Оказавшись на вражеском корабле, Аш-Сэй старательно фиксировал все, что видел. К сожалению, экскурсию ему устроили урезанного варианта. Ровно до трюма корабля, где по обе стороны тянулись решетки, поделенные на отсеки.
— Дядя! – голос Миры резанул слух.
У одной из решеток он увидел дочь Михаила, вцепившуюся в прутья решетки. Он затормозил, но пираты кажется и не собирались вести его дальше. Его втолкнули в камеру к Мире, и девочка под порывом чувств, бросилась к нему на шею, стоило решетке захлопнуться за его спиной.
— Ты в порядке? – взволнованно спросила Мира.
— А ты? – спросил Ирэл.
— Ага, – тихо ответила Мира, виновато посмотрев на него. – Извини…
— Потом поговорим, – сухо ответил он, испытывая облегчение.
— Кончай лясы точить! – хрипло гаркнули за спиной. – Руки давай!
Ирэл подчинился, и пират снял с него наручники. Мужчина поспешно отступил прочь от решетки, резко развернувшись. Показалось? Нет? Скулы обожгло огнем, и он яростно уставился на пирата, скабрезно усмехнувшегося ему в лицо.
— Эй, Стиви! У этой рыбки крепкий зад! – хохотнул он, обернувшись к товарищу. – Скажем, Пташке? Она любит такие игрушки!
— С чего ты взял? Последнего она пристрелила! – фыркнул тот. – Пошли, давай отсюда!
Пираты, весьма довольные собой, направились прочь.
Ирэл выдохнул сквозь зубы, про себя пообещав несколько дырок в головах пиратов. Вот же…
— Извращенцы, – пробормотали слева.
Ирэл резко повернул голову на незнакомый голос. У стены слева сидел на полу светловолосый мужчина с добродушным лицом. Волосы его, хоть и короткие, но шли явной волной. Невысокий, с покатыми плечами, и с намечающимся брюшком. Не опасен по определению. Просто пленник. Как и они.
— Они про шоарку говорили, – с извиняющейся полуулыбкой продолжил пленник. – Представляете?
Ирэл представил косматую светло-коричневую медведицу, плотоядно осматривающую его… и невольно передернулся.
— Вот-вот! – поддержал его светловолосый. – Ужас какой, не правда ли? Я, кстати, Вениамин. Не скажу, что рад знакомству… в таких обстоятельствах.
Вот с этим Аш-Сэй был солидарен с ним.
— Ирэл, так же, – лаконично представился он, отдавая дань неуместной вежливости знакомства.
— А вы, юная леди?
— Мира, – пробормотала Мирослава, смущенно. – Мирослава Синица.
— Равел-с политессс… – прошипел дальше из темноты змеелюд.
Вениамин пожал плечами.
— Люди же! – оправдался он. – А то с тобой тут один сижу.
— И я тому-шшш рад-сс, – едко отозвался ксенос.
Мира отошла к сидящему по правую сторону Мэлу. Аш-Сэй с мрачной досадой смотрел, как девочка сев, ласково-бережно провела рукой по серым волосам, убирая упавшие пряди с лица киборга.
— Мэл, как ты? – негромко спросила она.
— Повы… ш… ена темпе…ра… тура тела. Восс… па-а-ление не под…давлено. Процент пов… выш… ения 17%, – заикаясь, проговорил механически парень.
Вениамин тут же встрепенулся.
— Что с ним? – с беспокойством спросил он.
— Ничего! – буркнула Мира.
Вениамин неодобрительно поджал губы и встал.
— Началосссь… – насмешливо прошипел змеелюд, и развернулся хвостом к людям, сворачиваясь в клубок на полу и притворно закрывая глаза.
— Я врач, – с неудовольствием возвестил девочке Вениамин. – И мне не нравится сказанное твоим братом! Аутист, говоришь?
Мирослава нехорошо прищурилась:
— Вам-то что? – огрызнулась она.
— Мира, хватит, – резко сказал Аш-Сэй, которому уже надоела эта игра «очеловечь несчастного киборга». – Это просто ки…
— Не смей! – Мира взвилась, становясь перед Мэлом и закрывая его спиной. – Не смей, слышишь?! Ты! Ты просто Bond с программой! С памятью настоящего Ирэла! Нравится?! Нравится такое?!
