Я уловила свое имя, и сразу уверенность дала трещину. После я подумала, что меня могут увидеть подслушивающей, и толкнула дверь. Голоса тут же смолкли.
Флэй, стоявший ко мне спиной, обернулся и ласково улыбнулся, поманив меня к себе. Сделав вид, что я ничего не слышала, я подошла к нему, и рука моего мужчины опустилась мне на плечо. Он перевел взгляд с матери на сестру, затем на братьев, а после еще на одного мужчину, которого я до этого не увидела.
- Ты чудесно выглядишь, - сказал мне рысик на таргарском. – Сейчас будем есть.
- Ты хотел помыться, - ответила я, стараясь не реагировать на пристальные взгляды.
- Успею, - отмахнулся мой дикарь. – Садись за стол.
- Может, мне стоит помочь твоей матери? – осторожно спросила я.
- Завтра со всем разберемся, тарганночка.
Поздний ужин проходил под негромкий разговор Флэя с братьями. Они и незнакомый мужчина, сели с нами за стол. Братья поглядывали на меня с любопытством, незнакомец тоже, но его интерес, скорей, был изучающим. Мать моего дикаря подавала на стол, сестра ей помогала, но вскоре убежала, оставив нашу компанию. Кое-как втолкнув в себя то, что было предложено, я застыла с опущенными глазами.
Флэй поднялся из-за стола и увлек меня в соседнюю комнату, их в доме оказалось две. В общем, и не комната, скорей закуток, где имелось ложе, застеленное льняным бельем. Рысик привлек меня к себе, обнял лицо ладонями и прошептал:
- Чтобы ты не думала, я с тобой.
- Ох, Флэй, - невольно всхлипнула я.
- Завтра сходим в Волгару, чтобы он соединил нас. Одним вопросом будет меньше. Не переживай. От герцога ушли, море переплыли, от «медведя» отделались, неужели с «рысями» не разберемся? – он подмигнул мне и коротко поцеловал.
- Только не отказывайся от меня, - прошептала я. – Иначе лучше мне было наглотаться яда.
- В который раз вспоминаю мудрого Мерона, - рысик сокрушенно покачал головой. – Зачем бабе ум, если она им не думает? Не откажусь, не отдам, не отпущу.
- Спасибо, - я уткнулась ему в грудь.
- Глупышка ты моя, - добродушно усмехнулся мой дикарь и ненадолго завладел моими губами.
Когда он укрыл меня мягкой шкурой вместо одеяла и еще раз поцеловал, я была опять почти спокойна, давая себе слово не сомневаться в своем мужчине и дальше, как не сомневалась все это время. А вскоре сон меня все-таки победил.
* * *
Флэй застыл на пороге закутка, глядя на молоденькую женщину, мирно посапывающую во сне. С нежностью улыбнувшись, он повернулся и заметил взгляд матери. Вздохнув, он направился к ней и, в свойственной лишь ему манере, забывать обо всех установленных правилах и условностях, обнял изборожденное морщинами лицо ладонями и с нежностью взглянул в уже блеклые каре-зеленые глаза. Женщина невольно улыбнулась.
Она уже успела отвыкнуть от собственного сына и его открытого нрава. Женщина потрепала мужчину за щеку и обняла его, прижимаясь к широкой груди. Руки Флэя оплели плечи матери, и он прижался щекой к ее макушке.
- Только сейчас понимаю, как мне не хватало тебя, сын, - тихо произнесла женщина.
- Я вернулся, теперь будем вместе, - ответил он. – Ты, я и моя голубка. Придет время, и моих детей возьмешь на руки.
Женщина отстранилась и села на скамью, стоявшую у длинного стола. Мужчина растянулся на скамье, положив голову на материнские колени, как делал это в детстве и юности, и сухие женские пальцы зарылись в его волосы.
- И все же, сын, - осторожно начала женщина. – Зачем тебе пришлая?
Флэйри, сын Годэла, поднял на мать глаза, но промолчал, давая ей высказаться.
- Тебе нужна жена, но зачем дочь народа, который забрал твою жену и моего мужа, твоего отца? Она наш враг. В племени много молодых сильных девушек, которые будут счастливы стать тебе женой. Если не нравятся наши, в других поселениях невест, слава Пращурам, много.
