Не истерил по поводу побитого лица, не переживал из-за неправильно лежащей челки, а внимательно глядя на нее, уселся на табурет, так и не отпустив ее руки. И вдруг притянул девушку к себе.
- Ну… - вздохнула Наташка, делая вид, что не замечает произошедших в нем перемен. - Мне в бухгалтерии пришлось долго ждать, пока они не оформят договор со своей стороны: не поставят подписи, печати, не сделают копии и не заверят их. Вообще они первый раз слышали, что должны вчера приехать за ним. Фотиев их об этом не предупредил заранее.
Слушая ее, Лёня перевел взгляд с ее губ на тонкую талию. Не помогло. Тогда, спасаясь, опустил взгляд на ее ноги, прикрытые коротким халатиком. Опять плохо. Быстро поднял взгляд, который тут же уперся в ее грудь. Еще хуже… Посмотрел на волосы, что лежали распущенные по плечам… Да, блин, Наташка! Куда ни глянь вся соблазн и совершенство! Последний раз он себя так чувствовал, когда у него поднялась температура. Сейчас же, при его состоянии болезненного влечения, таком, что перестаешь соображать, еще бросает то в жар, то в холод, и лихорадит жестко. С трудом сглотнув, он кашлянул и севшим голосом проговорил:
- Мне Илья говорил, что это срочно.
- Вот! – сдвинула тонкие брови Наташка, а Лёнечку опять обдало жаром. – А они понятия не имели, что это так срочно. Разговор был, что оформят его в течении недели, потому и удивились моему появлению. Я выглядела дура дурой. Представляешь?
Лёнечка не представлял. Он вообще не слышал ее, придавленный своим новым состоянием. Вид знакомый, такой привычной девушки с которой он, бог знает сколько проработал, сейчас необычно действовал на него. Скользкий атлас халатика чуть разошелся на ее груди, заставив Лёнечку встряхнуть головой, чтобы хоть на миг прийти в себя, и посмотрел в ее лицо. Почему до сих пор он не замечал, какая она? Но взгляд его невольно опять скользнул к вороту ее халатика. Етитская сила! Фотиев по полной ответит, что посмел втянуть Наташку в свою грязную игру.
- Лёнечка, - позвала его Наташка, и когда он поднял на нее лихорадочно горящий взгляд, тихо спросила: - Ты чего?
- Чего? – отрывисто переспросил он.
Девушка глазами показала на его руки, сжимавшие ее ладошки, и парню пришлось нехотя выпустить их, как будто птицу счастья, отпускал.
- Ты, какой-то не такой, - проговорила она смущенно, запахивая халатик под его несчастным взглядом.
- Станешь тут другим после ночи в кутузке, - буркнул Лёнечка, с усилием отводя взгляд в сторону.
- Лёнь, тебе деньги нужны? – стесняясь спросила Наташка, она не знала как теперь с ним себя вести. – Я могу одолжить.
Деньги ему были нужны, но брать их у нее он не собирался. Хоть при ней будет мужиком, а не мудовым рыданием.
- Нет.
- Тогда хоть поешь.
- Спасибо. Поможешь привести лицо в порядок, что бы людей не пугать. Обработать там, чем нибудь.
- Ага… сейчас… - метнулась Наташка в комнату, откуда появилась с аптечкой. Хорошая девочка, а главное его девочка.
По-хорошему надо было встать и уйти, но Лёнечка не мог. Ему хотелось подольше побыть рядом Наташкой, и не было сил ступить от нее за порог.
- Спасибо, что вступилась за меня, - пробормотал он, когда она начала протирать его ссадины и синяки на лице перекисью.
Ему страшно хотелось обнять ее, стиснуть, прижаться к ней и он вцепился в края табурета, чтобы не поддаться этому желанию. Сердце Лёнечки металось пойманным в силок зверьком: надо бежать и уйти невозможно. Будь неладен этот шелковый халат! Лёню так и подмывало сорвать его, потому что на Наташкиной фигуре он, явно, был лишний. Пока она занималась его лицом, он, жадно вдыхая запах ее тела, натужно сопел. Ложбинка меж ее грудей подавляла его волю, а от аромата исходящим от нее, воля парня таяла и плавилась как воск от пламени свечи, и само его тело плавилось от жара. Может, притвориться, что ему плохо и упасть лицом в эту самую желанную ложбинку? Как же тяжело держать дистанцию, когда она так близко, спасу нет! Правда, последствия могут быть непредсказуемыми, а ему не до этого. Но это пока…
- Ладно, - уклонился он от ватки, смоченной перекисью, которой осторожно протирала его раны на лице Наташка. – Я пойду.
