И неожиданно для себя поняла причину. Голос Макарова затронул почти забытую душевную травму. Интонации и тембр напомнили ей голос одного коллеги, едва не ставшего близким другом. Он тоже занимался следствием, вместе они часто обсуждали проблемные дела в его практике.
«Что ж, попробую доказать этим задавакам, что до альцгеймера мне ещё далеко!» - подумала женщина.
Решив всерьёз заняться раскрытием двойного убийства, Елена Анатольевна взялась за план и схему расследования.
После часового размышления с ручкой и блокнотом она убедилась, что необходимо глубоко покопаться в истории семьи Усковых.
С первых же шагов ей повезло. Помог хорошо знакомый участковый. Полицейский рассказал, что родители погибшей Усковой тоже родились в этом городе. Они проживали в той квартире большого особняка в центре города, которая сейчас досталась племяннику Игорю.
Сам дом был построен в начале прошлого века и принадлежал прапрадеду Марии Михайловны. После революции особняк передали большевикам. Усковы сотрудничали с новой властью, которая и оставила бывшим хозяевам большую трёхкомнатную квартиру в особняке.
Полицейский же посоветовал ей пообщаться с краеведами и побывать в городском музее.
На следующий день в сборниках воспоминаний краеведов Асиновская, копавшаяся в архиве с прокурорской дотошностью, нашла-таки необходимые сведения.
Со слов научного сотрудника музея Анны Павловны Соболевой, ученицы знаменитого краеведа Ильина, Елена Анатольевна узнала, что в располагавшейся на территории современного города деревне Назарьево в сентябре 1912 года проводились праздничные торжества по случаю столетия Бородинской битвы. В них активно участвовал лавочник Иван Михайлович Усков - предок Марии. В то время деревня Назарьево была волостным центром, с магазином, чайными лавками, мебельными, швейными и вязальными мастерскими. В деревне жил и работал полицейский урядник.
Соболева с удовольствием пересказывала Асиновской воспоминания историка о родной деревне. Она также нашла Елене Анатольевне статью профессора Ильина об участии жителей Назарьево в борьбе с солдатами Наполеона осенью 1812 года.
- Это была любимая история Георгия Васильевича, - вспоминала она, - победа жителей деревни над небольшим французским фуражирским отрядом. Такие команды с обозами рассылал Наполеон из сгоревшей и разорённой Москвы в поисках провианта для армии и корма лошадям.
При реконструкции сражения в 1912 году использовалось подлинное оружие и уцелевшие остатки обмундирования французских воинов, для чего под руководством этого Ускова было вскрыто захоронение в прозванном крестьянами Французским овраге, сохранившееся со времён той победы.
Сам Ильин родился в 1923 году в этой деревне и историю услышал от очевидцев.
Анна Павловна ещё долго рассказывала про уважаемого краеведа, его карьеру, родственников, передавших музею все материалы учёного, подготовку к столетию со дня его рождения. Асиновская сделала копии документов про лавочника Ускова и, пообещав Анне Павловне рассказать об итогах расследования, заторопилась домой.
Вернувшись из музея поздно вечером, уставшая женщина перечитала свои записи и сканированные документы. Ей показалось, что найденная информация о жизни предка погибшей Марии Михайловны Усковой поможет раскрыть тайну пропавших ценностей.
Набрав в компьютерном поиске «наполеоновское нашествие на Москву», Елена Анатольевна уже на третьей странице обнаружила перечень ограбленных французами московских храмов и необъятные списки с подробными сведениями о похищенных святынях и ценностях. Заметив, что глаза болят и буквы расплываются, она посмотрела на часы и поняла, что засиделась до поздней ночи. С трудом добравшись до постели, тут же провалилась в глубокий сон.
…Алёна проснулась от криков детворы. Взволнованная, возбуждённая разноголосица неслась со двора. Слов было не разобрать.
«Опять баламуты что-то затеяли ни свет, ни заря», - подумала девушка, зевнула и отвернулась к стене, накрывшись с головой шубейкой.
