Я попала. Посмотрела в его глаза и зависал. Маленькое убежище. Оно надёжное и в нём можно укрыться от всех невзгод. От тяжести этого мира. Тихое, уютное местечко, где я успокоюсь и буду мирно существовать со своим нахалюгой.
– Киска, любимая, – заныл Трэш, целуя мои щёки, слизывал мягком языком мои слёзы. – Господи! Как я люблю тебя, девчонка! Выкладывай, что случилось.
– Я попросила помощи, – я стала всхлипывать, пальцами хватаясь за его рубашку. – У очень опасного человека. Он был младшим помощником у моего отца. Это он Туграина Змея подставил и предал. Оттяпал часть папкиного бизнеса. А потом возле нас с мамой пасся всю жизнь. – Я стала захлёбываться слезами. – Я дура-а-а, я не знаю, как так получилось. Один день, я была на грани отчаяния. А потом он меня увидел и сказал, что буду с ним и не поступлю и работы не найду и сестёр он у меня забирё-ё-ёт, если вздумаю сопротивля-я-яться.
– Успокойся, – Трэш прижал меня к своей белоснежной рубахе, которую я щедро измазала своей потёкшей косметикой.
Я рыдала за всё время без него. Оно копилось, таилось внутри, а теперь лилось из всех щелей, и я не могла успокоиться.
– Ник, он не отстанет, – я старалась продышаться. – Что мне делать?
Трэш кончиком своего галстука вытирал тушь под моими глазами.
– Всё? Готова слушать? – серьёзно спросил он. – Мы уезжаем немедленно. Всё сложилось, как нельзя лучше. Я думал неделю, месяц потрачу на злую киску, а оказалось, что и задерживаться не придётся.
Я выпучила на него глаза.
– Ник. Двое детей. Они маленькие. Ты уверен, что возьмёшь меня с таким прицепом?
Он неожиданно рассмеялся. И эхо в пустующем коридоре разносило его веселье.
– Киса, глупости не говори. Я ещё в тот раз, когда тебя у магазина встретил с младенцем на руках, подумал, что хочу тебя с этим ребёнком к себе в жизнь. А когда ты мне их фото выслала, я почему то не сомневался, что они к тебе прилагаются. А значит, и ко мне. Будем с детьми.
– Трэш, ты какой-то, – я стала копаться в сумочке. – Таких не существует.
– Лучше бы в любви призналась, – тихо с обидой прошептал он. – Я весь горю для тебя, а тебе словно деваться некуда.
– Мне действительно деваться некуда. Не обижайся, мне не до амуров. Я попала.
– Но замуж согласна, – он потрогал деревянного котёнка на чёрном шнурке, что я ни разу не сняла с тех пор, как он мне его подарил.
– За тебя. И только за тебя, – откровенно призналась я, понимая, что разлука меня чуть не лишила самого близкого человека в мире.
– Да, Киска, из тебя клещами чувства не вытащишь, – буркнул недовольно.
– Я делами привыкла, – шепнула я.
– Знаю, ангел мой, – он опять прижал меня к себе.
Как будто не уезжал. Вот сижу на подоконнике в школе, и нет ощущения, что мы расставались. Ничего не произошло такого непоправимого, и мы вместе, как только этот решили.
Это было похоже на сон. Я трогала его лицо. Рассматривала во все глаза. Он медленно накренился, склонив голову набок, и прикоснулся к моим губам. А его губы мягкие, пропитанные ароматом родного человека.
Так нежно!
Забытый трепет!
Языками сплелись, ласкаясь и вливаясь в друг друга.
Я невольно подалась к нему. А Никита не зажимал меня больше, и я своими ногами обхватила его. Руку одну уложила на широкую грудь. И в ладонь мою отбивало удары любящее меня сердце. Толчками билось, входило в мою душу, и вместе с моим сердцем билось в унисон.
Лобзанье жаркое, казалось, вот-вот началось, но время шло. Нужно было прерваться, а сил не было.
Как же сладко в его объятиях!
И выпускать не хотелось.
Чувствовала, как бьёт разрядами дрожь по кожи от его горячих пальцев. Он гладил моё бедро, выше забирался. Поцелуй становился огненным, опалил всё моё тело медовой истомой. И я горела, пылала от счастья и любви.
