Наконец, устав от борьбы, Найяр замер, приподнялся надо мной и с такой болью в глазах взглянул на меня, что я поперхнулась очередным проклятьем.
- Пойми, ты единственное, что у меня осталось. Без тебя мне жить не за чем, - прошептал он окровавленными припухшими губами. – Я не оставлю тебя здесь. И если ты меня вынудишь, я перережу всех, кто станет между нами.
- Найяр! – долетел до нас крик Флэйри.
Герцог отпустил меня и поднялся на ноги. Я вскочила следом и закричала:
- Флэй!
- Сам пришел, - удовлетворенно осклабился Найяр.
Он подошел к мертвецу, снял с его плеча лук и колчан со стрелам и усмехнулся:
- Не люблю незаконченные дела.
- Нет! – взвилась я и бросилась к нему, повисла на руках, не давая вскинуть лук. – Не смей!
Найяр откинул меня, словно брехливую собачонку, вскинул лук и натянул тетиву. Флэй стремительно приближался к нам. Он уже покинул укрытие из деревьев, и теперь нигде не мог спрятаться, но, кажется, мой муж и не собирался это делать. Он не свернул, лишь чуть отошел в сторону, и первая стрела пролетела мимо. Я вновь кинулась к бывшему любовнику, но он опять откинул меня, даже не оглядываясь. Вторая стрела настигла Рыся, впившись ему в плечо. Флэй упрямо приближался. Найяр вновь наложил стрелу.
Казалось, кошмар никогда не прекратиться. Я затравленно посмотрела, как стрела срывается со звякнувшей тетивы и влетает в бедро моего мужа. Еще одна вспарывает ткань рубахи, царапая бок, и я не выдержала. Подбежала к обрыву, взглянула вниз, гулко сглотнула и зажмурилась от собственной решимости, когда морская волна в яростном порыве разбилась о скалы.
- Най, если ты пустишь еще хоть одну стрелу, я прыгну, - пообещала я.
- Сокровище мое, я не слушаю шантажистов, - насмешливо произнес герцог, бросив на меня косой взгляд. – Да и слаба ты для такого прыжка.
Стрела сорвалась с тетивы, мерзко свистнула и впилась Флэю под ребра. Он дернулся, кажется, выругался, но вновь двинулся к Таргарскому Дракону. В этот момент я поняла, что Найяр сознательно дает подойти моему Рысю ближе, чтобы сделать уже прицельный и последний выстрел. Стрела легла на тетиву.
- Найяр! – истерично выкрикнула я. Он обернулся, и я горько усмехнулась. – Гори в огне Преисподней, Найяр Грэим.
Раскинула руки, оттолкнулась и полетела в водяную пропасть…
Он смотрел, как маленькая женщина, в которой сосредоточилось все, что было в его душа: любовь, ненависть, желание и сжигающей огонь тоски – раскинула руки и исчезла из глаз. Сделала? Она это сделала? Она это, действительно, сделала? Найяр мотнул головой, неуверенно хохотнул и сделал шаг в сторону обрыва.
- Даиль! – рев за спиной вырвал из оцепенения.
Бывший герцог откинул лук, ставший вдруг ненужным, и бросился к обрыву, надеясь… К бесам, да, на чудо! Если есть боги, если только они есть…
- Сафи! – крик вырвался из груди, помчался вслед за исчезающим в волнах телом и растаял, так и не вернув ту, ради которой он все еще жил. – Сокровище мое… - прошептал он и тяжело осел на землю, судорожно пытаясь сделать хоть один глоток воздуха.
Рядом остановился Грэир. Его хриплое дыхание вынудило обернуться, но ни желания мстить, ни даже кинуть в лицо обвинения у Найяра не возникло. Ему вдруг стало безразлично все, что волновало еще пять минут назад. Месть, злость, ненависть – пустое. Все пустое и ненужное, потому что:
- Это конец, - прошептал Найяр, поднимаясь с колен. – Дышать больше не для кого.
И он побрел, не разбирая дороги, не глядя под ноги, покачиваясь и оступаясь.
- Ты все-таки добил ее, - Руэри Тиган окинул его презрительным взглядом.
- Я… я просто хотел… боги, - он вцепился в волосы и повалился на землю. – За что? Что я сделал не так? Почему?!
