– Ты серьёзно, что ли? – раздался сверху голос Нурса. – Да эти старые пни – ну, кроме Зора и Круза, эти-то ещё вполне себе… – отказали вам в экспедиции! И вы после этого ещё хотите на них рассчитывать?
– Значит, надо предъявить им неопровержимые доказательства и рассказать то же, что и нам, – сказал Лас, водя по полу ногой с заклеенной особым составом из запасов Зелмы раной. – Тогда они точно поверят. Не думаю, что всех устраивает нынешний образ жизни.
– Какие же вы наивные… – донеслось сверху. – Ладно; если что, я готов. Мне терять нечего. Мне уже за полтинник, а вдобавок я в этом лесу поднабрал пару десятков лишних рентген… Стан, кстати, получил в разы больше…
– А вы? – обратился Лас к Зелме. – Вы-то согласны отправиться с нами? Уверяю, вас в деревне послушают… тем более, что вы сами доказательство…
– Попробовать стоит, – подумав, ответила разведчица. – А чтобы сразу развернуть кампанию по благоустройству, надо будет взять и это… – Она похлопала по металлическому боку аппарата, на котором сидела. – Материалы я буду заказывать из Федерации в дополнение к поставкам для строительства будущей базы, которую я постараюсь, чтобы развернули на другом материке… Короче, я согласна. Выдвинемся сегодня же, но – чуть позже. Мне надо упаковать свои вещи… – Женщина улыбнулась, как будто только что озвучила некую тонкую шутку. – А пока давайте поедим на дорожку. Концентратов хватит на всех. И вот этого, – Зелма посмотрела на Нурса, спускающегося по лестнице к ним с ведром воды, принесённой от протекавшей не очень далеко отсюда реки, в руках, – тоже.
– Кстати, – сказал Лас, обращаясь к велку-«отшельнику» и доставая всё ещё молчащий вредомер. – Может быть, покажете, как его включить обратно?
* * *
Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 11-й день осени.
В деревне было непривычно тихо. Не раздавались громкие голоса и смех, но и плача тоже не было слышно. Селение словно опустело с уходом Ласа, Плюща и Ксюни. Не добавляла веселья, по крайней мере, открытого, и недавняя смерть Старика, которого успели похоронить, но ещё не до конца забыли.
Погода соответствовала царящему в деревне настроению. Всё небо было белым с серыми разводами. Лишь незаметно шелестел лёгкий ветерок, заглушавший изредка раздававшиеся негромкие звуки: жизнь-то не остановилась, а просто шла пока что на уменьшенной громкости.
…Лина, накинув тёплую кофточку, ведь ветер был не простой, а холодный, пронизывающий – с севера дул, чтоб его… – гуляла по деревне, которая из-за последних событий казалась пустынной, едва ли не вымершей. Жители в большинстве своём сидели по домам, чувствуя грусть, странную апатию и слабое смутное беспокойство за тех, кто ушёл предположительно на время, и тех, кто – навсегда. Сталочкой владело сходное с этим настроение, но – немного по другой причине.
«Это всё из-за меня, – думала Лина; этим в основном она и занималась последние дни. – Ну, не всё, но многое… Лас и Ксюня побоялись, что Старик всё расскажет велкам, и сбежали; Плющ же письменно обругал велка Круза и решил уйти вместе с ними – поддержать, так сказать, в трудное время… И они не возвращаются. Вот уже пятый день! Я… волнуюсь зав них. Да, волнуюсь, хоть это я и сдала Совету Ласа с Ксюней! Она была моей подругой с самого детства! Такое не забывается! А в Ласа я просто однажды сдуру влюбилась… напрасно, наверное: кроме него, тогда в деревне были ещё трое парней подходящего возраста! А сейчас – только Плющ, да и его нет на месте… Что же я наделала! Может быть, они уже того… умерли?..»
При этой мысли из глаз Лины потекли непрошеные слёзы. Сталочка смахнула их, но они не прекращались, застилая глаза искажающей видимое изображение мутной прозрачной плёнкой. Лина проморгалась и тут поняла, где именно находится.
