— На нежность потянуло? — робко усмехнулась Дженни, осторожно касаясь крутого лба.
Волк позволял себя гладить. Жёлтые глаза смотрели внимательно, твёрдо. И до жути по-человечески. Движимая внезапным порывом, девушка опустилась на колени.
— Отпусти меня, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал неагрессивно, но уверенно. — Я прошу тебя. Пожалуйста. Отпусти. Ты всю мою жизнь перевернул с ног на голову. Моя семья страдает из-за тебя. Если ты когда-то любил мою мать, то хотя бы в память о этом. Ей тоже плохо, она до одури тебя боится. Отпусти.
Волк смотрел. Молча. Неподвижно. Исходящее от него ощущение изменилось, мягкая тягучесть исчезла, уступив место непреклонной твёрдости, почти безжалостности. Это и был ответ.
— Ну ладно же, — бросила Дженни, поднимаясь. Внутри снова поднимались раздражение и злость. — Хорошо. Прекрасно! Тогда иди отсюда! Ну! И не смей больше приходить! Сдалась мне твоя помощь, ха! Сама бы справилась! Прочь! Вон! Ты просто…
И опять новое ощущение. Теперь уже как вспышка, резко, будто пощёчина. Девушка умолкла, язык ей просто не повиновался. Страх.
— Уходи, — бросила она дрожащим голосом. Усевшись прямо на асфальт, прислонилась спиной к стене. — Я не хочу тебя видеть. Я устала. Я хочу нормальной жизни. Хочу встречаться с парнями. Влюбиться. Заниматься любовью! А ты… ты… монстр! Сколько можно меня мучить?! Что тебе надо?!
Волк продолжал смотреть на Дженни. По её щекам побежали слёзы, губы тряслись. Она чувствовала себя как никогда слабой. Беспомощной. Но и только — ощущение зверя пропало. Он сам вдруг стал каким-то бесплотным, полупрозрачным. Таял прямо у девушки на глазах, будто бы сливаясь с ночной тьмой.
Последними исчезли глаза. Янтарно-жёлтые, густые. Волчьи. И человеческие.
Волк позволял себя гладить. Жёлтые глаза смотрели внимательно, твёрдо. И до жути по-человечески. Движимая внезапным порывом, девушка опустилась на колени.
— Отпусти меня, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал неагрессивно, но уверенно. — Я прошу тебя. Пожалуйста. Отпусти. Ты всю мою жизнь перевернул с ног на голову. Моя семья страдает из-за тебя. Если ты когда-то любил мою мать, то хотя бы в память о этом. Ей тоже плохо, она до одури тебя боится. Отпусти.
Волк смотрел. Молча. Неподвижно. Исходящее от него ощущение изменилось, мягкая тягучесть исчезла, уступив место непреклонной твёрдости, почти безжалостности. Это и был ответ.
— Ну ладно же, — бросила Дженни, поднимаясь. Внутри снова поднимались раздражение и злость. — Хорошо. Прекрасно! Тогда иди отсюда! Ну! И не смей больше приходить! Сдалась мне твоя помощь, ха! Сама бы справилась! Прочь! Вон! Ты просто…
И опять новое ощущение. Теперь уже как вспышка, резко, будто пощёчина. Девушка умолкла, язык ей просто не повиновался. Страх.
— Уходи, — бросила она дрожащим голосом. Усевшись прямо на асфальт, прислонилась спиной к стене. — Я не хочу тебя видеть. Я устала. Я хочу нормальной жизни. Хочу встречаться с парнями. Влюбиться. Заниматься любовью! А ты… ты… монстр! Сколько можно меня мучить?! Что тебе надо?!
Волк продолжал смотреть на Дженни. По её щекам побежали слёзы, губы тряслись. Она чувствовала себя как никогда слабой. Беспомощной. Но и только — ощущение зверя пропало. Он сам вдруг стал каким-то бесплотным, полупрозрачным. Таял прямо у девушки на глазах, будто бы сливаясь с ночной тьмой.
Последними исчезли глаза. Янтарно-жёлтые, густые. Волчьи. И человеческие.
