«Что же делать?» Она полистала еще и не обнаружила ничего подходящего по ситуации. В разделе о переходе тоже полезного не оказалось. Похоже, она была первой женщиной в роду, путешествовавшей с колдуном из другого мира, который раньше являлся котом.
Катарина догадалась: «Он был котом! Каждый раз, когда самостоятельно переходил из одного мира в другой — он был котом! Вот почему он плохо перенес переход! Ведь туда мы отправлялись через сердце дома и были на равных!»
Она бросилась к нему со всех ног. Он лежал, свернувшись калачиком, и трясся от озноба. Катарина обняла его в попытке согреть и настроилась на колдовство.
— Кэти…Я должен признаться, пока жив…Я… заикался он, смотря на нее поблекшими глазами.
— Ты будешь в порядке, слышишь?! — не желала она откровений.
— Я люблю тебя, — прошептал он, и она, ошеломленная его признанием, произнесла заклинание вслух:
— Обернись опять котом, сила пусть придет в твой дом! Здоровье вмиг восстановится, а хворь вовеки испарится! — придумала она сама, полагаясь на философию Лины, и сопроводила его желанием помочь другу, позаимствовав немного энергии у «параллельной», как и тогда, пропустив ее через себя.
Мартин охнул, ощутив внезапный прилив сил, тело его преобразовалось в кошачье, симптомы болезни отступили. Кот мяукнул и посмотрел на нее печальными глазами.
— Прости. Единственным способом было вернуть тебя в кошачью шкуру, на время, — пошатнулась девушка, но дом быстро ее подпитал. — Походи так пару дней, — улыбнулась она уголками губ, и он потерся об ее руку.
Оставшись без соратника в предстоявшей битве, она должна справиться с тремя противниками сама. Кот обеспокоенно метался, преграждая ей дорогу, но она не отступит, как бы он не извивался. Эгоизм Мартина заставлял ее немного его ненавидеть, но она не хотела терять друга, и проигнорировала его отчаянные попытки притормозить вылазку.
Ночь спустилась на горы, которые молчаливо взирали на одинокую девушку, бредущую по узкой тропинке в направлении коттеджа, где обитало истинное зло. Переставляя ноги и пробираясь через сугробы, она потела. В голову лезли ужасные мысли о том, что Габриэль уже мертв. Или еще хуже: она ошиблась местом, и там никого нет. Катарина пыталась отвлечься, размышляя о стратегии битвы, но на ум ничего не приходило. В конце концов, она решила действовать по ситуации. Девушка понимала, что колдун узнает о ее приближении. Он слишком умен, чтобы позволить ей появиться внезапно.
Она собралась с духом и была наготове, озираясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. Серпантин лихо закручивался, тропинка сужалась. На этом отрезке пути с трудом можно было поместиться вдвоем. В воздухе мгновенно материализовались приспешники колдуна.
Жирный шагнул, опережая тощего.
— Добро пожаловать, Катарина! — прогнусавил он, делая выпад кулаком. Она успела отклониться, и невидимая сила врезалась в гору, с обрыва полетели камни.
— Дайте пройти по-хорошему! — крикнула девушка, но он продолжил нападение, швыряя в нее невидимыми ударами, которые разбивались о защиту, возведенную ей до начала подъема. Некоторые удары отскакивали обратно в них, и им самим пришлось уворачиваться.
— Усмиритесь, разойдитесь и ослабьте силы! Уходите, убегайте, пока еще вы живы! — пожелала она пройти, лишая врагов способностей так, как когда-то лишила их колдуна.
Жирный завизжал первым: из кожи у него выделялась зеленая жидкость, разжигающая и кипящая. Катарина не желала им зла, но, видимо, за годы услужения они изменились настолько, что состояли не из человеческой крови. Жирный таял, словно снеговик в летний день, его лицо исказилось и он исчез, оставляя после себя кучку костей, зеленую жижу и одежду. Тощий также начал таять, но испарился в воздухе, чем, возможно, сохранил себе жизнь. По крайней мере она на это надеялась.
