- А ведь я думал об этом. А ведь я уже долго время думаю об этом...
На этих словах он тяжело вздохнул, после чего поставил локти на стол и уронил голову на свои ладони.
- Ведь я действительно являюсь причиной страданий Соньки... Я постоянно ее ревную, постоянно устраиваю ей сцены и скандалы...
Он громко стукнул локтями по столу, а затем перевел взгляд с меня на Алекса.
- Но ведь я не могу иначе! Ведь я такой, эмоциональный и нестабильный! К тому же меня очень злит, когда в окружении Соньки появляется какой-то хрен, желающий побыстрее сорвать с нее юбку и потащить в койку!
Сжав зубы, он вновь стукнул по столу, а затем опустил взгляд.
- Я очень хочу измениться. Я хочу стать лучше, хочу быть лучше для нее... Только я не знаю, возможно ли это...
На этих словах он вновь вздохнул, а затем уронил голову в свои ладони.
Мы с Алексом и Катериной еще некоторое время слушали исповедь Васи, не зная, что и думать.
Но, наконец, мой супруг решил прервать свое молчание.
Подойдя к Ваське, он взъерошил его волосы, а затем чуть слышно сказал:
- Ты можешь измениться. Любой может, главное - это сила воли и желание.
С этими словами мой супруг похлопал Ваську по плечу и чуть слышно улыбнулся, и всего через пару минут к нам в дом явился посыльный Трубецкого и сообщил радостную весть - Трубецкому удалось собрать своих людей, и они уже, с минуты на минуту, должны были явиться в особняк Воронцова.
Не став дожидаться полицмейстеров, мы с Алексом и Васей решили навестить графа в числе первых.
Подойдя к воротам имения Воронцова, мы с радостью заметили, что дверь не заперта, и уже совсем скоро оказались в особняке.
Вася едва не вышиб ногой дверь комнаты, к которой держали мою младшую сестру, и, зайдя в комнату, мы с удивлением заметили, что графа поблизости нет.
Увидев Соню, я ужаснулась.
Моя сестра сидела, привязанная к стулу, и от пережитого ужаса на ней не было лица.
Глаза Сони были опухшими от слез, а некогда пышные белокурые волосы были растрепаны и рассыпаны по плечам в небрежной прическе.
Заметив нас, девушка мгновенно оживилась.
И в тот момент с ее губ сорвалось имя того, кто больше всех боялся увидеть ее мертвой:
- Вася! - выдохнула Соня, глотая слезы, - Васенька, ты нашел меня!
Моя сестра отчаянно пыталась высвободить свои руки, но веревка была настолько тугой, что сделать этого ей не удавалось.
- Сонька! Моя Сонька! - выпалил Вася, подбегая к девушке.
Вытащив из кармана брюк небольшой кинжал, он в одну секунду перерезал веревки, и в следующую минуту обессиленная Соня упала в его объятья.
- Васенька, любимый! - глотая слезы, бормотала девушка, - Мне так жаль! Мне так жаль!
Она еще никак не могла придти в себя после всего пережитого.
Сжав зубы, Вася передал нас с Катериной испуганную Соню, а затем, как можно спокойнее, сказал:
- Вы должны уйти, а мы с Алексом разыщем этого подонка Воронцова и всыпем ему по первое число.
Молча кивнув, мы с Катериной уже было направились к выходу, как внезапно лицом к лицу столкнулись с графом, направляющим в нашу сторону револьвер.
- Не так быстро, mon mignon?мои милые (фран.), - с хитрой ухмылкой на лице произнес граф.
Заметив рядом стоявшую Катерину, он перевел оружие в ее сторону и закатил глаза.
- А, вот, от тебя, Катрин, я такого не ожидал! - издав едва слышимый смешок, проговорил Воронцов, - Не думал, что ты так подло со мной поступишь и сдашь меня своим дружкам.
С этими словами он сделал пару шагов в сторону Черкасовой, а мы с Соней, воспользовавшись моментом, смогли протиснуться к двери.
Несмотря на направленное на нее оружие, взгляд Катерины не дрогнул.
