неслучайные объятья… кружения и переходы… Немного флирта… шёпот на ушко… глуповатые хихиканья и приятный туман в голове… На медленной, тягучей мелодии мы бросили своих недавних кавалеров, оставив их в полнейшем недоумении, и стали танцевать втроём, изгибаясь, качая бёдрами, запуская руки в волосы, обнимаясь и сверкая глазами. Ну а что?! Разве девочкам не приятно, когда парни пускают слюни, воображая себе всякие фривольности? Мы тоже воображаем…
Ноги гудели, но тело казалось лёгким, как пёрышко: коктейли здесь сбоев не давали. Сцена поплыла перед моими глазами, и я решила выйти ненадолго на воздух, отдышаться.
Санни болтала с музыкантами, Адирэ обвилась вокруг темноволосого красавчика просто гигантского роста, очевидно, рассчитывая на приятное продолжение вечера.
Хмыкнув, я направилась к дверям чуть неровной походкой, довольная проведённым временем и почти забывшая о проблемах на работе. Чёрт дёрнул меня взглянуть в ближайшую к выходу кабинку для свиданий…
За крохотным столиком, развалившись и вытянув ноги, в одиночестве сидел профессор Мавинус. Перед ним стояла полупустая бутылка виски. Рядом валялся небрежно брошенный пиджак.
Обомлев, я пялилась на обтянутые брюками бёдра, полурасстёгнутую мятую рубашку, растрёпанные чёрные волосы, жёсткую линию подбородка.
Серые глаза, наконец, поднялись, и он так и впился в меня взглядом.
Не знаю… злость из-за проекта, алкоголь или что-то ещё всколыхнулись во мне огнём… я просто-таки набросилась на Эрчина.
— Ты, — прошипела я, — влетая в кабинку, — как ты посмел только? Университет доверял тебе! Мы все доверяли! Я рассчитывала… А ты, чёрт, воспользовался нашим доверием, своей должностью! Да ты хоть понимаешь, что натворил! — я почти сорвалась на крик.
Он полоснул меня взглядом, скрипнул зубами, но не произнёс ни слова.
— Уж я прослежу, чтоб ты получил заслуженное наказание, — всё больше расходилась я. — Когда они тебя поймают… — я ткнула в его сторону пальцем и захлебнулась словами, когда он резко схватил меня за запястье, потянув на себя. Я споткнулась и чуть не упала, попыталась вырвать руку, но он держал её мёртвой хваткой.
— Хочешь поговорить, декан, — он снова скрипнул челюстью, — поговорим, но не здесь, — он поднялся, выбрался из-за стола одним движением и потащил меня за собой. Эта бесцеремонность потрясла меня настолько, что первые мгновения я молчала… момент был упущен.
Уже у выхода я краем глаза увидела в толпе светлые волосы, мелькнула ехидная улыбка Саула, и Эрчин вытолкнул меня наружу. Не останавливаясь, он тянул меня куда-то за здание бара, в мрачный, освещаемый только бледными звёздами проулок. Хорошо, хоть, в Тёмном мире всегда тепло, в Основе я бы уже околела.
Развернувшись, он толкнул меня к стене и отпустил. Я тут же попыталась сбежать, но Эрчин поймал меня, не дав сделать и шага, сжал запястья одной рукой и прикрыл мне ладонью рот.
— Ну нет уж, мой милый декан, ты меня выслушаешь. И не вздумай орать: зашью губы. Поняла?
Я закивала: он может. Заклинания у тех, кто якшается с монстрами, гадкие.
Профессор убрал ладонь с моего лица, но меня не отпустил.
— Судя по этому «взрыву», там, в баре, ты уже в курсе кое-каких моих дел. Но ты понимаешь всё неправильно. И они тоже. В преступники записали. Печать поставили, — он ударил ногой по стене, так, что я ощутила её вибрацию спиной. — А я не крал его, слышишь, не крал!
Я что-то пискнула, не решаясь возражать. Вот так, когда он нависал надо мной в тёмноте, когда я видела только грубый силуэт, чувствовала давление на своих руках, вдыхала резкий запах виски и злого мужчины, я реально его боялась.
