Глава 1. Шоколад от волшебника, или котики с ремнем.
1980 – начало великой революции, в сердцах, умах людей. Все понимали – дальше так жить нельзя. Даже в нашем доме – возникло, что-то вроде ячейки. Глупо, наивно, но люди верили, стоит – привезти письмо в Москву, всё изменится: бюрократов посадят, зарплату увеличат, пенсию повысят. За всеми хлопотами, про моё семилетие – совсем забыли. Спохватились лишь, перед самым праздником. По-быстрому купили: торт, подарки – пригласили гостей. Папа взялся снимать торжество. От галогеновых ламп было жарко, слезились глаза. Торт фабрики – «Большевик» – вяз на зубах. Потом, пока собирали стол – наступил вечер. Остались лишь дети – много старше меня. Я услышал знакомое слово «Мурзилка» – хотел подключиться к разговору, но беседа не вышла. Мне стало скучно, я по-тихому слез со стула и спрятался в бабушкином шкафу. Было, так грустно. Казалось, обо мне все забыли. Вскоре послышался звук гармони, кто-то затянул песню, остальные подхватили. Голоса были чистыми, впрочем, не удивительно – ведь бабушка была солисткой в доме культуры, а значит и гости – подбирались из богемы. Однако вскоре, взрослые перепились, устроив дебаты. От шума, я скорее всего – потерял сознание. Когда очнулся, ни хотелось, ни есть не пить. Меня пытались кормить насильно, но без толку. Желудок не принимал пищу. Впрочем, ничего странного: ведь я провел в коме – почти десять дней. Уж не знаю, что родителям наговорил врач, но мне – разрешали всё. Я мог читать – сколько хотел, играть в игрушки. На балет меня больше не таскали. Я укрылся в своем мирке, где и находился бы по сей день, если б не одно чудо.
Однажды раскрыв «Тайну Заброшенного замка» – я нашел записку:
«Привет малыш. Если будешь слушаться маму – сможешь загадать, любое желание.
Напиши, что хочешь, спрячь, а спустя день – всё исполнится.»
В целом записка, была ничем не примечательна, если б не подпись: «Волшебник».
Поверил ли я – скорей всего нет, однако послание – меня заинтриговало. Ведь, всё было так необычно. На всякий случай я вновь перечитал книги – Ю. Томина и В. Катаева. Магия вещь непредсказуемая, неважно, касается ли она цветов, или спичек. Но чтобы пожелать? Я задумался, о самом важном для себя. После болезни, меня мучили кошмары – вот оно, испытание для волшебника. Недолго думая, я съел, всё что приготовила мама и накалякав записку, спрятал её, под подушку. Ночью, мне снился – Оле Лукойле. Он что-то кричал, размахивая черным зонтиком. Но налетел ветер, и гном остался ни с чем. С одной стороны было страшно, с другой весело. На следующий день, я съел, всё приготовленное и тут же – потянулся к книге, открыв её, на первой странице. И о чудо, записка была там. Волшебник извинялся, за своё опоздание, и обещал, что впредь этого не повторится, ведь теперь, у меня будет заклинание, которое позволит – навсегда избавиться от кошмаров. Ещё, он говорил, что магическое слово нужно запомнить и произносить всякий раз перед сном, а ещё, о необходимости хранить тайну, иначе – волшебство исчезнет. Всё как в моих любимых книжках – думал я – понемногу начиная верить происходящему. Кошмары прекратились, сны стали яркими, красочными. Разумеется, о секрете я никому не рассказал, продолжив пользоваться, услугами чародея. На второй раз, я загадал – шоколадку. Но не простую, а большую: из тех, что за рубль восемьдесят. Обычно, мне доставалось не больше дольки. Вот если б она была целой – думал я – насколько б, всё было вкусней. Нацарапать записку, трудов не составило – но вот куда её положить? Под подушку? А если забуду и она растает. Оставить на столе? Но не факт, что подарок – не найдёт кто другой. В конце концов я спрятал посланье, в пианино, засунув, его в первую клавишу: так, что даже кончика не было видно – и ужасно довольный собой – лег спать. И сработало! Желание исполнилось. Однако, уже после третьей дольки – наступило пресыщение. Да и вкус, был тот же – ничего нового. Если до этого у меня был, целый список сладостей, то исключив – все гастрономические изыскания – оказалось – просить, собственно говоря, нечего. Игрушек – итак навалом, книг – целая библиотека, с одеждой – даже заморачиваться не стоит, оставалось – путешествие. Но только не на юг, а куда-нибудь… Верно! В Москву – где проходило, самое грандиозное шоу – устроенное правительством – Олимпиада.
