что-то внутри подполковника не давало ему это сделать. Что-то вроде... внутренней честности перед всеми, с кем он отправлялся штурмовать луну Сталкерры. И перед самим собой.
Миронов чувствовал, что этот день стал главным в жизни каждого из них, и поэтому считал, что каждый должен сам всё для себя решить. Что, как видно, сталки с военными и сделали.
Группа из пяти машин летела не прямо к чернеющему на фоне солнечного диска спутнику планеты; это был бы самый простой, а потому ожидаемый путь. К тому же, на той стороне луны вполне мог находиться гравидеструктор... Так что Миронов и Зелма решили, что направятся в облёт спутника по широкой дуге, чуть рассредоточившись, чтобы гравитационный импульс с меньшей вероятностью настиг какой-либо из истребителей. Пленным пилотам, с которых сняли наручники, было сказано это же, а для весомости подкреплено дулом бластера у самого уха. «Если заметите что-то не то, можете стрелять, скидывать тело с кресла и включать автопилот, – пояснил Миронов бойцам. – Так вы хотя бы выживете или, может, даже останетесь вместе с нами. Хотя ещё неизвестно, что из этого считать везением...»
Автонаведение ракет на истребители Зелма отключила всем, чтобы во время боя ничей выстрел не стал причиной гибели какого-нибудь из экипажей.
И в данный момент машины проходили точку перегиба траектории, собираясь повернуть к луне, чтобы потом на включённом максимальном варпе с ускорением в 1g преодолеть несколько десятков мегаметров, оказаться внезапно у самого спутника и полететь вдоль его поверхности.
А что будет потом, гадать ни Миронову, ни кому бы то ни было ещё не хотелось. Скоро они сами всё узнают на собственном опыте.
Хотя будет чудом, если до цели живыми доберутся все.
...Неожиданно истребитель повело вбок, и Зелме пришлось до отказа повернуть штурвал в противоположную сторону, чтобы машина не сошла с траектории. Миронова кинуло на солдат, но воздействие тут же исчезло, и подполковник опять оказался вжат в свою часть площади задней стенки кабины.
– Что за?.. – пробормотал кто-то из солдат сбоку, но Миронов услышал, потому что всё ещё была включена общая связь.
– Гравидеструктор, – ответил он, стараясь говорить спокойно. – Излучатель гравитационных волн, распространяющихся со световой скоростью и быстро затухающих с расстоянием... Видимо, промахнулись. Но это было близко...
Подполковник умолк, так как в этот момент Зелма включила форсаж и все ощутили перегрузку как минимум в три единицы.
«Чёрт, и кто только научил её летать?.. – подумал Миронов, когда у него на секунду потемнело в глазах. – Впрочем, чего это я: и так понятно, что никто...»
Поморгал, убирая «мушек» перед глазами, и заметил высветившийся в углу голоэкрана значок вызова. Понятно: другие вполне могли воспринять выстрел с меньшим спокойствием...
Одно хорошо: на дисплее продолжали отображаться все пять точек, – значит, не попали ни в кого. Наверное, угол выстрела был неудобным и часть энергии была поглощена поверхностью спутника, или же расстояние было больше дистанции поражения... Скорее, второе.
Зелма нажала на голографический значок в виде древней рации с антенной, и в кабину ворвались чужие взволнованные переговоры по отрегулированному непрослушиваемому каналу.
– Всем тихо, говорит Прима, – жёстким тоном, назвав установленный позывной, сказала разведчица в маску, куда также был вмонтирован микрофон, и через пару мгновений передаваемые квантами голоса смолкли. – Без паники. Просто в нас стреляют. – Новый толчок, более слабый, но вызвавший новую волну тревожных возгласов. – Причём не очень успешно. Просто следуйте за мной, и всё будет хорошо. По крайней мере, до момента прибытия. Тем более, что мы уже подлетаем...
И действительно. Миронов пригляделся к показаниям радара и обнаружил, что машины находятся с обратной от Сталкерры стороны её спутника и как раз начинали резко к нему приближаться.