В паре сагней от неё зиял распахнутыми дверью и окном пустой дом Ласа, покинутый им ради спасения собственной любви.
Лина больше не могла сдерживаться. Чувство вины усилилось до предела, как бы компенсируя этим то, что оно не работало всё лето, и слёзы полились потоком. Лина на негнущихся ногах подошла к дому, села у его стены на начинающую желтеть и вянуть траву и безудержно, но тихо зарыдала.
– Не помешаю? – раздался у неё над ухом чей-то низкий голос, в котором слышались сочувствие и участие.
Лина подняла заплаканное лицо и сквозь мутную пелену слёз увидела стоящего рядом с ней и смотрящего на неё сверху вниз велка Зора, неизвестно как незаметно к ней подошедшего. Его глаза излучали понимание и надежду, и Лина невольно почувствовала то же самое, а у неё из глаз перестало лить как из ведра. Сталочка поняла, что велку тоже несладко, но он реагирует на это по-другому, а сюда пришёл, чтобы её успокоить и подбодрить. Ей это было сейчас очень нужно.
– Я присяду? – спросил мужчина, указав рукой на траву рядом с Линой. Та только кивнула, глядя на него как на единственного человека, который вызвался помочь ей в трудной ситуации.
Велк благодарно кивнул и сел наземь рядом со сталочкой, затаившей дыхание в ожидании того, что он скажет.
Велк не торопился начинать. Он посидел немного, обхватив руками колени и сосредоточенно глядя вдаль, как будто в поисках нужных слов, моргнул несколько раз, сглотнул и заговорил:
– Пятый день – это не показатель. Они могли взять припасов на десять дней, на пятнадцать… К тому же, Сталка на востоке заворачивает к Трубе, так что без воды они не останутся… да и без еды: ведь Лас с Плющом, как-никак, сталкеры… Они могут существовать в лесу сколь угодно долго – предположительно, конечно, но предположение может и сбыться… В общем, пока не доказано обратного, следует считать их живыми.
– И велка Нурса тоже? – спросила Лина. – Его нет уже шесть лет… Его вы тоже живым считаете?
– Пока да, – подевав губу, ответил велк Зор. – Ему сейчас лет вдвое меньше, чем было Старику! Так что… Короче, не хорони их заранее. Всё может быть. Возможно, они вернутся…
– Возможно? – переспросила Лина. – Возможно?! – Она повернулась к велку, и тот понял, что у неё сейчас начнётся истерика. – Это всё, что вы можете мне сказать?! Когда вы уходили в тот факнутый поход к Краю леса, вы тоже говорили, что, вероятно, вернётесь все! И что? Я потеряла Квильда! Возможно… Что вы вообще понимаете?! Я мечтала им отомстить, я всё подстроила, но сейчас мне их жаль! Жаль, понимаете?! И если они не вернутся, я буду думать, что это я их убила! Даже Плюща, хотя он-то ни в чём не был передо мной виноват! Да и остальные вообще-то тоже! Я вела себя тогда как последняя дура…
И Лина, выговорившись, наконец, снова зарыдала.
Велк не смотрел на неё; он сидел на траве, прислонившись спиной к бревенчатой стене, казавшейся прохладной ладе сквозь утеплённую рубаху, глядел вперёд, на соседнее здание, косясь при этом влево, на восток, где до сих пор находились – неизвестно, в каком состоянии, – беглецы, и думал, что же такое ответить Лине, чтобы не вызвать у неё новый приступ самокопаний.
Но в этот момент, случайно отведя взгляд на тот участок леса, где четверо с половиной суток назад исчезли Лас, Плющ и Ксюня, он увидел то, что заставило его моментально забыть то, что он уже приготовился сказать Лине, и исторгло у него изо рта вскрик изумления. Сталочка повернулась в ту же сторону – и, обомлев, замерла с открытым ртом.
Из леса рядом друг с другом выходили беглецы: Лас приобнимал Ксюню, Плющ шёл чуть сбоку. На их лицах застыли лёгкие улыбки, а в глазах теплилось что-то… велк Зор даже не смог понять, что именно. Они как будто смотрели в будущее, зная, что скоро – может, и прямо сейчас, как подумал бывший наставник нынешних сталкеров, – что-то произойдёт. Что-то… необычное…
И Зор не ошибся.
