- Жозефин! Жозэ! Проснись! Надо проснуться!
В этой кромешной тьме он не видел ее лица, но чувствовал: Жозефин мучается, она в опасности, возможно, умирает. И помочь ей Бэла мог, только совершив нечто еще более опасное.
- Никогда не спи рядом с алматлансангом, - пробормотал он. - Твои сны — его пища. И он всегда хочет еще, и еще, и еще, пока не выпьет твой разум до дна…
Бэла прижался лбом к горячему лбу Жозефин и нырнул в ледяную воду.
* * *
Крепкие надежные руки обхватили Жозефин и рванули наверх. Вынырнув на поверхность, она жадно схватила ртом холодный воздух. Она была измотана до предела, измотана физически, несмотря на то, что прекрасно осознавала: все это лишь сон. Выбравшись на песчаный берег, узкую полоску под обрывом, Жозефин привалилась к отвесной стене, пытаясь стать меньше, скрыться от ледяных брызг и пронизывающего ветра.
- Замерзла?
Жозефин не могла посмотреть Бэле в глаза, словно между ними была какая-то постыдная тайна. Словно она нарочно подглядела нечто интимное. А его всегда такие горячие руки легли вдруг на плечи, заставляя вздрогнуть, и принялись энергично растирать закоченевшее тело.
- Мы должны кое-что сделать.
Жозефин подняла наконец взгляд. Бэла улыбнулся ей и пояснил:
- Выбраться отсюда, и быстро. С каждой минутой ты теряешь силы.
- Кажется, и их все уже растеряла… - пробормотала Жозефин.
Бэла покачал головой.
- Это очень серьезно. Этот дом… Назовем его ловцом снов. Он поедает тебя изнутри, гоняя по твоим и чужим снам и воспоминаниям. Здесь очень легко заблудиться, затеряться, остаться навсегда. Он будет долго тебя переваривать.
- И что делать? - севшим от холода, а еще больше от нарисованной перспективы голосом спросила Жозефин.
Бэла поморщился.
- Уходить знакомыми дорогами. Но это может быть неприятно.
- Тебе или мне?
- Нам нужна Леопольди, - ушел от ответа Бэла. - Она всегда знает дорогу. Лучше бы, конечно, Картографа, но так близко к Дому Дверей его не найдешь. Пошли.
Бэла взял ее за руку и потянул за собой. Выбравшись на утес, Жозефин не нашла ни дома, ни церкви. Кругом было поле, осенне-рыжее; его перерезала широкая дорога, на краю которой стояло невысокое двухэтажное здание. На ветру со скрипом раскачивалась грубо намалеванная вывеска. Распахнув дверь, Бэла толкнул Жозефин внутрь и указал на дальний угол.
- Туда.
Это была весьма старая и весьма живописная, хотя и довольно грязная таверна. В очаге горел ярко огонь, над полкой, на которой в ряд стояли масляные лампы, висел потемневший портрет.
- Это Леопольд, - сказал Бэла. - Император.* Я как-то пел в его присутствии.
Жозефин продолжала разглядывать расписные тарелки на стенах, темные столы и тихую, призрачную публику. Тавернщик поставил на стол кувшин, от которого несло кислым дешевым вином, и ушел, тяжело шагая и чуть заваливаясь влево.
- Хорошие руки. Руки мужчины. Руки воина.
Бэла едва слышно застонал.
- Опять?!
Жозефин посмотрела на говорившую. Довольно уродливая, дряхлая одноглазая старуха в засаленном цветастом платье. А рядом с ней, понурившись, сидел сам Бэла в нежно-зеленом камзоле, с непривычно короткими всклокоченными волосами. Скомканный парик лежал подле него на лавке.
- Старуху зовут Леопольди, - тихо сказал тот Бэла, что сидел рядом. - Она очень мудра. И очень стара. И хитра. Я сам видел, как она умерла и была похоронена, и тем не менее ее частенько видят живой.
- Здравствуй, красавец, - старуха подсела к их столу. - Что ты здесь делаешь?
- Мы заблудились, - мрачно ответил Бэла.
Леопольди расхохоталась.
- И ты ищешь моей помощи? Снова? Ты ведь знаешь, кто тебе может помочь. Йерма. И ты помнишь, что она берет в уплату. У девушки, которая хотела летать…
- Йерма взяла четверть жизни, - оборвал старуху Бэла. - Нет. Я не желаю видеться с Йермой.