Катарина продолжила подъем, ноги шли сами, будто подтягивая за собой остальное. Она не могла дождаться, когда снова увидит Габриэля, и надеялась, что с ним все в порядке.
Он метался по клетке, в которой жил последнюю неделю. Она провоняла мочой и фекалиями. Тело зудело от грязи, и он расчесывал его до крови, брезгливо выковыривая из-под ногтей черноту. Это был последний день в его жизни, — день, когда мучения кончатся. Он рассчитывал, что она не подвергнет себя опасности и не вступит в схватку с опасным колдуном. Тело сотрясало мелкой дрожью, холод пронзал до костей, почки болели. Габриэль так и не смог привыкнуть к мерзлоте каменных плит, как ни старался. Поначалу, ощущения казались терпимыми. Он стискивал зубы, чтобы они не стучали, и представлял что-то теплое. Помогало первые три дня, а потом стало хуже.
Мужчина потерял свою привлекательность, кожа обвисла, ребра торчали. Еда, которой его баловал захватчик, была несъедобной, а иногда и откровенно тухлой. Он услышал грузные шаги за дверью и притих, не веря своему счастью: «Время пришло. Она в безопасности. Прощай, любовь моя!»
Металлическая дверь скрипнула, яркий свет резанул по глазам. Прогнав назойливых зайчиков, он разглядел визитера. Колдун выглядел лучше: старческие морщины, сутулость, трость в руке исчезли. Серж заметил удивление на его лице:
— Впечатляет, правда? Я знаю один секрет, который позволил мне жить столетиями. Скоро все закончится, друг мой. Она идет сюда. — Сердце Габриэля спустилось в желудок. — Должен признаться, она великолепна! Я знал лишь одну ведьму, которая была способна на нечто похожее. К сожалению, она умерла. Правда от старости, чего не скажешь о твоей подружке.
Серж выглядел победоносно, слова ранили, кололи в самое больное место, и Габриэль предпринял попытку нападения, которую он мигом предотвратил, даже к нему не прикасаясь. Габриэль упал и ударился головой, кровь заструилась у него по виску.
— Только тронь ее, и я убью тебя, слышишь?! Уничтожу! — не замечая раны, безумно выкрикивал он. Колдун хохотал, захлопывая дверь у него перед носом.
Катарина добралась до коттеджа, разгребая на ходу руками сугробы. Она думала о том, что было бы полезно использовать переход в своем мире. Прокравшись вдоль стены, она оказалась с тыльной стороны дома и тихонько скользнула внутрь.
Тишина резала слух, напряжение давило. Она слышала стук своего сердца, напоминавший ей барабанную дробь. Заметив в кромешной тьме силуэт, девушка остановилась. Он хлопнул в ладоши, и она прикрыла рукой глаза, защищаясь от света. Катарина поразилась тому, как прекрасно выглядел человек, которого она расплющила в первый раз, а во вторую встречу лишила способностей.
— Ты как раз вовремя! Конечно же, тебе кто-то помог! Наверняка, твой свекр! Удивлена? Мне известно больше, чем ты думаешь, — медленно поднялся он с дивана и расправил плечи; костюм ослеплял белизной. — Твой супруг был хорош, но слишком предсказуем. Думаю, тебе приятно будет узнать, что я стрелял в него лично. Помню выражение твоего лица… — Катарина готова была взорваться. — Я всегда хотел обладать домом, но еще сильнее я жаждал заполучить связь, которая делает тебя с ним единым целым. Только так я смогу стать всесильным. Думаешь, я настолько глуп, чтобы желать пребывания в «параллельной»? Да я бывал там сотни раз! И видел больше тебя, девочка! —приближался колдун, обжигая зелеными, злыми глазами.
— Ты уничтожишь целую Вселенную ради того, чтобы стать непобедимым? Кого ты тогда собрался подчинять, колдун?! — взревела она, Серж усмехнулся. — Дом никогда не свяжет себя с таким, как ты! — выплюнула Катарина, отступая.