Вслед за тройкой молодых людей из-за деревьев вышли ещё два человека, встретить которых «первый сталкер на деревне» даже и не мечтал, а увидев, – потерял дар речи.
Это были велк Нурс («Всё-таки он вернулся… – мимолётно подумалось Зору. – Не прошло и полувека…») и незнакомая молодая женщина с короткими по меркам деревни светло-русыми волосами, уложенными в причёску явно не по моде Сталочной, миловидным, практически идеальным лицом и в странной одежде, которую велк никогда доселе ни на ком не видел. «Костюм», обтягивающий всё её тело, кроме головы и кистей рук, был словно единым целым и отливал металлической серостью, хотя не казался на вид таким тяжёлым, как то, что находилось у женщины на спине.
Пожалуй, именно это больше всего и поразило велка Зора. Когда эта странная парочка, маячившая за Ласом с Ксюней и Плющом, подошла чуть ближе, бывший наставник понял, что именно незнакомка тащила на себе, и его глаза расширились по меньшей мере вдвое, едва не приняв, образно выражаясь, квадратную форму.
На спине у женщины, казалось, прямо из одежды параллельно земле вырастала железная с виду тонкая пластинка («платформа для грузов» – вот как называлась эта опция её комбинезона) размером примерно пятнадцать на пятнадцать врехов, как на глаз определил велк Зор, на которой и лежал так потрясший его груз, для устойчивости привязанный одной верёвкой к пластине, а ещё одной – к самой женщине поперёк груди.
На коробку шириной с десяток и высотой в несколько врехов, представлявшую собой нижнюю часть этого груза, мужчина не обратил внимания, уставившись на то, что стояло прямо на коробке. «Всё-таки Лас не ошибся… это оно…» – подумал ошеломлённый велк, сразу узнав в этой штуке «бортовом компьютер», описанный Ласом, тогда ещё не знавшим названия этого предмета, и задним умом осознав, что неожиданная экспедиция «беглецов» к Трубе увенчалась поистине грандиозным успехом.
Лину, впрочем, в данныё момент интересовало не это. Всё ещё не веря собственным глазам, «тёмная сталочка» медленным и неуверенным шагом направилась навстречу группе молодых людей, сейчас радовавшихся возвращению домой, а посему не успевшим пока переключиться на Лину, о «просветлении» которой ещё не знали.
– Вы… вы живы… – прошептала она, восхищённо или как-то в этом роде пялясь на вернувшихся «беглецов».
Группа остановилась, обратив внимание на подошедшую сталочку. Лас и Ксюня насторожились. Устремив на Лину колючие взгляды, в которых сквозило… неодобрение? укор? презрение?! – а Плющ принял обычное спокойное задумчиво-отрешённое выражение и пожал плечами:
– Ну конечно, живы. А ты что, сомневалась?
– Ребята… простите меня! – произнесла Лина всё, что пришло в тот миг ей в голову, и, резко метнувшись вперёд, заключила изумлённых Ласа с Ксюней в объятия, до предела раскинув руки в стороны и уткнувшись лицом в соприкасающиеся плечи сталкера и сталочки.
Немая сцена, если не считать беззвучных рыданий Лины – уже от счастья, продолжалась недолго. Почти сразу же после раскаяния «предательницы» к группе людей подошёл велк Зор, буравивший взглядом не «беглецов», а тех, кого они привели с собой.
– Кто вы? – спросил бывший наставник, обращаясь к Зелме, вместе с Нурсом дипломатично стоявшей позади и, что называется, особо «не отсвечивавшей». – Что происходит? Лас… Плющ… кто-нибудь может мне объяснить?..