Задыхаясь мы с трудом разорвали поцелуй.
– Нам уже можно, – шептал Никита мне в губы.
Глаза его голубые стали тёмно-синими, губы алыми от такого яркого поцелуя. И я чувствовала его сильное желание.
Только не в школе!
– Нам надо спешить? – я уже не помнила, надо или нет. Трэш мне затуманил всю голову. И я хмельная смотрела на него опьянённым взглядом. И только сильнее ногами обхватила. С силой руками обняла.
Моё! Не отпущу!
Как же больно мне было всё это время! И как же сладко получить долгожданную встречу.
– Не покидай больше, – вслух подумала я. Осознала, что расставание с ним для меня было настоящим испытанием. И я всё преодолела. С последствиями. Теперь я буду панически бояться разлуки.
– Навсегда вместе, – он проехался влажными губами от моей щеки до виска. А потом в ухо жарко шепнул, – не отвяжешься, Киса. Крепко держать буду.
Я опять вся в слезах. А он посмеивался. Вот так по-разному мы выражали свои чувства. Одно объединяло – любовь.
– Поехали, – неожиданно строго приказал он.
Подложил свои ладони мне под попу и подкинул вверх. Усадил на себя, и я с силой прижалась к нему, закопавшись носом в его ароматные густые волосы.
Мы спустились с лестницы к парадной двери в школе. Нас окликнули:
–Трэш! Тугара! Вы куда?
На лестнице стояла одинокая Сонька Лядина.
– На свадьбу не приедем, – крикнул ей Никита, даже не оглянувшись.
А я только рукой ей помахала, через плечо любимого.
Только у школьной ограды, Трэш поставил меня на ноги. Так заботливо платье поправил. Волосы пригладил. Подмигнул.
Пальцы наши сплелись, и даже от этого дыхание замирало.
Вначале мы добежали до его квартиры. Нас встретила мама Лида. Очень недовольно на меня глянула. Это не утаилось от Трэша.
– Никиточка, я тебе ужин приготовила.
Она выделила слово «тебе».
– Мы уезжаем. И это моя жена, чтобы ты знала.
– Никиточка, – шла следом за нами Лида. – Рано жениться. Да и девочка мне не нравится.
– У тебя забыл спросить, – огрызнулся Трэш и открыл свою комнату.
Я вошла туда и сразу полезла забирать памятные вещи. Никита пререкался с матерью, которая сулила ему отличную перспективу лесоруба, а не какую-то потасканную дрянь с улицы. А я аккуратно забрала светильник с деревянными трафаретами и фигурками.
Трэш выставил мать за дверь и скинул все свои вещи в чёрный рюкзак. Снял белую рубаху, сверкнув передо мной обалденным торсом. Руки его были сильными, с развитыми предплечьями, на которых выделялись вены. Торс крепкий, ключицы выпирали.
– Обалдеть, – тихо рассмеялась я. – Ник, ты качался?
– Ага, – самодовольно расплылся в улыбке мой любимый парень. – Чтобы тебе понравилось.
– Мне понравилось, – я прикусила нижнюю губу лукаво его рассматривая.
– Так может, не будем спешить? – шорохом поинтересовался он. – Ты новый диван купила. Обновим.
Не спешить? Меня, как холодной водой окатили. Перед глазами злая морда Сергея Линёва и липкий страх на душе.
– Ты обещал увезти меня, – я отвернулась и стала застёгивать его рюкзак.
Никита натянул чёрную футболку на своё шикарное тело и подошёл, чтобы обнять.
– Пацан обещал, пацан сделал, – смешок прямо в ухо. – Не бойся ничего. У нас всё будет хорошо, вот увидишь.
– Всё будет, – натянуто улыбнулась ему, млея от его ласковых поглаживаний.
Мы вышли из комнаты. Лида, сложив руки на груди, внимательно нас изучала.
– Ключи отдай ей, – мне почему-то нравилось, когда он был суров и говорил бескомпромиссным тоном. Создавалось впечатление, что у него всё под контролем. А с меня только поддержать всей его инициативы.
Я отдала Лиде ключи и покинула её квартиру навсегда.
