Особенная

Послышались звуки похожие на то, как молоток бьет по наковальне. Затем вернули в приёмный покой к маме и подруге, что сидели и ждали там. И нас надолго оставили одних.
       
       Ждать пришлось действительно очень долго. К нам время от времени приходила медсестра и задавала вопросы о моем самочувствии. Затем что-то записывала в журнал и уходила. Мы молчали. Угнетает больничная обстановка. Запах лекарств, что витает в воздухе и который намертво впитался в стены.
       
       Я уже почти уснула, когда врач вернулся. Он тихо поздоровался с мамой и внимательно посмотрев в мою сторону, попросил ее отойти «на минутку».
       - Не нужно, - отозвалась я, приподнявшись на кровати, - говорите при мне.
       Мужчина вновь посмотрел в мою сторону, затем на маму. Она тоже поняла, что сейчас услышит что-то страшное, что изменит нашу жизнь бесповоротно. Он колебался около минуты, а потом тяжело вздохнул, взял ближайший стул и сел на него рядом с кроватью.
       - Мы провели необходимые анализы, - начал он издалека и снова глубокий вздох. - Результаты неутешительные.
       - Что вы увидели? - онемевшими губами спросила, так как понимаю, ничего хорошего не услышу.
       Он сглотнул. Еще раз нервно оглянулся и сделав глубокий вздох выдал.
       - У вас осталось полгода жизни.
       Вот так вот. Прямо в лоб.
       Воцарилась какая-то пугающая тишина, словно сама больница замерла в ожидании моей реакции. Но я молчала. Я вообще ничего не почувствовала, словно из меня вынули все эмоции.
       Я посмотрела на маму. По ее лицу текли слезы, которые она, словно не замечала. Ужас на ее лице отозвался болью где-то в глубине души. Рядом подруга всхлипнула, но я не обернулась. Я думала.
       - Полгода, - прошептала я почти спокойно.
       Как ни странно, плакать и истерить не хотелось.
       - Мы обнаружили опухоль мозга, - добавил доктор, опустив голову.
       Уверена, ему тоже сейчас нелегко.
       - А операция? - робко спросила мама. В ее карих глазах вспыхнула робкая надежда.
       - Поздно, - глухо отозвался мужчина, - уже пошли метастазы.
       
       Я вздрогнула и открыла глаза. Это был сон. Непростой, но сон. Я посмотрела на маму, которая сидела рядом на стуле и смотрела по сторонам. На подругу, что засыпала на втором стуле, прислонившись к белоснежной стене.
       Они не должны услышать того, что скоро скажет доктор. А он, судя по звукам шагов в коридоре, уже идёт к нам. Нужно действовать.
       
       Аккуратно приподнявшись, я поняла, что двигаться могу и боли при этом не чувствую. Лишь голова слегка кружится. И то, я считаю, меньшее из моих предстоящих проблем. Медленно встала, несмотря на тихие протесты мамы и зашагала к выходу.
       - Ты куда? - негромко спросила она.
       - В туалет, - солгала я, осматриваясь.
       - Я провожу, - подруга встрепенулась и даже встала на ноги.
       - Не стоит, я справлюсь, - остановила я ее и задернув шторку, что скрывала нас от окружающих, направилась в коридор.
       Мы встретились у двери. От удивления доктор не нашел что сказать.
       - Евгения, почему вы на ногах? - в руках он держал мою карту.
       - Я не хочу, чтобы мои родные узнали диагноз, - тихо проговорила я и жестом попросила его отойти подальше.
       - Вы знали? - мужчина удивленным не выглядел. Такое, наверняка, часто случается.
       - Скажем так, у меня есть дар предсказания, - с кривой улыбкой ответила и естественно на его лице отразилось недоверие.
       Не буду переубеждать. Мне нужно совсем другое.
       - Я знаю, - продолжила так же тихо, - что мне осталось немного и сделать что-то уже поздно.
       - И вас это не смущает? - он не скрывал удивления. Видно, многое повидал, но не такого.
       - Нет, - ответила я максимально спокойно, хотя внутри все екнуло от страха. - Просто выпишите витаминов и какие-то обезболивающие.
       - Вы уверены? - мужчина посмотрел в мою карту. - Может направить вас в центр онкологии?
       - Спасибо, но нет, - я выдавала из себя подобие улыбки, - не хочу тратить свои последние полгода на больницу. Тем более толку от этого не будет.
       