Вдруг среди детского гомона она услышала громкий зычный голос отца. Сон как рукой сняло. Тревога сбросила её с лавки. Одеваясь на ходу, она успела глотнуть ледяной воды из плавающего в кадке ковшика, остатками смочила лицо и выскочила во двор.
На улице, в сарае, она застала отца, точившего топор и косу. Ребятни во дворе уже не было.
- Чего мальцы хотели? - спросила Алёна охрипшим от волнения голосом.
- Из Никольского они. Говорят, что видели французский обоз: три телеги и около десяти супостатов. У одной из телег колесо отвалилось. К полудню починят и будут у нас. Хорошо, что ты проснулась. Беги по деревне, собирай народ, пусть немедля идут сюда. Будем решать, как быть.
Через полчаса вся деревня собралась возле их избы. Отец уже много лет был старостой. Как отставной рекрут, бывший нижний чин, он пользовался уважением у крестьян и владельцев здешних земель князей Долгоруковых. Жили они вдвоём с дочкой. Мать Алёны умерла пять лет назад, в очередной раз пытаясь родить мужу наследника. Девочке тогда было десять лет. Отец больше не женился, и Алёне пришлось вести всё домашнее хозяйство. Беда сдружила их накрепко. Она была отцу и другом, и помощницей.
- Народ, - сказал отец односельчанам, - враги в Никольском. Будут грабить, могут деревню пожечь, людей побить. Их не больше десятка на трёх телегах. Сделаем так. Схороните все запасы еды и корма скотине. Берите топоры, вилы, косы, и все дружно бегите в лес к заимке. Скот и лошадей ? с собой. На супостатов нападём, когда они встанут на постой в деревне, усядутся перекусить. По моему свисту кидаемся на них со всех сторон. Потом быстро закопаем в овраге, лошадей и телеги спрячем в лесу на заимке. Нас намного больше - всем миром сладим!
…Наступил полдень. По пустой деревенской улице гулял холодный осенний ветер. В самом её конце на опушке леса горел костёр. Вокруг него грелись продрогшие французские фуражиры. Они лениво перебрасывались словами, нетерпеливо поглядывая на котелок с кипящей похлёбкой. Запах варева из двух молоденьких цыплят, найденных в закутке одной из землянок, заставлял их желудки сжиматься от голода.
Полное отсутствие людей в деревне вначале удивило и даже напугало французов. Но усталость, голод и холод притупили опасения. Решив, что для безопасности достаточно разбить бивак на открытом месте, они разожгли костёр на опушке леса в конце единственной деревенской улицы. Теперь, захлёбываясь слюной, они мечтали о долгожданной горячей еде.
Капрала команды звали Жаном. Подбросив в огонь несколько веток, он жался к огню, пытаясь согреть замёрзшие руки и ноги. Вспоминая тёплый ароматный ветерок любимой Шампани, он гладил спрятанный под мундиром драгоценный подарок любимой женщине.
Жан с сослуживцами вырвался из голодной горящей Москвы не с пустыми руками. Вместе с наполеоновскими солдатами они грабили храмы, монастыри и богатые дома в городе. При этом Жану повезло больше других. Лошадей его фуражирской команды разместили в огромном соборе на главной площади Москвы, прямо в русском Кремле. Там ему и удалось найти в одном из сундуков с поповской одеждой этот большой старинный позолоченный крест с драгоценными камнями. Правда, пришлось отбиваться от сумасшедшего русского священника, который цеплялся за этот крест трясущимися руками. На коленях, со слезами он умолял солдат не трогать святыню. Потом Жан видел, как кто-то из сослуживцев проткнул его штыком.
Этого креста и спрятанных в сапогах под стельками золотых монет надолго хватит им с Мадлен на сытую безбедную жизнь в родной Франции.
