Поэтому я отыскала пакетик с мягким чахоточным порошком. Такой дают маленьким детям, которые не могут сморкаться. Зато высыпала я на ладонь сразу половину.
На самом деле, больше всех страдают от такого порошка сами ведьмы. Дунуть, кажется, с одной стороны, просто. Только вот жертва может неожиданно чихнуть, и все облако прилетит вам в лицо обратно. Или часть порошка останется на ладони и, если сразу не вытереть салфеткой, можно случайно втереть себе в лицо и глаза. Или элементарно вдохнуть дозу, задумавшись. Каждая ведьма проходила через такое, поэтому я заранее сочувствовала Феликсу.
– Апчхи! – подпрыгнул на кровати мужчина. – Апчхи! Апчхи!
Интересно, а красное перекошенное лицо, слезы, текущие из глаз, и сопли пузырем сойдут за успех, или лучше искать место, где спрятаться от гнева Феликса?
Но все-таки горяченькое подъехало. Причем совершенно неожиданно для меня. Как-то я оказалась не готова, что яростно чихающий мужчина начнет буквально срывать с себя одежду.
– Феликс? – только удивленно пропищала я, когда на голову прилетела жилетка.
Ну, какова бабушка! Неужели она просчитала меня на столько ходов вперед? Хотя здесь есть еще фактор удачи. Или, точнее, неудачи для меня.
Я два раза только хлопнула ресницами, а Феликс уже успел скинуть рубашку и взялся за ремень, удерживающий брюки.
– Спасибо, конечно, – нервно хохотнула я и поспешила сдернуть с кровати одеяло, чтобы накинуть на мужчину, словно плащ, – но несколько несвоевременно. Будем считать, что демонстрация прошла удачно. Но лучше отложим столь близкое знакомство. Сохраним интригу в отношениях.
Но Феликс не собирался сдаваться. Одеяло не впечатлило мужчину, и пока я пыталась завязать концы под подбородком, он яростно пытался вывернуться. Это как попытка удержать огромную извивающуюся гусеницу. В какой-то момент я поняла, что вместо лица вижу перед собой затылок, а поскольку продолжала тянуть за концы одеяла, я еще и пыталась придушить Феликса.
– Да хватит уже! – вскрикнула я, чувствуя, что ткань трещит под пальцами. – Возьми себя в руки!
Только мой приказ Феликс воспринял как-то неправильно. Резко развернувшись, меня сцапали в объятия и, подхватив край одеяла, накрыли нас с головой.
Стоя в темноте, прижатая к голому мужскому торсу, я чуть заикаться не начала. Вроде бы мне и тридцать лет, вроде бы и ведьма, вроде бы и повидала много, но в такой ситуации быть еще не приходилось.
Неожиданно мужчина напряженно замер. Я уже приготовилась к новому витку неадекватного поведения, но Феликс хриплым голосом спросил:
– А что, собственно, происходит?
– Хороший вопрос, – пробормотала я, выпутываясь из ставших враз деревянных объятий и одеяла. – Ответ заслуживает только одетый человек.
– А… что это? – старший инспектор, слегка деморализованный, силился понять, зачем у него на голове одеяло. Попытка его стащить продемонстрировала, что я смогла завязать крепкий узел, и Феликс чуть не самоудушился. – Ты раздела меня?
– Вот уж нет, – открестилась я от статьи о домогательствах. – Я как раз пыталась остановить беспредел. Но ты был настойчив в желании оголиться.
– Есть смысл спрашивать, что ты мне подмешала? – мрачно спросил Феликс, натягивая рубашку. – Или не ты?
– Боюсь, что это все план бабушки, – быстро переложила я вину на Селену Иверсен. Ей не привыкать быть виноватой во всех катаклизмах. – Ты должен был вырубиться в этой комнате.
– Ага, – все так же недовольно заключил Феликс. В хриплом голосе отчетливо стали слышны грозовые нотки. – То-то меня сразу в сон потянуло после антидота. Но мне не привыкать бороться с сонливостью. Еще когда только поступил на службу в Нермии, младших часто оставляли на ночные смены дежурить. На морально-волевых иногда приходилось держаться чуть ли не сутками. Вот и сейчас я крепился, сколько мог. Думал, прогулка развеет сонливость.
