Хотя не допустил бы и совершив «должностное преступление». В этом случае у него больше никогда бы не было возможности ошибиться. Как и решать вопросы существования какого-нибудь крохотного этноса, и командовать какими бы то ни было воинскими силами.
Через двадцать минут Миронов вышел из-за периметра охраны и, присев на корточки, положил на лёд Сталки маленькую ампулу с прозрачной жидкостью, а рядом – работающий светодиод с полуторачасовой батарейкой. Встал и снова попробовал подключиться к Сети через ретранслятор мятежников.
Ничего. Ни намёка на то, что в сотне мегаметров отсюда есть устройство, которое позволяет говорить с теми, кто находится на другом конце обитаемой Галактики.
Чего, впрочем, Миронов и ожидал.
Но Фокс уже ничего не сможет отменить. Механизм запущен, и осталось только ждать, когда его обороты достигнут этой далёкой планетки. А не сегодня-завтра...
Подполковник прогнал непрошеные мечты, повернулся к замершему поблизости отряду и скомандовал отойти на восток ещё на полсотни метров, а затем перебираться через реку.
* * *
Спутник Сталкерры, 05:28.
Человек в чёрном костюме сидел за столом в своём полутёмном кабинете, обхватив руками голову.
Пару минут назад закончилась прямая трансляция звонка Миронова на микроимпланты-наушники, и из-за того, что человек в чёрном услышал, мысли его были самыми безрадостными.
«Он вызвал помощь. Снова. В обход своего военного начальства. И отказа не было. Выходит, он всерьёз рассчитывает на то, что сюда прибудет федеральный космофлот. Код, на который он звонил, мне неизвестен, значит, нет возможности помешать отправке кораблей. – Мозг человека в чёрном вдруг пронзила догадка. – А вот прибытию...»
Он провёл ладонью по гладкой поверхности стола, включая максимальную квантовую инфозащиту кабинета, дал лазерному лучу с браслета просканировать его сетчатку и в высветившемся на голодисплее окне особо защищённых контактов выбрал один – и единственный.
Комм был напрямую связан с локальным ретранслятором, поэтому код доступа вводить не было нужды. Этого не происходило даже автоматически: так высок был приоритет. Единственным подтверждением полномочий связи являлся биометрический экспресс-анализ, который подделать было настолько трудно, что никто бы никогда за это не взялся. А если и произошло бы «чудо» и кто-то всерьёз этим озаботился, то потратил бы на это долгие недели и месяцы.
Поэтому человек в чёрном, не боясь того, что кто-нибудь другой может воспользоваться его каналом, нажал сенсорную кнопку вызова, откинулся на спинку кресла и принялся ждать соединения и ответа.
Когда ожидание завершилось, он зашептал в бусинку импланта-микрофона:
– Здравствуй, это я. У меня проблемы. На целую планетную систему...
Двух минут хватило, чтобы изложить суть ситуации.
Ответ собеседника был лаконичен:
– Я понял. Сделаю всё возможное, чтобы тебя выручить. Но учти: ещё один такой прокол – и я даже пальцем ради тебя не пошевелю.
– Этого больше не повторится. В крайнем случае можно будет подумать о переносе станции.
Последняя фраза повисла в воздухе: собеседник отключился.
Человек в костюме вздохнул, перевёл защиту кабинета с максимального на обычный уровень и включил в наушниках релакс-программу.
Надо успокоиться, чтобы потом с новыми силами принять бой. Если повезёт, – крайний. Не последний в жизни, но крайний в этом безумном противостоянии. Чтобы отвадить федералов от этой планеты на время, необходимое для переноса станции куда-нибудь на другую окраину Галактики.
КОНТРАТАКА
1. Утро тьмы
Спутник Сталкерры, 7 марта 28** года, 09:54 федерального времени.
Сбежать.
В голове Зелмы пульсировала одна и та же мысль: как выбраться с базы мятежников?
На вопрос «зачем?» разведчица себе уже ответила: надо помочь Миронову и сталкам в борьбе с противником. Отвлечь на себя своим побегом внимание здешних мятежников, а оказавшись на Сталкерре, сделать то же самое в отношении десанта...
«Будет ли помощь от Федерации? – думала Зелма, уставившись в потолок своей просторной «камеры». – Александр Васильевич наверняка осознал, что своими силами мы сможем победить только при большом везении... Но не повторится ли снова отказ командования сектора? Хотя, может, в такой критической ситуации подполковник решится-таки сделать что-то в обход начальства... Надеюсь, про меня он не забыл... Как бы там ни было, я сделаю всё, чтобы ему помочь».