       Доктор кивнул, после, тяжело вздохнул и достал из кармана бумагу. Написав на ней что-то, он достал из другого кармана печать и поставив ее, вручил мне.
       - Принимайте три раза в день, а если будут боли, можно и четыре.
       - Спасибо, - я выдавала из себя что-то, наподобие улыбки и спрятав рецепт в карман, вернулась к маме.
       А вскоре нас выписали. Молчаливая медсестра принесла бумаги и коротко сообщила, что мы можем идти. А на вопрос мамы, насчёт результатов обследований, сказала, что все вопросы к врачу. И что она лишь выполняет поручение полученное от руководства. На это мама лишь недовольно поджала губы, но спорить не стала. Просто помогла мне подняться. Тем временем Вера вызвала такси, на котором мы и поехали домой.
       
       На улице стояла глубокая ночь когда мы доехали домой. А на небе светила яркая полная луна. Подруга, бросив в мою сторону косые взгляды, ушла не прощаясь. Тут я ее понимаю. Осуждать не собираюсь. А после того, как мама легла спать, а убедить ее в том, что со мной все хорошо, тот еще квест, как оказалась. Я подошла к окну, прислонилась к прохладному стеклу и посмотрела наверх. Свет ночного светила завораживал. Притягивал взгляд. Казалось глубоко в сердце я слышу зов. И она зовет меня куда-то далеко, где нет боли и страха. Где царит полная гармония с природой.
       Перед мысленным взором появилась картинка, как девушка в красном платье, в лесу, бегает с черным волком. Она от него не бежит. Ей хорошо рядом с ним.
       Я улыбнулась, чувствуя на губах вкус счастья, но по щекам вдруг побежали слезы.
       
       4
       
       Осознание, что я больна и ничего уже не сделать, накрыло с головой. Я медленно села на пол, прямо у окна и закрыв рот руками, дала волю чувствам. Страх душил. Я не хочу умирать. Мне же всего восемнадцать. Это несправедливо! Ведь я всегда была правильной девочкой. Никого не обижала, взрослых уважали. За что? Я не пью алкоголь, не курю. Почему я?
       
       Ответов на эти вопросы, ожидаемо не было, но стоило утереть слезы и посмотреть на небо, как стало чуточку легче. Совсем чуть-чуть, но мне уже не так сильно хотелось лежать на полу в позе эмбриона и жалеть себя.
       У меня еще полгода имеется в запасе. Нужно прожить их так, чтобы не было сожаления, когда время истечет. Да, нужно действовать.
       
       С этими мыслями я встала с пола, вытерла лицо тыльной стороной ладони и легла в постель. И как ни странно, уснула почти сразу. Словно по щелчку какого-то невидимого выключателя, отключилась. Но что интересно, мне снился сон.
       Девушка с длинными черными волосами прячется в каком-то грязном подвале. Ночью. Правда ночь не совсем обычная. Полнолуние. Она тщательно заперла железную дверь на засов, а потом, полностью разделась. Сначала ей было неловко и смешно, но стоило лучам ночного светила коснуться ее кожи, как округу огласили истошные крики полные боли. Мне было ее настолько жаль, что сердце болезненно сжалось в груди.
       
       А между тем, девушка покатилась по земле, пытаясь избавиться от боли. Но вскоре ее голос превратился в звериный рык. Всего на мгновение она исчезла из виду, так как покрывало, расстеленное на земле, накрыло ее голое тело. А когда оно опало, там стояло дикое животное. Чёрный волк. Точнее, волчица. Глаза не изменились. Это была она, та самая девушка. Сейчас ее обуревают совсем другие эмоции. Ей было любопытно. Она начала обнюхивать каждый уголок, словно что-то искала. А когда поняла, что заперта в клетке, точнее в подвале, взбесилась. И до самого рассвета рычала и бегала из одного угла в другой. Когда же влияние луны ослабло, волчица легла на земляной пол и закрыла глаза. В этот же момент зверь уступил место человеку. И же когда она вернулась, буквально сразу открыла глаза. И я готова поклясться, она ничего не помнит.
       
