- Господин, вы хотите, чтобы я ждал молодую госпожу там? – спросил Лао.
Ся кивнул и, отвернувшись, пошел за ворота усадьбы. Он не собирался искать Ли Эр, просто не мог больше оставаться там, где его провожали косые взгляды и насмешливые шепотки за спиной. Заблудиться он не боялся, так как умел ориентироваться в незнакомых местах, тем более в городе, где было множество примет, по которым уж всяко можно было понять, где находишься. Улицы столицы просто кишели торговым людом, приезжими и горожанами.
Ему хотелось немного успокоиться и остыть. Все же прав его величество, уверявший накануне, что новые впечатления хоть и немного, но отвлекут от страшной потери. Ся усмехнулся. Император говорил Ся, что он обязательно вернется в Приграничные земли, хотя бы для того, чтобы поквитаться с убийцами семьи и восстановить заставу Хэбин. А Ся знал, что с наследством Минь или без него, с женой или без, но вернется в Приграничье в любом случае. Минь никогда не станут его семьей, как и этот город с его толчеей не станет ему родиной.
Добротные дома с высокими глухими оградами и резными воротами, храмы-пагоды под изогнутыми кровлями, процессии буддистских монахов, множество лавочек и громогласные зазывалы, уличные акробаты и попрошайки, питейные заведения и чайные дома. На все это он смотрел как провинциал с открытым любопытством, на него тоже глазели в основном девушки, что смущало и беспокоило его. Нагулявшись вдоволь и успокоившись, он направился в сторону усадьбы Минь когда через три дома от нее, его внимание привлекла женская фигура в широкополой соломенной шляпе со спускающейся с нее длинной вуалью укрывавшей лицо незнакомки. Ся усмехнулся. Могла бы не таиться и не прятать лица, ее и так узнают по круглой фигуре. Хотя Ли Эр, как и он направлялась к усадьбе, она не пошла к воротам, а к удивлению Ся, свернула в тесный соседний проулок.
«Верно, - фыркнул молодой муж, - чтобы тайком сбегать из усадьбы, необходима тайная лазейка». Не сокращая расстояния между ними, он продолжал следовать за Ли Эр. Так и есть! Безлюдный проулок выводил к задам усадьбы Минь, где каменная ограда сменялась деревянной, не менее высокой и добротной, шедшей за усадебными хозяйственными постройками. Оглядевшись, но, не увидев вовремя отпрянувшего за угол ограды Ся, Ли Эр сдвинула одну из досок и с трудом протиснулась в открывшийся между ними зазор.
«А ведь из приличной семьи», - усмехнулся Ся, покачав головой, не без одобрения наблюдая, как она пролезает в потайной лаз в ограде. Подождав немного, Ся скользнул в него вслед за нею и в кустах магнолии перехватил Ли Эр, до смерти напугав своим неожиданным появлением.
Когда девушка, узнав его, успокоилась Ся кивнул в сторону лаза.
- А-а… - беспечно отмахнулась Ли Эр. – Меня здесь все шпыняют за лишний кусок, потому что я толстая. А что толстым теперь и кушать совсем не надо? – Тихо возмущалась она. - Потому за общим столом ем мало, чтобы не донимали замечаниями.
То, что она ему сейчас говорила, ничего не объясняло, и он снова кивнул в сторону лаза, требуя объяснения. Они так и стояли в кустах магнолии.
- Ты мой муж, - понизив голос, начала Ли Эр. – И тебе я открою свой секрет, ты, ведь, даже если и захочешь, все равно ничего не скажешь батюшке. Другие про то ничего не знают… Ой, ты ведь не думаешь, что я тебе изменяю? Кто на такую как я позариться? – хихикнула она. – Я тайком хожу в таверну дядюшки Цзя, чтобы учиться у него стряпне… Ты же будешь меня туда отпускать, да? Я тут вот что подумала: раз ты привез с собой прах родных, то нужно отнести их урны в храм.
Ся кивнул, пытаясь свыкнуться с ее манерой перескакивать в разговоре с одного на другое.