Оставался один маленький вопрос: как это всё провернуть?
«Здесь есть истребители. Вчера, наверное, был короткий налёт для обстрела базы и лагеря... возможно, и деревни, но там у них не всё получилось... Значит, где-то рядом (я не верю, чтобы жильё пилотов, моя «камера», центр управления и ангары с машинами располагались на противоположных меридианах этой луны) находится несколько – а если подумать, то не меньше десятка, а может, и больше, – истребителей, которые в принципе готовы к вылету... Вот только где? И как туда добраться? И перед этим – как выбраться из этой комнаты?
Тут должна быть камера видеонаблюдения. Сейчас охранники, а тем более этот, в костюме, не будут прибегать сюда на каждое моё пробуждение, поэтому я должна их звать. Камера либо на потолке, но такая маленькая, что я не могу её разглядеть, либо на стене с дверью, либо в самой двери. Может быть, скрытая, тогда я вообще её сейчас не обнаружу. Но если бежать, то я к этому должна приступить уже после того, как меня отсюда по какому-либо поводу выведут, чтобы выиграть хотя бы десяток секунд, чтобы тут этого не зафиксировали. И не в данный момент. Не думаю, что несколько часов отдыха после пробуждения от травматической потери сознания восстановили меня достаточно, чтобы драться в полную силу, бежать на неопределённую дистанцию, отбиваться (или, если захвачу оружие, отстреливаться), ускользать от погони... чёрт, я же не знаю расположение камер наблюдения в коридорах!.. Потом, если всё это удастся, садиться в истребитель, уходить от погони в космосе, уворачиваться от выстрелов из гравидеструктора, затем катапультироваться в нужном районе, искать по лесу Миронова с риском нарваться на отряд мятежников... Нет, не потяну. Ещё хотя бы несколько часов. За этот срок мне ничего не успеют сделать, а я как раз подкоплю энергии...
Так, надо бы ещё раз осмотреться в коридоре, перепроверить местоположение камер и процент замеченных мной в первый раз, когда меня водили... и прикинуть, куда можно бежать и где могут находиться истребители».
– Эй, кто там? – позвала Зелма.
Кричать смысла не было. Если что, услышат и так.
Через четыре секунды разведчица различила звук открывающейся двери и топот магнитоступов одного из охранников.
– Чего тебе? – недовольно произнёс он через внешний динамик своего шлема. – Если пожрать, то подождёшь. Если в сортир, то уже ходила, и тоже, значит, подождёшь...
– У меня... это...
«Как же хорошо, что я женщина и могу придумать дополнительную причину ненадолго отлучиться отсюда», – подумала Зелма.
– А потерпеть никак?
– Ну пожалуйста...
– Ладно, чёрт с тобой, – буркнул охранник и махнул напарнику, остававшемуся с той стороны проёма: мол, заходи.
Двое во второй раз за несколько часов отстегнули Зелму от её ложа и потащили в коридор.
А та в это время включила в себе режим капитана специальной разведки.
* * *
Сталки колонной по двое под конвоем боевиков в полной экипировке шли по коридору в направлении зала, где прошлым вечером с ними говорил человек в чёрном костюме.
Им всё ещё был в новинку технологичный интерьер станции, но на стены и потолок они глазели меньше: видели уже не в первый раз, да и разнообразием убранство коридоров не отличалось. Разве что в металлическом покрытии стены то слева, то справа попадалась закрытая дверь, пробуждающая любопытство насчёт того, что находится за ней. Но сталки понимали, что этого они не узнают, если только на это не будет воля их нового работодателя.
Отведённый им жилой сектор действительно затмил их самые смелые фантазии. Отдельная комната три на три метра с аккуратно отгороженным закутком туалета и небольшой душевой кабинкой, застеленная койка, тумбочка, комплект одежды, пара магнитоступов, коробка с пайком, а главное – радиоактивный кулон сверху на простыне убедили каждого из «повстанцев» в том, что человек в чёрном на самом деле готов выполнять свои обещания. И это склоняло сталков к тому, чтобы преданно, усердно, с головой погрузиться в уготованную им работу. И плевать, что работа эта будет направлена на дестабилизацию государственного строя Галактической Федерации. Это всё далеко, а вот еда и отдельные жилые боксы – здесь, пользуйся – не хочу! Плюс возможность незамеченными перебегать ночью из «мужского» коридора в «женский» и обратно. По крайней мере, сталки думали, что этого никто не заметил.
Они верили, что им не будет грозить опасность, а если что и случится, то работодатель позаботится о сглаживании последствий. И на этом основывалась зарождающаяся внутри «повстанцев» слепая верность человеку в чёрном.
Вдруг «конвойный», шедший впереди, сделал знак отойти поближе к стене. Колонна вильнула, открывая свободную для прохода левую по отношению к сталкам часть коридора.
Навстречу «повстанцам», а затем мимо них двое боевиков протащили не совершающую лишних движений, но, казалось, незаметно озирающуюся знакомую фигуру в серебристом комбинезоне.
– Да это же Зелма!.. – пронёсся по колонне шепоток. – Она-то что здесь делает?..
– Тихо, – сказал, не оборачиваясь, задний «конвойный», и сразу шёпот стих.
Зелма как будто зацепилась глазами за недавних жителей деревни, которых явно не ожидала здесь увидеть, и это ощущение косого, но пристального взгляда передалось большинству «повстанцев». Но оно продлилось всего пару секунд, пока пленная разведчица не оказалась позади колонны.
Дальнейший путь до нужного зала прошёл в молчании. Слышался лишь стук подошв магнитоступов о металлическое покрытие пола.
В тишине сталки рассаживались по знакомым со вчерашней встречи креслам с тонкой и местами протёртой синтепластовой обивкой.
Всеми владело смятение от неожиданной мимолётной встречи с той, кто воспринималась ими в последнее время как враг, причём очень сильный и расчётливый, но внезапно оказалась простым человеком, да ещё в таком незавидном положении.
С одной стороны, «повстанцы» не изменили взглядам, окончательно сформировавшимся два дня назад под влиянием текста воззвания на брешти и речи Лины, которая и подняла их на тот бунт. Но если копнуть поглубже, то в некоторых начало закрадываться подозрение в абсолютной правильности того, во что их втягивают; однако – лишь подозрение, пока ни на что не влияющее.
Менее половины «повстанцев» ночью возвращались в Сталочную, думали о том, смогут ли выжившие «профедералы» наладить жизнь без них. Среди них были и женщины, в душе всё ещё беспокоящиеся об оставшихся на Сталкерре детях.
Но все не до конца равнодушные приходили к одной и той же мысли: без них там всё как-нибудь наладится. А если нет, то, значит, так тому и быть.
Всего пара-тройка сталков вспомнила о Лине, задумалась насчёт её отсутствия с ними.
И уж совсем никто не жалел ни о прежней жизни, ни о тех, кто погиб при том восстании. Места в душах для этого уже не оставалось.
...На этот раз почти не пришлось ждать появления человека в чёрном, который так и не сказал сталкам своего имени.
Он так же стремительно, как и вчера, вошёл в помещение, запрыгнул на сцену, повернулся к рядам мест и обвёл аудиторию пронзительным взглядом. Но если присмотреться, то можно было заметить, что лицо его было немного осунувшимся, а под глазами появились едва видные мешки.
Впрочем, голос его был наполнен такой же силой, а слова – таким же жаром, что и раньше.
– Приветствую вас всех в этом зале! Вчера я провёл с вами так называемый вводный инструктаж, чтобы убедить в своей правоте и обозначить будущий род вашей деятельности. Сегодня же я обозначу конкретные возможности каждого из вас и способы их эффективного применения.
На всякий случай я не советую вам носить кулоны за пределами вашего жилого сектора. Повышение радиационного фона в одном месте ещё допустимо при условии фильтрации воздуха и периодической дезактивации, но я бы не хотел, чтобы радиация разнеслась по всей станции. Ведь здесь живёт и работает ещё много людей, а они, в отличие от вас, не очень-то привычны к постоянному излучению.
(Сталков покорило ещё и то, что человек в чёрном в совершенстве знал откуда-то их язык, а все научные термины и непонятные слова переводил понятными, но точными эквивалентами аборигенов.)
– Федерация значительно отличается от того мира, в котором вы жили до этого. Огромные города, множество людей на улицах, дома и условия жизни не в пример вашим, кругом – технологии последних веков! Вдобавок – мешанина неизвестных вам языков, слов, фактов, тысячелетия культурного роста!.. Чтобы влиться в общество, стать полноценными агентами, способными собирать и анализировать информацию, устраивать запланированные акции, а при этом быть там своими, вам придётся долго учиться. Долго и много – каждый день по многу часов. Прошу основательно над этим подумать, ведь обратный путь у вас один – на Сталкерру. Подумайте о том, чего вы на самом деле хотите: жить в своё удовольствие – или приносить реальную пользу одной из действующих сил Галактики? Даю вам время. Выбор, если что, делается окончательный.
На какое-то время в зале воцарилась полная тишина. Сталки сидели не двигаясь и размышляли. На лицах сменялись выражения растерянности, задумчивости, досады, смирения, решительности – всё вперемежку, у каждого своя комбинация.
И постепенно в головах «повстанцев» вызревало решение, которое должно было стать поворотным пунктом в их жизни. Ведь решалась их судьба: возвращаться назад на планету, где к ним неизвестно как будут относиться выжившие, или вырваться, наконец, из той серой однообразной жизни, к которой они привыкли, и начать всё заново, уже в новом обличье – не дикарей с окраинной планетки, а таких же умных, внушительных, могучих людей, как и все в Федерации! По крайней мере, так сталки думали о том «просвещённом» мире, куда их однажды должны были забросить.
Молчание затягивалось. Прошло уже пять минут, прежде чем кто-то сказал:
– Согласен.
– И я...
– И я!
– И я тоже!.. – тут же началась лавина аналогичных ответов, сливавшихся в невнятный одобрительный гул.
Человек в чёрном костюме молча стоял на сцене и с решительным выражением на молодом лице смотрел на аудиторию.
«Как я и планировал, – подумал он, – поддались уговорам с первой попытки. Вот бы и в будущем они проявляли такой же энтузиазм в учёбе и работе... А то ведь, боюсь, придётся отбраковывать и отправлять обратно. Или же в расход».
Когда шум в зале поутих, глава мятежников продолжил, словно бы и не было в его речи пятиминутной паузы:
– У каждого из вас есть своя маленькая паранормальная способность. Надевая кулон перед заданием, вы будете обеспечивать физическую гарантию его выполнения. Во время обучения мы постараемся найти как можно больше способов использования ваших способностей, но некоторые очевидны и так.
Например, вы. – Указующий перст оратора нацелился на мужчину лет
Через двадцать минут Миронов вышел из-за периметра охраны и, присев на корточки, положил на лёд Сталки маленькую ампулу с прозрачной жидкостью, а рядом – работающий светодиод с полуторачасовой батарейкой. Встал и снова попробовал подключиться к Сети через ретранслятор мятежников.
Ничего. Ни намёка на то, что в сотне мегаметров отсюда есть устройство, которое позволяет говорить с теми, кто находится на другом конце обитаемой Галактики.
Чего, впрочем, Миронов и ожидал.
Но Фокс уже ничего не сможет отменить. Механизм запущен, и осталось только ждать, когда его обороты достигнут этой далёкой планетки. А не сегодня-завтра...
Подполковник прогнал непрошеные мечты, повернулся к замершему поблизости отряду и скомандовал отойти на восток ещё на полсотни метров, а затем перебираться через реку.
* * *
Спутник Сталкерры, 05:28.
Человек в чёрном костюме сидел за столом в своём полутёмном кабинете, обхватив руками голову.
Пару минут назад закончилась прямая трансляция звонка Миронова на микроимпланты-наушники, и из-за того, что человек в чёрном услышал, мысли его были самыми безрадостными.
«Он вызвал помощь. Снова. В обход своего военного начальства. И отказа не было. Выходит, он всерьёз рассчитывает на то, что сюда прибудет федеральный космофлот. Код, на который он звонил, мне неизвестен, значит, нет возможности помешать отправке кораблей. – Мозг человека в чёрном вдруг пронзила догадка. – А вот прибытию...»
Он провёл ладонью по гладкой поверхности стола, включая максимальную квантовую инфозащиту кабинета, дал лазерному лучу с браслета просканировать его сетчатку и в высветившемся на голодисплее окне особо защищённых контактов выбрал один – и единственный.
Комм был напрямую связан с локальным ретранслятором, поэтому код доступа вводить не было нужды. Этого не происходило даже автоматически: так высок был приоритет. Единственным подтверждением полномочий связи являлся биометрический экспресс-анализ, который подделать было настолько трудно, что никто бы никогда за это не взялся. А если и произошло бы «чудо» и кто-то всерьёз этим озаботился, то потратил бы на это долгие недели и месяцы.
Поэтому человек в чёрном, не боясь того, что кто-нибудь другой может воспользоваться его каналом, нажал сенсорную кнопку вызова, откинулся на спинку кресла и принялся ждать соединения и ответа.
Когда ожидание завершилось, он зашептал в бусинку импланта-микрофона:
– Здравствуй, это я. У меня проблемы. На целую планетную систему...
Двух минут хватило, чтобы изложить суть ситуации.
Ответ собеседника был лаконичен:
– Я понял. Сделаю всё возможное, чтобы тебя выручить. Но учти: ещё один такой прокол – и я даже пальцем ради тебя не пошевелю.
– Этого больше не повторится. В крайнем случае можно будет подумать о переносе станции.
Последняя фраза повисла в воздухе: собеседник отключился.
Человек в костюме вздохнул, перевёл защиту кабинета с максимального на обычный уровень и включил в наушниках релакс-программу.
Надо успокоиться, чтобы потом с новыми силами принять бой. Если повезёт, – крайний. Не последний в жизни, но крайний в этом безумном противостоянии. Чтобы отвадить федералов от этой планеты на время, необходимое для переноса станции куда-нибудь на другую окраину Галактики.
Часть третья
КОНТРАТАКА
1. Утро тьмы
Спутник Сталкерры, 7 марта 28** года, 09:54 федерального времени.
Сбежать.
В голове Зелмы пульсировала одна и та же мысль: как выбраться с базы мятежников?
На вопрос «зачем?» разведчица себе уже ответила: надо помочь Миронову и сталкам в борьбе с противником. Отвлечь на себя своим побегом внимание здешних мятежников, а оказавшись на Сталкерре, сделать то же самое в отношении десанта...
«Будет ли помощь от Федерации? – думала Зелма, уставившись в потолок своей просторной «камеры». – Александр Васильевич наверняка осознал, что своими силами мы сможем победить только при большом везении... Но не повторится ли снова отказ командования сектора? Хотя, может, в такой критической ситуации подполковник решится-таки сделать что-то в обход начальства... Надеюсь, про меня он не забыл... Как бы там ни было, я сделаю всё, чтобы ему помочь».
Оставался один маленький вопрос: как это всё провернуть?
«Здесь есть истребители. Вчера, наверное, был короткий налёт для обстрела базы и лагеря... возможно, и деревни, но там у них не всё получилось... Значит, где-то рядом (я не верю, чтобы жильё пилотов, моя «камера», центр управления и ангары с машинами располагались на противоположных меридианах этой луны) находится несколько – а если подумать, то не меньше десятка, а может, и больше, – истребителей, которые в принципе готовы к вылету... Вот только где? И как туда добраться? И перед этим – как выбраться из этой комнаты?
Тут должна быть камера видеонаблюдения. Сейчас охранники, а тем более этот, в костюме, не будут прибегать сюда на каждое моё пробуждение, поэтому я должна их звать. Камера либо на потолке, но такая маленькая, что я не могу её разглядеть, либо на стене с дверью, либо в самой двери. Может быть, скрытая, тогда я вообще её сейчас не обнаружу. Но если бежать, то я к этому должна приступить уже после того, как меня отсюда по какому-либо поводу выведут, чтобы выиграть хотя бы десяток секунд, чтобы тут этого не зафиксировали. И не в данный момент. Не думаю, что несколько часов отдыха после пробуждения от травматической потери сознания восстановили меня достаточно, чтобы драться в полную силу, бежать на неопределённую дистанцию, отбиваться (или, если захвачу оружие, отстреливаться), ускользать от погони... чёрт, я же не знаю расположение камер наблюдения в коридорах!.. Потом, если всё это удастся, садиться в истребитель, уходить от погони в космосе, уворачиваться от выстрелов из гравидеструктора, затем катапультироваться в нужном районе, искать по лесу Миронова с риском нарваться на отряд мятежников... Нет, не потяну. Ещё хотя бы несколько часов. За этот срок мне ничего не успеют сделать, а я как раз подкоплю энергии...
Так, надо бы ещё раз осмотреться в коридоре, перепроверить местоположение камер и процент замеченных мной в первый раз, когда меня водили... и прикинуть, куда можно бежать и где могут находиться истребители».
– Эй, кто там? – позвала Зелма.