Мужчина, внимательно слушавший мать, пока она говорила, сел на скамью и пристально взглянул на нее. Женщина невольно потупилась под проницательным взглядом карих глаз своего сына.
- Скажи мне, мудрая мать, Сафи вонзила меч в отца?
- Нет, но…
- Или она насиловала Золи?
Женщина хмуро взглянула на сына.
- А может, ты достоверно знаешь, что она пришла сюда уничтожать? – продолжал Флэй. – С каких пор Рыси лишились своей хваленой гостеприимности и терпимости? Скажи мне, мать, я ведь не знаю, что здесь происходило за десять лет.
- Рыси всегда рады друзьям, - ответила женщина. – Но пришлая не друг.
- Но и не враг, и это главное, мать, - мужчина устало вздохнул и прикрыл глаза. – Она несчастная, одинокая женщина, у которой отняли мужа, не дав познать с ним ни радостей, ни горя, ни родить детей. Пес удерживал ее в своем плену несколько лет.
- Тогда почему на ее могиле еще не цветут мертвы, - неожиданно зло воскликнула старая «рысь», вскакивая со скамейки. – Твоя жена умерла, защищая свою честь, а эта спит сладко…
- Пращуры готовили мне подарок, - не менее резко ответил сын, так же вставая. – Эта женщина – мой дар, мать. Мы с ней заслужили свое счастье, выплакали, выстрадали, и я буду всегда на ее стороне. Если «Рыси» не примут ее, мы уйдем. Вместе.
- Ты предашь свой народ? – вскинулась мать.
- Чем? Тем что буду любить женщину, разбудившую меня после долгого сна смерти? – усмехнулся Флэй. – Ты так легко бросаешься словами, мать. Успеваешь ли ты сама услышать их смысл?
Она вновь села на скамью, взглянула на сына исподлобья и произнесла:
- Ты предал Золи, сын. Она плачет в садах Пращуров, узнав, что ее муж заменил ее на дочь народа, забравшего ее юный огонь.
Флэйри резко развернулся и некоторое время смотрел на мать, словно видел ее в первый раз. Затем приблизился и присел на корточки, сжав сухие руки в ладони. И вновь она почувствовала себя неуютно под проницательным взглядом сына.
- Помнишь, когда я был маленьким, ты учила видеть в людях не только плохое? Даже врагов ты учила понимать. Почему же сейчас ты не желаешь понимать своего сына? Зачем говоришь о том, во что сама не веришь? Золи погибла страшной смертью, и часть ее огня навсегда соединился с моим в Священном Пламени. Даже Погребальный Огонь не выжиг из моего сердца ту радость, что дарила мне эта девушка. И так будет всегда. Золи знает это. Но сейчас я встретил другой огонь, жар которого опалил меня и разбудил, вновь возрождая угасшее пламя моей жизни. Я исполнил клятву, теперь я свободен и открыт для того, чтобы снова начать дышать полной грудью. Ты просто не знаешь мою голубку. У нее доброе сердце и открытая душа. Не отталкивай, помоги ей, научи всему, что должна знать женщина нашего племени, я помогу. Сафи учит наш язык, она хочет быть частью нашего племени, и, главное, она уже часть меня. Я построю дом, и мы уйдем, но пока мне и Сафи нужна твоя помощь, мудрая мать. Неужели ты откажешь своему Флэйри? – мужчина обезоруживающе улыбнулся, и старая «рысь» не смогла удержать ответной улыбки.
- Я услышала тебя сын, - кивнула она. – Я попробую примириться с пришлой.
- Сафи, мать, - поморщился Флэй.
- И имя чужое, - упрямо ответила она. – Я буду учить ее быть «рысью».
- Ты мудра, мать, - мужчина склонил голову. – В Священном Пламени ее имени сменится и больше не будет чужим. Даиль – нареку я свою женщину. Нежная голубка, так будут звать ее. - Он поцеловал руки матери и направился за перегородку под мрачноватым взглядом женщины.