— Ты… я думал, что мы… А ты сразу сделала выводы и кинулась обвинять. Разве я давал повод? — он шумно дышал и прижимался ближе. — Что я сделал вам такого, декан, чтобы так резко восстать против меня? Зазывать меня к себе месяцами, а потом накинуться… злобно… безапелляционно… Что я сделал тебе, Зулина? — прошептал он мне уже в ухо.
По позвоночнику прошла дрожь, ноги подгибались. Я не могла выдавить из себя ни звука.
Эрчин странно потянул носом, будто принюхиваясь, уткнулся мне в шею.
— М-м… Чем ты пахнешь? Что-то для душа, да? Сладко… всегда сладко. Как тогда, в первый раз…
Я распахнула глаза: образы нашего знакомства так и вспыхивали перед ними.
Он лизнул мою шею, отпустил руки, чтобы тут же обхватить мою талию и вдавить меня в стену.
Я задохнулась.
Я ненавижу тебя… ненавижу… Боже, что ты делаешь? Что мы делаем?
Мне не хватало воздуха.
Он поднял голову, приблизил своё лицо к моему. Во тьме нельзя было разглядеть никаких черт, но он удивительным образом смог. Его рот накрыл мои губы, мягко, но уверенно, не оставляя сомнений в его желаниях.
Да какие уж тут сомнения!
Эрчин приподнял меня выше, вклинившись своими бёдрами между моих ног, и я ощутила, что он более чем готов к схватке.
Я забилась в его объятьях, пытаясь вырваться, выскользнуть, пытаясь сохранить остатки разума. Бесполезно. Он был словно железная статуя, только мягкая и тёплая.
На секунду оторвавшись от меня, он рукой раскрыл мне рот, проведя большим пальцем по нижней губе, и тут же снова впился в меня поцелуем. Язык танцевал внутри и исследовал. Крепкое мужское тело тёрлось об меня, заставляя кожу вспыхивать, а внутренности пылать огнём.
Я забыла, из-за чего мы оказались здесь. Остались только непрекращающиеся глубокие поцелуи и желание, скапливающееся лавовым озером внизу живота. Погрузив ладони в его волосы, я отдалась этой стихии.
Он скользнул ладонью по моей спине, изгибая меня и притягивая ещё ближе, потом ниже, ухватил попку и сжал – не сильно, но заставив меня застонать от нахлынувших ощущений. Рука опустилась на моё бедро, погладила, нырнула в разрез на юбке. Пальцы коснулись трусиков.
Я снова испустила глубокий стон: он поймал его своими губами.
Большой палец задел клитор через насквозь промокший шёлк, мои ноги задрожали и сами собой раздвинулись шире.
Эрчин не медлил. В одно мгновение стянув с меня трусики, он расстегнул свою ширинку, выпуская на свободу твёрдый член, коснувшийся меня головкой.
Он снова стал целовать меня, всасывая в себя нижнюю губу и поглаживая её языком. Одновременно его пальцы творили волшебство у меня между ног: погружались внутрь и скользили обратно, щекотали и надавливали, искали новые и новые точки удовольствия.
Я стонала, уже не прекращая.
Резко приподняв меня ещё выше, он обернул мои ноги вокруг своей талии и в ту же секунду погрузил свой член внутрь, растягивая и наполняя. Профессор не нежничал, толкаясь в меня сильно и часто, чуть ли не вдалбливая меня в стену. Впрочем, я не возражала.
Раздражение ушло, нервное перенапряжение испарилось. Осталось только расплавляющее сердце и тело желание, скручивающееся в торнадо в месте соединения наших тел и, наконец, распрямившееся стрелою, пронзив насквозь. Я кончила с криком. Он последовал за мною через миг.
Ноги мои разжались, и я упала бы, если б он меня не держал.
Прижавшись своим лбом к моему, он стоял, чуть пошатываясь, тоже пытаясь отдышаться.
Сознание потихоньку начало возвращаться. Голос разума собирался было что-то сказать, но был бесцеремонно перебит криком со стороны бара.
— Зулина! Зулина, ну где же ты? Зулина, пожалуйста!
Кричала Санни. Надрыва в её голосе не заметить было нельзя.
Оттолкнув Эрчина – и откуда силы взялись – я торопливо оправила юбку и убежала на зов подруги, не оглядываясь.
Она стояла на ступеньках у входа, тревожно косясь на бар и, завидев меня, тут же кинулась навстречу.