И он завыл, страшно, подобно раненному зверю, загнанному в ловушку, из которой уже нет выхода.
- Ты хочешь найти ответы? Я помогу их найти, - Неил опустился рядом.
- Сафи, - простонал мужчина, - Сафи…
Перед глазами пронеслась фея в голубом платье, опутанная солнечным светом, смущенная девушка на балу, чужая невеста в храме, затравленная лань в его опочивальне, ненавидящий взгляд матери, лишенной своего ребенка, бледная тень, глядящая на казнь своего мужа, отчаянно сражающаяся за свою свободу дикарка, несчастная женщина…
- Несчастная? – потрясенно спросил бывший герцог у брата.
- Он только понял, - усмехнулся Тиган.
- Но я любил…
- И убил, - отчеканил Руэри. – Чудовища не умеют любить.
Призрак обдал поверженного мужчину ледяным призрением и исчез. Остался Неил. Он ждал, пока его брат поднимет на него глаза.
- За все приходит расплата, брат, - произнес призрак. – Ты уже платишь по счетам…
- Даиль! – собственный грудной рев оглушил его.
Флэйри, сын Годэла, протер глаза, все еще надеясь, что ему все это снится, что сейчас он проснется… Боль от стрелы прошедшей навылет между ребрами, подсказала – не спит.
- Нет, нет, нет, - прошептал он и сорвался с места, уже не обращая внимания на раны.
Желание вцепиться в глотку Таргарского правителя исчезла в тот же миг, как он увидел свою жену, безвольной куклой мелькнувшей в волнах. Пальцы до боли сжали каменный край обрыва, мужчина стиснул зубы и глухо застонал.
- Не-ет, Даиль, нет! – крик разбил грудь. – Зачем? Зачем?!
Боль от потери была так сильна, что затмила боль от кровоточащих ран, глаза жгло, но Флэй зло смахнул слезы, резко обернулся, но не смог выдавить из себя не слова, глядя на искаженное лицо Таргарского Дракона. Рысь смотрел, как герцог поднялся на ноги и побрел прочь, ссутулившись, словно из него выдернули стержень. Найяра мотало из стороны в сторону, и Флэй сразу потерял к нему интерес. И надрывный крик, неожиданно упавшего на землю тирана и убийцы не задел ни одной струны в душе мужчины, следившего взглядом за волнами, уносившими тело его жены.
Флэйри поднялся на ноги, огляделся и направился вниз, машинально вырывая из своего тела застрявшие стрелы. Он не замечал боли, не замечал ничего, стремясь на берег, чтобы… Зачем? Он не знал, просто хотелось быть ближе к ней, хотя бы так…
- Сафи! – долетел до мужчины крик того, кто второй раз отнимал у него любимую женщину.
- Чтоб тебя бесы жрал, - горько усмехнулся Флэй и поднял лицо к небу, пытаясь сдержать слезы.
Когда-то он думал, что, потеряв свою голубку, уже не сможет жить. Но за спиной остался маленький Конган, который так мало знал свою мать.
- Великая Мать, почему? – простонал Флэйри, опускаясь на влажную гальку.
Волны набегали на берег, окатывали его холодной водой, смывая сочившуюся кровь. Но мужчина не обращал внимания, полностью уйдя в свое горе.
- Боги, может вы мне ответите, за что вы так поступили с нами? – глухо спросил Флэй, вновь вскидывая лицо к небу.
Боги молчали, лишь волны продолжали накатывать. Мужчина опустил взгляд на море и замер. Недалеко от него лежало тело его жены. Флэй вскочил с места и помчался к ней, пока море не забрало этот дар – возможность взглянуть на нее в последний раз, прижать к себе, коснуться холодных губ…
Флэй упал на колени, подхватил Даиль за руки и подтянул к себе, перевернув лицом к верху. Мгновение рассматривал ее и задохнулся, потому что… она застонала. Тихо-тихо, едва слышно, но это был стон, а значит…
- Живая, - выдохнул, Флэй, не веря себе. – Мать, спасибо!
Мужчина поднял свою жену на руки и понес подальше от воды. Раны все-таки дали знать о себе. Голова Флэйри закружилась, и он снова упал.