- Что, все еще злишься?
- Нет. Просто не хочу ее видеть.
«Кто такая Йерма?» - немного ревниво подумала Жозефин.
- Наша госпожа сейчас здесь, - сказала старуха, - так что тебе не избежать встречи не с одной, так с другой. Тебе нужен фонарь.
Бэла подался вперед.
- Послушай, старая ведьма. Теперь ты меня не напугаешь. Я стал старше.
- Но не умнее, - ухмыльнулась Леопольди. - Помнишь Петро? Найди его и забери лампу.
Бэла слегка побледнел.
- Не одна, так другая, - со смехом напомнила старуха и исчезла.
- Кто такая Йерма? - вопрос сорвался с языка Жозефин прежде, чем она успела остановиться.
- Это не важно.
- А мне кажется, важно.
- Это не твое дело, - отрезал Бэла. - Пошли.
-------------
* Леопольд II - Император Священной Римской Империи в 1790-1792 годах
* * *
Солнце закатилось за горизонт, и равнина погрузилась в красноватые сумерки. Поднялся ветер, рвущий траву и закручивающий дорожную пыль маленькими смерчами. И все же, Бэла знал — это не более чем умело написанная декорация. Театральный задник. Не одна, так другая…
Жозефин шла, отставая на шаг, угрюмая и обиженная. Он, наверное, был с ней слишком резок. Неоправданно резок, потому что здесь и сейчас она имела право знать правду.
- Йерма это…
Ветер принес звук скрипок.
* * *
- Вышвырни его, Петро, - велела молодая женщина. - И старую ведьму тоже.
Она была красива так же, как и безжалостна. Она чем-то походила на цыганку Эспуму из призрачного видения. Так же позванивали браслеты на руках и ногах, так же покачивались в ушах тяжелые серьги.
- Протяни ей руку, - шепнула Леопольди. - Покажи ладонь.
Бэла послушно протянул руку раскрытой ладонью вверх. Йерма несколько секунд рассматривала линии, после чего отрывисто приказала:
- Иди за мной.
Бэла послушно забрался в кибитку. Внутри странно пахло: маслами и пряностями и еще чем-то сладким и полузнакомым. Свет от лампы плясал на ярких, ковром затянутых стенах. Йерма указала на гору подушек на полу.
- Садись и рассказывай.
Бэла послушно опустился на подушки.
- Меня зовут Бэла Тибор Бласко…
- Это я и так знаю. Зачем ты пришел?
- На меня наложено проклятье…
Йерма сощурилась.
- Да… И это я вижу. Очень старое, даже древнее проклятье. Но я не вижу, в чем оно состоит.
- Это родовое проклятье. О его появлении есть много легенд, но… - Бэла поморщился. Прежде эти легенды забавляли его. - Ни одна не отличается достоверностью.
- Расскажи, - кивнула Йерма, - что знаешь.
- Чаще всего рассказывают следующее: мой предок, князь Бласко Бездомный лишился своего замка при каких-то постыдных обстоятельствах. О них не говорили, а теперь уже они позабылись. Так или иначе, ему нужно было выгодно жениться на богатой женщине. Он выбрал себе в жены графиню Целию, владелицу нашего нынешнего замка. А потом влюбился в некую то ли крестьянку, то ли цыганку. Построил для нее маленький охотничий домик на озере, где проводил дни и ночи без сна и отдыха в постоянных удовольствиях. Княгиня Целия терпела долго, но года муж совсем о ней позабыл, прокляла любовников. Сказала, что никогда больше им не придется уснуть.
- Ты альматлансанг, - сказала Йерма. - Ты покинешь табор немедленно.
* * *
- Что такого опасного в альматлансангах? - спросила Жозефин.
Бэла подкинул в огонь ветки и покосился на кибитку, крытую цветастым ковром. Петро перековывал лошадь у дальнего костра и делал вид, что не замечает незваных гостей.
На табор опустилась ночь. Бэла хорошо помнил свою первую ночь здесь. После того, как он упросил-таки Йерму, добрейшую Йерму позволить ему остаться хотя бы до утра.
