В одномерности душа и дух человека распадаются. Только в их соединении человек выбирается из небытия. Разорванность душевно-духовного бытия равна душевно-духовному небытию, независимо от того, что душа и дух порознь наличествуют. Человек здесь не только вселенское существо, а замуровывает себя в субстанциальном миропорядке или проваливается в голую субъективность, возникают непреодолимые внешние барьеры и внутренние препоны…
Значит, ничто — в разломе душевно-духовного бытия человека? Или в возможном додушевном и внедуховном тупиковом и одностороннем бытии? О котором душевно-духовный человек всегда знает в творчестве? Но и догадывается в обыденности?
Но это одно и тоже видимо. Человек мечется: бежит из тупика субъективности в одностороннем активизме во — вне себя, или «спасается» от односторонности, несамостоятельности в тупиках субъективности, в уголках души.
Ничто таким образом обращается, то в духовную несамостоятельность, то в душевный тупик. Человек впадает, то в духовную растерянность, то в душевные муки. Если есть душа, то нет духа, если есть дух, то нет души.
В этих коллизиях человек как вселенское существо ирреален. Как вселенское существо ввергает себя в аннигиляцию, но непосредственного преодоления ничто нет. Есть душевно-духовное восстановление человека из небытия односторонности (субъективной или субстанциалистской), душевно-духовной потерянности и растерянности. Не ничто преодолевается непосредственно и не нечто превращается в ничто (точечный субъект и объективно-вешная субстанция), а абстрактное, одностороннее бытие, равное душевно-духовному небытию, эксцентрируется многомерно субстанциально, и что, то же самое, многосторонне развертывается внутреннее виртуальное бытие в междусубъектном мире. Человек открывает себя как вселенское существо в душевно-духовном бытии, отбрасывая внешние барьеры и преодолевая внутренние препоны. Как бы в них — номадически — распинается и распутывается!
А точнее, поскольку внешние барьеры не являются запредельными для человечества, а наполовину уже есть как бы внутренние пределы, то они и превращаются полностью во внутренние, а, следовательно, относительные «пределы» в абсолютном становлении. Мир уже означает не границы внешние человечество, а внутреннее состояние его. И, следовательно, возникает действительное многообразие человеческих миров, живущих в единстве, во взаимопроникновении. Разум поднимается над дольним, историческим миром, в его линейной однонаправленности, человек поднимается над разорванным миром, делая его внутренне посюсторонним, гармоничным, многообразным и в то же время раскрытым настежь ко встрече с беспредельной объективной диалектикой человеческим миром. (Невольная пока вставка: между экологическим кризисом и опасной международной обстановкой просматривается связь: отпадение от природы есть приближение мировой катастрофы, которая может произойти случайно, потому что сам мир в своей располовиненности и распластанности все более ввергается под власть случайностей. Само субстанциальное становится междусубъектным, в нем оно сходится с субъектным. Так что тут и нет собственно ничего такого внешнего и внутреннего, которые были бы безразличны друг для друга. Или исключали друг друга. А есть открытое, становящееся в беспредельной диалектике вселенское существо.)
В этом все дело. Открытость человека не есть его открытость, с одной стороны, во внешнем мире, с другой стороны в мире внутреннем. Если так, то вселенского существа все еще нет, а есть субстанциально-субъектный гибрид, не соответствующий человеку. В становлении нет внешнего и внутреннего, а есть их процессирующее или прогрессирующее тождество. Поэтому: душевно-духовное бытие как «механизм» разрешения вселенского противоречия — в человеке (из своего).
Да и творчество есть нормальное состояние для вселенского существа. Хотя для случайного субъекта в современном, сложном мире оно мучительный процесс; нужно уловить и направить в определенное русло неожиданный фонтан виртуальных возможностей, втиснуть их в узкие междусубъектные отношения в рамках объектно-вещных отношений или вовсе отрываться от бытия в страшной их приземляющей тяжести в надвещный духовный мир. Человек в антропоцентризме перетягивает на себя мир, а вслед за ним и вселенную, но при этом выворачивается и сворачивается в своей замкнутости в ничто.