- Ты не хныкал, молодец! А помниться из-за каждой царапины истерил, - не удержалась она, чтобы по всегдашней своей привычке не поддеть его.
Лёнечка улыбнулся. Она такая, его Наташка.
- Ты про этот шелковый халатик говорила? – спросил он, словно отдавая дань вежливости.
- Ага, - повелась она, разулыбавшись. – Правда, милый?
- Ни чё так, а под ним, что-нибудь есть?
- Дурак! – вспыхнула девушка, не готовая к чисто мужскому вопросу, который вдруг задал Лёнечка.
Он криво усмехнулся, поднялся с табурета и вышел в прихожую. Вот оно как! Он, кажется, счастлив от одной мысли, что вот так, в халатике, она будет встречать его, припозднившегося с работы и тихо ругаться, потому что за дверью комнаты будет сладко сопеть во сне их ребенок. Лёнечка тряхнул головой, отгоняя наваждение, и дернул на себя входную дверь.
- Я на работу приду, - остановили его Наташкины слова.
- Зачем это? – обернулся он к ней.
- Забыл? У меня остались там вещи, нужно забрать.
- Не ходи, я сам их тебе занесу.
- Спасибо, конечно, но почему я не могу зайти? - поинтересовалась она с подозрением. – Почему?
Черт, как же его влечет к ней!
- По кочану! - буркнул он и захлопнул за собой дверь.
Выскочив из подъезда, Лёнечка остановил проезжавшее мимо такси и, назвав адрес, забрался на заднее сидение, где немного успокоившись, заставил мысли вернуться к насущному. И что же он имеет? А ничего не имеет и находится в полной жопе. Друзей нет, денег нет и надеяться не на кого. Мужчин он прежде рассматривал как партнеров по сексу. Денег зарабатывать не умел, да и не было необходимости, потому что сидел на шее у матери. Фотиев его топит. И почему это не понятно следователю Троекурову? Хотя почему не понятно? Лёнечка для него идеальный козел отпущения. Так что выбираться надо самому. Не имело значения, знал Фотиев или нет, что его отпустили. У Лёнечки имелось то преимущество, что Фотиев даже предположить не мог, что у его подчиненного могла появиться хоть какая-то решимость разобраться с ним. От Лёнечки можно было ждать одного, что он забьется в угол, что бы сидеть там тише мыши, либо устроит своей мамочке истерику, что бы отмазала его, а потом будет заглядывать любовнику в глаза и делать вид, что ничего такого между ними не произошло.
Такси остановилось у многоэтажки из красного кирпича, похожего на Бастилию. Квартиры здесь большие и стоили немало. Прежде чем выйти, парень попросил водилу:
- Командир, подождешь меня? Это недолго.
- Деньги гони, может, и подожду, - лениво отозвался тот.
- Вдвое заплачу. Будь человеком, а?
Водитель бросил на побитое лицо Лёнечки такой недоверчивый взгляд, будто подозревал, что перед ним сам Брюс Уиллис, собственной персоной.
- Пятнадцать минут постою, - нехотя буркнул он.
- Двадцати будет достаточно, - поставил точку Лёнечка, выбираясь из такси.
Ему повезло: у нужного подъезда топталась, отдуваясь, грузная тетка с двумя набитыми хозяйственными сумками. Она возилась с ними, пытаясь перехватить поудобнее, чтобы освободить одну руку и набрать код домофона. На грязное заплеванное крыльцо ставить сумки ей явно не хотелось, потому галантное предложение Лёнечки помочь, было встречено с готовностью и вздохом облегчения, потеснив привычную настороженность к чужакам, то и дело стремящихся проникнуть в подъезд. Но парнишка хоть и был побит, оказался воспитанным, хорошо одет и смотрел честными глазами. И все же бдительная тетка, когда Лёнечка открыл перед ней тяжелую подъездную дверь, поинтересовалась:
- А вы к кому, молодой человек?
- К Фотиеву Илье Валерьевичу, - официально словно в приемной строгой секретарши, доложился Лёнечка, заходя в подъезд вслед за ней.