Верил ли я что моё желание исполнится – наверно да. Хотя и были сомнения, но все они развеялись, когда я проснулся под стук колес, в поезде дальнего следования. Поначалу мне было страшно: как же – один, в пустом купе. Но тут, двери распахнулись и вошла бабушка. От сердца отлегло, но внезапно, оно снова – тревожно застучало. Офицер, морской офицер – скорей всего капитан – определил я: изучая золотые нашивки. Мужчина улыбнулся мне, затем сев напротив – протянул коробку конфет – «Ассорти».
Уже по золотой обертке можно было догадаться насколько они дорогие, а уж то, что было внутри… Такой пленительный вкус – мог лишь присниться. Не удивительно, что я разом опустошил пол коробки. Похоже мой пример заразил даже бабушку, но, когда она попробовала одну из конфет, её брови – удивлённо взлетели вверх.
– Дима, они же с коньком! – Растеряно вскрикнула она, доедая лакомство.
– Тем лучше, быстрее уснёт! – Улыбнулся офицер, вытирая мне рот платком.
– Вот плохо, ты его знаешь! – Рассмеялась бабушка.
И действительно, алкоголь в сочетании с шоколадом – произвел на меня вовсе не тот эффект, который ожидал Дима. Я чувствовал легкость во всем теле, невообразимую бодрость, а еще, мне жутко захотелось петь.
Поначалу, я лишь декламировал: «Белеет парус одинокий» – Ю. Лермонтова, затем решил исполнить: «Крейсер аврора» – М. Матусовского, тут меня слегка развезло и чтоб взбодрится, я исполнил: «Крейсер Варяг» – Р. Грейнца. Далее следовало, ещё много известных, и малоизвестных песен: ассортимент у меня был богатый. А напоследок, я даже исполнил «Санта Лючия» – не знаю, насколько верно: меня чаровала сама мелодичность слов, и я даже не знал, что голос на пластинке, принадлежал Карузо.
Но внезапно к нам в купе постучали, спросив – не у нас ли работает радио? А то, они там крутят, а нужную станцию поймать не могут…
Помнится офицер – рассмеялся, ответив – что у нас – индивидуальная программа, или что-то, в этом роде, но к тому времени, я уже засыпал.
Москва потрясала своим великолепием, а ещё жуткой загазованностью. Даже бабушка слегка побледнела, с тревогой поглядывая, на моё – начинавшее зеленеть лицо. К счастью, в то время пробки были не те, что ныне, и такси – быстро доставило нас, до дома офицера. Лифт поднялся на шестой этаж, окно распахнули и почти чистый воздух – хлынул в комнату.
Я понемногу пришел в себя. Диван – был мягким, упругим. Комната – поражала – своей роскошью. Но, не это привлекло мое внимание, а золотой кортик – висевший на стуле напротив моей головы. Я протянул руку, чтоб дотронуться до него, но всё ещё был слишком слаб. Однако, теперь я точно знал, чего желаю. Дело было за малым – достать бумагу, ручку, или хотя б перо. К счастью, на следующий день, я слегка оклемался, и мы все вместе – отправились по магазинам.
Идти было тяжело, супермаркет – казался – целым городом. Я всячески намекал бабушке, что неплохо бы зайти в канцтовары, но к моему удивлению, меня потащили мерить одежду. Я уже было воспротивился, когда: необычайно красивая продавщица – принесла и показала настоящий матросский костюм. Я не верил своим глазам. Нет я не забыл про кортик, но о таком, я даже мечтать не мог. Матроска, бескозырка, как же удивятся – все дома. Обычно я не придавал одежде внимания, но здесь. Всё было, как на меня сшито. Однако, как только товар завернули, я, вспомнив основную цель, намекнул бабушке, о необходимости посетить заветный отдел. И вновь, бесконечная ходьба. В глазах, уже рябило от ярких красок, но необходимость добыть бумагу, поддерживала во мне силы. И хотя, судя по окружению: портфели, ранцы – вдоль стен, шли мы – верно, но свернули явно не туда.