— Естественно. Он передается по наследству. И ты передашь его мне… — шипел колдун. — И тогда я смогу управлять энергией другого мира, как пожелаю…
— Никогда! — нащупала она стену и остановилась.
— Не торопись! Уверен, ты передумаешь…
Из-за угла вышел тощий приспешник. Он держал под руку Габриэля: худого, истощенного и окровавленного. Мужчина был практически без сознания, слабо хлопая ресницами.
— Ты обещал отпустить его, если успею! Так отпускай! — шагнула она им навстречу.
— Не так быстро. Ты дашь мне то, что я заслужил, а взамен я подарю твоему другу жизнь. Вместе вы быть, конечно, не сможете. Разорвав связь с домом, ты, скорее всего, умрешь, — пожал он плечами. — Все когда-нибудь умирают…
Катарина кипела от гнева и разрывалась на части от жалости к любимому мужчине. Она понимала, что предложение колдуна — шантаж, но не знала, что предпринять. А потом вдруг вспомнила Лину, улыбка которой разлила тепло ей по сердцу, придала смелости. Катарина долгие годы была угнетена обществом, отвергнута близкими, растоптана. Она не знала рода и племени. Но теперь знает! Знает, как сильна, и за что сражаться! Она не была обласкана, не получала нравоучений, но всегда чувствовала неразрывную связь с предками, и теперь испытывала гордость за их поступки и дела.
Уверенность крепла в ней с каждым днем с того момента, когда она впервые увидела дом во сне. Обретя себя, девушка стала свободной, и за спиной у нее выросли крылья. Такой легкой она не ощущала себя никогда. Деяния колдуна ее безмерно ранили. Так сильно, что она желала ему смерти.
— Лина была права, Неис! Ты ничтожество! — У колдуна отвисла челюсть, ведь она назвала его именем, данным ему при рождении. — Ты не достоин и мизинца на ее руке! Ты ничто! Лина переворачивается в гробу всякий раз, как ты открываешь свой поганый рот! — наступала Катарина, и теперь он сдавал позиции. — Ты убил моего мужа! Убил бабушку, дождавшись пока она не сможет себя защитить! Ты даже в бой с ней вступить по чести не смог! Трус! Ты измучил моего мужчину! Дом никогда не примет тебя, потому что выбирает приемника сам!
Она разошлась так, что уже с трудом себя контролировала. Золотые лучи сверкали, агрессивно рассекая воздух. Колдун побледнел и скривился. Лучи липли друг к другу, становясь огромными тиграми, скалившими зубы.
Тигры набросились на приспешника колдуна, разрывая одежду и плоть. Он истошно вопил, закрывая лицо руками, а затем исчез, перемещаясь от опасности. Габриэль опустился на колени, взгляд его затуманился. Тигры повернулись к колдуну, но он произнес что-то, и они лопнули, словно мыльный пузырь.
— Что ж, дорогая. У тебя было время для тренировок… — поправил он пиджак, и в Катарину полетел огромный энергетический шар.
Он совершал мощные выпады, круша дом смертоносными ударами. Девушке пришлось оставить Габриэля и ретироваться. Колдун перемещался, исчезая и появляясь прямо из воздуха. В какой-то момент он снова исчез, возник рядом с ней и обездвижил своим безумным взглядом. Он шептал слова заклинания, энергия покидала девушку, слабость распространялась по телу, прогрессировала. Катарина проваливалась куда-то.
Повсюду и нигде вспыхивали образы: размытые, полупрозрачные. Она не боялась, но и не понимала, чем те являются. Всмотревшись внимательнее, девушка начала различать их черты, и образы оформились: Чера, Лина, Петунья, и другие женщины рода, служившие великой цели. Лина протянула к ней руки и крепко обняла:
— Ты должна держаться, милая! Он выпивает тебя, опустошает, но не сможет сломить, пока ты сильна духом! Не мсти за нас, не опирайся на злость. Поступи правильно. Не ради себя или дома. А просто потому, что так должно быть! Тебе еще многому нужно научиться. Но для начала, ты должна пройти это испытание.
