Отвернувшись от воды и оставив все сожаления позади, Фэй направилась к лодочному сараю, принадлежавшему Артуру и его отцу. Вернее сказать, это была небольшая судоверфь, где изготавливались легкие скромных размеров лодки, которыми Артур торговал самостоятельно, с тех пор как его отец предпочел вернуться в Чикаго, заскучав по тамошнему суровому климату. Кроме выступающего глубоко в воду дока, в комплекс зданий входил также зал для показа готовых лодок и возможных моделей и двухэтажная контора. Там, на втором этаже уже зажегся свет. Артрур любил проводить в контрое время, и если Фэй требовалось найти его во второй половине дня, она всегда знала, где это можно сделать.
В прежние времена она с легкой душой поднималась по лестнице, толкала дверь, белую в синюю полоску, и радостно приветствовала своего жениха. Как бы не смущалась она, какой бы не чувствовала себя неуместной, наедине с ним эта неловкость пропадала. Фэй все еще была нелепой толстушкой, но все же она чувствовала, что нравиться Артуру. Возможно, это не было неземной любовью, такой как рисуют в романах и фильмах, но это было надежное, крепкое чувство. Когда Артрур целовал ее, когда любил, Фэй знала, что он не думает ни о ком другом, во всяком случае в эту самую минуту.
Но сегодня ей тяжело было подняться наверх, к сине-белой двери. Фэй верила, что Артур любит ее, но кто знает, что за слова использовала Луиза? Какие вещи рассказала она о «сбежавшей»? Что за ложь использовала, чтобы отвратить Артрура от Фэй.
Так она и простояла на пляже до темноты, прислонившись к забору, укрытая густыми зарослями. Никого вокруг не было, место было совершенно пустынным. Обычно оживленная лодочная верфь оказалась закрыта, и должно быть, причиной тому была ее пропажа.
Мысль об этом в конце концов заставила Фэй действовать.
Она быстро, насколько позволяло ей нынешней состояние — до конца она все еще не оправилась — пересекла пляж, коснулась остывающих перил и начала подниматься. Ступени привычно поскрипывали под ногами. Возле двери Фэй замешкалась немного, собираясь с силами, и наконец толкнула ее. Сразу же за ней располагалась контора Артура, обставленная в весьма небрежной не уютной манере: несколько диванов, разномастные кресла, рабочий стол. Шкафы для документов и книги и стеллажи, на которых выстроились модели разнообразных лодок.
- Артур... - тихо и робко позвала Фэй, оглядываясь. Комната была пуста, но несомненно, в самой конторе кто-то был. На столе стоял недопитый стакан с виски, в пепельнице дымилась сигарета, и в воздухе висел привычный терпкий, очень знакомый запах одеколона.
- Артур! - позвала Фэй чуть громче.
Открылась неприметная дверь слева. За ней располагалась еще одна комната, в которой Фэй никогда прежде не бывала. Артур говорил, там нет ничего интересного, только бесконечное множество старых бумаг. Внутри сейчас было темно, и слабого света торшера в конторе хватало только на то, чтобы разглядеть замершего на пороге Артура — в белых штанах, в полурасстегнутой рубашке навыпуск, растрепанного и немного пьяного. Взгляд его скользнул по Фэй, как показалось, слегка удивленно.
- Малышка?
- Артур... - Фэй сглотнула подступающие слезы. Она не знала, какой ждет реакции, но надеялась, что их встреча будет не такой безжалостно-холодной. - Артур, я не сбегала! Ты мне веришь?
- Конечно. Конечно.
Он подошел, взял ее за подбородок и заставил запрокинуть голову. Взгляд его изучал лицо Фэй, и она прекрасно знала, что он сейчас видит. Уродство.
- Что произошло?
- Я... - Фэй обнаружила, что у нее не достает сил, чтобы все рассказать. Она не может снова вспоминать произошедшее, и не способна обвинить кузину вслух. Но что еще она могла сказать? Что это несчастный случай?
- Как ты выжила?