Думала мы сразу к тёте Марине за девочками пойдём, а Трэш подвёл меня к большой чёрной машине, с которой слезла краска и выглядела она… не очень.
– У тебя машина? – удивилась я, когда Никита со скрипом открывал ужасную, помятую дверь. – Это безопасно?
Я вначале заглянула в салон, а потом уже села. Сиденья были пошарпаны, передняя панель местами выбита. Среди проводов и каких-то паек вставлена старинная магнитола.
– Экстрим, Киска, – он с размаха захлопнул за мной дверь, а сам сел за руль. – Я тоже на права сдал. Только в отличие от твоей машины, мою не ищут.
До дома Лядиных было рукой подать. Из своего седана я перекидывала вещи в багажник джипа.
– И ты одна эту коляску таскала? – возмутился Трэш закидывая «паравозик» следом за моими вещами.
– Ничего, справилась.
Он опять меня поцеловал, захватил с собой детские люльки-переноски.
Машина Егора в розыске. Её найдут. Только я ключи и документы с собой заберу, пусть восстанавливают гадские родственнички. Бывают же такие люди!
Тётя Марина сильно удивилась нашему приходу. Девочки капризничали, не принимая чужие руки, боялись чужую квартиру. Пришлось Трэшу тут же на месте познакомиться с бременем отцовства. Он взял неумело на руку Эвелину и стал её покачивать. На удивление она успокоилась раньше, чем Элеонора, которую мне пришлось и целовать и обнимать, чтобы перестала плакать.
О том, что я оставила в городе некоторые свои вещи, я даже не заикалась. Трэш заметно спешил, наотрез отказавшись взять в подарок детскую кроватку.
Я на эмоциях даже расцеловалась с тётей Мариной и попросила извиниться перед Соней. И вообще извинилась, что сорвала им выпускной . Сонька у неё единственная дочь, да с золотой медалью. А тут я нарисовалась со своим добром.
Оказавшись в своих любимых креслах, девочки успокоились. Вскоре совсем уснули, когда мы выехали на трассу. Уже темнело, и зажглись фонари.
Ревела машина. Трэш включил магнитолу, но она сопротивлялась воле хозяина. За это он её стукнул. Техника поняла, что от неё требуется, и заиграла приятная мелодия.
– Спокойные, – Трэш на мгновение обернулся назад и улыбнулся. – Ты должна меня всему научить.
– Обязательно, – кивнула я. – Ты мне расскажешь, куда нас увозишь?
– Три дня пилить будем, – он удобно устроился в кресле, переключил передачи и свободной рукой взял мою руку. – Там хорошие знакомства. Планы пока такие: приедем, сразу снимем квартиру, потом ты поступишь. Не передумала?
– Нет. Но как мы с детьми? Мама может ещё месяц в больнице пролежать.
– Справимся, Киса. Теперь вместе, нам ничего не помешает. Главное, уехать отсюда. У меня работа есть. Ты будешь учиться, я работать.
– Трэш! Но ты тоже должен учиться! – возмутилась я, не желая, чтобы он приносил себя в жертву.
– Посмотрим. Будем решать проблемы по мере их поступления, – он поглядывал на меня влюблённым, несчастным взглядом. – Катя, я так сильно тебя люблю. Знаешь, как я мучился. Доедем, я тебе покажу свой дневник. «Я без котёнка». Там каждый день с описаниями и впечатлениями.
– Вау! Трэш! А я не писала, – он не перестанет удивлять.
– Ты другая. Ты притаилась. Распишемся и повенчаемся по приезду. Согласна?
– Да, – кивнула я. – Ещё тогда была согласна.
Я растаяла, глядя на него. Пусть нам всего восемнадцать. Пусть весь мир твердит, что ранние браки распадаются. Пусть говорят! Они просто не знают, что такое настоящая любовь. И что бывают такие, как Трэш.
– Кис! Как клёво всё складывается, – радостно заявил он. – И мелких покрестим, станем им настоящими родителями. Их крестили?
Я отрицательно покачала головой. Двумя руками взяла его большую ладонь.
– Ник, обещай что выполнишь моё желание.
Он насторожился. Улыбка стала шире, и заинтересованный взгляд скользил с дороги на меня и обратно.
– Так-так, – протянул Никита. – Киса у меня с деньгами едет.