- Ну, нет, не сейчас, - упрямо произнес он, снова поднимая маленькую женщину на руки.
Но несколько шагов, и он опять споткнулся. Флэй в отчаянии вскинул голову и увидел, как сверху смотрят Аргат и его брат Бэйри.
- Держись, брат! – крикнул Медведь и помчался вниз.
Бэйри поспешил следом. Флэй сел на песок, прижал к себе Даиль, прислушался к слабому дыханию и тихо рассмеялся. Теперь все будет хорошо, теперь уж точно. На веки вечные.
Фагарат. Мадельгарский мужской монастырь.
Серые тени бесшумно скользили по сумрачным коридорам, здесь были неприняты громкие звуки, даже разговоры не приветствовались. Никто не интересовался мирской жизнью монахов, творя лишь молитвы и обмениваясь короткими фразами. Братья шли к заутренней молитве, ежась от промозглого воздуха. Среди них, так же безмолвно, шел высокий, превышавший в росте многих, мужчина. Его некогда красивое лицо пересекал уродливый шрам, который он нанес себе сам, как знак того, что он отсек свое прошлое, что больше его не интересуют прежние забавы и радости, что отныне его лицо больше не должно пленять женские сердца, потому что перестало биться то единственное сердце, ради которого он хранил в себе силы.
Найяр Грэим, некогда блистательный герцог Таргара, бесстрашный Дракон и кровавый безумец, наконец, обрел свой покой в стенах монастыря, в который заточил себя самостоятельно, придавленный грузом своих деяний, про которые ему рассказывал покойный брат. Неил Грэим оставался единственным, как это было с самого детства, кого слушал синеглазый мужчина. Слушал он его и сейчас, слушал и ужасался. А потом простаивал подолгу на коленях, моля богов о прощении. Никто из братьев не догадывался, что в одинокой келье обитает не один, а два постояльца: живой и мертвый. Найяр оберегал эту тайну.
Днем он молился, работал в саду, помогал в деревушке при монастыре, как и остальные братья. А ночь стоял на коленях и слушал своего брата, все сильней опуская голову, когда груз обвинений достигал предела. А в краткие часы сна он видел маленькую фею, которая все кружилась и кружилась в переплетениях солнечного света.
Одинокий безумец, сменивший чужую кровь на собственные слезы, больше не искавший успокоения в чужой боли, находя в своей, он больше ни к чему не стремился и не мечтал. Только, пожалуй, иногда скучал по одному потустороннему существу, казненному им мужу своей возлюбленной фаворитке – Руэри Тигану. Почему? Найяр не мог объяснить, но их беседы, надо признаться, бывшему герцогу нравились. Но Тиган больше не приходил, и отныне с Найяром был только его брат. И это давало ощущение, что он не одинок.
- Ты должен искупить зло, которое принес в мир, брат, - поучал Неил.
- Да, брат, я дожжен искупить, - покорно соглашался сломленный Дракон.
- И тогда ты увидишь свет, - подбадривал его старший брат.
- Что такое свет? – Найяр вскинул голову и посмотрел на призрака.
- Свет – это добро, мой мальчик, - услышал он и обернулся.
Его мать стояла за его спиной и улыбалась той самой доброй и лучистой улыбкой, которую он так часто искал на устах Сафи.
- Матушка, - всхлипнул Найяр. – Только не уходи!
- Теперь мы будем вместе, Най, - ответила она.
- Всегда, - поддержал Неил, подходя к матери.
- И я увижу свет, - прошептал монах, закрывая глаза. – Однажды я обязательно увижу свет и Сафи.
Призраки переглянулись и истаяли, оставляя Найяра Грэима в его грезах.
* * *
- Р-рыси-ик…
- Что? – муж повернулся на бок, подпер голову кулаком и посмотрел на меня.
- Я хочу-у-у, - заныла я.
- Я тебя совсем перестану видеть, - возмутился Рысь.
- Ну, Ры-ысь, - канючила я, подбираюсь ко мне поближе.
- Голубка, я хочу видеть свою жену, - проворчал он и прикрыл глаза, когда моя рука завладела его естеством, а губы скользнули по шее. – Это нечестно, - прошептал Флэй.
