– Да что мы ее слушаем, – закатила глаза Виолетта. – У Адочки стресс из-за сорванной свадьбы, вот ей ужасы и мерещатся. Ну, или это возрастное.
Ах ты, заботливая гадина! Сама всем врешь, будто тебе двадцать, а на самом деле двадцать два! Я знаю, видела твои документы!
Естественно, все сразу с жалостью посмотрели на меня. Даже искусанный Жак, который сейчас напоминал человека после месячного запоя.
– А погром? – я с грозным видом ткнула в распахнутую дверь. – Мне он, по-вашему, тоже мерещится?
– Вы бы видели, как Дамиан носки по дому ищет, – со вздохом призналась его супруга, – хотя они всегда лежат в одном и том же месте. Один раз запонку любимую потерял, так полы даже вскрыл в комнате.
– Давайте пойдемте завтракать, – внес предложение Жак. – Если босс не объявится там, тогда и будем переживать.
Нашу компанию повар встретил с немым изумлением. Не каждый день можно увидеть людей в стильной одежде и безразмерных резиновых сапогах. Это все, что нашлось из обуви. Мои хотя бы были с нарисованными бабочками и желтого цвета, но со строгим костюмом смотрелись нелепо. Обувь почти всех вчерашние приключения в лесу перенесла плохо. Особенно пострадали ботинки Жака и новенькие туфельки Виолетты. Купание в озере не прошло бесследно, и теперь столь авангардные вещи носить просто невозможно.
Я посмотрела на этих черствых людей, уплетающих за обе щеки омлет, и тоже решила подкрепиться, ведь на пустой желудок переживать за босса неполезно.
– Что это? – презрительно поинтересовалась Элен, отодвигая от себя стакан со светло-коричневым напитком.
– Какао, – мрачным тоном подсказала я. – С пенкой.
– Ух ты, – обрадовался Мэтью, – последний раз его пил лет в пять, наверное.
– Добро пожаловать в детство, – ухмыльнулась Жоржетта, залпом выпивая предложенное. – Фу, какая гадость.
К нашей компании осторожно, бочком приблизился директор Реноа:
– Не переживайте, – он попытался утешить Элен, которая с достоинством королевы взирала на убогого. – На обед будет компот. Из сухофруктов. А к нему молочный супчик. А на ужин у нас сегодня капустные котлеты.
Действительно, переживать не о чем. Потому что это была паника! Сколько мы так питаться будем? Тут вроде людям психику должны лечить, а не калечить.
Пересчитав нас по головам, Фредерик Реноа нахмурился. Мол, кто посмел нарушить святое – режим.
И новости его не обрадовали. Побег из тюрьмы, пардон, санатория в плане лечения не предполагался. Но охрана сообщила, что из ворот никто не выходил. Директор посмотрел на нас, затем на лес и снова на нас, но все так старательно отводили глаза, что стало понятно – энтузиастов-поисковиков нет.
Жоржетта без зазрения совести сдала меня с потрохами и следующие десять минут я отбивалась от пылкого поклонника. Очень трудно объяснить человеку, который слышит «чародейка», что искать людей не твоя специализация. Я вчера уже на еду делала маячки. Нет, если вот, к примеру, меня высадить где-нибудь в пустыне, может, и будет толк. Если скелеты под толщей песка не обнаружатся.
Но Реноа, как человек, занимающий должность директора, решил подойти к проблеме не особо заморачиваясь – просто переложил ее на мои плечи. Точнее, отправил меня в Пыталово! К местной ищейке. А я и не знала, что в бывшей бабушкиной деревне завелась такая дичь. Они же при жандармериях обычно обитают.
Я, как любая воспитанная девушка, попыталась отвертеться и воспользоваться мужскими плечами охранников, что им удобнее было нести проблему в Пыталово. Но директор остался неумолим, люди необходимы, чтобы прочесать территорию. Ищейка - это хорошо, но когда еще он явится, а вдруг Охту срочно нужна помощь. Лежит он себе, страдает в овражке со сломанной ногой. А уж после новости, что здесь мне все знакомо, Фредерик Реноа еще и сопровождающего зажал, пинком выгоняя маленькую чародейку на подвиги. И ни одна нехорошая личность из коллектива конторы Дамина Охта за меня не вступилась.