«Ну, будь, что будет», – подумал подполковник и покрепче сжал рукоять плазмера.
Контратака подходила к своей основной фазе.
Истребители летели над экватором луны в нескольких сотнях метров над её поверхностью. Они уже погасили лишнюю скорость и теперь просто старались отыскать шлюз, через который можно будет проникнуть внутрь. А перед этим найти и расстрелять побольше вражеских орудий, выходящих дулом из-под толстого слоя грунта.
– Всем готовность номер ноль, – бросила в канал связи Зелма. – Секунда, Терция, за вами контроль особый, – обратилась она к захваченным пилотам. – Кварта, Квинта, следуйте строго за мной и держите палец на гашетке... Как поняли?
Все, кто вёл четыре остальных истребителя, по очереди отозвались о готовности. Голоса пленных пилотов звучали немного нервно, но в этом не было ничего странного. Бластер у виска и не на такое способен.
Вдруг голоэкран покраснел, сигнализируя об опасности. Зелма тут же выпустила пару ракет вперёд и поняла, что битва началась: два взрыва в нескольких километрах прямо по курсу и ближе к поверхности могли быть только от того, что оказались сбиты вражеские ракеты.
А поняв это, разведчица тут же послала кораблик вниз, виляя из стороны в сторону, чтобы стать более трудной целью. При этом на один из обзорных экранов она вывела картинку с камер на днище машины.
Ведь атака означала лишь одно. Они близко.
Другие истребители тоже выстрелили в ответ и сбросили высоту. Пока все справлялись с управлением – и никто не изъявлял желания внезапно погибнуть.
Отлично. Значит, ещё немного времени есть... возможно.
Мятежники не успокоились после первого же залпа. Новые и новые ракеты замечались радарами и либо сбивались на подлёте, либо ударялись в грунт в том месте, над которым только что находилась какая-нибудь из машин. Некоторые взрывались совсем близко, и Зелма чувствовала, опять и опять нажимая гашетку ракетомёта, как вибрирует истребитель – песчинка по сравнению с этой недоделанной «звездой смерти».
Но страха не было. Для него просто сейчас не имелось места в сознании. Из всех эмоций остался лишь мрачный азарт боя.
Отвращения на этот раз не было – возможно, потому, что Зелма поняла: ракетные комплексы могли управляться и дистанционно.
«Так, стреляют примерно оттуда... – Взгляд разведчицы обвёл на обзорном экране участок поверхности спутника у горизонта. – Установок десять, наверное... А ну-ка...»
Увернувшись от пары вражеских снарядов, которые по инерции попали в грунт и подняли тучи пыли, в вакууме тут же осыпавшейся обратно, Зелма выпустила очередь из трёх ракет, чуть сместила прицел – ещё три, затем опять.
Первые боеприпасы – один-два из каждой очереди – явно были сбиты в полёте. Взрывы становились видны над поверхностью максимум через десятую долю секунды после того, как Зелма отпускала на миг гашетку после каждой серии выстрелов.
Зато следующие нашли свои цели. И через полсекунды после каждой очереди на обзорных экранах вставал столб огня и пыли.
Три ближайших орудия были уничтожены. А остальные находились дальше, и на их выстрелы автоматика истребителей среагировать успевала, выпуская наперехват последние ракеты из боезапаса.
И тут Зелма заметила на специально выделенном обзорном дисплее промелькнувший внизу провал в грунте. Не кратер, а именно провал, будто проделанный снарядом. Хотя уничтоженные зенитные установки вроде бы находились дальше...
– Слушайте все! – крикнула она в микрофон внутри кислородной маски, разворачивая машину и словно не ощущая новой большой перегрузки. При этом Видевская едва не вылетела из кресла вбок, а «пассажиров» снова вдавило в стенку. – Я нашла шлюз! Все за мной! Кто не сможет пролететь в него, пусть стреляет в грунт рядом!