Сделав шаг в сторону своего брата, она раскинула руки в стороны, а затем, как можно громче, сказала:
- Хочешь стрелять, стреляй! Я не стану тебя останавливать. Все, с меня хватит! Ты убил моего супруга, ты забрал любовь всей моей жизни, оставив мне лишь театр и преданных поклонников...
Услышав слова Катерины, Воронцов удивленно изогнул бровь.
- Убил любовь всей твоей жизни? - с нескрываемой издевкой в голосе, бросил он, - Да, я тебя освободил! Ведь Арсений Черкасов был лишь престарелым уродом, за которого тебя сбагрили замуж твои родители, чтобы поправить свое финансовое положение. Да и заядлым театралом он никогда не был, насколько мне не изменяет память.
С этими словами Воронцов вновь усмехнулся и посмотрел на Черкасову, на глазах которой в ту минуту застыли слезы.
- Он был всем для меня, - дрожащим голосом проговорила Катерина, - И если бы я только могла вернуть его...
Но внезапно Черкасова замолчала.
- Ах, ты подонок! - взревел до этих пор молчавший Василий, который в следующую секунду материализовался рядом с испуганным графом.
В один момент он сбил Воронцова с ног, а затем стал наносить ему удары, бормоча ругательства:
- Как ты только посмел тронуть Соню? Как ты посмел погубить мужа своей собственной сестры? Я тебя сейчас закопаю, вафлер окаянный!
Он так сильно избивал лежавшего на полу графа, что мы с Алексом даже испугались, что
Вася сможет невольно его убить.
Но в следующую секунду произошло то, чего мы так долго ждали.
Внезапно в поместье Воронцовых ворвались полицмейстеры во главе с Трубецким, которые оттащили Васю от Воронцова, а на последнего надели наручники и увезли в участок.
И, как только графа увезли, все мы, наконец, смогли спокойно вздохнуть.
Вскоре Катерина попрощалась с нами и покинула нас, а мы, вместе с Алексом, Васей и Соней, направились домой, чтобы обсудить все пережитое.
За всю дорогу от имения до нашего дома Соня продолжала хранить молчание и старалась не смотреть на Василия, который в тот момент все еще старался переварить случившееся.
"Простят ли они друг друга?", - думала я, выглядывая в окно.
И мой супруг, словно прочитав мои мысли, ласково улыбнулся и, сжав мою ладонь, чуть слышно сказал:
- Время покажет.
Но в ответ на слова Алекса я лишь тяжело вздохнула и пожала плечами.
- Как знать, mon cher?мой дорогой (фран.), как знать...
========== Глава 36 ==========
Соня
Я стояла у окна, скрестив руки на груди, и наблюдала за тем, как большие дождевые капли стучат по карнизу моего окна.
После моего внезапного похищения и предательства графа Воронцова прошло уже около трех дней, но я все еще никак не могла придти в себя и оправиться от пережитого накануне.
Я все это время я пребывала в страхе и волнении.
Каждую ночь, в своих кошмарах, я видела ухмыляющегося Кирилла, который сжимал в руке тот злосчастный револьвер, направляя его в мою сторону.
Во снах я пыталась убежать от своего похитителя, но, к моему глубочайшему удивлению, мои ночные кошмары носили вовсе иной финал, чем тот, который произошел в реальности.
Во снах граф Воронцов, все-таки, убивал меня, и я умирала, аккурат в тот самый момент, когда в дверях показывался силуэт Василия.
И, заметив любимого, я пыталась позвать его, отчаянно пыталась произнести его имя, но, стоило мне только попытаться это сделать, как я по какой-то непонятной причине глохла и теряла свой голос.
В кошмарах я орала, громко стуча кулаками по полу, но Вася, казалось бы, и вовсе не замечал моего присутствия...
Точнее сказать, не замечал по-началу, а, когда ему, все же, удавалось увидеть меня, он, сломя голову и тяжело дыша, бежал в мою сторону...
Но, увы.
В тот момент я уже испускала дух, а, когда Вася был уже вне себя от горя и громко рыдал над моим бездыханным делом, я всегда резко открывала глаза и просыпалась в собственной постели.