- Хочешь, отвезем их завтра в храм Снежных Облаков, я поклонюсь Будде и снова попрошу благословить наш брак.
Ся кивнул. На следующее утро, прежде чем отправиться в храм, ему поднесли с утренним рисом какую-то кисло острую гадость, которую он, не моргнув глазом, сжевал под насмешливые взгляды свояка и своячнецы, неприязненным их матушки-наложницы, невозмутимым самого господина Минь и сочувственными взглядами прислуги. Это было одно из обязательных испытаний молодожена. Небо, если бы эти Минь знали, как подшучивали порой над ним его братья! И Ли Эр не стоило так откровенно переживать за него. Она даже пошла красными пятнами, то и дело, бросая сердитые взгляды на сестру и братца, не без основания считая, что это их проделки. После прошедшего испытания молодая пара отправилась в храм Снежных Облаков.
Там сделав богатые подношения, они помолились предкам Чжао Ся. Аромат ладанных палочек, пение монахов, что стояли службу, бормоча молитвы по погибшим и отбивая поклоны, успокаивало молодого человека, как и тихий звон медного колокольчика, ловивший малейшее дуновение ветра. Хаос гнева и обиды, царивший в его душе улегся, и он почувствовал странное, уже позабытое умиротворение. Рядом молилась его жена и, пожалуй, впервые после гибели семьи, он почувствовал, что не одинок. Все это давало веру в то, что его безвременно погибшие родные одобряют брак младшего Ся, поддерживая его дух, придавая уверенность и отвагу жить дальше и завершить задуманное.
К полудню молодожены вернулись домой, не смея пропустить обед. Господин Минь не терпел, что бы за общей трапезой, кто-либо из семьи отсутствовал. Ли Эр действительно ела мало, можно сказать почти ничего, и от этого у Ся кусок не лез в горло. Именно в этот момент тещу вдруг одолела забота о нем.
- Ах, ты такой худенький, зятек! Кушай побольше, - начала подкладывать наложница Минь в его тарелку лучшие куски с общих блюд.
Вежливо поблагодарив ее кивком, Ся подцепил палочками один из положенных ею кусочков мяса и нехотя сжевал, при этом украдкой пнув под столом Ли Эр, чинно сидевшую рядом, но так и не притронувшуюся ни к одному из кушаний. Когда она повернулась к нему, он, хмурясь, глазами показал на тарелку стоящую перед ней, приказывая есть. Но она лишь поджав губки, вновь опустила глаза.
После обеда Ли Эр снова куда-то пропала. Он был уверен, что несносная девчонка опять сбежала в свою таверну, чтобы как следует наесться. Его удивляло, что домочадцев, похоже, совсем не заботило, куда постоянно пропадает молодая госпожа. Никого не это волновало.
Показав одному из слуг клочок бумаги с выведенным на нем иероглифом «библиотека», Ся наконец, смог в нее попасть. Библиотека господина Минь, находящаяся напротив кабинета хозяина, оказалась намного больше и уютнее, чем была у отца в Шоусянчене.
Перед круглым окном с резной решеткой, из которого открывался красивый вид на сад, стоял стол для чтения и широкое сидение с резной спинкой и подлокотниками. Даже четыре массивные ножки этого кресла на концах сгибались в причудливый завиток. На сиденье, были брошены плоские парчовые подушки. На столе лежала тушечница и висел на подставке набор кисточек для письма. Аккуратной горкой, возле пюпитра для чтения, возвышались сложенные одна на другой чистые пергаментные свитки. К креслу придвинута жаровня. Все здесь было предусмотрено для удобства одного единственного человека – хозяина усадьбы. Стало быть, не соврал ему слуга, нехотя рассказавший о библиотеке усадьбы, робко упомянув и то, что господин Минь не любит, когда в нее заходят без его спроса. Но Ся и не собирался здесь долго задерживаться.
Просмотрев книги, он не нашел никаких трактатов или записок по военному делу. Зато было в избытке родословных списков императорского дома и первых семей государства, летописи царствований Вэй, Цинь и Тан, труды по философии, обязательный Конфуций, учения дворцового этикета и полная роспись церемониала. Тогда как библиотека князя Ся состояла только из трактатов по военному делу. В библиотеке и застал его Лао, шепнув, что кажется, нашел для молодого господина подходящее местечко.