Аш-Сэй закаменел лицом, в то время как Вениамин изумленно уставился на них, растерянно переводя взгляд с одного на другого.
— Что правда, а что нет, скажешь?! – зло звенел голосок Миры. – Ну, что же ты?! Молчишь?! Вот и молчи! Думаешь, почему их убивают?! Сразу, после задания?! Так кто ты?! Bond или Ирэл?!
В этот момент Аш-Сэй был готов сделать что-то очень, очень плохое… но между ним и Мирой стремительно встал невысокий доктор.
— Так! А ну тихо! – рявкнул он неожиданно. Он выставил руки между подобравшимся Ирэлом и девчонкой. – Успокоились, оба!
Ирэл смерил Миру взглядом, и отвернулся, отойдя к решетке. Внутри все скрутило от сдерживаемой ярости. Он знал, кто он! Да как она… как она… как у нее язык повернулся?! Сами собой сжались кулаки.
— Ты когда в последний раз ела? – вдруг спросили за спиной.
— Вам-то что? – буркнула позади Мира.
Как бы ни был зол Ирэл, а эти слова он расслышал.
— Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! – всплеснул руками доктор. – Да ты будто неделю ничего не ела! И синяки у тебя под глазами уж очень характерные! А ну, признавайся! Пила питательные таблетки? Для похудения?
Что?!
Ирэл стремительно обернулся, вихрем бросившись к девчонке. Сил его уже не было!
— Глупая девчонка!! – заорал он. – Ты что творишь?!
Он схватил попытавшуюся увернуться Миру и яростно встряхнул ее за плечи.
— А что мне было делать?! – выкрикнула в ответ Мира. – Что?!
И заревела.
— Ну, что? Что я должна была делать?! – сквозь слезы сказала она, опуская голову, не имея сил смотреть на него. – Я тебя боялась! И за Мэла боялась! И еды на корабле почти не было! Да, я дура! Я гадина! Ну, а что мне было делать?! Чтобы ты его не убил?! Вот что?!
Ирэл не знал, что ему сказать.
— Глупая…
— Да! Глупая! Улетела такая! – Мира сквозь слезы ломано криво улыбнулась дрожащими губами. – И вас «улетела»… а головой не думала! Что Мэлу лекарство хоть какое нужно! Что еды на корабле не будет! Всего ума, таблетки из набора по выживанию прихватить! Дура полная!
Она вывернулась из разжавшихся пальцев мужчины, отшатнулась, отворачиваясь, яростно оттирая лицо от бегущих слез. Худая, осунувшаяся… только сейчас до мужчины дошло, как она изменилась за эти дни. Но при этом, как будто ставшая взрослее.
— Мира, – вздохнул он, прощая и макароны, и собственное заточение.
Ведь и сам хорош…
Но! Невозможная же девчонка! Сама на таблетках сидела, здоровье гробила, а еду ему и киборгу этому ненормальному отдавала! И это при том, что почки и печень от этих таблеток можно было на раз посадить! Уж он-то по Шебе знал! Вот просто слов не было! И себя не пожалела… Он покачал головой, пытаясь уложить в голове все. И она себя винит, что «не подумала»?
А он, «подумал»?
Нет. Ни разу.
Вениамин только головой покачал, смотря, как мужчина подошел и притянул всхлипывающую девчонку к себе в объятия.
— Глупый ты ребенок, – негромко сказал он. – Никого бы я не убил. И успокойся. Я не злюсь на тебя.
— П-правда? – заикаясь, пробормотала Мира.
— Правда, – покривив немного душой перед самим собой, ответил. – Что там… с твоим Мэлом?
— Нога, – Мира судорожно вздохнула, вытирая лицо от слез, и опустошенно оглядываясь на Мэла, настороженно смотрящего на нее и мужчину, обнимающего ее за плечи. – У него на ноге рана… не заживает. Вот вроде заживет… а потом опять открывается. И гной, и кровь течет. Я пыталась… таблетки давала, антибиотики, и пыталась рану обрабатывать… но… ему к врачу надо, а никто его лечить не станет!
— Настоящий врач лечит всех, – твердо сказал Вениамин. – Потому что клятву давал. А тот, кто не лечит… это не врач. И в медицине ему делать нечего.
Доктор сдвинул брови, смотря на сидящего Мэла.