Флэйри, сын Годэла, всегда верил своей матери. Десять лет вдали от нее ничего не изменили. Он ведь ее сын и точно знал, что не станет называть человека врагом, пока он не поднимет оружие против него. Мужчина верил в свою мать и верил в свою женщину, зная, что она может расположить к себе любого, кто хоть немного удосужиться узнать ее получше.
Сейчас ему было дико, что когда-то он верил, что за милым личиком и хрупкой фигуркой скрывается змеиное сердце. Несколько лет была любовницей пса, Флэй неоднократно видел, как они весело смеялись, как целовались в дворцовом парке, и все это при наличии законной супруги рядом с ними. Что еще оставалось думать?
Впрочем, даже тогда Флэйри не был уверен, что сможет убить беззащитную женщину, подобное было противно его натуре. Тогда-то дикарь из Ледигьорда и замыслил похищение. Что делать с любовницей герцога, он так и не мог решить. Клятва требовала ее смерти, душа противилась убийству. Должно быть, помотав таргарского пса и насладившись его страданиями, он бы просто отпустил женщину. Сложность была только в том, что к ней невозможно было приблизиться.
Мужчина браковал вариант за вариантом, пока не решил просто ждать, уверенный, что возможность представится. За это время он успел познакомиться и подружиться с умным, добродушным весельчаком и пьяницей, отцом Сэчэри. Тот рассказал о подземном ходе, и Флэй занялся его поисками. Ощущение окончания ожидания появилось за полгода до того момента, когда Сафи сама подошла к нему. Это была странная уверенность, которая придала новых сил.
Единственный раз мужчина испугался, что упустил момент, когда тарганна Тиган, потрепанная и напряженная покинула дворец. Он не успел понять, что произошло, как герцог, распугивая всех горящим взглядом, умчался из дворца, на ночь глядя. И когда через два дня отряд вернулся с добычей, Флэй почувствовал облегчение и первый укол сомнения в природе отношений пса и его любовницы. Слишком потерянным был взгляд, когда она смотрела на дворец, подъезжая к нему. Это длилось мгновение, но начальник дворцовой стражи заметил.
А потом события понеслись. Угрозы Аквинтина, герцог, спешно увозящий свою любимую женщину и выдворяющий герцогиню. И вновь Флэйри не стал торопить события, зная, что вернутся. Отсюда путь был уже продуман до мелочей, кидаться в погоню за герцогом и его любовницей, пытаясь выкрасть ее, было глупо. Потому оставалось просто ждать, и он ждал.
После возвращения пса и Сафи, события набрали и вовсе неимоверную скорость. Теперь-то Флэй знал, что послужило причиной охлаждения между любовниками. То, что рассказала Сафи, ужаснуло мужчину, но он сделал вид, что просто принял к сведению, чтобы она не уходила в свое горе. Но тогда он просто наблюдал, не зная причин происходящего.
Далее смерть герцогини и казнь мужа Сафи. Как бы там ни было, но пес сам отправил свою возлюбленную в руки Флэя. Устраивая ей допрос, он уже знал, что согласится. Но ему так хотелось понять эту женщину, которая внешне привлекала его, наверное, с первого дня, как он увидел ее. И отталкивала своим внутренним содержанием, о котором он в тот момент все еще ничего не знал.
Когда же искра ее огня коснулась его души? Наверное, в черной карете, когда она лежала на его руках, потрясенная встречей с мужем. Не могла та, в которой отражалась душа герцога, так убиваться по обманутому ею супругу. Да, именно в тот момент он принял ее. Пламя в душе дикаря из Ледигьорда, казалось, угасшее и подернувшееся пеплом, неожиданно проснулось.
А то спокойствие, с которым она восприняла свое похищение и охотное следование за ним, окончательно расставило последние точки в осознании, как же он был несправедлив к жертве герцогской страсти. И когда Флэйри прикасался к ней, это уже была не игра, ему просто хотелось обнять ее, приласкать, ощутить тепло тела, хоть ему еще на тот момент казалось, что это ради давней клятвы. Всего три дня вместе, и он уже просто хотел скорей закончить так сильно затянувшееся дело. Забрать ее и увезти с собой, а еще пара дней и стало совсем безразлично, где жить, главное рядом с этой удивительной женщиной. Он ведь действительно готов был навсегда попрощаться с родной землей и племенем Белых Рысей. Но судьба распорядилась так, как распорядилась. Теперь они здесь, и отказываться от дара Пращуров мужчина не собирался.
