– Ну, тебе виднее. Наверное, такие вещи могут оценить только профессионалы. – Подруга не была политологом или аналитиком, но она училась на пиаре и считала, что хорошо разбирается в политической кухне и в людях. В политике – может быть, но не заметить, что твоя лучшая подруга стала вдруг дурочкой – это надо на самом деле постараться. Поныть-то я и раньше любила, на папочку вечно жаловалась, но вот с мозгами у меня всегда все было в порядке.
Впрочем, на то и был рассчет, Жаклин кроме себя и тряпок мало что замечает.
– Вот именно! – Жаклин вздернула нос и победно усмехнулась. – Так что завязывай дуться и пошли приведем себя в порядок. А то тебе Ее величество еще в прошлый раз высказала, что ты теперь не имеешь права ходить как какая-то деревенская девка в кроссовках, джинсах, без прически и маникюра.
Видимо, подруге нравилось смаковать подробности того скандала, точнее гневного монолога королевы Анастасии. Я его тогда смиренно выслушала, конечно, но первой мыслью было проигнорировать. Впрочем, так сделала бы старая я, у новой не было такого простора для маневра. Предмет мебели должен быть красивым, приветливо улыбаться и держать язык за зубами, чтобы не сойти, не дай Бог, за умную.
Скрепя сердце, я согласилась, что придется пойти на поводу у Жаклин, этой ненормальной фанатки шопинга и всяких косметических процедур. Я этого всего не то что не люблю, но не в таких объемах.
– Я позвоню охране, предупрежу, что мы едем за покупками, – ответила я, мысленно призывая всю свою силу воли. Она мне сегодня точно понадобится.
Тем более, что после всех косметических процедур можно будет попробовать заслужить одобрение мужа и начать действовать по плану. Не то чтобы это важно лично мне… Хотя вру, конечно важно.
Кто бы знал, как выматывает шопинг и салон красоты. Особенно последний. Мне не хотелось ничего делать, даже двигаться, но я уже долго откладывала реализацию своего плана и пора было действовать.
Первым пунктом у меня значился серьезный разговор с мужем.
Я нашла его в кабинете, примыкающем к спальне. Его спальне. Мы живем в разных апартаментах. За этот месяц мы ни разу не спали вместе, он лишь приходил и уходил, будто я… а, ладно! Что теперь об этом думать?
– Милый! – я впорхнула в обставленный тяжелой темной мебелью кабинет Его королевского высочества принца Вильяма и остановилась у двери. – Не отвлекаю?
На его вечно холодном лице промелькнуло что-то типа досады, но он справился с собой.
– Ты что-то хотела? – спросил подчеркнуто равнодушно.
– Да, можно к тебе?
– Зачем?
– Ты совсем не уделяешь мне внимания! – Я притопнула ножкой и выпятила губки. Заплакать бы не заплакала, не умею по заказу, тем более, что хотелось смеяться. Истерически...
– Я занят, Эмма, – строго сказал он и перевел взгляд на дверь. – Тем более, что ты и так сегодня отлично развлеклась и уделила пристальное внимание нашему счету.
Это он что, меня за купленные шмотки и маникюр попрекает? И не так уж много я потратила, кстати.
– Но это же все ради тебя! Я хочу быть красивой только для тебя и больше никого. Ты же мой муж.
– Я знаю, кто я.
– Правда? – вырвалось у меня, но я постаралась улыбнуться, чтобы сгладить резкость. – Ну так что, может проведем вечер вместе?
– Эмма, я же говорю, занят, – мужчина встал во весь свой немалый рост, расправил плечи, посмотрел так холодно, что захотелось сжаться. – Прошу тебя, уйди, дай мне закончить.
– Вот всегда так! – Я шмыгнула носом, сделав вид, что сейчас заплачу, хотя глаза и так предательски защипало. – У нас молодая семья, а у тебя все нет на меня времени. Даже узнать друг друга получше и то…
По щеке скользнула слезинка, потом вторая. Теперь я шмыгала уже по-настоящему. Все же в любом пренебрежении и унижении есть грань, за которой уже невозможно сдержаться.