- А-а, - протянула тетка несколько разочарованно.
Он внес доверенную ему сумку в лифт и, нажав кнопку нужного ей этажа, прижался к стенке, давая ей возможность хоть как-то в нем развернуться. В тесном пространстве лифта явственно чувствовался кислый запах пота и немытых волос взопревшей тетки. Она с извиняющейся подозрительностью покосилась на него и спросила:
- Кто это вас так? Вроде приличный молодой человек…
- Да вот в подворотне встретили... хулиганы, - проговорил Ленечка, с трудом подавляя желание грязно выругаться, хотя день назад, будучи примерным мальчиком, стеснялся крепких, вульгарных выражений.
- В милицию-то заявили? – проявила вежливое участие тетка, осуждающе покачав головой.
- А как же, - поддержал Лёнечка разговор, опять испытав зуд матюкнуться как следует. – А вы соседка Ильи Валерьевича, госпожа…?
- Клавдия Андреевна я, - немного смущенно назвалась соседка Фотиева, вдруг поправив куцую перигидрольную кудряшку. – Мы хоть и не живем с ними на одном этаже, но с Людочкой, женой Ильи Валерьевича добрые приятельницы, а вы…
Лифт остановился и Лёнечка, вежливо попрощавшись, мимо Клавдии Андреевны, стараясь не задеть ее тугие сумки, выбрался из тесного просранства на лестничную площадку.
Когда позвонил в знакомую дверь, скривившись так, словно испытывал не проходящую зубную боль, открыли не сразу. Ему пришлось отойти от двери, что бы его понурую голову и подавленный вид можно было разглядеть в глазок. Через какое-то время за дверью послышалась возня, щелкнул замок и дверь открылась.
- Чего приперся? – недовольно поинтересовался Фотиев, встретив его неласково.
Лёнечка поднял на него несчастные глаза, наткнувшись на хмурый недобрый взгляд Ильюши. При виде Фотева, разгорелась вдруг внутренняя борьба: Лёнечка, заскулил от обиды, но съежился и умолк под зубовный скрежет Мяхера.
- Отпустили что ли?
- Угу, - жалобно кивнул Лёнечка. – Можно к тебе?
- Еще чего! – хмыкнул Илья, по-хозяйски опершись локтем о дверной косяк.
Лёнечка опустил глаза, чтобы не видеть ни задранную на пузе майку, ни трикотажных треников с вытянутыми коленками. Боялся сорваться раньше времени.
- Ты еще смеешь заявляться ко мне, пидор-ворюга, после того, как обчистил мой магазин? – довольно добродушно проговорил Фотиев, решив напоследок вытереть о бывшего любовника ноги. – Ты уволен. Но прежде возместишь все, что у меня взял.
- Да, прям сейчас, - усмехнулся Лёнечка и ударил Илью ногой в брюхо, не в силах больше сдерживать гадливости.
Хрюкнув, Илья влетел в квартиру, где в глубине прихожей ударился о зеркало-трюмо, завалившись набок. Лёнечка зашел за ним, захлопнул дверь и подошел к поверженному директору «СиДи и смотри». Удар вышиб из толстяка дух. Фотиев пытался подняться на четвереньки, глубоко и хрипло дыша открытым ртом.
- Это я буду решать, когда мне уйти, - проговорил Лёнечка, присев на корточки перед корчившимся Ильей.
Его переполняло отвращение и гадливость. Этот омерзительный, вонючий боров, что сейчас обильно потел от страха, дотрагивался до него и Лёнечка был отвратителен самому себе, что позволил произойти подобному.
- Чего тебе… надо? Денег? – просипел Илья. – Забирай и… вали отсюда…
- Ну, разумеется, денег… - недобро усмехнулся Лёнечка. – Но больше всего мне бы хотелось получить от тебя объяснение, зачем ты сдал меня, сучара?
- Ты получишь… свою компенсацию, - пыхтя и морщась, сел на пол Илья, прислонясь к стене, громко при этом пустив газы.
Болезненно скривившись, он гладил свое ушибленное пузо.
- Сколько ты хочешь? – отдуваясь от жадности и страха, прохрипел Фотиев.
- Не беспокойся, - помахав рукой перед носом, разгоняя испорченный Ильей воздух, проговорил Лёнечка. – Я сам возьму, сколько мне причитается.
