Автобиография

– Да, ну тя. Че правда штоль. – и по глазам рыжего видно – ты брат ври, ври да не завирайся. – «Ну, дает, значит то, что я знаком с завучем принял без всякого, а девочка на помосте — уже табу? – В садике вместе были – хмуро поясняю я – «уж это тебя убедит». – А, тогда понятно, – бормочет Гена.
       
       Небо темнеет. Я вижу, как мечется отец, ища нужный ракурс. Проблемная погодка. Конечно, штатив сделает свое дело, но при такой экспозиции многие люди смажутся. Конечно, в нашем «сундуке» есть и галогеннки и мощные вспышки, но, судя по всему, все розетки удлинителя, занял звукооператор. Отец подходит к нему о чем-то говорит, указывая на небо. Парень разводит руками типа – «сам видишь брат, все занято». Понимая, что от этого ничего не добьёшься, папа идет напрямую к директору объясняя ситуацию. «Старый Швейк» – хмурится, наконец, дает добро. Обычно съёмка классов производится после линейки, и не факт, что после не выглянет солнце, но, когда надо, отец умеет убеждать. Звук обрывается. Тася недоуменно стучит по микрофону оглядываясь по сторонам. Звукооператор вставляет тройник, подключает, осветительные приборы отца. После чего сам подходит к микрофону, и просит – всех сохранять внимание и готовиться к съемке. Ну вот теперь на ближайшие полчаса отец здесь, и царь, и бог. Классы послушно строятся по рядам в выбранном им месте, пока остальные ждут своей очереди. Некоторые родители уже приготовили деньги чтоб сфоткать любимое чадо, отдельно. Правда не все, кто-то достал старенький «зенит», у кого-то «зоркий» и даже «пионерский». Папа с иронией поглядывает на дилетантов – походу поясняя звукооператору – ошибки, допущенные новичками. Оба смеются, дымят как паровозы: нашли общий язык. Ну вот все классы сфотографированы. Отец доволен мощная вспышка полностью перекрывает тень, солнца нет, значит никто не моргнул. Дубли сделаны… в общем если все проявить, отпечатать – улов будет богатый. Одиночки все еще щёлкают экспонометрами, но даже этим профи – понятно при таком свете на обычной «свеме» ничего путного не получишь. Вспышки есть не у всех, розетки монополизированы, а «линейка» ждать не будет. И вот вздыхая, присмиревшие холопы, идут на поклон к царю-батюшке. Хм, а это кто вьётся возле отца, вроде и незнакомая, но такая знакомая. Прямо копия девочки – что стоит рядом. «То есть эту маму, мне предстоит выбрать» – думаю про себя, начиная понимать, о чём говорила одноклассница. Может рассказать ей, что папа женат? Хотя какая разница. Не будет её мамы будет чья-то другая. Да и начальница папы, еще не оставила попытки, наложить на него лапы…
       О, Тася снова у микрофона, рядом с ней директор и завуч. Видно, решили сократить время. Подходит Катя в сопровождение Риты – быстро читает стихи – незнакомые мне: верно из новых авторов. Строгая тетка из – ГОРОНО – приветствует собравшихся. Парень в костюме, несет на плече – златовласую кнопку. Девочка изо всех сил машет колокольчиком: такой, я уже видел в кафе с морской тематикой, не удивлюсь если и этот с корабля. Звук оглушает, пробирая до костей. На первый звонок откликаются собаки из подворотен, им вторят сельские за рекой. Шум невообразимый. Квохчут встревоженные куры. Но, вот звон затих. Я слышу говор толпы. Сотни голосов сливаются в одну какофонию. Похоже все устали. Под ледяным взглядом представителя ГОРОНО – директор завершает линейку. Кнопка бежит к строгой тетке, и та к моему удивлению ловит её на руки, и крутит в воздухе. Девочка смеётся, весело звонко как колокольчик. Женщина прижимает ребёнка к себе…
       Тася, о чем-то говорит с Ритой – девочки собираются и уходят. Народ расползается по площади. И вот мы с Настей одни. Оглядываемся. Родителей не видно. Учитель тоже исчез. Из входа в школу, выходит мужик в побелке и краске. Не закончили ремонт? Значит в здание путь заказан. Как бы я не храбрился, запах – растворителя, скипидара сейчас хуже яда. Голова, итак, как свинцовая, а если надышаться парами… Но, почему Настя не идет в класс? Ей неинтересно? Устал даже спрашивать лень. А вот и отец со своей новой подружкой. Зовут к себе? Ясно сейчас они в мёртвой зоне из окна флигеля их не видно. Но стоит выти на пустую площадь…
       