Лина поцеловала ее в щеку, женщины блаженно улыбались, кивали. Катарина собрала волю в кулак и стала сопротивляться воле колдуна. Шаг за шагом, она выходила из созданных пут, энергия возвращалась. Серж уже произносил другое заклинание, пытаясь ее уничтожить, его лицо побагровело, вена на шее быстро пульсировала. И тут до нее дошел смысл сказанного: «Он собирается уничтожить все на своем пути! Не только меня! Не только Габи! Получи он желаемое — всему конец! Если колдун заполучит связь, которой я владею, он сможет разрушить оба мира!»
Она и раньше знала об этом, но это мало ее волновало. Смешанные эмоции жалости и гордости за своих женщин душили ее слезами. Девушка возвратилась в реальность и посмотрела злодею в глаза:
— Я прощаю, Неис. Прощаю за все. И ты меня прости, — вырвалась она из энергетической клетки и развела в стороны руки. — Колдун отжил свое! — повысила девушка голос. — Ради жизней, что он пытался сгубить! Повелеваю его убить!
Катарина почувствовала, как отдает под влиянием заклинания энергию, в глазах у нее потемнело. Но перед тем, как лишиться чувств, она видела, что зеленые глаза теряют цвет, становятся блеклыми, мертвыми, а бездыханное тело падает на пол.
Катарина очнулась, уловив движение. Вздрогнув всем телом, она осмотрелась в поисках источника опасности. Солнце, неестественно яркое для зимы в горах, било через панорамные окна прямо в лицо. Привыкнув к освещению, она заметила на полу окоченевшее тело убитого ею человека. Она прикрыла рот рукой и всхлипнула, подавив вырывавшиеся рыдания. Он был плохим, безумным, назойливым, но состоял из крови и плоти, а значит был человеком. Она никогда и никому не причиняла столько вреда, и тем более не лишала жизни. Понимая необходимость, девушка все равно была подавлена, и не скоро сможет забыть его затухавшие в момент смерти глаза.
Она отвернулась, не в силах на него смотреть, и увидела в углу тощего приспешника колдуна с перерезанным горлом. Катарина помнила, как в момент сражения он исчез в воздухе. Когда и кто лишил его жизни, оставалось загадкой. Гостиная была полностью разрушена: уцелел только белоснежный диван, настолько любимый хозяином, что он даже во время боя старался его не задеть.
Габриэль стоял на коленях и смотрел не мигая, его веки слегка подрагивали, рот был искривлен. Он мало походил на самого себя: прежнего красавчика, ради которого женщины готовы вступать в кровопролитные схватки. Она подползла к нему, превозмогая слабость и волоча за собой онемевшую ногу, и крепко его обняла. От Габриэля смердело, но ей было наплевать, ведь она практически его потеряла.
Катарина плакала не от того, что совершила, а от радости, что все закончилось. Спустя какое-то время она начала ощущать пальцы. Подумав о нити, связывающей ее с «параллельной», девушка раскрыла ладони и питала себя энергией, чтобы скорее восстановиться. Не успела она опомниться, как силы у нее прибавились, и только голова немного кружилась.
Поднявшись на ноги, она кружила вокруг Габриэля, понимая, что он под заклятием. Девушка начала вспоминать заклинания, но у нее в памяти мелькнули добрые глаза Лины, и она произнесла свое собственное в порыве:
— Вернись ко мне! Очнись от пут! Пусть свет в твоих глазах зажжется, и прежним взглядом обернется! — протянула она к нему руку и невесомо коснулась лица. Габриэль моргнул, взгляд сфокусировался.
— Я умер? И ты тоже? Кэти. Зачем ты пришла? — он был слаб и бормотал, но она понимала его и то, что он чувствует.