Если бы не резиновые сапоги размера на два больше моего, почти часовую прогулку можно было бы назвать приятной. Я шла знакомой тропинкой, мурлыкала себе под нос песенки и наслаждалась. Интересно, а получится ли с босса вытрясти премию за активное участие в его поиске? А то зарплату не поднимает, а цены-то растут.
С ноткой умиления рассматривала, наверное, целую вечность все тот же еле капающий родник недалеко от Пыталова. Часть деревенских верила, что вода отсюда обладает омолаживающим эффектом, другие – оздоровительным, а третьи приписывали роднику повышенную потенцию. И только небольшая речушка в метрах ста левее скромно умалчивала о происхождение его.
– Неужто внучка Ринки пожаловала? – раздался рядом скрипучий голос, который совершенно не изменился со времен моего детства.
– Здравствуйте, тетушка Уля, – я с опаской посмотрела на старушку. В ее руках была увесистая клюка. Откуда я знала, что она тяжелая? Да приходилось ей по попе не единожды получать. – Не подскажете, где я могу ищейку найти?
– Колдуна-то? – заохала старуха. – Так к дому бабки своей иди. То-то он обрадуется.
– Кто? – нахмурилась я.
Но вместо ответа на меня махнули клюкой.
– Ме-е-е, – из кустов вышел козел и прямой наводкой двинулся ко мне.
– Не подходи! – грозно завизжала я и бросилась наутек.
Вот так детские психологические травмы заставляют скакать сайгаком по чужим огородам взрослую чародейку. Я сама не помню, откуда он взялся, но мама рассказывала, что когда меня привезли сюда в первый раз, состоялась судьбоносная встреча. Стояла я маленькая, жевала морковку, а тут из-за угла козел. Наклонил голову и пошел на меня рогами. А я же не соображаю – стою и смотрю на диковинку. Боднул он тогда в живот сильно. Напугал так, что меня часа три успокаивали, даже чары бабушки не помогали – я их отражала.
И теперь как проклятие, стоит попасть в деревню – все козлы сбегаются ко мне. Чувствуют обожаемую жертву, поганцы. А в городе обитают другие парнокопытные, которые тоже меня сильно любят.
И вроде я соображаю, что можно в преследователя чарами кинуться, но ноги-то не слушаются и несутся неизвестно куда, но главное, подальше.
Удивились ли жители Пыталово летящей строго вперед девушке в сером костюме с криком «Отстань, противный!»?
– О, Адка приехала, – услышала я насмешливый голос тети Нелли.
В общем, меня здесь помнят. Это радует. Наверное.
Как во время забега я не потеряла сапоги – ума не приложу, но до бывшего дома бабушки я доковыляла уже без сопровождения. Нежно обняв штакетник, я перевела дух.
– Кхм – мужской озадаченный голос прозвучал очень неожиданно.
Я медленно подняла глаза. Молодой загорелый мужчина стоял, раздетый по пояс, возле поленницы и удивленно меня разглядывал.
– Мне бы ищейку, – с трудом пропыхтела я. – У нас босс пропал.
– Где? – он сделал плавный шаг вперед и у меня дернулся глаз.
Нет справедливости в этом мире, иначе такая встреча никогда бы не состоялась.
– Николас? – выдохнула я имя, которое никак не хотело предаваться анафеме.
– Простите? – он озадаченно наморщил лоб. – Мы знакомы?
Вы посмотрите на этого индюка! Все Пыталово меня узнало, а он нет. И вот в сего, с позволения сказать, человека я была влюблена целых восемь лет. Хам!
– Когда тебе было четырнадцать, вы с друзьями лазили на территорию санатория. Вас чуть не поймал охранник. Ты убегал, споткнулся, и упал лицом в коровью лепешку, - ровным тоном поведала я. Они тогда не заметили хвостик за собой в возрасте десяти лет. А стоило друзьям броситься в рассыпную, я, естественно, побежала за Ником. И я же ему помогала лицо отмывать. Конечно, после нехорошего поступка парня я жаждала мести, но поведать эту историю почему-то не решилась. А ведь был шанс. Дура я сердобольная.