– Но зачем такие сложности? – нахмурилась я, подавая пиджак. – Пошел бы просто спать.
– Мне было интересно, – Феликс в очередной раз дернул узел под подбородком.
Пришлось помогать ему, иначе по замку ходил бы странный тип в своеобразном плаще. Мужчина отшатнулся, когда я подошла к нему вплотную. Феликс выразительно поднял бровь. Я в ответ взглядом указала на узел. Тот обреченно вздохнул и махнул, разрешая.
Все-таки я не безнадежна. Наглое открытие двери в комнату было ожидаемым. Даже обрадовалась, когда подтвердились мои подозрения по поводу игры бабушки.
– А что это вы делаете? – недовольно поджала губы Селена Иверсен, ожидающая застать несколько иную картину.
– Одеяло снимаем, – пропыхтела я, уже примеряясь к узлу зубами.
– Я даже не буду спрашивать, зачем, – бабушка явно сердилась. – Но почему в твоей комнате мужчина в позднее время?
– Бабушка, – закатила я глаза к потолку. Кстати, даже его умудрились покрасить в красный цвет, – мне уже тридцать лет. На твоем месте я бы удивилась, если в комнате не было бы мужчины.
– Поговори мне еще, – Селена Иверсен недобро посмотрела на Феликса. – Одеяло вместо плаща – это мода Нермии? Или тебе просто холодно? Скажи Саре, чтобы разожгла камин в твоей комнате.
Феликс вздрогнул, припомнив посиделки с камином в гостиной:
– Спасибо, мне и так неплохо. Только в сон что-то клонит. Устал, видимо.
– Мда, – бабушка недовольно покачала головой. – Хельга, ты что, качественный антидот разучилась делать? Что за слабенькая подделка?
– Да нет, – усмехнулась я. – Нормальный он был. Просто Феликс неожиданно оказался устойчивым. А точнее, упрямым. А тебе самой не пора спать, бабушка? Все же возраст уже свое берет. Силы кончаются быстро. Ум слабеет, и ему требуется больше отдыха.
– Не дождешься, – привычно гордо заявила старушка. – Неблагодарная девочка, для тебя стараюсь. Кстати, как тебе обновленный интерьер?
– Отлично, – я наконец-то справилась с узлом и поспешно отошла от Феликса на несколько шагов. – Отлично видно, как меня ждут в замке. Чего сразу за порог с вещами не выставили?
– Вполне себе подходящая расцветка для ведьмы, – буркнула бабушка. – Ты бы хоть свечи зажгла. Атмосферу создать.
– И с чем они? – На прикроватной тумбочке стоял канделябр с черными свечами. Кажется, нам серьезно нужно побеседовать с родственниками и узнать, кто же именно вдохновил главу рода на такой экстремальный интерьер. – С возбудителем?
– Это мелко, – тонко улыбнулась старушка. – И топорно.
Интрига повисла в воздухе. Но поджигать их я все-таки не рискнула.
Не найдя, к чему придраться, Селена Иверсен, бросив на нас задумчивый взгляд, нехотя вышла из комнаты.
– У меня тут возникли подозрения, – Феликс терпеливо выждал пару минут, сверля взглядом дверь. Наверное, пытался сквозь полотно определить, подслушивает бабушка, или нет, – а не Селена Иверсен причина смерти медведя? Почему-то я себя почувствовал в шкуре бедолаги.
Моя кривая ухмылка послужила отличным ответом. Да, есть такая версия. И не одна.
Желудок мужчины решил пожаловаться на хозяина отчетливым ревом.
– Ты не только громко храпишь, – поморщилась я. – Но ты весь громкий.
– Что? – возмутился Феликс. Задетый в лучших чувствах мужчина набычился. На брошенное на полу одеяло я уже смотрела, как на средство защиты: набросить на Феликса, и сбежать. – Я не храплю!
– Да откуда ты можешь знать? Если хочешь намекнуть, будто никто не жаловался, так я девушек прекрасно понимаю. Заявить предмету обожания, что он имеет вульгарную привычку храпеть – это шанс больше никогда не оказаться с ним в одной постели.
