— Дело в убийце! — начал говорить Нар-Харз, вновь предпочитая полуправду. – Упустили...
— Но из-за него ли ты так бесишься? – Сибэль, склонив голову набок, многозначительно прищурился. – Сомнительно... Алинро, ходят слухи, что у тебя в Академии появилась привязанность! Притом, на редкость строптивая...
Алин мысленно пообещал этим слухам в лице неугомонного близнеца поотрывать хвосты по самые уши.
— Слухи отчасти верны! — неохотно согласился кицунэ, и не думая рассказывать остроухому обо всех нюансах взаимоотношений с этой самой «привязанностью».
— Так все дело в ней?! – Картинное удивление клыкастого и выразительно вскинутая бровь.
— Не совсем! — уклончиво ответил Нар-Харз, нанося последний удар по ни в чем не повинной груше и останавливая ее последовавшее вращение. Он прижался лбом к холодному боку тренажера, остужая влажную, разгоряченную кожу, и сугубо деловым тоном закончил: — Недавно на занятиях я обратил внимание, что выглядит она … так себе. Вяленькая, бледненькая и ненормально тихая. Если учитывать, что обычно эта егоза постоянно ерзает и глазками направо-налево стреляет!.. Я решил выяснить, в чем дело.
Упырь сдержал смешок и комментарий на тему того, что причин для такого поведения у молодой девушки может быть воз и маленькая тележка. От того, что ноготок сломался и болит, до неразделенных страстей! Ну, или печалей из-за чрезмерной настойчивости некоторых белохвостых... Озвучил же серокожий, разумеется, совсем иное:
— Ого! Если это то, что я думаю, то причина обнаружилась легко... – упырь пригубил напиток, зажмурился и облизнулся. – Ум-м!.. Люблю редкую кровь, а особенно — «вино жизни» из вен моих бывших сородичей. Хотя еще у дриад неплохой букет.
Лис не стал комментировать гастрономические пристрастия приятеля, и уж тем более интересоваться, что именно приключилось с «закуской» главы СБ, перед тем, как она стала собственно "закуской". Кицунэ продолжил развивать более важную на его взгляд тему:
— Да! Все так... На ауре девчонки были характерные следы! — Лис прекратил обнимать грушу и отстранился, повернувшись к собеседнику. — Истончение энергетической оболочки, кое-где так и вовсе прорехи! Общее потускнение самой ауры. Плюс еще кое-какие, очень специфические отметки.
— И?
— Я все выяснил... И оказался прав!.. — отрывисто бросил Алинро и, развернувшись, снова впечатал кулак в грушу.
На деле получить объяснения оказалось гораздо сложнее. Разобиженная Подкоряжная в ответ на прямой вопрос не только задрала хорошенький носик и поджала пухлые губки, как обычно, но еще и прокляла его от все своей мавьей души, чтоб ей пусто было... На этих воспоминаниях Нар-Харз раздраженно ругнулся и снова серией ударов атаковал ни в чем не повинный тренажер. Драный приворот теперь еще и с довеском, как будто его одного было мало!..
Словом, отвечать мавка отказывалась. Пришлось подойти к поиску ответа окольными путями! И что? Потратив чуть больше времени, чем обычно, Алинро все равно узнал то, что его интересовало. Как он и думал – истощил мавку призрак... Скорее всего, тот самый, который уже оставил за собой некоторое количество трупов.
Кицуне снова вцепился в несчастный спортивный снаряд.
Удар, удар, отход! Удар, удар...
Пальцы ноют даже под защитой — давненько он не тренировался с такой отдачей!..
Лис дрался со своими внутренними демонами.
Некро-эльф смотрел.
...Нар-Харз сейчас чисто с эстетической точки зрения являл собой потрясающее зрелище! Воин... Худощавый и жилистый, гибкий и очень подвижный. Стремительный и опасный.
Возбуждающее аппетит сочетание!
Упырь молчал и наслаждался воспоминаниями, неторопливо сворачивая мясо в рулетик и накрывая его сверху веточкой зелени — для эстетического удовольствия. Он не отрывал от лиса красных глаз.
«Вот что значит настоящий, верный друг... Ты не пропадешь с таким даже после смерти. Не успеешь испортиться!»
Некро-эльф улыбался, вспоминая славные времена своего боевого и главное сытого прошлого.
Лис же злился, погруженный в свои мысли.
Нет, ну это надо же, а?! В Академии столько всяких-разных студенток, а гребучая падаль прицепилась именно к этой!
Северный лис и сам не мог бы толком сказать, отчего эта мысль вызывает в нем такую иррациональную ярость. Очевидных причин, пожалуй, вырисовывалось три: во-первых, никто, кроме него не имеет право третировать его цель. Он эту мавку первый заметил, он ее на крючок поймал – он ее и тиранит! Никто не смеет без спроса ловить рыбку в его водах! Тем более даже «тирания и приставания» имели под собой основания. Так было нужно. Причем, не ему, хотя расплата как обычно обрушилась на исполнителя. Алинро поморщился, вспомнив, как его припечатало «благословением» Водяного.
Бах, бах, бах – отзывается на его ярость боксерская груша, цепи подвеса протестующе лязгают, кулаки под накладками врезаются в тугой кожаный бок, пот течет по лбу младшего Нар-Харза...
Во-вторых, приворот все еще действует, развеиваться даже не думает, косвенно это подтвердил сегодняшний «допрос» Невелики. И какая-та наглая дохлая тварь будет пытаться сожрать то, что он сам еще толком так и не попробовал?! А не охренели ли вы, господа привидения? И не пойти ли вам … куда подальше?
Лис остановил грушу, погасил вибрацию. Чуть отступил – и крутнулся на месте, ударив ногой набитый песком мешок. И сразу, на встречном движении «поймал» «противника» кулаком. Снова остановил снаряд... Майка на кицунэ успела промокнуть, и лис прервался, стаскивая ее. Прохладный воздух приятно остудил разгоряченную влажную спину, скользнул по животу, расчерченному рельефными мышцами пресса.
Кицунэ утер с лица пот скомканной одежкой и небрежно отбросил влажный ком на стойку с боевыми шестами. Не забыть бы потом забрать…
И, в-третьих, задание, как таковое. Близнецы разработали отличную схему. Продумали план. Уже приступили к исполнению... И успели вложить в него кучу сил и средств! А теперь, когда стало окончательно ясно, что шансы на успешное выполнение поставленной задачи весьма и весьма неплохи, случается такое?! Какой-то призрачный недобиток смеет совать свое неупокоеное рыло в их, Нар-Харзов, планы?!
Лис снова крутнулся, и в ярости провел двойной удар сначала отставленной в сторону ногой, потом опорной, и завершил серию «двойкой» руками в воображаемый корпус противника.
Самое противное, что всех этих причин было мало, чтобы настолько сильно вывести из себя опытного интригана (С красным дипломом, между прочим!) и хладнокровного манипулятора. Более того, он прекрасно это осознавал... Избыточность собственных реакций на мавку лиса безмерно злила. А злость на себя усиливала раздражение к призраку. Это раздражение в итоге выливалось внеплановыми неприятностями для несчастной спортивной груши… Лис со всей дури врезал своему «врагу» в район головы, шагнул вперед и с наслаждением впечатал локоть туда, где у реального противника находилась бы печень.
В голове постепенно складывался план ловли духа. Причем, ловли на живца! Лис скривился, ощущая, как мысль о том, что придется подвергнуть девушку опасности, вызывает в нем резкое отторжение. Плохо! Ведь именно такие действия в данной ситуации были бы единственно логичны и правильны. Но следом пришла мысль о том, что из-за этого чертового проклятья она может оказаться с убийцей один на один и безо всякого расчета, так как эта призрачная сволочь ее почему-то выделяет из студенческой толпы. И что тогда? Нет уж, пусть лучше ее прикроют, как следует, чем... Алинро аж передернуло, едва он представил худенькое девичье тело у основания башни — окровавленное, изломанное, не живое...
Он резко повернулся к Сибэлю и сказал:
— У меня есть идея!.. — В глазах белохвостого интригана, играющего на немногочисленную публику, плескался только холодный расчет. – Попробовав жертву, они всегда возвращаются…
— Я тебя понял. — Зеркальным отражением гримасы Алинро по лицу упыря расплылась аналогичная усмешка.