- Тогда возьми вон там… - махнул в сторону гостиной Илья.
- А я передумал брать у тебя деньги, - растянул в улыбке губы Лёнечка. – Со мной расплатится твой магазин.
- Сдурел! – Взвился тут же Илья. – Ты не имеешь права… - и получил хлесткую пощечину.
- Не имею? – ласково спросил Лёнечка, подавляя желание тут же растоптать бывшего босса.
Илья утер кровавые сопли и всхлипнул. Он не понимал, что случилось с прежде покладистым, безвольным, похожим на безхребетную амебу, Лёнечкой. От парня прямо таки веяло опасностью, и Илья не на шутку струсил.
- Почему, не имею права? – насмешливо повторил вопрос Лёнечка, заставив Илью вжать голову в плечи в ожидании следующей пощечины. – Ты ведь обвинил меня в том, чего я не совершал и сам сейчас сказал о компенсации. Только вот той подачки, что ты мне вздумал предложить из своей заначки, будет маловато.
- Мы же были… Вспомни нашу любовь… - заныл, дрожа телесами Илья, желая хоть как-то избежать намечающейся оплеухи, но под тяжелым, неподвижным взглядом Лёнечки, осекся, благоразумно закончив: - …друзьями… - снова получив пощечину.
- Ладно я, но ты ж, сучий потрох, вздумал Наташку лапать.
- Так я ж… по-честному… - всхлипнул Илья, - жениться на ней хотел…
Снова хлесткий удар по лицу, от которого Фотиев мешком завалился на пол.
- По-честному? Это как? – шипел Лёнечка, трясясь от ярости. – При живой жене и детях, жениться хотел? Твоя жена, зная какая ты свинья, все же не предполагает, что ты готов бросить своих детей ради другой, да? Думаю, она будет рада узнать об этом, - показал Фотиеву свой телефон Лёнечка, на который якобы записывал их разговор. - К тому же, она будет иметь удовольствие узнать, что ее муженек педрила и любит не только свежих баб, но и молодых мальчиков.
- Не докажешь!!! Ты ничего не докажешь!!! – взвыл, выпучив глаза Илья, представив, что с ним будет, узнай об этом его дражайшая половина. – Я все буду отрицать! – брызгал он слюной. – Запись твоя подделка! Монтаж!
- Надо же, - восхитился Лёнечка бурной реакции, едва полуживого Фотиева. Реакция есть, жить будет. Мало он его, получается, отметелил. – Тогда придется побеспокоить твою соседку, Клавдию Андреевну. Она в хороших отношениях с мадам Фотевой, не так ли? К тому же видела, как я сюда шастал и не только она.
- Чего ты от меня хочешь? – заныл Фотиев. – Хочешь семью разрушить?
- Прям мечтаю, - фыркнул Лёнечка. – Это же ты упрямишься и не рвешься платить за молчание. Я же всего лишь желаю заработать на тебе денег. С паршивой овцы, хоть шерсти клок. К тому же ты меня жутко обидел…
- Я вернусь к тебе… - вдруг порывисто подался к нему Илья, снова испустив газы.
- Бо-оже упаси, - помахал ладонью перед своим лицом Лёнечка. – В тебе есть одна лишь прекрасная черта – деньги. Так что плати… когда ты говоришь, возвращается с дачи твоя семья?
- Ну, не губи-и ты меня-я! – белугой заголосил Илья.
- Это я уже слышал, - был неумолим Лёнечка. – Деньги где?
Жирное лоснящееся лицо Фотиева исходило обильным потом, из носа текла кровь. Он жалобно смотрел на своего бывшего любовника, но неумолимый взгляд Лёнечки, по-прежнему, не обещал ничего хорошего. Наоборот, этот взгляд до смерти пугал Илью, и он сжался под ним настолько, насколько позволяло его рыхлое дрожащее тело.
- В кабинете магазина, за картиной есть сейф, - сник совершенно раздавленный толстяк и шепотом выдал код сейфа.
- Ладненько. Вечером наведаюсь в «СиДи и смотри», возьму деньги, а заодно напишу заявление на увольнение. А ты мухой к Троекурову с чистосердечным признанием. Понял?