        – Ты чего идем – хватает меня под локоть девочка. Ну и сильные же у нее пальцы. Ноги слегка затекли, но быстрая ходьба – быстро разгоняет кровь. Взгляд на отца в чем дело? Работа? О, похоже мать – Насти – хочет устроить фотосессию. Пару снимков на фоне школы. Несколько возле цветов… Отец смущенно: видно, что женщина ему нравится – говорит – сколько это будет стоить. Но, похоже, белокурую красотку это не смущает. Впрочем, неудивительно. Одни её туфли, – стоили б маме, годовой зарплаты. Убедившись в платёжеспособности клиентки мы приступили к работе.
       Настю привели в порядок…
       
       Поверьте, фотограф редко доволен тем, что видит. И не удивляетесь, если вас попросят снять шарф, кольцо или цепочку. Или даже одежду. Помню, одна моя клиентка, пришла на сьемку в красном плаще, который, я сразу забраковал. Под плащом был комбинезон, который мне также не понравился. Искать новый наряд, женщине не хотелось, и мы решили использовать, что есть. Шейный платок повязали на бедра, прикрыв грудь цветами. Это было красиво, это было искусство. Но я даже не думал об этом, лишь убирал то, что мешало. Красный – бросает отсвет, белый – полнит. Черное платье при ярком освещение – создаёт сильный контраст. Цепочка на фотографии, выглядела бы, как след на шее повешенного. Видеть все наперёд не так, как, оно выглядит на самом деле, а как будет отображаться на фотоматериале, это и есть истинное мастерство. И им, вне сомнений владел мой отец…
       Мы долго искали ракурс, колдовали над прической. И Настя преобразилась. Этот задумчивый взгляд – устремлённый вдаль, легкая улыбка, тень от ресниц. Мягкий переход от белого к черному, подчеркивал талию. Ее школьная форма, была не кустарного производства. Хотел ли отец, помимо красоты Насти, запечатлеть – богатство тканей, обрамлявших её. Или боялся потерять, нужный оттенок… Всё, что представало его и моему взору в видоискателе – было полной, законченной картиной. Совершенством – где малейший сдвиг – нарушал гармонию.
       Искусство отсекать лишнее, восполняя недостающее, при помощи света. Волшебство? Да, и я всю жизнь стремился постичь его, но. Смогли превзойти отца? Боюсь пока, у меня нет ответа…
       Не знаю, была ли поражена женщина тому, как преобразилась её дочь, или у неё изначально были другие намерения. Но когда пришла пора расплатиться, она предложила – продолжить фотосессию – у неё дома.
       
       Вряд ли в тот момент, отец думал о чем-то кроме работы. Хотя женщина и была в его вкусе: корова – сисястая: как бы назвала её – мама. Но сейчас, мысли мастера были далеко. Он уже мысленно оценивал возможные трудности, с которыми придется столкнуться. Отец кивал, отвечал на вопросы, но даже не обратил внимание на дорогую иномарку, к которой, его подвела женщина. Не переставая, общаться – он сгрузил чемодан в багажник. И забывшись, чуть сам не сел за руль. Ланд Ровер – был стареньким, но все еще на ходу. Немецкие машины я видел часто, но такое чудо впервые. Впрочем, учитывая крутизну горки, в которую мы сейчас поднимались, не было ничего удивительного в выборе такой машины. Наш «москвич» давно бы уже буксовал на полпути, а этот трудяга полз, хоть и медленно…
       