– Адочка-коз…? – начал он, но мой решительный рык и попытка вытащить штакетник из забора заставили быстро забыть мое прозвище. – Аделаида? Внучка Рионон?
– Она самая! – прошипела я. – Хочешь, я еще парочку сокровенных историй расскажу, чтобы ты полностью убедился? Например, как ты с Олгой собирались вдвоем пойти в лес за малиной, но дохлая крыса все испортила? Или про то, как во время купания голышом тебя змея за причиндалы укусила? Или…
– Хватит-хватит, – замахал он на меня руками. – Все, это точно ты. Наглая, противная…, – штакетник уже был расшатан, – но добрая девочка Ада.
– Ква! – поддержала меня жирная жаба, которая с видом королевы сидела рядом с поленницей.
– А я смотрю, они тебя все так же любят, – елейным тоном заметила я.
– Как и они тебя, – в тон мне отозвался Ник, мотнув головой в сторону. Недалеко от забора жевал травку и косил на меня глазом очередной козел. – Да, подгадила нам твоя бабка.
– А ты, кстати, чего в ее доме обитаешь? – я посмотрела на новенькую крышу. В груди стало тяжело от воспоминаний. Я просила родителей не продавать участок, но кто бы меня послушал. – Неужели купил?
– Откуда столько скепсиса в голосе? – хмыкнул в ответ Николас.
И вот лучше бы он тут не кривил рожи, потому что сердечко мое привычно спотыкнулось. Этот болван мог обрасти мускулами, стать мужественнее, но мимика-то осталась той же. Нет, прочь воспоминания. Я взрослая двадцатипятилетняя чародейка, у которой украли босса, а не размазня, жадно пожирающая глазами чужие кубики пресса, тем более что к ним в комплекте идет отвратительная личность.
На этом теплую дружескую встречу пришлось прервать, потому что из-за сарая выбежало новое действующее лицо. Оно было условно мужского пола, лопоухое и целеустремленное. В руках парень держал топор.
– Я починил! – радостно закричал он.
Теперь я взглянула на Ника с проклюнувшим уважением. Это надо умудриться сломать топор. Там всего две детали, причем одна из них железная.
И лучше бы он чуть меньше радовался и чуть больше смотрел под ноги, тогда, быть может, после неудачного спотыкания топор бы не полетел мне в лицо. Отличная деревня: отзывчивые люди, животинка добрая, убийства извращенные.
Но я же чародейка. Коротким визгом и взмахом руки, отправила топор… Нику. Тот моей щедрости удивился ругательно и отразил инструмент. Но не в меня, а в сторону. Дощатый сарай, не ожидавший такой подлости и скромно дожидающийся ремонта, со скрипом начал медленно складываться набок, когда одну из опор стены красиво срезало лезвие топора.
Нику снова пришлось эмоционально высказаться и бросить магию в сарай. Строение замерло, но выглядело так, словно раздумывало: сложиться окончательно или подождать?
– Знакомься, Рэми, – как-то обреченно вздохнул Николас, – моя личная кара.
И ведь не обманул. Один год у него было прозвище Костяная Нога из-за того, что я так спешила порадовать предмет своего обожания собранной земляникой, что навернулась с небольшой горки и прямо кувырком врезалась в Ника. Неудачное падение стоило тому перелома. На следующее лето я чудом его не утопила. Парни развлекались прыжками с крутого обрыва. Я не могла остаться в стороне. Но поскольку меня с собой никто не позвал, я дождалась, когда Ник спрыгнет, и из кустов понеслась вслед за любимым, не дав тому даже отплыть. Оглушило мое тельце его тогда знатно. Через год я сорвалась с тарзанки прямо на него. Думала, что меня героически поймают на руки, а в результате мы чудом избежали сотрясения мозга. Или вот был год, когда у парней стало модно носить длинные волосы. Николас до лета исправно растил роскошную шевелюру, пока не приехала я. Еще неопытная соблазнительница, но уже умеющая вихлять бедрами, я шла с пасеки деда Дитера. А парни стащили сбитень и распивали его в теньке леса. И я совсем не виновата, что даже тут меня нашел козел. От испуга я подпрыгнула, банка полетела, и ее содержимое разместилось в аккурат на темных волосах Николаса. Вот зря он тогда решил сначала на меня поорать и вспомнить все прегрешения, может успел бы добежать до речки и смыть. А так пришлось часть локонов отстригать. С короткой стрижкой на фоне друзей он смотрелся как лысый, и целый год потом носил гордое прозвище Череп.