А, впрочем, антропоцентризм может быть согласен с тем, что во вселенной человек есть ничто. Но ему «достаточно» того, что человек есть «центр мира», к которому редуцируется вселенная…
На этом можно завершить наше «чтение», хотя и не хочется, потому что это был труд вдохновенного поиска без упования на окончательную истину, ради очищения процесса — истины в надежде хоть приоткрыть завесу над ней, отбросив все лишнее, наносное на человеке.
Заканчивая всю работу… Опять… Сон на 1.03.19. В Америке принимаю участие в подготовке к выборам в сенаторы. Оказывается, вполне доступно… Мешают, заглядывая в дверь. Встал и одного из любопытных выгнал… Зал, где будет выступать Е. Евтушенко, ему мешают, и он вынужден избавиться от неких особей, выгнав за дверь. Исполняет с гитарой песни на свои стихи. Я подвигаюсь к нему ближе, чтобы лучше слышать и разобраться в мелодии и словах. Встречаемся глазами, и он подмигивает! И все это происходит в Америке. К чему все это? Никогда не был в Америке. Не хочу в сенаторы. Но на что намекает поэт?! Там, в Америке?! Время не меняется. Его только не хватает. На все остальное нас хватает, а время улавливается только в поклонении ему.
Письмо Г.С. Батищева
Здравствуйте, многоуважаемый и дорогой
Бисембай Е……ич! Я перед Вами премного виноват. И прежде всего очень прошу Вас простить меня. Виноват в том, что Ваш текст рецензии, хотя и был получен мною, но оставался не прочтенным и попал в такое место, где он был не доступен мне… Вот теперь я взял его в свои руки и внимательно изучил.
Конечно, Вы «зацепили» за существенные моменты в моей работе. Однако то, как и каким стилем Вы написали рецензию, обрекало ее на невозможность быть опубликованной в обычной печати: Вы излагаете идеи столь же эзотерично, как и сама рукопись. А между тем рецензия призвана быть компромиссным мостом между текстом и читателем. Кроме того надо было видеть работу в более широком контексте. Понятно, что тогда у Вас рецензию не взяли и отклонили под какими-то предлогами…
Теперь ситуация переменилась существенно. Однако просто и ясно сказать о сложном — это остаётся по-прежнему трудной задачей. Есть ряд отзывов, фигурировавших на защите в декабре 1989, — они могли бы Вам показать пример прочерчивания тех дорожек, идя по которым можно было бы что-то сделать теперь. Вместе с тем и некоторые завуалированные ходы мысли можно было бы чуть-чуть приоткрыть, чего Вы не сделали. Меру приоткрытости определить трудно, конечно. Скорее всего это удалось бы в жанре не рецензии, а статьи — размышления…
Дорогой Бисембай Е……ич! Если Вы простили мне мое молчание, отчасти невольное, то примите мое нынешнее искреннее приглашение ближе познакомиться. Буду рад всякой весточке, а также приезду Вашему. При случае визита в Москву — командировки и т.п., — пожалуйста заходите ко мне в гости. Побеседуем и во всем постараемся разобраться неспешно и гораздо более основательно, чем это сейчас возможно даже намеком и очертить… Только не пишите от руки — почерк я разбираю с трудом: едва-едва; лучше — на машинке!
Прошу Вас, извините мне мое неоткликание, забудьте и простите мою вину перед Вами и напишите мне о себе.
Всего Вам доброго и светлого.
Батищев Г.С.
P.S. В марте я две трети месяца буду на отдыхе и подлечивании.
Потом звоните по телефону: 286–78–29, время звонильное с 11.30 до 23.00
P.S. Сообщите пожалуйста Ваше отчество.