— Зу, пожалуйста, скорее. Нам надо домой, сейчас. Прошу тебя. Адирэ куда-то запропастилась.
Спохватившись, я поняла, что моя сумочка осталась лежать там, в проулке. Возвратиться туда я сейчас не согласилась бы ни под каким предлогом.
— Ладно. Ладно, дорогая. Сейчас. У тебя есть порошок? Я потеряла сумочку.
— Вот, — она протянула мне свою, руки подрагивали.
Через мгновение мы были дома.
Спала я этой ночью плохо. Вертясь под тёплым одеялом, я никак не могла отогнать мысли о прошедшем вечере. Да и немудрено.
Санни не на шутку взволновала меня своим стремительным бегством из «Элизиума», в чём, как я подозревала, какую-то роль сыграл Саул. Однако объясняться она оказалась и, поблагодарив меня за помощь, смылась из коттеджа уже минут через пять после возвращения.
А жаль. Потому что, думая о её проблемах, я на это время могла бы отодвинуть в сторону свои. Но не вышло.
Чёрт! Я занималась сексом с Эрчином, что само по себе было той ещё проблемой на мою голову. И чего б не найти кого попроще, нейтральнее. Нет же! Секс в подворотне Тёмного мира с собственным подчинённым, подозреваемым в преступлении века! Вот мой выбор, ага.
Мои щёки, наверное, были красными, как томаты, судя по тому, как они горели. Впрочем и тело… предательское тело вспыхивало, стоило вернуться в памяти к нашей короткой интерлюдии с профессором… жёсткое трение, скольжение, запах… я постанывала в полусне, в итоге провалившись в мутную дрёму, полную незапоминающихся кошмаров.
Утро настало рано вместе с голодным мурлыканьем чотты. Чотта – это мой питомец, мой любимчик, похожий на помесь кота и медвежонка пушистый зверь с медовой шерстью. Я забрала его из родительского дома лет пять назад, когда мать, поняв, что милый котёнок вырастает в прожорливое пушечное ядро, решила, что домашние животные ей не подходят. По родословной он был Плиниусом, я же звала его просто Плюх. Почему? Правильно: потому что по утрам он плюхался на меня с разбегу, выбивая воздух из лёгких. Никаких шансов поспать подольше, ага.
Раздражённо заворчав, я села в кровати, спихнув приставалу на пол. Открывать глаза не хотелось.
Всё ещё не проснувшись толком, я спустила ноги вниз, нашарила тапочки и пошла на кухню, чуть не споткнувшись о чотту. Сыпанув жареных сверчков в его миску, под утробное ворчание и хруст я включила кофеварку, потом потопала в душ.
Ополоснувшись и почистив зубы, я натянула на себя широкую домашнюю футболку и мягкие шаровары в цветочек – благо, сегодня у меня выходной, можно без дресс-кода. Можно вообще из дома не вылезать.
Всё ещё в сомнамбулическом состоянии я налила себе кофе и едва успела пригубить бодрящий напиток, как трель дверного звонка наполнила дом, пронзив голову. Всё-таки не надо было вчера мешать напитки. Шоты у Нив коварны. Я поморщилась и направилась к дверям.
Посмотрев в глазок, я охнула, мгновенно проснувшись. Воспоминания окатили меня ледяной волной.
Может, не открывать?
— Зулина, я знаю, ты дома. Открывай, не будь трусихой, — мужской голос был до боли знакомым. — Учти, я не собираюсь уходить. Вот сяду на крылечке и буду ждать… подумаешь, соседи увидят, а?
Я охнула снова.
Вот чёрт, только этого мне не хватало… Сплетники… Старушка Глория наверняка уже встала.
— Зулина, нам надо поговорить. Ты забыла кое-что…
Я распахнула дверь.
Эрчин стоял на пороге. Джинсы, коричневая замшевая куртка-бомбер на овчине и серо-голубой свитер, подчёркивающий смеющиеся глаза. На поднятой руке болталась моя сумочка и… вот же, сволочь… трусики.
Он оглядел меня всю сверху вниз и обратно, не упустив ни растрёпанных волос, ни помятой одежды, ни чистого, без капли макияжа, лица.
— Милый костюмчик, — профессор усмехнулся, чуть вздёрнув бровь.
Нет, вы посмотрите, он издевается.