Так что да, я его личная кара.
– Очень приятно, – откровенно соврал парень и покосился на сарай. И беспардонно спросил: – А что вы тут забыли?
– Ищейку, – раздраженно цыкнула я.
– Ах да, – Ник щелкнул пальцами, – кого ты там потеряла?
– Так и будем через забор разговаривать? – недовольно спросила я, кося глазом на козла. Тот под предлогом поиска травки посочнее подбирался ближе. С другой стороны, к нам двигался зад соседки. Уничтожение сорняков на грядках – отличный предлог для подслушивания. – Может, хоть во двор пригласишь?
– Конечно, проходи. – Мне показалось, или Ник смутился? – Сейчас накину что-нибудь и выслушаю тебя.
Рэми услужливо открыл калитку.
Моя бабушка предпочитала принимать посетителей во дворе с обратной стороны дома, чтобы уберечь любопытных соседок от соблазна свернуть себе шею в попытке подслушать.
Николас решил не менять установившийся порядок, только небольшой столик заменил на более массивный. В голову пришла неуместная идея станцевать на нем зажигательный танец. Иначе для чего такая толстая столешница?
Рэми с преувеличенной осторожностью вытащил из дома… огромный самовар. Я округлившимися глазами уставилась на эту диковинку. В городе уже давно используют саморазогревающие пластины, на которых воду подогреть дело пары минут.
Стол был большой, но парень предпочел поставить махину от меня подальше. Вот это я понимаю умение производить на людей впечатление! Даже завидовать самой себе начала.
Николас вышел ко мне при параде: в свободных штанах маскировочной расцветки и в зеленой футболке. В целом ему шло. Особенно шикарный загар, который только подчеркивал рельеф мускулов. Но сказать несостоявшемуся бывшему-не бывшему о том, что он хорошо выглядит? Пфф, да ни в жизнь! Особенно если на тебе обычный серый костюм и безумные резиновые желтые сапоги в бабочках.
– Так что у тебя случилась, Ада? – небрежным тоном спросил Ник, наблюдая за суетой вокруг самовара. – Кто пропал и где?
Вот же ж сухарь. Хоть поинтересовался бы сначала, как мои дела. Я бы, задрав нос, поведала, что у меня все просто замечательно. Естественно, о сорванной свадьбе не сказала бы, нашла чем бы похвастаться другим. А так пришлось излагать о ночном приключении. Даже уязвить его нечем. Безобразие!
А он открыл блокнот и быстро что-то записывал за мной.
– Значит, ты упала? – снисходительным тоном уточнил ищейка. – И головой, наверное, не слабо ударилась?
– Это ты на что сейчас намекаешь? – подозрительно прищурилась я. И меня сначала чем-то по голове ударили, а потом уже я ударилась.
На меня подняли усталый взгляд:
– Кто сказал, что я намекаю? Прямым текстом спрашиваю: не был ли труп фантазией? Я не первый год работаю ищейкой, чтобы поверить в сбежавшего покойника.
– А может, его унесли? – робко влез Рэми.
– Если хотели скрыть преступление, то погром бы тоже убрали, – чуть насмешливо заметил Ник.
– А может, это два не связанных между собой события? – не удержалась я.
– Обойдемся без помощи…, – ищейка вовремя прикусил язык, но слово «дилетантов» повисло в воздухе. – В любом случае нужно запускать маяки от домика в санатории.
– Так чего ж мы сидим! – энтузиазм подбросил меня вверх. Колени больно впечатались в столешницу, и самовар подпрыгнул.
