И тут произошло то, чего из нас никто не мог ожидать.
Мгновенно преодолев расстояние между собой и Алексеем, Аркадий схватил мужчину за грудки и рявкнул на весь дом:
- Он был не только твоим отцом!
От услышанного все мы чуть было не лишились чувств.
Но, все же, Аркадий не врал.
И внутренний голос мне подсказывал, что мой супруг говорит правду.
Ту самую правду, которую он так долго от меня скрывал.
========== Глава 31 ==========
Алекс
В ту минуту я никак не мог поверить в услышанное.
Трубецкой мой брат. Только как? Как такое возможно? Ведь этого же не может быть?
Что несет этот вафлер? Это же просто возмутительно!
В тот момент в моей голове вихрем крутились мысли, и я отчаянно пытался понять, как мне действовать дальше.
Вне всяких сомнений, Трубецкой врет.
Только зачем? Зачем он вновь бьет меня по больной мозоли, которая все еще продолжает кровоточить?
Широко распахнув глаза, я одарил взглядом своего собеседника, который в следующую секунду выпустил из своих цепких пальцев ворот моей рубашки, а затем присел в одно из кресел и тяжело вздохнул.
Если бы я умел читать людей по лицам, то мне не составило бы труда догадаться, что Аркадий не врет.
Только, вот, поверить в его слова было куда сложнее, чем казалось на первый взгляд.
Такая правда не укладывалась в моей голове, к тому же, всю свою жизнь, я был убежден в том, что мой отец любил лишь мою мать и никого более, а слова, так неосторожно брошенные Трубецким, доказывали обратное.
На несколько минут между нами повисло молчание.
Тоня стояла, скрестив руки на груди, и молча покусывала губы от волнения, ее старшая сестра Мария от ужаса вжалась в спинку кровати и никак не могла вымолвить и слова, а я же, сложив руки за спиной, нарезал круги по комнате, отчаянно пытаясь найти хоть какие-то слова, чтобы прокомментировать сказанное Аркадием.
И, наконец, я заговорил.
Присев в одно из кресел, я взял стоявший на столе графин и, наполнив им рядом стоявшую кружку, вмиг ее осушил.
- Это же полнейшая чушь! Я решительно отказываюсь верить твоим россказням, - вглядываясь в пол, пробормотал я, обращаясь к Аркадию.
В тот момент я был настолько зол на Трубецкого, что даже и смотреть не хотел в его сторону, ведь если он меня обманул...
Ведь если он меня обманул, то ему не жить.
Я уже хотел было продолжить свою речь, как внезапно Трубецкой оборвал меня на полуслове:
- Поверь, у меня была примерно такая же реакция, как у тебя, когда я узнал обо всем. И все эти две недели я никак не мог поверить в услышанное и принять тот факт, что ты мой сводный брат...
На этих словах Аркадий тяжело вздохнул, а затем опустил взгляд.
Но я все еще никак не мог поверить его словам.
Подняв взгляд на своего собеседника, я едва заметно ухмыльнулся, после чего облокотился рукой на стол и с издевкой спросил:
- С чего ты вообще взял, что мы с тобой братья? Кто мог тебе поведать подобную чушь?
С трудом, но, все же, мне удалось подавить в себе приступ смеха, а затем вновь посмотреть на Трубецкого, который в ту минуту был мне все еще омерзителен.
Услышав мои слова, Аркадий зачем-то бросил виноватый взгляд в сторону своей супруги, а затем, выждав недолгую паузу, вскоре заговорил:
- Не так давно я встретил одну свою давнюю знакомую, которую помнил еще с самого детства. Она была моей няней и растила меня, ведь, как вы знаете, с самого детства мне не хватало отцовской любви.
От воспоминаний о юных годах, губ Аркадия коснулась легкая улыбка.
- Дарья Алексеевна практически заменила мне мать. Кроме того, по словам папеньки, еще при жизни моей матушки, Дарья Алексеевна была ее горничной и задушевной подругой.