Я чуть было не захлопнула дверь, наверняка ударив бы его по носу. Но Эрчин оказался проворнее: подставив ногу, он удержал створку, быстро шагнул впёред, оттесняя меня от входа, и аккуратно прикрыл дверь уже за своей спиной, заперев её на щеколду.
Я распахнула глаза, собираясь заорать от такой бесцеремонности.
— Ладно, декан, — примирительно сказал он, — не злись. Нам надо поговорить. Я тебя не трону.
Развернувшись, я промаршировала было к оставленному на столе кофе, как услышала:
— Хотя попка у тебя в этих штанах что надо! А я с первого дня в Азуине хотел трахнуть декана.
Я просто взвилась. Кинувшись назад я налетела на него, пихнула, забарабанила кулачками по груди, одновременно пытаясь стукнуть нахала ногой. Он только хохотал и уворачивался. Потом схватил меня в охапку – почти как вчера – и поднял на уровень глаза в глаза. Принесённые вещи упали на пол.
Фыркая, я завертелась, но прижатые к бокам руки не давали мне особых шансов.
Эрчин потёрся носом о мою щёку, прижал меня крепче.
— Ах, Зу, ты даже не представляешь, чего мне стоило сдерживаться… После свинча…
Плюх выбрал именно этот момент, чтоб потереться о ноги незваного гостя: мужчин он обожал почему-то, а здесь видел редко. Эрчин отвлёкся на мурлыканье, чуть ослабив объятья, чем я и воспользовалась, вырвавшись и отбежав на середину гостиной.
— Вон! — пальцем я указала на дверь, пытаясь отдышаться. Профессор меня проигнорировал.
Нагнувшись, он почесал чотту за ушком.
— Вот, значит, отчего свинч… ещё бы, такой милаха тут…
— Вон! — снова повторила я, не надеясь, впрочем, что наглец послушается и уйдёт.
— Ладно тебе, Зулина! Не злись, — он выпрямился и поднял руки, словно сдаваясь. —Обещаю, я не стану приставать, — он отошёл к дивану, уселся, словно у себя дома. — Просто поговорим.
— Я не… мы не… Это всё было ошибкой, — я схватила с полу злополучное бельё и клатч, растерялась на миг, потом унесла их в ванную, так быстро, что можно было подумать, за мной гонятся. Переведя дух, я побрызгала в лицо водой, пригладила волосы, торчавшие в разные стороны как у сказочной ведьмы, и вышла обратно уже спокойно. Как же я старалась казаться холодной и рассудительной, хотя хотелось просто сбежать и запереться, лишь бы не возвращаться к щекотливой теме.
Выйдя, я застала его у стола, наливающим и себе чашку кофе. Вот же бесцеремонный.
Никак не прокомментировав такое самоуправство, я обогнула стол, оставляя между нами как можно больше пространства, и села, подогнув ноги под стул. Плюх тут же улёгся рядом.
— Говори, чего хотел. И знай, я вчера была не в себе, выпила лишнего и…
— Я не об этом, — Эрчин отмахнулся, оставив меня недоуменно хлопать глазами, и прошёлся по гостиной.
— Милый домик, — заметил он, обозревая большую светлую комнату, объединяющую холл, гостиную, столовую и кухню, с гладко оштукатуренными и выкрашенными в бледно-зелёный стенами, старым деревянным полом из широких досок и высоким арочным потолком, — сразу видно, чем занимается его хозяйка, — он кивнул на расставленные и развешенные повсюду домашние цветы. — Уютно.
— Ты пришёл обсудить, как я живу? — я цедила слова сквозь зубы, злясь на его невозмутимость и собственную взбудораженность.
— Нет, — он обернулся и пристально посмотрел на меня. — Я пришёл поговорить о краже Изумрудного Азуина.
Я поперхнулась кофе.
Вот скажите, разве можно поперхнуться чем-то элегантно? Ну, нет, конечно. Откашливаясь, я забрызгала всю футболку. Эрчин с беспокойством в глазах кинулся было ко мне, но я остановила его коротким жестом.
— Всё… всё в порядке. Я в норме, — прохрипела я. — Умеешь ты начать тему, да уж.
— Извини, — он замялся. — Нет. Я хотел поговорить и о нас, но…
— Даже не думай! Нет никаких нас. Просто ошибка. Разовое помешательство.
