Положив ладони на плечи сестры, я похлопала ее по плечам:
- Уверена. Не знаю, как... Не понимаю, почему… Но я верю Саше также, как и себе.
На этих словах я подмигнула Марии, которая в следующее мгновение внезапно вспомнила о царапине на своей ладони, которую она поранила иглой во время вышивания.
Медленно проведя пальцем по руке, девушка на миг вздрогнула, а затем чуть слышно прошептала:
- Говорят, поцарапаться во время вышивания – дурная примета… И я…
На миг сестра запнулась и, зажмурив глаза, проглотила в горле невидимый ком.
В ту минуту я решила приободрить сестру и, чуть приобняв ее за плечи, ласково проговорила:
- Это всего лишь суеверие. Не бери в голову. К тому же, нас уже ждут.
С этими словами я кивнула в сторону окна, где неподалеку возле нашего особняка нас с сестрой уже дожидалась пролетка.
Наспех надев верхнюю одежду, мы с сестрой поспешили на улицу в поисках извозчика, которого Саша обещал прислать за нами.
Как я и предполагала, извозчик дожидался нас с Машей в пролетке, и уже через пару мгновений мы мчались, направляясь к зданию тюрьмы.
В тот день наш план спасения Виктора был одновременно прост и сложен.
Сперва мы, не без помощи Александра, собирались попасть в участок, а затем, найдя нужную камеру, подкупить надзирателя, после чего вызволить Виктора, который должен был в тот же вечер покинуть Петроград и уехать на время в Москву к собственной тетушке и двоюродной сестре, с которой Шереметьев не виделся уже довольно давно и которая, несмотря ни на что, смогла бы, хотя бы на время, дать ему приют.
Признаться честно, в ту минуту мы с Машей даже и подумать не могли, согласится ли сам Виктор на столь занятную авантюру, ведь до того самого рокового покушения, Шереметьев отчаянно грезил идеями революции и покидать Петроград у него даже и в мыслях не было.
Но, все же, мы не могли иначе.
Тем более, что отъезд Виктора и был единственным условием его спасения, которое выдвинул сам Александр, ведь, если бы не моя слезная просьба, он бы и вовсе не решился помогать Шереметьеву.
Ведь Шереметьев мнил себя революционером, а Саша люто презирал все революционные сообщества, включая их лидеров и остальных участников.
И если бы не я, то он бы уж точно не решился спасать Виктора, которого мне, каким-то немыслимым образом, удалось уговорить его спасти…
Подъезжая к тюремному участку, нас встретил Александр, собственной персоной, который в тот день решил одеться довольно скромно и незаметно, дабы не привлекать к себе повышенное внимание.
Увидев нас с Машей, парень осторожно подошел к нам, после чего поприветствовал нас, а затем чуть слышно спросил:
- Барышни, вы не передумали?
- Нет, - отрицательно помотав головой, ответила Мария, - Я сделаю все, чтобы спасти Виктора. А после своего спасения он уж точно не станет докучать Вам и Вашей августейшей семье. Даю Вам свое слово.
На этих словах девушка сделала изящный книксен и попыталась выдавить из себя улыбку, хотя сделать это ей было довольно сложно.
- Ну, раз так…, - пожимая плечами, выдохнул Александр, - Думаю, нам пора…
Мы уже собирались было зайти в здание тюрьмы, как чуть было не столкнулись с тремя полицмейстерами, которые в тот момент куда-то выбегали из здания.
Заметив младшего брата императора, мужчины поприветствовали его и поклонились, после чего перебросились парой фраз между собой.
Двое полицмейстеров, которые выбежали из здания, в скором времени куда-то удалились, и лишь один из них решил задержаться и побеседовать с Александром.
- Куда вы все так спешите? – удивился Саша, обращаясь к служителю правопорядка.
В тот момент все мы почти сразу же заметили, что полицейский чем-то взволнован и даже немного напуган.