– Эмма, прекрати! – брезгливо бросил муж. – Выкладывай, чего ты хочешь и уходи.
Чего я хочу? А правда, чего я хочу? Ну во-первых, съездить со всей силы по этому великолепному, строгому и холодному как лед лицу. Чтобы обязательно остался красный отпечаток моей ладони, чтобы голова как следует мотнулась.
Даже рука зачесалась от желания воплотить эту фантазию в жизнь.
А еще я хочу, чтобы муж проявил ко мне хоть капельку уважения. Но это уже фантастика. И может я бы сменила тактику своего поведения, стала ему опорой и поддержкой, а не пятым колесом, но это ведь не изменит его.
Нужно признаться себе честно, принцу Вильяму Ангиарскому плевать на свою жену. Да и на всех вокруг, если честно, тоже. Уж я-то знаю, успела сделать кое-какие выводы. Единственный человек, к которому он относится с некоторым почтение – его мать.
– Вильям, я уже сказала, – еще раз шмыгнув носом, произнесла я, – что хочу провести с тобой вечер, узнать получше. Ну сколько можно меня игнорировать?
Мужчина склонил голову набок, его взгляд стал еще более цепким и пристальным.
– Если я подпишу для твоего отца разрешение на разработку пятой части шельфа в Северном море, я могу надеяться, что ты не будешь в ближайшее время отвлекать меня от дел?
Я даже замерла на секунду под его насмешливым взглядом. Неужели догадался?
– А как же супружеский долг? – ляпнула, до конца не обдумав ситуацию.
– Я сам буду решать, когда ты его исполнишь, и оповещу об этом заранее. Сегодня мне некогда. Так что если ты согласна, не смею задерживать, – отчеканил он, сел и вернулся к бумагам, более на меня не глядя.
Я вылетела за дверь и прислонилась к стене рядом. Руки тряслись, где-то в груди стоял ком, мешающий дышать, ноги подгибались. Перед глазами плясали разноцветные веселые блики, как бы насмехаясь надо мной своим радостным мельтешением. Пол грозил уйти из-под ног.
Отстраненно подумала, как будет смотреться, если меня вывернет прямо здесь? Наверное, все спишут на несвежие креветки или еще что-то подобное. Не может же у принцессы Ангиарской случилась натуральная истерика с нервным срывом после общения с ее благоверным.
Так меня еще не оскорбляли ни разу в жизни!
Одно дело, если меня считают глупой куклой, бессловесной мебелью, другое, продажной девкой, готовой терпеть любые унижения за подачки Его высочества.
Да, изначально план был такой: я улучшу отношения с мужем, а потом попрошу за отца. Но ведь я правда хотела достигнуть хоть какого-то понимания между нами. А меня макнули лицом в грязь.
“Я сам буду решать, когда ты его исполнишь”, – сказал мой муж и кинул кость в виде части шельфа. Мог бы еще пару сотенных бумажек оставить на тумбочке, эффект был бы тот же.
Я сказала, что он может вообще не приходить и хлопнула дверью. Я порушила весь план отцу и себе. Я не добилась ничего и потеряла остатки самоуважения.
Очень хотелось сесть на корточки и разрыдаться, но я собрала последние силы – на сегодня с меня унижения достаточно – и аккуратно, держась за стену, пошла в свои покои. Нужно будет не забыть запереть дверь, а то с мужа станется меня добить. Если он сегодня вечером придет, я не знаю, что я сделаю.
До своих апартаментов добралась без приключений. Глянула на режущие глаз цвета. Как же я ненавижу убранство дворца – вычурность, помпезность, старинный шик, сегодня выглядящий как китч! Надо хотя бы здесь все переделать.
Прошла гостиную и направилась прямо в спальню, но не успела захлопнуть дверь, как сзади раздались шаги и в комнату ворвалась Жаклин.
– Ой, ты уже вернулась? Опять поругалась с ним? – “поддержка” подруги больно резанула по нервам.