- В достижении цели все средства хороши, - сообщила я, закидывая ногу ему на бедро.
Рысь перевернулся на спину, и я оседлала его. Положила руки на грудь, прикрыла глаза и двинула бедрами, скользя по его возбужденной плоти. Ладони мужа накрыли мою грудь, пальцы поиграли с тугими сосками, и я откинула голову, хрипло вздохнув.
- Хочу тебя, - глухо произнес он, но я продолжала свое упоительное скольжение. – Даиль…
- Скажи – да, - простонала я.
- Голубка… Да, - выдохнул Флэй, и позволила ему заполнить мое лоно. – Ты будешь еще и учителем.
- Да-а-а, - застонала я и впилась ему в губы…
Пока я и Флэй лечились под строгим надзором мамы, полностью захватившей нас, нашего сына и хозяйство, я все-таки доделала свой алфавит, опробовала и пришла к выводу, что нужно нести грамоту Рысям. Флэй, от нечего делать, помогал мне, мы даже с ним провели испытания, начав писать друг другу послания на дощечках. Рысь обещал подумать над моими устремлениями и благополучно забыл, как только нас признали здоровыми. Но я работала над этим вопросом и вот… добилась.
Кроме того, когда я пришла в себя после своего падения в море, муж довел меня до истерики, то жарко целуя, то отчитывая за мой поступок.
- Мы ведь были уже рядом! Если бы ты прибежала вместе Бальдом, ничего бы этого не было, любимая, - говорил мне рысик, сжимая мои пальцы горячими ладонями. – Нас было больше, чем пиратов, одних Рысей, но там были еще и Медведи, это была совместная охота, ты знала. Зачем, глупая?
- Я не могла рисковать нашим сыном, - отвечала я. – И если бы это повторилось, я бы повторила свой поступок.
- Задушу своими руками, - пообещал мой любимый мужчина и надолго приник к моим губам, избавляясь от своей боли и страха потерять наше счастье.
Он рассказал, что Бальда они увидели, когда подходили к поселению. Взволнованный парень не сразу смог объяснить, только все твердил:
- Даракон, даракон!
Понял его только Флэй. Муж не стал говорить, что он почувствовал в этот момент. Бальд повел мужчин туда, где видел пиратов. Их обнаружили быстро, ватага отклонилась от нужного направления. Пока Рыси и Медведи гнали разбойников, Флэй помчался на мои поиски, не дожидаясь никого. Он так же умолчал о своих чувствах, когда увидел, как меня терзает Найяр, и когда я прыгнула с обрыва в море. Но мне это было ненужно, я и так все видела по глазам и тихо плакала, впитывая в себя его переживания.
- Прости, - прошептала я.
- Живи для меня, - попросил он в ответ, и я поклялась, вырвав у него ответную клятву.
Пиратов, точней, тех, кто уцелел, гнали до берега. Уже уходя, мужчины увидели, как туда же спустился высокий мужчина, слепо шедший к морю, спотыкающийся чуть ли не на каждом шагу. Пираты, отошедши от берега на оставленной ими лодке, вернулись за ним. Рыси и Медведи позволили им забрать полоумного, как сказал Дэйри. То, что Найяр уплыл с верой мою смерть не могло не радовать. На этом мы забыли о его появлении, как о страшном сне. И услышать крик…
- Пришлые! Пришлых ведут! – в дверь просунулась голова Шоли. – Там пришлых ведут!
Мы с Флэем одновременно вздрогнули и вскочили с места.
- Я посмотрю, - сказал муж, стискивая рукоять охотничьего ножа.
Я кивнула, но все же направилась к двери и застыла, когда над поселением пронесся крик:
- Госпожа! Скажите, что вы здесь, госпожа! Госпожа моя!
- Не может быть, - выдохнула я и выбежала на улицу, оттолкнув остолбеневшего Рыся.
Дозор из нескольких воинов вел двоих мужчин. Они были связаны, и церемониться с ними никто не собирался. Рыси остановились и повалили пленников в пыль, ожидая появления старейшины.
- О, боги, - хрипло произнесла я сорвалась со своего места.
Растолкала воинов, упала на колени рядом с ними.
- Хэрб! Дьол! Вы! Здесь! Великая Мать, но как?! – от волнения я говорила на языке Ледигьорда, и они меня не поняли.