Феликс как-то резко успокоился. Я даже начала переживать, что он опять отключится. Но этот невозможный мужчина взял и рассмеялся. В общем, мои подозрения о заразности градуса идиотизма в стенах замка подтверждаются.
– Извини, но я вынужден разочаровать тебя, – в голосе мужчины появилось больше мурчащих ноток. – В этом плане я слишком нермиец. Ночевка в одной кровати с женщиной возможна только после брака. Для нас сон – это интимный процесс. Доверительный. Кстати, даже некоторые супруги не спят в одной кровати. Так что… А фраза «никто не жаловался» вполне подходит для общежития. Я, когда поступил здесь на службу, первые месяцы там жил. В комнате на пять человек. И стены были далеко не толстыми. Так что в случае чего претензии бы сыпались ворохом. И не только претензии. Уставшие мужики могут и в глаз двинуть, если их посреди ночи жутким храпом разбудить. Не со злости, а просто, чтобы душу отвести.
– Но ты храпел, – обличительно ткнула я пальцем в направлении кровати. – И громко.
– Вы, ведьмы, плохо влияете на людей, – тут же нашел причину Феликс.
– Что есть, то есть, – я с деловым видом поправила рукава блузки, – худеть, например, заставляем. Но я могу тебе помочь справиться с этим страшным проклятием. Пошли на охоту.
– Куда? – Феликс удивленно выглянул в окно. – Ночью в лес? А ты уверена, что мы будем искать себе ужин, а не сами им станем?
– Зачем так экстремально? – я подошла к двери и настежь ее открыла. – Пойдем разорять кухню. Но только тихо и незаметно. Как мыши. Хотя нет. От мышей на кухне ловушки наставлены. Сунешь руку между тыквой и мешком картошки, а тебе пальцы все отшибет. Поэтому не нужно совать руки, куда не нужно.
– Какое ценное замечание, – с серьезным видом кивнул Феликс, проверяя, все ли пуговицы застегнуты на пиджаке. Опасная операция требует собранности и бдительности.
Территория повара Муны вообще-то являлась запретной после отбоя. Хоть и сама кухня не запирается, но ночные перекусы в замке не приветствуются. Великолепная Жо следит не только за своей фигурой, но и радеет за стройность всего семейства. Правда, эта борьба никогда не касалась ни дяди Фердинанда, ни Арона. А все из-за Мэнделин, которая от рождения была весьма пухлым ребенком. Бывшая актриса комплекцию внучки считала личным оскорблением, а страдали мы все за компанию.
– А почему мы крадемся? – очень своевременно у дверей, ведущих на кухню, спросил Феликс. И это после того, как мы обтерли все стены, прятались за пыльными гардинами, притворялись безмолвными статуями стоило заслышать какой-либо звук. – Знаешь, я не настолько хочу это… пюре.
А как я его не хочу. До сих пор на зубах чувствуется нечто липкое и склизкое. Дверь я отжимала по сантиметру. Зная хитрую Великолепную Жо, петли должны скрипеть как набат, чтобы Муна, живущая по соседству со своей вотчиной точно услышала внеплановое вторжение.
– Бррр, не напоминай, – поежилась я. – Кстати, как долго вы планируете свататься? Когда уже можно будет сбежать обратно к нормальной еде?
– Надолго я не планировал задерживаться, – мужчина жадно повел носом, уловив еле заметный аромат еды. Готова спорить на свое лучшее зелье от мужского бессилия, а это самый ходовой товар, что пахло мясом. – С моей работой длительный отпуск – роскошь. Вообще-то, в Нермии, если родственники раньше не были знакомы, так сватовство длиться до месяца, чтобы семьи могли получше приглядеться друг к другу и оценить потенциальных жениха и невесту. Ты в курсе, что у нас разводов нет? Супруги могут жить отдельно, но все равно останутся семьей. Поэтому такой основательный подход. Но начальство, огромное спасибо ему за это, выделило мне всего пять дней. Один мы уже пережили. И ты не ответила на вопрос.
Мужчине голодному даже запах мяса не позволил свернуть с пути истинного инспектора в допросной. Вот сила воли у человека, а я уже слюнями захлебываюсь.