– Блин, ты меня знаешь! – рассмеялась я, не боясь разбудить малышек. Они под рёв мотора уснули очень крепко. – Папа мой оставил кое-что. Квартиру купим.
– Даже так?! – удивился он. – Пожалуйста, скажи, что меня ждала.
– Не ждала, – я тяжело вздохнула. – А вдруг меня искать будут?
– Катя, куда мы едем есть знакомства. Всё будет хорошо. Тем более, фамилию сменишь. И вообще, вся эта история с расставанием, как резкий поворот в нужном направлении. И ты меня дождалась. Киска, ну, скажи, что ждала.
– Получается, ждала, – нежно улыбнулась ему. – По-своему.
Город был крупнее нашего. Квартиру купили двухкомнатную. В ужасном состоянии, но мы с Трэшем рукастые и деловые. Рядом с университетом, где я собралась поступать на экономический факультет. Расписались почти сразу. Какие-то люди помогли, и не пришлось ждать ещё месяц. Я меняла паспорт и была в напряжении, что приедет Линёв. Поэтому с Никитой не расставалась совсем.
Венчание было для меня очень странным делом. Ну, раз Никита решил, я согласилась. Он вообще стал верующим, и я не смела ему мешать, потому что он ещё больше мне стал напоминать отца со своими утренними и вечерними молитвами, в которых я наотрез отказалась участвовать, выполняя роль догоняющего.
Мы обустроили наше семейное гнёздышко. Покрестили девочек, стали им родителями. Трэш вжился в роль отца, это было сделать не сложно. Малышки были восхитительны. Первые шаги, долгие прогулки по городу всей семьёй. Но и первые зубы, портящие нам уединение.
А потом случился удар. Я ждала маму Свету, когда её выпишут. Уже с Никитой спланировали, как обустроим её никчёмную жизнь. А Света выписалась из больницы и бросила нас, не оставив своих координат.
Вот такая мама у нас - кукушка. А мы с Трэшем - настоящие родители.
Определить в ясли девочек не получилось. Вначале, пришлось подавать в суд. Суд принял нашу сторону и лишил Свету родительских прав. Только после этого, мы с Трэшем официально смогли их оформить на себя. К этому прибавить мои вступительные экзамены, и бедный Никита с двумя девочками и работой на дому слегонца запарился. Но потом всё встало на свои места.
Он работал, поступать не собирался. В армию его с двумя детьми не взяли.
А потом я вообще расслабилась, когда по телевизору показали, что убит предприниматель Сергей Ленёв.
Кто-то подумает, что жизнь наша была скучная и тяжёлая. А вот и нет! Мы погрузились в такую трепетную любовь, что просто таяли от этой жизни и ловили кайф. У нас были хорошие знакомые, и мы часто путешествовали. Всё время ходили в гости, даже не заметив, как ясли сменились детским садом.
Да, мы не носили новую одежду, и еда у нас не была изысканной. Но мы свыклись и никогда на это не обращали внимание.
А со второго курса я стала брать подработку.
А когда перешла на третий, Трэш учудил. Он решил создать свою компанию и начать работать на себя. Долго мы выводили его бизнес-план и по моим подсчётам, должны были угробиться. Что собственно и произошло.
И началась гонка. Трэш заставил мать продать квартиру и приехать с деньгами к нам. Лиду я так полюбить и не смогла, зато она полюбила девочек, этого было достаточно. Мы обменяли квартиру на трёшку в дальнем районе города, и с мужем впряглись в бизнес.
Вначале фирма занималась разносторонним дизайном. Я была и менеджером и бухгалтером, с трудом закончила университет. Денег катастрофически не хватало. И мы рискнули пойти в строительство. Трэш взял бригаду и стал отделывать помещения под ключ. А ещё поступил заочно на строительный, и мне приходилось ему с учёбой помогать, а иногда просто всё за него делать. Так что с гордостью могу заявить, что у меня два высших образования.
И чего я только не видела. Он приползал домой с красными глазами от недосыпа и обезвоживания. Вырубался прямо на кухне. Я бегала по стройкам с домашней едой, чтобы хоть как-то его накормить. Так и не избавилась от этого комплекса – Трэш голодает.