Научное издание
Колумбаев Бисембай Ергалеевич
ХРОНО-ТОПОС ЧЕЛОВЕКА
Монография
Техн. редактор В.В. Бутяйкин
Отпечатано в типографии Издательства
НАО «Карагандинский университет им. акад. Е.А. Букетова»
100024, г. Караганда, ул. Университетская, 28. Тел. (7212) 35-63-16
Значит, ничто — в разломе душевно-духовного бытия человека? Или в возможном додушевном и внедуховном тупиковом и одностороннем бытии? О котором душевно-духовный человек всегда знает в творчестве? Но и догадывается в обыденности?
Но это одно и тоже видимо. Человек мечется: бежит из тупика субъективности в одностороннем активизме во — вне себя, или «спасается» от односторонности, несамостоятельности в тупиках субъективности, в уголках души.
Ничто таким образом обращается, то в духовную несамостоятельность, то в душевный тупик. Человек впадает, то в духовную растерянность, то в душевные муки. Если есть душа, то нет духа, если есть дух, то нет души.
В этих коллизиях человек как вселенское существо ирреален. Как вселенское существо ввергает себя в аннигиляцию, но непосредственного преодоления ничто нет. Есть душевно-духовное восстановление человека из небытия односторонности (субъективной или субстанциалистской), душевно-духовной потерянности и растерянности. Не ничто преодолевается непосредственно и не нечто превращается в ничто (точечный субъект и объективно-вешная субстанция), а абстрактное, одностороннее бытие, равное душевно-духовному небытию, эксцентрируется многомерно субстанциально, и что, то же самое, многосторонне развертывается внутреннее виртуальное бытие в междусубъектном мире. Человек открывает себя как вселенское существо в душевно-духовном бытии, отбрасывая внешние барьеры и преодолевая внутренние препоны. Как бы в них — номадически — распинается и распутывается!
А точнее, поскольку внешние барьеры не являются запредельными для человечества, а наполовину уже есть как бы внутренние пределы, то они и превращаются полностью во внутренние, а, следовательно, относительные «пределы» в абсолютном становлении. Мир уже означает не границы внешние человечество, а внутреннее состояние его. И, следовательно, возникает действительное многообразие человеческих миров, живущих в единстве, во взаимопроникновении. Разум поднимается над дольним, историческим миром, в его линейной однонаправленности, человек поднимается над разорванным миром, делая его внутренне посюсторонним, гармоничным, многообразным и в то же время раскрытым настежь ко встрече с беспредельной объективной диалектикой человеческим миром. (Невольная пока вставка: между экологическим кризисом и опасной международной обстановкой просматривается связь: отпадение от природы есть приближение мировой катастрофы, которая может произойти случайно, потому что сам мир в своей располовиненности и распластанности все более ввергается под власть случайностей. Само субстанциальное становится междусубъектным, в нем оно сходится с субъектным. Так что тут и нет собственно ничего такого внешнего и внутреннего, которые были бы безразличны друг для друга. Или исключали друг друга. А есть открытое, становящееся в беспредельной диалектике вселенское существо.)
В этом все дело. Открытость человека не есть его открытость, с одной стороны, во внешнем мире, с другой стороны в мире внутреннем. Если так, то вселенского существа все еще нет, а есть субстанциально-субъектный гибрид, не соответствующий человеку. В становлении нет внешнего и внутреннего, а есть их процессирующее или прогрессирующее тождество. Поэтому: душевно-духовное бытие как «механизм» разрешения вселенского противоречия — в человеке (из своего).
Да и творчество есть нормальное состояние для вселенского существа. Хотя для случайного субъекта в современном, сложном мире оно мучительный процесс; нужно уловить и направить в определенное русло неожиданный фонтан виртуальных возможностей, втиснуть их в узкие междусубъектные отношения в рамках объектно-вещных отношений или вовсе отрываться от бытия в страшной их приземляющей тяжести в надвещный духовный мир. Человек в антропоцентризме перетягивает на себя мир, а вслед за ним и вселенную, но при этом выворачивается и сворачивается в своей замкнутости в ничто.