…Занятый мечтами, Жан не заметил, как изменилась обстановка вокруг. Его приятели-сослуживцы встревоженно озирались. Внезапно в ближайших кустах раздался свист, и из леса с громкими криками и воем выскочили дикие мужики и бабы в тулупах и малахаях с топорами, вилами и косами. Их было так много, что Жан от страха и неожиданности растерялся. Его рука автоматически сорвала с плеча ружьё с примкнутым штыком, в которое тут же вцепился огромный бородатый парень. Одновременно крепкий старик в тулупе сильно ударил его топором по голове. В глазах потемнело и, падая, француз понял, что сейчас его убьют и счастливого будущего с Мадлен никогда уже не будет.
Очнулся Жан от того, что его трясли и по телу шарили грубые мужские руки. Сквозь пелену в глазах он увидел старика с топором, а возле него замотанную в тряпьё красивую девушку с большими грустными глазами.
«Похожа на Мадлен», - подумал он отстранённо. И вдруг почувствовал дикую боль в голове, а затем осознал, что мужик нашёл под мундиром его тайну. Сорвав с него крест, старик завернул сокровище в какие-то тряпки и передал девице. Обида и разочарование придали Жану сил. Он выхватил из сапога свой острый нож из немецкой стали с широким клинком и ударил нагнувшегося над ним старика в живот. Крестьянин не заметил в руках француза ножа, но удар его сильно разозлил. Он смачно выругался и с хрустом вогнал в грудь Жану вилы по самую рукоять. Стоявшую возле отца Алёну замутило из-за этого хруста и вида хлынувшей изо рта француза крови. Она сунула батюшке завёрнутый в тряпьё крест и отвернулась к кустам. Разогнувшись, девушка увидела бледного, шатающегося отца и кинулась к нему, не давая упасть.
- Ножом достал, стервец!
Опираясь на плечо дочери, старик вернул ей окровавленный свёрток.
- Сохрани. Это приданое… Зови мужиков, пусть домой меня несут. Помираю.
Пока мужики мастерили носилки, чтобы унести старосту домой, он слабеющим голосом раздавал команды.
- Всё спрятать. Никому не рассказывать. Заройте убитых в соседнем овраге. Ничего лишнего не брать. А то если супостаты узнают, то всю деревню спалят и людей постреляют. Лошадей с телегами спрячьте на заимке. Потом цыганам продайте, а деньги поделите.
Дома, едва его помыли, перевязали и переодели, он отдал богу душу, не дождавшись знахарки из Никольского.
Ночью, сидя с деревенскими старухами возле тела отца, Алёна думала, что ей теперь делать.
Нужно замуж идти. Одной нельзя оставаться. Про крест никто из деревенских, похоже, не узнал. Алёне хотелось отдать его в церковь, на помин отцу. Хотя нельзя ослушаться воли умирающего. Но и оставить себе в приданое было страшно. Опять же, ближняя церковь в Никольском закрыта из-за войны. Да и отец не велел никому рассказывать, а как священнику объяснять, откуда у неё такой дорогой крест взялся?..
Душно было в избе. Алёна вышла во двор, присела в уголке. Светила яркая луна. Она развернула кровавые тряпки и стала рассматривать крест.
Большой, длинный - от ладони до локтя. Тяжёлый - золотой, наверное. У них в Никольском такой крест священник на рясу по праздникам надевал. Но этот более искусный. По краям бусинки белые, крупные. В середине боженька распятый, а над головой у него и возле рук и ног - камешки разноцветные.
Тут взгляд Алёны переместился на окровавленную тряпицу, и вспомнила девушка, что из-за этого креста два человека уже богу душу отдали. И внезапно она решила избавиться от креста, вернуть его убитому французу, закопав рядом с ним в овраге.
Не прошло и часа, как Алёна вернулась к телу отца и до утра молилась, плакала и просила у него прощение за непослушание.
Проснулась Елена Анатольевна с головной болью и повышенным давлением.
"Опять погода изменится", - выглянула она в окно. Проглотив утреннюю горстку таблеток, Асиновская села пить свой любимый зелёный чай. Мыслями она постоянно возвращалась к приснившейся истории.