– Сейчас чай попьем и пойдем, – все тем же ровным тоном известил меня Николас. – Не могу же я старую знакомую не уважить.
Ах ты, заботливая гадина! Сама всем врешь, будто тебе двадцать, а на самом деле двадцать два! Я знаю, видела твои документы!
Естественно, все сразу с жалостью посмотрели на меня. Даже искусанный Жак, который сейчас напоминал человека после месячного запоя.
– А погром? – я с грозным видом ткнула в распахнутую дверь. – Мне он, по-вашему, тоже мерещится?
– Вы бы видели, как Дамиан носки по дому ищет, – со вздохом призналась его супруга, – хотя они всегда лежат в одном и том же месте. Один раз запонку любимую потерял, так полы даже вскрыл в комнате.
– Давайте пойдемте завтракать, – внес предложение Жак. – Если босс не объявится там, тогда и будем переживать.
Нашу компанию повар встретил с немым изумлением. Не каждый день можно увидеть людей в стильной одежде и безразмерных резиновых сапогах. Это все, что нашлось из обуви. Мои хотя бы были с нарисованными бабочками и желтого цвета, но со строгим костюмом смотрелись нелепо. Обувь почти всех вчерашние приключения в лесу перенесла плохо. Особенно пострадали ботинки Жака и новенькие туфельки Виолетты. Купание в озере не прошло бесследно, и теперь столь авангардные вещи носить просто невозможно.
Я посмотрела на этих черствых людей, уплетающих за обе щеки омлет, и тоже решила подкрепиться, ведь на пустой желудок переживать за босса неполезно.
– Что это? – презрительно поинтересовалась Элен, отодвигая от себя стакан со светло-коричневым напитком.
– Какао, – мрачным тоном подсказала я. – С пенкой.
– Ух ты, – обрадовался Мэтью, – последний раз его пил лет в пять, наверное.
– Добро пожаловать в детство, – ухмыльнулась Жоржетта, залпом выпивая предложенное. – Фу, какая гадость.
К нашей компании осторожно, бочком приблизился директор Реноа:
– Не переживайте, – он попытался утешить Элен, которая с достоинством королевы взирала на убогого. – На обед будет компот. Из сухофруктов. А к нему молочный супчик. А на ужин у нас сегодня капустные котлеты.
Действительно, переживать не о чем. Потому что это была паника! Сколько мы так питаться будем? Тут вроде людям психику должны лечить, а не калечить.
Пересчитав нас по головам, Фредерик Реноа нахмурился. Мол, кто посмел нарушить святое – режим.
И новости его не обрадовали. Побег из тюрьмы, пардон, санатория в плане лечения не предполагался. Но охрана сообщила, что из ворот никто не выходил. Директор посмотрел на нас, затем на лес и снова на нас, но все так старательно отводили глаза, что стало понятно – энтузиастов-поисковиков нет.
Жоржетта без зазрения совести сдала меня с потрохами и следующие десять минут я отбивалась от пылкого поклонника. Очень трудно объяснить человеку, который слышит «чародейка», что искать людей не твоя специализация. Я вчера уже на еду делала маячки. Нет, если вот, к примеру, меня высадить где-нибудь в пустыне, может, и будет толк. Если скелеты под толщей песка не обнаружатся.
Но Реноа, как человек, занимающий должность директора, решил подойти к проблеме не особо заморачиваясь – просто переложил ее на мои плечи. Точнее, отправил меня в Пыталово! К местной ищейке. А я и не знала, что в бывшей бабушкиной деревне завелась такая дичь. Они же при жандармериях обычно обитают.
Я, как любая воспитанная девушка, попыталась отвертеться и воспользоваться мужскими плечами охранников, что им удобнее было нести проблему в Пыталово. Но директор остался неумолим, люди необходимы, чтобы прочесать территорию. Ищейка - это хорошо, но когда еще он явится, а вдруг Охту срочно нужна помощь. Лежит он себе, страдает в овражке со сломанной ногой. А уж после новости, что здесь мне все знакомо, Фредерик Реноа еще и сопровождающего зажал, пинком выгоняя маленькую чародейку на подвиги. И ни одна нехорошая личность из коллектива конторы Дамина Охта за меня не вступилась.
