Нет у нашей Люси
Нету белых гусей!
Нету белых, серых тоже,
А не вышли рожей!
После поклонился и воззрился на меня, явно ожидая оваций и восторга. Поджав губы, я некоторое время смотрела на его деловитую физиономию, а потом… закрыла лицо руками и истерично расхохоталась.
- Чего? – насупился Мишель. Я продолжала сотрясаться от смеха, перешедшего в беззвучную фазу, и призрак нахмурился. – Хватит ржать! – возмущенно воскликнул непонятый поэт. – Для тебя же старался! Лежал рядом и придумывал.
- Когда успел? – стерев с глаз выступившие слезы и еще посмеиваясь, спросила я.
- Пока ты спала.
- То есть ты целый час придумывал эту чушь? – расплылась я в ироничной ухмылке.
- А рифма? - снова возмутился Михаил Алексеевич.
- О да! – патетично воскликнула я, в который раз откинула одеяло и встала с кровати. – Ладно, - изрекла я, - идем пить кофе с бутербродом. Но потом ты дашь мне уснуть, понял?
- Да, - кивнул призрак. – Я стану просто молчаливой тенью, клянусь.
Вскоре я уже делала себе бутерброд, ожидая, пока согреется чайник. Миша устроился на табурете и наблюдал за мной. Он подался вперед, когда я клала сгущенку в кофе.
- Еще немножко, - сказал призрак, и я отрицательно покачала головой:
- Будет слишком сладко. Мне же в себя приторную бурду вливать.
- Ладно, - проворчал он и облизнулся, не сводя взгляда с чашки. – Но могла бы взять большую кружку… Молчу, - насупился Мишель под моим взглядом.
Я села за стол, коротко вздохнула и поднесла бутерброд ко рту… Призрак впился в меня голодным взглядом. Мне даже подумалось, что меня в жизни так не вожделели, как несчастный бутерброд в моей руке. А затем я сделала глоток, и Миша застонал.
- Боже, как же это прекрасно, - изрек он, прикрыв глаза. – Я помню этот вкус… Я бы умер еще раз, лишь бы мне позволили хотя бы один глоточек… и кусочек. И почувствовать запах. Как же я хочу быть снова живым…
Я промолчала, но поймала себя на мысли, что меня впервые заинтересовала личность моего незваного квартиранта. В задумчивости прожевав остатки бутерброда и выпив почти весь кофе, я отодвинула чашку и сложила руки на столе.
- Как давно ты умер и почему? – спросила я. – Почему не ушел на свет, или что там появляется после смерти?
Миша некоторое время смотрел на меня, после пожал плечами и признался:
- Ничего не помню. Детство помню, юность, взрослую жизнь. Кто я, и чем занимаюсь… занимался. Помню вкус еды, запахи, ощущения, но не могу вспомнить, что со мной случилось. Я осознал себя бредущим по улице. Все в шапках, в куртках, а я в этой рубашке и мне ни черта не холодно. Даже не ощутил прикосновение снежинок к голой коже. Знал, что должно быть холодно и мокро, когда они тают, но не чувствовал. Я и не сразу понял, где нахожусь. А когда узнал родной город, поспешил домой. Представляешь мой шок, когда я не смог ухватиться за ручку двери? Моя рука прошла сквозь нее! Я обалдел, Люда! Стою, как дурак, раз за разом пытаюсь сжать ручку, а не могу.
Потом подошел сосед. Я обернулся, поздоровался с ним, но он не услышал. Прошел сквозь меня, даже не замедлив шаг, и вот тогда я заорал. Стою, воплю, а мимо идут люди и не замечают меня. Хоть бы один пальцем у виска покрутил. И вот тут мне стало по-настоящему страшно. Если до той минуты я находился в прострации, то в этот момент меня шибануло. Мог бы потеть, вспотел бы от страха.
Развернулся, ничего не соображая, и рванул к двери подъезда, пролетел сквозь нее и добежал до квартиры. Ты знаешь, что значит осознать – тебя больше нет? Это дикое потрясение! Оно накрыло меня уже в квартире, куда я вошел сквозь дверь. Ходил по комнатам и тихо сходил с ума, понимая, что умер, потому что только призраки не могут сжать ручку двери, но могут ходить сквозь стены.