— Нет, любимый. Ты жив. И я тоже. Посмотри, во что он тебя превратил! Надо срочно тебя покормить! — сквозь слезы улыбнулась девушка.
Катарина догадалась: «Он был котом! Каждый раз, когда самостоятельно переходил из одного мира в другой — он был котом! Вот почему он плохо перенес переход! Ведь туда мы отправлялись через сердце дома и были на равных!»
Она бросилась к нему со всех ног. Он лежал, свернувшись калачиком, и трясся от озноба. Катарина обняла его в попытке согреть и настроилась на колдовство.
— Кэти…Я должен признаться, пока жив…Я… заикался он, смотря на нее поблекшими глазами.
— Ты будешь в порядке, слышишь?! — не желала она откровений.
— Я люблю тебя, — прошептал он, и она, ошеломленная его признанием, произнесла заклинание вслух:
— Обернись опять котом, сила пусть придет в твой дом! Здоровье вмиг восстановится, а хворь вовеки испарится! — придумала она сама, полагаясь на философию Лины, и сопроводила его желанием помочь другу, позаимствовав немного энергии у «параллельной», как и тогда, пропустив ее через себя.
Мартин охнул, ощутив внезапный прилив сил, тело его преобразовалось в кошачье, симптомы болезни отступили. Кот мяукнул и посмотрел на нее печальными глазами.
— Прости. Единственным способом было вернуть тебя в кошачью шкуру, на время, — пошатнулась девушка, но дом быстро ее подпитал. — Походи так пару дней, — улыбнулась она уголками губ, и он потерся об ее руку.
Оставшись без соратника в предстоявшей битве, она должна справиться с тремя противниками сама. Кот обеспокоенно метался, преграждая ей дорогу, но она не отступит, как бы он не извивался. Эгоизм Мартина заставлял ее немного его ненавидеть, но она не хотела терять друга, и проигнорировала его отчаянные попытки притормозить вылазку.
Ночь спустилась на горы, которые молчаливо взирали на одинокую девушку, бредущую по узкой тропинке в направлении коттеджа, где обитало истинное зло. Переставляя ноги и пробираясь через сугробы, она потела. В голову лезли ужасные мысли о том, что Габриэль уже мертв. Или еще хуже: она ошиблась местом, и там никого нет. Катарина пыталась отвлечься, размышляя о стратегии битвы, но на ум ничего не приходило. В конце концов, она решила действовать по ситуации. Девушка понимала, что колдун узнает о ее приближении. Он слишком умен, чтобы позволить ей появиться внезапно.
Она собралась с духом и была наготове, озираясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. Серпантин лихо закручивался, тропинка сужалась. На этом отрезке пути с трудом можно было поместиться вдвоем. В воздухе мгновенно материализовались приспешники колдуна.
Жирный шагнул, опережая тощего.
— Добро пожаловать, Катарина! — прогнусавил он, делая выпад кулаком. Она успела отклониться, и невидимая сила врезалась в гору, с обрыва полетели камни.
— Дайте пройти по-хорошему! — крикнула девушка, но он продолжил нападение, швыряя в нее невидимыми ударами, которые разбивались о защиту, возведенную ей до начала подъема. Некоторые удары отскакивали обратно в них, и им самим пришлось уворачиваться.
— Усмиритесь, разойдитесь и ослабьте силы! Уходите, убегайте, пока еще вы живы! — пожелала она пройти, лишая врагов способностей так, как когда-то лишила их колдуна.
Жирный завизжал первым: из кожи у него выделялась зеленая жидкость, разжигающая и кипящая. Катарина не желала им зла, но, видимо, за годы услужения они изменились настолько, что состояли не из человеческой крови. Жирный таял, словно снеговик в летний день, его лицо исказилось и он исчез, оставляя после себя кучку костей, зеленую жижу и одежду. Тощий также начал таять, но испарился в воздухе, чем, возможно, сохранил себе жизнь. По крайней мере она на это надеялась.
