«Как приятно быть среди друзей. Как хорошо, что они живы!» Невидимый груз свалился у него с души.
Ариша через пару месяцев начала бегать так быстро, что он за ней с трудом поспевал. «Пап, ну что так долго?» Заливистый смех заполнял каждый уголок дома. «Как же быстро она растёт. Отец говорит, что к пяти годам вырастет полностью. С ума сойти! Она уже полноценно говорит и выглядит так, будто ей три». Она, и правда, была особенной девочкой. Он считал так даже тогда, когда она ещё находилась у матери в утробе, и с каждым днём лишь убеждался в своей правоте. Внешне ей также не было равных: красива, умна, светлые, вьющиеся волосы, серые глубокие глаза и его подбородок.
Он поймал её в воздухе и раскрутил. Бац! Она полностью исчезла, хотя он чувствовал её руки в своих. Это первый после телепатии дар, проявившийся у неё совсем недавно. Какая ирония! Мало того, что она была быстрой и неуловимой, ещё и могла быть невидимой. Даже он сам, имея все дары какие только пожелает, и, копируя их, не мог вычислить, где она находится в тот или иной момент. Будучи совсем крошечной, дочь могла блокировать сознание от вторжений. И теперь блокировала желание отыскать её с той же лёгкостью. И, видимо, по той же причине он не мог копировать дар невидимости, который мог быть чрезвычайно полезным.
Арише нравилось в самом большом здании селения «старо-землян», принадлежащем совсем недавно гнусному тирану. Швед не желал его занимать. Меньше всего ему хотелось быть там, где урод пытал и истязал любовь всей его жизни. К тому же, ему не хватало прежнего жилища у болот и игр у кромки, тогда ещё запретного, а сейчас родного леса. Но отец настаивал на своём до последнего, и ему пришлось послушаться, лишь бы бесконечные разговоры прекратились. Отныне, главная спальня здания больше не угнетала темными красками, а сияла и сверкала в лучах солнца, проникавшего поутру в окна.
Ещё он заметил, что связь с Милой стала теснее, если это вообще было возможно. Он с трудом укрывал в голове маленький временной прыжок. Не раз за эти месяцы она пыталась разузнать об этом. Конечно, она заподозрила что-то, ведь после боя он был слишком истощён и больше походил на труп. Три дня временных скачков дали о себе знать. Швед всё ещё боялся, что её смерть не пройдёт бесследно. Отец говорил, что со временем шутки плохи, но он не мог поступить иначе. Швед силился забыть и наслаждаться жизнью, и с каждым днём становилось легче. Время смывает невзгоды, если хочешь забыть.
Вскоре ещё одна прекрасная новость разлила негу ему на сердце — жена Казаха забеременела. Этот бородатый здоровяк прыгал от счастья, и рассмешил не один десяток зевак. «Старо-земляне» благодаря своим глубоким познаниям помогли людям преодолеть и эту проблему. С их планеты доставляли какой-то камень, содержащий целебную жидкость, и они смогли преобразовать её в сыворотку, являвшуюся лекарством от всех болезней. Она и помогала людям побороть последствия радиации и продолжить род. Появилась надежда. Это всё, что им сейчас было нужно.
Селение у болота пришлось расширить, ведь люди, прибывшие из усадьбы Пекаря, решили остаться. Серый, Никита, пацан, Казах с женой, и мать Милы жили с ними в селении «старо-землян», которому общим голосованием дали название — «Свобода». Вид собратьев поначалу смущал, но потом они как-то привыкли и даже стали принимать их как равных.
Доктор погиб во время сражения, пал смертью храбрых, заслоняя дочь от врага. Она же осталась жить в том доме, куда их поселили когда-то.
Жизнь стала прекраснее, и мирное небо вновь засияло звёздами. Все, кого он любил, были рядом. О большем он не мог и мечтать. Швед обрёл любовь, дочь, отца и друзей — семью, которая навсегда останется в сердце, даже когда оно перестанет биться. Семья, к слову, пополнилась — братом жены. Барс был частым гостем в их доме и горячо любим его обитателями. И всё же странное чувство не покидало.
Не раз он замечал, как на него смотрят, и до сих пор не мог привыкнуть к такому отношению. Сам он никогда не считал себя особенным.
Как-то вечером, уложив Аришу спать, они остались наедине, напряжение между ними ощущалось физически. Она томно смотрела на него, и у Мессия подгибались колени. «Всё лучше, чем я когда-либо представляла, любимый», — невесомо гладила она его по груди, вырисовывая незатейливые узорчики кончиками пальцев. «Это называется мир. Теперь мы можем заняться…», — оборвалась мысль под её жарким взглядом, и он горячо поцеловал в губы. Слияние доставляло ему небывалое удовольствие, пальцы жадно впивались в прекрасное тело, изгибающееся ему в такт. В такие минуты он чувствовал себя её частью, растворявшейся без остатка.
Он вдыхал аромат её волос. Желание открыться накалилось, и он не смог вовремя остановиться. Тайна так долго давила, терзая его угрызениями совести. Развернув её к себе лицом, он заглянул ей прямо в глаза. Она сразу поняла, и нырнула в недра его памяти.