– Не волнуйтесь, уважаемый велк Зор, – ответила разведчица, с улыбкой глядя на ошарашенного мужчину, – всё в порядке. Даже более чем. Вы всё скоро узнаете. А чтобы не повторять одно и то же много раз, я прошу вас сегодня созвать Совет велков. Желательно – прямо сейчас. Мы всё расскажем, но только в том случае, если нас будут слушать сразу все достойнейшие люди деревни, а также если мы, – женщина обвела рукой всю пришедшую из леса группу, обойдя этим жестом Лину, не входившую в её состав, – будем рассказывать вместе, чтобы у вас сложилась наиболее полная картина происходящего. А пока вы будете всё устраивать, может быть, подскажете, где мы могли бы помыться, поесть и отдохнуть?
Велк Зор несколько мгновений просто стоял столбом, приоткрыв рот, потом быстро обработал поступившую информацию и сформировал для себя план действий на ближайшее время.
– Да, конечно, – сказал он. – Пойдёмте; я вам всё сейчас покажу.
Лина только теперь обратила внимание на остальных членов группы, но по выражениям лиц всех, кто находился в её поле зрения, поняла, что немедленные объяснения ей не светят. Как и всем в деревне, кроме велков.
* * *
Деревня Сталочная, тем же вечером.
…Они стояли у входа в дом Совета, глядя кто куда и думая каждый о своём; а со всех сторон – кто открыто, кто из-за углов чьих-то жилищ – на них глазели сталки: некоторые с любопытством, другие с робостью, кто-то даже со страхом. Всем было ясно, что здесь и сейчас решается судьба деревни всего лишь второй раз за всю её историю (первый был на следующий день после Звездопада), а также тех, из-за чьих действий этот выбор стал неминуем.
Ксюня прижалась к Ласу, рассеянно поглаживавшему её плечо и смотрящему то вдаль, то себе под ноги; спросила:
– Как думаешь, что с нами будет?
– Скоро узнаем, – ответил юноша. – Почему-то мне кажется, что у нас всё будет хорошо. Но пока это неточно.
Стоявший рядом Плющ коротко взглянул на друга, но ничего не сказал. Сидевший на «кубике» компьютера Нурс, которого на обсуждение и голосование не пустили, обосновав это тем, что, дескать, участвовать в принятии такого решения велк-«отшельник», долгое время отсутствовавший в деревне, не вправе, – хмыкнул, согласившись с последней фразой Ласа, а находившаяся возле своего «помощника» Зелма укоризненно на него посмотрела, но, как и Плющ, ничего не сказала.
Заседание Совета началось ещё днём. Сначала Лас, Плющ и Ксюня изложили события последних нескольких дней, каждый – со своей точки зрения, и вышли наружу дожидаться своего приговора. Нурс и Зелма покинули зал совещаний заметно позже: их рассказ о происхождении сталков и жизни с остальной Галактике занял намного больше времени. Но бушевавшие внутри строения страсти длились ещё дольше: солнце уже почти склонилось к закату, а заседание всё не кончалось; видимо, такой эпохальный выбор давался велкам с огромным трудом. Оставалось только ждать их решения и надеяться на благоприятный вердикт по обоим пунктам.
– Я, честно говоря, не верю, что они примут то, что мы им рассказали, – произнёс Нурс негромко. – Велки – это велки, большинство из них – замшелые пни, для них любая новинка – опасность. За опасностью (часто гипотетической, но сейчас более реальной) они не видят благ, которые сулит эта новинка. Не удивлюсь, если даже наше появление в таком вот составе и с, так сказать, вещественными доказательствами, – он хлопнул рукой по боковой стенке компьютера, на котором сидел, – не является достаточно веским аргументом. Не готовы они к этому. Хотя, с другой стороны, когда, если не сейчас, когда всё… ну, почти всё идёт как раз в нужную сторону?.. Короче, посмотрим. Я своё мнение озвучил.
Некоторое время на «пятачке» между домом Совета – своеобразной «главной площади» деревни, где вряд ли бы уместились все её несколько десятков жителей, – царило молчание. Даже зеваки, буквально пялившиеся на Зелму, поразившую их своей красотой, Нурса, «восставшего из мёртвых», каким его, вопреки мнению велка Зора, считали несколько лет, молодых людей, преступивших законы деревни ради любви и познания мира, – и те, словно попрятались, хоть и не уходили, ожидая развязки.