Кричать смысла не было. Если что, услышат и так.
Через четыре секунды разведчица различила звук открывающейся двери и топот магнитоступов одного из охранников.
– Чего тебе? – недовольно произнёс он через внешний динамик своего шлема. – Если пожрать, то подождёшь. Если в сортир, то уже ходила, и тоже, значит, подождёшь...
– У меня... это...
«Как же хорошо, что я женщина и могу придумать дополнительную причину ненадолго отлучиться отсюда», – подумала Зелма.
– А потерпеть никак?
– Ну пожалуйста...
– Ладно, чёрт с тобой, – буркнул охранник и махнул напарнику, остававшемуся с той стороны проёма: мол, заходи.
Двое во второй раз за несколько часов отстегнули Зелму от её ложа и потащили в коридор.
А та в это время включила в себе режим капитана специальной разведки.
* * *
Сталки колонной по двое под конвоем боевиков в полной экипировке шли по коридору в направлении зала, где прошлым вечером с ними говорил человек в чёрном костюме.
Им всё ещё был в новинку технологичный интерьер станции, но на стены и потолок они глазели меньше: видели уже не в первый раз, да и разнообразием убранство коридоров не отличалось. Разве что в металлическом покрытии стены то слева, то справа попадалась закрытая дверь, пробуждающая любопытство насчёт того, что находится за ней. Но сталки понимали, что этого они не узнают, если только на это не будет воля их нового работодателя.
Отведённый им жилой сектор действительно затмил их самые смелые фантазии. Отдельная комната три на три метра с аккуратно отгороженным закутком туалета и небольшой душевой кабинкой, застеленная койка, тумбочка, комплект одежды, пара магнитоступов, коробка с пайком, а главное – радиоактивный кулон сверху на простыне убедили каждого из «повстанцев» в том, что человек в чёрном на самом деле готов выполнять свои обещания. И это склоняло сталков к тому, чтобы преданно, усердно, с головой погрузиться в уготованную им работу. И плевать, что работа эта будет направлена на дестабилизацию государственного строя Галактической Федерации. Это всё далеко, а вот еда и отдельные жилые боксы – здесь, пользуйся – не хочу! Плюс возможность незамеченными перебегать ночью из «мужского» коридора в «женский» и обратно. По крайней мере, сталки думали, что этого никто не заметил.
Они верили, что им не будет грозить опасность, а если что и случится, то работодатель позаботится о сглаживании последствий. И на этом основывалась зарождающаяся внутри «повстанцев» слепая верность человеку в чёрном.
Вдруг «конвойный», шедший впереди, сделал знак отойти поближе к стене. Колонна вильнула, открывая свободную для прохода левую по отношению к сталкам часть коридора.
Навстречу «повстанцам», а затем мимо них двое боевиков протащили не совершающую лишних движений, но, казалось, незаметно озирающуюся знакомую фигуру в серебристом комбинезоне.
– Да это же Зелма!.. – пронёсся по колонне шепоток. – Она-то что здесь делает?..
– Тихо, – сказал, не оборачиваясь, задний «конвойный», и сразу шёпот стих.
Зелма как будто зацепилась глазами за недавних жителей деревни, которых явно не ожидала здесь увидеть, и это ощущение косого, но пристального взгляда передалось большинству «повстанцев». Но оно продлилось всего пару секунд, пока пленная разведчица не оказалась позади колонны.
Дальнейший путь до нужного зала прошёл в молчании. Слышался лишь стук подошв магнитоступов о металлическое покрытие пола.
В тишине сталки рассаживались по знакомым со вчерашней встречи креслам с тонкой и местами протёртой синтепластовой обивкой.
Всеми владело смятение от неожиданной мимолётной встречи с той, кто воспринималась ими в последнее время как враг, причём очень сильный и расчётливый, но внезапно оказалась простым человеком, да ещё в таком незавидном положении.
С одной стороны, «повстанцы» не изменили взглядам, окончательно сформировавшимся два дня назад под влиянием текста воззвания на брешти и речи Лины, которая и подняла их на тот бунт. Но если копнуть поглубже, то в некоторых начало закрадываться подозрение в абсолютной правильности того, во что их втягивают; однако – лишь подозрение, пока ни на что не влияющее.
Менее половины «повстанцев» ночью возвращались в Сталочную, думали о том, смогут ли выжившие «профедералы» наладить жизнь без них. Среди них были и женщины, в душе всё ещё беспокоящиеся об оставшихся на Сталкерре детях.