Слова, прозвучавшие холодно, точно свинцовая труба обрушились на Фэй. Она замерла. Затем попятилась, еще не понимая толком, что происходит, но Артур удержал ее — все еще за подбородок, больно сжав челюсть, надавив так, что только начавший заживать ожег на щеке пошел болезненными трещинами, а затем швырнул на ближайший диван. Фэй упала, раскинув руки, и Артур навалился сверху, коленом прижимая ее живот к дивану. Она попыталась оттолкнуть мужчину, но это оказалось почти невозможно. Он был такой большой, такой сильный, а Фэй всегда слишком слаба и беспомощна.
- Ты должна была умереть, - холодно, не повышая голоса произнес Артрур, склоняясь ниже, так что его губы почти коснулись губ Фэй. Это напоминало приглашение к какому-то изврашенному поцелую. - Ты заслужила смерть, Брикнэлл. Луиза ничего не умеет доводить до конца.
- Ты все знал? - глупо спросила Фэй, хотя и так было понятно, что знал.
Если подумать, Луиза была достаточно умна, но едва ли у нее были приятели, способные устроить избиение беспомощной жертвы и сбрасывание ее в океан. Тут нужны были более специфические знакомые.
- Придется все сделать самому, - вздохнул Артур с сожалением, и его рука легла на горло Фэй.
Ей всегда нравились его ладони, казались такими красивыми, широкими, мужскими. Очень широкими и мужскими, их как раз хватало, чтобы обхватить все ее горло, сдавить посильнее и...
Немного придушив ее, Артур отпустил. Отступил, подошел к двери и закрыл верхнюю задвижку, до которой Фэй не могла дотянуться при всем желании.
- Это было слишком легко и слишком быстро, - покачал он головой. - Это не искупит того, что вы сделали.
- Что мы сделали? - пробормотала Фэй, следя за ним с нарастающим ужасом.
- Ты хочешь знать? - Артур подошел к столу, наклонился и открыл расположенный под ним сейф. Вытащил плотный желтый конверт, из которого достал пачку фотографий. Сунул под нос одну, черно-белую, на которой снято было надгробие с полузатертой надписью «Босси Кэндалл, Покойся в Мире».
Бэ и Ка, вспомнила Фэй. Брикнелл и Кэндалл, кто бы это ни был такой.
- Смотри! - схватив Фэй за волосы на затылке, Артур оттянул ее голову назад. - Смотри, что вы сделали!
Фэй попыталась хотя бы что-то сказать, спросить о чем речь, но широкая ладонь снова сжала ее горло, перекрывая доступ воздуха. Артуру это явно нравилось: придушивать ее немного, а потом отпускать, чтобы снова лишить кислорода. Это было куда страшнее, чем любая другая пытка, потому что в минуту, когда он душил ее, Фэй не знала, переживет ли пытку на этот раз. Каждый раз она длилась чуть-чуть дольше, буквально на доли секунды, но эти доли секунды приближали ее к смерти. Она была слаба, так слаба, что едва могла шевелиться, не то что говорить о сопротивлении. А Артур уже позабыл о своих претензиях, о фотографиях, которые рассыпались по дивану, и просто наслаждался мучениями жертвы.
Лучше бы, подумала Фэй отстраненно, погружаясь в темноту, я утонула в океане.
Отпустив ее в очередной раз, оставив полулежать на диване, обессиленную, с шумящей от недостатка кислорода головой, Артрур отошел в сторону, но вскоре вернулся. В руках у него были зажигалка и знакомый предмет — газовая горелка. Фэй сглотнула.
- Для симметрии, - сказал Артур с улыбкой, поднося огонь к ее лицу с правой стороны.
Это неожиданно придало Фэй сил. Она оттолкнула мужчину всем телом, всем, что у нее было: ужасом, яростью и желанием жить, скатилась с дивана и начала отползать. Артур наступал.
- Ты заслужила это, Брикнелл, - повторил он. - Ты заслужила, и нет смысла убегать. Просто прими. И не переживай, Луиза тоже свое получит. В свой черед. Я бы начал с нее, но, знаешь, ее куда приятнее трахать, чем жирную тупую суку!