Наконец, дверь распахнулась, и из
– Значит, надо предъявить им неопровержимые доказательства и рассказать то же, что и нам, – сказал Лас, водя по полу ногой с заклеенной особым составом из запасов Зелмы раной. – Тогда они точно поверят. Не думаю, что всех устраивает нынешний образ жизни.
– Какие же вы наивные… – донеслось сверху. – Ладно; если что, я готов. Мне терять нечего. Мне уже за полтинник, а вдобавок я в этом лесу поднабрал пару десятков лишних рентген… Стан, кстати, получил в разы больше…
– А вы? – обратился Лас к Зелме. – Вы-то согласны отправиться с нами? Уверяю, вас в деревне послушают… тем более, что вы сами доказательство…
– Попробовать стоит, – подумав, ответила разведчица. – А чтобы сразу развернуть кампанию по благоустройству, надо будет взять и это… – Она похлопала по металлическому боку аппарата, на котором сидела. – Материалы я буду заказывать из Федерации в дополнение к поставкам для строительства будущей базы, которую я постараюсь, чтобы развернули на другом материке… Короче, я согласна. Выдвинемся сегодня же, но – чуть позже. Мне надо упаковать свои вещи… – Женщина улыбнулась, как будто только что озвучила некую тонкую шутку. – А пока давайте поедим на дорожку. Концентратов хватит на всех. И вот этого, – Зелма посмотрела на Нурса, спускающегося по лестнице к ним с ведром воды, принесённой от протекавшей не очень далеко отсюда реки, в руках, – тоже.
– Кстати, – сказал Лас, обращаясь к велку-«отшельнику» и доставая всё ещё молчащий вредомер. – Может быть, покажете, как его включить обратно?
* * *
Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 11-й день осени.
В деревне было непривычно тихо. Не раздавались громкие голоса и смех, но и плача тоже не было слышно. Селение словно опустело с уходом Ласа, Плюща и Ксюни. Не добавляла веселья, по крайней мере, открытого, и недавняя смерть Старика, которого успели похоронить, но ещё не до конца забыли.
Погода соответствовала царящему в деревне настроению. Всё небо было белым с серыми разводами. Лишь незаметно шелестел лёгкий ветерок, заглушавший изредка раздававшиеся негромкие звуки: жизнь-то не остановилась, а просто шла пока что на уменьшенной громкости.
…Лина, накинув тёплую кофточку, ведь ветер был не простой, а холодный, пронизывающий – с севера дул, чтоб его… – гуляла по деревне, которая из-за последних событий казалась пустынной, едва ли не вымершей. Жители в большинстве своём сидели по домам, чувствуя грусть, странную апатию и слабое смутное беспокойство за тех, кто ушёл предположительно на время, и тех, кто – навсегда. Сталочкой владело сходное с этим настроение, но – немного по другой причине.
«Это всё из-за меня, – думала Лина; этим в основном она и занималась последние дни. – Ну, не всё, но многое… Лас и Ксюня побоялись, что Старик всё расскажет велкам, и сбежали; Плющ же письменно обругал велка Круза и решил уйти вместе с ними – поддержать, так сказать, в трудное время… И они не возвращаются. Вот уже пятый день! Я… волнуюсь зав них. Да, волнуюсь, хоть это я и сдала Совету Ласа с Ксюней! Она была моей подругой с самого детства! Такое не забывается! А в Ласа я просто однажды сдуру влюбилась… напрасно, наверное: кроме него, тогда в деревне были ещё трое парней подходящего возраста! А сейчас – только Плющ, да и его нет на месте… Что же я наделала! Может быть, они уже того… умерли?..»
При этой мысли из глаз Лины потекли непрошеные слёзы. Сталочка смахнула их, но они не прекращались, застилая глаза искажающей видимое изображение мутной прозрачной плёнкой. Лина проморгалась и тут поняла, где именно находится.
В паре сагней от неё зиял распахнутыми дверью и окном пустой дом Ласа, покинутый им ради спасения собственной любви.