— Ну, хорошо, перенесём… Тогда об Азуине, — он крутнул шеей, явно нервничая.
— Что, признаться пришёл?! — я не скрывала ехидства.
Ноги гудели, но тело казалось лёгким, как пёрышко: коктейли здесь сбоев не давали. Сцена поплыла перед моими глазами, и я решила выйти ненадолго на воздух, отдышаться.
Санни болтала с музыкантами, Адирэ обвилась вокруг темноволосого красавчика просто гигантского роста, очевидно, рассчитывая на приятное продолжение вечера.
Хмыкнув, я направилась к дверям чуть неровной походкой, довольная проведённым временем и почти забывшая о проблемах на работе. Чёрт дёрнул меня взглянуть в ближайшую к выходу кабинку для свиданий…
За крохотным столиком, развалившись и вытянув ноги, в одиночестве сидел профессор Мавинус. Перед ним стояла полупустая бутылка виски. Рядом валялся небрежно брошенный пиджак.
Обомлев, я пялилась на обтянутые брюками бёдра, полурасстёгнутую мятую рубашку, растрёпанные чёрные волосы, жёсткую линию подбородка.
Серые глаза, наконец, поднялись, и он так и впился в меня взглядом.
Не знаю… злость из-за проекта, алкоголь или что-то ещё всколыхнулись во мне огнём… я просто-таки набросилась на Эрчина.
— Ты, — прошипела я, — влетая в кабинку, — как ты посмел только? Университет доверял тебе! Мы все доверяли! Я рассчитывала… А ты, чёрт, воспользовался нашим доверием, своей должностью! Да ты хоть понимаешь, что натворил! — я почти сорвалась на крик.
Он полоснул меня взглядом, скрипнул зубами, но не произнёс ни слова.
— Уж я прослежу, чтоб ты получил заслуженное наказание, — всё больше расходилась я. — Когда они тебя поймают… — я ткнула в его сторону пальцем и захлебнулась словами, когда он резко схватил меня за запястье, потянув на себя. Я споткнулась и чуть не упала, попыталась вырвать руку, но он держал её мёртвой хваткой.
— Хочешь поговорить, декан, — он снова скрипнул челюстью, — поговорим, но не здесь, — он поднялся, выбрался из-за стола одним движением и потащил меня за собой. Эта бесцеремонность потрясла меня настолько, что первые мгновения я молчала… момент был упущен.
Уже у выхода я краем глаза увидела в толпе светлые волосы, мелькнула ехидная улыбка Саула, и Эрчин вытолкнул меня наружу. Не останавливаясь, он тянул меня куда-то за здание бара, в мрачный, освещаемый только бледными звёздами проулок. Хорошо, хоть, в Тёмном мире всегда тепло, в Основе я бы уже околела.
Развернувшись, он толкнул меня к стене и отпустил. Я тут же попыталась сбежать, но Эрчин поймал меня, не дав сделать и шага, сжал запястья одной рукой и прикрыл мне ладонью рот.
— Ну нет уж, мой милый декан, ты меня выслушаешь. И не вздумай орать: зашью губы. Поняла?
Я закивала: он может. Заклинания у тех, кто якшается с монстрами, гадкие.
Профессор убрал ладонь с моего лица, но меня не отпустил.
— Судя по этому «взрыву», там, в баре, ты уже в курсе кое-каких моих дел. Но ты понимаешь всё неправильно. И они тоже. В преступники записали. Печать поставили, — он ударил ногой по стене, так, что я ощутила её вибрацию спиной. — А я не крал его, слышишь, не крал!
Я что-то пискнула, не решаясь возражать. Вот так, когда он нависал надо мной в тёмноте, когда я видела только грубый силуэт, чувствовала давление на своих руках, вдыхала резкий запах виски и злого мужчины, я реально его боялась.
— Ты… я думал, что мы… А ты сразу сделала выводы и кинулась обвинять. Разве я давал повод? — он шумно дышал и прижимался ближе. — Что я сделал вам такого, декан, чтобы так резко восстать против меня? Зазывать меня к себе месяцами, а потом накинуться… злобно… безапелляционно… Что я сделал тебе, Зулина? — прошептал он мне уже в ухо.