Разведчица совладала, наконец, с инерцией истребителя, ещё больше погасившего скорость, и направила его в обнаруженную дыру.
Аккуратно провела машину в расстрелянный днём при побеге шлюз, затем через проём от искромсанных лазером створок и отключила двигатель. Истребитель мягко ткнулся носом в стену ангара, оттолкнулся и стал очень медленно дрейфовать назад – буквально по сантиметру в секунду. Закон сохранения импульса, только и всего.
Зелма отметила, что красные звёздочки на радаре перестали появляться издали. Значит, враги больше не стреляют из зениток. Боятся разгерметизировать коридоры? Может быть, просто ждут прибывших внутри спутника?
«Вероятно, и то, и другое сразу, – решила разведчица. – Глупо стрелять по самим себе, чтобы уничтожить противника. Всё равно что пытаться ножом убить на себе комара... А мы им нужны, это точно. Другой вопрос: как заложники или возможные будущие агенты?..»
Обзорные экраны вдруг как будто заволокло пылью, мелькнули отблески близкого взрыва. В стену ангара близко от машины ударились и отскочили каменные обломки.
Через несколько секунд в ангаре оказались ещё четыре истребителя.
Не все так легко погасили скорость, как Зелма. Одна из машин – управляемая, судя по всему, рядовым Глебовым, – ткнулась в покрытую металлом переборку с такой силой, что пробила её насквозь и застряла. А из ангара были видны лишь корма, задняя сторона крыльев да стабилизаторы.
«Эта часть плана завершена, – подумал Миронов. – Мы прибыли».
7. Погибнуть или победить
– Внимание, – обратилась ко всем Зелма. – Без команды кабину не открывать, наружу не выходить! Там вакуум! Бойцам загерметизировать броню и включить магниты на подошвах! Вырвать кислородную маску из панели управления, отсоединить шланг, дать одному из сталков на каждом борту! Сказать, чтобы рукой прижимал как можно сильнее... Если местных двое, пусть второй приложит к лицу шапку и задержит дыхание! Секунда и Терция, пилотов – в наручники и с собой! Пусть тоже зажмурятся и не дышат! При выходе всем, кто без брони, держаться за кого-нибудь из солдат! Как поняли?
Из динамика бортового комма донёсся утвердительный ропот.
«Молодец, Зелма! – Миронов не стал на этот раз подавлять довольную усмешку. – И это предусмотрела!»
В эти мгновения он как никогда был горд своей подчинённой.
– Действуем как можно быстрее, но без суеты, – продолжала тем временем Видевская. – На счёт «ноль» разгерметизировать кабины, откинуть панели и выйти наружу! Тут, похоже, дверь успели новую поставить, поэтому вылезайте, и через две секунды – залп! Итак, поехали... Пять, четыре... ноль!
«Хотя бы томительное ожидание на три секунды сократила», – подумал Миронов, помогая Зелме справиться с фонарём кабины.
Наконец, панель была откинута, и весь воздух вмиг улетучился в окружающий вакуум. Подполковник схватил зажмурившуюся разведчицу за плечо и первым выпрыгнул наружу.
Он учёл низкую гравитацию, так что прыжок получился выверенным и осторожным. Отлетев вместе с Зелмой к боковой стене, Миронов «приклеился» подошвами к металлическому покрытию, одной рукой легко поднял плазмер и прицелился в тускло освещённый лампочками с внутренней стороны фонаря кабины прямоугольник двери.
Краем глаза отследил, как другие группы покидают машины и нацеливают оружие, бросил в канал связи:
– Готовы? Огонь!
Множество струй плазмы ударило во внутреннюю стенку ангара. Зелма ощутила это даже сквозь сомкнутые веки, но жара не почувствовала: вакуум представлял собой идеальный теплоизолятор.
А Миронов уже оттолкнулся от боковой стены и летел головой вперёд в проделанную дыру, с краёв которой ещё слетали моментально испаряющиеся капли металла – и через которую только начинал выходить наружу воздух из коридора...