По примерочным кабинкам, я догадался, что торгуют здесь, явно не бумагой. Но канючить, сил уже не было, поэтому я послушно, позволил одеть себя в школьный костюм и подвести к зеркалу. Ну, вот надеюсь, теперь мытарства закончатся – подумал я – пытаясь улыбнуться отражению.
Форма мне шла: плечи казались шире, а бедра уже. Маленькие погончики на плечах, бронзовые пуговицы – выглядели идеально. А ещё сама ткань, прочная: такая не порвётся – даже если – сквозь ограду лезть. Не то, что б была необходимость, но в садик, я часто опаздывал. А школа, была за изгородью напротив, так что визуальный опыт, у меня уже был. Тогда я не понимал почему мысли унеслись далеко – но сознание ускользало вслед за ними. Так сразу внезапно, потолок закружился, а земля стала ближе. Успели ли меня подхватить? – Так я думал, приходя в себя, салоне такси. Вроде нигде не болело, но и состояние было, как после наркоза – поэтому трудно сказать наверняка. Вокруг было полно подарков, однако блокнот так и не купили – подумал я – чувствуя, как меня подхватывают и несут вверх по лестнице…
Очнулся на диване. Мысли казались вялыми, лишь искорка желания, заполучить кортик, ещё оставалась, где-то глубоко, в омуте бредового сознания. Время от времени подходила бабушка, что б спросить – не нужно ли мне что-либо. Я попросил лист бумаги. Она улыбнулась, вскоре вернувшись, с альбомом для рисования и карандашами. Столь большой формат меня не устраивал, но я уже придумал, как разрезать лист. Рисовать буквы было не сложней, чем домик с трубой: который лежал у меня поверх записки – для отвода глаз. Закончив послание, я дождался пока меня оставят в покое, и сунув письмо – под цветочный горшок – в изнеможении свалился на диван. Было темно: скорей всего наступил вечер. Дверь в гостиную была приоткрыта, и я мог слышать голоса:
– Милый малыш – может, его к врачу? У меня есть знакомый, в московском центре. – Оставь Дмитрий – были мы у него. Точней я была, дочь не знает. Он не болен. Это называется по-другому. Его клетки – в момент клинической смерти – израсходовали половину жизненного ресурса. Хуже всего, это не изменить – пока не появится – лекарство от старения. – Понимаю, ну, а что целитель сказал. – Пока ничего. Давать больше сладкого: это позволит, восполнить недостаток углерода – поглощаемого – умирающим организмом. – Но ведь это приведет к сахарному диабету. – Да похоже, что нет. Он у нас сгущёнку банками, ест, а еще по плитке шоколада в день, а сахар даже не повышается. Но не это главное. Папаша у него, тот ещё фрукт. Дочь, на двух работах пашет, а ему только гулять. – О чём речь Оленька. Пусть разводится, или у них любовь. – Да нет, говорю ж, давно всё бурьяном поросло. Они даже на юг, на мои деньги ездили. И давала, только ради ребенка, а сейчас, как Саша умер… – Так, о чём речь, выходи за меня. Перевози – дочь, зятя – в Подмосковье поживут, а после и сюда переселим.
– Ох Дима. Квартира у тебя, конечно, царская, но и у меня, ещё два сына и дочь. И потом, я ведь старше тебя, пока поживем так, если действительно судьба, сыграем свадьбу, а пока не торопись...