Флэй присел на край ложа и осторожно провел по лицу спящей женщины тыльной стороной ладони. Она вздохнула и открыла глаза. Теплая, милая, родная и уже бесконечно дорогая ему голубка. Мужчина подмигнул ей и улыбнулся. Сафи улыбнулась в ответ и тут же вновь уплыла в сон. Флэйри разделся и аккуратно лег с краю, стараясь не потревожить ее, но женщина вновь открыла глаза и придвинулась к нему, по-хозяйски устраиваясь на мужском плече.
- Таргарка, захватчица, - тихо засмеялся мужчина.
- Р-р-рысик, - мурлыкнула она, подставляя губы.
- Чудо из чудес, - усмехнулся дикарь со Свободных Земель, целуя Сафи коротко и нежно. – Спи.
- Угу, - промычала она и, кажется, уже ничего не слышала.
Мужчина аккуратно убрал волосы с ее глаз, и уютно прижал к себе. Через некоторое время послышались тихие шаги, он посмотрел из-под ресниц. Это была мать. Она остановилась недалеко от кровати и какое-то время стояла, рассматривая их. Затем, вздохнув, прошептала:
- Пришлая, - удалилась.
Флэйри недовольно поморщился. Он очень не хотел думать, что, на самом деле, мать не поняла его. Нужно надолго не оставлять их наедине, подумал мужчина, проваливаясь в тревожный сон. В отличии от Сафи, которую он уверял, что все быстро наладится, мужчина опасался, что присматриваться к пришлой и проверять ее на прочность будут долго. Лишь бы не обидели. Эта мысль разбудила Флэя. Он уставился в черноту за небольшим окном.
Обряд нужно пройти срочно и дом построить, как можно быстрей. И вплотную заняться языком побережья Ледигьорда, чтобы Сафи могла легче и скорей войти в племя. Вздохнув, мужчина вновь закрыл глаза, слушая спокойное дыхание своей голубки. Все наладится, он верил. Рыси примут ее и полюбят, по крайней мере, перестанут смотреть, как на… пришлую.
- Идиотское слово, - проворчал Флэй на таргарском и, наконец, провалился в более спокойный и глубокий сон.
* * *
Пробуждение было стремительным. Я порывисто села на постели и осмотрелась шальным взглядом. Флэя рядом не было, хотя в памяти было смутное воспоминание, что он ложиться со мной. Откинув шкуру, я встала с ложа и на цыпочках прокралась к перегородке. Осторожно выглянув, я выдохнула, он сидел за столом.
Почувствовав мой взгляд, рысик обернулся и улыбнулся, моментально согрев меня теплым взглядом.
- Доброе утро, - приветствовал он меня.
- Доброе, - я улыбнулась в ответ и прижалась щекой к перегородке.
Флэй поднялся из-за стола, и я увидела, что перед ним лежат цветы, и он плел венок. Изумленно указав взглядом на цветы, я не удержалась от вопроса:
- Откуда? Осень же!
- Тебя со мной на Звездную башню пустили, неужели такую мелочь, как цветы осенью, я не найду? – с показным бахвальством произнес Рысь.
С сомнением осмотрев его, я вновь взглянула на цветы.
- Зачем это? – спросила я.
- Вообще-то, это цветы невесты, и она плетет из них венок перед обрядом Священного Огня. – Просветил меня мужчина. – Ты умеешь плести венок? – я кивнула. – Ну и ладно. Кто начал, тот и доплетает, - явно обманул меня Рысь. – Это закон.
Мой скептический взгляд он выдержал с независимым видом, вызвав этим мою усмешку. Наши гляделки прервала мать рысика, вошедшая в дом. Она скользнула по ммне взглядом и буркнула:
- Хей.
- Хей, - смущенно улыбнулась я.
Флэй приобнял меня и отвел обратно за перегородку. Там нашлось еще одно платье и нечто, вроде камзола с тонкой меховой прослойкой. Мои сапожки, начищенные до блеска, стояли рядом с одеждой.