– Тебя стучаться не учили? – зло огрызнулась я.
– Может хватит выяснять с ним отношения? – Жаклин не прореагировала на мои слова, а нагло пройдя в комнату, плюхнулась на кровать. Даже это движение получилось у нее элегантным и вызывающе-сексуальным.
Это было последней каплей.
– Жаклин, оставь свои нотации при себе, у меня и так голова болит.
– Я тебе между прочим даю ценные жизненные советы, а ты меня слушать не хочешь. Голова у нее болит! Послушайте только!
– Пошла вон! – рыкнула я, теряя остатки самообладания.
– Что?!
– Я сказала. Пошла. Вон! – наконец я не выдержала и заорала в полный голос.
Принцессы и аристократки из древнего рода не орут? Плевать! Если кому-то можно пить, принимать наркотики и обжираться, то почему мне раз в жизни нельзя на кого-нибудь наорать? О последствиях я подумаю позже.
Жаклин вздернула подбородок и, одарив презрительным взглядом, походкой от бедра пошла на выход.
– Зазвездилась! – фыркнула в дверях она и наконец оставила меня одну.
Я медленно сползла по стенке, так и не закрыв дверь, и дала волю слезам.
После моей спонтанной истерики, пришло понимание, что так жить нельзя. Придется признать, что я все же ошиблась. Не стоило строить из себя бессловесную дурочку, почему-то что Вильям, что Королева и даже Жаклин приняли это за слабость, за сигнал к тому, что меня можно безнаказанно пинать.
А ведь такой хороший вырисовывался план! Я разыгрываю из себя не очень умную особу, которая выпрашивает у мужа преференции, потому что попросил любимый папочка. Не лезу ни в какие государственные дела и вообще представляюсь всем красивой картинкой, дополнением к принцу. По-сути, для того, чтобы действительно что-то выторговать по-умному, мне не хватает знаний, влияния и поддержки. Планировалось, что все это я получу через какое-то время, но не напрямую, разбивая препятствия лбом, а хитростью.
И что теперь? А теперь, меня никто ни во что не ставит. Ну хорошо, я преувеличиваю, меня ни во что не ставят те, кто и так не дал бы мне ни власти, ни влияния. У Жалкин их просто нет, чтобы она там о себе не думала, а Вильям с Анастасией делиться точно не будут – самим, как выяснилось, мало.
Что мы делаем теперь?
Вильям – полное игнорирование, пока не извинится. Спать может идти к собственной мамочке или к Жаклин, думаю, она возражать не будет. Анастасия – подчеркнутая вежливая холодность. Я тоже умею играть в эти игры. Даже на отца это действует отрезвляюще. И держим глаза и уши открытыми, собираем информацию и по возможности компромат.
Например, по дворцу ходят слухи, что наша Королева имеет любовную интрижку с одним из министров кабинета, а именно, с герцогом Авинширским, министром обороны. И кто мне помешает это подтвердить и слить в прессу? Ну или просто слить без подтверждения?
Конечно было проще, если бы помогла Жаклин. Все же у нее больше выходов на журналистов, но ее точно нельзя привлекать – сдаст. А вот расспросить можно...
Так, стоп, а я не заигрываюсь? Может, стоит просто быть самой собой?
Но опять же, я ничего не получу в таком случае, кроме проблем. Плюс игры в дурочку в том, что я кажусь безобидной. А быть безобидной – это не только шанс узнать что-то сверх того, что предназначено для моих милых ушек, но и возможность не отхватить лишних проблем.
Быть милой улыбающейся куколкой гораздо выгоднее, чем зубастым профессионалом, конкурентом за влияние. Да и кому я сейчас конкурент, если так отчаянно не хватает друзей и информации?
Быть принцессой – везение? Бред. Быть принцессой – это тяжкий и временами опасный труд. Тем более, что принцессы имеют тенденцию становиться королевами, только если доживут.
Я тяжело вздохнула и поднялась с пола.