А потом мужа била мокрым полотенцем, когда он купил нам путёвку на Ибицу.
Вот ради исполнения моего желания, он просто убился.
– Киска, любимая, – заныл Трэш, целуя мои щёки, слизывал мягком языком мои слёзы. – Господи! Как я люблю тебя, девчонка! Выкладывай, что случилось.
– Я попросила помощи, – я стала всхлипывать, пальцами хватаясь за его рубашку. – У очень опасного человека. Он был младшим помощником у моего отца. Это он Туграина Змея подставил и предал. Оттяпал часть папкиного бизнеса. А потом возле нас с мамой пасся всю жизнь. – Я стала захлёбываться слезами. – Я дура-а-а, я не знаю, как так получилось. Один день, я была на грани отчаяния. А потом он меня увидел и сказал, что буду с ним и не поступлю и работы не найду и сестёр он у меня забирё-ё-ёт, если вздумаю сопротивля-я-яться.
– Успокойся, – Трэш прижал меня к своей белоснежной рубахе, которую я щедро измазала своей потёкшей косметикой.
Я рыдала за всё время без него. Оно копилось, таилось внутри, а теперь лилось из всех щелей, и я не могла успокоиться.
– Ник, он не отстанет, – я старалась продышаться. – Что мне делать?
Трэш кончиком своего галстука вытирал тушь под моими глазами.
– Всё? Готова слушать? – серьёзно спросил он. – Мы уезжаем немедленно. Всё сложилось, как нельзя лучше. Я думал неделю, месяц потрачу на злую киску, а оказалось, что и задерживаться не придётся.
Я выпучила на него глаза.
– Ник. Двое детей. Они маленькие. Ты уверен, что возьмёшь меня с таким прицепом?
Он неожиданно рассмеялся. И эхо в пустующем коридоре разносило его веселье.
– Киса, глупости не говори. Я ещё в тот раз, когда тебя у магазина встретил с младенцем на руках, подумал, что хочу тебя с этим ребёнком к себе в жизнь. А когда ты мне их фото выслала, я почему то не сомневался, что они к тебе прилагаются. А значит, и ко мне. Будем с детьми.
– Трэш, ты какой-то, – я стала копаться в сумочке. – Таких не существует.
– Лучше бы в любви призналась, – тихо с обидой прошептал он. – Я весь горю для тебя, а тебе словно деваться некуда.
– Мне действительно деваться некуда. Не обижайся, мне не до амуров. Я попала.
– Но замуж согласна, – он потрогал деревянного котёнка на чёрном шнурке, что я ни разу не сняла с тех пор, как он мне его подарил.
– За тебя. И только за тебя, – откровенно призналась я, понимая, что разлука меня чуть не лишила самого близкого человека в мире.
– Да, Киска, из тебя клещами чувства не вытащишь, – буркнул недовольно.
– Я делами привыкла, – шепнула я.
– Знаю, ангел мой, – он опять прижал меня к себе.
Как будто не уезжал. Вот сижу на подоконнике в школе, и нет ощущения, что мы расставались. Ничего не произошло такого непоправимого, и мы вместе, как только этот решили.
Это было похоже на сон. Я трогала его лицо. Рассматривала во все глаза. Он медленно накренился, склонив голову набок, и прикоснулся к моим губам. А его губы мягкие, пропитанные ароматом родного человека.
Так нежно!
Забытый трепет!
Языками сплелись, ласкаясь и вливаясь в друг друга.
Я невольно подалась к нему. А Никита не зажимал меня больше, и я своими ногами обхватила его. Руку одну уложила на широкую грудь. И в ладонь мою отбивало удары любящее меня сердце. Толчками билось, входило в мою душу, и вместе с моим сердцем билось в унисон.
Лобзанье жаркое, казалось, вот-вот началось, но время шло. Нужно было прерваться, а сил не было.
Как же сладко в его объятиях!
И выпускать не хотелось.
Чувствовала, как бьёт разрядами дрожь по кожи от его горячих пальцев. Он гладил моё бедро, выше забирался. Поцелуй становился огненным, опалил всё моё тело медовой истомой. И я горела, пылала от счастья и любви.
Задыхаясь мы с трудом разорвали поцелуй.
– Нам уже можно, – шептал Никита мне в губы.