       Я наблюдаю, как девушка в спешке одевается. Часть ее вещей уничтожена, но она на это не обращает внимание и забрав камеры, спешит уйти отсюда подальше. И как оказалась, направилась домой. Там, она узнала шокирующую новость - ее отец оборотень. Мама ее, как оказалось, знала об этом. Она же позвонила кому-то и попросила приехать, а дочери велела помыться и привести себя в порядок. Та не стала возражать. А вскоре приехал тот, кого они ждали. После короткого разговора, мужчина со шрамом на лице посадил юную оборотницу на байк и они выехали. Вот только далеко уехать не смогли. На их пути появились люди с плохими намерениями.
       
       
       - Женя проснись! - кто-то звал меня, заставляя вынырнуть из глубокого сна, словно из вязкого желе и который отпускал с явной неохотой. - Женя!
       - Валя, - прошептала, чувствуя, как слезы текут из глаз.
       - Кто такая Валя? - не скрывая страха, спросила мама и села на край моей кровати.
       - Девушка в беде, - тихо произнесла я, сбрасывая с себя остатки сонливости и окончательно проснувшись. Затем посмотрела на явно напуганную родительницу. - Прости, мам, мне кошмар приснился.
       - Так кто эта Валя? - повторила она свой вопрос.
       - Не знаю, - искренне ответила я и мысленно добавила, но чувствую, скоро мы с ней познакомимся.
       Глядя в глаза единственного близкого мне человека, я поняла, что нужно рассказать правду. Но не ту, страшную, от одной только мысли о которой, внутренности скручиваются в узел. А ту, про мой дар. Что мне снятся вещие сны.
       
       Мы сидели на кровати и я, поведала ей о том, что увидела в своих снах ранее. И что до сих пор отмахивалась от них, так как считала плодом своей фантазии. Но вчерашнее моё попадание в больницу, показало, что все правда и мне стоит присмотреться к тому, что говорить подсознание.
       - А сегодня мне приснилась девушка, по имени Валя и я понятия не имею, что с ней и где она, - закончила я свое повествование. Хотя нет, я знаю, что она где-то близко.
       - Похоже в тебе проснулись способности моей матери, - вдруг сказала мама и теперь настала моя очередь удивляться.
       - Ты никогда не говорила о ней, - даже не знаю, злиться ли на такую новость или принять с радостью, так как не я одна такая.
       Мама неопределенно пожала плечами.
       - Для меня это не самые приятные воспоминания.
       И она просто встала и вышла. А я смотрела ей вслед, переваривая услышанное. Интересно, что еще я не знаю о своей семье? Или если быть точной, не знаю?
       
       5
       
       А ведь я в какой-то момент подумала, что мои новые способности это следствие опухоли. Слышала, что люди с такими болезнями могут делать необычные вещи… перед тем как уйти. И опять это липкое чувство страха и слезы, которые готовы покатиться по щекам. Но я сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться. Мама пока не должна знать ничего. Во всем этом мире у меня есть только она. Когда-то был отец, но он ушел за хлебом, когда мне было восемь. И больше о нем ничего не слышали. Разве что мама его иногда поминала не самыми добрыми словами.
       
       Вздохнув, я встала и оделась. После привела себя в порядок и вышла. И в первую очередь отправилась в аптеку за лекарствами. И там мне из выдали, но сперва потребовали дать домашний адрес и номер телефона. Как мне сказал старенький аптекарь в очках и с уже поседевшими волосами, эти препараты относятся к категории опиоидных и их строго контролируют. И напоследок порекомендовали обратиться к врачу другого профиля. За заботу я естественно поблагодарила, но в моих планах на ближайшее будущее не входит сидеть в больнице. Но и конкретной цели на сегодня не было, поэтому просто пошла по улице.
       