Но все не до конца равнодушные приходили к одной и той же мысли: без них там всё как-нибудь наладится. А если нет, то, значит, так тому и быть.
Всего пара-тройка сталков вспомнила о Лине, задумалась насчёт её отсутствия с ними.
И уж совсем никто не жалел ни о прежней жизни, ни о тех, кто погиб при том восстании. Места в душах для этого уже не оставалось.
...На этот раз почти не пришлось ждать появления человека в чёрном, который так и не сказал сталкам своего имени.
Он так же стремительно, как и вчера, вошёл в помещение, запрыгнул на сцену, повернулся к рядам мест и обвёл аудиторию пронзительным взглядом. Но если присмотреться, то можно было заметить, что лицо его было немного осунувшимся, а под глазами появились едва видные мешки.
Впрочем, голос его был наполнен такой же силой, а слова – таким же жаром, что и раньше.
– Приветствую вас всех в этом зале! Вчера я провёл с вами так называемый вводный инструктаж, чтобы убедить в своей правоте и обозначить будущий род вашей деятельности. Сегодня же я обозначу конкретные возможности каждого из вас и способы их эффективного применения.
На всякий случай я не советую вам носить кулоны за пределами вашего жилого сектора. Повышение радиационного фона в одном месте ещё допустимо при условии фильтрации воздуха и периодической дезактивации, но я бы не хотел, чтобы радиация разнеслась по всей станции. Ведь здесь живёт и работает ещё много людей, а они, в отличие от вас, не очень-то привычны к постоянному излучению.
(Сталков покорило ещё и то, что человек в чёрном в совершенстве знал откуда-то их язык, а все научные термины и непонятные слова переводил понятными, но точными эквивалентами аборигенов.)
– Федерация значительно отличается от того мира, в котором вы жили до этого. Огромные города, множество людей на улицах, дома и условия жизни не в пример вашим, кругом – технологии последних веков! Вдобавок – мешанина неизвестных вам языков, слов, фактов, тысячелетия культурного роста!.. Чтобы влиться в общество, стать полноценными агентами, способными собирать и анализировать информацию, устраивать запланированные акции, а при этом быть там своими, вам придётся долго учиться. Долго и много – каждый день по многу часов. Прошу основательно над этим подумать, ведь обратный путь у вас один – на Сталкерру. Подумайте о том, чего вы на самом деле хотите: жить в своё удовольствие – или приносить реальную пользу одной из действующих сил Галактики? Даю вам время. Выбор, если что, делается окончательный.
На какое-то время в зале воцарилась полная тишина. Сталки сидели не двигаясь и размышляли. На лицах сменялись выражения растерянности, задумчивости, досады, смирения, решительности – всё вперемежку, у каждого своя комбинация.
И постепенно в головах «повстанцев» вызревало решение, которое должно было стать поворотным пунктом в их жизни. Ведь решалась их судьба: возвращаться назад на планету, где к ним неизвестно как будут относиться выжившие, или вырваться, наконец, из той серой однообразной жизни, к которой они привыкли, и начать всё заново, уже в новом обличье – не дикарей с окраинной планетки, а таких же умных, внушительных, могучих людей, как и все в Федерации! По крайней мере, так сталки думали о том «просвещённом» мире, куда их однажды должны были забросить.
Молчание затягивалось. Прошло уже пять минут, прежде чем кто-то сказал:
– Согласен.
– И я...
– И я!
– И я тоже!.. – тут же началась лавина аналогичных ответов, сливавшихся в невнятный одобрительный гул.
Человек в чёрном костюме молча стоял на сцене и с решительным выражением на молодом лице смотрел на аудиторию.
«Как я и планировал, – подумал он, – поддались уговорам с первой попытки. Вот бы и в будущем они проявляли такой же энтузиазм в учёбе и работе... А то ведь, боюсь, придётся отбраковывать и отправлять обратно. Или же в расход».
Когда шум в зале поутих, глава мятежников продолжил, словно бы и не было в его речи пятиминутной паузы:
– У каждого из вас есть своя маленькая паранормальная способность. Надевая кулон перед заданием, вы будете обеспечивать физическую гарантию его выполнения. Во время обучения мы постараемся найти как можно больше способов использования ваших способностей, но некоторые очевидны и так.
Например, вы. – Указующий перст оратора нацелился на мужчину лет