Если бы не резиновые сапоги размера на два больше моего, почти часовую прогулку можно было бы назвать приятной. Я шла знакомой тропинкой, мурлыкала себе под нос песенки и наслаждалась. Интересно, а получится ли с босса вытрясти премию за активное участие в его поиске? А то зарплату не поднимает, а цены-то растут.
С ноткой умиления рассматривала, наверное, целую вечность все тот же еле капающий родник недалеко от Пыталова. Часть деревенских верила, что вода отсюда обладает омолаживающим эффектом, другие – оздоровительным, а третьи приписывали роднику повышенную потенцию. И только небольшая речушка в метрах ста левее скромно умалчивала о происхождение его.
– Неужто внучка Ринки пожаловала? – раздался рядом скрипучий голос, который совершенно не изменился со времен моего детства.
– Здравствуйте, тетушка Уля, – я с опаской посмотрела на старушку. В ее руках была увесистая клюка. Откуда я знала, что она тяжелая? Да приходилось ей по попе не единожды получать. – Не подскажете, где я могу ищейку найти?
– Колдуна-то? – заохала старуха. – Так к дому бабки своей иди. То-то он обрадуется.
– Кто? – нахмурилась я.
Но вместо ответа на меня махнули клюкой.
– Ме-е-е, – из кустов вышел козел и прямой наводкой двинулся ко мне.
– Не подходи! – грозно завизжала я и бросилась наутек.
Вот так детские психологические травмы заставляют скакать сайгаком по чужим огородам взрослую чародейку. Я сама не помню, откуда он взялся, но мама рассказывала, что когда меня привезли сюда в первый раз, состоялась судьбоносная встреча. Стояла я маленькая, жевала морковку, а тут из-за угла козел. Наклонил голову и пошел на меня рогами. А я же не соображаю – стою и смотрю на диковинку. Боднул он тогда в живот сильно. Напугал так, что меня часа три успокаивали, даже чары бабушки не помогали – я их отражала.
И теперь как проклятие, стоит попасть в деревню – все козлы сбегаются ко мне. Чувствуют обожаемую жертву, поганцы. А в городе обитают другие парнокопытные, которые тоже меня сильно любят.
И вроде я соображаю, что можно в преследователя чарами кинуться, но ноги-то не слушаются и несутся неизвестно куда, но главное, подальше.
Удивились ли жители Пыталово летящей строго вперед девушке в сером костюме с криком «Отстань, противный!»?
– О, Адка приехала, – услышала я насмешливый голос тети Нелли.
В общем, меня здесь помнят. Это радует. Наверное.
Как во время забега я не потеряла сапоги – ума не приложу, но до бывшего дома бабушки я доковыляла уже без сопровождения. Нежно обняв штакетник, я перевела дух.
– Кхм – мужской озадаченный голос прозвучал очень неожиданно.
Я медленно подняла глаза. Молодой загорелый мужчина стоял, раздетый по пояс, возле поленницы и удивленно меня разглядывал.
– Мне бы ищейку, – с трудом пропыхтела я. – У нас босс пропал.
– Где? – он сделал плавный шаг вперед и у меня дернулся глаз.
Нет справедливости в этом мире, иначе такая встреча никогда бы не состоялась.
– Николас? – выдохнула я имя, которое никак не хотело предаваться анафеме.
– Простите? – он озадаченно наморщил лоб. – Мы знакомы?
Вы посмотрите на этого индюка! Все Пыталово меня узнало, а он нет. И вот в сего, с позволения сказать, человека я была влюблена целых восемь лет. Хам!
– Когда тебе было четырнадцать, вы с друзьями лазили на территорию санатория. Вас чуть не поймал охранник. Ты убегал, споткнулся, и упал лицом в коровью лепешку, - ровным тоном поведала я. Они тогда не заметили хвостик за собой в возрасте десяти лет. А стоило друзьям броситься в рассыпную, я, естественно, побежала за Ником. И я же ему помогала лицо отмывать. Конечно, после нехорошего поступка парня я жаждала мести, но поведать эту историю почему-то не решилась. А ведь был шанс. Дура я сердобольная.