Обогнув большой разделочный стол, я поспешила в кладовку, где хранились продукты.
– Ведьмаки пюре не питаются, - намекнула я мужчине. – А, значит, есть запас нормальной еды для людей, которые постоянно тренируются. Видел, какой комплекции Арон? Думаешь, одним суфле такие мышцы нарастишь? Просто их пайки надежно спрятаны по указанию Великолепной Жо. И если нас поймают на месте преступления… Хочешь послушать часовую лекцию о вреде неправильной пищи? И это еще в лучшем случае она уложится в час. А меня вообще на кашу посадят. Без сахара и соли. На воде. Фу. С детства ненавижу.
– Зато ты вон какая здоровая выросла, – гораздо тише ехидно заметил мужчина. Но послушно двигался за мной, стараясь не шуметь.
Кладовая запиралась на ключ, который потом убирался на верхнюю полку со специями. Раньше Муна его всегда при себе носила и теряла. Когда в очередной раз бабушка отдала приказ срезать замок, они с поваром коварно решили прятать ключ. Секрет прожил недолго, и уже на следующую ночь мы с Ароном стащили из кладовой банку с вареньем. Муна только удивилась сильным и прожорливым мышам.
Но сейчас дверь в кладовку была приоткрыта.
– Подожди, – одними губами прошептал Феликс, хватая меня за руку. Я и понять не успела, как оказалась за спиной защитника, который на ощупь нашел половник и с ним на изготовке ринулся отстаивать продукты: - А ну, стоять!
– Кхм, – я протянула руку и зажгла свет в небольшой комнатке. Вор в сутане так и замер с куском вяленого мяса во рту. – Доброй ночи, Филипп.
Двоюродный дядя послушно кивнул и быстро прожевал улику, затравленно косясь на оружие в руках Феликса. Хотя старший инспектор опустил половник, но убирать не спешил.
– Хельга, – попытался улыбнуться сын ведьмака, – как я рад тебя видеть. Давненько ты не приезжала.
– Десять лет, – сухо бросила я и пошла на промысел, шаря по полкам в поисках чего-нибудь вкусненького и сытненького. – Филипп, познакомься – это дядя жениха Феликс Дален.
– А-а, – понятливо протянул святой отец и снова откусил от палки вяленого мяса. – Фоффо фофафофафь. Фы фаф офефь фафы.
– Заметно, – криво усмехнулся Феликс, наконец откладывая половник. Интересно, а если бы на месте Филиппа действительно оказался бы вор, насколько позорным было бы для него оказаться забитым черпаком? – Гостеприимство замка Иверсенов не знает границ.
Отломав от хлебной краюхи кусок, я вручила добычу Феликсу. Тот печально посмотрел на предложенное, но отказываться не стал. А вот вяленое мясо было встречено куда благосклоннее.
Филипп, как первый, зашедший на пир, прикончил еду раньше нас и, деловым жестом отряхнув руки, заложил ладони за спину. С невинным видом, словно мы встретились в церкви, а не на месте преступления, начал вещать:
– Вы же у нас из Нермии, да? Безбожная страна. Но обряд для Софи я обязан провести. Не дело без благословения Высших сил замуж выходить.
– Это как молодые пожелают. Им жить этой семьей. И благословения ничего не решают. Какой процент развода у вас? А в Нермии – нулевой, - пожал плечами Феликс. Конечно, самое удобное место для разбора религий – кладовка с продуктами. – Захотят Кристиан с Софи обряд – проведем. Захотят подняться на гору и прокричать слова клятвы – их дело. Просто нанесут визит в Ратушу без праздника – я вмешиваться в решение не стану. Ответственность за семью начинается с этого момента. Пускай они сами выбирают, что им больше подходит.
Филипп недовольно прищурился. Пусть он и святой отец, но гены-то в нем ведьмака. Он как-то кадилом в лоб скандалисту во время службы выдал, чтобы не мешал другим предаваться единению с Высшими силами.
– А еще я слышал, будто у вас распространены договорные браки, – священник неодобрительно покачал головой.
– Это уже давно пережиток прошлого, – скупо улыбнулся Феликс. Я поражаюсь его способности быстро жевать. Кажется, только откусил мяса, а уже проглатывает.