- Мой двоюродный дед не верил в проклятие. Даже когда его начала мучить непрекращающаяся бессонница. Дед был безрассуден. Кроме того, он любил мою бабушку. Однажды она увидела его во сне. Они гуляли по чудесным местам, которые не увидеть наяву. А потом все стали замечать, что бабушка бледнеет и худеет. Через неделю от нее осталась лишь тень. Мы как вампиры, Жозефин. Не можем спать и можем обходиться без еды. Потому что наша пища — сила спящих. Если путешествие затянется, ты умрешь.
Она не испугалась. Как всегда — глупое, опасное бесстрашие. Почему эта девчонка не боялась того, чего следует, для него оставалось непостижимой загадкой. Возможно и в самом деле дурная наследственность? Вместо того, чтобы отшатнуться, как это сделала когда-то прекрасно осознающая опасность Йерма, Жозефин подсела ближе.
- Этот Петро действительно может нам помочь?
Бэла обрадовался смене темы.
- Петро — лучший фонарщик в здешних краях. Вещи, которые он делает, помогают найти дорогу и живым, и мертвым.
- Он и сам, похоже, давно умер, - пробормотала Жозефин.
- Он живет во снах, - поправил Бэла.
- Значит, он не более чем воспоминание, - проницательно заметила Жозефин. - Это грустно.
- Да, наверное…
Петро подошел и поставил на землю рядом с костром расписную фаянсовую бутыль, от которой резко и мерзко пахло дешевым вином. Бэла ненавидел сам запах алкоголя, и он, должно быть, именно потому преследовал его. Назло.
- Она не хочет видеть тебя, - сказал Петро.
- Совпадение. Я тоже не горю желанием с ней встречаться, - Бэла поворошил длинной палкой угли. - Мне нужна твоя помощь. Мы с Жозефин должны отсюда выбраться как можно скорее.
Петро сделал большой глоток прямо из горлышка бутылки и внимательно посмотрел на Жозефин.
- Да, вам надо спешить. Завтра утром у вас будет фонарь. Можете остаться здесь, но не приближайтесь к кибиткам.
Петро ушел, по счастью прихватив бутыль с собой. Бэла стянул куртку и бросил ее на колени Жозефин.
- Надень. Ночью будет холодно.
Вытянувшись на траве, он закинул руки за голову и принялся смотреть на чужие, ненастоящие звезды.
* * *
Очень странно было спать и видеть сон и в этом сне видеть сон, и осознавать все это. Жозефин сидела на подушках в крытой ковром кибитке и вдыхала тяжелый запах благовоний. На Бэлу и цыганку она старалась не смотреть. И наплевать ей было, чем они там занимаются. Йерма ей в принципе не нравилась. Жозефин пнула осколки кувшина, разбросанные по полу. Чушь какая! Она всегда думала, что такое бывает только в книгах. Пять осколков разной величины.
- Я всегда буду с тобой, - шептала Йерма.
- Лучше не засыпать, Жозэ.
Бэла так сильно сдавил ее руку, что Жозефин зашипела от боли. И открыла глаза. Небо над головой было неимоверно звездным и совершенно ненастоящим.
- Другие созвездия…
- Самое красивое небо над Фейром. Я видела или не видела его.
Жозефин поспешно села и отодвинулась от Бэлы. Йерма стояла босая, и ножные браслеты звенели, когда она едва заметно переступала с ноги на ногу. От шитой из цветных шалей расклешенной юбки пахло благовонным дымом.
- Поднимайтесь. Вы должны уйти.
- Почему? - спросил Бэла. Он так и остался лежать, даже голову от земли не оторвал.
- Вы опасны для нас.
- Вы даже не существуете! - возмутилась Жозефин.
- Все существуют. Так или иначе, - ровным голосом ответила Йерма. - Вы должны уйти.
Бэла поднялся наконец на ноги и аккуратно задвинул также вскочившую Жозефин за спину, будто бы ей грозила какая-то опасность.
- Нам нужен фонарь, и Петро обещал дать нам его утром.
- Петро ничего не даст вам, - покачала головой Йерма. - Так что уходите.
Жозефин невольно задумалась: Йерма вызывает у нее такую неприязнь из-за ревности, или в ней и в самом деле есть нечто дурное?
- Мы не выберемся без помощи Петро, - сказал Бэла.
- Ты прекрасно знаешь, что вам уже ничто не поможет.
- Пошли, - Жозефин сжала руку Бэлы. - Пошли. Мы что-нибудь придумаем.
Бэла с минуту смотрел на Йерму не отрываясь, потом отвел взгляд и кивнул.