Странно, так ясно всё видела, особенно крест. Явно старинный и очень ценный. А ведь убийца может перепродать раритет в России или на каком-нибудь аукционе за границей.
Попробовала этот крест нарисовать, но получилось малопонятное изображение. Поискала в интернете. Нашла в Историческом музее среди экспонатов похожие варианты. Узнала, что такие кресты называются напрестольными.
Непонятно, что теперь делать дальше. Она верила, что этот сон увидела не случайно.
После долгих раздумий женщина решила передать информацию Галке без ссылки на сон. Пусть попробует рассказать своему Макарову. Очень не хотелось снова навязывать ему помощь. Не хотелось получить повторный отказ. Но и скрывать такую важную информацию нельзя.
Чтобы не передумать, Елена Анатольевна быстро набрала номер Галки и нажала кнопку. Девушка ответила так быстро, как будто ждала звонка.
- Привет, практикантка! Доброго тебе дня! Не помешала? Надеюсь, твой «повелитель» нас не слышит? Если сейчас неудобно, то перезвони, когда сможешь. У меня очень важная информация по уголовному делу.
Наступила пауза. Потом в трубке раздалась возня, Галка что-то промычала, пискнула, и затем раздался спокойный и подчёркнуто доброжелательный голос Макарова.
- Здравствуйте, Елена Анатольевна. У нас тут совещание, и Галина не может пока ответить. У вас что-то важное? Наверное, новые улики по версии убийства с ограблением? - с иронией спросил он.
Поддавшись обаянию такого похожего на знакомый и дорогой для неё голос, Елена Анатольевна вдруг неожиданно для себя спокойно ответила:
- Добрый день, Сергей Николаевич! Мне действительно удалось узнать, что погибшая владела очень дорогим раритетом - похищенным французским капралом во время войны с Наполеоном из Успенского собора Кремля - напрестольным крестом. Мне кажется, что именно он и был привезён Усковой из Швейцарского банка, где хранился до смерти её родителей.
После минутного молчания она услышала короткий смешок.
- Вот это да! - следователь присвистнул и рассмеялся по-настоящему. - Сдаюсь! Недооценил! Как вы про всё это узнали?! Ну раз уж от расследования всё равно не отказались, предлагаю встретиться и всё обсудить. Вы сейчас из дома звоните? А если мы подъедем минут через тридцать-сорок с Галиной, не будете возражать?
Загипнотизированная бархатистыми нотками и мальчишеским смехом женщина кивнула. Потом сообразила, что он этого не видит, и внезапно охрипшим голосом сказала, что ждёт их через полчаса.
Отключившись, она пыталась прийти в себя, глядя на смартфон. И вдруг опомнилась. Увидела в зеркале своё не накрашенное лицо с испуганными глазами, домашний халат и поняла, что у неё цейтнот. И ещё она поняла, что прошедшие несколько лет отсутствия в её жизни «дорогого коллеги» ничего не изменили. Она опять попала под очарование знакомого голоса.
- Пусть они будут совсем не похожи! - умоляюще воскликнула Елена Анатольевна, сложив ладони домиком и глядя в потолок.
…Ровно через тридцать пять минут зазвонил домофон, и Галка, как всегда запыхавшись, сообщила, что они с Макаровым возле подъезда.
Первое впечатление от следователя успокоило хозяйку. Он был выше, стройнее, спортивнее, чем её знакомый. Однако, когда мужчина прошёл в комнату, сел за стол напротив и заговорил, оказалось, что общие черты всё-таки есть. Помимо голоса, это были красивые тёмные глаза, ироничная и доброжелательная улыбка.
«Пропала я! Нужно исключить личное общение! Буду передавать всё через девчонку», - в панике подумала Елена Анатольевна.
Затем, вспомнив о цели визита гостей, взяла себя в руки и отбросила все посторонние мысли.