На самом деле, больше всех страдают от такого порошка сами ведьмы. Дунуть, кажется, с одной стороны, просто. Только вот жертва может неожиданно чихнуть, и все облако прилетит вам в лицо обратно. Или часть порошка останется на ладони и, если сразу не вытереть салфеткой, можно случайно втереть себе в лицо и глаза. Или элементарно вдохнуть дозу, задумавшись. Каждая ведьма проходила через такое, поэтому я заранее сочувствовала Феликсу.
– Апчхи! – подпрыгнул на кровати мужчина. – Апчхи! Апчхи!
Интересно, а красное перекошенное лицо, слезы, текущие из глаз, и сопли пузырем сойдут за успех, или лучше искать место, где спрятаться от гнева Феликса?
Но все-таки горяченькое подъехало. Причем совершенно неожиданно для меня. Как-то я оказалась не готова, что яростно чихающий мужчина начнет буквально срывать с себя одежду.
– Феликс? – только удивленно пропищала я, когда на голову прилетела жилетка.
Ну, какова бабушка! Неужели она просчитала меня на столько ходов вперед? Хотя здесь есть еще фактор удачи. Или, точнее, неудачи для меня.
Я два раза только хлопнула ресницами, а Феликс уже успел скинуть рубашку и взялся за ремень, удерживающий брюки.
– Спасибо, конечно, – нервно хохотнула я и поспешила сдернуть с кровати одеяло, чтобы накинуть на мужчину, словно плащ, – но несколько несвоевременно. Будем считать, что демонстрация прошла удачно. Но лучше отложим столь близкое знакомство. Сохраним интригу в отношениях.
Но Феликс не собирался сдаваться. Одеяло не впечатлило мужчину, и пока я пыталась завязать концы под подбородком, он яростно пытался вывернуться. Это как попытка удержать огромную извивающуюся гусеницу. В какой-то момент я поняла, что вместо лица вижу перед собой затылок, а поскольку продолжала тянуть за концы одеяла, я еще и пыталась придушить Феликса.
– Да хватит уже! – вскрикнула я, чувствуя, что ткань трещит под пальцами. – Возьми себя в руки!
Только мой приказ Феликс воспринял как-то неправильно. Резко развернувшись, меня сцапали в объятия и, подхватив край одеяла, накрыли нас с головой.
Стоя в темноте, прижатая к голому мужскому торсу, я чуть заикаться не начала. Вроде бы мне и тридцать лет, вроде бы и ведьма, вроде бы и повидала много, но в такой ситуации быть еще не приходилось.
Неожиданно мужчина напряженно замер. Я уже приготовилась к новому витку неадекватного поведения, но Феликс хриплым голосом спросил:
– А что, собственно, происходит?
– Хороший вопрос, – пробормотала я, выпутываясь из ставших враз деревянных объятий и одеяла. – Ответ заслуживает только одетый человек.
– А… что это? – старший инспектор, слегка деморализованный, силился понять, зачем у него на голове одеяло. Попытка его стащить продемонстрировала, что я смогла завязать крепкий узел, и Феликс чуть не самоудушился. – Ты раздела меня?
– Вот уж нет, – открестилась я от статьи о домогательствах. – Я как раз пыталась остановить беспредел. Но ты был настойчив в желании оголиться.
– Есть смысл спрашивать, что ты мне подмешала? – мрачно спросил Феликс, натягивая рубашку. – Или не ты?
– Боюсь, что это все план бабушки, – быстро переложила я вину на Селену Иверсен. Ей не привыкать быть виноватой во всех катаклизмах. – Ты должен был вырубиться в этой комнате.
– Ага, – все так же недовольно заключил Феликс. В хриплом голосе отчетливо стали слышны грозовые нотки. – То-то меня сразу в сон потянуло после антидота. Но мне не привыкать бороться с сонливостью. Еще когда только поступил на службу в Нермии, младших часто оставляли на ночные смены дежурить. На морально-волевых иногда приходилось держаться чуть ли не сутками. Вот и сейчас я крепился, сколько мог. Думал, прогулка развеет сонливость.