– Адочка-коз…? – начал он, но мой решительный рык и попытка вытащить штакетник из забора заставили быстро забыть мое прозвище. – Аделаида? Внучка Рионон?
– Она самая! – прошипела я. – Хочешь, я еще парочку сокровенных историй расскажу, чтобы ты полностью убедился? Например, как ты с Олгой собирались вдвоем пойти в лес за малиной, но дохлая крыса все испортила? Или про то, как во время купания голышом тебя змея за причиндалы укусила? Или…
– Хватит-хватит, – замахал он на меня руками. – Все, это точно ты. Наглая, противная…, – штакетник уже был расшатан, – но добрая девочка Ада.
– Ква! – поддержала меня жирная жаба, которая с видом королевы сидела рядом с поленницей.
– А я смотрю, они тебя все так же любят, – елейным тоном заметила я.
– Как и они тебя, – в тон мне отозвался Ник, мотнув головой в сторону. Недалеко от забора жевал травку и косил на меня глазом очередной козел. – Да, подгадила нам твоя бабка.
– А ты, кстати, чего в ее доме обитаешь? – я посмотрела на новенькую крышу. В груди стало тяжело от воспоминаний. Я просила родителей не продавать участок, но кто бы меня послушал. – Неужели купил?
– Откуда столько скепсиса в голосе? – хмыкнул в ответ Николас.
И вот лучше бы он тут не кривил рожи, потому что сердечко мое привычно спотыкнулось. Этот болван мог обрасти мускулами, стать мужественнее, но мимика-то осталась той же. Нет, прочь воспоминания. Я взрослая двадцатипятилетняя чародейка, у которой украли босса, а не размазня, жадно пожирающая глазами чужие кубики пресса, тем более что к ним в комплекте идет отвратительная личность.
На этом теплую дружескую встречу пришлось прервать, потому что из-за сарая выбежало новое действующее лицо. Оно было условно мужского пола, лопоухое и целеустремленное. В руках парень держал топор.
– Я починил! – радостно закричал он.
Теперь я взглянула на Ника с проклюнувшим уважением. Это надо умудриться сломать топор. Там всего две детали, причем одна из них железная.
И лучше бы он чуть меньше радовался и чуть больше смотрел под ноги, тогда, быть может, после неудачного спотыкания топор бы не полетел мне в лицо. Отличная деревня: отзывчивые люди, животинка добрая, убийства извращенные.
Но я же чародейка. Коротким визгом и взмахом руки, отправила топор… Нику. Тот моей щедрости удивился ругательно и отразил инструмент. Но не в меня, а в сторону. Дощатый сарай, не ожидавший такой подлости и скромно дожидающийся ремонта, со скрипом начал медленно складываться набок, когда одну из опор стены красиво срезало лезвие топора.
Нику снова пришлось эмоционально высказаться и бросить магию в сарай. Строение замерло, но выглядело так, словно раздумывало: сложиться окончательно или подождать?
– Знакомься, Рэми, – как-то обреченно вздохнул Николас, – моя личная кара.
И ведь не обманул. Один год у него было прозвище Костяная Нога из-за того, что я так спешила порадовать предмет своего обожания собранной земляникой, что навернулась с небольшой горки и прямо кувырком врезалась в Ника. Неудачное падение стоило тому перелома. На следующее лето я чудом его не утопила. Парни развлекались прыжками с крутого обрыва. Я не могла остаться в стороне. Но поскольку меня с собой никто не позвал, я дождалась, когда Ник спрыгнет, и из кустов понеслась вслед за любимым, не дав тому даже отплыть. Оглушило мое тельце его тогда знатно. Через год я сорвалась с тарзанки прямо на него. Думала, что меня героически поймают на руки, а в результате мы чудом избежали сотрясения мозга. Или вот был год, когда у парней стало модно носить длинные волосы. Николас до лета исправно растил роскошную шевелюру, пока не приехала я. Еще неопытная соблазнительница, но уже умеющая вихлять бедрами, я шла с пасеки деда Дитера. А парни стащили сбитень и распивали его в теньке леса. И я совсем не виновата, что даже тут меня нашел козел. От испуга я подпрыгнула, банка полетела, и ее содержимое разместилось в аккурат на темных волосах Николаса. Вот зря он тогда решил сначала на меня поорать и вспомнить все прегрешения, может успел бы добежать до речки и смыть. А так пришлось часть локонов отстригать. С короткой стрижкой на фоне друзей он смотрелся как лысый, и целый год потом носил гордое прозвище Череп.