Нарезав принесённый следователем десерт, разлив по чашкам чай и кофе, она подробно рассказала про свои поиски в музее и интернете. Показала фото и копии документов и записей.
«Что ж, попробую доказать этим задавакам, что до альцгеймера мне ещё далеко!» - подумала женщина.
Глава 5
Решив всерьёз заняться раскрытием двойного убийства, Елена Анатольевна взялась за план и схему расследования.
После часового размышления с ручкой и блокнотом она убедилась, что необходимо глубоко покопаться в истории семьи Усковых.
С первых же шагов ей повезло. Помог хорошо знакомый участковый. Полицейский рассказал, что родители погибшей Усковой тоже родились в этом городе. Они проживали в той квартире большого особняка в центре города, которая сейчас досталась племяннику Игорю.
Сам дом был построен в начале прошлого века и принадлежал прапрадеду Марии Михайловны. После революции особняк передали большевикам. Усковы сотрудничали с новой властью, которая и оставила бывшим хозяевам большую трёхкомнатную квартиру в особняке.
Полицейский же посоветовал ей пообщаться с краеведами и побывать в городском музее.
На следующий день в сборниках воспоминаний краеведов Асиновская, копавшаяся в архиве с прокурорской дотошностью, нашла-таки необходимые сведения.
Со слов научного сотрудника музея Анны Павловны Соболевой, ученицы знаменитого краеведа Ильина, Елена Анатольевна узнала, что в располагавшейся на территории современного города деревне Назарьево в сентябре 1912 года проводились праздничные торжества по случаю столетия Бородинской битвы. В них активно участвовал лавочник Иван Михайлович Усков - предок Марии. В то время деревня Назарьево была волостным центром, с магазином, чайными лавками, мебельными, швейными и вязальными мастерскими. В деревне жил и работал полицейский урядник.
Соболева с удовольствием пересказывала Асиновской воспоминания историка о родной деревне. Она также нашла Елене Анатольевне статью профессора Ильина об участии жителей Назарьево в борьбе с солдатами Наполеона осенью 1812 года.
- Это была любимая история Георгия Васильевича, - вспоминала она, - победа жителей деревни над небольшим французским фуражирским отрядом. Такие команды с обозами рассылал Наполеон из сгоревшей и разорённой Москвы в поисках провианта для армии и корма лошадям.
При реконструкции сражения в 1912 году использовалось подлинное оружие и уцелевшие остатки обмундирования французских воинов, для чего под руководством этого Ускова было вскрыто захоронение в прозванном крестьянами Французским овраге, сохранившееся со времён той победы.
Сам Ильин родился в 1923 году в этой деревне и историю услышал от очевидцев.
Анна Павловна ещё долго рассказывала про уважаемого краеведа, его карьеру, родственников, передавших музею все материалы учёного, подготовку к столетию со дня его рождения. Асиновская сделала копии документов про лавочника Ускова и, пообещав Анне Павловне рассказать об итогах расследования, заторопилась домой.
Вернувшись из музея поздно вечером, уставшая женщина перечитала свои записи и сканированные документы. Ей показалось, что найденная информация о жизни предка погибшей Марии Михайловны Усковой поможет раскрыть тайну пропавших ценностей.
Набрав в компьютерном поиске «наполеоновское нашествие на Москву», Елена Анатольевна уже на третьей странице обнаружила перечень ограбленных французами московских храмов и необъятные списки с подробными сведениями о похищенных святынях и ценностях. Заметив, что глаза болят и буквы расплываются, она посмотрела на часы и поняла, что засиделась до поздней ночи. С трудом добравшись до постели, тут же провалилась в глубокий сон.
Глава 6
…Алёна проснулась от криков детворы. Взволнованная, возбуждённая разноголосица неслась со двора. Слов было не разобрать.
«Опять баламуты что-то затеяли ни свет, ни заря», - подумала девушка, зевнула и отвернулась к стене, накрывшись с головой шубейкой.