– Но зачем такие сложности? – нахмурилась я, подавая пиджак. – Пошел бы просто спать.
– Мне было интересно, – Феликс в очередной раз дернул узел под подбородком.
Пришлось помогать ему, иначе по замку ходил бы странный тип в своеобразном плаще. Мужчина отшатнулся, когда я подошла к нему вплотную. Феликс выразительно поднял бровь. Я в ответ взглядом указала на узел. Тот обреченно вздохнул и махнул, разрешая.
Все-таки я не безнадежна. Наглое открытие двери в комнату было ожидаемым. Даже обрадовалась, когда подтвердились мои подозрения по поводу игры бабушки.
– А что это вы делаете? – недовольно поджала губы Селена Иверсен, ожидающая застать несколько иную картину.
– Одеяло снимаем, – пропыхтела я, уже примеряясь к узлу зубами.
– Я даже не буду спрашивать, зачем, – бабушка явно сердилась. – Но почему в твоей комнате мужчина в позднее время?
– Бабушка, – закатила я глаза к потолку. Кстати, даже его умудрились покрасить в красный цвет, – мне уже тридцать лет. На твоем месте я бы удивилась, если в комнате не было бы мужчины.
– Поговори мне еще, – Селена Иверсен недобро посмотрела на Феликса. – Одеяло вместо плаща – это мода Нермии? Или тебе просто холодно? Скажи Саре, чтобы разожгла камин в твоей комнате.
Феликс вздрогнул, припомнив посиделки с камином в гостиной:
– Спасибо, мне и так неплохо. Только в сон что-то клонит. Устал, видимо.
– Мда, – бабушка недовольно покачала головой. – Хельга, ты что, качественный антидот разучилась делать? Что за слабенькая подделка?
– Да нет, – усмехнулась я. – Нормальный он был. Просто Феликс неожиданно оказался устойчивым. А точнее, упрямым. А тебе самой не пора спать, бабушка? Все же возраст уже свое берет. Силы кончаются быстро. Ум слабеет, и ему требуется больше отдыха.
– Не дождешься, – привычно гордо заявила старушка. – Неблагодарная девочка, для тебя стараюсь. Кстати, как тебе обновленный интерьер?
– Отлично, – я наконец-то справилась с узлом и поспешно отошла от Феликса на несколько шагов. – Отлично видно, как меня ждут в замке. Чего сразу за порог с вещами не выставили?
– Вполне себе подходящая расцветка для ведьмы, – буркнула бабушка. – Ты бы хоть свечи зажгла. Атмосферу создать.
– И с чем они? – На прикроватной тумбочке стоял канделябр с черными свечами. Кажется, нам серьезно нужно побеседовать с родственниками и узнать, кто же именно вдохновил главу рода на такой экстремальный интерьер. – С возбудителем?
– Это мелко, – тонко улыбнулась старушка. – И топорно.
Интрига повисла в воздухе. Но поджигать их я все-таки не рискнула.
Не найдя, к чему придраться, Селена Иверсен, бросив на нас задумчивый взгляд, нехотя вышла из комнаты.
– У меня тут возникли подозрения, – Феликс терпеливо выждал пару минут, сверля взглядом дверь. Наверное, пытался сквозь полотно определить, подслушивает бабушка, или нет, – а не Селена Иверсен причина смерти медведя? Почему-то я себя почувствовал в шкуре бедолаги.
Моя кривая ухмылка послужила отличным ответом. Да, есть такая версия. И не одна.
Желудок мужчины решил пожаловаться на хозяина отчетливым ревом.
– Ты не только громко храпишь, – поморщилась я. – Но ты весь громкий.
– Что? – возмутился Феликс. Задетый в лучших чувствах мужчина набычился. На брошенное на полу одеяло я уже смотрела, как на средство защиты: набросить на Феликса, и сбежать. – Я не храплю!
– Да откуда ты можешь знать? Если хочешь намекнуть, будто никто не жаловался, так я девушек прекрасно понимаю. Заявить предмету обожания, что он имеет вульгарную привычку храпеть – это шанс больше никогда не оказаться с ним в одной постели.