Заинтересованный Ся пошел за ним. Место для тренировок и впрямь было выбрано расторопным малым удачно. Небольшая площадка, скрыта за роскошными кустами дикой розы с одной стороны и высокой каменной стеной ограды с другой. Но Ся, к великому удивлению Лао, вдруг жестом отверг ее и, к недоумению слуги, повел его к хозяйственным постройкам. Там, между амбаром и кучей мусора, показал небольшой бугристый пятачок, на котором отныне собирался тренироваться. Его даже не смущала близость кухни, как и доносящийся от нее чада. Да и вечно шныряющие мимо слуги, разве не оставят его своим докучливым любопытством. Но таково решение хозяина и смеет ли он, слуга, возражать и настаивать на своем.
А Ся было важно, что бы он мог видеть лаз через который в усадьбу пробиралась его, возвращавшаяся из таверны, жена. Точнее, не сам лаз, а кусты магнолии скрывающие его.
Удивительно, но она не явилась к ужину, но и сам господин Минь пренебрег им, велев подать ему чай в кабинет. Об этом сообщила Наложница, что заботливо собирала легкие закуски на поднос, ставя на него небольшой горячий чайничек и чашку, чтобы отнести их своему господину. Как только она, бережно неся поднос, вышла, брат и сестра Минь тут же повернулись к Ся.
- Где твоя жена, братец? Почему вы пришли не вместе? А-а, я понял… Ты, верно, избегаешь ее, что не удивительно.
- Ах, перестань! - Игриво шлепнула брата ладошкой по руке сестра. – Ты должно быть еще не знаешь, что Чжао был в библиотеке отца.
- Так ты умеешь читать?! – Несказанно удивился брат младшей Минь, разглядывая Ся как необычную диковину. - Но как ты объяснил, что желаешь взглянуть на библиотеку? Жестами такого не покажешь, не поймут.
- Он написал иероглиф библиотеки на клочке бумаги, который и показал слуге, - терпеливо как неразумному объяснила сестра.
- Так он еще и писать обучен?! – Еще больше изумился ее брат, продолжая разыгрывать оскорбительный фарс.
Но Ся не оскорблялся на подобные глупости. Вот когда братья выговаривали ему и жестко упрекали, было очень обидно, потому что это были справедливы упреки, а потому ранили сильнее. Ся больше заботило то, что отпрыски Наложницы, оказывается, следят за ним, во всяком случае, не выпускают его из виду что, конечно, не могло ему понравится.
Вернувшись в свои покои он застал там Ли Эр. Она уже переоделась в домашние одежды и, отпустив служанку, расчесывала свои длинные волосы.
- Ты поел, господин? – спросила она, и Ся по ее ожидающему взгляду понял, что она опять принесла с собой свою стряпню, потому отрицательно покачал головой. Тут она живо вскочила, отбросив на столик гребешок, и поторопилась принести из заветного угла лакированный короб. Раскрыв его, принялась заботливо потчевать мужа. Пока он ел, Ли Эр поставив локти на стол и, обхватив упругие щечки, с удовольствием смотрела на него.
- Что-то случилось, господин? – Спросила она, заметив тень недовольства на его юном лице.
Ся сдвинул прямые как стрелы брови.
- Ты ужинал с моими братцем и сестрой? – Допытывалась она, пытаясь понять, чем вызвано его недовольство.
Он кивнул, поджав губы. И когда она протянула руку, чтобы пальчиком разгладить гневную складку меж его бровей, Ся строптиво мотнул головой. Тогда она убрала руку и, вздохнув, сказала:
- Ты не думай, они не вредные, просто обижены, что они дети наложницы. Хотя по мне, это ничего не значит. Ведь какой бы статус не имела их матушка, она всегда с ними. Жива и здорова.
Ся кивнул, скрывая повлажневший взор.
- Это все пустяки. Не сердись на них, - продолжала Ли Эр. - Они после обязательно поймут, что положение и статус это вовсе не то, о чем стоит переживать.
Ся снова кивнул, смотря на выразительное личико жены, передававшее любые проявления ее чувств. Но он еще не видел на нем ни высокомерия, ни надменности, лишь живой интерес, сочувствие, печаль, озадаченность. Правда, иногда она вспоминала, что должна вести себя благовоспитанно, но живая натура не вмещалась в рамки, пусть и необходимого, но иногда слишком надуманного воспитания и вскоре вовсе забывалось ею, тогда ребячливость и непосредственность Ли Эр брали свое. Сейчас, глядя на нее, Ся вдруг с удивлением вспомнил, что жена старше его на пять зим, но чувствовал себя по сравнению с ней намного старше.
И Ся был полностью согласен с Ли Эр, потому что думал так же, как она. Он бы все отдал, все вытерпел, что бы его родные были с ним. Пусть даже его родителей опустили до нищенского существования, он был бы счастлив тем, что они живы, что они с ним. Ся будто получил неожиданную отдушину в своем беспробудном горе и одиночестве, это как во мраке холодной темницы неожиданно появился согревший его солнечный лучик.
Этой ночью они, не сговариваясь, легли порознь: он на полу, она на кровать. Им обоим уже было так удобнее.
Когда Ся не тренировался, оттачивая свое владение мечом, то слонялся по усадьбе бесприютным и никому не нужным. Даже слуги не обращали на него должного внимания. И кажется все о нем позабыли, но скорей всего просто решили оставить в покое, чтобы дать ему в полной мере предаться брачным наслаждениям с молодой женой, к которым ни Ся, ни Ли Эр, отнюдь не стремились.
Вроде бы и нашлись люди, что приняли его в семью, но все было чужим, настороженным, отчужденно-вежливым. Конечно, роскошь и удобства усадьбы Минь, привыкшего к скромной и даже скупой обстановке, поразило Ся, но не затронуло настолько, чтобы это превратилось в стремление окружить себя комфортом навсегда. Он привык к удобствам и уже не обращал внимания, но знал, что всегда поступиться ими, чтобы вернуться в Приграничье для достижения своей цели. Его тяготило, что сердцу не к чему было прислониться. До него никому не было дела, ни в ком не видел он участия. Разве только навязанная ему против воли супруга проявила добросердечие и заботу, которыми, как он думал, будет навсегда обделен. Так получилось, что его жена стала здесь его единственным другом. Ся успокаивался, когда смотрел на Ли Эр, на то, как поджимает она губы при разговоре, как улыбается и тогда сердце отпускало, словно сбрасывало, сжимавшую его тяжесть. Ли Эр не стремилась выглядеть знатной высокомерной барышней, надменной и манерной, как предписывалось этикетом, и как это хорошо получалось у ее младшей сестры. Она была сама собой: искренней, простой и милой и неповторимой Ли Эр. Больше никто не смотрел на него с таким вниманием, никто не восхищался так открыто, никто так заразительно не смеялся как она.
Это ее: «Хочешь кушать?» в их брачную ночь согрело его одинокое и растерянное сердце, напомнив вечно хлопотавшую о нем матушку и он потянулся к Ли Эр.
Потому нет ничего удивительного, что Ся из-за нее опять попался на пошлую уловку. Утром четвертого дня своего пребывания в усадьбе Минь, прогуливаясь в парке, он думал о том, что сказал ему император перед самой свадьбой. Первое что ему повелели, это припомнить все обстоятельства нападения в Хэбине. Особо вспомнить, почему вся семья Ся, включая двух дядей, кузин, кузенов и их жен, очутились в тот день на заставе.
Второе. Император объявил, что вследствие немоты молодого князя, он приставит к нему человека, что займется его делом. Ся скрипнул зубами. Это его не устраивало. Только как объяснить императору, как убедить его, что он справиться, если не способен издать ни звука?
Занятый своими мыслями молодой человек вовремя не заметил брата младшей Минь, а потому не смог избежать встречи с ним. Но и столкнувшись со своим родственничком, Ся поклонившись, намеревался пройти мимо, когда тот, вытянув руку с веером, остановил его.
Ся кивнул и, отвернувшись, пошел за ворота усадьбы. Он не собирался искать Ли Эр, просто не мог больше оставаться там, где его провожали косые взгляды и насмешливые шепотки за спиной. Заблудиться он не боялся, так как умел ориентироваться в незнакомых местах, тем более в городе, где было множество примет, по которым уж всяко можно было понять, где находишься. Улицы столицы просто кишели торговым людом, приезжими и горожанами.
Ему хотелось немного успокоиться и остыть. Все же прав его величество, уверявший накануне, что новые впечатления хоть и немного, но отвлекут от страшной потери. Ся усмехнулся. Император говорил Ся, что он обязательно вернется в Приграничные земли, хотя бы для того, чтобы поквитаться с убийцами семьи и восстановить заставу Хэбин. А Ся знал, что с наследством Минь или без него, с женой или без, но вернется в Приграничье в любом случае. Минь никогда не станут его семьей, как и этот город с его толчеей не станет ему родиной.
Добротные дома с высокими глухими оградами и резными воротами, храмы-пагоды под изогнутыми кровлями, процессии буддистских монахов, множество лавочек и громогласные зазывалы, уличные акробаты и попрошайки, питейные заведения и чайные дома. На все это он смотрел как провинциал с открытым любопытством, на него тоже глазели в основном девушки, что смущало и беспокоило его. Нагулявшись вдоволь и успокоившись, он направился в сторону усадьбы Минь когда через три дома от нее, его внимание привлекла женская фигура в широкополой соломенной шляпе со спускающейся с нее длинной вуалью укрывавшей лицо незнакомки. Ся усмехнулся. Могла бы не таиться и не прятать лица, ее и так узнают по круглой фигуре. Хотя Ли Эр, как и он направлялась к усадьбе, она не пошла к воротам, а к удивлению Ся, свернула в тесный соседний проулок.
«Верно, - фыркнул молодой муж, - чтобы тайком сбегать из усадьбы, необходима тайная лазейка». Не сокращая расстояния между ними, он продолжал следовать за Ли Эр. Так и есть! Безлюдный проулок выводил к задам усадьбы Минь, где каменная ограда сменялась деревянной, не менее высокой и добротной, шедшей за усадебными хозяйственными постройками. Оглядевшись, но, не увидев вовремя отпрянувшего за угол ограды Ся, Ли Эр сдвинула одну из досок и с трудом протиснулась в открывшийся между ними зазор.
«А ведь из приличной семьи», - усмехнулся Ся, покачав головой, не без одобрения наблюдая, как она пролезает в потайной лаз в ограде. Подождав немного, Ся скользнул в него вслед за нею и в кустах магнолии перехватил Ли Эр, до смерти напугав своим неожиданным появлением.
Когда девушка, узнав его, успокоилась Ся кивнул в сторону лаза.
- А-а… - беспечно отмахнулась Ли Эр. – Меня здесь все шпыняют за лишний кусок, потому что я толстая. А что толстым теперь и кушать совсем не надо? – Тихо возмущалась она. - Потому за общим столом ем мало, чтобы не донимали замечаниями.
То, что она ему сейчас говорила, ничего не объясняло, и он снова кивнул в сторону лаза, требуя объяснения. Они так и стояли в кустах магнолии.
- Ты мой муж, - понизив голос, начала Ли Эр. – И тебе я открою свой секрет, ты, ведь, даже если и захочешь, все равно ничего не скажешь батюшке. Другие про то ничего не знают… Ой, ты ведь не думаешь, что я тебе изменяю? Кто на такую как я позариться? – хихикнула она. – Я тайком хожу в таверну дядюшки Цзя, чтобы учиться у него стряпне… Ты же будешь меня туда отпускать, да? Я тут вот что подумала: раз ты привез с собой прах родных, то нужно отнести их урны в храм.
Ся кивнул, пытаясь свыкнуться с ее манерой перескакивать в разговоре с одного на другое.
- Хочешь, отвезем их завтра в храм Снежных Облаков, я поклонюсь Будде и снова попрошу благословить наш брак.
Ся кивнул. На следующее утро, прежде чем отправиться в храм, ему поднесли с утренним рисом какую-то кисло острую гадость, которую он, не моргнув глазом, сжевал под насмешливые взгляды свояка и своячнецы, неприязненным их матушки-наложницы, невозмутимым самого господина Минь и сочувственными взглядами прислуги. Это было одно из обязательных испытаний молодожена. Небо, если бы эти Минь знали, как подшучивали порой над ним его братья! И Ли Эр не стоило так откровенно переживать за него. Она даже пошла красными пятнами, то и дело, бросая сердитые взгляды на сестру и братца, не без основания считая, что это их проделки. После прошедшего испытания молодая пара отправилась в храм Снежных Облаков.
Там сделав богатые подношения, они помолились предкам Чжао Ся. Аромат ладанных палочек, пение монахов, что стояли службу, бормоча молитвы по погибшим и отбивая поклоны, успокаивало молодого человека, как и тихий звон медного колокольчика, ловивший малейшее дуновение ветра. Хаос гнева и обиды, царивший в его душе улегся, и он почувствовал странное, уже позабытое умиротворение. Рядом молилась его жена и, пожалуй, впервые после гибели семьи, он почувствовал, что не одинок. Все это давало веру в то, что его безвременно погибшие родные одобряют брак младшего Ся, поддерживая его дух, придавая уверенность и отвагу жить дальше и завершить задуманное.
К полудню молодожены вернулись домой, не смея пропустить обед. Господин Минь не терпел, что бы за общей трапезой, кто-либо из семьи отсутствовал. Ли Эр действительно ела мало, можно сказать почти ничего, и от этого у Ся кусок не лез в горло. Именно в этот момент тещу вдруг одолела забота о нем.
- Ах, ты такой худенький, зятек! Кушай побольше, - начала подкладывать наложница Минь в его тарелку лучшие куски с общих блюд.
Вежливо поблагодарив ее кивком, Ся подцепил палочками один из положенных ею кусочков мяса и нехотя сжевал, при этом украдкой пнув под столом Ли Эр, чинно сидевшую рядом, но так и не притронувшуюся ни к одному из кушаний. Когда она повернулась к нему, он, хмурясь, глазами показал на тарелку стоящую перед ней, приказывая есть. Но она лишь поджав губки, вновь опустила глаза.
После обеда Ли Эр снова куда-то пропала. Он был уверен, что несносная девчонка опять сбежала в свою таверну, чтобы как следует наесться. Его удивляло, что домочадцев, похоже, совсем не заботило, куда постоянно пропадает молодая госпожа. Никого не это волновало.
Показав одному из слуг клочок бумаги с выведенным на нем иероглифом «библиотека», Ся наконец, смог в нее попасть. Библиотека господина Минь, находящаяся напротив кабинета хозяина, оказалась намного больше и уютнее, чем была у отца в Шоусянчене.
Перед круглым окном с резной решеткой, из которого открывался красивый вид на сад, стоял стол для чтения и широкое сидение с резной спинкой и подлокотниками. Даже четыре массивные ножки этого кресла на концах сгибались в причудливый завиток. На сиденье, были брошены плоские парчовые подушки. На столе лежала тушечница и висел на подставке набор кисточек для письма. Аккуратной горкой, возле пюпитра для чтения, возвышались сложенные одна на другой чистые пергаментные свитки. К креслу придвинута жаровня. Все здесь было предусмотрено для удобства одного единственного человека – хозяина усадьбы. Стало быть, не соврал ему слуга, нехотя рассказавший о библиотеке усадьбы, робко упомянув и то, что господин Минь не любит, когда в нее заходят без его спроса. Но Ся и не собирался здесь долго задерживаться.
Просмотрев книги, он не нашел никаких трактатов или записок по военному делу. Зато было в избытке родословных списков императорского дома и первых семей государства, летописи царствований Вэй, Цинь и Тан, труды по философии, обязательный Конфуций, учения дворцового этикета и полная роспись церемониала. Тогда как библиотека князя Ся состояла только из трактатов по военному делу. В библиотеке и застал его Лао, шепнув, что кажется, нашел для молодого господина подходящее местечко.
Заинтересованный Ся пошел за ним. Место для тренировок и впрямь было выбрано расторопным малым удачно. Небольшая площадка, скрыта за роскошными кустами дикой розы с одной стороны и высокой каменной стеной ограды с другой. Но Ся, к великому удивлению Лао, вдруг жестом отверг ее и, к недоумению слуги, повел его к хозяйственным постройкам. Там, между амбаром и кучей мусора, показал небольшой бугристый пятачок, на котором отныне собирался тренироваться. Его даже не смущала близость кухни, как и доносящийся от нее чада. Да и вечно шныряющие мимо слуги, разве не оставят его своим докучливым любопытством. Но таково решение хозяина и смеет ли он, слуга, возражать и настаивать на своем.
А Ся было важно, что бы он мог видеть лаз через который в усадьбу пробиралась его, возвращавшаяся из таверны, жена. Точнее, не сам лаз, а кусты магнолии скрывающие его.
Удивительно, но она не явилась к ужину, но и сам господин Минь пренебрег им, велев подать ему чай в кабинет. Об этом сообщила Наложница, что заботливо собирала легкие закуски на поднос, ставя на него небольшой горячий чайничек и чашку, чтобы отнести их своему господину. Как только она, бережно неся поднос, вышла, брат и сестра Минь тут же повернулись к Ся.
- Где твоя жена, братец? Почему вы пришли не вместе? А-а, я понял… Ты, верно, избегаешь ее, что не удивительно.
- Ах, перестань! - Игриво шлепнула брата ладошкой по руке сестра. – Ты должно быть еще не знаешь, что Чжао был в библиотеке отца.
- Так ты умеешь читать?! – Несказанно удивился брат младшей Минь, разглядывая Ся как необычную диковину. - Но как ты объяснил, что желаешь взглянуть на библиотеку? Жестами такого не покажешь, не поймут.
- Он написал иероглиф библиотеки на клочке бумаги, который и показал слуге, - терпеливо как неразумному объяснила сестра.
- Так он еще и писать обучен?! – Еще больше изумился ее брат, продолжая разыгрывать оскорбительный фарс.
Но Ся не оскорблялся на подобные глупости. Вот когда братья выговаривали ему и жестко упрекали, было очень обидно, потому что это были справедливы упреки, а потому ранили сильнее. Ся больше заботило то, что отпрыски Наложницы, оказывается, следят за ним, во всяком случае, не выпускают его из виду что, конечно, не могло ему понравится.
Вернувшись в свои покои он застал там Ли Эр. Она уже переоделась в домашние одежды и, отпустив служанку, расчесывала свои длинные волосы.
- Ты поел, господин? – спросила она, и Ся по ее ожидающему взгляду понял, что она опять принесла с собой свою стряпню, потому отрицательно покачал головой. Тут она живо вскочила, отбросив на столик гребешок, и поторопилась принести из заветного угла лакированный короб. Раскрыв его, принялась заботливо потчевать мужа. Пока он ел, Ли Эр поставив локти на стол и, обхватив упругие щечки, с удовольствием смотрела на него.
- Что-то случилось, господин? – Спросила она, заметив тень недовольства на его юном лице.
Ся сдвинул прямые как стрелы брови.
- Ты ужинал с моими братцем и сестрой? – Допытывалась она, пытаясь понять, чем вызвано его недовольство.
Он кивнул, поджав губы. И когда она протянула руку, чтобы пальчиком разгладить гневную складку меж его бровей, Ся строптиво мотнул головой. Тогда она убрала руку и, вздохнув, сказала:
- Ты не думай, они не вредные, просто обижены, что они дети наложницы. Хотя по мне, это ничего не значит. Ведь какой бы статус не имела их матушка, она всегда с ними. Жива и здорова.
Ся кивнул, скрывая повлажневший взор.
- Это все пустяки. Не сердись на них, - продолжала Ли Эр. - Они после обязательно поймут, что положение и статус это вовсе не то, о чем стоит переживать.
Ся снова кивнул, смотря на выразительное личико жены, передававшее любые проявления ее чувств. Но он еще не видел на нем ни высокомерия, ни надменности, лишь живой интерес, сочувствие, печаль, озадаченность. Правда, иногда она вспоминала, что должна вести себя благовоспитанно, но живая натура не вмещалась в рамки, пусть и необходимого, но иногда слишком надуманного воспитания и вскоре вовсе забывалось ею, тогда ребячливость и непосредственность Ли Эр брали свое. Сейчас, глядя на нее, Ся вдруг с удивлением вспомнил, что жена старше его на пять зим, но чувствовал себя по сравнению с ней намного старше.
И Ся был полностью согласен с Ли Эр, потому что думал так же, как она. Он бы все отдал, все вытерпел, что бы его родные были с ним. Пусть даже его родителей опустили до нищенского существования, он был бы счастлив тем, что они живы, что они с ним. Ся будто получил неожиданную отдушину в своем беспробудном горе и одиночестве, это как во мраке холодной темницы неожиданно появился согревший его солнечный лучик.
Этой ночью они, не сговариваясь, легли порознь: он на полу, она на кровать. Им обоим уже было так удобнее.
Когда Ся не тренировался, оттачивая свое владение мечом, то слонялся по усадьбе бесприютным и никому не нужным. Даже слуги не обращали на него должного внимания. И кажется все о нем позабыли, но скорей всего просто решили оставить в покое, чтобы дать ему в полной мере предаться брачным наслаждениям с молодой женой, к которым ни Ся, ни Ли Эр, отнюдь не стремились.
Вроде бы и нашлись люди, что приняли его в семью, но все было чужим, настороженным, отчужденно-вежливым. Конечно, роскошь и удобства усадьбы Минь, привыкшего к скромной и даже скупой обстановке, поразило Ся, но не затронуло настолько, чтобы это превратилось в стремление окружить себя комфортом навсегда. Он привык к удобствам и уже не обращал внимания, но знал, что всегда поступиться ими, чтобы вернуться в Приграничье для достижения своей цели. Его тяготило, что сердцу не к чему было прислониться. До него никому не было дела, ни в ком не видел он участия. Разве только навязанная ему против воли супруга проявила добросердечие и заботу, которыми, как он думал, будет навсегда обделен. Так получилось, что его жена стала здесь его единственным другом. Ся успокаивался, когда смотрел на Ли Эр, на то, как поджимает она губы при разговоре, как улыбается и тогда сердце отпускало, словно сбрасывало, сжимавшую его тяжесть. Ли Эр не стремилась выглядеть знатной высокомерной барышней, надменной и манерной, как предписывалось этикетом, и как это хорошо получалось у ее младшей сестры. Она была сама собой: искренней, простой и милой и неповторимой Ли Эр. Больше никто не смотрел на него с таким вниманием, никто не восхищался так открыто, никто так заразительно не смеялся как она.
Это ее: «Хочешь кушать?» в их брачную ночь согрело его одинокое и растерянное сердце, напомнив вечно хлопотавшую о нем матушку и он потянулся к Ли Эр.
Потому нет ничего удивительного, что Ся из-за нее опять попался на пошлую уловку. Утром четвертого дня своего пребывания в усадьбе Минь, прогуливаясь в парке, он думал о том, что сказал ему император перед самой свадьбой. Первое что ему повелели, это припомнить все обстоятельства нападения в Хэбине. Особо вспомнить, почему вся семья Ся, включая двух дядей, кузин, кузенов и их жен, очутились в тот день на заставе.
Второе. Император объявил, что вследствие немоты молодого князя, он приставит к нему человека, что займется его делом. Ся скрипнул зубами. Это его не устраивало. Только как объяснить императору, как убедить его, что он справиться, если не способен издать ни звука?
Занятый своими мыслями молодой человек вовремя не заметил брата младшей Минь, а потому не смог избежать встречи с ним. Но и столкнувшись со своим родственничком, Ся поклонившись, намеревался пройти мимо, когда тот, вытянув руку с веером, остановил его.