Парень встал и Илья с облегчением шумно перевел дыхание, когда Лёнечка вдруг с разворота ударил его ногой в жирный бок. Оглушенный ударом и накатившей болью, владелец «СиДи и смотри», теряя сознание, услышал брезгливое:
- Ну… - вздохнула Наташка, делая вид, что не замечает произошедших в нем перемен. - Мне в бухгалтерии пришлось долго ждать, пока они не оформят договор со своей стороны: не поставят подписи, печати, не сделают копии и не заверят их. Вообще они первый раз слышали, что должны вчера приехать за ним. Фотиев их об этом не предупредил заранее.
Слушая ее, Лёня перевел взгляд с ее губ на тонкую талию. Не помогло. Тогда, спасаясь, опустил взгляд на ее ноги, прикрытые коротким халатиком. Опять плохо. Быстро поднял взгляд, который тут же уперся в ее грудь. Еще хуже… Посмотрел на волосы, что лежали распущенные по плечам… Да, блин, Наташка! Куда ни глянь вся соблазн и совершенство! Последний раз он себя так чувствовал, когда у него поднялась температура. Сейчас же, при его состоянии болезненного влечения, таком, что перестаешь соображать, еще бросает то в жар, то в холод, и лихорадит жестко. С трудом сглотнув, он кашлянул и севшим голосом проговорил:
- Мне Илья говорил, что это срочно.
- Вот! – сдвинула тонкие брови Наташка, а Лёнечку опять обдало жаром. – А они понятия не имели, что это так срочно. Разговор был, что оформят его в течении недели, потому и удивились моему появлению. Я выглядела дура дурой. Представляешь?
Лёнечка не представлял. Он вообще не слышал ее, придавленный своим новым состоянием. Вид знакомый, такой привычной девушки с которой он, бог знает сколько проработал, сейчас необычно действовал на него. Скользкий атлас халатика чуть разошелся на ее груди, заставив Лёнечку встряхнуть головой, чтобы хоть на миг прийти в себя, и посмотрел в ее лицо. Почему до сих пор он не замечал, какая она? Но взгляд его невольно опять скользнул к вороту ее халатика. Етитская сила! Фотиев по полной ответит, что посмел втянуть Наташку в свою грязную игру.
- Лёнечка, - позвала его Наташка, и когда он поднял на нее лихорадочно горящий взгляд, тихо спросила: - Ты чего?
- Чего? – отрывисто переспросил он.
Девушка глазами показала на его руки, сжимавшие ее ладошки, и парню пришлось нехотя выпустить их, как будто птицу счастья, отпускал.
- Ты, какой-то не такой, - проговорила она смущенно, запахивая халатик под его несчастным взглядом.
- Станешь тут другим после ночи в кутузке, - буркнул Лёнечка, с усилием отводя взгляд в сторону.
- Лёнь, тебе деньги нужны? – стесняясь спросила Наташка, она не знала как теперь с ним себя вести. – Я могу одолжить.
Деньги ему были нужны, но брать их у нее он не собирался. Хоть при ней будет мужиком, а не мудовым рыданием.
- Нет.
- Тогда хоть поешь.
- Спасибо. Поможешь привести лицо в порядок, что бы людей не пугать. Обработать там, чем нибудь.
- Ага… сейчас… - метнулась Наташка в комнату, откуда появилась с аптечкой. Хорошая девочка, а главное его девочка.
По-хорошему надо было встать и уйти, но Лёнечка не мог. Ему хотелось подольше побыть рядом Наташкой, и не было сил ступить от нее за порог.
- Спасибо, что вступилась за меня, - пробормотал он, когда она начала протирать его ссадины и синяки на лице перекисью.
Ему страшно хотелось обнять ее, стиснуть, прижаться к ней и он вцепился в края табурета, чтобы не поддаться этому желанию. Сердце Лёнечки металось пойманным в силок зверьком: надо бежать и уйти невозможно. Будь неладен этот шелковый халат! Лёню так и подмывало сорвать его, потому что на Наташкиной фигуре он, явно, был лишний. Пока она занималась его лицом, он, жадно вдыхая запах ее тела, натужно сопел. Ложбинка меж ее грудей подавляла его волю, а от аромата исходящим от нее, воля парня таяла и плавилась как воск от пламени свечи, и само его тело плавилось от жара. Может, притвориться, что ему плохо и упасть лицом в эту самую желанную ложбинку? Как же тяжело держать дистанцию, когда она так близко, спасу нет! Правда, последствия могут быть непредсказуемыми, а ему не до этого. Но это пока…
- Ладно, - уклонился он от ватки, смоченной перекисью, которой осторожно протирала его раны на лице Наташка. – Я пойду.