Феликс как-то резко успокоился. Я даже начала переживать, что он опять отключится. Но этот невозможный мужчина взял и рассмеялся. В общем, мои подозрения о заразности градуса идиотизма в стенах замка подтверждаются.
Прода от 12 августа
– Извини, но я вынужден разочаровать тебя, – в голосе мужчины появилось больше мурчащих ноток. – В этом плане я слишком нермиец. Ночевка в одной кровати с женщиной возможна только после брака. Для нас сон – это интимный процесс. Доверительный. Кстати, даже некоторые супруги не спят в одной кровати. Так что… А фраза «никто не жаловался» вполне подходит для общежития. Я, когда поступил здесь на службу, первые месяцы там жил. В комнате на пять человек. И стены были далеко не толстыми. Так что в случае чего претензии бы сыпались ворохом. И не только претензии. Уставшие мужики могут и в глаз двинуть, если их посреди ночи жутким храпом разбудить. Не со злости, а просто, чтобы душу отвести.
– Но ты храпел, – обличительно ткнула я пальцем в направлении кровати. – И громко.
– Вы, ведьмы, плохо влияете на людей, – тут же нашел причину Феликс.
– Что есть, то есть, – я с деловым видом поправила рукава блузки, – худеть, например, заставляем. Но я могу тебе помочь справиться с этим страшным проклятием. Пошли на охоту.
– Куда? – Феликс удивленно выглянул в окно. – Ночью в лес? А ты уверена, что мы будем искать себе ужин, а не сами им станем?
– Зачем так экстремально? – я подошла к двери и настежь ее открыла. – Пойдем разорять кухню. Но только тихо и незаметно. Как мыши. Хотя нет. От мышей на кухне ловушки наставлены. Сунешь руку между тыквой и мешком картошки, а тебе пальцы все отшибет. Поэтому не нужно совать руки, куда не нужно.
– Какое ценное замечание, – с серьезным видом кивнул Феликс, проверяя, все ли пуговицы застегнуты на пиджаке. Опасная операция требует собранности и бдительности.
Территория повара Муны вообще-то являлась запретной после отбоя. Хоть и сама кухня не запирается, но ночные перекусы в замке не приветствуются. Великолепная Жо следит не только за своей фигурой, но и радеет за стройность всего семейства. Правда, эта борьба никогда не касалась ни дяди Фердинанда, ни Арона. А все из-за Мэнделин, которая от рождения была весьма пухлым ребенком. Бывшая актриса комплекцию внучки считала личным оскорблением, а страдали мы все за компанию.
– А почему мы крадемся? – очень своевременно у дверей, ведущих на кухню, спросил Феликс. И это после того, как мы обтерли все стены, прятались за пыльными гардинами, притворялись безмолвными статуями стоило заслышать какой-либо звук. – Знаешь, я не настолько хочу это… пюре.
А как я его не хочу. До сих пор на зубах чувствуется нечто липкое и склизкое. Дверь я отжимала по сантиметру. Зная хитрую Великолепную Жо, петли должны скрипеть как набат, чтобы Муна, живущая по соседству со своей вотчиной точно услышала внеплановое вторжение.
– Бррр, не напоминай, – поежилась я. – Кстати, как долго вы планируете свататься? Когда уже можно будет сбежать обратно к нормальной еде?
– Надолго я не планировал задерживаться, – мужчина жадно повел носом, уловив еле заметный аромат еды. Готова спорить на свое лучшее зелье от мужского бессилия, а это самый ходовой товар, что пахло мясом. – С моей работой длительный отпуск – роскошь. Вообще-то, в Нермии, если родственники раньше не были знакомы, так сватовство длиться до месяца, чтобы семьи могли получше приглядеться друг к другу и оценить потенциальных жениха и невесту. Ты в курсе, что у нас разводов нет? Супруги могут жить отдельно, но все равно останутся семьей. Поэтому такой основательный подход. Но начальство, огромное спасибо ему за это, выделило мне всего пять дней. Один мы уже пережили. И ты не ответила на вопрос.
Мужчине голодному даже запах мяса не позволил свернуть с пути истинного инспектора в допросной. Вот сила воли у человека, а я уже слюнями захлебываюсь.
Обогнув большой разделочный стол, я поспешила в кладовку, где хранились продукты.