Катарина продолжила подъем, ноги шли сами, будто подтягивая за собой остальное. Она не могла дождаться, когда снова увидит Габриэля, и надеялась, что с ним все в порядке.
***
Он метался по клетке, в которой жил последнюю неделю. Она провоняла мочой и фекалиями. Тело зудело от грязи, и он расчесывал его до крови, брезгливо выковыривая из-под ногтей черноту. Это был последний день в его жизни, — день, когда мучения кончатся. Он рассчитывал, что она не подвергнет себя опасности и не вступит в схватку с опасным колдуном. Тело сотрясало мелкой дрожью, холод пронзал до костей, почки болели. Габриэль так и не смог привыкнуть к мерзлоте каменных плит, как ни старался. Поначалу, ощущения казались терпимыми. Он стискивал зубы, чтобы они не стучали, и представлял что-то теплое. Помогало первые три дня, а потом стало хуже.
Мужчина потерял свою привлекательность, кожа обвисла, ребра торчали. Еда, которой его баловал захватчик, была несъедобной, а иногда и откровенно тухлой. Он услышал грузные шаги за дверью и притих, не веря своему счастью: «Время пришло. Она в безопасности. Прощай, любовь моя!»
Металлическая дверь скрипнула, яркий свет резанул по глазам. Прогнав назойливых зайчиков, он разглядел визитера. Колдун выглядел лучше: старческие морщины, сутулость, трость в руке исчезли. Серж заметил удивление на его лице:
— Впечатляет, правда? Я знаю один секрет, который позволил мне жить столетиями. Скоро все закончится, друг мой. Она идет сюда. — Сердце Габриэля спустилось в желудок. — Должен признаться, она великолепна! Я знал лишь одну ведьму, которая была способна на нечто похожее. К сожалению, она умерла. Правда от старости, чего не скажешь о твоей подружке.
Серж выглядел победоносно, слова ранили, кололи в самое больное место, и Габриэль предпринял попытку нападения, которую он мигом предотвратил, даже к нему не прикасаясь. Габриэль упал и ударился головой, кровь заструилась у него по виску.
— Только тронь ее, и я убью тебя, слышишь?! Уничтожу! — не замечая раны, безумно выкрикивал он. Колдун хохотал, захлопывая дверь у него перед носом.
***
Катарина добралась до коттеджа, разгребая на ходу руками сугробы. Она думала о том, что было бы полезно использовать переход в своем мире. Прокравшись вдоль стены, она оказалась с тыльной стороны дома и тихонько скользнула внутрь.
Тишина резала слух, напряжение давило. Она слышала стук своего сердца, напоминавший ей барабанную дробь. Заметив в кромешной тьме силуэт, девушка остановилась. Он хлопнул в ладоши, и она прикрыла рукой глаза, защищаясь от света. Катарина поразилась тому, как прекрасно выглядел человек, которого она расплющила в первый раз, а во вторую встречу лишила способностей.
— Ты как раз вовремя! Конечно же, тебе кто-то помог! Наверняка, твой свекр! Удивлена? Мне известно больше, чем ты думаешь, — медленно поднялся он с дивана и расправил плечи; костюм ослеплял белизной. — Твой супруг был хорош, но слишком предсказуем. Думаю, тебе приятно будет узнать, что я стрелял в него лично. Помню выражение твоего лица… — Катарина готова была взорваться. — Я всегда хотел обладать домом, но еще сильнее я жаждал заполучить связь, которая делает тебя с ним единым целым. Только так я смогу стать всесильным. Думаешь, я настолько глуп, чтобы желать пребывания в «параллельной»? Да я бывал там сотни раз! И видел больше тебя, девочка! —приближался колдун, обжигая зелеными, злыми глазами.
— Ты уничтожишь целую Вселенную ради того, чтобы стать непобедимым? Кого ты тогда собрался подчинять, колдун?! — взревела она, Серж усмехнулся. — Дом никогда не свяжет себя с таким, как ты! — выплюнула Катарина, отступая.
— Естественно. Он передается по наследству. И ты передашь его мне… — шипел колдун. — И тогда я смогу управлять энергией другого мира, как пожелаю…
— Никогда! — нащупала она стену и остановилась.
— Не торопись! Уверен, ты передумаешь…
Из-за угла вышел тощий приспешник. Он держал под руку Габриэля: худого, истощенного и окровавленного. Мужчина был практически без сознания, слабо хлопая ресницами.
— Ты обещал отпустить его, если успею! Так отпускай! — шагнула она им навстречу.
— Не так быстро. Ты дашь мне то, что я заслужил, а взамен я подарю твоему другу жизнь. Вместе вы быть, конечно, не сможете. Разорвав связь с домом, ты, скорее всего, умрешь, — пожал он плечами. — Все когда-нибудь умирают…
Катарина кипела от гнева и разрывалась на части от жалости к любимому мужчине. Она понимала, что предложение колдуна — шантаж, но не знала, что предпринять. А потом вдруг вспомнила Лину, улыбка которой разлила тепло ей по сердцу, придала смелости. Катарина долгие годы была угнетена обществом, отвергнута близкими, растоптана. Она не знала рода и племени. Но теперь знает! Знает, как сильна, и за что сражаться! Она не была обласкана, не получала нравоучений, но всегда чувствовала неразрывную связь с предками, и теперь испытывала гордость за их поступки и дела.
Уверенность крепла в ней с каждым днем с того момента, когда она впервые увидела дом во сне. Обретя себя, девушка стала свободной, и за спиной у нее выросли крылья. Такой легкой она не ощущала себя никогда. Деяния колдуна ее безмерно ранили. Так сильно, что она желала ему смерти.
— Лина была права, Неис! Ты ничтожество! — У колдуна отвисла челюсть, ведь она назвала его именем, данным ему при рождении. — Ты не достоин и мизинца на ее руке! Ты ничто! Лина переворачивается в гробу всякий раз, как ты открываешь свой поганый рот! — наступала Катарина, и теперь он сдавал позиции. — Ты убил моего мужа! Убил бабушку, дождавшись пока она не сможет себя защитить! Ты даже в бой с ней вступить по чести не смог! Трус! Ты измучил моего мужчину! Дом никогда не примет тебя, потому что выбирает приемника сам!
Она разошлась так, что уже с трудом себя контролировала. Золотые лучи сверкали, агрессивно рассекая воздух. Колдун побледнел и скривился. Лучи липли друг к другу, становясь огромными тиграми, скалившими зубы.
Тигры набросились на приспешника колдуна, разрывая одежду и плоть. Он истошно вопил, закрывая лицо руками, а затем исчез, перемещаясь от опасности. Габриэль опустился на колени, взгляд его затуманился. Тигры повернулись к колдуну, но он произнес что-то, и они лопнули, словно мыльный пузырь.
— Что ж, дорогая. У тебя было время для тренировок… — поправил он пиджак, и в Катарину полетел огромный энергетический шар.
Он совершал мощные выпады, круша дом смертоносными ударами. Девушке пришлось оставить Габриэля и ретироваться. Колдун перемещался, исчезая и появляясь прямо из воздуха. В какой-то момент он снова исчез, возник рядом с ней и обездвижил своим безумным взглядом. Он шептал слова заклинания, энергия покидала девушку, слабость распространялась по телу, прогрессировала. Катарина проваливалась куда-то.
Повсюду и нигде вспыхивали образы: размытые, полупрозрачные. Она не боялась, но и не понимала, чем те являются. Всмотревшись внимательнее, девушка начала различать их черты, и образы оформились: Чера, Лина, Петунья, и другие женщины рода, служившие великой цели. Лина протянула к ней руки и крепко обняла:
— Ты должна держаться, милая! Он выпивает тебя, опустошает, но не сможет сломить, пока ты сильна духом! Не мсти за нас, не опирайся на злость. Поступи правильно. Не ради себя или дома. А просто потому, что так должно быть! Тебе еще многому нужно научиться. Но для начала, ты должна пройти это испытание.