Нужно привести себя в порядок, а то кто-нибудь может неожиданно нагрянуть. Нет, на то что Вильям придет извиняться, я не рассчитывала, а вот прислуга, сующая везде свой длинный нос – это данность.
Этот вечер я хотела посвятить мужу, а придется заняться делами. Тем более, что давний друг обещал скинуть кое-какую информацию по Ангиара Петролиум. В крайнем случае, кое-какие преференции можно подкинуть им. Если я стану королевой, то что мне до бизнеса отца, путь он с ним катится…
Стоп. Никаких больше истерик, только дело.
Весь вечер я провела за аналитикой и отчетами. А позже пошла спать, не забыв запереть дверь.
Сквозь сон я слышала, что вроде бы кто-то стучал, но так и не смогла вырваться из тяжелого марева. Всю ночь снились какие-то кошмары с зелеными монстрами. Кажется, мне не стоит смотреть на ночь историческое кино.
Завтракать я бы предпочла в своих покоях, но королева Анастасия ясно дала понять, что завтрак – это тот прием пищи, на который должна собираться вся семья. Почему не обед или ужин мне неведомо, но тут так заведено.
Я надела легкий летний костюм небесно-голубого цвета, завязала волосы в пучок. Туфли-лодочки завершили образ леди. Из украшений только серьги-гвоздики и обручальное кольцо – никакой вычурности или пошлости. До обеда я планировала посетить с патронажным визитом школу-интернат для девочек, оставшихся без попечения родителей. Точнее, не я планировала, а меня поставили перед фактом. Неделю назад позвонил секретарь королевы и проинформировал в приказном порядке.
Наверное, в этом доме со слугами обращаются лучше, чем со мной. И слуги это чувствуют. Эх…
Легкой, хочется надеяться, элегантной походкой, я вплыла в малую столовую, где монаршее семейство обычно вкушало завтрак. Вильяма еще не было, но за столом сидели двое.
– Доброе утро, Ваше королевское величество, – я присела в книксене. – Герцог Монтгомери, рада вас видеть
Я кивнула, отвечая на приветствие министра обороны, который даже соблаговолил встать. Редкая редкость, меня приветствуют стоя! Что-то где-то сдохло, не иначе.
Нет, не то чтобы я что-то имела против Гектора Монтгомери, герцога Авинширского, но этот мужчина за пятьдесят очень напоминал мне отца. Такой же жесткий, хваткий, смотрит, будто всю душу вытрясает и раскладывает по полочкам в одном ему известном порядке. В общем, это человек, которому не стоит переходить дорогу.
Что я там хотела, слить информацию о его романе с Анастасией? Да он мне шею после этого свернет и не поморщится. Но, кстати, сплетни-то подтверждаются, иначе зачем бы ему быть приглашенным на семейный завтрак? Ночевал ведь во дворце, видимо.
– Эмма, – начала Анастасия, поджав губы. – Ты помнишь, какая у тебя сегодня программа?
Нет, я не в состоянии запомнить план из двух пунктов!
– Конечно, Ваше величество, – холодно и равнодушно ответила я. – Сначала посещение школы для сирот, далее обед с попечителями Линдорского университета.
– Да, ты как выпускница будешь там очень кстати, – кивнула королева. Конечно, как предмет мебели я там буду кстати. Вот, смотрите, люди добрые, кем может стать наша выпускница – целой принцессой! – Вильям обо всем позаботится, ты ему главное не мешай.
– Как скажете, Ваше величество, – я лучезарно улыбнулась, стараясь поглубже затолкать все мысли, чтобы на лице не отражалось ни единой эмоции.
В компании этих двух людей, почему-то по коже бежали мурашки, а волосы на затылке вставали дыбом. Спорить не хотелось, хотелось и дальше претворяться безобидной дурочкой.
Тут же вспомнилось, почему изначальный план был мной одобрен сразу после встречи с королевой. Эта женщина реально жуткая. Вроде бы и красивая в свои чуть за пятьдесят, статная, гордая, властная, как все люди, облеченные почти безграничными полномочиями, но было в ней что-то такое, что хотелось притвориться мебелью уже по своей воле, чтобы тебя не заметили. Взгляд как у кобры, королевской, ага. Такой же холодный и равнодушный, будто все вокруг букашки и их можно легко раздавить.