После того, как меня немного отпустило, я рванул к своим родителям. И знаешь, что самое странное? Я не нашел своего портрета в черной рамке. И мама совсем не выглядела подавленной. Обычная такая мама, даже смеялась, болтая по телефону с подругой. А я сижу рядом и не могу не думать о том, что она, кажется, даже не знает, что меня уже нет. Ну не могут родители вот так запросто забыть о своем сыне, да?
- Если ты был хорошим сыном, - осторожно заметила я.
- Не убийца, не вор, не наркоман, - с вызовом ответил Миша. – Мы с родителями всегда жили дружно. Они не вычеркивали меня из своей жизни. Значит, просто ничего не знают. Но почему не переживают, что я исчез? Ведь должны же волноваться, что я не звоню, верно?
Я кивнула, однако делать выводы не спешила. Призрак мазнул взглядом по чашке и продолжил рассказывать.
- Я прожил, ну, пробыл рядом два дня. Ходил то за отцом, то за мамой, разговаривал с ними и всё ждал, что они меня почувствуют. Хотя бы мама. Она же мама! Но так и остался пустотой. После этого ушел. Я решил навестить своих друзей. Зашел к бывшей девушке, надеялся, на что-то такое вроде силы любви, однако у нее уже нашлась новая любовь. В общем, так я и мотался от одних знакомых к другим, зашел к себе на работу, но нигде, понимаешь, нигде нет и признака траура. И я почти не слышал разговоров о себе. Только отец один раз сказал, когда я снова к ним вернулся: «Загулял наш Мишка», - вот и всё. Ну, еще парни ржали, вспоминая что-то из нашей жизни. Но чтобы кто-то озаботился моим отсутствием, такого не слышал ни разу.
- Наверное, ты их всех достал, - усмехнулась я и ответила на хмурый взгляд призрака: - Меня ты точно достал. Ты – садист.
- Да что б ты понимала, - фыркнул Миша. – Ты только представь мой восторг, когда я понял, что ты меня видишь. Я уже отчаялся, перестал ходить по друзьям и знакомым. Просто брел по улице, не зная, что делать дальше. И вдруг ты. Да я чуть от счастья с ума не сошел! Неделю я был пустым местом, и вдруг меня заметили. Это же настоящее чудо! Кстати, - степень его восторга снизилась, и фантом полюбопытствовал: - А почему ты меня видишь?
Вот это был всем вопросам вопрос. Хотела бы и я это знать. Никогда не общалась с покойниками… бр-р. Да и после знакомства с Поляевым Михаилом Алексеевичем я даже слышать о призраках не хочу. Это же монстр из эктоплазмы! А если таких будет десять? А если сто?! Да одного за глаза и за уши! И, кажется, я готова на всё, чтобы от него избавиться.
- Может, у тебя была клиническая смерть? – спросил Миша. – Я слышал, что после нее случаются выверты сознания, - и он покрутил пальцем у виска.
- Это у тебя выверт, - оскорбилась я. – А я в жизни ни через что такое не проходила.
- Ну, может, кирпич на голову или сильный стресс, - продолжил рассуждать призрак.
- Мой сильный стресс – это ты, - я нацелила на него палец. – Не было кирпичей. Вчера только цветочный горшок на голову упал со шкафа, я его случайно толкнула. Больше ничего. – И я вздохнула, вдруг найдя причину обретения новых способностей: - Проклятый горшок.
- Зато ты меня слышишь и видишь, - улыбнулся Мишель.
Я покусала губы, раздумывая над своей дальнейшей жизнью. Снова оглядела оккупанта и спросила:
- Так может, нужно рассказать твоим родителям, что с тобой случилось, и тогда ты успокоишься и уйдешь к свету? Знаешь, неоконченное дело или, как у вас, у покойников, говорят?
Господин Поляев отрицательно покачал головой.
- Сначала надо узнать, что со мной случилось, и где мое тело. А потом уже рассказывать. Да и представь, приходишь ты к моим и сообщаешь скорбным голосом, что со мной произошло небольшое недоразумения – я взял и умер. Кто тебе поверит? Нет тела, как говорится, нет дела. Сначала узнаем, куда я делся, а потом уже будем говорить гадости моим близким. Согласна?
- А у меня есть выход? – я в ироничном удивлении приподняла брови.