- Пойми, ты единственное, что у меня осталось. Без тебя мне жить не за чем, - прошептал он окровавленными припухшими губами. – Я не оставлю тебя здесь. И если ты меня вынудишь, я перережу всех, кто станет между нами.
- Найяр! – долетел до нас крик Флэйри.
Герцог отпустил меня и поднялся на ноги. Я вскочила следом и закричала:
- Флэй!
- Сам пришел, - удовлетворенно осклабился Найяр.
Он подошел к мертвецу, снял с его плеча лук и колчан со стрелам и усмехнулся:
- Не люблю незаконченные дела.
- Нет! – взвилась я и бросилась к нему, повисла на руках, не давая вскинуть лук. – Не смей!
Найяр откинул меня, словно брехливую собачонку, вскинул лук и натянул тетиву. Флэй стремительно приближался к нам. Он уже покинул укрытие из деревьев, и теперь нигде не мог спрятаться, но, кажется, мой муж и не собирался это делать. Он не свернул, лишь чуть отошел в сторону, и первая стрела пролетела мимо. Я вновь кинулась к бывшему любовнику, но он опять откинул меня, даже не оглядываясь. Вторая стрела настигла Рыся, впившись ему в плечо. Флэй упрямо приближался. Найяр вновь наложил стрелу.
Казалось, кошмар никогда не прекратиться. Я затравленно посмотрела, как стрела срывается со звякнувшей тетивы и влетает в бедро моего мужа. Еще одна вспарывает ткань рубахи, царапая бок, и я не выдержала. Подбежала к обрыву, взглянула вниз, гулко сглотнула и зажмурилась от собственной решимости, когда морская волна в яростном порыве разбилась о скалы.
- Най, если ты пустишь еще хоть одну стрелу, я прыгну, - пообещала я.
- Сокровище мое, я не слушаю шантажистов, - насмешливо произнес герцог, бросив на меня косой взгляд. – Да и слаба ты для такого прыжка.
Стрела сорвалась с тетивы, мерзко свистнула и впилась Флэю под ребра. Он дернулся, кажется, выругался, но вновь двинулся к Таргарскому Дракону. В этот момент я поняла, что Найяр сознательно дает подойти моему Рысю ближе, чтобы сделать уже прицельный и последний выстрел. Стрела легла на тетиву.
- Найяр! – истерично выкрикнула я. Он обернулся, и я горько усмехнулась. – Гори в огне Преисподней, Найяр Грэим.
Раскинула руки, оттолкнулась и полетела в водяную пропасть…
Он смотрел, как маленькая женщина, в которой сосредоточилось все, что было в его душа: любовь, ненависть, желание и сжигающей огонь тоски – раскинула руки и исчезла из глаз. Сделала? Она это сделала? Она это, действительно, сделала? Найяр мотнул головой, неуверенно хохотнул и сделал шаг в сторону обрыва.
- Даиль! – рев за спиной вырвал из оцепенения.
Бывший герцог откинул лук, ставший вдруг ненужным, и бросился к обрыву, надеясь… К бесам, да, на чудо! Если есть боги, если только они есть…
- Сафи! – крик вырвался из груди, помчался вслед за исчезающим в волнах телом и растаял, так и не вернув ту, ради которой он все еще жил. – Сокровище мое… - прошептал он и тяжело осел на землю, судорожно пытаясь сделать хоть один глоток воздуха.
Рядом остановился Грэир. Его хриплое дыхание вынудило обернуться, но ни желания мстить, ни даже кинуть в лицо обвинения у Найяра не возникло. Ему вдруг стало безразлично все, что волновало еще пять минут назад. Месть, злость, ненависть – пустое. Все пустое и ненужное, потому что:
- Это конец, - прошептал Найяр, поднимаясь с колен. – Дышать больше не для кого.
И он побрел, не разбирая дороги, не глядя под ноги, покачиваясь и оступаясь.
- Ты все-таки добил ее, - Руэри Тиган окинул его презрительным взглядом.
- Я… я просто хотел… боги, - он вцепился в волосы и повалился на землю. – За что? Что я сделал не так? Почему?!