Короткая беседа, согласующая некоторые нюансы... Более конкретно все будет оговорено с основной командой, которая примет участие в отлове оборзевшего гада, так что после совещания упырь ушел почти сразу. У Сибэля были свои дела и обязанности.
Алинро же несколько секунд смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, пытаясь справиться с внутренним чувством отвращения к своим действиям. Не получалось... Хотелось схватить мавку и спрятать ото всех и вся! С глухим, злым рыком лис нанес новый удар по несчастному тренажеру. Тренировка Алинро Нар-Харза была далека от завершения…
...А потенциальная приманка ничего не знала о том, к чему бы ей не мешало хоть как-то да подготовиться, и безмятежно пила чай с подругой. Не знала она, кстати, не только о грядущих событиях. Еще она не ведала, насколько сильно задела сердце одного, никак не желающего это признавать, мужчины.
Хотя... Ранее Алинро Нар-Харз и сам никогда так резко не отворачивался от правды. Может быть, это произошло потому, что на лик Истины в этот раз наброшено столько маскирующих покровов, что пока она не просматривается вообще? Или наоборот, правда, видна всем, включая строптивого кицунэ! Вот только она пугает его едва ли не сильнее, чем злобный он боязливую, робкую мавку...
Ложкой снег мешая,
Ночь идёт большая...
Что же ты, глупышка, не спишь?
(Ю. Яковлева «Колыбельная медведицы»)
На Академию Триединства медленно опускалась ночь.
Она кутала высокие башни в мглистый покров, рассыпала звездный бисер по небосклону, драпировала парк в сумрачные тона. Зажигала огни, затеняла углы… И приводила с собой волшебство, которое обитатели Академии встречали по разному.
Вместе с ветром ночь скользнула в комнату Невилики, ласково погладив по бледной щеке расстроенную мавку. В карих глазах девушки к печали примешалась надежда, а после тревога окончательно растворилась в умиротворении.
Играя лепестками цветов, случайно попавшими в ветренные лапки, ночь влетела в окно апартаментов кицунэ, обнимая Алинро Нар-Харза за плечи, ластясь к нему черной кошкой, щуря янтарь искрящихся глаз и вкрадчиво мурлыча, что непременно все будет хорошо. Главное — принять новые правила! Жизнь течет, меняется… И ты проиграешь, если будешь следовать старым условиям.
Ночь полетела дальше. Сибэль на миг остановился по дороге в родной склеп, ощутив, как повеяло прохладой, которая игриво взъерошила волосы древнего эльфа. Почти незаметная улыбка коснулась бледных губ, и он неторопливо пошел дальше.
А Ильсор стоял у окна в своей башне, и ждал, пока не пришла она. Для этого духа ночь была крыльями и свободой... Даром возносящим его над миром, позволяющим гулять по нему свободно, увидеть хоть что-то еще, кроме стен Академии Триединства. Напитанных его кровью, купленных его жизнью тюремных стен.
Ночь летала над землей, одаривая всех, кто верил в чудо, сказками-снами. А другим, тему, кому ближе был страх, она приносила кошмары. Каждому — по потребностям, как говорится…
Ну, а наяву было место и для тревоги.
Приводились в готовность патрули, со студентами проводили инструктаж и строго настрого запрещали им выходить из комнат в темное время суток... Призракам же недовольным Ильсором было сделано серьезное внушение, которое наряду с анализом ситуации и рекомендациями по дальнейшему служению содержало весьма красочное описание того, что может с ними статься в случае, если... Зеленеющие духи медленно, но верно понимали, что и та стадия существования, в которой они пребывают сию минуту – еще не избавление ото всех мук.
Дух-убийца все видел. Понимал. И смеялся. Он залегал на дно…
Ночь снисходительна, она не выдаст... Она – всеобщая мать, которая даст покой в своих объятиях, скроет в тенях и никому не расскажет о выплаканных у нее на руках слезах.
Правда, беды у всех разные. Кому хлеба не хватает, а кому — жизни человеческой. Но никто же не узнает? А поймать его будет не так уж и просто, как считали сильные личности этого маленького замкнутого мирка — Академии Триединства.