«Опять волосы опалю, – промелькнула мысль у Зелмы, когда её снова дёрнули за плечо, увлекая вперёд. – Или нет?.. Лишь бы быстрее, чтобы не лопнули от перепада давлений барабанные перепонки!»
Она открыла глаза только в тот момент, когда почувствовала на лице сильное дуновение воздуха, который с резанувшим по ушам свистом вырывался из пробоины.
– Туда! – Из-под маски прозвучало разве что гнусавое гудение, но палец разведчицы чётко указал налево по уходящему на сотню метров вдаль коридору.
Миронов кивнул, отпустил Зелму и понёсся в нужном направлении с плазмером наизготовку; магнитоступы громко стучали о покрытие пола. Разведчица отшвырнула ставшую ненужной маску, оглянулась, прищурившись, чтобы выходящий в вакуум воздух меньше резал глаза, заметила остальных, которые вслед за ней врывались в светлый коридор, и поспешила за подполковником, отталкиваясь, как и при своём побеге, ногами от стен.
Маршрут она ему в общих чертах обрисовала ещё на Сталкерре, но пойти следом всё равно было нужно. Их собственная стрельба должна была быть только ответной.
Смерти, по мнению Видевской, заслуживал только тот или те из экологов, кто по его приказу застрелил Матвея и Астрид. Убийцу она была готова пристрелить лично, а вот Фокс... Она не была уверена, что на него у неё поднимутся руки с плазмером, но считала, что он должен ответить за всё, что совершил.
Свист воздуха сзади неожиданно стих, и Зелма невольно обернулась.
Теперь путь к разгромленному ангару перегораживала стальная переборка: видимо, автоматически выдвинулась из потолка. Разведчица вздохнула с облегчением, увидев, что по эту сторону внезапно появившегося барьера находятся все члены их отряда. Даже вражеские пилоты – тех со скованными руками вели в хвосте.
Зелма догнала Миронова на развилке... и вдруг поняла весь смысл задуманного Фоксом плана. «Нас ждали, – подумала она, невольно сбросив скорость и едва не проскочив поворот направо. – Практически с распростёртыми объятиями... И мы сейчас толпой идём туда, где нас схватят. Прямо в руки мятежникам... и двум десяткам сталков, которые ещё вчера продали бы душу за возможность нас заколоть мачетом или перестрелять. Всё-таки мы выбрали очень извращённый способ самоубийства. А ведь могли бы просто повредить двигатели истребителям и за пару дней найти и взять в плен всех оставшихся в живых боевиков на Сталкерре...»
Миронов остановился на следующем повороте, и разведчица затормозила рядом. Они уже миновали дверь бокса, где ранее содержали Зелму, и им оставалось пройти метров двести до зала, в котором Фокс разговаривал с ней. Но теперь это расстояние казалось разведчице почти непреодолимым.
Потому что это с вероятностью в девяносто девять процентов был путь к гибели, в никуда.
А идти обратно, когда все уже у цели, просто смешно. И не менее опасно.
Если подумать, это был тупик. Несмотря на то, что коридоры вокруг простирались в разные стороны.
– Зелма... ты тоже это заметила? – спросил Миронов через внешний динамик, глядя вперёд по убегающему вдаль туннелю.
Разведчица подумала секунду – и поняла, что подполковник имеет в виду.
– Никого нет, – вздохнула она. – Скорее всего, сталки и боевики собрались в том зале... и ожидают нашего появления. А когда мы войдём, это станет последним, что мы сделаем в жизни.
– Так, а если... – Миронов оглянулся в сторону подтягивающегося отряда. – Если впереди поставить двух их пилотов, изменит ли это что-нибудь?..
– Вот уж не знаю, как Фокс относится к изменникам, – пробормотала Зелма. – В худшем случае это подарит нам лишние полсекунды, а те, кто будет сзади, смогут убежать подальше... но их рано или поздно зажмут в тиски и уничтожат. Как и в том случае, если мы решим отступить на Сталкерру.