На этих словах Трубецкой взмахнул выступившую слезинку, после чего продолжил свое повествование:
- Когда мы встретились, впервые за долгие годы, моя бывшая няня выглядела весьма встревоженно. Она же и поведала мне о том, что моя, как я считал на тот момент, покойная матушка, жива, и, недолго думая, мы отправились прямиком к ней.
С этими словами Аркадий вновь вздохнул, прикрывая лицо ладонью.
Казалось, будто бы ему тяжело вспоминать случившееся, и почувствовавшая это Мария в следующую секунду сжала ладонь своего супруга и волнительно взглянула в его глаза:
- Аркадий, - выдохнула она, все еще сжимая ладонь Трубецкого, - Ты же говорил...
В ее взгляде читалось волнение вперемешку с неким замешательством.
Казалось, будто бы Мария знает эту историю. Вернее, знает ее часть, которую нам сейчас и собирается поведать ее супруг.
Аркадий поднес руку Маши к своим губам и, запечатлев на тыльной стороне ее ладони легкий поцелуй, сказал, обращаясь к своей супруге:
- Я помню, душа моя. Я все помню.
С этими словами он нежно поцеловал Марию, на этот раз в лоб, а затем продолжил свой рассказ:
- Моя матушка в тот день была очень плоха, и ее единственным желанием было встретиться со мной и обо всем мне рассказать. И во время нашей встречи маменька и поведала мне о том, почему мой отец предпочел скрыть от меня ее существование.
Аркадий вытер выступившие слезы на своем лице, а затем прикусил губу от волнения.
- Моей маменьке едва исполнилось шестнадцать, когда, чтобы поправить финансовое положение, родители выдали ее замуж за моего, как я думал, папеньку, которого она и вовсе не любила. На тот момент он был вдовцом. Его предыдущая жена скончалась в родах, подарив ему единственного сына, Андрея, которого мой приемный отец любил сильнее всего на свете. Андрей был на пять лет младше моей матери, и по этой причине они довольно быстро нашли общий язык и стали друзьями.
От воспоминаний о маменьке губ Трубецкого коснулась легкая улыбка.
Он обвел всех нас внимательным взглядом, а затем продолжил свою речь:
- Позднее лучший друг Андрея, Александр Трубецкой, стал частым гостем в доме моих родителей, а моя маменька влюбилась в него буквально с первого взгляда... Но, увы. Ее чувства не были взаимны, и мой отец уже давно был влюблен в другую, робкую простолюдинку, с которой он не мог быть вместе...
С этими словами Аркадий одарил меня виноватым взглядом, а затем прикусил губу.
- Но, все же, однажды моей маменьке удалось побывать в объятьях Александра. В тот день Тарасов-старший был сильно пьян, и моя маменька, воспользовавшись удобным моментом, его соблазнила... Но, увы. Сразу же после проведенной с ним ночи, Александр ее отверг, и маменьке ничего не оставалось, кроме как поделиться этим известием со своим другом, Андреем, которому она безоговорочно доверяла.
Трубецкой вновь вздохнул, а затем опустил взгляд.
- Ну, а дальше вы итак все знаете. Узнав о том, что моя матушка ждет ребенка, Андрей пришел в настоящую ярость. А еще позднее его ждало очередной потрясение - его лучший друг Александр женился, и женился он ни на ком ином, как на той самой простолюдинке, внимания которой так долго добивался. И Андрей не простил лучшему другу подобной дерзости. Будучи пьяным, он стал отпускать нелестные шуточки в адрес супруги Александра, что стало следствием той самой дуэли, о которой вы итак прекрасно осведомлены. Что же касалось моего, как я тогда считал, отца...
На этих словах Аркадий сжал кулаки и зубы.
- Измену матери он так и не простил. Конечно, он пытался простить, но так и не смог. Позднее он выгнал мою матушку и Дарью Алексеевну из своего дома, но меня, все же, оставил рядом с собой, опасаясь пересудов в обществе...
Закончив свой рассказ, Трубецкой вновь одарил меня взглядом, после чего едва заметно улыбнулся.