Лина поцеловала ее в щеку, женщины блаженно улыбались, кивали. Катарина собрала волю в кулак и стала сопротивляться воле колдуна. Шаг за шагом, она выходила из созданных пут, энергия возвращалась. Серж уже произносил другое заклинание, пытаясь ее уничтожить, его лицо побагровело, вена на шее быстро пульсировала. И тут до нее дошел смысл сказанного: «Он собирается уничтожить все на своем пути! Не только меня! Не только Габи! Получи он желаемое — всему конец! Если колдун заполучит связь, которой я владею, он сможет разрушить оба мира!»
Она и раньше знала об этом, но это мало ее волновало. Смешанные эмоции жалости и гордости за своих женщин душили ее слезами. Девушка возвратилась в реальность и посмотрела злодею в глаза:
— Я прощаю, Неис. Прощаю за все. И ты меня прости, — вырвалась она из энергетической клетки и развела в стороны руки. — Колдун отжил свое! — повысила девушка голос. — Ради жизней, что он пытался сгубить! Повелеваю его убить!
Катарина почувствовала, как отдает под влиянием заклинания энергию, в глазах у нее потемнело. Но перед тем, как лишиться чувств, она видела, что зеленые глаза теряют цвет, становятся блеклыми, мертвыми, а бездыханное тело падает на пол.
Глава 8. Спаситель
Катарина очнулась, уловив движение. Вздрогнув всем телом, она осмотрелась в поисках источника опасности. Солнце, неестественно яркое для зимы в горах, било через панорамные окна прямо в лицо. Привыкнув к освещению, она заметила на полу окоченевшее тело убитого ею человека. Она прикрыла рот рукой и всхлипнула, подавив вырывавшиеся рыдания. Он был плохим, безумным, назойливым, но состоял из крови и плоти, а значит был человеком. Она никогда и никому не причиняла столько вреда, и тем более не лишала жизни. Понимая необходимость, девушка все равно была подавлена, и не скоро сможет забыть его затухавшие в момент смерти глаза.
Она отвернулась, не в силах на него смотреть, и увидела в углу тощего приспешника колдуна с перерезанным горлом. Катарина помнила, как в момент сражения он исчез в воздухе. Когда и кто лишил его жизни, оставалось загадкой. Гостиная была полностью разрушена: уцелел только белоснежный диван, настолько любимый хозяином, что он даже во время боя старался его не задеть.
Габриэль стоял на коленях и смотрел не мигая, его веки слегка подрагивали, рот был искривлен. Он мало походил на самого себя: прежнего красавчика, ради которого женщины готовы вступать в кровопролитные схватки. Она подползла к нему, превозмогая слабость и волоча за собой онемевшую ногу, и крепко его обняла. От Габриэля смердело, но ей было наплевать, ведь она практически его потеряла.
Катарина плакала не от того, что совершила, а от радости, что все закончилось. Спустя какое-то время она начала ощущать пальцы. Подумав о нити, связывающей ее с «параллельной», девушка раскрыла ладони и питала себя энергией, чтобы скорее восстановиться. Не успела она опомниться, как силы у нее прибавились, и только голова немного кружилась.
Поднявшись на ноги, она кружила вокруг Габриэля, понимая, что он под заклятием. Девушка начала вспоминать заклинания, но у нее в памяти мелькнули добрые глаза Лины, и она произнесла свое собственное в порыве:
— Вернись ко мне! Очнись от пут! Пусть свет в твоих глазах зажжется, и прежним взглядом обернется! — протянула она к нему руку и невесомо коснулась лица. Габриэль моргнул, взгляд сфокусировался.
— Я умер? И ты тоже? Кэти. Зачем ты пришла? — он был слаб и бормотал, но она понимала его и то, что он чувствует.
— Нет, любимый. Ты жив. И я тоже. Посмотри, во что он тебя превратил! Надо срочно тебя покормить! — сквозь слезы улыбнулась девушка.