Ты хороший и мне нравишься, очень, нравишься. Но сам подумай – военный моряк, уйдёшь на полгода в плаванье, а вернешься – я уже не та, что раньше. И в каждую новую встречу буду меняться. О, стой, погоди, кажется, дверь не прикрыли, ещё ребенка разбудим…
Отношения – думал я. Каждой маме – по папе. Каждой бабушке – по дедушке. Странно всё это, взять того же: Д’Артаньян – что он в Констанцию вцепился? Какая она, эта любовь? В книгах: было много непонятного. Чувства, страдания – зачем они? Все эти сцены любви, ревности. Взять того командора. Почему, нельзя просто убежать, от каменного гостя? Или взять кувалду, вместо шпаги. Всё как-то глупо нерационально – думал я – засыпая…
Утро выдалось безоблачным. В теле, мыслях – ощущалась – невиданная доселе легкость. Но самое главное был конечно – цветочный горшок. Письма не было. Но тогда, где же подарки? Да, вот об этом я не подумал. Ведь не мог же оставить волшебник – оружие – у всех на виду. А может, оставил, только его успели убрать. Как бы навести справки? Одевшись: в новенький матросский костюмчик – я поспешил на кухню. Бабушка уже хлопотала у плиты. Оладушки – определил я по запаху, а ещё ноздри – щекотал – слегка горчащий запах, настоящего шоколадного масла. Раньше это чудо, я видел лишь на картинках – поэтому – не теряя времени – сел за стол. Вкусно, объеденье и просто так и с приправой из мармелада и ещё одно, невиданное чудо – желе. Даже просто смотреть, как оно трепыхается от удара ложкой, было удовольствие. А уж, как оно, таяло во рту… За трапезой, я совсем позабыл о своей записке, но тут бабушка вдруг спросила – о каких котиках – шла речь в моем письме – к волшебнику? Я едва не подавился. Это как же, значит я должен хранить тайну, а этот чародей плюёт на свои же запреты? Захотелось – высказать – всё в слух. Но тут вошел Дмитрий и чмокнув бабушку в щеку, а меня в затылок, тоже – сел за стол. Похоже, я действительно выглядел ошарашено. Но бабушка поспешила развеять моё сомнение сказав – что да, к ней во сне приходил некто, кто не представился. И он просил передать, что поскольку неизвестно, какие котики нужны, то и доставить их не представляется возможным.
Более того, мне прочитали лекцию об ответственности: за тех, кого мы приручили – в духе – Сент-Экзюпери. Я попробовал вяло возразить, что я просил – вовсе не котиков, а ко(!)тиков. Но тут с ужасом понял, что похоже не выговариваю «Р». Но ведь точно помнил, что писал все буквы Или нет? Сомнения завладели мной. А тут ещё Дмитрий, удивленно произнес. – Котиков с ремнем? – и я понял – моя тайна уже вовсе не тайна. Как к этому отнесётся волшебник не отнимет ли мое средство от кошмаров? Скорей всего от переживаний, я побледнел – после чего – потерял сознание.
Сквозь полубред мне послышалось, как бабушка – отчитывает Дмитрия:
– И, зачем ты так. Он ведь верил, и даже есть стал лучше, теперь то уж точно… – Ну не плачь, давай я ему кортиков накуплю! Тут за углом лавка – где муляжи делают… – Да разве дело в них! Ребенок, в чудо верил. В общем ты меня извини – форму мы купили – теперь возвращаемся. Хочешь поезжай с нами. Нет! – тут голос бабушки – слегка задрожал. – Подумай, кто мы для тебя и помни – мой внук не игрушка и не твой курсант. – Ну это, мы исправим, подрастёт… – Пробовал возразить Дмитрий. Курсант – подумал я – значит он не просто капитан! Командир корабля – где обучают гардемаринов? Почему-то сразу вспомнился парусник – «Крузенштерн», а затем мысли унеслись на одинокий берег, где Ассоль, ждала – свои – алые паруса. Вот оно, следующее желание – думал я, пытаясь, в осколках ускользающего сознания – отыскать исчезающий образ – баркентины – «Альфа» …
Глава 2. Когда оживает мрамор.
Желая загладить оплошность, Дмитрий – завалил нас подарками. Боле того, он вдруг решил познакомиться с моим дядей Валей и тётей Зосей – живших в Ленинграде. Сборы были недолги. Бабушка была слишком ошарашена, а меня вообще ни спрашивали. У мамы есть брат, сестра – какие они – думал я – рассматривая плывущие в небесах, кучевые облака.