Так что да, я его личная кара.
– Очень приятно, – откровенно соврал парень и покосился на сарай. И беспардонно спросил: – А что вы тут забыли?
– Ищейку, – раздраженно цыкнула я.
– Ах да, – Ник щелкнул пальцами, – кого ты там потеряла?
– Так и будем через забор разговаривать? – недовольно спросила я, кося глазом на козла. Тот под предлогом поиска травки посочнее подбирался ближе. С другой стороны, к нам двигался зад соседки. Уничтожение сорняков на грядках – отличный предлог для подслушивания. – Может, хоть во двор пригласишь?
– Конечно, проходи. – Мне показалось, или Ник смутился? – Сейчас накину что-нибудь и выслушаю тебя.
Рэми услужливо открыл калитку.
Моя бабушка предпочитала принимать посетителей во дворе с обратной стороны дома, чтобы уберечь любопытных соседок от соблазна свернуть себе шею в попытке подслушать.
Николас решил не менять установившийся порядок, только небольшой столик заменил на более массивный. В голову пришла неуместная идея станцевать на нем зажигательный танец. Иначе для чего такая толстая столешница?
Рэми с преувеличенной осторожностью вытащил из дома… огромный самовар. Я округлившимися глазами уставилась на эту диковинку. В городе уже давно используют саморазогревающие пластины, на которых воду подогреть дело пары минут.
Стол был большой, но парень предпочел поставить махину от меня подальше. Вот это я понимаю умение производить на людей впечатление! Даже завидовать самой себе начала.
Николас вышел ко мне при параде: в свободных штанах маскировочной расцветки и в зеленой футболке. В целом ему шло. Особенно шикарный загар, который только подчеркивал рельеф мускулов. Но сказать несостоявшемуся бывшему-не бывшему о том, что он хорошо выглядит? Пфф, да ни в жизнь! Особенно если на тебе обычный серый костюм и безумные резиновые желтые сапоги в бабочках.
– Так что у тебя случилась, Ада? – небрежным тоном спросил Ник, наблюдая за суетой вокруг самовара. – Кто пропал и где?
Вот же ж сухарь. Хоть поинтересовался бы сначала, как мои дела. Я бы, задрав нос, поведала, что у меня все просто замечательно. Естественно, о сорванной свадьбе не сказала бы, нашла чем бы похвастаться другим. А так пришлось излагать о ночном приключении. Даже уязвить его нечем. Безобразие!
А он открыл блокнот и быстро что-то записывал за мной.
– Значит, ты упала? – снисходительным тоном уточнил ищейка. – И головой, наверное, не слабо ударилась?
– Это ты на что сейчас намекаешь? – подозрительно прищурилась я. И меня сначала чем-то по голове ударили, а потом уже я ударилась.
На меня подняли усталый взгляд:
– Кто сказал, что я намекаю? Прямым текстом спрашиваю: не был ли труп фантазией? Я не первый год работаю ищейкой, чтобы поверить в сбежавшего покойника.
– А может, его унесли? – робко влез Рэми.
– Если хотели скрыть преступление, то погром бы тоже убрали, – чуть насмешливо заметил Ник.
– А может, это два не связанных между собой события? – не удержалась я.
– Обойдемся без помощи…, – ищейка вовремя прикусил язык, но слово «дилетантов» повисло в воздухе. – В любом случае нужно запускать маяки от домика в санатории.
– Так чего ж мы сидим! – энтузиазм подбросил меня вверх. Колени больно впечатались в столешницу, и самовар подпрыгнул.
– Сейчас чай попьем и пойдем, – все тем же ровным тоном известил меня Николас. – Не могу же я старую знакомую не уважить.