— Нога, говоришь? Ох, чует мое сердце это язва… надо смотреть. Чтобы хотя бы понимать насколько далеко все зашло! Ну-ка, парень, покажи мне рану.
Мэл подтянул ноги к себе, закрыв руками, не отводя взгляда от Вениамина.
Мирослава вздохнула, и повела плечами, молча прося Ирэла отпустить и руки разжались. Девочка подошла к киборгу, села рядом на корточки. Ладонью провела по волосам.
— Мэл, он поможет. Не бойся.
— б-о-ль..но… н-ет, – пробормотал киборг.
— А заикается он почему? – рассеяно спросил Вениамин, задумчиво и сочувственно смотря на обоих детей… да, все же детей!
— Связки, – нехотя ответила Мира. – Хозяин пьяный был… ножом ударил.
У доктора был такой вид, будто его по голове чем-то тяжелым ударили. А Ирэл неожиданно понял, почему на шее Мэла с первого дня обретается серый шарфик-платок. Наверняка Мира повязала.
Девочке киборг доверял абсолютно и очень скоро Вениамин имел «неудовольствие» видеть рану на ноге больного. И только головой покачал.
— Мне бы хоть мой бы диагност… вот поджелудочной чую, инородное тело в глубине. От того и зажить не может. Плохо жил твой братец… постоянное недоедание налицо.
— У киборгов повышенная регенерация, – заметил Ирэл сухо.
— Толку с нее? – хмыкнул доктор. – Но не будь ее, и ноги бы у твоего брата уже бы не было!
Мира аж побледнела и со страхом посмотрела на Мэла, а потом на доктора.
— Рана старая, запах присутствует, но кость по-видимому цела, признаков поражения нет… нет, без диагноста тут ничего не сделать! Что ты ему, говоришь, давала?
— Амоксиклав, – ответила Мира. – Другие без рецепта в аптеке не купить. У меня всего одна таблетка осталась.
Девочка вытащила из кармана пустой футляр из-под таблеток с одной единственной таблеткой.
— Дай ему, – со вздохом сказал Вениамин. – Нас скоро кормить должны. Попробую поговорить с нашими добрыми хозяевами… может и получиться их уговорить. Это им же выгодно!
— Почему? – вдруг спросила Мира. – Почему вы помогаете? Вы же… он же… вы же знаете?
Она требовательно смотрела на Вениамина, который невесело ей чуть улыбнулся.
— Потому что, во-первых, я врач! А во-вторых… не боюсь я детей. Даже если это киборги.
— Он человек. Он разумный, как мы! – возразила девочка.
— Знаешь, Мирослава… этот тоже разумный! – палец доктора ткнул в «спящего» змеелюда.
— Я бы попросссил! – прошипел тот, не открывая глаз.
— М-да… разум – вот что первично, а все остальное… Разум и чувства. А остальное не важно. Для меня, по крайней мере, – Вениамин пожал плечами.
На самом деле, Вениамин ранее никогда не встречал «разумных» киборгов. Впрочем, Мэл… не то чтобы выглядел разумным, но все же намного больше ее демонстрировал, чем тараканообразные ксеносы. А уж после них, Вениамин кого угодно мог признать разумным, а значит, достойным медицинской помощи. Но об этом он скромно умолчал.
Съездил, называется, на симпозиум!
Прода от 13.11.2023, 09:17
Часть 11. Просто пираты и еще один пленник
Разум и чувства… Ирэл не был согласен с доктором. Какие чувства были у того киборга, убившего его дочь? И других людей? А разума? Он же видел много «сорванных», с горящим красным отсветом глазами, с механическими неумолимо стремительными движениями, от которых не было спасения. Он видел их жертв и сам едва оставался в живых, после «охоты» на них. Пусть и было их после последних трех болезненных до крайности модификаций всего-то дюжина, но…
Мужчина с досадой дернул уголком губ и отвернулся. Говорить что-либо не имело смысла. Мира опять взорвется, как все подростки, бездумно ударив по больному. Ирэл с усилием упрямо заставлял себя не думать, что в словах глупой девчонки тоже была неприглядная правда. И если уж быть честным до конца, перед самим собой… он тоже убивал, и не киборгов, а просто людей… там, на Шебе, в дни войны за независимость планеты. Не только ксеносов, но людей… нанятых первыми. И что-то он не чувствовал ничего, кроме ненависти к тем предателям рода человеческого. И сам, собственными руками, установил бомбу в их базе, подорвав на воздух. И что толку, что это было необходимо в тот момент времени? Что благодаря этому они выиграли передышку и перелом в военных действиях в свою пользу?