– Не для того мы сюда летели, чтобы сразу же сбежать, – фыркнул подполковник.
Миронов чувствовал, что этот день стал главным в жизни каждого из них, и поэтому считал, что каждый должен сам всё для себя решить. Что, как видно, сталки с военными и сделали.
Группа из пяти машин летела не прямо к чернеющему на фоне солнечного диска спутнику планеты; это был бы самый простой, а потому ожидаемый путь. К тому же, на той стороне луны вполне мог находиться гравидеструктор... Так что Миронов и Зелма решили, что направятся в облёт спутника по широкой дуге, чуть рассредоточившись, чтобы гравитационный импульс с меньшей вероятностью настиг какой-либо из истребителей. Пленным пилотам, с которых сняли наручники, было сказано это же, а для весомости подкреплено дулом бластера у самого уха. «Если заметите что-то не то, можете стрелять, скидывать тело с кресла и включать автопилот, – пояснил Миронов бойцам. – Так вы хотя бы выживете или, может, даже останетесь вместе с нами. Хотя ещё неизвестно, что из этого считать везением...»
Автонаведение ракет на истребители Зелма отключила всем, чтобы во время боя ничей выстрел не стал причиной гибели какого-нибудь из экипажей.
И в данный момент машины проходили точку перегиба траектории, собираясь повернуть к луне, чтобы потом на включённом максимальном варпе с ускорением в 1g преодолеть несколько десятков мегаметров, оказаться внезапно у самого спутника и полететь вдоль его поверхности.
А что будет потом, гадать ни Миронову, ни кому бы то ни было ещё не хотелось. Скоро они сами всё узнают на собственном опыте.
Хотя будет чудом, если до цели живыми доберутся все.
...Неожиданно истребитель повело вбок, и Зелме пришлось до отказа повернуть штурвал в противоположную сторону, чтобы машина не сошла с траектории. Миронова кинуло на солдат, но воздействие тут же исчезло, и подполковник опять оказался вжат в свою часть площади задней стенки кабины.
– Что за?.. – пробормотал кто-то из солдат сбоку, но Миронов услышал, потому что всё ещё была включена общая связь.
– Гравидеструктор, – ответил он, стараясь говорить спокойно. – Излучатель гравитационных волн, распространяющихся со световой скоростью и быстро затухающих с расстоянием... Видимо, промахнулись. Но это было близко...
Подполковник умолк, так как в этот момент Зелма включила форсаж и все ощутили перегрузку как минимум в три единицы.
«Чёрт, и кто только научил её летать?.. – подумал Миронов, когда у него на секунду потемнело в глазах. – Впрочем, чего это я: и так понятно, что никто...»
Поморгал, убирая «мушек» перед глазами, и заметил высветившийся в углу голоэкрана значок вызова. Понятно: другие вполне могли воспринять выстрел с меньшим спокойствием...
Одно хорошо: на дисплее продолжали отображаться все пять точек, – значит, не попали ни в кого. Наверное, угол выстрела был неудобным и часть энергии была поглощена поверхностью спутника, или же расстояние было больше дистанции поражения... Скорее, второе.
Зелма нажала на голографический значок в виде древней рации с антенной, и в кабину ворвались чужие взволнованные переговоры по отрегулированному непрослушиваемому каналу.
– Всем тихо, говорит Прима, – жёстким тоном, назвав установленный позывной, сказала разведчица в маску, куда также был вмонтирован микрофон, и через пару мгновений передаваемые квантами голоса смолкли. – Без паники. Просто в нас стреляют. – Новый толчок, более слабый, но вызвавший новую волну тревожных возгласов. – Причём не очень успешно. Просто следуйте за мной, и всё будет хорошо. По крайней мере, до момента прибытия. Тем более, что мы уже подлетаем...
И действительно. Миронов пригляделся к показаниям радара и обнаружил, что машины находятся с обратной от Сталкерры стороны её спутника и как раз начинали резко к нему приближаться.