На землю медленно опускалась ночь…
— Но из-за него ли ты так бесишься? – Сибэль, склонив голову набок, многозначительно прищурился. – Сомнительно... Алинро, ходят слухи, что у тебя в Академии появилась привязанность! Притом, на редкость строптивая...
Алин мысленно пообещал этим слухам в лице неугомонного близнеца поотрывать хвосты по самые уши.
— Слухи отчасти верны! — неохотно согласился кицунэ, и не думая рассказывать остроухому обо всех нюансах взаимоотношений с этой самой «привязанностью».
— Так все дело в ней?! – Картинное удивление клыкастого и выразительно вскинутая бровь.
— Не совсем! — уклончиво ответил Нар-Харз, нанося последний удар по ни в чем не повинной груше и останавливая ее последовавшее вращение. Он прижался лбом к холодному боку тренажера, остужая влажную, разгоряченную кожу, и сугубо деловым тоном закончил: — Недавно на занятиях я обратил внимание, что выглядит она … так себе. Вяленькая, бледненькая и ненормально тихая. Если учитывать, что обычно эта егоза постоянно ерзает и глазками направо-налево стреляет!.. Я решил выяснить, в чем дело.
Упырь сдержал смешок и комментарий на тему того, что причин для такого поведения у молодой девушки может быть воз и маленькая тележка. От того, что ноготок сломался и болит, до неразделенных страстей! Ну, или печалей из-за чрезмерной настойчивости некоторых белохвостых... Озвучил же серокожий, разумеется, совсем иное:
— Ого! Если это то, что я думаю, то причина обнаружилась легко... – упырь пригубил напиток, зажмурился и облизнулся. – Ум-м!.. Люблю редкую кровь, а особенно — «вино жизни» из вен моих бывших сородичей. Хотя еще у дриад неплохой букет.
Лис не стал комментировать гастрономические пристрастия приятеля, и уж тем более интересоваться, что именно приключилось с «закуской» главы СБ, перед тем, как она стала собственно "закуской". Кицунэ продолжил развивать более важную на его взгляд тему:
— Да! Все так... На ауре девчонки были характерные следы! — Лис прекратил обнимать грушу и отстранился, повернувшись к собеседнику. — Истончение энергетической оболочки, кое-где так и вовсе прорехи! Общее потускнение самой ауры. Плюс еще кое-какие, очень специфические отметки.
— И?
— Я все выяснил... И оказался прав!.. — отрывисто бросил Алинро и, развернувшись, снова впечатал кулак в грушу.
На деле получить объяснения оказалось гораздо сложнее. Разобиженная Подкоряжная в ответ на прямой вопрос не только задрала хорошенький носик и поджала пухлые губки, как обычно, но еще и прокляла его от все своей мавьей души, чтоб ей пусто было... На этих воспоминаниях Нар-Харз раздраженно ругнулся и снова серией ударов атаковал ни в чем не повинный тренажер. Драный приворот теперь еще и с довеском, как будто его одного было мало!..
Словом, отвечать мавка отказывалась. Пришлось подойти к поиску ответа окольными путями! И что? Потратив чуть больше времени, чем обычно, Алинро все равно узнал то, что его интересовало. Как он и думал – истощил мавку призрак... Скорее всего, тот самый, который уже оставил за собой некоторое количество трупов.
Кицуне снова вцепился в несчастный спортивный снаряд.
Удар, удар, отход! Удар, удар...
Пальцы ноют даже под защитой — давненько он не тренировался с такой отдачей!..
Лис дрался со своими внутренними демонами.
Некро-эльф смотрел.
...Нар-Харз сейчас чисто с эстетической точки зрения являл собой потрясающее зрелище! Воин... Худощавый и жилистый, гибкий и очень подвижный. Стремительный и опасный.
Возбуждающее аппетит сочетание!
Упырь молчал и наслаждался воспоминаниями, неторопливо сворачивая мясо в рулетик и накрывая его сверху веточкой зелени — для эстетического удовольствия. Он не отрывал от лиса красных глаз.
«Вот что значит настоящий, верный друг... Ты не пропадешь с таким даже после смерти. Не успеешь испортиться!»