- Пошли. Прощай, Йерма.
Жозефин почти тащила его за собой. То и дело Бэла оглядывался назад через плечо. В какой-то момент Жозефин не утерпела и тоже оглянулась, и увидела Йерму, неподвижно стоящую на краю поляны. Блики от костра золотили бахрому у нее на юбке.
- Могу я задать личный вопрос? - решилась наконец Жозефин.
- Я скажу «нет», но ты ведь его все равно задашь, - пожал плечами Бэла.
- Ты любишь ее?
- Следовало бы уточнить «бестактный личный вопрос», - хмыкнул Бэла. - Ответ: нет. Наверное нет.
- А любил?
- Один вопрос, - сказал Бэла и пошел быстрее.
Жозефин еле поспевала за ним.
- Мне она не нравится. Она несколько… озлобленная.
- Она — воспоминание. И я на нее злюсь. Еще неуместные вопросы и замечания будут?
- Извини, - пробормотала Жозефин и сменила тему. - Куда мы идем?
- В Библиотеку.
Жозефин вскинула брови.
- Зачем нам с тобой идти в библиотеку. Нам, вроде как, надо отсюда выбраться.
- Вот потому-то мы и идем в Библиотеку, - кивнул Бэла. - Нам нужен Библиотекарь.
- Тот самый справедливый бог?
- М-м-м. Идем, - только и сказал Бэла.
* * *
- Смерть пуста и непродуктивна.
Зашуршала бумага. Раздражающий звук. Жозефин открыла глаза, пытаясь сообразить, где на этот раз находится. Кругом была темнота, которую кое-как рассеивал лишь свет единственной свечи. И было в увиденном что-то от картин Караваджо или Ленэна. Подле свечи сидела то ли темнолицая цыганка, а то ли и вовсе — негритянка с пышной гривой волос-пружинок, едва удерживаемых ярко-алой косынкой. Руки ее в алых же митенках тасовали засаленную колоду карт.
- Ты напугана.
- Что там происходит? - Жозефин, ничуть не удивленная этим новым видением, указала на возникший вдалеке новый еще один источник света, мерцание костра.
Старуха выложила в ряд три карты со странными, почти абстрактными рисунками.
- Похороны.
- Чьи?
- Твоего друга.
По коже пробежал холодок.
- Могу я подойти и взглянуть?
Жозефин сама не знала, зачем спрашивает. Словно бы ей требовалось разрешение. Поднявшись с подушек, она прошла через темноту. Возле костра собралась горстка людей в белых одеждах, вышитых алым шелком. Звук скрипки нервировал, пугал, и, похоже, не только ее, но и самих участников церемонии. Йерма стояла в изголовье могилы и смотрела вниз, в темную яму очень странным взглядом. Губы ее шевелились. Жозефин ох как не нравилась эта женщина, а еще больше то, что в основе неприязни лежит ревность. Жозефин привыкла уже, что признак принадлежит ей, а он принадлежал кому-то другому.
В действительности он ведь не принадлежал никому. Он сам по себе.
- И будут они бродить по земле, - произнес нараспев голос из темноты, - жестоко угнетенные и голодные, и во время голода будут злиться, хулить Царя своего и Бога своего*.
Жозефин присела на корточки возле ямы и посмотрела на Бэлу. Она должна была думать о нем, как о теле, о мертвеце, о покойнике, но не получилось. Кроме того, технически, как сам он любил повторять, он не был мертвым. Бэла походил на спящего, опущенные ресницы роняли трепещущую тень на скулы, а скрещенные на груди руки едва заметно подрагивали. Жозефин никак не могла увязать его с грудой костей в сундуке.
- И взглянут вверх, и посмотрят на землю, и вот горе и мрак; густая тьма, и будут повержены во тьму. Но не всегда будет мрак там, где теперь он огустел*.
Жозефин нагнулась низко и прикоснулась к переплетенным пальцам Бэлы. Ощутила слабое пожатие в ответ. Глаза его медленно открылись, необыкновенно черные и совершенно пустые.
- Проснись! Проснись! Жозефин! Нельзя! Тут нельзя спать!
Горячие руки стиснули плечи и хорошенько встряхнули ее.
- Проснись!
Жозефин открыла глаза, обессиленно привалилась к Бэле и прижалась щекой к его щеке. От волос пахло дымам того, погребального костра.
В этой кромешной тьме он не видел ее лица, но чувствовал: Жозефин мучается, она в опасности, возможно, умирает. И помочь ей Бэла мог, только совершив нечто еще более опасное.
- Никогда не спи рядом с алматлансангом, - пробормотал он. - Твои сны — его пища. И он всегда хочет еще, и еще, и еще, пока не выпьет твой разум до дна…
Бэла прижался лбом к горячему лбу Жозефин и нырнул в ледяную воду.
Прода от 27.06.2019, 22:00
* * *
Крепкие надежные руки обхватили Жозефин и рванули наверх. Вынырнув на поверхность, она жадно схватила ртом холодный воздух. Она была измотана до предела, измотана физически, несмотря на то, что прекрасно осознавала: все это лишь сон. Выбравшись на песчаный берег, узкую полоску под обрывом, Жозефин привалилась к отвесной стене, пытаясь стать меньше, скрыться от ледяных брызг и пронизывающего ветра.
- Замерзла?
Жозефин не могла посмотреть Бэле в глаза, словно между ними была какая-то постыдная тайна. Словно она нарочно подглядела нечто интимное. А его всегда такие горячие руки легли вдруг на плечи, заставляя вздрогнуть, и принялись энергично растирать закоченевшее тело.
- Мы должны кое-что сделать.
Жозефин подняла наконец взгляд. Бэла улыбнулся ей и пояснил:
- Выбраться отсюда, и быстро. С каждой минутой ты теряешь силы.
- Кажется, и их все уже растеряла… - пробормотала Жозефин.
Бэла покачал головой.
- Это очень серьезно. Этот дом… Назовем его ловцом снов. Он поедает тебя изнутри, гоняя по твоим и чужим снам и воспоминаниям. Здесь очень легко заблудиться, затеряться, остаться навсегда. Он будет долго тебя переваривать.
- И что делать? - севшим от холода, а еще больше от нарисованной перспективы голосом спросила Жозефин.
Бэла поморщился.
- Уходить знакомыми дорогами. Но это может быть неприятно.
- Тебе или мне?
- Нам нужна Леопольди, - ушел от ответа Бэла. - Она всегда знает дорогу. Лучше бы, конечно, Картографа, но так близко к Дому Дверей его не найдешь. Пошли.
Бэла взял ее за руку и потянул за собой. Выбравшись на утес, Жозефин не нашла ни дома, ни церкви. Кругом было поле, осенне-рыжее; его перерезала широкая дорога, на краю которой стояло невысокое двухэтажное здание. На ветру со скрипом раскачивалась грубо намалеванная вывеска. Распахнув дверь, Бэла толкнул Жозефин внутрь и указал на дальний угол.
- Туда.
Это была весьма старая и весьма живописная, хотя и довольно грязная таверна. В очаге горел ярко огонь, над полкой, на которой в ряд стояли масляные лампы, висел потемневший портрет.
- Это Леопольд, - сказал Бэла. - Император.* Я как-то пел в его присутствии.
Жозефин продолжала разглядывать расписные тарелки на стенах, темные столы и тихую, призрачную публику. Тавернщик поставил на стол кувшин, от которого несло кислым дешевым вином, и ушел, тяжело шагая и чуть заваливаясь влево.
- Хорошие руки. Руки мужчины. Руки воина.
Бэла едва слышно застонал.
- Опять?!
Жозефин посмотрела на говорившую. Довольно уродливая, дряхлая одноглазая старуха в засаленном цветастом платье. А рядом с ней, понурившись, сидел сам Бэла в нежно-зеленом камзоле, с непривычно короткими всклокоченными волосами. Скомканный парик лежал подле него на лавке.
- Старуху зовут Леопольди, - тихо сказал тот Бэла, что сидел рядом. - Она очень мудра. И очень стара. И хитра. Я сам видел, как она умерла и была похоронена, и тем не менее ее частенько видят живой.
- Здравствуй, красавец, - старуха подсела к их столу. - Что ты здесь делаешь?
- Мы заблудились, - мрачно ответил Бэла.
Леопольди расхохоталась.
- И ты ищешь моей помощи? Снова? Ты ведь знаешь, кто тебе может помочь. Йерма. И ты помнишь, что она берет в уплату. У девушки, которая хотела летать…
- Йерма взяла четверть жизни, - оборвал старуху Бэла. - Нет. Я не желаю видеться с Йермой.
- Что, все еще злишься?