Лина больше не могла сдерживаться. Чувство вины усилилось до предела, как бы компенсируя этим то, что оно не работало всё лето, и слёзы полились потоком. Лина на негнущихся ногах подошла к дому, села у его стены на начинающую желтеть и вянуть траву и безудержно, но тихо зарыдала.
– Не помешаю? – раздался у неё над ухом чей-то низкий голос, в котором слышались сочувствие и участие.
Лина подняла заплаканное лицо и сквозь мутную пелену слёз увидела стоящего рядом с ней и смотрящего на неё сверху вниз велка Зора, неизвестно как незаметно к ней подошедшего. Его глаза излучали понимание и надежду, и Лина невольно почувствовала то же самое, а у неё из глаз перестало лить как из ведра. Сталочка поняла, что велку тоже несладко, но он реагирует на это по-другому, а сюда пришёл, чтобы её успокоить и подбодрить. Ей это было сейчас очень нужно.
– Я присяду? – спросил мужчина, указав рукой на траву рядом с Линой. Та только кивнула, глядя на него как на единственного человека, который вызвался помочь ей в трудной ситуации.
Велк благодарно кивнул и сел наземь рядом со сталочкой, затаившей дыхание в ожидании того, что он скажет.
Велк не торопился начинать. Он посидел немного, обхватив руками колени и сосредоточенно глядя вдаль, как будто в поисках нужных слов, моргнул несколько раз, сглотнул и заговорил:
– Пятый день – это не показатель. Они могли взять припасов на десять дней, на пятнадцать… К тому же, Сталка на востоке заворачивает к Трубе, так что без воды они не останутся… да и без еды: ведь Лас с Плющом, как-никак, сталкеры… Они могут существовать в лесу сколь угодно долго – предположительно, конечно, но предположение может и сбыться… В общем, пока не доказано обратного, следует считать их живыми.
– И велка Нурса тоже? – спросила Лина. – Его нет уже шесть лет… Его вы тоже живым считаете?
– Пока да, – подевав губу, ответил велк Зор. – Ему сейчас лет вдвое меньше, чем было Старику! Так что… Короче, не хорони их заранее. Всё может быть. Возможно, они вернутся…
– Возможно? – переспросила Лина. – Возможно?! – Она повернулась к велку, и тот понял, что у неё сейчас начнётся истерика. – Это всё, что вы можете мне сказать?! Когда вы уходили в тот факнутый поход к Краю леса, вы тоже говорили, что, вероятно, вернётесь все! И что? Я потеряла Квильда! Возможно… Что вы вообще понимаете?! Я мечтала им отомстить, я всё подстроила, но сейчас мне их жаль! Жаль, понимаете?! И если они не вернутся, я буду думать, что это я их убила! Даже Плюща, хотя он-то ни в чём не был передо мной виноват! Да и остальные вообще-то тоже! Я вела себя тогда как последняя дура…
И Лина, выговорившись, наконец, снова зарыдала.
Велк не смотрел на неё; он сидел на траве, прислонившись спиной к бревенчатой стене, казавшейся прохладной ладе сквозь утеплённую рубаху, глядел вперёд, на соседнее здание, косясь при этом влево, на восток, где до сих пор находились – неизвестно, в каком состоянии, – беглецы, и думал, что же такое ответить Лине, чтобы не вызвать у неё новый приступ самокопаний.
Но в этот момент, случайно отведя взгляд на тот участок леса, где четверо с половиной суток назад исчезли Лас, Плющ и Ксюня, он увидел то, что заставило его моментально забыть то, что он уже приготовился сказать Лине, и исторгло у него изо рта вскрик изумления. Сталочка повернулась в ту же сторону – и, обомлев, замерла с открытым ртом.
Из леса рядом друг с другом выходили беглецы: Лас приобнимал Ксюню, Плющ шёл чуть сбоку. На их лицах застыли лёгкие улыбки, а в глазах теплилось что-то… велк Зор даже не смог понять, что именно. Они как будто смотрели в будущее, зная, что скоро – может, и прямо сейчас, как подумал бывший наставник нынешних сталкеров, – что-то произойдёт. Что-то… необычное…
И Зор не ошибся.