Глаза его голубые стали тёмно-синими, губы алыми от такого яркого поцелуя. И я чувствовала его сильное желание.
Только не в школе!
– Нам надо спешить? – я уже не помнила, надо или нет. Трэш мне затуманил всю голову. И я хмельная смотрела на него опьянённым взглядом. И только сильнее ногами обхватила. С силой руками обняла.
Моё! Не отпущу!
Как же больно мне было всё это время! И как же сладко получить долгожданную встречу.
– Не покидай больше, – вслух подумала я. Осознала, что расставание с ним для меня было настоящим испытанием. И я всё преодолела. С последствиями. Теперь я буду панически бояться разлуки.
– Навсегда вместе, – он проехался влажными губами от моей щеки до виска. А потом в ухо жарко шепнул, – не отвяжешься, Киса. Крепко держать буду.
Я опять вся в слезах. А он посмеивался. Вот так по-разному мы выражали свои чувства. Одно объединяло – любовь.
– Поехали, – неожиданно строго приказал он.
Подложил свои ладони мне под попу и подкинул вверх. Усадил на себя, и я с силой прижалась к нему, закопавшись носом в его ароматные густые волосы.
Мы спустились с лестницы к парадной двери в школе. Нас окликнули:
–Трэш! Тугара! Вы куда?
На лестнице стояла одинокая Сонька Лядина.
– На свадьбу не приедем, – крикнул ей Никита, даже не оглянувшись.
А я только рукой ей помахала, через плечо любимого.
Только у школьной ограды, Трэш поставил меня на ноги. Так заботливо платье поправил. Волосы пригладил. Подмигнул.
Пальцы наши сплелись, и даже от этого дыхание замирало.
Вначале мы добежали до его квартиры. Нас встретила мама Лида. Очень недовольно на меня глянула. Это не утаилось от Трэша.
– Никиточка, я тебе ужин приготовила.
Она выделила слово «тебе».
– Мы уезжаем. И это моя жена, чтобы ты знала.
– Никиточка, – шла следом за нами Лида. – Рано жениться. Да и девочка мне не нравится.
– У тебя забыл спросить, – огрызнулся Трэш и открыл свою комнату.
Я вошла туда и сразу полезла забирать памятные вещи. Никита пререкался с матерью, которая сулила ему отличную перспективу лесоруба, а не какую-то потасканную дрянь с улицы. А я аккуратно забрала светильник с деревянными трафаретами и фигурками.
Трэш выставил мать за дверь и скинул все свои вещи в чёрный рюкзак. Снял белую рубаху, сверкнув передо мной обалденным торсом. Руки его были сильными, с развитыми предплечьями, на которых выделялись вены. Торс крепкий, ключицы выпирали.
– Обалдеть, – тихо рассмеялась я. – Ник, ты качался?
– Ага, – самодовольно расплылся в улыбке мой любимый парень. – Чтобы тебе понравилось.
– Мне понравилось, – я прикусила нижнюю губу лукаво его рассматривая.
– Так может, не будем спешить? – шорохом поинтересовался он. – Ты новый диван купила. Обновим.
Не спешить? Меня, как холодной водой окатили. Перед глазами злая морда Сергея Линёва и липкий страх на душе.
– Ты обещал увезти меня, – я отвернулась и стала застёгивать его рюкзак.
Никита натянул чёрную футболку на своё шикарное тело и подошёл, чтобы обнять.
– Пацан обещал, пацан сделал, – смешок прямо в ухо. – Не бойся ничего. У нас всё будет хорошо, вот увидишь.
– Всё будет, – натянуто улыбнулась ему, млея от его ласковых поглаживаний.
Мы вышли из комнаты. Лида, сложив руки на груди, внимательно нас изучала.
– Ключи отдай ей, – мне почему-то нравилось, когда он был суров и говорил бескомпромиссным тоном. Создавалось впечатление, что у него всё под контролем. А с меня только поддержать всей его инициативы.
Я отдала Лиде ключи и покинула её квартиру навсегда.
Думала мы сразу к тёте Марине за девочками пойдём, а Трэш подвёл меня к большой чёрной машине, с которой слезла краска и выглядела она… не очень.