Вдруг среди детского гомона она услышала громкий зычный голос отца. Сон как рукой сняло. Тревога сбросила её с лавки. Одеваясь на ходу, она успела глотнуть ледяной воды из плавающего в кадке ковшика, остатками смочила лицо и выскочила во двор.
На улице, в сарае, она застала отца, точившего топор и косу. Ребятни во дворе уже не было.
- Чего мальцы хотели? - спросила Алёна охрипшим от волнения голосом.
- Из Никольского они. Говорят, что видели французский обоз: три телеги и около десяти супостатов. У одной из телег колесо отвалилось. К полудню починят и будут у нас. Хорошо, что ты проснулась. Беги по деревне, собирай народ, пусть немедля идут сюда. Будем решать, как быть.
Через полчаса вся деревня собралась возле их избы. Отец уже много лет был старостой. Как отставной рекрут, бывший нижний чин, он пользовался уважением у крестьян и владельцев здешних земель князей Долгоруковых. Жили они вдвоём с дочкой. Мать Алёны умерла пять лет назад, в очередной раз пытаясь родить мужу наследника. Девочке тогда было десять лет. Отец больше не женился, и Алёне пришлось вести всё домашнее хозяйство. Беда сдружила их накрепко. Она была отцу и другом, и помощницей.
- Народ, - сказал отец односельчанам, - враги в Никольском. Будут грабить, могут деревню пожечь, людей побить. Их не больше десятка на трёх телегах. Сделаем так. Схороните все запасы еды и корма скотине. Берите топоры, вилы, косы, и все дружно бегите в лес к заимке. Скот и лошадей ? с собой. На супостатов нападём, когда они встанут на постой в деревне, усядутся перекусить. По моему свисту кидаемся на них со всех сторон. Потом быстро закопаем в овраге, лошадей и телеги спрячем в лесу на заимке. Нас намного больше - всем миром сладим!
…Наступил полдень. По пустой деревенской улице гулял холодный осенний ветер. В самом её конце на опушке леса горел костёр. Вокруг него грелись продрогшие французские фуражиры. Они лениво перебрасывались словами, нетерпеливо поглядывая на котелок с кипящей похлёбкой. Запах варева из двух молоденьких цыплят, найденных в закутке одной из землянок, заставлял их желудки сжиматься от голода.
Полное отсутствие людей в деревне вначале удивило и даже напугало французов. Но усталость, голод и холод притупили опасения. Решив, что для безопасности достаточно разбить бивак на открытом месте, они разожгли костёр на опушке леса в конце единственной деревенской улицы. Теперь, захлёбываясь слюной, они мечтали о долгожданной горячей еде.
Капрала команды звали Жаном. Подбросив в огонь несколько веток, он жался к огню, пытаясь согреть замёрзшие руки и ноги. Вспоминая тёплый ароматный ветерок любимой Шампани, он гладил спрятанный под мундиром драгоценный подарок любимой женщине.
Жан с сослуживцами вырвался из голодной горящей Москвы не с пустыми руками. Вместе с наполеоновскими солдатами они грабили храмы, монастыри и богатые дома в городе. При этом Жану повезло больше других. Лошадей его фуражирской команды разместили в огромном соборе на главной площади Москвы, прямо в русском Кремле. Там ему и удалось найти в одном из сундуков с поповской одеждой этот большой старинный позолоченный крест с драгоценными камнями. Правда, пришлось отбиваться от сумасшедшего русского священника, который цеплялся за этот крест трясущимися руками. На коленях, со слезами он умолял солдат не трогать святыню. Потом Жан видел, как кто-то из сослуживцев проткнул его штыком.
Этого креста и спрятанных в сапогах под стельками золотых монет надолго хватит им с Мадлен на сытую безбедную жизнь в родной Франции.