Флэй, стоявший ко мне спиной, обернулся и ласково улыбнулся, поманив меня к себе. Сделав вид, что я ничего не слышала, я подошла к нему, и рука моего мужчины опустилась мне на плечо. Он перевел взгляд с матери на сестру, затем на братьев, а после еще на одного мужчину, которого я до этого не увидела.
- Ты чудесно выглядишь, - сказал мне рысик на таргарском. – Сейчас будем есть.
- Ты хотел помыться, - ответила я, стараясь не реагировать на пристальные взгляды.
- Успею, - отмахнулся мой дикарь. – Садись за стол.
- Может, мне стоит помочь твоей матери? – осторожно спросила я.
- Завтра со всем разберемся, тарганночка.
Поздний ужин проходил под негромкий разговор Флэя с братьями. Они и незнакомый мужчина, сели с нами за стол. Братья поглядывали на меня с любопытством, незнакомец тоже, но его интерес, скорей, был изучающим. Мать моего дикаря подавала на стол, сестра ей помогала, но вскоре убежала, оставив нашу компанию. Кое-как втолкнув в себя то, что было предложено, я застыла с опущенными глазами.
Флэй поднялся из-за стола и увлек меня в соседнюю комнату, их в доме оказалось две. В общем, и не комната, скорей закуток, где имелось ложе, застеленное льняным бельем. Рысик привлек меня к себе, обнял лицо ладонями и прошептал:
- Чтобы ты не думала, я с тобой.
- Ох, Флэй, - невольно всхлипнула я.
- Завтра сходим в Волгару, чтобы он соединил нас. Одним вопросом будет меньше. Не переживай. От герцога ушли, море переплыли, от «медведя» отделались, неужели с «рысями» не разберемся? – он подмигнул мне и коротко поцеловал.
- Только не отказывайся от меня, - прошептала я. – Иначе лучше мне было наглотаться яда.
- В который раз вспоминаю мудрого Мерона, - рысик сокрушенно покачал головой. – Зачем бабе ум, если она им не думает? Не откажусь, не отдам, не отпущу.
- Спасибо, - я уткнулась ему в грудь.
- Глупышка ты моя, - добродушно усмехнулся мой дикарь и ненадолго завладел моими губами.
Когда он укрыл меня мягкой шкурой вместо одеяла и еще раз поцеловал, я была опять почти спокойна, давая себе слово не сомневаться в своем мужчине и дальше, как не сомневалась все это время. А вскоре сон меня все-таки победил.
* * *
Флэй застыл на пороге закутка, глядя на молоденькую женщину, мирно посапывающую во сне. С нежностью улыбнувшись, он повернулся и заметил взгляд матери. Вздохнув, он направился к ней и, в свойственной лишь ему манере, забывать обо всех установленных правилах и условностях, обнял изборожденное морщинами лицо ладонями и с нежностью взглянул в уже блеклые каре-зеленые глаза. Женщина невольно улыбнулась.
Она уже успела отвыкнуть от собственного сына и его открытого нрава. Женщина потрепала мужчину за щеку и обняла его, прижимаясь к широкой груди. Руки Флэя оплели плечи матери, и он прижался щекой к ее макушке.
- Только сейчас понимаю, как мне не хватало тебя, сын, - тихо произнесла женщина.
- Я вернулся, теперь будем вместе, - ответил он. – Ты, я и моя голубка. Придет время, и моих детей возьмешь на руки.
Женщина отстранилась и села на скамью, стоявшую у длинного стола. Мужчина растянулся на скамье, положив голову на материнские колени, как делал это в детстве и юности, и сухие женские пальцы зарылись в его волосы.
- И все же, сын, - осторожно начала женщина. – Зачем тебе пришлая?
Флэйри, сын Годэла, поднял на мать глаза, но промолчал, давая ей высказаться.
- Тебе нужна жена, но зачем дочь народа, который забрал твою жену и моего мужа, твоего отца? Она наш враг. В племени много молодых сильных девушек, которые будут счастливы стать тебе женой. Если не нравятся наши, в других поселениях невест, слава Пращурам, много.