– У тебя машина? – удивилась я, когда Никита со скрипом открывал ужасную, помятую дверь. – Это безопасно?
Я вначале заглянула в салон, а потом уже села. Сиденья были пошарпаны, передняя панель местами выбита. Среди проводов и каких-то паек вставлена старинная магнитола.
– Экстрим, Киска, – он с размаха захлопнул за мной дверь, а сам сел за руль. – Я тоже на права сдал. Только в отличие от твоей машины, мою не ищут.
До дома Лядиных было рукой подать. Из своего седана я перекидывала вещи в багажник джипа.
– И ты одна эту коляску таскала? – возмутился Трэш закидывая «паравозик» следом за моими вещами.
– Ничего, справилась.
Он опять меня поцеловал, захватил с собой детские люльки-переноски.
Машина Егора в розыске. Её найдут. Только я ключи и документы с собой заберу, пусть восстанавливают гадские родственнички. Бывают же такие люди!
Тётя Марина сильно удивилась нашему приходу. Девочки капризничали, не принимая чужие руки, боялись чужую квартиру. Пришлось Трэшу тут же на месте познакомиться с бременем отцовства. Он взял неумело на руку Эвелину и стал её покачивать. На удивление она успокоилась раньше, чем Элеонора, которую мне пришлось и целовать и обнимать, чтобы перестала плакать.
О том, что я оставила в городе некоторые свои вещи, я даже не заикалась. Трэш заметно спешил, наотрез отказавшись взять в подарок детскую кроватку.
Я на эмоциях даже расцеловалась с тётей Мариной и попросила извиниться перед Соней. И вообще извинилась, что сорвала им выпускной . Сонька у неё единственная дочь, да с золотой медалью. А тут я нарисовалась со своим добром.
Оказавшись в своих любимых креслах, девочки успокоились. Вскоре совсем уснули, когда мы выехали на трассу. Уже темнело, и зажглись фонари.
Ревела машина. Трэш включил магнитолу, но она сопротивлялась воле хозяина. За это он её стукнул. Техника поняла, что от неё требуется, и заиграла приятная мелодия.
– Спокойные, – Трэш на мгновение обернулся назад и улыбнулся. – Ты должна меня всему научить.
– Обязательно, – кивнула я. – Ты мне расскажешь, куда нас увозишь?
– Три дня пилить будем, – он удобно устроился в кресле, переключил передачи и свободной рукой взял мою руку. – Там хорошие знакомства. Планы пока такие: приедем, сразу снимем квартиру, потом ты поступишь. Не передумала?
– Нет. Но как мы с детьми? Мама может ещё месяц в больнице пролежать.
– Справимся, Киса. Теперь вместе, нам ничего не помешает. Главное, уехать отсюда. У меня работа есть. Ты будешь учиться, я работать.
– Трэш! Но ты тоже должен учиться! – возмутилась я, не желая, чтобы он приносил себя в жертву.
– Посмотрим. Будем решать проблемы по мере их поступления, – он поглядывал на меня влюблённым, несчастным взглядом. – Катя, я так сильно тебя люблю. Знаешь, как я мучился. Доедем, я тебе покажу свой дневник. «Я без котёнка». Там каждый день с описаниями и впечатлениями.
– Вау! Трэш! А я не писала, – он не перестанет удивлять.
– Ты другая. Ты притаилась. Распишемся и повенчаемся по приезду. Согласна?
– Да, – кивнула я. – Ещё тогда была согласна.
Я растаяла, глядя на него. Пусть нам всего восемнадцать. Пусть весь мир твердит, что ранние браки распадаются. Пусть говорят! Они просто не знают, что такое настоящая любовь. И что бывают такие, как Трэш.
– Кис! Как клёво всё складывается, – радостно заявил он. – И мелких покрестим, станем им настоящими родителями. Их крестили?
Я отрицательно покачала головой. Двумя руками взяла его большую ладонь.
– Ник, обещай что выполнишь моё желание.
Он насторожился. Улыбка стала шире, и заинтересованный взгляд скользил с дороги на меня и обратно.
– Так-так, – протянул Никита. – Киса у меня с деньгами едет.
– Блин, ты меня знаешь! – рассмеялась я, не боясь разбудить малышек. Они под рёв мотора уснули очень крепко. – Папа мой оставил кое-что. Квартиру купим.