       Как темно! Странно. Вроде ж еще день? Прижимаюсь носом к стеклу бокового окна. Вот это да! Деревья словно образуют сплошной туннель. Их кроны не пропускают ни лучика. Впрочем, и небо затянуто облаками. – Может включишь фары – Клара! – неожиданно спрашивает отец с легкой улыбкой. – Женщина, удивленно поворачивает голову – на её лице читается – «вроде не представлялась, а назвали по имени». – она автоматом, смотрит на свою грудь: обычно так поступают официантки, и офисные работники в общем все, кто носит, или когда-либо носил бейджик. Ничего не найдя, смотрит на отца, как на волшебника. Настя, тыкает меня локтем в бок –ей, тоже интересно? – Квитанция – рассеяно бормочу я… – Клиентов много бывает, имена совпадают, чтоб не перепутать записывают еще и фамилию – поясняю достаточно громко, чтоб все услышали. Отец хмурится – фокус не удался. «А ты, что хотел?» – отвечаю ему злобным взглядом. Клара – смеётся, поглядывая на меня. Сижу букой. Во-первых, меня укачало, во-вторых…
       О, вроде выехали. Машина наконец поднялась в горку и легко бежит по дороге. Скорость в городе ограничена, но всё же, почему мы так плетемся? – думаю, рассматривая спидометр. Ах, вот в чем дело. Приехали…
       
       Дом или особняк? По виду два этажа, но есть флигелек и башенки. Двор, или скорее парк, небольшой пруд. Конечно, видали места и покруче, но неужели все принадлежит ей – с ужасом думаю – понимая, если такая богачка захочет получить отца – у мамы ни шанса. Уф, обошлось возле врат коммуникатор с кучей дверных звонков, все подписаны. Значит, не одна живет...
       Однако рано радоваться. Жилище действительно супер. Сколько здесь? Пять, шесть комнат? Уютная кухонька. Нам с Настей наливают сок. На столе – пряники, печенье, но мне не до них. Желудок бунтует, во рту желчь. В целом ничего страшного, но надо подстраховаться. Наклонившись к Насте, шепчу ей на ухо. Похоже слово – «ванна», она все же разобрала. Кивнула, тащит за собой. Мне не привыкать. Приноравливаюсь к ее шагу. Угу, значит правая дверь у входа, не доходя до столовой – что ж, будем знать. – А хочешь, покажу, где живу? – вопрос как понимаю риторический, поскольку отпускать мой рукав, она не собирается. Тащимся в самый конец коридора. Да какого коридора! Представьте – длинную ярко освещенную комнату с выходом на балкон и лестницей на мансарду. Уж скорей приёмный зал в замке. Уже издалека вижу дверь, украшенную кружевами с вышивкой. Внутри не менее уютно, стены округлые. Без сомнений мы сейчас в верхнем этаже башни. Кровать стулья, прекрасно вписываются в интерьер. Округлые окна – похожи на иллюминаторы. Кругом игрушки, главным образом меховые, но есть и пластиковые.
       Единственное, что здесь не хватает? Книги! Их вообще нет. И ни одной полки. Все лежит либо на креслах, либо на диванах. Пока обдумываю странный парадокс. В комнату входят Клара и отец. Женщина переоделась в цветной халат. Папа сбросил куртку и сейчас на нем рабочий жилет. Несмотря на капризы – Настю переодевают, готовя к съёмке. Помогаю отцу с осветительными приборами, слегка косясь в сторону одноклассницы. Округлое тело, небольшой живот, совсем не похожа на мускулистую Риту, или подтянутую Тасю. Наконец примерка закончена. Снимать решено у ковра, к нему придвигают диван, в качестве интерьера выбраны – мишка и зайка. Настя позирует – как рождена моделью. Отцу остаётся лишь щёлкать затвором иногда меняя свет. Фильтры добавят после, а сейчас…
       
       Вот и всё! В «зените» осталось пара кадров, но гардероб девочки опустел. Мой дед говаривал –«Профи может сделать сотню дублей, но лишь один снимок». Не каждый наряд подходит человеку, не каждая поза – подходит наряду – поэтому, можете верить, или нет, но количество ценных кадров, на одном месте, весьма ограничено. Вы, кстати, никогда не обращали внимания, что профессионал, фотографируя вас на фоне пейзажа, памятников архитектуры, несмотря на фокусировку, уделяет вам гораздо меньше внимания, чем заднему фону. Но когда речь идет о студийной съёмке – именно Вы – находитесь в центре – его внимания.
       
       Я вижу беспокойство отца, не то, чтоб он верил в приметы, но доподлинно известно – оставлять пленку на конце – не лучшая идея. Бывает, забудешь перемотать, или крышка откроется. «А просто прощёлкать кадры?» — спросите вы. Хм. Да, такое возможно, но в редких случаях.
       
        Что поделать фотографы, как и артисты весьма суеверны. Помните сказку – Братьев Грим –«Маленькие человечки» – позже, её экранизировали в современном варианте. Так вот в любом предмете, живет некий – домовой, обижающийся, если вещь, используют не по назначению. Оскорбишь такого духа, и будет у тебя – затвор западать, пленка рваться. И абы, что, снимать тоже нельзя, чем ближе к концу, тем идеальней должны быть кадры. Съёмка человека – высшая форма искусства. Животные, птицы, пейзажи – даже не шаг – падение вниз. Дух, привыкший к прекрасному – такого не простит. Ходили легенды, о фотографе, получившем заказ на съёмку на стройке. Погода была чудесной, техника идеальна. Снимки получились загляденье. Но неведомая тоска снедала человека. Как будто вместе с негативом, он утратил часть себя. Да, это еще одно табу – отснятая пленка священна, её можно предать огню, но нельзя продавать, или отдать.
       
       Не правда ли, напоминает веру туземцев в похищение душ, при помощи фотографии? Только в обратном варианте.
       
       В любом случае оставлять лишние кадры отцу не хотелось. Он стал советовать Кларе, сделать пару снимков дочери – на улице, или балконе, но Настя заупрямилась. И тут женщина предложила себя в качестве модели. Отец оглядел округлые стены, импровизированный фон. Нет не пойдет. Солнце выглянуло, окна слишком низко, получится перекрёстный свет, галогенка, вспышка такой не перекроет. Тогда Клара, склонившись так, что её упругие полушария, слегка вывалились из халата – предложила посмотреть – спальню. Взрослые ушли. Обессиленный – падаю на диван. Мыслей не осталось...
       
       – Видел? Неожиданно спрашивает Настя, вдруг нависая надо мной. Меня пробирает дрожь. – «О чем это она? О странном поведении отца?» – Ну, да видел. Но не волнуйся, мы профи, ничего не случится. – отвечаю, все еще пытаясь вспомнить, о чем речь. – О – восклицает она – глядя мне прямо в глаза. – Не похоже, что врешь. Ну, и как я тебе? – шепчет девочка, слегка покраснев. Отвечаю, что милая, и вообще красавица. Похоже вогнал в краску. Прикрыла плечи руками. Нижняя губа дрожит. – Ты, а ну встань, тут мишка сидит! – неожиданно кричит одноклассница, и в меня летит плющевая игрушка. Вскакиваю, пересев на другое место. – А, тут заяц! – зло кричит Настя – хватая несчастного за уши, и начиная обхаживать меня им, со всех сторон. – «Да что на неё нашло» – снова поднимаюсь, но ноги уже не держат. «Пытаюсь сообразить в чем дело?» – стою посреди комнаты хотя жутко хочется упасть на пол, но такой дорогой ковёр. Начну биться в судорогах, как бы не испачкать. Кружится голова, грустно, и глаза слезятся.
       
       Девочка расшвыривает игрушки в стороны, и, отведя душу, плюхается в центре дивана. Хмуро наблюдаю за ней. Она за мной. Неожиданно лицо Насти смягчается, она протягивает руки подтягивая меня к себе. Мои ступни, еще секунду и свалился бы. Перевожу дух.
       
       – Я Водолей, а ты кто? – Неожиданно спрашивает девочка, протягивая мне платок. – Овен… наверно – бормочу, не совсем понимая к чему вопросы. – Выходит я старше – логично заключает Настя, складывая руки на груди. – Вероятно – соглашаюсь, все ещё не понимая – к чему она ведет. Скорей всего ты станешь моим братом – а жаль – могли б лебедей нарисовать – Произносит Настя, протягивая мне запястье. Чернила ещё не выцвели. – Разведенка – спрашиваю, обводя пальцем стёршийся рисунок. – С пяти лет вместе. – отвечает. – Хотели уже ребёнка завести. – О – сочувственно вздыхаю, как и полагается младшему брату. – Ты мне нравишься, лишь бы у них все получилось. – Всхлипывает девочка.