Впрочем, на то и был рассчет, Жаклин кроме себя и тряпок мало что замечает.
– Вот именно! – Жаклин вздернула нос и победно усмехнулась. – Так что завязывай дуться и пошли приведем себя в порядок. А то тебе Ее величество еще в прошлый раз высказала, что ты теперь не имеешь права ходить как какая-то деревенская девка в кроссовках, джинсах, без прически и маникюра.
Видимо, подруге нравилось смаковать подробности того скандала, точнее гневного монолога королевы Анастасии. Я его тогда смиренно выслушала, конечно, но первой мыслью было проигнорировать. Впрочем, так сделала бы старая я, у новой не было такого простора для маневра. Предмет мебели должен быть красивым, приветливо улыбаться и держать язык за зубами, чтобы не сойти, не дай Бог, за умную.
Скрепя сердце, я согласилась, что придется пойти на поводу у Жаклин, этой ненормальной фанатки шопинга и всяких косметических процедур. Я этого всего не то что не люблю, но не в таких объемах.
– Я позвоню охране, предупрежу, что мы едем за покупками, – ответила я, мысленно призывая всю свою силу воли. Она мне сегодня точно понадобится.
Тем более, что после всех косметических процедур можно будет попробовать заслужить одобрение мужа и начать действовать по плану. Не то чтобы это важно лично мне… Хотя вру, конечно важно.
ГЛАВА 2
Кто бы знал, как выматывает шопинг и салон красоты. Особенно последний. Мне не хотелось ничего делать, даже двигаться, но я уже долго откладывала реализацию своего плана и пора было действовать.
Первым пунктом у меня значился серьезный разговор с мужем.
Я нашла его в кабинете, примыкающем к спальне. Его спальне. Мы живем в разных апартаментах. За этот месяц мы ни разу не спали вместе, он лишь приходил и уходил, будто я… а, ладно! Что теперь об этом думать?
– Милый! – я впорхнула в обставленный тяжелой темной мебелью кабинет Его королевского высочества принца Вильяма и остановилась у двери. – Не отвлекаю?
На его вечно холодном лице промелькнуло что-то типа досады, но он справился с собой.
– Ты что-то хотела? – спросил подчеркнуто равнодушно.
– Да, можно к тебе?
– Зачем?
– Ты совсем не уделяешь мне внимания! – Я притопнула ножкой и выпятила губки. Заплакать бы не заплакала, не умею по заказу, тем более, что хотелось смеяться. Истерически...
– Я занят, Эмма, – строго сказал он и перевел взгляд на дверь. – Тем более, что ты и так сегодня отлично развлеклась и уделила пристальное внимание нашему счету.
Это он что, меня за купленные шмотки и маникюр попрекает? И не так уж много я потратила, кстати.
– Но это же все ради тебя! Я хочу быть красивой только для тебя и больше никого. Ты же мой муж.
– Я знаю, кто я.
– Правда? – вырвалось у меня, но я постаралась улыбнуться, чтобы сгладить резкость. – Ну так что, может проведем вечер вместе?
– Эмма, я же говорю, занят, – мужчина встал во весь свой немалый рост, расправил плечи, посмотрел так холодно, что захотелось сжаться. – Прошу тебя, уйди, дай мне закончить.
– Вот всегда так! – Я шмыгнула носом, сделав вид, что сейчас заплачу, хотя глаза и так предательски защипало. – У нас молодая семья, а у тебя все нет на меня времени. Даже узнать друг друга получше и то…
По щеке скользнула слезинка, потом вторая. Теперь я шмыгала уже по-настоящему. Все же в любом пренебрежении и унижении есть грань, за которой уже невозможно сдержаться.
– Эмма, прекрати! – брезгливо бросил муж. – Выкладывай, чего ты хочешь и уходи.