Сжав руки в замок, мужчина нервно сглотнул, после чего, как можно спокойнее, ответил на вопрос младшего брата императора:
- Да, так, ерунда, - отмахнулся служитель закона, - Ваше Высочество, право, не стоит…
- И все же? – впиваясь ледяным взглядом в лицо полицмейстера, произнес Александр.
В ту минуту мы все мы неотрывно смотрели на полицейского, который вскоре сдался под пристальным взором наших глаз.
Набрав в грудь побольше воздуха, полицмейстер перевел испуганный взгляд с Саши на нас с Марией, а затем чуть слышно произнес:
- Сегодня под утро в камере одного из заключенных, которого сегодня днем должны были повесить за убийство мецената, случилась драка. Ни с того, ни с сего, один из наших жандармов открыл ключом камеру заключенного, после чего сперва бросился его избивать, а когда остальные жандармы попытались его остановить, и вовсе застрелил заключенного вместе с жандармами, а после бросился бежать… А теперь… Теперь его и вовсе след простыл…
На этих словах мужчина замолк и погрустнел, а мы с сестрой мгновенно похолодели от ужаса.
- Кем был тот заключенный? – рявкнула Маша, хватая полицмейстера за плечи, - Кем был тот мужчина, которого застрелил сбежавший жандарм?
В ту минуту моя сестра едва сдерживалась, чтобы не перейти на крик и не разорвать на части служителя правопорядка, который так халатно отнесся к собственным обязанностям.
В ту минуту все мы боялись услышать самое страшное.
Но то, что в следующее мгновение произнес полицмейстер, буквально выбило почву из-под ног моей старшей сестры:
- Виктор Шереметьев, - дрожащим голосом произнес мужчина, отчего Маша лишилась чувств и, схватившись за сердце, рухнула в объятья к рядом стоявшему Саше.
В ту минуту мы все поняли одно – уже ничто не будет, как прежде.
А сбежавший жандарм – никто иной, как один из прихвостней Марка, который помог своему кумиру погубить новую жертву во имя революции.
========== Глава 37 ==========
- Как она? – осторожно поинтересовалась я у Пелагеи, аккурат в тот самый момент, когда горничная покинула комнату моей сестры и вернулась в общую залу.
Все это время я едва сдерживалась, чтобы не броситься в штаб «Доброй воли» и, найдя там вечно развеселого Марка, разорвать того на куски в присутствии своих ныне бывших товарищей.
В тот день мое сердце бешено стучало в груди, руки предательски дрожали, и я нервно покусывала нижнюю губу, чтобы не ляпнуть лишнего и не выругаться отборными ругательствами в адрес лидера революционного движения.
В голове все еще не укладывалось, как Марк мог так поступить со своим, ныне покойным, товарищем.
Ведь все это время Виктор был предан ему и идеям революции, как никто другой.
Он до своего самого последнего вздоха отстаивал идеи революции…
Он был рядом с Волковым и поддерживал того абсолютно во всем.
Даже в тех авантюрах и рискованных мероприятиях, которые не поддерживали другие революционеры!
Ради дальнейших успехов «Доброй воли» Виктор даже умудрился втянуть в это сообщество свою возлюбленную, которая, несмотря ни на что, полностью поддержала революционные идеи своего любимого. И, более того, даже присоединилась к сторонникам «Доброй воли».
И, что самое ужасное, именно Виктор вызвался помочь Марку и организовать покушение на мецената Феофана Колосова, которое, как позднее оказалось, и сыграло роковую роль в судьбе графа Шереметьева.
Виктор был всецело предан Волкову.
И Волков так мерзко отплатил ему за это.
Боже, как же я могла так жестоко ошибаться в нем?!
Как же я могла!
Не справившись с нахлынувшими эмоциями, которые в то мгновение обуяли мой разум, я громко выругалась, после чего со всей силы стукнула кулаком по стене и в следующее мгновение разрыдалась.
Неподалеку стоявший Саша в одно мгновение оказался рядом со мной.
Осторожно прижав меня к груди, парень ласково провел ладонью по моим волосам, после чего нежно коснулся губами моего лба.