«Ну, будь, что будет», – подумал подполковник и покрепче сжал рукоять плазмера.
Контратака подходила к своей основной фазе.
Истребители летели над экватором луны в нескольких сотнях метров над её поверхностью. Они уже погасили лишнюю скорость и теперь просто старались отыскать шлюз, через который можно будет проникнуть внутрь. А перед этим найти и расстрелять побольше вражеских орудий, выходящих дулом из-под толстого слоя грунта.
– Всем готовность номер ноль, – бросила в канал связи Зелма. – Секунда, Терция, за вами контроль особый, – обратилась она к захваченным пилотам. – Кварта, Квинта, следуйте строго за мной и держите палец на гашетке... Как поняли?
Все, кто вёл четыре остальных истребителя, по очереди отозвались о готовности. Голоса пленных пилотов звучали немного нервно, но в этом не было ничего странного. Бластер у виска и не на такое способен.
Вдруг голоэкран покраснел, сигнализируя об опасности. Зелма тут же выпустила пару ракет вперёд и поняла, что битва началась: два взрыва в нескольких километрах прямо по курсу и ближе к поверхности могли быть только от того, что оказались сбиты вражеские ракеты.
А поняв это, разведчица тут же послала кораблик вниз, виляя из стороны в сторону, чтобы стать более трудной целью. При этом на один из обзорных экранов она вывела картинку с камер на днище машины.
Ведь атака означала лишь одно. Они близко.
Другие истребители тоже выстрелили в ответ и сбросили высоту. Пока все справлялись с управлением – и никто не изъявлял желания внезапно погибнуть.
Отлично. Значит, ещё немного времени есть... возможно.
Мятежники не успокоились после первого же залпа. Новые и новые ракеты замечались радарами и либо сбивались на подлёте, либо ударялись в грунт в том месте, над которым только что находилась какая-нибудь из машин. Некоторые взрывались совсем близко, и Зелма чувствовала, опять и опять нажимая гашетку ракетомёта, как вибрирует истребитель – песчинка по сравнению с этой недоделанной «звездой смерти».
Но страха не было. Для него просто сейчас не имелось места в сознании. Из всех эмоций остался лишь мрачный азарт боя.
Отвращения на этот раз не было – возможно, потому, что Зелма поняла: ракетные комплексы могли управляться и дистанционно.
«Так, стреляют примерно оттуда... – Взгляд разведчицы обвёл на обзорном экране участок поверхности спутника у горизонта. – Установок десять, наверное... А ну-ка...»
Увернувшись от пары вражеских снарядов, которые по инерции попали в грунт и подняли тучи пыли, в вакууме тут же осыпавшейся обратно, Зелма выпустила очередь из трёх ракет, чуть сместила прицел – ещё три, затем опять.
Первые боеприпасы – один-два из каждой очереди – явно были сбиты в полёте. Взрывы становились видны над поверхностью максимум через десятую долю секунды после того, как Зелма отпускала на миг гашетку после каждой серии выстрелов.
Зато следующие нашли свои цели. И через полсекунды после каждой очереди на обзорных экранах вставал столб огня и пыли.
Три ближайших орудия были уничтожены. А остальные находились дальше, и на их выстрелы автоматика истребителей среагировать успевала, выпуская наперехват последние ракеты из боезапаса.
И тут Зелма заметила на специально выделенном обзорном дисплее промелькнувший внизу провал в грунте. Не кратер, а именно провал, будто проделанный снарядом. Хотя уничтоженные зенитные установки вроде бы находились дальше...
– Слушайте все! – крикнула она в микрофон внутри кислородной маски, разворачивая машину и словно не ощущая новой большой перегрузки. При этом Видевская едва не вылетела из кресла вбок, а «пассажиров» снова вдавило в стенку. – Я нашла шлюз! Все за мной! Кто не сможет пролететь в него, пусть стреляет в грунт рядом!
Разведчица совладала, наконец, с инерцией истребителя, ещё больше погасившего скорость, и направила его в обнаруженную дыру.