По позвоночнику прошла дрожь, ноги подгибались. Я не могла выдавить из себя ни звука.
Эрчин странно потянул носом, будто принюхиваясь, уткнулся мне в шею.
— М-м… Чем ты пахнешь? Что-то для душа, да? Сладко… всегда сладко. Как тогда, в первый раз…
Я распахнула глаза: образы нашего знакомства так и вспыхивали перед ними.
Он лизнул мою шею, отпустил руки, чтобы тут же обхватить мою талию и вдавить меня в стену.
Я задохнулась.
Я ненавижу тебя… ненавижу… Боже, что ты делаешь? Что мы делаем?
Мне не хватало воздуха.
Он поднял голову, приблизил своё лицо к моему. Во тьме нельзя было разглядеть никаких черт, но он удивительным образом смог. Его рот накрыл мои губы, мягко, но уверенно, не оставляя сомнений в его желаниях.
Да какие уж тут сомнения!
Эрчин приподнял меня выше, вклинившись своими бёдрами между моих ног, и я ощутила, что он более чем готов к схватке.
Я забилась в его объятьях, пытаясь вырваться, выскользнуть, пытаясь сохранить остатки разума. Бесполезно. Он был словно железная статуя, только мягкая и тёплая.
На секунду оторвавшись от меня, он рукой раскрыл мне рот, проведя большим пальцем по нижней губе, и тут же снова впился в меня поцелуем. Язык танцевал внутри и исследовал. Крепкое мужское тело тёрлось об меня, заставляя кожу вспыхивать, а внутренности пылать огнём.
Я забыла, из-за чего мы оказались здесь. Остались только непрекращающиеся глубокие поцелуи и желание, скапливающееся лавовым озером внизу живота. Погрузив ладони в его волосы, я отдалась этой стихии.
Он скользнул ладонью по моей спине, изгибая меня и притягивая ещё ближе, потом ниже, ухватил попку и сжал – не сильно, но заставив меня застонать от нахлынувших ощущений. Рука опустилась на моё бедро, погладила, нырнула в разрез на юбке. Пальцы коснулись трусиков.
Я снова испустила глубокий стон: он поймал его своими губами.
Большой палец задел клитор через насквозь промокший шёлк, мои ноги задрожали и сами собой раздвинулись шире.
Эрчин не медлил. В одно мгновение стянув с меня трусики, он расстегнул свою ширинку, выпуская на свободу твёрдый член, коснувшийся меня головкой.
Он снова стал целовать меня, всасывая в себя нижнюю губу и поглаживая её языком. Одновременно его пальцы творили волшебство у меня между ног: погружались внутрь и скользили обратно, щекотали и надавливали, искали новые и новые точки удовольствия.
Я стонала, уже не прекращая.
Резко приподняв меня ещё выше, он обернул мои ноги вокруг своей талии и в ту же секунду погрузил свой член внутрь, растягивая и наполняя. Профессор не нежничал, толкаясь в меня сильно и часто, чуть ли не вдалбливая меня в стену. Впрочем, я не возражала.
Раздражение ушло, нервное перенапряжение испарилось. Осталось только расплавляющее сердце и тело желание, скручивающееся в торнадо в месте соединения наших тел и, наконец, распрямившееся стрелою, пронзив насквозь. Я кончила с криком. Он последовал за мною через миг.
Ноги мои разжались, и я упала бы, если б он меня не держал.
Прижавшись своим лбом к моему, он стоял, чуть пошатываясь, тоже пытаясь отдышаться.
Сознание потихоньку начало возвращаться. Голос разума собирался было что-то сказать, но был бесцеремонно перебит криком со стороны бара.
— Зулина! Зулина, ну где же ты? Зулина, пожалуйста!
Кричала Санни. Надрыва в её голосе не заметить было нельзя.
Оттолкнув Эрчина – и откуда силы взялись – я торопливо оправила юбку и убежала на зов подруги, не оглядываясь.
Она стояла на ступеньках у входа, тревожно косясь на бар и, завидев меня, тут же кинулась навстречу.
— Зу, пожалуйста, скорее. Нам надо домой, сейчас. Прошу тебя. Адирэ куда-то запропастилась.
Спохватившись, я поняла, что моя сумочка осталась лежать там, в проулке. Возвратиться туда я сейчас не согласилась бы ни под каким предлогом.