- Нет. Просто не хочу ее видеть.
«Кто такая Йерма?» - немного ревниво подумала Жозефин.
- Наша госпожа сейчас здесь, - сказала старуха, - так что тебе не избежать встречи не с одной, так с другой. Тебе нужен фонарь.
Бэла подался вперед.
- Послушай, старая ведьма. Теперь ты меня не напугаешь. Я стал старше.
- Но не умнее, - ухмыльнулась Леопольди. - Помнишь Петро? Найди его и забери лампу.
Бэла слегка побледнел.
- Не одна, так другая, - со смехом напомнила старуха и исчезла.
- Кто такая Йерма? - вопрос сорвался с языка Жозефин прежде, чем она успела остановиться.
- Это не важно.
- А мне кажется, важно.
- Это не твое дело, - отрезал Бэла. - Пошли.
-------------
* Леопольд II - Император Священной Римской Империи в 1790-1792 годах
Прода от 28.06.2019, 10:11
* * *
Солнце закатилось за горизонт, и равнина погрузилась в красноватые сумерки. Поднялся ветер, рвущий траву и закручивающий дорожную пыль маленькими смерчами. И все же, Бэла знал — это не более чем умело написанная декорация. Театральный задник. Не одна, так другая…
Жозефин шла, отставая на шаг, угрюмая и обиженная. Он, наверное, был с ней слишком резок. Неоправданно резок, потому что здесь и сейчас она имела право знать правду.
- Йерма это…
Ветер принес звук скрипок.
* * *
- Вышвырни его, Петро, - велела молодая женщина. - И старую ведьму тоже.
Она была красива так же, как и безжалостна. Она чем-то походила на цыганку Эспуму из призрачного видения. Так же позванивали браслеты на руках и ногах, так же покачивались в ушах тяжелые серьги.
- Протяни ей руку, - шепнула Леопольди. - Покажи ладонь.
Бэла послушно протянул руку раскрытой ладонью вверх. Йерма несколько секунд рассматривала линии, после чего отрывисто приказала:
- Иди за мной.
Бэла послушно забрался в кибитку. Внутри странно пахло: маслами и пряностями и еще чем-то сладким и полузнакомым. Свет от лампы плясал на ярких, ковром затянутых стенах. Йерма указала на гору подушек на полу.
- Садись и рассказывай.
Бэла послушно опустился на подушки.
- Меня зовут Бэла Тибор Бласко…
- Это я и так знаю. Зачем ты пришел?
- На меня наложено проклятье…
Йерма сощурилась.
- Да… И это я вижу. Очень старое, даже древнее проклятье. Но я не вижу, в чем оно состоит.
- Это родовое проклятье. О его появлении есть много легенд, но… - Бэла поморщился. Прежде эти легенды забавляли его. - Ни одна не отличается достоверностью.
- Расскажи, - кивнула Йерма, - что знаешь.
- Чаще всего рассказывают следующее: мой предок, князь Бласко Бездомный лишился своего замка при каких-то постыдных обстоятельствах. О них не говорили, а теперь уже они позабылись. Так или иначе, ему нужно было выгодно жениться на богатой женщине. Он выбрал себе в жены графиню Целию, владелицу нашего нынешнего замка. А потом влюбился в некую то ли крестьянку, то ли цыганку. Построил для нее маленький охотничий домик на озере, где проводил дни и ночи без сна и отдыха в постоянных удовольствиях. Княгиня Целия терпела долго, но года муж совсем о ней позабыл, прокляла любовников. Сказала, что никогда больше им не придется уснуть.
- Ты альматлансанг, - сказала Йерма. - Ты покинешь табор немедленно.
* * *
- Что такого опасного в альматлансангах? - спросила Жозефин.
Бэла подкинул в огонь ветки и покосился на кибитку, крытую цветастым ковром. Петро перековывал лошадь у дальнего костра и делал вид, что не замечает незваных гостей.
На табор опустилась ночь. Бэла хорошо помнил свою первую ночь здесь. После того, как он упросил-таки Йерму, добрейшую Йерму позволить ему остаться хотя бы до утра.
- Мой двоюродный дед не верил в проклятие. Даже когда его начала мучить непрекращающаяся бессонница. Дед был безрассуден. Кроме того, он любил мою бабушку. Однажды она увидела его во сне. Они гуляли по чудесным местам, которые не увидеть наяву. А потом все стали замечать, что бабушка бледнеет и худеет. Через неделю от нее осталась лишь тень. Мы как вампиры, Жозефин. Не можем спать и можем обходиться без еды. Потому что наша пища — сила спящих. Если путешествие затянется, ты умрешь.