Аккуратно провела машину в расстрелянный днём при побеге шлюз, затем через проём от искромсанных лазером створок и отключила двигатель. Истребитель мягко ткнулся носом в стену ангара, оттолкнулся и стал очень медленно дрейфовать назад – буквально по сантиметру в секунду. Закон сохранения импульса, только и всего.
Зелма отметила, что красные звёздочки на радаре перестали появляться издали. Значит, враги больше не стреляют из зениток. Боятся разгерметизировать коридоры? Может быть, просто ждут прибывших внутри спутника?
«Вероятно, и то, и другое сразу, – решила разведчица. – Глупо стрелять по самим себе, чтобы уничтожить противника. Всё равно что пытаться ножом убить на себе комара... А мы им нужны, это точно. Другой вопрос: как заложники или возможные будущие агенты?..»
Обзорные экраны вдруг как будто заволокло пылью, мелькнули отблески близкого взрыва. В стену ангара близко от машины ударились и отскочили каменные обломки.
Через несколько секунд в ангаре оказались ещё четыре истребителя.
Не все так легко погасили скорость, как Зелма. Одна из машин – управляемая, судя по всему, рядовым Глебовым, – ткнулась в покрытую металлом переборку с такой силой, что пробила её насквозь и застряла. А из ангара были видны лишь корма, задняя сторона крыльев да стабилизаторы.
«Эта часть плана завершена, – подумал Миронов. – Мы прибыли».
7. Погибнуть или победить
– Внимание, – обратилась ко всем Зелма. – Без команды кабину не открывать, наружу не выходить! Там вакуум! Бойцам загерметизировать броню и включить магниты на подошвах! Вырвать кислородную маску из панели управления, отсоединить шланг, дать одному из сталков на каждом борту! Сказать, чтобы рукой прижимал как можно сильнее... Если местных двое, пусть второй приложит к лицу шапку и задержит дыхание! Секунда и Терция, пилотов – в наручники и с собой! Пусть тоже зажмурятся и не дышат! При выходе всем, кто без брони, держаться за кого-нибудь из солдат! Как поняли?
Из динамика бортового комма донёсся утвердительный ропот.
«Молодец, Зелма! – Миронов не стал на этот раз подавлять довольную усмешку. – И это предусмотрела!»
В эти мгновения он как никогда был горд своей подчинённой.
– Действуем как можно быстрее, но без суеты, – продолжала тем временем Видевская. – На счёт «ноль» разгерметизировать кабины, откинуть панели и выйти наружу! Тут, похоже, дверь успели новую поставить, поэтому вылезайте, и через две секунды – залп! Итак, поехали... Пять, четыре... ноль!
«Хотя бы томительное ожидание на три секунды сократила», – подумал Миронов, помогая Зелме справиться с фонарём кабины.
Наконец, панель была откинута, и весь воздух вмиг улетучился в окружающий вакуум. Подполковник схватил зажмурившуюся разведчицу за плечо и первым выпрыгнул наружу.
Он учёл низкую гравитацию, так что прыжок получился выверенным и осторожным. Отлетев вместе с Зелмой к боковой стене, Миронов «приклеился» подошвами к металлическому покрытию, одной рукой легко поднял плазмер и прицелился в тускло освещённый лампочками с внутренней стороны фонаря кабины прямоугольник двери.
Краем глаза отследил, как другие группы покидают машины и нацеливают оружие, бросил в канал связи:
– Готовы? Огонь!
Множество струй плазмы ударило во внутреннюю стенку ангара. Зелма ощутила это даже сквозь сомкнутые веки, но жара не почувствовала: вакуум представлял собой идеальный теплоизолятор.
А Миронов уже оттолкнулся от боковой стены и летел головой вперёд в проделанную дыру, с краёв которой ещё слетали моментально испаряющиеся капли металла – и через которую только начинал выходить наружу воздух из коридора...