- Ты не хныкал, молодец! А помниться из-за каждой царапины истерил, - не удержалась она, чтобы по всегдашней своей привычке не поддеть его.
Лёнечка улыбнулся. Она такая, его Наташка.
- Ты про этот шелковый халатик говорила? – спросил он, словно отдавая дань вежливости.
- Ага, - повелась она, разулыбавшись. – Правда, милый?
- Ни чё так, а под ним, что-нибудь есть?
- Дурак! – вспыхнула девушка, не готовая к чисто мужскому вопросу, который вдруг задал Лёнечка.
Он криво усмехнулся, поднялся с табурета и вышел в прихожую. Вот оно как! Он, кажется, счастлив от одной мысли, что вот так, в халатике, она будет встречать его, припозднившегося с работы и тихо ругаться, потому что за дверью комнаты будет сладко сопеть во сне их ребенок. Лёнечка тряхнул головой, отгоняя наваждение, и дернул на себя входную дверь.
- Я на работу приду, - остановили его Наташкины слова.
- Зачем это? – обернулся он к ней.
- Забыл? У меня остались там вещи, нужно забрать.
- Не ходи, я сам их тебе занесу.
- Спасибо, конечно, но почему я не могу зайти? - поинтересовалась она с подозрением. – Почему?
Черт, как же его влечет к ней!
- По кочану! - буркнул он и захлопнул за собой дверь.
Выскочив из подъезда, Лёнечка остановил проезжавшее мимо такси и, назвав адрес, забрался на заднее сидение, где немного успокоившись, заставил мысли вернуться к насущному. И что же он имеет? А ничего не имеет и находится в полной жопе. Друзей нет, денег нет и надеяться не на кого. Мужчин он прежде рассматривал как партнеров по сексу. Денег зарабатывать не умел, да и не было необходимости, потому что сидел на шее у матери. Фотиев его топит. И почему это не понятно следователю Троекурову? Хотя почему не понятно? Лёнечка для него идеальный козел отпущения. Так что выбираться надо самому. Не имело значения, знал Фотиев или нет, что его отпустили. У Лёнечки имелось то преимущество, что Фотиев даже предположить не мог, что у его подчиненного могла появиться хоть какая-то решимость разобраться с ним. От Лёнечки можно было ждать одного, что он забьется в угол, что бы сидеть там тише мыши, либо устроит своей мамочке истерику, что бы отмазала его, а потом будет заглядывать любовнику в глаза и делать вид, что ничего такого между ними не произошло.
Такси остановилось у многоэтажки из красного кирпича, похожего на Бастилию. Квартиры здесь большие и стоили немало. Прежде чем выйти, парень попросил водилу:
- Командир, подождешь меня? Это недолго.
- Деньги гони, может, и подожду, - лениво отозвался тот.
- Вдвое заплачу. Будь человеком, а?
Водитель бросил на побитое лицо Лёнечки такой недоверчивый взгляд, будто подозревал, что перед ним сам Брюс Уиллис, собственной персоной.
- Пятнадцать минут постою, - нехотя буркнул он.
- Двадцати будет достаточно, - поставил точку Лёнечка, выбираясь из такси.
Ему повезло: у нужного подъезда топталась, отдуваясь, грузная тетка с двумя набитыми хозяйственными сумками. Она возилась с ними, пытаясь перехватить поудобнее, чтобы освободить одну руку и набрать код домофона. На грязное заплеванное крыльцо ставить сумки ей явно не хотелось, потому галантное предложение Лёнечки помочь, было встречено с готовностью и вздохом облегчения, потеснив привычную настороженность к чужакам, то и дело стремящихся проникнуть в подъезд. Но парнишка хоть и был побит, оказался воспитанным, хорошо одет и смотрел честными глазами. И все же бдительная тетка, когда Лёнечка открыл перед ней тяжелую подъездную дверь, поинтересовалась:
- А вы к кому, молодой человек?
- К Фотиеву Илье Валерьевичу, - официально словно в приемной строгой секретарши, доложился Лёнечка, заходя в подъезд вслед за ней.
- А-а, - протянула тетка несколько разочарованно.