…Занятый мечтами, Жан не заметил, как изменилась обстановка вокруг. Его приятели-сослуживцы встревоженно озирались. Внезапно в ближайших кустах раздался свист, и из леса с громкими криками и воем выскочили дикие мужики и бабы в тулупах и малахаях с топорами, вилами и косами. Их было так много, что Жан от страха и неожиданности растерялся. Его рука автоматически сорвала с плеча ружьё с примкнутым штыком, в которое тут же вцепился огромный бородатый парень. Одновременно крепкий старик в тулупе сильно ударил его топором по голове. В глазах потемнело и, падая, француз понял, что сейчас его убьют и счастливого будущего с Мадлен никогда уже не будет.
Очнулся Жан от того, что его трясли и по телу шарили грубые мужские руки. Сквозь пелену в глазах он увидел старика с топором, а возле него замотанную в тряпьё красивую девушку с большими грустными глазами.
«Похожа на Мадлен», - подумал он отстранённо. И вдруг почувствовал дикую боль в голове, а затем осознал, что мужик нашёл под мундиром его тайну. Сорвав с него крест, старик завернул сокровище в какие-то тряпки и передал девице. Обида и разочарование придали Жану сил. Он выхватил из сапога свой острый нож из немецкой стали с широким клинком и ударил нагнувшегося над ним старика в живот. Крестьянин не заметил в руках француза ножа, но удар его сильно разозлил. Он смачно выругался и с хрустом вогнал в грудь Жану вилы по самую рукоять. Стоявшую возле отца Алёну замутило из-за этого хруста и вида хлынувшей изо рта француза крови. Она сунула батюшке завёрнутый в тряпьё крест и отвернулась к кустам. Разогнувшись, девушка увидела бледного, шатающегося отца и кинулась к нему, не давая упасть.
- Ножом достал, стервец!
Опираясь на плечо дочери, старик вернул ей окровавленный свёрток.
- Сохрани. Это приданое… Зови мужиков, пусть домой меня несут. Помираю.
Пока мужики мастерили носилки, чтобы унести старосту домой, он слабеющим голосом раздавал команды.
- Всё спрятать. Никому не рассказывать. Заройте убитых в соседнем овраге. Ничего лишнего не брать. А то если супостаты узнают, то всю деревню спалят и людей постреляют. Лошадей с телегами спрячьте на заимке. Потом цыганам продайте, а деньги поделите.
Дома, едва его помыли, перевязали и переодели, он отдал богу душу, не дождавшись знахарки из Никольского.
Ночью, сидя с деревенскими старухами возле тела отца, Алёна думала, что ей теперь делать.
Нужно замуж идти. Одной нельзя оставаться. Про крест никто из деревенских, похоже, не узнал. Алёне хотелось отдать его в церковь, на помин отцу. Хотя нельзя ослушаться воли умирающего. Но и оставить себе в приданое было страшно. Опять же, ближняя церковь в Никольском закрыта из-за войны. Да и отец не велел никому рассказывать, а как священнику объяснять, откуда у неё такой дорогой крест взялся?..
Душно было в избе. Алёна вышла во двор, присела в уголке. Светила яркая луна. Она развернула кровавые тряпки и стала рассматривать крест.
Большой, длинный - от ладони до локтя. Тяжёлый - золотой, наверное. У них в Никольском такой крест священник на рясу по праздникам надевал. Но этот более искусный. По краям бусинки белые, крупные. В середине боженька распятый, а над головой у него и возле рук и ног - камешки разноцветные.
Тут взгляд Алёны переместился на окровавленную тряпицу, и вспомнила девушка, что из-за этого креста два человека уже богу душу отдали. И внезапно она решила избавиться от креста, вернуть его убитому французу, закопав рядом с ним в овраге.
Не прошло и часа, как Алёна вернулась к телу отца и до утра молилась, плакала и просила у него прощение за непослушание.
Прода от 23.07.2024, 12:04
Глава 7
Проснулась Елена Анатольевна с головной болью и повышенным давлением.
"Опять погода изменится", - выглянула она в окно. Проглотив утреннюю горстку таблеток, Асиновская села пить свой любимый зелёный чай. Мыслями она постоянно возвращалась к приснившейся истории.