— Ладно. Ладно, дорогая. Сейчас. У тебя есть порошок? Я потеряла сумочку.
— Вот, — она протянула мне свою, руки подрагивали.
Через мгновение мы были дома.
Глава 7
Спала я этой ночью плохо. Вертясь под тёплым одеялом, я никак не могла отогнать мысли о прошедшем вечере. Да и немудрено.
Санни не на шутку взволновала меня своим стремительным бегством из «Элизиума», в чём, как я подозревала, какую-то роль сыграл Саул. Однако объясняться она оказалась и, поблагодарив меня за помощь, смылась из коттеджа уже минут через пять после возвращения.
А жаль. Потому что, думая о её проблемах, я на это время могла бы отодвинуть в сторону свои. Но не вышло.
Чёрт! Я занималась сексом с Эрчином, что само по себе было той ещё проблемой на мою голову. И чего б не найти кого попроще, нейтральнее. Нет же! Секс в подворотне Тёмного мира с собственным подчинённым, подозреваемым в преступлении века! Вот мой выбор, ага.
Мои щёки, наверное, были красными, как томаты, судя по тому, как они горели. Впрочем и тело… предательское тело вспыхивало, стоило вернуться в памяти к нашей короткой интерлюдии с профессором… жёсткое трение, скольжение, запах… я постанывала в полусне, в итоге провалившись в мутную дрёму, полную незапоминающихся кошмаров.
Утро настало рано вместе с голодным мурлыканьем чотты. Чотта – это мой питомец, мой любимчик, похожий на помесь кота и медвежонка пушистый зверь с медовой шерстью. Я забрала его из родительского дома лет пять назад, когда мать, поняв, что милый котёнок вырастает в прожорливое пушечное ядро, решила, что домашние животные ей не подходят. По родословной он был Плиниусом, я же звала его просто Плюх. Почему? Правильно: потому что по утрам он плюхался на меня с разбегу, выбивая воздух из лёгких. Никаких шансов поспать подольше, ага.
Раздражённо заворчав, я села в кровати, спихнув приставалу на пол. Открывать глаза не хотелось.
Всё ещё не проснувшись толком, я спустила ноги вниз, нашарила тапочки и пошла на кухню, чуть не споткнувшись о чотту. Сыпанув жареных сверчков в его миску, под утробное ворчание и хруст я включила кофеварку, потом потопала в душ.
Ополоснувшись и почистив зубы, я натянула на себя широкую домашнюю футболку и мягкие шаровары в цветочек – благо, сегодня у меня выходной, можно без дресс-кода. Можно вообще из дома не вылезать.
Всё ещё в сомнамбулическом состоянии я налила себе кофе и едва успела пригубить бодрящий напиток, как трель дверного звонка наполнила дом, пронзив голову. Всё-таки не надо было вчера мешать напитки. Шоты у Нив коварны. Я поморщилась и направилась к дверям.
Посмотрев в глазок, я охнула, мгновенно проснувшись. Воспоминания окатили меня ледяной волной.
Может, не открывать?
— Зулина, я знаю, ты дома. Открывай, не будь трусихой, — мужской голос был до боли знакомым. — Учти, я не собираюсь уходить. Вот сяду на крылечке и буду ждать… подумаешь, соседи увидят, а?
Я охнула снова.
Вот чёрт, только этого мне не хватало… Сплетники… Старушка Глория наверняка уже встала.
— Зулина, нам надо поговорить. Ты забыла кое-что…
Я распахнула дверь.
Эрчин стоял на пороге. Джинсы, коричневая замшевая куртка-бомбер на овчине и серо-голубой свитер, подчёркивающий смеющиеся глаза. На поднятой руке болталась моя сумочка и… вот же, сволочь… трусики.
Он оглядел меня всю сверху вниз и обратно, не упустив ни растрёпанных волос, ни помятой одежды, ни чистого, без капли макияжа, лица.
— Милый костюмчик, — профессор усмехнулся, чуть вздёрнув бровь.
Нет, вы посмотрите, он издевается.
Я чуть было не захлопнула дверь, наверняка ударив бы его по носу. Но Эрчин оказался проворнее: подставив ногу, он удержал створку, быстро шагнул впёред, оттесняя меня от входа, и аккуратно прикрыл дверь уже за своей спиной, заперев её на щеколду.