А, впрочем, антропоцентризм может быть согласен с тем, что во вселенной человек есть ничто. Но ему «достаточно» того, что человек есть «центр мира», к которому редуцируется вселенная…
На этом можно завершить наше «чтение», хотя и не хочется, потому что это был труд вдохновенного поиска без упования на окончательную истину, ради очищения процесса — истины в надежде хоть приоткрыть завесу над ней, отбросив все лишнее, наносное на человеке.
Заканчивая всю работу… Опять… Сон на 1.03.19. В Америке принимаю участие в подготовке к выборам в сенаторы. Оказывается, вполне доступно… Мешают, заглядывая в дверь. Встал и одного из любопытных выгнал… Зал, где будет выступать Е. Евтушенко, ему мешают, и он вынужден избавиться от неких особей, выгнав за дверь. Исполняет с гитарой песни на свои стихи. Я подвигаюсь к нему ближе, чтобы лучше слышать и разобраться в мелодии и словах. Встречаемся глазами, и он подмигивает! И все это происходит в Америке. К чему все это? Никогда не был в Америке. Не хочу в сенаторы. Но на что намекает поэт?! Там, в Америке?! Время не меняется. Его только не хватает. На все остальное нас хватает, а время улавливается только в поклонении ему.
Письмо Г.С. Батищева
Здравствуйте, многоуважаемый и дорогой
Бисембай Е……ич! Я перед Вами премного виноват. И прежде всего очень прошу Вас простить меня. Виноват в том, что Ваш текст рецензии, хотя и был получен мною, но оставался не прочтенным и попал в такое место, где он был не доступен мне… Вот теперь я взял его в свои руки и внимательно изучил.
Конечно, Вы «зацепили» за существенные моменты в моей работе. Однако то, как и каким стилем Вы написали рецензию, обрекало ее на невозможность быть опубликованной в обычной печати: Вы излагаете идеи столь же эзотерично, как и сама рукопись. А между тем рецензия призвана быть компромиссным мостом между текстом и читателем. Кроме того надо было видеть работу в более широком контексте. Понятно, что тогда у Вас рецензию не взяли и отклонили под какими-то предлогами…
Теперь ситуация переменилась существенно. Однако просто и ясно сказать о сложном — это остаётся по-прежнему трудной задачей. Есть ряд отзывов, фигурировавших на защите в декабре 1989, — они могли бы Вам показать пример прочерчивания тех дорожек, идя по которым можно было бы что-то сделать теперь. Вместе с тем и некоторые завуалированные ходы мысли можно было бы чуть-чуть приоткрыть, чего Вы не сделали. Меру приоткрытости определить трудно, конечно. Скорее всего это удалось бы в жанре не рецензии, а статьи — размышления…
Дорогой Бисембай Е……ич! Если Вы простили мне мое молчание, отчасти невольное, то примите мое нынешнее искреннее приглашение ближе познакомиться. Буду рад всякой весточке, а также приезду Вашему. При случае визита в Москву — командировки и т.п., — пожалуйста заходите ко мне в гости. Побеседуем и во всем постараемся разобраться неспешно и гораздо более основательно, чем это сейчас возможно даже намеком и очертить… Только не пишите от руки — почерк я разбираю с трудом: едва-едва; лучше — на машинке!
Прошу Вас, извините мне мое неоткликание, забудьте и простите мою вину перед Вами и напишите мне о себе.
Всего Вам доброго и светлого.
Батищев Г.С.
P.S. В марте я две трети месяца буду на отдыхе и подлечивании.
Потом звоните по телефону: 286–78–29, время звонильное с 11.30 до 23.00
P.S. Сообщите пожалуйста Ваше отчество.
Научное издание
Колумбаев Бисембай Ергалеевич
ХРОНО-ТОПОС ЧЕЛОВЕКА
Монография
Техн. редактор В.В. Бутяйкин
Отпечатано в типографии Издательства
НАО «Карагандинский университет им. акад. Е.А. Букетова»
100024, г. Караганда, ул. Университетская, 28. Тел. (7212) 35-63-16