Эти слова что-то переключили в голове Фэй, сработали как триггер, и она, вскочив на ноги в неконтролируемой ярости бросилась на Артура. Он опешил, на секунду утратил контроль над ситуацией и выронил горелку на пол. Вспыхнул синтетический ковер, затем диван, сложенные на полу бумаги — дурацкая артурова привычка. Прошло совсем немного времени, и занялась прочая мебель, сделанная из сухого дерева или легко воспламеняемых синтетических материалов. Дым заполнил комнату. Фэй, охваченная новым приступом ужаса — на этот раз из-за того, что произошло по ее собственной вине отшатнулась, упала на диван и непроизвольно стиснула рассыпанные по плюшу фотокарточки. В ее воспаленном мозгу мелькнула мысль, что они важны. Очень важны, раз Артур прячет из в сейф, и не должны ему достаться ни при каких обстоятельствах. Сжимая их горстями, Фэй принялась запихивать их в лифчик, не сводя глаз с мужчины, которого отделяла от нее стена огня.
- Сука!
Оглядевшись, посмотрев на то, как огонь пожирает все, что он так любил, его драгоценные модели кораблей и фотографии в компании белозубых любителей океана, Артур метнулся в сторону и вскоре пропал. Очевидно, из конторы был еще один выход. Фэй обессилено повалилась на тлеющий диван, теряя сознание. Последнее, что она услышала, был треск двери.
В себя она пришла в знакомом лазарете под присмотром мрачного Ибрагима Лелуша, со сломанной ногой и новыми ожегами. И с чувством стыда, потому что добавила алжирцу работы.
И с осознанием, что жизнь ее закончена.
Детальки легли одна к другой, и Фэй удивительно ясно увидела картину, полную лжи и предательства. Артура, который никогда не любил ее, Луизу, виноградник, переплетенные буквы Бэ и Ка. Что-то произошло в далеком прошлом, связавшее их, отравившее все связи, послужившее началом большой лжи. Фэй по словам Артура заслужила все произошедшее, хотя не малейшего не имела понятия, в чем же она виновата. И спросить ей было некого. И в эту минуту не слишком-то и хотелось, потому что осознание всей сказанной лжи обрушилось на нее, придавив к койке сильнее, чем седативные препараты или наложенный на ногу гипс. Артур никогда не любил ее, Луиза никогда о ней не беспокоилась, дядя... возможно тоже не испытывал к ней теплых чувств. Этого Фэй знать не хотела. Ей хватало имеющегося нагромождения лжи и ненависти.
«Лучше трахать ее, чем тупую жирную суку», - эти слова все еще звучали в ушах и заставили Фэй понять очень важную вещь. В своей собственной жизни она всегда была проходной, неглавной героиней, и ее исчезновение не могло ни на что повлиять.
И тогда, не обращая внимание на то, что соль разъедает подживающую кожу на щеке, она заплакала.
Трое могут сохранить секрет, если двое из них мертвы.
Бенджамин Франклин
Удивительное дело, но на стометровой четырехпалубной яхте со множеством кают и прочих помещений, в число которых входили спортзал и библиотека, совершенно некуда было спрятаться от ее владельца. Эдвард Шо имел обыкновение появляться внезапно, без предупреждения, и с назойливой улыбкой на лице. Словно у него круглые сутки было исключительно хорошее настроение.
Как Сюй Цзимо прекрасно знал, это было не так, и следовательно Эдвард Шо почти постоянно лгал.
- Как успехи?
Хотелось закатить глаза, поворчать, возможно даже прикинуться мертвым, сделать что угодно, лишь бы избежать назойливого внимания своего работодателя. Но проблема была в том, что Цзимо успели заинтриговать фотокарточки. Это был самый странный набор снимков из тех, что он видел в своей жизни.
Они все были достаточно старыми, по большей части черно-белыми, не считая пары поблекших полароидов. От огня и воды они пострадали незначительно, кроме трех самых старых и самых странных, но время к ним было безжалостно: изображение постепенно исчезало, а заломы и трещины множились.