Мила вскочила и трясла головой, будто не может поверить в увиденное. Она открывала рот, не издавая ни звука. Он чувствовал, как эмоции переполняют её: гнев, обида, ужас, жалость и что-то ещё еле уловимое, чего он не смог разобрать. Наконец, она обрела дар речи:
— Серьёзно? Я умерла, а ты не рассказал мне об этом? — он грустно смотрел на обнаженную, расстроенную и до боли разгневанную жену. — Макс! Какого хрена? Три дня! Целых три дня ты изменял время! Ты хоть представляешь, что всё могло рухнуть? Не только мы. Нет! А весь мир! Сколько жизней ты готов был погубить?!
— Все! Все до единой! Как мог я жить без тебя? А наша дочь?! Что бы я сказал ей?! Твоя мать умерла, потому что я был слишком занят местью?! — голос его грохотал, предметы поднимались, парили, сила пульсировала, наэлектризовывая ей волосы. Она сдалась и со вздохом опустилась на кровать.
— Ты рисковал всем. Поверить не могу. Ты ведь мог лопнуть. И тогда у неё не осталось бы никого. Я чувствовала, что ты был на пределе. Ещё немного и всему настал бы конец.
— Я повторил бы это тысячу раз, если потребуется, — обнял он её сзади. Она расслабилась в его объятиях.
«Ты так долго скрывал от меня это. Придётся постараться, чтобы заслужить прощение. Ты же знаешь, как я ненавижу ложь». «Я буду стараться, любовь моя. Всегда». Он вновь прильнул к её нежным губам, и поцелуй вытеснил недомолвки, разливаясь теплом и согревая сердца.
Он собрал совет в зале, предназначенном для переговоров, встречали его глубоким поклоном. Он расширил совет, и теперь в него входили некоторые старо-земляне, включая Барса.
— Мы восстановили оба селения. Проблема радиации и демографическая проблема решены. В ближайшее время на Землю прибудут наши собратья с планеты Орион. Нам нужно расширяться, друзья мои. Мы обязаны очистить ближайшие населенные пункты, и сделать их пригодными для жизни. Нам предстоит тяжелая работа. За пределами болот упадничество, разруха и ходячие трупы. Сыворотка творит чудеса! Что если мы испробуем её на них? — зал гулко зашумел в обсуждениях.
Фарагор удовлетворенно смотрел на сына. «Я горжусь тобой, мой мальчик! Ты будешь великим правителем!» Швед улыбнулся. «Наши потомки будут жить на чистой, прекрасной Земле. Пришло время перемен».
Продолжение следует…
***
Ариша через пару месяцев начала бегать так быстро, что он за ней с трудом поспевал. «Пап, ну что так долго?» Заливистый смех заполнял каждый уголок дома. «Как же быстро она растёт. Отец говорит, что к пяти годам вырастет полностью. С ума сойти! Она уже полноценно говорит и выглядит так, будто ей три». Она, и правда, была особенной девочкой. Он считал так даже тогда, когда она ещё находилась у матери в утробе, и с каждым днём лишь убеждался в своей правоте. Внешне ей также не было равных: красива, умна, светлые, вьющиеся волосы, серые глубокие глаза и его подбородок.
Он поймал её в воздухе и раскрутил. Бац! Она полностью исчезла, хотя он чувствовал её руки в своих. Это первый после телепатии дар, проявившийся у неё совсем недавно. Какая ирония! Мало того, что она была быстрой и неуловимой, ещё и могла быть невидимой. Даже он сам, имея все дары какие только пожелает, и, копируя их, не мог вычислить, где она находится в тот или иной момент. Будучи совсем крошечной, дочь могла блокировать сознание от вторжений. И теперь блокировала желание отыскать её с той же лёгкостью. И, видимо, по той же причине он не мог копировать дар невидимости, который мог быть чрезвычайно полезным.
Арише нравилось в самом большом здании селения «старо-землян», принадлежащем совсем недавно гнусному тирану. Швед не желал его занимать. Меньше всего ему хотелось быть там, где урод пытал и истязал любовь всей его жизни. К тому же, ему не хватало прежнего жилища у болот и игр у кромки, тогда ещё запретного, а сейчас родного леса. Но отец настаивал на своём до последнего, и ему пришлось послушаться, лишь бы бесконечные разговоры прекратились. Отныне, главная спальня здания больше не угнетала темными красками, а сияла и сверкала в лучах солнца, проникавшего поутру в окна.
Ещё он заметил, что связь с Милой стала теснее, если это вообще было возможно. Он с трудом укрывал в голове маленький временной прыжок. Не раз за эти месяцы она пыталась разузнать об этом. Конечно, она заподозрила что-то, ведь после боя он был слишком истощён и больше походил на труп. Три дня временных скачков дали о себе знать. Швед всё ещё боялся, что её смерть не пройдёт бесследно. Отец говорил, что со временем шутки плохи, но он не мог поступить иначе. Швед силился забыть и наслаждаться жизнью, и с каждым днём становилось легче. Время смывает невзгоды, если хочешь забыть.