Он внес доверенную ему сумку в лифт и, нажав кнопку нужного ей этажа, прижался к стенке, давая ей возможность хоть как-то в нем развернуться. В тесном пространстве лифта явственно чувствовался кислый запах пота и немытых волос взопревшей тетки. Она с извиняющейся подозрительностью покосилась на него и спросила:
- Кто это вас так? Вроде приличный молодой человек…
- Да вот в подворотне встретили... хулиганы, - проговорил Ленечка, с трудом подавляя желание грязно выругаться, хотя день назад, будучи примерным мальчиком, стеснялся крепких, вульгарных выражений.
- В милицию-то заявили? – проявила вежливое участие тетка, осуждающе покачав головой.
- А как же, - поддержал Лёнечка разговор, опять испытав зуд матюкнуться как следует. – А вы соседка Ильи Валерьевича, госпожа…?
- Клавдия Андреевна я, - немного смущенно назвалась соседка Фотиева, вдруг поправив куцую перигидрольную кудряшку. – Мы хоть и не живем с ними на одном этаже, но с Людочкой, женой Ильи Валерьевича добрые приятельницы, а вы…
Лифт остановился и Лёнечка, вежливо попрощавшись, мимо Клавдии Андреевны, стараясь не задеть ее тугие сумки, выбрался из тесного просранства на лестничную площадку.
Когда позвонил в знакомую дверь, скривившись так, словно испытывал не проходящую зубную боль, открыли не сразу. Ему пришлось отойти от двери, что бы его понурую голову и подавленный вид можно было разглядеть в глазок. Через какое-то время за дверью послышалась возня, щелкнул замок и дверь открылась.
- Чего приперся? – недовольно поинтересовался Фотиев, встретив его неласково.
Лёнечка поднял на него несчастные глаза, наткнувшись на хмурый недобрый взгляд Ильюши. При виде Фотева, разгорелась вдруг внутренняя борьба: Лёнечка, заскулил от обиды, но съежился и умолк под зубовный скрежет Мяхера.
- Отпустили что ли?
- Угу, - жалобно кивнул Лёнечка. – Можно к тебе?
- Еще чего! – хмыкнул Илья, по-хозяйски опершись локтем о дверной косяк.
Лёнечка опустил глаза, чтобы не видеть ни задранную на пузе майку, ни трикотажных треников с вытянутыми коленками. Боялся сорваться раньше времени.
- Ты еще смеешь заявляться ко мне, пидор-ворюга, после того, как обчистил мой магазин? – довольно добродушно проговорил Фотиев, решив напоследок вытереть о бывшего любовника ноги. – Ты уволен. Но прежде возместишь все, что у меня взял.
- Да, прям сейчас, - усмехнулся Лёнечка и ударил Илью ногой в брюхо, не в силах больше сдерживать гадливости.
Хрюкнув, Илья влетел в квартиру, где в глубине прихожей ударился о зеркало-трюмо, завалившись набок. Лёнечка зашел за ним, захлопнул дверь и подошел к поверженному директору «СиДи и смотри». Удар вышиб из толстяка дух. Фотиев пытался подняться на четвереньки, глубоко и хрипло дыша открытым ртом.
- Это я буду решать, когда мне уйти, - проговорил Лёнечка, присев на корточки перед корчившимся Ильей.
Его переполняло отвращение и гадливость. Этот омерзительный, вонючий боров, что сейчас обильно потел от страха, дотрагивался до него и Лёнечка был отвратителен самому себе, что позволил произойти подобному.
- Чего тебе… надо? Денег? – просипел Илья. – Забирай и… вали отсюда…
- Ну, разумеется, денег… - недобро усмехнулся Лёнечка. – Но больше всего мне бы хотелось получить от тебя объяснение, зачем ты сдал меня, сучара?
- Ты получишь… свою компенсацию, - пыхтя и морщась, сел на пол Илья, прислонясь к стене, громко при этом пустив газы.
Болезненно скривившись, он гладил свое ушибленное пузо.
- Сколько ты хочешь? – отдуваясь от жадности и страха, прохрипел Фотиев.
- Не беспокойся, - помахав рукой перед носом, разгоняя испорченный Ильей воздух, проговорил Лёнечка. – Я сам возьму, сколько мне причитается.
- Тогда возьми вон там… - махнул в сторону гостиной Илья.