Мужчина, внимательно слушавший мать, пока она говорила, сел на скамью и пристально взглянул на нее. Женщина невольно потупилась под проницательным взглядом карих глаз своего сына.
- Скажи мне, мудрая мать, Сафи вонзила меч в отца?
- Нет, но…
- Или она насиловала Золи?
Женщина хмуро взглянула на сына.
- А может, ты достоверно знаешь, что она пришла сюда уничтожать? – продолжал Флэй. – С каких пор Рыси лишились своей хваленой гостеприимности и терпимости? Скажи мне, мать, я ведь не знаю, что здесь происходило за десять лет.
- Рыси всегда рады друзьям, - ответила женщина. – Но пришлая не друг.
- Но и не враг, и это главное, мать, - мужчина устало вздохнул и прикрыл глаза. – Она несчастная, одинокая женщина, у которой отняли мужа, не дав познать с ним ни радостей, ни горя, ни родить детей. Пес удерживал ее в своем плену несколько лет.
- Тогда почему на ее могиле еще не цветут мертвы, - неожиданно зло воскликнула старая «рысь», вскакивая со скамейки. – Твоя жена умерла, защищая свою честь, а эта спит сладко…
- Пращуры готовили мне подарок, - не менее резко ответил сын, так же вставая. – Эта женщина – мой дар, мать. Мы с ней заслужили свое счастье, выплакали, выстрадали, и я буду всегда на ее стороне. Если «Рыси» не примут ее, мы уйдем. Вместе.
- Ты предашь свой народ? – вскинулась мать.
- Чем? Тем что буду любить женщину, разбудившую меня после долгого сна смерти? – усмехнулся Флэй. – Ты так легко бросаешься словами, мать. Успеваешь ли ты сама услышать их смысл?
Она вновь села на скамью, взглянула на сына исподлобья и произнесла:
- Ты предал Золи, сын. Она плачет в садах Пращуров, узнав, что ее муж заменил ее на дочь народа, забравшего ее юный огонь.
Флэйри резко развернулся и некоторое время смотрел на мать, словно видел ее в первый раз. Затем приблизился и присел на корточки, сжав сухие руки в ладони. И вновь она почувствовала себя неуютно под проницательным взглядом сына.
- Помнишь, когда я был маленьким, ты учила видеть в людях не только плохое? Даже врагов ты учила понимать. Почему же сейчас ты не желаешь понимать своего сына? Зачем говоришь о том, во что сама не веришь? Золи погибла страшной смертью, и часть ее огня навсегда соединился с моим в Священном Пламени. Даже Погребальный Огонь не выжиг из моего сердца ту радость, что дарила мне эта девушка. И так будет всегда. Золи знает это. Но сейчас я встретил другой огонь, жар которого опалил меня и разбудил, вновь возрождая угасшее пламя моей жизни. Я исполнил клятву, теперь я свободен и открыт для того, чтобы снова начать дышать полной грудью. Ты просто не знаешь мою голубку. У нее доброе сердце и открытая душа. Не отталкивай, помоги ей, научи всему, что должна знать женщина нашего племени, я помогу. Сафи учит наш язык, она хочет быть частью нашего племени, и, главное, она уже часть меня. Я построю дом, и мы уйдем, но пока мне и Сафи нужна твоя помощь, мудрая мать. Неужели ты откажешь своему Флэйри? – мужчина обезоруживающе улыбнулся, и старая «рысь» не смогла удержать ответной улыбки.
- Я услышала тебя сын, - кивнула она. – Я попробую примириться с пришлой.
- Сафи, мать, - поморщился Флэй.
- И имя чужое, - упрямо ответила она. – Я буду учить ее быть «рысью».
- Ты мудра, мать, - мужчина склонил голову. – В Священном Пламени ее имени сменится и больше не будет чужим. Даиль – нареку я свою женщину. Нежная голубка, так будут звать ее. - Он поцеловал руки матери и направился за перегородку под мрачноватым взглядом женщины.