Вслед за тройкой молодых людей из-за деревьев вышли ещё два человека, встретить которых «первый сталкер на деревне» даже и не мечтал, а увидев, – потерял дар речи.
Это были велк Нурс («Всё-таки он вернулся… – мимолётно подумалось Зору. – Не прошло и полувека…») и незнакомая молодая женщина с короткими по меркам деревни светло-русыми волосами, уложенными в причёску явно не по моде Сталочной, миловидным, практически идеальным лицом и в странной одежде, которую велк никогда доселе ни на ком не видел. «Костюм», обтягивающий всё её тело, кроме головы и кистей рук, был словно единым целым и отливал металлической серостью, хотя не казался на вид таким тяжёлым, как то, что находилось у женщины на спине.
Пожалуй, именно это больше всего и поразило велка Зора. Когда эта странная парочка, маячившая за Ласом с Ксюней и Плющом, подошла чуть ближе, бывший наставник понял, что именно незнакомка тащила на себе, и его глаза расширились по меньшей мере вдвое, едва не приняв, образно выражаясь, квадратную форму.
На спине у женщины, казалось, прямо из одежды параллельно земле вырастала железная с виду тонкая пластинка («платформа для грузов» – вот как называлась эта опция её комбинезона) размером примерно пятнадцать на пятнадцать врехов, как на глаз определил велк Зор, на которой и лежал так потрясший его груз, для устойчивости привязанный одной верёвкой к пластине, а ещё одной – к самой женщине поперёк груди.
На коробку шириной с десяток и высотой в несколько врехов, представлявшую собой нижнюю часть этого груза, мужчина не обратил внимания, уставившись на то, что стояло прямо на коробке. «Всё-таки Лас не ошибся… это оно…» – подумал ошеломлённый велк, сразу узнав в этой штуке «бортовом компьютер», описанный Ласом, тогда ещё не знавшим названия этого предмета, и задним умом осознав, что неожиданная экспедиция «беглецов» к Трубе увенчалась поистине грандиозным успехом.
Лину, впрочем, в данныё момент интересовало не это. Всё ещё не веря собственным глазам, «тёмная сталочка» медленным и неуверенным шагом направилась навстречу группе молодых людей, сейчас радовавшихся возвращению домой, а посему не успевшим пока переключиться на Лину, о «просветлении» которой ещё не знали.
– Вы… вы живы… – прошептала она, восхищённо или как-то в этом роде пялясь на вернувшихся «беглецов».
Группа остановилась, обратив внимание на подошедшую сталочку. Лас и Ксюня насторожились. Устремив на Лину колючие взгляды, в которых сквозило… неодобрение? укор? презрение?! – а Плющ принял обычное спокойное задумчиво-отрешённое выражение и пожал плечами:
– Ну конечно, живы. А ты что, сомневалась?
– Ребята… простите меня! – произнесла Лина всё, что пришло в тот миг ей в голову, и, резко метнувшись вперёд, заключила изумлённых Ласа с Ксюней в объятия, до предела раскинув руки в стороны и уткнувшись лицом в соприкасающиеся плечи сталкера и сталочки.
Немая сцена, если не считать беззвучных рыданий Лины – уже от счастья, продолжалась недолго. Почти сразу же после раскаяния «предательницы» к группе людей подошёл велк Зор, буравивший взглядом не «беглецов», а тех, кого они привели с собой.
– Кто вы? – спросил бывший наставник, обращаясь к Зелме, вместе с Нурсом дипломатично стоявшей позади и, что называется, особо «не отсвечивавшей». – Что происходит? Лас… Плющ… кто-нибудь может мне объяснить?..