       Минут через двадцать я остановилась перед тату салоном. Мой взгляд был прикован к надписи на стекле о том, что сегодня пирсинги со скидкой. Клянусь, я не собиралась ничего подобного делать. Но в свете последних событий, захотелось попробовать. Что плохого может случиться? Инфекции не пугают уже. Боль? После вчерашней и это не страшит. Чего мне бояться?
       С этими мыслями, я уверенно толкнула дверь и вошла в просторное помещение, где играла громкая музыка. Мне навстречу вышла девушка в черном коротком платье. Её руки и ноги сплошь покрывали яркие татуировки. Волосы ярко-розового цвета, собраны в высокий хвост. На лице умело нанесенный макияж. Ногти покрыты чёрным лаком, а на пальцах разнообразные кольца. На запястьях большое количество браслетов из бисера и полосок кожи.
       - Чем могу помочь? - вежливо спросила она, оглядев меня с головы до ног. Точно так же, как это сделала я минутой ранее.
       - Я… - начала было говорить, но вдруг горло пересохло от волнения. Но сделав вдох, уже более уверенно продолжила. - Я хочу пирсинг.
       - Уверена? - чуть приподняв правую бровь, с легкой улыбкой переспросила девушка.
       - Уверена!
       В этот раз мой голос не дрогнул.
       
       Она еще раз внимание осмотрела меня, затем пригласила в соседнее помещение. Там я увидела стерилизатор промышленных размеров, инструменты, из которых только пинцет узнала и какие-то банки с жидкостями. Мне жестом велели устроиться на кресле и приготовить место, которое хочу проколоть.
       - Меня Аня зовут, - между делом представилась девушка, тряхнув розовыми локонами. А я вдруг поняла, что хочу такие же. Прямо сейчас. И неважно, сколько это будет стоить.
        А главное, в гробу буду смотреться довольно… живописно.
       - Женя, - назвала я свое имя, оголяя живот и тщательно пряча улыбку.
       
       Сама процедура заняла от силы минут десять, не больше. Девушка привычным движением сначала нанесла на кожу антисептик, потом нанесла лидокаин сделала прокол толстой иглой. Боли я не почувствовала, хотя, если честно, мне было плевать. Затем надела небольшое колечко с камушками и… все. А я, если честно, ждала большего. Лишь на прощание она коротко порекомендовала не мочить рану хотябы неделю. Я оплатила услугу и, довольная, ушла. Теперь я знаю, что хочу. Настроение не в пример улучшилось и до самого вечера гуляла по улице, просто наслаждаясь тем, что могу это делать.
       
       А вот когда солнце начало клониться к горизонту, я услышала музыку. Она доносилась из клуба, двери которого настежь открыты. У входа стоял амбал в черном костюме, а-ля шкаф, зорко следя за происходящим вокруг. Меня и мою заминку он заметил и кивнул в открытую дверь.
       - Заходи пока никого нет.
       Он улыбнулся, а у меня перед глазами появилась картинка, как он, в ночь полнолуния, стремительно обрастает шерстью.
       - Ты оборотень? - прошептала сама не веря в то, что только произнесла. Хотя и знаю - это правда.
       - Откуда узнала? - напрягся он и воровато посмотрел по сторонам. - Ты человек ведь человек!
       - Не знаю, - усмехнулась я.
        Нервы сдают, не иначе.
       
       Охранник, в костюме и с наушников в левом ухе, сделал глубокий вздох. Готова поклясться, при этом я услышала что-то звериное. Что-то, что похоже на сопение. Вот только продолжения разговора не последовало. Они лишь улыбнулся и вновь кивнул, мол заходи. И я вошла. В темное помещение, наполненное музыкой, которое освещают лишь небольшие подвижные, разноцветные огни. Пока никого нет. Но бар уже работает. Бармен, молодой мужчина, что протирает и так стерильные стаканы, обратил свой взор на меня. Но прежде чем сделать заказ, я начала его разглядывать. На руках и шее татуировки. Одет в чёрную обтягивающую футболку и жилет. На левом плече белоснежное полотенце, которым он постоянно полирует и без того сверкающие бокалы. Он мне приветливо улыбнулся и предложил на выбор фирменные напитки. А я смотрела на его светлые, коротко стриженные волосы и перед мысленным взором мелькает, как чья-то рука гладит их. Невольно улыбаюсь.