Странно, так ясно всё видела, особенно крест. Явно старинный и очень ценный. А ведь убийца может перепродать раритет в России или на каком-нибудь аукционе за границей.
Попробовала этот крест нарисовать, но получилось малопонятное изображение. Поискала в интернете. Нашла в Историческом музее среди экспонатов похожие варианты. Узнала, что такие кресты называются напрестольными.
Непонятно, что теперь делать дальше. Она верила, что этот сон увидела не случайно.
После долгих раздумий женщина решила передать информацию Галке без ссылки на сон. Пусть попробует рассказать своему Макарову. Очень не хотелось снова навязывать ему помощь. Не хотелось получить повторный отказ. Но и скрывать такую важную информацию нельзя.
Чтобы не передумать, Елена Анатольевна быстро набрала номер Галки и нажала кнопку. Девушка ответила так быстро, как будто ждала звонка.
- Привет, практикантка! Доброго тебе дня! Не помешала? Надеюсь, твой «повелитель» нас не слышит? Если сейчас неудобно, то перезвони, когда сможешь. У меня очень важная информация по уголовному делу.
Наступила пауза. Потом в трубке раздалась возня, Галка что-то промычала, пискнула, и затем раздался спокойный и подчёркнуто доброжелательный голос Макарова.
- Здравствуйте, Елена Анатольевна. У нас тут совещание, и Галина не может пока ответить. У вас что-то важное? Наверное, новые улики по версии убийства с ограблением? - с иронией спросил он.
Поддавшись обаянию такого похожего на знакомый и дорогой для неё голос, Елена Анатольевна вдруг неожиданно для себя спокойно ответила:
- Добрый день, Сергей Николаевич! Мне действительно удалось узнать, что погибшая владела очень дорогим раритетом - похищенным французским капралом во время войны с Наполеоном из Успенского собора Кремля - напрестольным крестом. Мне кажется, что именно он и был привезён Усковой из Швейцарского банка, где хранился до смерти её родителей.
После минутного молчания она услышала короткий смешок.
- Вот это да! - следователь присвистнул и рассмеялся по-настоящему. - Сдаюсь! Недооценил! Как вы про всё это узнали?! Ну раз уж от расследования всё равно не отказались, предлагаю встретиться и всё обсудить. Вы сейчас из дома звоните? А если мы подъедем минут через тридцать-сорок с Галиной, не будете возражать?
Загипнотизированная бархатистыми нотками и мальчишеским смехом женщина кивнула. Потом сообразила, что он этого не видит, и внезапно охрипшим голосом сказала, что ждёт их через полчаса.
Отключившись, она пыталась прийти в себя, глядя на смартфон. И вдруг опомнилась. Увидела в зеркале своё не накрашенное лицо с испуганными глазами, домашний халат и поняла, что у неё цейтнот. И ещё она поняла, что прошедшие несколько лет отсутствия в её жизни «дорогого коллеги» ничего не изменили. Она опять попала под очарование знакомого голоса.
- Пусть они будут совсем не похожи! - умоляюще воскликнула Елена Анатольевна, сложив ладони домиком и глядя в потолок.
…Ровно через тридцать пять минут зазвонил домофон, и Галка, как всегда запыхавшись, сообщила, что они с Макаровым возле подъезда.
Первое впечатление от следователя успокоило хозяйку. Он был выше, стройнее, спортивнее, чем её знакомый. Однако, когда мужчина прошёл в комнату, сел за стол напротив и заговорил, оказалось, что общие черты всё-таки есть. Помимо голоса, это были красивые тёмные глаза, ироничная и доброжелательная улыбка.
«Пропала я! Нужно исключить личное общение! Буду передавать всё через девчонку», - в панике подумала Елена Анатольевна.
Затем, вспомнив о цели визита гостей, взяла себя в руки и отбросила все посторонние мысли.
Нарезав принесённый следователем десерт, разлив по чашкам чай и кофе, она подробно рассказала про свои поиски в музее и интернете. Показала фото и копии документов и записей.