- А я передумал брать у тебя деньги, - растянул в улыбке губы Лёнечка. – Со мной расплатится твой магазин.
- Сдурел! – Взвился тут же Илья. – Ты не имеешь права… - и получил хлесткую пощечину.
- Не имею? – ласково спросил Лёнечка, подавляя желание тут же растоптать бывшего босса.
Илья утер кровавые сопли и всхлипнул. Он не понимал, что случилось с прежде покладистым, безвольным, похожим на безхребетную амебу, Лёнечкой. От парня прямо таки веяло опасностью, и Илья не на шутку струсил.
- Почему, не имею права? – насмешливо повторил вопрос Лёнечка, заставив Илью вжать голову в плечи в ожидании следующей пощечины. – Ты ведь обвинил меня в том, чего я не совершал и сам сейчас сказал о компенсации. Только вот той подачки, что ты мне вздумал предложить из своей заначки, будет маловато.
- Мы же были… Вспомни нашу любовь… - заныл, дрожа телесами Илья, желая хоть как-то избежать намечающейся оплеухи, но под тяжелым, неподвижным взглядом Лёнечки, осекся, благоразумно закончив: - …друзьями… - снова получив пощечину.
- Ладно я, но ты ж, сучий потрох, вздумал Наташку лапать.
- Так я ж… по-честному… - всхлипнул Илья, - жениться на ней хотел…
Снова хлесткий удар по лицу, от которого Фотиев мешком завалился на пол.
- По-честному? Это как? – шипел Лёнечка, трясясь от ярости. – При живой жене и детях, жениться хотел? Твоя жена, зная какая ты свинья, все же не предполагает, что ты готов бросить своих детей ради другой, да? Думаю, она будет рада узнать об этом, - показал Фотиеву свой телефон Лёнечка, на который якобы записывал их разговор. - К тому же, она будет иметь удовольствие узнать, что ее муженек педрила и любит не только свежих баб, но и молодых мальчиков.
- Не докажешь!!! Ты ничего не докажешь!!! – взвыл, выпучив глаза Илья, представив, что с ним будет, узнай об этом его дражайшая половина. – Я все буду отрицать! – брызгал он слюной. – Запись твоя подделка! Монтаж!
- Надо же, - восхитился Лёнечка бурной реакции, едва полуживого Фотиева. Реакция есть, жить будет. Мало он его, получается, отметелил. – Тогда придется побеспокоить твою соседку, Клавдию Андреевну. Она в хороших отношениях с мадам Фотевой, не так ли? К тому же видела, как я сюда шастал и не только она.
- Чего ты от меня хочешь? – заныл Фотиев. – Хочешь семью разрушить?
- Прям мечтаю, - фыркнул Лёнечка. – Это же ты упрямишься и не рвешься платить за молчание. Я же всего лишь желаю заработать на тебе денег. С паршивой овцы, хоть шерсти клок. К тому же ты меня жутко обидел…
- Я вернусь к тебе… - вдруг порывисто подался к нему Илья, снова испустив газы.
- Бо-оже упаси, - помахал ладонью перед своим лицом Лёнечка. – В тебе есть одна лишь прекрасная черта – деньги. Так что плати… когда ты говоришь, возвращается с дачи твоя семья?
- Ну, не губи-и ты меня-я! – белугой заголосил Илья.
- Это я уже слышал, - был неумолим Лёнечка. – Деньги где?
Жирное лоснящееся лицо Фотиева исходило обильным потом, из носа текла кровь. Он жалобно смотрел на своего бывшего любовника, но неумолимый взгляд Лёнечки, по-прежнему, не обещал ничего хорошего. Наоборот, этот взгляд до смерти пугал Илью, и он сжался под ним настолько, насколько позволяло его рыхлое дрожащее тело.
- В кабинете магазина, за картиной есть сейф, - сник совершенно раздавленный толстяк и шепотом выдал код сейфа.
- Ладненько. Вечером наведаюсь в «СиДи и смотри», возьму деньги, а заодно напишу заявление на увольнение. А ты мухой к Троекурову с чистосердечным признанием. Понял?
Парень встал и Илья с облегчением шумно перевел дыхание, когда Лёнечка вдруг с разворота ударил его ногой в жирный бок. Оглушенный ударом и накатившей болью, владелец «СиДи и смотри», теряя сознание, услышал брезгливое:
