Она была одна. Или, все-таки, нет? Сидя неподвижно, Берн долго привыкала к этой невероятной, абсурдной догадке, которая все объясняла. Верховная жрица обессилено откинулась на спинку каменного кресла.
Ей стало не по себе. Пусть дерзкая выскочка, выйдя из-под ее повиновения, принялась плести паутину своей интриги, Берн сумеет припугнуть эту дуру, напомнив, чем она обязана ей, Верховной Жрице. Она бы просто проучила ее хорошенько, показав, чем она является на самом деле. Все они через какое-то время, забываясь, мнят себя истинными владычицами Мензоберранзана, кроме разве что прежней Матери де Наль, которая вела себя с Берн, как с равной, никогда не забывая о том, насколько Жрица может быть опасна. Во всяком случае, Берн теперь знает, что припугнет Фиселлу публичным разоблачением и последовавшим за ним позором. Знать бы только с кем она на самом деле имеет дело. Жрица была очень стара и не обольщалась, понимая, что дело не в своевольной Фиселле де Наль, а в том неведомом могущественном маге, который смог внушить ей нечто другое. Она отдаст Фиселлу Ллос так же безжалостно как та, в свою очередь, предала ее, жрицу, отрекшись от их союза. Берн решила, что захватит Фиселлу и пытками вырвет у нее имя мага, который осмелился пойти против нее, Берн.
Все было решено. И Жрица, опираясь на свой посох, поднялась и, покинув зал Совета, прошествовала длинными запутанными коридорами через анфиладу огромных пустынных пещер, войдя в низкий грот. Из темного угла к ней навстречу, двинулся бесформенный силуэт - это была дежурившая у двери молельни жрица. Берн жестом велела оставит ее одну. Бесшумной тенью та метнулась к выходу, а Берн, толкнув тяжелую дверцу, кряхтя согнулась, чтобы войти в нее. Так и следовало подходить к священному алтарю, перед которым молились Ллос столько поколений Верховных Жриц. Молельня больше походила на нору, по ее стенам сочилась вода, камни покрывали бледные пятна плесени. Здесь стоял тяжелый затхлый воздух. Как всегда, все это угнетающе подействовало на Берн. От сырости у нее заныли суставы. Но ей было не выбирать. Именно здесь Ллос всегда отзывалась на молитвы, подавая свои знаки.
Настраивая себя на благоговейный лад, превозмогая боль, Верховная Жрица торжественно возложила на необтесанный камень алтаря свой посох. Заставив себя не обращать внимание на ломоту в суставах, она прикрыв глаза, начала молить паучью богиню, простить ей, что не возложила сегодня на алтарь обещанной жертвы и милостиво открыть, кто стоит за спиной Фиселлы де Наль. Но ничего не происходило, а Берн все тяжелее было находиться в гроте - силы уходили, каждый сустав ее тела выворачивало и она начала думать, что ошибалась в своих умозаключениях. Именно тогда, словно отвечая на ее отчаянный призыв, шар посоха слабо замерцал - богиня услышала ее - и вспыхнул так, что старая жрица закрыла лицо руками, защищая свои чувствительные к свету глаза. Когда же решилась отнять их, то не поверила им. Вытерев слезящиеся глаза, она озадаченно разглядывала то, что лежало перед ней, пытаясь разгадать ответ Ллос. На камне алтаря лежало гигантское паучье яйцо. Что бы оно ни означало, Верховная Жрица поняла, что ей запрещено трогать Фиселлу де Наль. Но как это возможно, чтобы богиня защищала обманщицу? И как это яйцо, означающее будущее паучье потомство, было связано с де Наль? Пророчество?
Все это не укладывалось в голове Берн. Ноющая боль в костях мучила, становясь невыносимой, усиливая желание побыстрее покинуть молельню. Но Берн не могла уйти, не убедившись, что правильно поняла ответ богини. Только как она ни старалась истолковать его в свою пользу, у нее ничего не получалось. В конце концов, чтобы удостовериться в истинности ответа Ллос, жрица благоговейно коснулась поверхности яйца. Туго натянутая тонкая кожица неожиданно лопнула, и оно сморщившись начало опадать, теряя упругость. Мутная вязкая околоплодная жижа яйца вытекла на холодный камень. И в этой темной лужице белесой тряпицей лежало то, что осталось от яйца.
- Всевидящая, Ллос, я не хотела этого, ты же знаешь! - в ужасе от содеянного, Берн попятилась от алтаря. - О, прости, прости мое кощунство! Что мне сделать, что бы получить твое прощение?
Она замолчала, прислушиваясь к едва уловимому свисту.
- О, нет! - с мукой взмолилась старуха, тяжело и неловко падая на колени - Только не это! Тебе ведомо, что я не перенесу и минуты здесь...
Свист стал резче, громче и Берн поникла.
- Я повинуюсь, - прошептала она.
С этой минуты, что бы вернуть расположение Ллос, Верховной Жрице, следовало три полные декады Норбонделя поститься и молиться, не покидая молельни.
После долгого, нудного богослужения перед идолом паука с женским лицом, - ничего отвратительнее Ника не видела, - у нее разболелась голова. Что больше было тому виной, заунывное восхваление, в котором она ничего не понимала, или мечущиеся тревожные мысли? В дом де Наль она вернулась измотанной, в полном замешательстве. Отказавшись от трапезы и заявив, что решила поститься, она, миновав трапезный зал, по длинным коридорам и переходам в сопровождении сестер прислужниц вернулась, наконец, в свои покои. Потом металась из угла в угол, не зная как ей быть и что предпринять, когда все эти курицы настроятся на ее покои, чтобы полюбоваться, как она будет пытать непокорного. В отчаянии она кусала губы. Пытки? Да щас! Пусть она понятия не имела, что делать, знала только одно - пытать не будет ни за что. Девушка повернулась к Клопси, что сидел тихонечко, боясь привлечь ее внимание.
- Слушай, - задумчиво произнесла она, и Клопси с услужливой готовностью подался вперед. - А каким образом Совет собирается наблюдать за происходящим здесь?
- Великая Жрица обладает магическим кристаллом, через который можно увидеть все, что делается в Мензоберранзане и за его окрестностями тоже, моя владычица.
- Значит, ничего нельзя сделать? – вновь упала духом Ника.
- Госпожа Фиселла владела магией, и ее подобное не волновало.
- А меня вот волнует.
- Если вы пожелаете, госпожа, то маг Дома де Наль попробует своим колдовством помешать Совету смотреть за вами, замутив видимость в кристалле.
- Отлично! Пусть позовут ко мне этого мага...
Через какое-то время, старшая сестра-прислужница ввела к Нике мужчину в длинном балахоне, одного из тех, что сидел за столом во время общей трапезы.
- Простите, госпожа, за промедление, но ваш слуга был занят, - поклонилась сестра-прислужница.
- Можете идти, - нетерпеливо отослала ее Ника, и когда старшая сестра вышла, спросила мага:
- Чем вы были заняты?
- Я... я ставил опыты... - маг сильно нервничал, тиская пальцы в широких рукавах мантии. Его длинное заостренное лицо с глубокими залысинами на лбу было похоже на унылую апрельскую сосульку. К тому же его волосы то ли вымазаны чем-то, то ли настолько сальны, что стояли торчком как иглы дикобраза.
- Опыты?
- Магические опыты, моя госпожа, - дрожащим голосом поспешно уточнил он.
- Похвально, что вы оттачиваете свое мастерство, потому что пришло время посмотреть, на что вы способны.
- Моя госпожа... - шагнул к ней с растерянным видом и ужасом в глазах, мужчина. - Я сделаю для вас все, что в моих силах.
- Надо сделать так, что бы Совет Матерей ничего не смог разглядеть в свой магический кристалл, когда настроит его на мои покои. Понятно? Я не желаю, что бы за мной подсматривали.
Маг побледнел и, схватившись за сердце, начал хватать ртом воздух.
- Налейте себе вина и... не надо падать в обморок. Да что это такое? Что я такого сказала?
- Меня... меня казнят, - прохрипел маг, стоя на коленях, в отчаяние заламывая руки. - Никто не смеет совершать подобное... это же Совет Матерей...
-... и я Мать Первого в Мензоберранзане Дома. Правительница этого города, черт побери! - стукнула кулаком по столу Ника, выведенная из себя. Маг осел на пол, лишившись чувств.
- Дай ему, каких нибудь нюхательных солей или что тут у вас предусмотрено для чувствительных мужчин. Вот так...
Маг дернулся, когда Клопси сунул ему под нос маленькую подушечку, которую вынул из шкатулки. По комнате разошелся резкий запах. Маг очнулся и сел. Он был бледен, и заметно дрожал.
- Не поднимайтесь - сказала Ника, встав перед ним. Хоть и совестно было мучить беднягу, но ведь и ей деваться было некуда. Однако перепуганного мага прежде следовало успокоить.
- Неужели вы допускаете мысль, что у меня не хватит сил и власти, что бы защитить вас. Верных людей я не сдаю. Совету же доходчиво объясню, что не желаю, что бы за мной подсматривали, видя, какими методами я привожу к послушанию непокорного. Может я не желаю раскрывать свои секреты раньше времени. Ясно?
- Да, моя госпожа. Но я, способен лишь на то, что бы затуманить кристалл, слышимость, увы, останется.
- Хорошо. Идите и сделайте, что обещали. Через полчаса Совет не должен видеть ничего из того, что здесь будет происходить.
- Да, моя госпожа, - поднявшись с пола маг, все еще бледный и дрожащий, низко поклонился и, пошатываясь, вышел, прежде пропустив в дверях старшую сестру-прислужницу, подобострастно поклонившись и ей
Встав перед Никой, та выжидательно смотрела на нее, а Ника, в свою очередь, на нее, не понимая, чего та от нее ждет. Чего надо-то?
- Сделать все, как обычно? - наконец вкрадчиво спросила старшая сестра и, не дождавшись ответа, уточнила. - Убить мага, как только он закончить заклинания?
- С чего вдруг? - грубо поинтересовалась Ника, сжав зубы от отвращения.
- Тогда ты сможешь сказать Совету, что виноват во всем он. Что он действовал без твоего ведома и что ты уже наказала его за то, что своими опытами он помешал Совету наблюдать за тобой.
- Ты подслушивала под дверью? – изумилась Ника, хотя чему тут было удивляться.
Та пожала плечами, словно говоря: что тут такого?
- Не трогай его. Он мне еще пригодиться и не раз.
- Разве ты не знаешь, что на мужчин полагаться нельзя? – выговорила ей сестра. - Они слабы, порочны и лживы. Смотри, я предупредила тебя...
- Принеси мне, что-нибудь. Я голодна, - посмотрела на нее Ника, как смотрела на них училка по английскому, когда они "плавали" на зачетах. Та, когда ей напомнили, что она всего лишь прислуга, поклонившись, удалилась. Интересно, она ей старшая сестра, или какая?
- Хоть бы яблочко, какое ни будь или сухарик, черствый-пречерствый..- пожаловалась Ника, испытывая сосущее чувство голода. - Вкуснятина! Слушай, шпингалет, а здесь что-нибудь подают кроме той гадости, что я видела за завтраком?
- Дроу изготовляют отменное терпкое вино, - тут же отозвался Клопси.
- Сгодиться, - обрадовалась Ника.
- Еще сладкие коренья, моченый мох и грибы, но эта пища простых дроу.
- Ничего, как-нибудь переживу все, кроме моченого мха.
- И все же вы зря отказываетесь от мяса подземного червя. Оно очень питательно и вкусно...
- Меня сейчас стошнит прямо на тебя, и спасать тебя я не буду. Теперь займемся тобой, маленький лгунишка, - подошла к столу Ника, где Клопси устроился на узкой лакированой шкатулке, вольготно развалясь на ней.
- Почему отсюда сдернула твоя госпожа? - и тут же прикрикнула на него, не давая опомниться и что- нибудь сообразить. - Быстро рассказал!
- Но Клопси то неведомо, моя владычица, - захныкал кроха, перепугано заметавшись по столу между баночками с мазями и хрустальными флаконами.
- Мне очень, очень интересно, с какой радости вдруг твоя госпожа, вот так, за здорово живешь, решила махнуться со мной телами именно на три дня.
- Но она не говорил со мной, ничтожным, об этом! Клянусь своей бедной головой! Кто такой Клопси, чтобы посвящать его в большие дела? - трясся он, глядя на Нику большими умоляющими глазами.
- Знаешь, тебе лучше определиться. То ты говорил, что ты, и только ты, являешься поверенным ее тайн, то теперь уверяешь меня в обратном, - и ухватив его двумя пальцами за тонкую шейку, Ника приподняла его над столом, как следует встряхнув. - И не пытайся меня разжалобить. Понял?
- Владычица... умоляю... пощадите! - придушенно пропищал человечек. - Я скажу... скажу все, что знаю...
- Я вся внимания, - осторожно опустила его на стол Ника .
Створка высокой двери бесшумно отворилась, впуская старшую сестру с подносом, на котором высился серебряный кувшин с вином, блюдо с кореньями и бирюзовая миска с грибами.
- Благодарю, - машинально сказала, воспитанная Ника, на что старшая сестра никак не отреагировала. Тогда Ника, раздраженная ее высокомерием, поинтересовалась: - Это так необходимо, все время торчать у моих дверей?
- Вы сами пожелали, чтобы мы неотлучно находились при вас, - едко напомнила та.
- Думаю, мой урок не прошел для вас даром и немного научил смирению, - это был единственный случай, когда Ника одобряла действия Фиселлы по отношению к своим сестрицам.
Сестра-прислужница поставила поднос на столик у кресла и с брезгливостью подхватив Клопси за шкирку, переместила его к подносу. Когда малыш отведал от кореньев, грибов и вина, которого капнула ему на стол, она вышла.
- Вы можете безбоязненно вкушать эти блюда, моя владычица, - объявил он, поклонившись.
- Как хоть ее зовут? - спросила Ника, имея в виду, вышедшую только что старшую сестру.
- Тирелла. Вам следует опасаться ее, поскольку она по праву своего старшинства должна занимать место Первой Матери Дома де Наль. Но вы, моя владычица...
- Если ты перестанешь называть меня "моя владычица", получится много короче.
- Хорошо, моя владычица... Итак, вы добились своего высокого положения благодаря милости и расположению самой Ллос, волю которой объявляет Верховная Жрица.
Ника кивнула, побуждая его к дальнейшему рассказу.
- По-моему, Тирелла выжидает, пока вы не допустите какой-нибудь промах. Моя владычица, э-э... то есть Фиселла, то есть...
- Расслабься. Не обращай внимания на условности. Сейчас, честное слово, не до них.
- Фиселла предлагала старшей сестре отделиться своим собственным Домом. Я знаю это, потому что присутствовал при их разговоре. Тирелла высокомерно отказалась. Она заявила, что как дочери одной матери, средней сестре должно быть известно, что женщины Дома де Наль предпочитают все или ничего. На это Фиселла расхохоталась ей в лицо. Она сказала, что поскольку, она получила все, то Тирелла не получит ничего, и назначила ее своей прислугой. Теперь Тирелла жаждет мщения и подговаривает младшую сестру Вифеллу, и та ее слушает. Я донес об этом Фиселле, и она тоже опустила младшую сестру до прислуги.
- Так. С моей семейкой все ясно. Теперь объясни, что представляют собой главенствующие Дома с их Матерями.
- О, это самые могущественные, самые знатные и сильные кланы дроу. По-настоящему их всего три. Это, конечно же, Дом де Наль, Дом Си Нафай и, с недавних времен, Дом Берн, Мать этого Дома - Верховная Жрица. Остальные пять Домов уступают им в знатности и силе. Два последних Дома вообще не входят в правящий Совет Матерей. Все Дома находятся в состоянии вечной войны. Иногда два Дома заключают между собой союз, объединяясь против общего врага, какого-нибудь возвысившегося третьего Дома.
Ей стало не по себе. Пусть дерзкая выскочка, выйдя из-под ее повиновения, принялась плести паутину своей интриги, Берн сумеет припугнуть эту дуру, напомнив, чем она обязана ей, Верховной Жрице. Она бы просто проучила ее хорошенько, показав, чем она является на самом деле. Все они через какое-то время, забываясь, мнят себя истинными владычицами Мензоберранзана, кроме разве что прежней Матери де Наль, которая вела себя с Берн, как с равной, никогда не забывая о том, насколько Жрица может быть опасна. Во всяком случае, Берн теперь знает, что припугнет Фиселлу публичным разоблачением и последовавшим за ним позором. Знать бы только с кем она на самом деле имеет дело. Жрица была очень стара и не обольщалась, понимая, что дело не в своевольной Фиселле де Наль, а в том неведомом могущественном маге, который смог внушить ей нечто другое. Она отдаст Фиселлу Ллос так же безжалостно как та, в свою очередь, предала ее, жрицу, отрекшись от их союза. Берн решила, что захватит Фиселлу и пытками вырвет у нее имя мага, который осмелился пойти против нее, Берн.
Все было решено. И Жрица, опираясь на свой посох, поднялась и, покинув зал Совета, прошествовала длинными запутанными коридорами через анфиладу огромных пустынных пещер, войдя в низкий грот. Из темного угла к ней навстречу, двинулся бесформенный силуэт - это была дежурившая у двери молельни жрица. Берн жестом велела оставит ее одну. Бесшумной тенью та метнулась к выходу, а Берн, толкнув тяжелую дверцу, кряхтя согнулась, чтобы войти в нее. Так и следовало подходить к священному алтарю, перед которым молились Ллос столько поколений Верховных Жриц. Молельня больше походила на нору, по ее стенам сочилась вода, камни покрывали бледные пятна плесени. Здесь стоял тяжелый затхлый воздух. Как всегда, все это угнетающе подействовало на Берн. От сырости у нее заныли суставы. Но ей было не выбирать. Именно здесь Ллос всегда отзывалась на молитвы, подавая свои знаки.
Настраивая себя на благоговейный лад, превозмогая боль, Верховная Жрица торжественно возложила на необтесанный камень алтаря свой посох. Заставив себя не обращать внимание на ломоту в суставах, она прикрыв глаза, начала молить паучью богиню, простить ей, что не возложила сегодня на алтарь обещанной жертвы и милостиво открыть, кто стоит за спиной Фиселлы де Наль. Но ничего не происходило, а Берн все тяжелее было находиться в гроте - силы уходили, каждый сустав ее тела выворачивало и она начала думать, что ошибалась в своих умозаключениях. Именно тогда, словно отвечая на ее отчаянный призыв, шар посоха слабо замерцал - богиня услышала ее - и вспыхнул так, что старая жрица закрыла лицо руками, защищая свои чувствительные к свету глаза. Когда же решилась отнять их, то не поверила им. Вытерев слезящиеся глаза, она озадаченно разглядывала то, что лежало перед ней, пытаясь разгадать ответ Ллос. На камне алтаря лежало гигантское паучье яйцо. Что бы оно ни означало, Верховная Жрица поняла, что ей запрещено трогать Фиселлу де Наль. Но как это возможно, чтобы богиня защищала обманщицу? И как это яйцо, означающее будущее паучье потомство, было связано с де Наль? Пророчество?
Все это не укладывалось в голове Берн. Ноющая боль в костях мучила, становясь невыносимой, усиливая желание побыстрее покинуть молельню. Но Берн не могла уйти, не убедившись, что правильно поняла ответ богини. Только как она ни старалась истолковать его в свою пользу, у нее ничего не получалось. В конце концов, чтобы удостовериться в истинности ответа Ллос, жрица благоговейно коснулась поверхности яйца. Туго натянутая тонкая кожица неожиданно лопнула, и оно сморщившись начало опадать, теряя упругость. Мутная вязкая околоплодная жижа яйца вытекла на холодный камень. И в этой темной лужице белесой тряпицей лежало то, что осталось от яйца.
- Всевидящая, Ллос, я не хотела этого, ты же знаешь! - в ужасе от содеянного, Берн попятилась от алтаря. - О, прости, прости мое кощунство! Что мне сделать, что бы получить твое прощение?
Она замолчала, прислушиваясь к едва уловимому свисту.
- О, нет! - с мукой взмолилась старуха, тяжело и неловко падая на колени - Только не это! Тебе ведомо, что я не перенесу и минуты здесь...
Свист стал резче, громче и Берн поникла.
- Я повинуюсь, - прошептала она.
С этой минуты, что бы вернуть расположение Ллос, Верховной Жрице, следовало три полные декады Норбонделя поститься и молиться, не покидая молельни.
После долгого, нудного богослужения перед идолом паука с женским лицом, - ничего отвратительнее Ника не видела, - у нее разболелась голова. Что больше было тому виной, заунывное восхваление, в котором она ничего не понимала, или мечущиеся тревожные мысли? В дом де Наль она вернулась измотанной, в полном замешательстве. Отказавшись от трапезы и заявив, что решила поститься, она, миновав трапезный зал, по длинным коридорам и переходам в сопровождении сестер прислужниц вернулась, наконец, в свои покои. Потом металась из угла в угол, не зная как ей быть и что предпринять, когда все эти курицы настроятся на ее покои, чтобы полюбоваться, как она будет пытать непокорного. В отчаянии она кусала губы. Пытки? Да щас! Пусть она понятия не имела, что делать, знала только одно - пытать не будет ни за что. Девушка повернулась к Клопси, что сидел тихонечко, боясь привлечь ее внимание.
- Слушай, - задумчиво произнесла она, и Клопси с услужливой готовностью подался вперед. - А каким образом Совет собирается наблюдать за происходящим здесь?
- Великая Жрица обладает магическим кристаллом, через который можно увидеть все, что делается в Мензоберранзане и за его окрестностями тоже, моя владычица.
- Значит, ничего нельзя сделать? – вновь упала духом Ника.
- Госпожа Фиселла владела магией, и ее подобное не волновало.
- А меня вот волнует.
- Если вы пожелаете, госпожа, то маг Дома де Наль попробует своим колдовством помешать Совету смотреть за вами, замутив видимость в кристалле.
- Отлично! Пусть позовут ко мне этого мага...
Через какое-то время, старшая сестра-прислужница ввела к Нике мужчину в длинном балахоне, одного из тех, что сидел за столом во время общей трапезы.
- Простите, госпожа, за промедление, но ваш слуга был занят, - поклонилась сестра-прислужница.
- Можете идти, - нетерпеливо отослала ее Ника, и когда старшая сестра вышла, спросила мага:
- Чем вы были заняты?
- Я... я ставил опыты... - маг сильно нервничал, тиская пальцы в широких рукавах мантии. Его длинное заостренное лицо с глубокими залысинами на лбу было похоже на унылую апрельскую сосульку. К тому же его волосы то ли вымазаны чем-то, то ли настолько сальны, что стояли торчком как иглы дикобраза.
- Опыты?
- Магические опыты, моя госпожа, - дрожащим голосом поспешно уточнил он.
- Похвально, что вы оттачиваете свое мастерство, потому что пришло время посмотреть, на что вы способны.
- Моя госпожа... - шагнул к ней с растерянным видом и ужасом в глазах, мужчина. - Я сделаю для вас все, что в моих силах.
- Надо сделать так, что бы Совет Матерей ничего не смог разглядеть в свой магический кристалл, когда настроит его на мои покои. Понятно? Я не желаю, что бы за мной подсматривали.
Маг побледнел и, схватившись за сердце, начал хватать ртом воздух.
- Налейте себе вина и... не надо падать в обморок. Да что это такое? Что я такого сказала?
- Меня... меня казнят, - прохрипел маг, стоя на коленях, в отчаяние заламывая руки. - Никто не смеет совершать подобное... это же Совет Матерей...
-... и я Мать Первого в Мензоберранзане Дома. Правительница этого города, черт побери! - стукнула кулаком по столу Ника, выведенная из себя. Маг осел на пол, лишившись чувств.
- Дай ему, каких нибудь нюхательных солей или что тут у вас предусмотрено для чувствительных мужчин. Вот так...
Маг дернулся, когда Клопси сунул ему под нос маленькую подушечку, которую вынул из шкатулки. По комнате разошелся резкий запах. Маг очнулся и сел. Он был бледен, и заметно дрожал.
- Не поднимайтесь - сказала Ника, встав перед ним. Хоть и совестно было мучить беднягу, но ведь и ей деваться было некуда. Однако перепуганного мага прежде следовало успокоить.
- Неужели вы допускаете мысль, что у меня не хватит сил и власти, что бы защитить вас. Верных людей я не сдаю. Совету же доходчиво объясню, что не желаю, что бы за мной подсматривали, видя, какими методами я привожу к послушанию непокорного. Может я не желаю раскрывать свои секреты раньше времени. Ясно?
- Да, моя госпожа. Но я, способен лишь на то, что бы затуманить кристалл, слышимость, увы, останется.
- Хорошо. Идите и сделайте, что обещали. Через полчаса Совет не должен видеть ничего из того, что здесь будет происходить.
- Да, моя госпожа, - поднявшись с пола маг, все еще бледный и дрожащий, низко поклонился и, пошатываясь, вышел, прежде пропустив в дверях старшую сестру-прислужницу, подобострастно поклонившись и ей
Встав перед Никой, та выжидательно смотрела на нее, а Ника, в свою очередь, на нее, не понимая, чего та от нее ждет. Чего надо-то?
- Сделать все, как обычно? - наконец вкрадчиво спросила старшая сестра и, не дождавшись ответа, уточнила. - Убить мага, как только он закончить заклинания?
- С чего вдруг? - грубо поинтересовалась Ника, сжав зубы от отвращения.
- Тогда ты сможешь сказать Совету, что виноват во всем он. Что он действовал без твоего ведома и что ты уже наказала его за то, что своими опытами он помешал Совету наблюдать за тобой.
- Ты подслушивала под дверью? – изумилась Ника, хотя чему тут было удивляться.
Та пожала плечами, словно говоря: что тут такого?
- Не трогай его. Он мне еще пригодиться и не раз.
- Разве ты не знаешь, что на мужчин полагаться нельзя? – выговорила ей сестра. - Они слабы, порочны и лживы. Смотри, я предупредила тебя...
- Принеси мне, что-нибудь. Я голодна, - посмотрела на нее Ника, как смотрела на них училка по английскому, когда они "плавали" на зачетах. Та, когда ей напомнили, что она всего лишь прислуга, поклонившись, удалилась. Интересно, она ей старшая сестра, или какая?
- Хоть бы яблочко, какое ни будь или сухарик, черствый-пречерствый..- пожаловалась Ника, испытывая сосущее чувство голода. - Вкуснятина! Слушай, шпингалет, а здесь что-нибудь подают кроме той гадости, что я видела за завтраком?
- Дроу изготовляют отменное терпкое вино, - тут же отозвался Клопси.
- Сгодиться, - обрадовалась Ника.
- Еще сладкие коренья, моченый мох и грибы, но эта пища простых дроу.
- Ничего, как-нибудь переживу все, кроме моченого мха.
- И все же вы зря отказываетесь от мяса подземного червя. Оно очень питательно и вкусно...
- Меня сейчас стошнит прямо на тебя, и спасать тебя я не буду. Теперь займемся тобой, маленький лгунишка, - подошла к столу Ника, где Клопси устроился на узкой лакированой шкатулке, вольготно развалясь на ней.
- Почему отсюда сдернула твоя госпожа? - и тут же прикрикнула на него, не давая опомниться и что- нибудь сообразить. - Быстро рассказал!