И он завыл, страшно, подобно раненному зверю, загнанному в ловушку, из которой уже нет выхода.
- Ты хочешь найти ответы? Я помогу их найти, - Неил опустился рядом.
- Сафи, - простонал мужчина, - Сафи…
Перед глазами пронеслась фея в голубом платье, опутанная солнечным светом, смущенная девушка на балу, чужая невеста в храме, затравленная лань в его опочивальне, ненавидящий взгляд матери, лишенной своего ребенка, бледная тень, глядящая на казнь своего мужа, отчаянно сражающаяся за свою свободу дикарка, несчастная женщина…
- Несчастная? – потрясенно спросил бывший герцог у брата.
- Он только понял, - усмехнулся Тиган.
- Но я любил…
- И убил, - отчеканил Руэри. – Чудовища не умеют любить.
Призрак обдал поверженного мужчину ледяным призрением и исчез. Остался Неил. Он ждал, пока его брат поднимет на него глаза.
- За все приходит расплата, брат, - произнес призрак. – Ты уже платишь по счетам…
- Даиль! – собственный грудной рев оглушил его.
Флэйри, сын Годэла, протер глаза, все еще надеясь, что ему все это снится, что сейчас он проснется… Боль от стрелы прошедшей навылет между ребрами, подсказала – не спит.
- Нет, нет, нет, - прошептал он и сорвался с места, уже не обращая внимания на раны.
Желание вцепиться в глотку Таргарского правителя исчезла в тот же миг, как он увидел свою жену, безвольной куклой мелькнувшей в волнах. Пальцы до боли сжали каменный край обрыва, мужчина стиснул зубы и глухо застонал.
- Не-ет, Даиль, нет! – крик разбил грудь. – Зачем? Зачем?!
Боль от потери была так сильна, что затмила боль от кровоточащих ран, глаза жгло, но Флэй зло смахнул слезы, резко обернулся, но не смог выдавить из себя не слова, глядя на искаженное лицо Таргарского Дракона. Рысь смотрел, как герцог поднялся на ноги и побрел прочь, ссутулившись, словно из него выдернули стержень. Найяра мотало из стороны в сторону, и Флэй сразу потерял к нему интерес. И надрывный крик, неожиданно упавшего на землю тирана и убийцы не задел ни одной струны в душе мужчины, следившего взглядом за волнами, уносившими тело его жены.
Флэйри поднялся на ноги, огляделся и направился вниз, машинально вырывая из своего тела застрявшие стрелы. Он не замечал боли, не замечал ничего, стремясь на берег, чтобы… Зачем? Он не знал, просто хотелось быть ближе к ней, хотя бы так…
- Сафи! – долетел до мужчины крик того, кто второй раз отнимал у него любимую женщину.
- Чтоб тебя бесы жрал, - горько усмехнулся Флэй и поднял лицо к небу, пытаясь сдержать слезы.
Когда-то он думал, что, потеряв свою голубку, уже не сможет жить. Но за спиной остался маленький Конган, который так мало знал свою мать.
- Великая Мать, почему? – простонал Флэйри, опускаясь на влажную гальку.
Волны набегали на берег, окатывали его холодной водой, смывая сочившуюся кровь. Но мужчина не обращал внимания, полностью уйдя в свое горе.
- Боги, может вы мне ответите, за что вы так поступили с нами? – глухо спросил Флэй, вновь вскидывая лицо к небу.
Боги молчали, лишь волны продолжали накатывать. Мужчина опустил взгляд на море и замер. Недалеко от него лежало тело его жены. Флэй вскочил с места и помчался к ней, пока море не забрало этот дар – возможность взглянуть на нее в последний раз, прижать к себе, коснуться холодных губ…
Флэй упал на колени, подхватил Даиль за руки и подтянул к себе, перевернув лицом к верху. Мгновение рассматривал ее и задохнулся, потому что… она застонала. Тихо-тихо, едва слышно, но это был стон, а значит…
- Живая, - выдохнул, Флэй, не веря себе. – Мать, спасибо!
Мужчина поднял свою жену на руки и понес подальше от воды. Раны все-таки дали знать о себе. Голова Флэйри закружилась, и он снова упал.
- Ну, нет, не сейчас, - упрямо произнес он, снова поднимая маленькую женщину на руки.