– Не волнуйтесь, уважаемый велк Зор, – ответила разведчица, с улыбкой глядя на ошарашенного мужчину, – всё в порядке. Даже более чем. Вы всё скоро узнаете. А чтобы не повторять одно и то же много раз, я прошу вас сегодня созвать Совет велков. Желательно – прямо сейчас. Мы всё расскажем, но только в том случае, если нас будут слушать сразу все достойнейшие люди деревни, а также если мы, – женщина обвела рукой всю пришедшую из леса группу, обойдя этим жестом Лину, не входившую в её состав, – будем рассказывать вместе, чтобы у вас сложилась наиболее полная картина происходящего. А пока вы будете всё устраивать, может быть, подскажете, где мы могли бы помыться, поесть и отдохнуть?
Велк Зор несколько мгновений просто стоял столбом, приоткрыв рот, потом быстро обработал поступившую информацию и сформировал для себя план действий на ближайшее время.
– Да, конечно, – сказал он. – Пойдёмте; я вам всё сейчас покажу.
Лина только теперь обратила внимание на остальных членов группы, но по выражениям лиц всех, кто находился в её поле зрения, поняла, что немедленные объяснения ей не светят. Как и всем в деревне, кроме велков.
* * *
Деревня Сталочная, тем же вечером.
…Они стояли у входа в дом Совета, глядя кто куда и думая каждый о своём; а со всех сторон – кто открыто, кто из-за углов чьих-то жилищ – на них глазели сталки: некоторые с любопытством, другие с робостью, кто-то даже со страхом. Всем было ясно, что здесь и сейчас решается судьба деревни всего лишь второй раз за всю её историю (первый был на следующий день после Звездопада), а также тех, из-за чьих действий этот выбор стал неминуем.
Ксюня прижалась к Ласу, рассеянно поглаживавшему её плечо и смотрящему то вдаль, то себе под ноги; спросила:
– Как думаешь, что с нами будет?
– Скоро узнаем, – ответил юноша. – Почему-то мне кажется, что у нас всё будет хорошо. Но пока это неточно.
Стоявший рядом Плющ коротко взглянул на друга, но ничего не сказал. Сидевший на «кубике» компьютера Нурс, которого на обсуждение и голосование не пустили, обосновав это тем, что, дескать, участвовать в принятии такого решения велк-«отшельник», долгое время отсутствовавший в деревне, не вправе, – хмыкнул, согласившись с последней фразой Ласа, а находившаяся возле своего «помощника» Зелма укоризненно на него посмотрела, но, как и Плющ, ничего не сказала.
Заседание Совета началось ещё днём. Сначала Лас, Плющ и Ксюня изложили события последних нескольких дней, каждый – со своей точки зрения, и вышли наружу дожидаться своего приговора. Нурс и Зелма покинули зал совещаний заметно позже: их рассказ о происхождении сталков и жизни с остальной Галактике занял намного больше времени. Но бушевавшие внутри строения страсти длились ещё дольше: солнце уже почти склонилось к закату, а заседание всё не кончалось; видимо, такой эпохальный выбор давался велкам с огромным трудом. Оставалось только ждать их решения и надеяться на благоприятный вердикт по обоим пунктам.
– Я, честно говоря, не верю, что они примут то, что мы им рассказали, – произнёс Нурс негромко. – Велки – это велки, большинство из них – замшелые пни, для них любая новинка – опасность. За опасностью (часто гипотетической, но сейчас более реальной) они не видят благ, которые сулит эта новинка. Не удивлюсь, если даже наше появление в таком вот составе и с, так сказать, вещественными доказательствами, – он хлопнул рукой по боковой стенке компьютера, на котором сидел, – не является достаточно веским аргументом. Не готовы они к этому. Хотя, с другой стороны, когда, если не сейчас, когда всё… ну, почти всё идёт как раз в нужную сторону?.. Короче, посмотрим. Я своё мнение озвучил.
Некоторое время на «пятачке» между домом Совета – своеобразной «главной площади» деревни, где вряд ли бы уместились все её несколько десятков жителей, – царило молчание. Даже зеваки, буквально пялившиеся на Зелму, поразившую их своей красотой, Нурса, «восставшего из мёртвых», каким его, вопреки мнению велка Зора, считали несколько лет, молодых людей, преступивших законы деревни ради любви и познания мира, – и те, словно попрятались, хоть и не уходили, ожидая развязки.
Наконец, дверь распахнулась, и из