«Опять волосы опалю, – промелькнула мысль у Зелмы, когда её снова дёрнули за плечо, увлекая вперёд. – Или нет?.. Лишь бы быстрее, чтобы не лопнули от перепада давлений барабанные перепонки!»
Она открыла глаза только в тот момент, когда почувствовала на лице сильное дуновение воздуха, который с резанувшим по ушам свистом вырывался из пробоины.
– Туда! – Из-под маски прозвучало разве что гнусавое гудение, но палец разведчицы чётко указал налево по уходящему на сотню метров вдаль коридору.
Миронов кивнул, отпустил Зелму и понёсся в нужном направлении с плазмером наизготовку; магнитоступы громко стучали о покрытие пола. Разведчица отшвырнула ставшую ненужной маску, оглянулась, прищурившись, чтобы выходящий в вакуум воздух меньше резал глаза, заметила остальных, которые вслед за ней врывались в светлый коридор, и поспешила за подполковником, отталкиваясь, как и при своём побеге, ногами от стен.
Маршрут она ему в общих чертах обрисовала ещё на Сталкерре, но пойти следом всё равно было нужно. Их собственная стрельба должна была быть только ответной.
Смерти, по мнению Видевской, заслуживал только тот или те из экологов, кто по его приказу застрелил Матвея и Астрид. Убийцу она была готова пристрелить лично, а вот Фокс... Она не была уверена, что на него у неё поднимутся руки с плазмером, но считала, что он должен ответить за всё, что совершил.
Свист воздуха сзади неожиданно стих, и Зелма невольно обернулась.
Теперь путь к разгромленному ангару перегораживала стальная переборка: видимо, автоматически выдвинулась из потолка. Разведчица вздохнула с облегчением, увидев, что по эту сторону внезапно появившегося барьера находятся все члены их отряда. Даже вражеские пилоты – тех со скованными руками вели в хвосте.
Зелма догнала Миронова на развилке... и вдруг поняла весь смысл задуманного Фоксом плана. «Нас ждали, – подумала она, невольно сбросив скорость и едва не проскочив поворот направо. – Практически с распростёртыми объятиями... И мы сейчас толпой идём туда, где нас схватят. Прямо в руки мятежникам... и двум десяткам сталков, которые ещё вчера продали бы душу за возможность нас заколоть мачетом или перестрелять. Всё-таки мы выбрали очень извращённый способ самоубийства. А ведь могли бы просто повредить двигатели истребителям и за пару дней найти и взять в плен всех оставшихся в живых боевиков на Сталкерре...»
Миронов остановился на следующем повороте, и разведчица затормозила рядом. Они уже миновали дверь бокса, где ранее содержали Зелму, и им оставалось пройти метров двести до зала, в котором Фокс разговаривал с ней. Но теперь это расстояние казалось разведчице почти непреодолимым.
Потому что это с вероятностью в девяносто девять процентов был путь к гибели, в никуда.
А идти обратно, когда все уже у цели, просто смешно. И не менее опасно.
Если подумать, это был тупик. Несмотря на то, что коридоры вокруг простирались в разные стороны.
– Зелма... ты тоже это заметила? – спросил Миронов через внешний динамик, глядя вперёд по убегающему вдаль туннелю.
Разведчица подумала секунду – и поняла, что подполковник имеет в виду.
– Никого нет, – вздохнула она. – Скорее всего, сталки и боевики собрались в том зале... и ожидают нашего появления. А когда мы войдём, это станет последним, что мы сделаем в жизни.
– Так, а если... – Миронов оглянулся в сторону подтягивающегося отряда. – Если впереди поставить двух их пилотов, изменит ли это что-нибудь?..
– Вот уж не знаю, как Фокс относится к изменникам, – пробормотала Зелма. – В худшем случае это подарит нам лишние полсекунды, а те, кто будет сзади, смогут убежать подальше... но их рано или поздно зажмут в тиски и уничтожат. Как и в том случае, если мы решим отступить на Сталкерру.
– Не для того мы сюда летели, чтобы сразу же сбежать, – фыркнул подполковник.