Чего я хочу? А правда, чего я хочу? Ну во-первых, съездить со всей силы по этому великолепному, строгому и холодному как лед лицу. Чтобы обязательно остался красный отпечаток моей ладони, чтобы голова как следует мотнулась.
Даже рука зачесалась от желания воплотить эту фантазию в жизнь.
А еще я хочу, чтобы муж проявил ко мне хоть капельку уважения. Но это уже фантастика. И может я бы сменила тактику своего поведения, стала ему опорой и поддержкой, а не пятым колесом, но это ведь не изменит его.
Нужно признаться себе честно, принцу Вильяму Ангиарскому плевать на свою жену. Да и на всех вокруг, если честно, тоже. Уж я-то знаю, успела сделать кое-какие выводы. Единственный человек, к которому он относится с некоторым почтение – его мать.
– Вильям, я уже сказала, – еще раз шмыгнув носом, произнесла я, – что хочу провести с тобой вечер, узнать получше. Ну сколько можно меня игнорировать?
Мужчина склонил голову набок, его взгляд стал еще более цепким и пристальным.
– Если я подпишу для твоего отца разрешение на разработку пятой части шельфа в Северном море, я могу надеяться, что ты не будешь в ближайшее время отвлекать меня от дел?
Я даже замерла на секунду под его насмешливым взглядом. Неужели догадался?
– А как же супружеский долг? – ляпнула, до конца не обдумав ситуацию.
– Я сам буду решать, когда ты его исполнишь, и оповещу об этом заранее. Сегодня мне некогда. Так что если ты согласна, не смею задерживать, – отчеканил он, сел и вернулся к бумагам, более на меня не глядя.
Я вылетела за дверь и прислонилась к стене рядом. Руки тряслись, где-то в груди стоял ком, мешающий дышать, ноги подгибались. Перед глазами плясали разноцветные веселые блики, как бы насмехаясь надо мной своим радостным мельтешением. Пол грозил уйти из-под ног.
Отстраненно подумала, как будет смотреться, если меня вывернет прямо здесь? Наверное, все спишут на несвежие креветки или еще что-то подобное. Не может же у принцессы Ангиарской случилась натуральная истерика с нервным срывом после общения с ее благоверным.
Так меня еще не оскорбляли ни разу в жизни!
Одно дело, если меня считают глупой куклой, бессловесной мебелью, другое, продажной девкой, готовой терпеть любые унижения за подачки Его высочества.
Да, изначально план был такой: я улучшу отношения с мужем, а потом попрошу за отца. Но ведь я правда хотела достигнуть хоть какого-то понимания между нами. А меня макнули лицом в грязь.
“Я сам буду решать, когда ты его исполнишь”, – сказал мой муж и кинул кость в виде части шельфа. Мог бы еще пару сотенных бумажек оставить на тумбочке, эффект был бы тот же.
Я сказала, что он может вообще не приходить и хлопнула дверью. Я порушила весь план отцу и себе. Я не добилась ничего и потеряла остатки самоуважения.
Очень хотелось сесть на корточки и разрыдаться, но я собрала последние силы – на сегодня с меня унижения достаточно – и аккуратно, держась за стену, пошла в свои покои. Нужно будет не забыть запереть дверь, а то с мужа станется меня добить. Если он сегодня вечером придет, я не знаю, что я сделаю.
До своих апартаментов добралась без приключений. Глянула на режущие глаз цвета. Как же я ненавижу убранство дворца – вычурность, помпезность, старинный шик, сегодня выглядящий как китч! Надо хотя бы здесь все переделать.
Прошла гостиную и направилась прямо в спальню, но не успела захлопнуть дверь, как сзади раздались шаги и в комнату ворвалась Жаклин.
– Ой, ты уже вернулась? Опять поругалась с ним? – “поддержка” подруги больно резанула по нервам.
– Тебя стучаться не учили? – зло огрызнулась я.
– Может хватит выяснять с ним отношения? – Жаклин не прореагировала на мои слова, а нагло пройдя в комнату, плюхнулась на кровать. Даже это движение получилось у нее элегантным и вызывающе-сексуальным.