Для одних он герой, для других сепаратист-убийца.
А он просто боролся за независимость своей родной планеты. За ее право жить свободно.
Сколько раз про него говорили, что он бесчувственный ублюдок?
Ты человек или киборг?
Герой или сепаратист?
Ликвидатор сорванных опасных биомашин или… человек, который мстил из боли… кому?!
Киборг убил его дочь… или компания?
Кому он продался?!
Перед глазами вновь встало воспоминание о том вечере, ненавистное лицо Михаила и в голове вновь эхом пронеслись жалящие слова, полные презрения и отвращения. Внутри с болью что-то провернулось, будто ломаясь осколками… в душе, не в теле, и сердце болезненно сжалось. Сцепив зубы, Ирэл отвернулся от что-то говорящего доктора и Миры. Ему нужно успокоиться и взять себя в руки. Он справится, спра… чья-то ладонь вдруг сжала его.
— Эй, – тихо окликнул его голос Миры.
Вот только ее ему не хватало сейчас!
— Не трогай меня сейчас! – глухо, едва сдерживая прорывающийся рык, вытолкнул он сквозь зубы.
Мира шагнула вперед, став перед ним, но руки его не выпустила, с волнением перехватывая его взгляд.
— Плохо? Я знаю, тебе плохо, – проговорила она, и Ирэлу едва хватало сил, чтобы затолкать вглубь себя гнев и боль. – Сейчас плохо. Но это пройдет. Ты сильнее меня. Сильнее, чем думаешь, я знаю. Как бы плохо не было сейчас, это пройдет!
— Да что ты понимаешь! – рыкнул он, вырывая руку из ее ладони.
— Тебя обманули. Использовали.
— Замолчи.
— Они сломали тебя?
Он дернулся. Что?!
— Нет, – тихо и твердо ответила сама себе Мира.
Вениамин задумчиво смотрел на обоих. Странная пара… взрослый мужчина с застывшим лицом, в котором, однако, читалось и гнев, и боль… и худая, нелепая, угловатая девочка-подросток.
— Да что они могут вообще знать о тебе? – упрямо говорила Мира, смотря на него, не думая о тех, кто смотрит на них же. – Ты сильнее. На крючок тебя взяли, да? А ты сорвался. А ты здесь! А где они? Думали тобой, как газеткой, дерьмо прикрыть?
Вот последнее прозвучало так, что Ирэл чуть головой не покачал. Настолько нелепо и странно это прозвучало из уст девчонки… но это перекликалось с его чувствами. Хотел он или нет, но слова Миры все одно доходили и до ушей, и до разума.
И ведь правда… хотели.
— И как, получилось? А не фига у них не вышло! – звонко и со злорадством произнесла Мира. – тоже мне боги и вершители судеб! Ты ведь уже знаешь, что делать! Чтобы заставить их проиграть?
Ирэл смотрел на Миру уже абсолютно трезво. Только в глубине еще звучали последними аккордами давняя боль.
А ведь и, правда, думал об этом… но…
— Мира? Кто ты?
Девочка тут же растеряла уверенность и задор, отведя взор. И смутилась.
— Я? Да так…
— Только не ври, – жестко сказал он.
Девочка скривила рожицу.
— Отпустило? – невинно поинтересовалась.
— Мира! – с нажимом произнес он.
Девочка тяжело вздохнула, бросила взгляд исподволь на Вениамина, на него… вздохнула.
— Ну, папа не только бабушку порадовать хотел… он же… ну, специалист и все такое… и знал кое-что… в общем, он хотел, чтобы ребенок… ну, я… был особенным, понимаешь?
— И? – негромко нажал голосом Ирэл.
Еще один вздох.
— Ну… я эмпат.
Девочка серьезно посмотрела на него.
— Я эмоции чувствую. Слабо, не всегда верно, но... чувствую.
— Мэл?
Девочка кивает, виновато улыбнувшись.
— И твои тоже…
Твою же…