Флэйри, сын Годэла, всегда верил своей матери. Десять лет вдали от нее ничего не изменили. Он ведь ее сын и точно знал, что не станет называть человека врагом, пока он не поднимет оружие против него. Мужчина верил в свою мать и верил в свою женщину, зная, что она может расположить к себе любого, кто хоть немного удосужиться узнать ее получше.
Сейчас ему было дико, что когда-то он верил, что за милым личиком и хрупкой фигуркой скрывается змеиное сердце. Несколько лет была любовницей пса, Флэй неоднократно видел, как они весело смеялись, как целовались в дворцовом парке, и все это при наличии законной супруги рядом с ними. Что еще оставалось думать?
Впрочем, даже тогда Флэйри не был уверен, что сможет убить беззащитную женщину, подобное было противно его натуре. Тогда-то дикарь из Ледигьорда и замыслил похищение. Что делать с любовницей герцога, он так и не мог решить. Клятва требовала ее смерти, душа противилась убийству. Должно быть, помотав таргарского пса и насладившись его страданиями, он бы просто отпустил женщину. Сложность была только в том, что к ней невозможно было приблизиться.
Мужчина браковал вариант за вариантом, пока не решил просто ждать, уверенный, что возможность представится. За это время он успел познакомиться и подружиться с умным, добродушным весельчаком и пьяницей, отцом Сэчэри. Тот рассказал о подземном ходе, и Флэй занялся его поисками. Ощущение окончания ожидания появилось за полгода до того момента, когда Сафи сама подошла к нему. Это была странная уверенность, которая придала новых сил.
Единственный раз мужчина испугался, что упустил момент, когда тарганна Тиган, потрепанная и напряженная покинула дворец. Он не успел понять, что произошло, как герцог, распугивая всех горящим взглядом, умчался из дворца, на ночь глядя. И когда через два дня отряд вернулся с добычей, Флэй почувствовал облегчение и первый укол сомнения в природе отношений пса и его любовницы. Слишком потерянным был взгляд, когда она смотрела на дворец, подъезжая к нему. Это длилось мгновение, но начальник дворцовой стражи заметил.
А потом события понеслись. Угрозы Аквинтина, герцог, спешно увозящий свою любимую женщину и выдворяющий герцогиню. И вновь Флэйри не стал торопить события, зная, что вернутся. Отсюда путь был уже продуман до мелочей, кидаться в погоню за герцогом и его любовницей, пытаясь выкрасть ее, было глупо. Потому оставалось просто ждать, и он ждал.
После возвращения пса и Сафи, события набрали и вовсе неимоверную скорость. Теперь-то Флэй знал, что послужило причиной охлаждения между любовниками. То, что рассказала Сафи, ужаснуло мужчину, но он сделал вид, что просто принял к сведению, чтобы она не уходила в свое горе. Но тогда он просто наблюдал, не зная причин происходящего.
Далее смерть герцогини и казнь мужа Сафи. Как бы там ни было, но пес сам отправил свою возлюбленную в руки Флэя. Устраивая ей допрос, он уже знал, что согласится. Но ему так хотелось понять эту женщину, которая внешне привлекала его, наверное, с первого дня, как он увидел ее. И отталкивала своим внутренним содержанием, о котором он в тот момент все еще ничего не знал.
Когда же искра ее огня коснулась его души? Наверное, в черной карете, когда она лежала на его руках, потрясенная встречей с мужем. Не могла та, в которой отражалась душа герцога, так убиваться по обманутому ею супругу. Да, именно в тот момент он принял ее. Пламя в душе дикаря из Ледигьорда, казалось, угасшее и подернувшееся пеплом, неожиданно проснулось.
А то спокойствие, с которым она восприняла свое похищение и охотное следование за ним, окончательно расставило последние точки в осознании, как же он был несправедлив к жертве герцогской страсти. И когда Флэйри прикасался к ней, это уже была не игра, ему просто хотелось обнять ее, приласкать, ощутить тепло тела, хоть ему еще на тот момент казалось, что это ради давней клятвы. Всего три дня вместе, и он уже просто хотел скорей закончить так сильно затянувшееся дело. Забрать ее и увезти с собой, а еще пара дней и стало совсем безразлично, где жить, главное рядом с этой удивительной женщиной. Он ведь действительно готов был навсегда попрощаться с родной землей и племенем Белых Рысей. Но судьба распорядилась так, как распорядилась. Теперь они здесь, и отказываться от дара Пращуров мужчина не собирался.