Это было последней каплей.
– Жаклин, оставь свои нотации при себе, у меня и так голова болит.
– Я тебе между прочим даю ценные жизненные советы, а ты меня слушать не хочешь. Голова у нее болит! Послушайте только!
– Пошла вон! – рыкнула я, теряя остатки самообладания.
– Что?!
– Я сказала. Пошла. Вон! – наконец я не выдержала и заорала в полный голос.
Принцессы и аристократки из древнего рода не орут? Плевать! Если кому-то можно пить, принимать наркотики и обжираться, то почему мне раз в жизни нельзя на кого-нибудь наорать? О последствиях я подумаю позже.
Жаклин вздернула подбородок и, одарив презрительным взглядом, походкой от бедра пошла на выход.
– Зазвездилась! – фыркнула в дверях она и наконец оставила меня одну.
Я медленно сползла по стенке, так и не закрыв дверь, и дала волю слезам.
ГЛАВА 3
После моей спонтанной истерики, пришло понимание, что так жить нельзя. Придется признать, что я все же ошиблась. Не стоило строить из себя бессловесную дурочку, почему-то что Вильям, что Королева и даже Жаклин приняли это за слабость, за сигнал к тому, что меня можно безнаказанно пинать.
А ведь такой хороший вырисовывался план! Я разыгрываю из себя не очень умную особу, которая выпрашивает у мужа преференции, потому что попросил любимый папочка. Не лезу ни в какие государственные дела и вообще представляюсь всем красивой картинкой, дополнением к принцу. По-сути, для того, чтобы действительно что-то выторговать по-умному, мне не хватает знаний, влияния и поддержки. Планировалось, что все это я получу через какое-то время, но не напрямую, разбивая препятствия лбом, а хитростью.
И что теперь? А теперь, меня никто ни во что не ставит. Ну хорошо, я преувеличиваю, меня ни во что не ставят те, кто и так не дал бы мне ни власти, ни влияния. У Жалкин их просто нет, чтобы она там о себе не думала, а Вильям с Анастасией делиться точно не будут – самим, как выяснилось, мало.
Что мы делаем теперь?
Вильям – полное игнорирование, пока не извинится. Спать может идти к собственной мамочке или к Жаклин, думаю, она возражать не будет. Анастасия – подчеркнутая вежливая холодность. Я тоже умею играть в эти игры. Даже на отца это действует отрезвляюще. И держим глаза и уши открытыми, собираем информацию и по возможности компромат.
Например, по дворцу ходят слухи, что наша Королева имеет любовную интрижку с одним из министров кабинета, а именно, с герцогом Авинширским, министром обороны. И кто мне помешает это подтвердить и слить в прессу? Ну или просто слить без подтверждения?
Конечно было проще, если бы помогла Жаклин. Все же у нее больше выходов на журналистов, но ее точно нельзя привлекать – сдаст. А вот расспросить можно...
Так, стоп, а я не заигрываюсь? Может, стоит просто быть самой собой?
Но опять же, я ничего не получу в таком случае, кроме проблем. Плюс игры в дурочку в том, что я кажусь безобидной. А быть безобидной – это не только шанс узнать что-то сверх того, что предназначено для моих милых ушек, но и возможность не отхватить лишних проблем.
Быть милой улыбающейся куколкой гораздо выгоднее, чем зубастым профессионалом, конкурентом за влияние. Да и кому я сейчас конкурент, если так отчаянно не хватает друзей и информации?
Быть принцессой – везение? Бред. Быть принцессой – это тяжкий и временами опасный труд. Тем более, что принцессы имеют тенденцию становиться королевами, только если доживут.
Я тяжело вздохнула и поднялась с пола.
Нужно привести себя в порядок, а то кто-нибудь может неожиданно нагрянуть. Нет, на то что Вильям придет извиняться, я не рассчитывала, а вот прислуга, сующая везде свой длинный нос – это данность.