Но несколько шагов, и он опять споткнулся. Флэй в отчаянии вскинул голову и увидел, как сверху смотрят Аргат и его брат Бэйри.
- Держись, брат! – крикнул Медведь и помчался вниз.
Бэйри поспешил следом. Флэй сел на песок, прижал к себе Даиль, прислушался к слабому дыханию и тихо рассмеялся. Теперь все будет хорошо, теперь уж точно. На веки вечные.
Эпилог.
Фагарат. Мадельгарский мужской монастырь.
Серые тени бесшумно скользили по сумрачным коридорам, здесь были неприняты громкие звуки, даже разговоры не приветствовались. Никто не интересовался мирской жизнью монахов, творя лишь молитвы и обмениваясь короткими фразами. Братья шли к заутренней молитве, ежась от промозглого воздуха. Среди них, так же безмолвно, шел высокий, превышавший в росте многих, мужчина. Его некогда красивое лицо пересекал уродливый шрам, который он нанес себе сам, как знак того, что он отсек свое прошлое, что больше его не интересуют прежние забавы и радости, что отныне его лицо больше не должно пленять женские сердца, потому что перестало биться то единственное сердце, ради которого он хранил в себе силы.
Найяр Грэим, некогда блистательный герцог Таргара, бесстрашный Дракон и кровавый безумец, наконец, обрел свой покой в стенах монастыря, в который заточил себя самостоятельно, придавленный грузом своих деяний, про которые ему рассказывал покойный брат. Неил Грэим оставался единственным, как это было с самого детства, кого слушал синеглазый мужчина. Слушал он его и сейчас, слушал и ужасался. А потом простаивал подолгу на коленях, моля богов о прощении. Никто из братьев не догадывался, что в одинокой келье обитает не один, а два постояльца: живой и мертвый. Найяр оберегал эту тайну.
Днем он молился, работал в саду, помогал в деревушке при монастыре, как и остальные братья. А ночь стоял на коленях и слушал своего брата, все сильней опуская голову, когда груз обвинений достигал предела. А в краткие часы сна он видел маленькую фею, которая все кружилась и кружилась в переплетениях солнечного света.
Одинокий безумец, сменивший чужую кровь на собственные слезы, больше не искавший успокоения в чужой боли, находя в своей, он больше ни к чему не стремился и не мечтал. Только, пожалуй, иногда скучал по одному потустороннему существу, казненному им мужу своей возлюбленной фаворитке – Руэри Тигану. Почему? Найяр не мог объяснить, но их беседы, надо признаться, бывшему герцогу нравились. Но Тиган больше не приходил, и отныне с Найяром был только его брат. И это давало ощущение, что он не одинок.
- Ты должен искупить зло, которое принес в мир, брат, - поучал Неил.
- Да, брат, я дожжен искупить, - покорно соглашался сломленный Дракон.
- И тогда ты увидишь свет, - подбадривал его старший брат.
- Что такое свет? – Найяр вскинул голову и посмотрел на призрака.
- Свет – это добро, мой мальчик, - услышал он и обернулся.
Его мать стояла за его спиной и улыбалась той самой доброй и лучистой улыбкой, которую он так часто искал на устах Сафи.
- Матушка, - всхлипнул Найяр. – Только не уходи!
- Теперь мы будем вместе, Най, - ответила она.
- Всегда, - поддержал Неил, подходя к матери.
- И я увижу свет, - прошептал монах, закрывая глаза. – Однажды я обязательно увижу свет и Сафи.
Призраки переглянулись и истаяли, оставляя Найяра Грэима в его грезах.
* * *
- Р-рыси-ик…
- Что? – муж повернулся на бок, подпер голову кулаком и посмотрел на меня.
- Я хочу-у-у, - заныла я.
- Я тебя совсем перестану видеть, - возмутился Рысь.
- Ну, Ры-ысь, - канючила я, подбираюсь ко мне поближе.
- Голубка, я хочу видеть свою жену, - проворчал он и прикрыл глаза, когда моя рука завладела его естеством, а губы скользнули по шее. – Это нечестно, - прошептал Флэй.
- В достижении цели все средства хороши, - сообщила я, закидывая ногу ему на бедро.