В такие моменты я всем сердцем и всей душой мечтала увидеть любимого рядом.
В такие моменты я грезила лишь о том, чтобы сразу же после моего пробуждения Васька нежно сжал мою руку в своих ладонях и, поднеся ее к губам, ласково произнес: "Любимая, теперь все будет хорошо, ведь я рядом с тобой, и теперь я уж точно никогда тебя не оставлю, несмотря ни на что".
Но, увы.
Каждое утро я просыпалась в одиночестве, и никакого Василия рядом со мной и в помине не было.
Хотя, признаться честно, по-началу Вася пытался ко мне зайти и поговорить со мной, обсудив случившееся, но в тот момент я была настолько встревожена и опечалена последними событиями, что практически сразу же указала ему на дверь.
Тогда я не желала никого видеть рядом с собой, и даже мои сестры попали в немилость, когда имели неосторожность поинтересоваться у меня моим самочувствием.
Но, все же, был один человек, который периодически меня навещал, и этим человеком был никто иной, как наша горничная Верушка, которая также, как и мои родные была встревожена случившемся. К тому же, девушка все еще никак не могла выкинуть из памяти историю почти пятилетней давности, когда ее саму чуть было не убили, приняв за мою старшую сестру Тоню.
Вне всяких сомнений, в тот день Верушка получила настоящее потрясение, и если бы не наш товарищ Граф, который любезно взял девушку под свое крыло, вряд ли бы оправилась от произошедшего так скоро.
И, именно по этой причине, лучше Верушки меня никто не мог понять, даже мои старшие сестры и мой возлюбленный Василий, которого я так сильно обидела своим предательством.
От воспоминаний о прошлом мое сердце мгновенно сжалось, а во рту пересохло.
Взяв со стола стакан с водой, который не так давно успела наполнить водой из графина моя любезная горничная, я сделала из него пару глотков, а затем вернула стакан на место.
Вася. Мой любимый и ненаглядный Васенька. Дурень моего сердца и просто обычный мужчина, сумевший проникнуть в мое сердце и душу.
Да, он никогда не был благородных кровей, не носил княжеских титулов и не служил в гвардейском полку...
Но, несмотря на все вышеперечисленное, я безгранично любила его и винила себя за тот опрометчивый поступок, который по своей глупости и безрассудству совершила с графом Воронцовым.
Тяжело вздохнув, я вытерла выступившую слезинку, а затем тяжело вздохнула и прикрыла лицо ладонями.
Боже, какой же дурой я была!
Как я могла предать любимого? Ну, как?
Ведь, кроме Васьки, мне никто не нужен, даже тот самый Кирилл, к которому я по собственной глупости прыгнула в объятья!
С Воронцовым у нас была лишь страсть, которая, словно свеча, потухла от первого же дуновения ветра.
С Васькой же все было по-другому.
Его я действительно любила, любила безгранично и самоотверженно, и ничего не могла с этим поделать.
От грустных мыслей меня отвлек стук двери.
"Это, наверное, Васька пришел!" - шепнуло мне мое подсознание.
От одной только мысли о том, что любимый решил навестить меня, мое сердце сильнее забилось в груди.
Поправив слегка растрепавшуюся прическу, я молнией подлетела к двери и, взяв за ручку, наконец, приоткрыла дверь, и, увидев на пороге свою старшую сестру Тоню грустно вздохнула.
- Соня? - подняв на меня взгляд, чуть слышно спросила сестра, - Ты не против, если я зайду?
Большие серо-зеленые глаза девушки просто молили меня разрешить ей остаться, и я равнодушно кивнула.
Пройдя в мою комнату, Тоня присела на кровать и, сцепив руки в замок, испугано посмотрела на меня:
- Как ты себя чувствуешь, сестренка? Может, наконец, спустишься к ужину? Мы тебя уже заждались.
Глаза сестры в тот момент искрились любовью и заботой, которую я, наверное, и вовсе не заслуживала после того безрассудного поступка, который я по своей глупости совершила еще пару дней назад.