Некро-эльф улыбался, вспоминая славные времена своего боевого и главное сытого прошлого.
Лис же злился, погруженный в свои мысли.
Нет, ну это надо же, а?! В Академии столько всяких-разных студенток, а гребучая падаль прицепилась именно к этой!
Северный лис и сам не мог бы толком сказать, отчего эта мысль вызывает в нем такую иррациональную ярость. Очевидных причин, пожалуй, вырисовывалось три: во-первых, никто, кроме него не имеет право третировать его цель. Он эту мавку первый заметил, он ее на крючок поймал – он ее и тиранит! Никто не смеет без спроса ловить рыбку в его водах! Тем более даже «тирания и приставания» имели под собой основания. Так было нужно. Причем, не ему, хотя расплата как обычно обрушилась на исполнителя. Алинро поморщился, вспомнив, как его припечатало «благословением» Водяного.
Бах, бах, бах – отзывается на его ярость боксерская груша, цепи подвеса протестующе лязгают, кулаки под накладками врезаются в тугой кожаный бок, пот течет по лбу младшего Нар-Харза...
Во-вторых, приворот все еще действует, развеиваться даже не думает, косвенно это подтвердил сегодняшний «допрос» Невелики. И какая-та наглая дохлая тварь будет пытаться сожрать то, что он сам еще толком так и не попробовал?! А не охренели ли вы, господа привидения? И не пойти ли вам … куда подальше?
Лис остановил грушу, погасил вибрацию. Чуть отступил – и крутнулся на месте, ударив ногой набитый песком мешок. И сразу, на встречном движении «поймал» «противника» кулаком. Снова остановил снаряд... Майка на кицунэ успела промокнуть, и лис прервался, стаскивая ее. Прохладный воздух приятно остудил разгоряченную влажную спину, скользнул по животу, расчерченному рельефными мышцами пресса.
Кицунэ утер с лица пот скомканной одежкой и небрежно отбросил влажный ком на стойку с боевыми шестами. Не забыть бы потом забрать…
И, в-третьих, задание, как таковое. Близнецы разработали отличную схему. Продумали план. Уже приступили к исполнению... И успели вложить в него кучу сил и средств! А теперь, когда стало окончательно ясно, что шансы на успешное выполнение поставленной задачи весьма и весьма неплохи, случается такое?! Какой-то призрачный недобиток смеет совать свое неупокоеное рыло в их, Нар-Харзов, планы?!
Лис снова крутнулся, и в ярости провел двойной удар сначала отставленной в сторону ногой, потом опорной, и завершил серию «двойкой» руками в воображаемый корпус противника.
Самое противное, что всех этих причин было мало, чтобы настолько сильно вывести из себя опытного интригана (С красным дипломом, между прочим!) и хладнокровного манипулятора. Более того, он прекрасно это осознавал... Избыточность собственных реакций на мавку лиса безмерно злила. А злость на себя усиливала раздражение к призраку. Это раздражение в итоге выливалось внеплановыми неприятностями для несчастной спортивной груши… Лис со всей дури врезал своему «врагу» в район головы, шагнул вперед и с наслаждением впечатал локоть туда, где у реального противника находилась бы печень.
В голове постепенно складывался план ловли духа. Причем, ловли на живца! Лис скривился, ощущая, как мысль о том, что придется подвергнуть девушку опасности, вызывает в нем резкое отторжение. Плохо! Ведь именно такие действия в данной ситуации были бы единственно логичны и правильны. Но следом пришла мысль о том, что из-за этого чертового проклятья она может оказаться с убийцей один на один и безо всякого расчета, так как эта призрачная сволочь ее почему-то выделяет из студенческой толпы. И что тогда? Нет уж, пусть лучше ее прикроют, как следует, чем... Алинро аж передернуло, едва он представил худенькое девичье тело у основания башни — окровавленное, изломанное, не живое...
Он резко повернулся к Сибэлю и сказал:
— У меня есть идея!.. — В глазах белохвостого интригана, играющего на немногочисленную публику, плескался только холодный расчет. – Попробовав жертву, они всегда возвращаются…
— Я тебя понял. — Зеркальным отражением гримасы Алинро по лицу упыря расплылась аналогичная усмешка.