- Не-а, - сверкнул белозубой улыбкой призрак. – Желаний у меня много, вдохновения девать некуда. Так что придется поработать и помочь заблудшей душе.
Я уже готова была усмехнуться, но вдруг прищурилась и посмотрела на него с подозрением.
- Так это были показательные выступления что ли? – спросила я. – Шантаж?
- О чем ты? – изумление Мишеля было насквозь фальшивым, и я воскликнула:
- Да ты же, кусок эктоплазмы, специально мне мозг выносил, чтобы я была на всё согласна! Спать не давал, издевался, и всё ради того, чтобы я согласилась тебе помочь!
- У нас с тобой нет другого выхода, - развел руками призрак. – Мне нужно разобраться в том, что со мной произошло, а тебе – избавиться от меня. А я умею быть очень настойчивым.
- А вот угрожать мне не надо, - ответила я надменно. – Я еще вариант со святой водой не опробовала.
- Пф! – патетично фыркнул Михаил Алексеевич.
- Посмотрим, - подмигнула я. – Нужно опробовать все варианты. А сейчас я иду спать, а ты мне не мешаешь, обещал. А лучше иди погуляй, чтобы не смущать моего покоя своим потусторонним присутствием. Я на больничном, в конце концов, - закончила я и ушла в комнату.
Призрак за мной не последовал…
* * *
- Ты серьезно?!
Я полуобернулась, посмотрела на Мишу и пожала плечами:
- Почему бы и нет? По отзывам вроде толковый.
- Отзывы? – переспросил призрак и фыркнул: - Отзывы… Если бы я назвал себя потомственным магом, то непременно натыкал бы сотню отзывов. Парочку негативных для достоверности, пару нейтральных, еще бы и поспорил сам с собой. Ты не знаешь, что такое интернет и пиар? Да он же шарлатан!
- Посмотрим, - отмахнулась я и шагнула к двери подъезда, в котором жил потомственный маг-медиум Яснозор.
Его объявление я нашла в сети, и отзывы на него мне понравились. Но больше всего мне понравилась строка: «Мне не нужны ваши деньги, я хочу вам помочь». Вот что стало решающим фактором. Но призрак имел иное мнение, и оно было только его мнением. В конце концов есть же всякие там бабульки и знахари, к которым люди в очередь выстраиваются, потому что действительно помогают. Только их объявлений в сети не было, как и знакомых, которые к ним обращались и могли подсказать адресочек.
К магу-медиуму очереди не было, только недовольный фантом заступил мне дорогу и пытался достучаться:
- Люда, это шарлатан. Ну, какой нормальный человек назовет себя Яснозором? И деньги ему нужны, и помочь ничем не сможет. Мы только теряем время. Давай сразу к моему приятелю, а? Он-то должен знать, куда я делся.
- А если не знает? А этот тебя прокачает и скажет, что с тобой случилось…
- Люда! Мне твои деньги жалко…
- Отстань, - фыркнула я и прошла сквозь него, даже не зажмурившись.
- Какая ты упертая! – в сердцах воскликнул Миша, но я его уже не слушала.
Дождавшись отклика домофона, я вошла в подъезд и поднялась на третий этаж, где обитал маг-медиум. Меня встретила женщина-панда, с жирными стрелками вокруг глаз и темными тенями, должно быть для придания мистического антуража. За моей спиной фыркал призрак, разглядывая пластиковые черепа, которыми были щедро увешаны стены. Еще немного, и можно было бы подумать, что входная дверь – это прямой портал в какие-нибудь Парижские катакомбы с костями.
Женщина привела меня в комнату с черными стенами и глухо заделанным окном. Стены были расчерчены пентаграммами и знаками. По всем углам были наставлены свечи, и в комнате стоял запах ладана. В центре логова мага-медиума стоял круглый стол, застеленный, конечно, черной скатертью. Посреди стола разместился хрустальный шар, а за столом сидел тот самый Яснозор.
Гот, как гот. Худющий, бледный, с подведенными глазами, накрашенными губами и черными волосами. Одет он был тоже в черное и обвешан кучей цепей с разными оберегами, или как там это у них называется.