Я распахнула глаза, собираясь заорать от такой бесцеремонности.
— Ладно, декан, — примирительно сказал он, — не злись. Нам надо поговорить. Я тебя не трону.
Развернувшись, я промаршировала было к оставленному на столе кофе, как услышала:
— Хотя попка у тебя в этих штанах что надо! А я с первого дня в Азуине хотел трахнуть декана.
Я просто взвилась. Кинувшись назад я налетела на него, пихнула, забарабанила кулачками по груди, одновременно пытаясь стукнуть нахала ногой. Он только хохотал и уворачивался. Потом схватил меня в охапку – почти как вчера – и поднял на уровень глаза в глаза. Принесённые вещи упали на пол.
Фыркая, я завертелась, но прижатые к бокам руки не давали мне особых шансов.
Эрчин потёрся носом о мою щёку, прижал меня крепче.
— Ах, Зу, ты даже не представляешь, чего мне стоило сдерживаться… После свинча…
Плюх выбрал именно этот момент, чтоб потереться о ноги незваного гостя: мужчин он обожал почему-то, а здесь видел редко. Эрчин отвлёкся на мурлыканье, чуть ослабив объятья, чем я и воспользовалась, вырвавшись и отбежав на середину гостиной.
— Вон! — пальцем я указала на дверь, пытаясь отдышаться. Профессор меня проигнорировал.
Нагнувшись, он почесал чотту за ушком.
— Вот, значит, отчего свинч… ещё бы, такой милаха тут…
— Вон! — снова повторила я, не надеясь, впрочем, что наглец послушается и уйдёт.
— Ладно тебе, Зулина! Не злись, — он выпрямился и поднял руки, словно сдаваясь. —Обещаю, я не стану приставать, — он отошёл к дивану, уселся, словно у себя дома. — Просто поговорим.
— Я не… мы не… Это всё было ошибкой, — я схватила с полу злополучное бельё и клатч, растерялась на миг, потом унесла их в ванную, так быстро, что можно было подумать, за мной гонятся. Переведя дух, я побрызгала в лицо водой, пригладила волосы, торчавшие в разные стороны как у сказочной ведьмы, и вышла обратно уже спокойно. Как же я старалась казаться холодной и рассудительной, хотя хотелось просто сбежать и запереться, лишь бы не возвращаться к щекотливой теме.
Выйдя, я застала его у стола, наливающим и себе чашку кофе. Вот же бесцеремонный.
Никак не прокомментировав такое самоуправство, я обогнула стол, оставляя между нами как можно больше пространства, и села, подогнув ноги под стул. Плюх тут же улёгся рядом.
— Говори, чего хотел. И знай, я вчера была не в себе, выпила лишнего и…
— Я не об этом, — Эрчин отмахнулся, оставив меня недоуменно хлопать глазами, и прошёлся по гостиной.
— Милый домик, — заметил он, обозревая большую светлую комнату, объединяющую холл, гостиную, столовую и кухню, с гладко оштукатуренными и выкрашенными в бледно-зелёный стенами, старым деревянным полом из широких досок и высоким арочным потолком, — сразу видно, чем занимается его хозяйка, — он кивнул на расставленные и развешенные повсюду домашние цветы. — Уютно.
— Ты пришёл обсудить, как я живу? — я цедила слова сквозь зубы, злясь на его невозмутимость и собственную взбудораженность.
— Нет, — он обернулся и пристально посмотрел на меня. — Я пришёл поговорить о краже Изумрудного Азуина.
***
Я поперхнулась кофе.
Вот скажите, разве можно поперхнуться чем-то элегантно? Ну, нет, конечно. Откашливаясь, я забрызгала всю футболку. Эрчин с беспокойством в глазах кинулся было ко мне, но я остановила его коротким жестом.
— Всё… всё в порядке. Я в норме, — прохрипела я. — Умеешь ты начать тему, да уж.
— Извини, — он замялся. — Нет. Я хотел поговорить и о нас, но…
— Даже не думай! Нет никаких нас. Просто ошибка. Разовое помешательство.
— Ну, хорошо, перенесём… Тогда об Азуине, — он крутнул шеей, явно нервничая.
— Что, признаться пришёл?! — я не скрывала ехидства.