– Даже так?! – удивился он. – Пожалуйста, скажи, что меня ждала.
– Не ждала, – я тяжело вздохнула. – А вдруг меня искать будут?
– Катя, куда мы едем есть знакомства. Всё будет хорошо. Тем более, фамилию сменишь. И вообще, вся эта история с расставанием, как резкий поворот в нужном направлении. И ты меня дождалась. Киска, ну, скажи, что ждала.
– Получается, ждала, – нежно улыбнулась ему. – По-своему.
Эпилог
Город был крупнее нашего. Квартиру купили двухкомнатную. В ужасном состоянии, но мы с Трэшем рукастые и деловые. Рядом с университетом, где я собралась поступать на экономический факультет. Расписались почти сразу. Какие-то люди помогли, и не пришлось ждать ещё месяц. Я меняла паспорт и была в напряжении, что приедет Линёв. Поэтому с Никитой не расставалась совсем.
Венчание было для меня очень странным делом. Ну, раз Никита решил, я согласилась. Он вообще стал верующим, и я не смела ему мешать, потому что он ещё больше мне стал напоминать отца со своими утренними и вечерними молитвами, в которых я наотрез отказалась участвовать, выполняя роль догоняющего.
Мы обустроили наше семейное гнёздышко. Покрестили девочек, стали им родителями. Трэш вжился в роль отца, это было сделать не сложно. Малышки были восхитительны. Первые шаги, долгие прогулки по городу всей семьёй. Но и первые зубы, портящие нам уединение.
А потом случился удар. Я ждала маму Свету, когда её выпишут. Уже с Никитой спланировали, как обустроим её никчёмную жизнь. А Света выписалась из больницы и бросила нас, не оставив своих координат.
Вот такая мама у нас - кукушка. А мы с Трэшем - настоящие родители.
Определить в ясли девочек не получилось. Вначале, пришлось подавать в суд. Суд принял нашу сторону и лишил Свету родительских прав. Только после этого, мы с Трэшем официально смогли их оформить на себя. К этому прибавить мои вступительные экзамены, и бедный Никита с двумя девочками и работой на дому слегонца запарился. Но потом всё встало на свои места.
Он работал, поступать не собирался. В армию его с двумя детьми не взяли.
А потом я вообще расслабилась, когда по телевизору показали, что убит предприниматель Сергей Ленёв.
Кто-то подумает, что жизнь наша была скучная и тяжёлая. А вот и нет! Мы погрузились в такую трепетную любовь, что просто таяли от этой жизни и ловили кайф. У нас были хорошие знакомые, и мы часто путешествовали. Всё время ходили в гости, даже не заметив, как ясли сменились детским садом.
Да, мы не носили новую одежду, и еда у нас не была изысканной. Но мы свыклись и никогда на это не обращали внимание.
А со второго курса я стала брать подработку.
А когда перешла на третий, Трэш учудил. Он решил создать свою компанию и начать работать на себя. Долго мы выводили его бизнес-план и по моим подсчётам, должны были угробиться. Что собственно и произошло.
И началась гонка. Трэш заставил мать продать квартиру и приехать с деньгами к нам. Лиду я так полюбить и не смогла, зато она полюбила девочек, этого было достаточно. Мы обменяли квартиру на трёшку в дальнем районе города, и с мужем впряглись в бизнес.
Вначале фирма занималась разносторонним дизайном. Я была и менеджером и бухгалтером, с трудом закончила университет. Денег катастрофически не хватало. И мы рискнули пойти в строительство. Трэш взял бригаду и стал отделывать помещения под ключ. А ещё поступил заочно на строительный, и мне приходилось ему с учёбой помогать, а иногда просто всё за него делать. Так что с гордостью могу заявить, что у меня два высших образования.
И чего я только не видела. Он приползал домой с красными глазами от недосыпа и обезвоживания. Вырубался прямо на кухне. Я бегала по стройкам с домашней едой, чтобы хоть как-то его накормить. Так и не избавилась от этого комплекса – Трэш голодает.
А потом мужа била мокрым полотенцем, когда он купил нам путёвку на Ибицу.
Вот ради исполнения моего желания, он просто убился.