Да, я была уже согласна с призраком, что затея так себе, но упрямство и надежда на то, что показуха может быть создана для любителей антуража, еще жили во мне. Миша моего энтузиазма не разделял. Он обошел по кругу стол и мага, сидевшего изваянием, заглянул тому в лицо. Немного покривлялся и вернулся ко мне.
- Здравствуйте, - сказала я.
- Благословения Тьмы, сестра, - низким голосом изрек Яснозор. – Говори.
Я присела на стул для посетителей и с любопытством посмотрела в шар. В нем сверкали молнии, и я вспомнила, что видела такой же в каком-то магазине сувениров. Ну, ладно. Антураж ведь.
- Вы можете сначала ответить на один вопрос? – спросила я.
- Говори.
- Есть кто-то в этой комнате еще кто-то кроме нас двоих?
- Есть, - кивнул маг-медиум. – Здесь всегда много душ. И с тобой пришла душа.
Я даже обернулась, встретилась взглядом с Мишей, и он стал заинтересованным.
- Кто это? – спросила я.
- Мужчина, - ответил Яснозор, и я даже подалась вперед.
- Вы можете его описать?
Маг прикрыл глаза и некоторое время молчал. Я ждала, мой фантом тоже. Я бы спросила его, видит ли он других призраков, но не хотелось открывать Яснозору, что я со своим привидением даже общаюсь.
- Он высок, - наконец произнес маг.
- Ну, допустим, - откликнулся Михаил, а я едва заметно хмыкнула. Мой призрак был среднего роста, ну, может, почти метр восемьдесят, хотя вряд ли. Он, конечно, был повыше меня, но не слишком.
- Это твой прадедушка, - снова сказал маг-медиум. – Он твой ангел-хранитель. Прадедушка просит сказать…
- Что? – потрясенно спросила я.
- Он озабочен твоей судьбой, просит не доверять женщине по имени Ольга. Говорит, что она задумала против тебя зло.
- Угу, - промычала я, наполняясь скептицизмом. – А еще кто-то есть?
- Есть, но это не твои призраки, - ответил Яснозор. – Они ждут моей помощи. Зачем ты пришла, сестра? Говори.
- Я же говорил – шарлатан, - усмехнулся Миша.
- Яснозор, скажите, а вы рядом со мной больше никого не видите? Ну, может, не родной.
Маг коротко вздохнул и снова закрыл глаза. Миша склонился к моему уху, словно собирался что-то прошептать, однако промолчал и просто наблюдал за Яснозором из-за моего плеча.
- Ты вкусно пахнешь, - вдруг сказал призрак. Я обернулась и встретилась с ним взглядом. – Я уверен в этом, - подмигнул Михаил и распрямился. – Не плати ему ни копейки. Он нас дурит. Нет здесь других призраков.
Меня это не убедило. Не то, чтобы я верила медиуму, но ведь призраки могут и не видеть друг друга, да? Кто скажет? Никто.
- Рядом с тобой стоит мужчина. Еще один, - снова обнадежил маг. – Он умер совсем недавно. Да, свежая смерть. – Я снова подалась вперед, даже Мишель перестал троллить медиума. – Он был тайно влюблен в тебя при жизни, и сейчас пришел, чтобы признаться и проститься.
- Вот как, - озадачилась я. – И как его зовут?
- Михаил, - выдал Яснозор, и у нас с господином Поляевым отвалились челюсти.
- Я тебя никогда раньше не видел, - прошептал призрак. – Мамой клянусь.
- Ну-у… - протянула я. – А как выглядит-то хоть? Мало ли на земле нашей Михаилов.
- Он среднего роста, шатен, глаза карие. Говорит, у вас есть общие друзья…
Всё. Я откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. Мой Миша был русым, и глаза у него были голубыми. Кроме имени Яснозор больше ни во что не попал.
- Ему двадцать пять лет.
- Двадцать девять, - поправил мага Михаил Алексеевич. - Люсь, он нам врет.
- Не называй меня Люся, - машинально буркнула я, и медиум открыл глаза.
- Что ты сказала, сестра?
- Да я не вам, - отмахнулась я и поднялась на ноги. – Вы его всё равно не видите. А раз не видите, то и говорить нам с вами не о чем. Прощайте.
- Плату за сеанс передайте моей ассистентке, - напутствовал меня Яснозор, пропустивший мимо ушей мой намек о его профнепригодности.