Короткая беседа, согласующая некоторые нюансы... Более конкретно все будет оговорено с основной командой, которая примет участие в отлове оборзевшего гада, так что после совещания упырь ушел почти сразу. У Сибэля были свои дела и обязанности.
Алинро же несколько секунд смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, пытаясь справиться с внутренним чувством отвращения к своим действиям. Не получалось... Хотелось схватить мавку и спрятать ото всех и вся! С глухим, злым рыком лис нанес новый удар по несчастному тренажеру. Тренировка Алинро Нар-Харза была далека от завершения…
...А потенциальная приманка ничего не знала о том, к чему бы ей не мешало хоть как-то да подготовиться, и безмятежно пила чай с подругой. Не знала она, кстати, не только о грядущих событиях. Еще она не ведала, насколько сильно задела сердце одного, никак не желающего это признавать, мужчины.
Хотя... Ранее Алинро Нар-Харз и сам никогда так резко не отворачивался от правды. Может быть, это произошло потому, что на лик Истины в этот раз наброшено столько маскирующих покровов, что пока она не просматривается вообще? Или наоборот, правда, видна всем, включая строптивого кицунэ! Вот только она пугает его едва ли не сильнее, чем злобный он боязливую, робкую мавку...
ЭПИЛОГ
Ложкой снег мешая,
Ночь идёт большая...
Что же ты, глупышка, не спишь?
(Ю. Яковлева «Колыбельная медведицы»)
На Академию Триединства медленно опускалась ночь.
Она кутала высокие башни в мглистый покров, рассыпала звездный бисер по небосклону, драпировала парк в сумрачные тона. Зажигала огни, затеняла углы… И приводила с собой волшебство, которое обитатели Академии встречали по разному.
Вместе с ветром ночь скользнула в комнату Невилики, ласково погладив по бледной щеке расстроенную мавку. В карих глазах девушки к печали примешалась надежда, а после тревога окончательно растворилась в умиротворении.
Играя лепестками цветов, случайно попавшими в ветренные лапки, ночь влетела в окно апартаментов кицунэ, обнимая Алинро Нар-Харза за плечи, ластясь к нему черной кошкой, щуря янтарь искрящихся глаз и вкрадчиво мурлыча, что непременно все будет хорошо. Главное — принять новые правила! Жизнь течет, меняется… И ты проиграешь, если будешь следовать старым условиям.
Ночь полетела дальше. Сибэль на миг остановился по дороге в родной склеп, ощутив, как повеяло прохладой, которая игриво взъерошила волосы древнего эльфа. Почти незаметная улыбка коснулась бледных губ, и он неторопливо пошел дальше.
А Ильсор стоял у окна в своей башне, и ждал, пока не пришла она. Для этого духа ночь была крыльями и свободой... Даром возносящим его над миром, позволяющим гулять по нему свободно, увидеть хоть что-то еще, кроме стен Академии Триединства. Напитанных его кровью, купленных его жизнью тюремных стен.
Ночь летала над землей, одаривая всех, кто верил в чудо, сказками-снами. А другим, тему, кому ближе был страх, она приносила кошмары. Каждому — по потребностям, как говорится…
Ну, а наяву было место и для тревоги.
Приводились в готовность патрули, со студентами проводили инструктаж и строго настрого запрещали им выходить из комнат в темное время суток... Призракам же недовольным Ильсором было сделано серьезное внушение, которое наряду с анализом ситуации и рекомендациями по дальнейшему служению содержало весьма красочное описание того, что может с ними статься в случае, если... Зеленеющие духи медленно, но верно понимали, что и та стадия существования, в которой они пребывают сию минуту – еще не избавление ото всех мук.
Дух-убийца все видел. Понимал. И смеялся. Он залегал на дно…
Ночь снисходительна, она не выдаст... Она – всеобщая мать, которая даст покой в своих объятиях, скроет в тенях и никому не расскажет о выплаканных у нее на руках слезах.
Правда, беды у всех разные. Кому хлеба не хватает, а кому — жизни человеческой. Но никто же не узнает? А поймать его будет не так уж и просто, как считали сильные личности этого маленького замкнутого мирка — Академии Триединства.
На землю медленно опускалась ночь…