Присев рядом с сестрой, я вцепилась обеими руками за кровать и тяжело вздохнула.
- Тоня, я даже не знаю..., - пожимая плечами, начала я, - Ведь Вася же там, не так ли?
С этими словами я подняла на сестру опухшие от слез глаза и прикусила губу.
От моего вопроса Тоня нахмурилась и, задумчиво почесав подбородок, одарила меня удивленным взглядом:
- Отнюдь, - отрицательно покачав головой, сказала она, - Твой Васька сейчас в одной из комнат, изучает свежий номер "Известий". Как ты знаешь, не так давно он уговорил Алекса обучить его грамоте, и...
- Что читает? - изумилась я.
В тот момент я пребывала в смятении и никак не могла поверить словам старшей сестры.
Васька изучающий утреннюю газету... Это довольно странно, ведь он всегда считал газеты лишь мусором, а их чтение - пустой тратой времени, и именно по этой причине они так часто ссорились с Графом, который любил в случае чего поддеть своего друга Муху колкой фразочкой по поводу его интеллектуальных способностей.
Подняв взгляд на сестру, я удивленно взмахнула ресницами и широко распахнула рот от удивления.
- Читает газету, - невозмутимо повторила моя старшая сестра.
Она ласково взъерошила мои волосы, после чего едва заметно улыбнулась.
- Знаешь, - заметила Тоня, поднимая на меня взгляд, - ведь Вася очень изменился после всего того, что с тобой случилось. Он стал намного сдержаннее и спокойнее. Старается не ревновать тебя да и на едкие шуточки Графа с Алексом он все чаще отвечает молчанием...
С этими словами Тоня мне подмигнула, а затем продолжила свою мысль:
- Знаешь, ведь это довольно странно, и я даже поймала себя на мысли, что он решительно захотел измениться и стать лучшей версией себя. Решил стать лучше для тебя...
Я оборвала сестру на полуслове:
- А он спрашивает обо мне?
Услышав мой вопрос, Тоня утвердительно кивнула:
- Конечно. Каждый день спрашивает. Он уже замучил нашу Верушку постоянными допросами и расспросами о тебе, к тому же...
Но в тот момент я и вовсе не слышала свою сестру.
Накинув на плечи шаль и даже не успев обуться, я со всех ног поспешила в детскую, ведь, как подсказывало мне мое шестое чувство, Вася находился именно там.
Подбежав к комнате, я резко схватилась за ручку двери и, повернув ее, прошла в детскую.
От ожидания нашей скорой встречи с любимым после вынужденной разлуки, мое сердце бешено забилось в груди, а руки затряслись от волнения.
И, наконец, я зашла в комнату.
Как я и предполагала, интуиция действительно меня не обманула, и от осознания этого на моих губах мелькнула легкая улыбка.
Васька сидел в кресле и, качая в руках маленькую Сурочку, напевал ей колыбельную, причем он пел настолько громко и фальшиво, что находящийся в коридоре Граф мгновенно разразился ругательствами в адрес моего непутевого возлюбленного.
Краем глаза я заметила лежавший на столе свежий номер "Известий" и едва слышно хихикнула, и, словно услышав мой смех, Василий тут же оживился.
Сжимая в руках нашу дочь, он поднялся со своего места и, одарив меня удивленным взглядом, чуть слышно спросил:
- Соня?
На вопрос любимого я утвердительно кивнула.
Подойдя к Васе как можно ближе, я нежно коснулась губами малышки, которая не так давно заснула, и едва заметно улыбнулась.
- У нее твои глаза, - прошептала я, взяв дочь на руки.
Чтобы не разбудить спящую Сурочку, я положила малышку в кроватку, а затем, взяв любимого за руку, чуть слышно попросила:
- Может, выйдем? А то я беспокоюсь, что мы разбудим нашу дочь.
На мой вопрос Василий ответил согласием, и вскоре мы покинули детскую, и, как только мы вышли в коридор, я неожиданно взяла любимого за руки и, набрав в грудь побольше воздуха, решила ему озвучить все то, о чем думала в последние дни.