- Моя матушка умерла в тот самый день, когда мы встретились в последний раз. Она умерла у меня на руках, так, как всегда мечтала, в объятьях любящего сына, которого не видела всю свою жизнь...
С этими словами Аркадий вновь помрачнел и, сцепив руки в замок, тяжело вздохнул.
- К сожалению, родного отца я погубил из-за своей же глупости и малодушия, а единственная частичка моей души, помимо Марии, конечно, мой младший брат, меня ненавидит и, видимо, никогда не простит мне содеянное...
Трубецкой вновь тяжело вздохнул, а затем, закрыв лицо ладонями, громко зарыдал, не обращая ни малейшего внимания на окружающих.
От происходящего мы с Тоней застыли на месте, а Маша, все еще сидевшая на кровати, приподнялась со своего места и, подойдя к своему супругу, сжала того в объятьях.
Еще несколько минут Трубецкой рыдал и никак не мог остановиться, а не так давно потерявшая ребенка Мария прижимала его к себе и ласково гладила по волосам.
"Как странно", - подумал я, наблюдая за происходящим.
Еще не так давно Маша злилась на своего супруга и практически ненавидела его из-за гибели малыша...
Но сейчас...
Сейчас она отчаянно пытается успокоить Аркадия и помочь ему придти в чувства.
От происходящего мое сердце больно сжалось в груди, а на глазах выступили слезы, которые, к счастью, никто не заметил.
Точнее, почти никто не заметил, кроме моей супруги Антонины, которая в следующую секунду чуть приобняла меня за плечи, прижимаясь ко мне.
- Трубецкой - мой брат, - выдохнул я, прикрывая лицо ладонью, - Я не могу в это поверить, Тоня! Это же просто невозможно!
С этими словами я одарил удивленным взглядом свою супругу, которая, впрочем, как и я, находилась в легком замешательстве.
- Всякое в жизни бывает, Алекс, - едва заметно улыбаясь, выдохнула моя супруга, - Скажи мне кто-нибудь, еще лет пять назад, что я выйду замуж за криминального авторитета, то я бы ужасно возмутилась и оскорбилась этому. Но сейчас, как ты помнишь, мы с тобой женаты.
С этими словами Тоня хитро мне подмигнула, а я издал едва слышимый смешок, после чего бросил короткий взгляд в сторону Трубецкого, который уже потихоньку приходил в себя.
Нехотя освободившись из объятий Марии, Аркадий подошел к нам с Тоней и, положив руки мне на плечи, чуть слышно у меня спросил:
- Алекс, ты сможешь когда-нибудь меня простить за содеянное?
В тот момент в глазах Аркадия читалось раскаяние, и на минуту мне даже захотелось ответить на его вопрос согласием...
Но, все же, я колебался в своем решении.
И, когда я наконец решил озвучить его, двери нашей комнаты настежь распахнулись, и я заметил на пороге отчего-то встревоженного Муху и перепуганную Оленьку, горничную Марии.
Упираясь на дверной косяк, Вася тяжело дышал, пытаясь привести себя в чувства, а рядом стоявшая Ольга виновато посмотрела на Машу, а затем, пожимая плечами, сказала:
- Мария Михайловна, простите. Я не успела известить Вас о присутствии Василия...
Но внезапно Муха оборвал девушку на полуслове:
- Соня пропала, - выпалил он, хватаясь за голову.
И от слов Василия все мы чуть было не лишились чувств.
========== Глава 32 ==========
Соня
- А я так надеялся, что мы всего лишь мило побеседуем... Эх..., - с нотками грусти в голосе протянул Воронцов.
Он все еще стоял напротив меня, сжимая в руке револьвер, и не отводил от меня внимательного взгляда.
- Кто ты? Что тебе от меня нужно? - задыхаясь от страха, переспросила я.
Но в ответ на мой вопрос граф лишь хмыкнул, после чего зачем-то подкинул в руке револьвер и вновь усмехнулся.
- Много вопросов задаешь, ma chere?моя дорогая (фран.), слишком много вопросов.
С этими словами он вновь покрутил в руке револьвер, а затем сделал шаг в мою сторону, все еще сжимая оружие в ладони.