Она не испугалась. Как всегда — глупое, опасное бесстрашие. Почему эта девчонка не боялась того, чего следует, для него оставалось непостижимой загадкой. Возможно и в самом деле дурная наследственность? Вместо того, чтобы отшатнуться, как это сделала когда-то прекрасно осознающая опасность Йерма, Жозефин подсела ближе.
- Этот Петро действительно может нам помочь?
Бэла обрадовался смене темы.
- Петро — лучший фонарщик в здешних краях. Вещи, которые он делает, помогают найти дорогу и живым, и мертвым.
- Он и сам, похоже, давно умер, - пробормотала Жозефин.
- Он живет во снах, - поправил Бэла.
- Значит, он не более чем воспоминание, - проницательно заметила Жозефин. - Это грустно.
- Да, наверное…
Петро подошел и поставил на землю рядом с костром расписную фаянсовую бутыль, от которой резко и мерзко пахло дешевым вином. Бэла ненавидел сам запах алкоголя, и он, должно быть, именно потому преследовал его. Назло.
- Она не хочет видеть тебя, - сказал Петро.
- Совпадение. Я тоже не горю желанием с ней встречаться, - Бэла поворошил длинной палкой угли. - Мне нужна твоя помощь. Мы с Жозефин должны отсюда выбраться как можно скорее.
Петро сделал большой глоток прямо из горлышка бутылки и внимательно посмотрел на Жозефин.
- Да, вам надо спешить. Завтра утром у вас будет фонарь. Можете остаться здесь, но не приближайтесь к кибиткам.
Петро ушел, по счастью прихватив бутыль с собой. Бэла стянул куртку и бросил ее на колени Жозефин.
- Надень. Ночью будет холодно.
Вытянувшись на траве, он закинул руки за голову и принялся смотреть на чужие, ненастоящие звезды.
Прода от 29.06.2019, 15:00
* * *
Очень странно было спать и видеть сон и в этом сне видеть сон, и осознавать все это. Жозефин сидела на подушках в крытой ковром кибитке и вдыхала тяжелый запах благовоний. На Бэлу и цыганку она старалась не смотреть. И наплевать ей было, чем они там занимаются. Йерма ей в принципе не нравилась. Жозефин пнула осколки кувшина, разбросанные по полу. Чушь какая! Она всегда думала, что такое бывает только в книгах. Пять осколков разной величины.
- Я всегда буду с тобой, - шептала Йерма.
- Лучше не засыпать, Жозэ.
Бэла так сильно сдавил ее руку, что Жозефин зашипела от боли. И открыла глаза. Небо над головой было неимоверно звездным и совершенно ненастоящим.
- Другие созвездия…
- Самое красивое небо над Фейром. Я видела или не видела его.
Жозефин поспешно села и отодвинулась от Бэлы. Йерма стояла босая, и ножные браслеты звенели, когда она едва заметно переступала с ноги на ногу. От шитой из цветных шалей расклешенной юбки пахло благовонным дымом.
- Поднимайтесь. Вы должны уйти.
- Почему? - спросил Бэла. Он так и остался лежать, даже голову от земли не оторвал.
- Вы опасны для нас.
- Вы даже не существуете! - возмутилась Жозефин.
- Все существуют. Так или иначе, - ровным голосом ответила Йерма. - Вы должны уйти.
Бэла поднялся наконец на ноги и аккуратно задвинул также вскочившую Жозефин за спину, будто бы ей грозила какая-то опасность.
- Нам нужен фонарь, и Петро обещал дать нам его утром.
- Петро ничего не даст вам, - покачала головой Йерма. - Так что уходите.
Жозефин невольно задумалась: Йерма вызывает у нее такую неприязнь из-за ревности, или в ней и в самом деле есть нечто дурное?
- Мы не выберемся без помощи Петро, - сказал Бэла.
- Ты прекрасно знаешь, что вам уже ничто не поможет.
- Пошли, - Жозефин сжала руку Бэлы. - Пошли. Мы что-нибудь придумаем.
Бэла с минуту смотрел на Йерму не отрываясь, потом отвел взгляд и кивнул.