Вскоре ещё одна прекрасная новость разлила негу ему на сердце — жена Казаха забеременела. Этот бородатый здоровяк прыгал от счастья, и рассмешил не один десяток зевак. «Старо-земляне» благодаря своим глубоким познаниям помогли людям преодолеть и эту проблему. С их планеты доставляли какой-то камень, содержащий целебную жидкость, и они смогли преобразовать её в сыворотку, являвшуюся лекарством от всех болезней. Она и помогала людям побороть последствия радиации и продолжить род. Появилась надежда. Это всё, что им сейчас было нужно.
Селение у болота пришлось расширить, ведь люди, прибывшие из усадьбы Пекаря, решили остаться. Серый, Никита, пацан, Казах с женой, и мать Милы жили с ними в селении «старо-землян», которому общим голосованием дали название — «Свобода». Вид собратьев поначалу смущал, но потом они как-то привыкли и даже стали принимать их как равных.
Доктор погиб во время сражения, пал смертью храбрых, заслоняя дочь от врага. Она же осталась жить в том доме, куда их поселили когда-то.
Жизнь стала прекраснее, и мирное небо вновь засияло звёздами. Все, кого он любил, были рядом. О большем он не мог и мечтать. Швед обрёл любовь, дочь, отца и друзей — семью, которая навсегда останется в сердце, даже когда оно перестанет биться. Семья, к слову, пополнилась — братом жены. Барс был частым гостем в их доме и горячо любим его обитателями. И всё же странное чувство не покидало.
Не раз он замечал, как на него смотрят, и до сих пор не мог привыкнуть к такому отношению. Сам он никогда не считал себя особенным.
Как-то вечером, уложив Аришу спать, они остались наедине, напряжение между ними ощущалось физически. Она томно смотрела на него, и у Мессия подгибались колени. «Всё лучше, чем я когда-либо представляла, любимый», — невесомо гладила она его по груди, вырисовывая незатейливые узорчики кончиками пальцев. «Это называется мир. Теперь мы можем заняться…», — оборвалась мысль под её жарким взглядом, и он горячо поцеловал в губы. Слияние доставляло ему небывалое удовольствие, пальцы жадно впивались в прекрасное тело, изгибающееся ему в такт. В такие минуты он чувствовал себя её частью, растворявшейся без остатка.
Он вдыхал аромат её волос. Желание открыться накалилось, и он не смог вовремя остановиться. Тайна так долго давила, терзая его угрызениями совести. Развернув её к себе лицом, он заглянул ей прямо в глаза. Она сразу поняла, и нырнула в недра его памяти.
Мила вскочила и трясла головой, будто не может поверить в увиденное. Она открывала рот, не издавая ни звука. Он чувствовал, как эмоции переполняют её: гнев, обида, ужас, жалость и что-то ещё еле уловимое, чего он не смог разобрать. Наконец, она обрела дар речи:
— Серьёзно? Я умерла, а ты не рассказал мне об этом? — он грустно смотрел на обнаженную, расстроенную и до боли разгневанную жену. — Макс! Какого хрена? Три дня! Целых три дня ты изменял время! Ты хоть представляешь, что всё могло рухнуть? Не только мы. Нет! А весь мир! Сколько жизней ты готов был погубить?!
— Все! Все до единой! Как мог я жить без тебя? А наша дочь?! Что бы я сказал ей?! Твоя мать умерла, потому что я был слишком занят местью?! — голос его грохотал, предметы поднимались, парили, сила пульсировала, наэлектризовывая ей волосы. Она сдалась и со вздохом опустилась на кровать.
— Ты рисковал всем. Поверить не могу. Ты ведь мог лопнуть. И тогда у неё не осталось бы никого. Я чувствовала, что ты был на пределе. Ещё немного и всему настал бы конец.
— Я повторил бы это тысячу раз, если потребуется, — обнял он её сзади. Она расслабилась в его объятиях.
«Ты так долго скрывал от меня это. Придётся постараться, чтобы заслужить прощение. Ты же знаешь, как я ненавижу ложь». «Я буду стараться, любовь моя. Всегда». Он вновь прильнул к её нежным губам, и поцелуй вытеснил недомолвки, разливаясь теплом и согревая сердца.
***
Он собрал совет в зале, предназначенном для переговоров, встречали его глубоким поклоном. Он расширил совет, и теперь в него входили некоторые старо-земляне, включая Барса.
— Мы восстановили оба селения. Проблема радиации и демографическая проблема решены. В ближайшее время на Землю прибудут наши собратья с планеты Орион. Нам нужно расширяться, друзья мои. Мы обязаны очистить ближайшие населенные пункты, и сделать их пригодными для жизни. Нам предстоит тяжелая работа. За пределами болот упадничество, разруха и ходячие трупы. Сыворотка творит чудеса! Что если мы испробуем её на них? — зал гулко зашумел в обсуждениях.
Фарагор удовлетворенно смотрел на сына. «Я горжусь тобой, мой мальчик! Ты будешь великим правителем!» Швед улыбнулся. «Наши потомки будут жить на чистой, прекрасной Земле. Пришло время перемен».
Продолжение следует…