Я хотела сбежать от графа, но, увы, не смогла.
От животного страха у меня мгновенно пересохло во рту, а ноги, словно не слушались меня, и я ничего не могла с этим поделать.
Но ведь мне всего лишь двадцать два года, я толком жизни не поведала, и от этого становилось страшнее всего.
Я не хотела умирать столь рано. Еще меньше я желала погибнуть в доме этого вафлера Воронцова, который хитростью опутал мой разум и обманом заманил меня в свое жилище.
Я попыталась закричать, но почему-то не смогла вымолвить и слово.
И, воспользовавшись моим замешательством, граф мгновенно преодолел расстояние между нами, после чего схватил меня за запястья и прижал к себе.
От внезапной близости мое сердце мгновенно ускорило мой ритм. Но вовсе не от возбуждения, а, скорее, от сковавшего ужаса, и Воронцов, словно заметив мое состояние, громко расхохотался.
Он жадно провел пальцами правой руки по моей тонкой шее, а затем вновь саркастично усмехнулся.
- Ты воистину похожа на свою мать, - с ехидством заметил Воронцов, все поглаживая меня по шее.
- Да пошел ты, ублюдок! - выпалила я, после чего со всей силы плюнула в сторону графа.
Кирилл, который и вовсе не был готов к такому повороту событий, сразу же застыл на месте.
Его лицо мгновенно переменилось, и одно лишь осознание того, что мне удалось хотя бы испортить ему настроение, в тот момент грело мне сердце.
- Ну, раз ты не хочешь все обсудить в спокойной обстановке..., - пожимая плечами произнес граф.
Все еще сжимая мои запястья в своих пальцах, он резко толкнул меня, а затем выпустил мои руки, и, не удержавшись на ногах, я мгновенно рухнула на пол.
Заметив мое падение, Воронцов присел на корточки рядом со мной, а на его лице мелькнула ехидная усмешка.
- Раз ты не хочешь по-хорошему, раз ты не желаешь побеседовать со мной в рамках приличия... То, пожалуй, придется по-плохому.
С этими словами граф вновь усмехнулся, а затем чуть наклонил голову вбок, словно разглядывая меня.
- Тебе когда-нибудь говорили, что подслушивать чужие разговоры - это дурной тон? - задумчиво протянул Воронцов, не отводя от меня взгляда.
Казалось, что его забавляет тот факт, что я панически его боюсь.
В тот момент он играл со мной, словно кошка с мышкой, будто бы надеясь, что я смогу угодить в ловушку, которую он мне так хитро построил.
На несколько секунд между нами повисло молчание.
От страха я пятилась назад, а мое сердце бешено колотилось в груди, словно предчувствуя беду.
Граф же, напротив, продолжал молча стоять, сложив руки на груди и наблюдая за моей паникой.
Но, все же, молчаливое созерцание ему вскоре надоело.
Вытащив из кармана револьвер, мужчина вновь направил его в мою сторону, а затем чуть слышно сказал:
- Вставай и без глупостей.
В тот момент из голоса Воронцова пропали всяческие амурные интонации, которые я слушала еще пару часов назад по собственной глупости и доверчивости.
В ту минуту на меня смотрел вовсе не влюбленный граф, коим я его считала.
В ту минуту на меня смотрел холодный и расчетливый мужчина с ледяными глазами и такой же ледяной и холодной душой, как и цвет его глаз.
Осторожно поднявшись с пола, я медленными шагами прошла в гостиную и присела на один из стульев, как велел мне Воронцов.
Вскоре граф также присел рядом со мной.
Положив руки на стол, он вновь одарил меня хищным взглядом.
Чтобы я не смогла сбежать, мужчина положил рядом с собой револьвер, а затем вновь усмехнулся.
- Ты столь же умна, сколь красива, - ухмыльнулся Воронцов, не отводя от меня восхищенного взгляда.
Поднявшись со своего места, он внезапно подошел к стулу, на котором я все еще сидела, и, положив руки на мои плечи, прошептал мне на ушко:
- Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень похожа на свою мать?