- Лизонька, все будет хорошо. Я здесь. Я рядом. Я рядом с тобой. И я никуда не уйду, по каты хоть немного не успокоишься.
На этих словах он едва заметно улыбнулся, после чего обхватил мое лицо ладонями и нежно взглянул в мои глаза.
В тот момент в лице мужчины читала забота и всепоглощающая любовь, отчего мое сердце еще сильнее застучало в груди.
Его длинные пальцы нежно поглаживали мои мокрые от слез щеки, и каждое прикосновение любимого в тот момент лишь напоминало мне о том, что мгновения нашего с ним счастья практически сочтены, ведь Александру уготовано судьбой повторить жизненный путь Феофана Колосова и Виктора Шереметьева, и также пасть жертвой революции.
«Нет, я не позволю ему умереть…», - пронеслось в ту минуту в моих мыслях, - «Я этого не позволю».
Ведь я же не просто так оказалась в этом времени!
Ведь я же не просто так встретила его, в таком чуждом для себя мире, как мне казалось на первый взгляд!
В тот момент наши губы разделяли лишь сантиметры, и я бы непременно поцеловала его, если бы не моя служанка Пелагея, которая в ту минуту находилась рядом и, переводя встревоженный взгляд с меня на Александра, отчаянно пыталась понять, что стряслось сегодня утром и почему мы все в таком ужасном состоянии.
Не обращая внимания на присутствие горничной, Саша осторожно заправил мне за ухо прядь моих светлых волос, после чего вновь едва заметно улыбнулся.
- Я рядом и я никуда не денусь, - чуть слышно произнес он, все еще сжимая мое лицо в своих ладонях.
- Спасибо, что ты не оставил нас, - выдохнула я, после чего вновь устремила свой взор в сторону рядом стоявшей Пелагеи.
Нехотя освободившись из объятий любимого, я скрестила руки на груди, а затем проглотила в горле невидимый ком.
Пелагея, впрочем, как и младший брат императора, была все еще взволнована, причем, как мне показалось, в тот момент женщина волновалась куда больше за меня, нежели за состояние моей старшей сестры.
Чуть дотронувшись до моего плеча, горничная, наконец, заговорила:
- Элиза Алексеевна, хвала Господу, барышня в добром здравии. Ее осмотрел лекарь и дал ей успокоительное. Судя по его словам, барышня пережила сильный стресс, и ей нужен покой. Поэтому Вам не стоит сейчас тревожить сестру… Отдохните, прошу Вас! Вы несколько часов провели возле комнаты Марии Алексеевны. Так же нельзя, барышня…
На этих словах горничная грустно покачала головой, после чего ласково дотронулась до моего плеча.
В ту минуту я прекрасно понимала – Пелагея права.
Мне действительно нужно было хоть ненадолго, но отвлечься, ведь с самого утра я практически не отходила от комнаты сестры, а Саша, в свою очередь, не оставлял меня одну не на миг.
Все это время он меня всячески поддерживал, говорил слова утешения и даже потребовал, чтобы Пелагея распорядилась убрать все острые предметы из комнаты Маши, дабы девушка не нанесла себе травм и не решила последовать на тот свет за своим возлюбленным.
С самого утра Александр не оставлял меня ни на шаг, и от присутствие любимого в некоторой степени даже придавало мне сил и не позволяло сдаться, несмотря ни на что.
Сделав глубокий вдох, я попыталась выдавить из себя улыбку, хотя, признаться честно, сделать это в тот момент было довольно сложно.
- Я присмотрю за барышней в Ваше отсутствие, - ласково проговорила Пелагея, отвечая на мой безмолвный вопрос.
- Но как же? Я надеюсь, ты же не собираешься одна всю ночь дежурить возле комнаты моей сестры? – попыталась я возразить Пелагее.
Несмотря на то, что женщина работала нашей горничной, я бы уж точно не простила себе, если бы забота о моей сестре хоть как-то навредила ей или же ее самочувствию.
Но на мой вопрос женщина ответила лишь улыбкой.