– Ведьмаки пюре не питаются, - намекнула я мужчине. – А, значит, есть запас нормальной еды для людей, которые постоянно тренируются. Видел, какой комплекции Арон? Думаешь, одним суфле такие мышцы нарастишь? Просто их пайки надежно спрятаны по указанию Великолепной Жо. И если нас поймают на месте преступления… Хочешь послушать часовую лекцию о вреде неправильной пищи? И это еще в лучшем случае она уложится в час. А меня вообще на кашу посадят. Без сахара и соли. На воде. Фу. С детства ненавижу.
– Зато ты вон какая здоровая выросла, – гораздо тише ехидно заметил мужчина. Но послушно двигался за мной, стараясь не шуметь.
Кладовая запиралась на ключ, который потом убирался на верхнюю полку со специями. Раньше Муна его всегда при себе носила и теряла. Когда в очередной раз бабушка отдала приказ срезать замок, они с поваром коварно решили прятать ключ. Секрет прожил недолго, и уже на следующую ночь мы с Ароном стащили из кладовой банку с вареньем. Муна только удивилась сильным и прожорливым мышам.
Но сейчас дверь в кладовку была приоткрыта.
– Подожди, – одними губами прошептал Феликс, хватая меня за руку. Я и понять не успела, как оказалась за спиной защитника, который на ощупь нашел половник и с ним на изготовке ринулся отстаивать продукты: - А ну, стоять!
– Кхм, – я протянула руку и зажгла свет в небольшой комнатке. Вор в сутане так и замер с куском вяленого мяса во рту. – Доброй ночи, Филипп.
Двоюродный дядя послушно кивнул и быстро прожевал улику, затравленно косясь на оружие в руках Феликса. Хотя старший инспектор опустил половник, но убирать не спешил.
– Хельга, – попытался улыбнуться сын ведьмака, – как я рад тебя видеть. Давненько ты не приезжала.
– Десять лет, – сухо бросила я и пошла на промысел, шаря по полкам в поисках чего-нибудь вкусненького и сытненького. – Филипп, познакомься – это дядя жениха Феликс Дален.
– А-а, – понятливо протянул святой отец и снова откусил от палки вяленого мяса. – Фоффо фофафофафь. Фы фаф офефь фафы.
– Заметно, – криво усмехнулся Феликс, наконец откладывая половник. Интересно, а если бы на месте Филиппа действительно оказался бы вор, насколько позорным было бы для него оказаться забитым черпаком? – Гостеприимство замка Иверсенов не знает границ.
Отломав от хлебной краюхи кусок, я вручила добычу Феликсу. Тот печально посмотрел на предложенное, но отказываться не стал. А вот вяленое мясо было встречено куда благосклоннее.
Филипп, как первый, зашедший на пир, прикончил еду раньше нас и, деловым жестом отряхнув руки, заложил ладони за спину. С невинным видом, словно мы встретились в церкви, а не на месте преступления, начал вещать:
– Вы же у нас из Нермии, да? Безбожная страна. Но обряд для Софи я обязан провести. Не дело без благословения Высших сил замуж выходить.
– Это как молодые пожелают. Им жить этой семьей. И благословения ничего не решают. Какой процент развода у вас? А в Нермии – нулевой, - пожал плечами Феликс. Конечно, самое удобное место для разбора религий – кладовка с продуктами. – Захотят Кристиан с Софи обряд – проведем. Захотят подняться на гору и прокричать слова клятвы – их дело. Просто нанесут визит в Ратушу без праздника – я вмешиваться в решение не стану. Ответственность за семью начинается с этого момента. Пускай они сами выбирают, что им больше подходит.
Филипп недовольно прищурился. Пусть он и святой отец, но гены-то в нем ведьмака. Он как-то кадилом в лоб скандалисту во время службы выдал, чтобы не мешал другим предаваться единению с Высшими силами.
– А еще я слышал, будто у вас распространены договорные браки, – священник неодобрительно покачал головой.
– Это уже давно пережиток прошлого, – скупо улыбнулся Феликс. Я поражаюсь его способности быстро жевать. Кажется, только откусил мяса, а уже проглатывает.