- Пошли. Прощай, Йерма.
Жозефин почти тащила его за собой. То и дело Бэла оглядывался назад через плечо. В какой-то момент Жозефин не утерпела и тоже оглянулась, и увидела Йерму, неподвижно стоящую на краю поляны. Блики от костра золотили бахрому у нее на юбке.
- Могу я задать личный вопрос? - решилась наконец Жозефин.
- Я скажу «нет», но ты ведь его все равно задашь, - пожал плечами Бэла.
- Ты любишь ее?
- Следовало бы уточнить «бестактный личный вопрос», - хмыкнул Бэла. - Ответ: нет. Наверное нет.
- А любил?
- Один вопрос, - сказал Бэла и пошел быстрее.
Жозефин еле поспевала за ним.
- Мне она не нравится. Она несколько… озлобленная.
- Она — воспоминание. И я на нее злюсь. Еще неуместные вопросы и замечания будут?
- Извини, - пробормотала Жозефин и сменила тему. - Куда мы идем?
- В Библиотеку.
Жозефин вскинула брови.
- Зачем нам с тобой идти в библиотеку. Нам, вроде как, надо отсюда выбраться.
- Вот потому-то мы и идем в Библиотеку, - кивнул Бэла. - Нам нужен Библиотекарь.
- Тот самый справедливый бог?
- М-м-м. Идем, - только и сказал Бэла.
Прода от 30.06.2019, 13:13
* * *
- Смерть пуста и непродуктивна.
Зашуршала бумага. Раздражающий звук. Жозефин открыла глаза, пытаясь сообразить, где на этот раз находится. Кругом была темнота, которую кое-как рассеивал лишь свет единственной свечи. И было в увиденном что-то от картин Караваджо или Ленэна. Подле свечи сидела то ли темнолицая цыганка, а то ли и вовсе — негритянка с пышной гривой волос-пружинок, едва удерживаемых ярко-алой косынкой. Руки ее в алых же митенках тасовали засаленную колоду карт.
- Ты напугана.
- Что там происходит? - Жозефин, ничуть не удивленная этим новым видением, указала на возникший вдалеке новый еще один источник света, мерцание костра.
Старуха выложила в ряд три карты со странными, почти абстрактными рисунками.
- Похороны.
- Чьи?
- Твоего друга.
По коже пробежал холодок.
- Могу я подойти и взглянуть?
Жозефин сама не знала, зачем спрашивает. Словно бы ей требовалось разрешение. Поднявшись с подушек, она прошла через темноту. Возле костра собралась горстка людей в белых одеждах, вышитых алым шелком. Звук скрипки нервировал, пугал, и, похоже, не только ее, но и самих участников церемонии. Йерма стояла в изголовье могилы и смотрела вниз, в темную яму очень странным взглядом. Губы ее шевелились. Жозефин ох как не нравилась эта женщина, а еще больше то, что в основе неприязни лежит ревность. Жозефин привыкла уже, что признак принадлежит ей, а он принадлежал кому-то другому.
В действительности он ведь не принадлежал никому. Он сам по себе.
- И будут они бродить по земле, - произнес нараспев голос из темноты, - жестоко угнетенные и голодные, и во время голода будут злиться, хулить Царя своего и Бога своего*.
Жозефин присела на корточки возле ямы и посмотрела на Бэлу. Она должна была думать о нем, как о теле, о мертвеце, о покойнике, но не получилось. Кроме того, технически, как сам он любил повторять, он не был мертвым. Бэла походил на спящего, опущенные ресницы роняли трепещущую тень на скулы, а скрещенные на груди руки едва заметно подрагивали. Жозефин никак не могла увязать его с грудой костей в сундуке.
- И взглянут вверх, и посмотрят на землю, и вот горе и мрак; густая тьма, и будут повержены во тьму. Но не всегда будет мрак там, где теперь он огустел*.
Жозефин нагнулась низко и прикоснулась к переплетенным пальцам Бэлы. Ощутила слабое пожатие в ответ. Глаза его медленно открылись, необыкновенно черные и совершенно пустые.
- Проснись! Проснись! Жозефин! Нельзя! Тут нельзя спать!
Горячие руки стиснули плечи и хорошенько встряхнули ее.
- Проснись!
Жозефин открыла глаза, обессиленно привалилась к Бэле и прижалась щекой к его щеке. От волос пахло дымам того, погребального костра.