- Но Клопси то неведомо, моя владычица, - захныкал кроха, перепугано заметавшись по столу между баночками с мазями и хрустальными флаконами.
- Мне очень, очень интересно, с какой радости вдруг твоя госпожа, вот так, за здорово живешь, решила махнуться со мной телами именно на три дня.
- Но она не говорил со мной, ничтожным, об этом! Клянусь своей бедной головой! Кто такой Клопси, чтобы посвящать его в большие дела? - трясся он, глядя на Нику большими умоляющими глазами.
- Знаешь, тебе лучше определиться. То ты говорил, что ты, и только ты, являешься поверенным ее тайн, то теперь уверяешь меня в обратном, - и ухватив его двумя пальцами за тонкую шейку, Ника приподняла его над столом, как следует встряхнув. - И не пытайся меня разжалобить. Понял?
- Владычица... умоляю... пощадите! - придушенно пропищал человечек. - Я скажу... скажу все, что знаю...
- Я вся внимания, - осторожно опустила его на стол Ника .
Створка высокой двери бесшумно отворилась, впуская старшую сестру с подносом, на котором высился серебряный кувшин с вином, блюдо с кореньями и бирюзовая миска с грибами.
- Благодарю, - машинально сказала, воспитанная Ника, на что старшая сестра никак не отреагировала. Тогда Ника, раздраженная ее высокомерием, поинтересовалась: - Это так необходимо, все время торчать у моих дверей?
- Вы сами пожелали, чтобы мы неотлучно находились при вас, - едко напомнила та.
- Думаю, мой урок не прошел для вас даром и немного научил смирению, - это был единственный случай, когда Ника одобряла действия Фиселлы по отношению к своим сестрицам.
Сестра-прислужница поставила поднос на столик у кресла и с брезгливостью подхватив Клопси за шкирку, переместила его к подносу. Когда малыш отведал от кореньев, грибов и вина, которого капнула ему на стол, она вышла.
- Вы можете безбоязненно вкушать эти блюда, моя владычица, - объявил он, поклонившись.
- Как хоть ее зовут? - спросила Ника, имея в виду, вышедшую только что старшую сестру.
- Тирелла. Вам следует опасаться ее, поскольку она по праву своего старшинства должна занимать место Первой Матери Дома де Наль. Но вы, моя владычица...
- Если ты перестанешь называть меня "моя владычица", получится много короче.
- Хорошо, моя владычица... Итак, вы добились своего высокого положения благодаря милости и расположению самой Ллос, волю которой объявляет Верховная Жрица.
Ника кивнула, побуждая его к дальнейшему рассказу.
- По-моему, Тирелла выжидает, пока вы не допустите какой-нибудь промах. Моя владычица, э-э... то есть Фиселла, то есть...
- Расслабься. Не обращай внимания на условности. Сейчас, честное слово, не до них.
- Фиселла предлагала старшей сестре отделиться своим собственным Домом. Я знаю это, потому что присутствовал при их разговоре. Тирелла высокомерно отказалась. Она заявила, что как дочери одной матери, средней сестре должно быть известно, что женщины Дома де Наль предпочитают все или ничего. На это Фиселла расхохоталась ей в лицо. Она сказала, что поскольку, она получила все, то Тирелла не получит ничего, и назначила ее своей прислугой. Теперь Тирелла жаждет мщения и подговаривает младшую сестру Вифеллу, и та ее слушает. Я донес об этом Фиселле, и она тоже опустила младшую сестру до прислуги.
- Так. С моей семейкой все ясно. Теперь объясни, что представляют собой главенствующие Дома с их Матерями.
- О, это самые могущественные, самые знатные и сильные кланы дроу. По-настоящему их всего три. Это, конечно же, Дом де Наль, Дом Си Нафай и, с недавних времен, Дом Берн, Мать этого Дома - Верховная Жрица. Остальные пять Домов уступают им в знатности и силе. Два последних Дома вообще не входят в правящий Совет Матерей. Все Дома находятся в состоянии вечной войны. Иногда два Дома заключают между собой союз, объединяясь против общего врага, какого-нибудь возвысившегося третьего Дома.