Рысь перевернулся на спину, и я оседлала его. Положила руки на грудь, прикрыла глаза и двинула бедрами, скользя по его возбужденной плоти. Ладони мужа накрыли мою грудь, пальцы поиграли с тугими сосками, и я откинула голову, хрипло вздохнув.
- Хочу тебя, - глухо произнес он, но я продолжала свое упоительное скольжение. – Даиль…
- Скажи – да, - простонала я.
- Голубка… Да, - выдохнул Флэй, и позволила ему заполнить мое лоно. – Ты будешь еще и учителем.
- Да-а-а, - застонала я и впилась ему в губы…
Пока я и Флэй лечились под строгим надзором мамы, полностью захватившей нас, нашего сына и хозяйство, я все-таки доделала свой алфавит, опробовала и пришла к выводу, что нужно нести грамоту Рысям. Флэй, от нечего делать, помогал мне, мы даже с ним провели испытания, начав писать друг другу послания на дощечках. Рысь обещал подумать над моими устремлениями и благополучно забыл, как только нас признали здоровыми. Но я работала над этим вопросом и вот… добилась.
Кроме того, когда я пришла в себя после своего падения в море, муж довел меня до истерики, то жарко целуя, то отчитывая за мой поступок.
- Мы ведь были уже рядом! Если бы ты прибежала вместе Бальдом, ничего бы этого не было, любимая, - говорил мне рысик, сжимая мои пальцы горячими ладонями. – Нас было больше, чем пиратов, одних Рысей, но там были еще и Медведи, это была совместная охота, ты знала. Зачем, глупая?
- Я не могла рисковать нашим сыном, - отвечала я. – И если бы это повторилось, я бы повторила свой поступок.
- Задушу своими руками, - пообещал мой любимый мужчина и надолго приник к моим губам, избавляясь от своей боли и страха потерять наше счастье.
Он рассказал, что Бальда они увидели, когда подходили к поселению. Взволнованный парень не сразу смог объяснить, только все твердил:
- Даракон, даракон!
Понял его только Флэй. Муж не стал говорить, что он почувствовал в этот момент. Бальд повел мужчин туда, где видел пиратов. Их обнаружили быстро, ватага отклонилась от нужного направления. Пока Рыси и Медведи гнали разбойников, Флэй помчался на мои поиски, не дожидаясь никого. Он так же умолчал о своих чувствах, когда увидел, как меня терзает Найяр, и когда я прыгнула с обрыва в море. Но мне это было ненужно, я и так все видела по глазам и тихо плакала, впитывая в себя его переживания.
- Прости, - прошептала я.
- Живи для меня, - попросил он в ответ, и я поклялась, вырвав у него ответную клятву.
Пиратов, точней, тех, кто уцелел, гнали до берега. Уже уходя, мужчины увидели, как туда же спустился высокий мужчина, слепо шедший к морю, спотыкающийся чуть ли не на каждом шагу. Пираты, отошедши от берега на оставленной ими лодке, вернулись за ним. Рыси и Медведи позволили им забрать полоумного, как сказал Дэйри. То, что Найяр уплыл с верой мою смерть не могло не радовать. На этом мы забыли о его появлении, как о страшном сне. И услышать крик…
- Пришлые! Пришлых ведут! – в дверь просунулась голова Шоли. – Там пришлых ведут!
Мы с Флэем одновременно вздрогнули и вскочили с места.
- Я посмотрю, - сказал муж, стискивая рукоять охотничьего ножа.
Я кивнула, но все же направилась к двери и застыла, когда над поселением пронесся крик:
- Госпожа! Скажите, что вы здесь, госпожа! Госпожа моя!
- Не может быть, - выдохнула я и выбежала на улицу, оттолкнув остолбеневшего Рыся.
Дозор из нескольких воинов вел двоих мужчин. Они были связаны, и церемониться с ними никто не собирался. Рыси остановились и повалили пленников в пыль, ожидая появления старейшины.
- О, боги, - хрипло произнесла я сорвалась со своего места.
Растолкала воинов, упала на колени рядом с ними.
- Хэрб! Дьол! Вы! Здесь! Великая Мать, но как?! – от волнения я говорила на языке Ледигьорда, и они меня не поняли.