Флэй присел на край ложа и осторожно провел по лицу спящей женщины тыльной стороной ладони. Она вздохнула и открыла глаза. Теплая, милая, родная и уже бесконечно дорогая ему голубка. Мужчина подмигнул ей и улыбнулся. Сафи улыбнулась в ответ и тут же вновь уплыла в сон. Флэйри разделся и аккуратно лег с краю, стараясь не потревожить ее, но женщина вновь открыла глаза и придвинулась к нему, по-хозяйски устраиваясь на мужском плече.
- Таргарка, захватчица, - тихо засмеялся мужчина.
- Р-р-рысик, - мурлыкнула она, подставляя губы.
- Чудо из чудес, - усмехнулся дикарь со Свободных Земель, целуя Сафи коротко и нежно. – Спи.
- Угу, - промычала она и, кажется, уже ничего не слышала.
Мужчина аккуратно убрал волосы с ее глаз, и уютно прижал к себе. Через некоторое время послышались тихие шаги, он посмотрел из-под ресниц. Это была мать. Она остановилась недалеко от кровати и какое-то время стояла, рассматривая их. Затем, вздохнув, прошептала:
- Пришлая, - удалилась.
Флэйри недовольно поморщился. Он очень не хотел думать, что, на самом деле, мать не поняла его. Нужно надолго не оставлять их наедине, подумал мужчина, проваливаясь в тревожный сон. В отличии от Сафи, которую он уверял, что все быстро наладится, мужчина опасался, что присматриваться к пришлой и проверять ее на прочность будут долго. Лишь бы не обидели. Эта мысль разбудила Флэя. Он уставился в черноту за небольшим окном.
Обряд нужно пройти срочно и дом построить, как можно быстрей. И вплотную заняться языком побережья Ледигьорда, чтобы Сафи могла легче и скорей войти в племя. Вздохнув, мужчина вновь закрыл глаза, слушая спокойное дыхание своей голубки. Все наладится, он верил. Рыси примут ее и полюбят, по крайней мере, перестанут смотреть, как на… пришлую.
- Идиотское слово, - проворчал Флэй на таргарском и, наконец, провалился в более спокойный и глубокий сон.
* * *
Пробуждение было стремительным. Я порывисто села на постели и осмотрелась шальным взглядом. Флэя рядом не было, хотя в памяти было смутное воспоминание, что он ложиться со мной. Откинув шкуру, я встала с ложа и на цыпочках прокралась к перегородке. Осторожно выглянув, я выдохнула, он сидел за столом.
Почувствовав мой взгляд, рысик обернулся и улыбнулся, моментально согрев меня теплым взглядом.
- Доброе утро, - приветствовал он меня.
- Доброе, - я улыбнулась в ответ и прижалась щекой к перегородке.
Флэй поднялся из-за стола, и я увидела, что перед ним лежат цветы, и он плел венок. Изумленно указав взглядом на цветы, я не удержалась от вопроса:
- Откуда? Осень же!
- Тебя со мной на Звездную башню пустили, неужели такую мелочь, как цветы осенью, я не найду? – с показным бахвальством произнес Рысь.
С сомнением осмотрев его, я вновь взглянула на цветы.
- Зачем это? – спросила я.
- Вообще-то, это цветы невесты, и она плетет из них венок перед обрядом Священного Огня. – Просветил меня мужчина. – Ты умеешь плести венок? – я кивнула. – Ну и ладно. Кто начал, тот и доплетает, - явно обманул меня Рысь. – Это закон.
Мой скептический взгляд он выдержал с независимым видом, вызвав этим мою усмешку. Наши гляделки прервала мать рысика, вошедшая в дом. Она скользнула по ммне взглядом и буркнула:
- Хей.
- Хей, - смущенно улыбнулась я.
Флэй приобнял меня и отвел обратно за перегородку. Там нашлось еще одно платье и нечто, вроде камзола с тонкой меховой прослойкой. Мои сапожки, начищенные до блеска, стояли рядом с одеждой.