- Не переживайте, барышня, - чуть слышно проговорила Пелагея, - Аглая и Настасья мне помогут, если в этом возникнет необходимость.
На этих словах женщина вновь ласково улыбнулась, после чего с мольбой в глазах посмотрела на меня.
- Лизавета, если тебя интересует мое мнение, то я во всем солидарен с Пелагеей, - подал голос до этих пор молчавший Александр.
Подойдя ко мне со спины, он осторожно положил свои ладони на мои плечи, после чего, как можно спокойнее, произнес:
- Лизонька, ты самая лучшая сестра на свете. Но, все же, иногда нужно подумать хоть немного и о себе…
На этих словах Саша чуть приобнял меня, прижимая к себе, а мне в ту минуту стоило огромных усилий сдержаться и не расплакаться у всех на виду.
Повернувшись к любимому лицом, я чуть слышно вздохнула, после чего, наконец, согласилась с мнением большинства.
- Думаю, вы оба правы, - чуть слышно пробормотала я, устремляя взгляд в пол, - Пелагея, не оставляй мою сестру одну. Попроси других горничных также периодически заглядывать к ней. А я…
На этих словах я немного замялась, словно пытаясь обдумать не так давно случившееся.
- Я, пожалуй, немного прогуляюсь. Природа всегда помогала мне хоть немного восстановиться и прийти в себя после тяжелых событий.
Я уже собиралась было покинуть особняк, как внезапно почувствовала прикосновение к своей руке.
- Лизавета, attends-moi?подожди меня (фран.). Я составлю тебе компанию, - ласково проговорил Саша, сжимая мою ладонь в своих пальцах.
Его ярко-зеленые глаза все еще искрились от доброты и нежности, и стоило ему лишь коснуться моей руки, как внезапно я забыла обо всем дурном.
В тот момент существовали лишь мы вдвоем.
И я искренне надеялась на то, что мне все же удастся спасти этого прекрасного мужчину и не позволить ему пасть жертвой революции.
В ответ на безмолвный вопрос Александра я лишь молча кивнула и едва заметно улыбнулась.
И стоило нам только покинуть особняк, как внезапно Саша взял меня за руку, после чего зачем-то повел меня в сторону конюшни.
В ту минуту меня охватило дежавю, и на миг я вспомнила тот самый день, когда впервые оказалась в этом странном времени.
Тогда я была еще наивной и глупой девчонкой, которая толком ничего не понимала и не осознавала.
В тот день ноги сами принесли меня в конюшню, а потом…
Потом я попыталась сбежать.
Надо же, как же все это было забавно!
От воспоминаний о прошлом, мои губы непроизвольно растянулись в улыбке, и я даже не заметила, как Саша привел ко мне того самого коня, с которого, собственно, и началось наше с ним знакомство.
- У меня для тебя сюрприз, - улыбнулся Александр, - Только, прошу, ни о чем меня сейчас не спрашивай. Tu comprends? ?Ты поняла? (фран.)
В ответ на просьбу Саши я утвердительно кивнула.
Александр помог мне залезть в седло, после чего и сам запрыгнул на коня.
Не прошло и получаса, как мы оказались возле того самого обрыва, с которого началась наша история и возле которого мы с ним впервые встретились.
Саша помог мне осторожно спуститься, после чего оглянулся по сторонам и весело усмехнулся.
- Ты помнишь тот день, когда мы впервые встретились? – весело спросил он, обращаясь ко мне.
- Такое забудешь, - густо краснея, пролепетала я.
Несмотря на то, что с момента нашей первой встречи, прошло уже несколько месяцев, мне все еще было стыдно за свое бестактное и довольно глупое поведение.
Я уже собиралась было рассказать об этом Александру, как внезапно он подошел ко мне и, сжав мои руки в своих пальцах, улыбнулся своей ослепительной улыбкой.
- В то утро я, впервые за долгие годы, решил вернуться в Россию и навестить свою августейшую семью, которую я не видел лет десять точно.