Этот вечер я хотела посвятить мужу, а придется заняться делами. Тем более, что давний друг обещал скинуть кое-какую информацию по Ангиара Петролиум. В крайнем случае, кое-какие преференции можно подкинуть им. Если я стану королевой, то что мне до бизнеса отца, путь он с ним катится…
Стоп. Никаких больше истерик, только дело.
Весь вечер я провела за аналитикой и отчетами. А позже пошла спать, не забыв запереть дверь.
Сквозь сон я слышала, что вроде бы кто-то стучал, но так и не смогла вырваться из тяжелого марева. Всю ночь снились какие-то кошмары с зелеными монстрами. Кажется, мне не стоит смотреть на ночь историческое кино.
Завтракать я бы предпочла в своих покоях, но королева Анастасия ясно дала понять, что завтрак – это тот прием пищи, на который должна собираться вся семья. Почему не обед или ужин мне неведомо, но тут так заведено.
Я надела легкий летний костюм небесно-голубого цвета, завязала волосы в пучок. Туфли-лодочки завершили образ леди. Из украшений только серьги-гвоздики и обручальное кольцо – никакой вычурности или пошлости. До обеда я планировала посетить с патронажным визитом школу-интернат для девочек, оставшихся без попечения родителей. Точнее, не я планировала, а меня поставили перед фактом. Неделю назад позвонил секретарь королевы и проинформировал в приказном порядке.
Наверное, в этом доме со слугами обращаются лучше, чем со мной. И слуги это чувствуют. Эх…
Легкой, хочется надеяться, элегантной походкой, я вплыла в малую столовую, где монаршее семейство обычно вкушало завтрак. Вильяма еще не было, но за столом сидели двое.
– Доброе утро, Ваше королевское величество, – я присела в книксене. – Герцог Монтгомери, рада вас видеть
Я кивнула, отвечая на приветствие министра обороны, который даже соблаговолил встать. Редкая редкость, меня приветствуют стоя! Что-то где-то сдохло, не иначе.
Нет, не то чтобы я что-то имела против Гектора Монтгомери, герцога Авинширского, но этот мужчина за пятьдесят очень напоминал мне отца. Такой же жесткий, хваткий, смотрит, будто всю душу вытрясает и раскладывает по полочкам в одном ему известном порядке. В общем, это человек, которому не стоит переходить дорогу.
Что я там хотела, слить информацию о его романе с Анастасией? Да он мне шею после этого свернет и не поморщится. Но, кстати, сплетни-то подтверждаются, иначе зачем бы ему быть приглашенным на семейный завтрак? Ночевал ведь во дворце, видимо.
– Эмма, – начала Анастасия, поджав губы. – Ты помнишь, какая у тебя сегодня программа?
Нет, я не в состоянии запомнить план из двух пунктов!
– Конечно, Ваше величество, – холодно и равнодушно ответила я. – Сначала посещение школы для сирот, далее обед с попечителями Линдорского университета.
– Да, ты как выпускница будешь там очень кстати, – кивнула королева. Конечно, как предмет мебели я там буду кстати. Вот, смотрите, люди добрые, кем может стать наша выпускница – целой принцессой! – Вильям обо всем позаботится, ты ему главное не мешай.
– Как скажете, Ваше величество, – я лучезарно улыбнулась, стараясь поглубже затолкать все мысли, чтобы на лице не отражалось ни единой эмоции.
В компании этих двух людей, почему-то по коже бежали мурашки, а волосы на затылке вставали дыбом. Спорить не хотелось, хотелось и дальше претворяться безобидной дурочкой.
Тут же вспомнилось, почему изначальный план был мной одобрен сразу после встречи с королевой. Эта женщина реально жуткая. Вроде бы и красивая в свои чуть за пятьдесят, статная, гордая, властная, как все люди, облеченные почти безграничными полномочиями, но было в ней что-то такое, что хотелось притвориться мебелью уже по своей воле, чтобы тебя не заметили. Взгляд как у кобры, королевской, ага. Такой же холодный и равнодушный, будто все вокруг букашки и их можно легко раздавить.