- Фотография с какого-то концерта, снимок надгробия, четыре снимка сделаны явно полицейскими, это какой-то пейзаж, семейные фото и вот это... какой-то текст, - выложив карточки в ряд, Цзимо откинулся на спинку. - Успехов, как видите, никаких.
Заняв соседний стул, Шо уложил обе руки на стол и устроил на них подбородок, приняв какую-то удивительно детскую позу. Впрочем, он вообще крайне мало соответствовал тому образу, который должен создавать солидный богатый мужчина без малого пятидесяти лет, обладатель яхты и богатого прошлого. Цзимо подозревал, что Шо очень и очень нравится быть ребенком.
- Сам-то как? - спросил он, подвинув один из полароидных снимков кончиком пальца.
Цзимо поморщился и удержался от давно укоренившейся привычки растирать грудь.
- Нормально. В любом случае, девушка пострадала больше.
- Ну, девушку отговаривали, - пожал плечами Шо, распрямляясь.
Цзимо покосился на него, стараясь не слишком явно выказывать свое неодобрение. Все же, Эдвард Шо был его работодателем, платил очень неплохо, и требовал не слишком много. По бумагам это была работа телохранителя, но куда чаще Цзимо приходилось применять другие свои профессиональные навыки, он был скорее секретарем, и плаванье на яхте вполне можно было считать расширенным курсом реабилитации. От всего этого очень не хотелось отказываться.
- Говори уже! - проворчал хозяин.
- Вы ведь прекрасно знали, что она сойдет на берег, не дожидаясь новостей, и побежит к своему жениху.
Шо вздохнул.
- Знал. Ну и запретил бы я ей это делать, и что? Кто я, скажи на милость, такой? Вы, молодежь, крайне плохо воспринимаете что-либо помимо собственного болезненного опыта. Я не предусмотрел только, что этот подонок попытается ее убить. Со стороны он выглядел обыкновенным альфонсом. Что по моему делу?
Поднявшись, Цзимо вытащил из стопки распечаток несколько листов.
- Последние новости.
- Манила? - переспросил удивленно Шо, бегло пролистав распечатки.
- Яхту обнаружили неподалеку от берегов Куио-айленд, - пояснил Цзимо, уже успевший прочитать все новости несколько раз. - Ее сняли с мели и доставили в Манилу, затем связались с консульством Великобритании в Тагиге, подняли всю информацию и опубликовали сведения о розыске владельцев. Тел на борту не было.
Шо закрыл на мгновение глаза, но почти сразу же вернулся к изучению бумаг. Это короткое движение было единственным за долгие месяцы проявлением каких-либо чувств. Обычно все свои эмоции он успешно скрывал за усмешкой и бравадой.
- Официальная версия — жертвы пиратства?
- На данный момент, - кивнул Цзимо.
- Это лишено смысла, - покачал головой Шо. - Зачем бы пиратам бросать яхту, которая стоит немалых денег? На ее борту не было ничего столь уж ценного, а сами Андерсоны... Если бы их взяли в заложники, то уже потребовали бы выкуп!
- Это предварительная версия, - напомнил Цзимо. - К тому моменту, когда мы доберемся до Филиппин, она может несколько раз поменяться. Я буду следить за новостями.
- Выходит, в настоящий момент мы ничего не можем сделать? - Шо подвинул к себе планшет, в пару движений вывел карту и с некоторым недоумением изучил простор Тихого океана. - Были у берегов Калифорнии, затем вдруг затонули в море Сулу... Никакого смысла, совершенно. А, кстати, загляни в лазарет к принцессе.
- Зачем это? - нахмурился Цзимо и непроизвольно потер ожег, оставленный куском тлеющей диванной обвики.
- Она тебя раздражает, ты ее раздражаешь, - улыбнулся Шо. - Вы, молодые люди, таким образом очень благотворно влияете друг на друга.
Цзимо покачал головой. Он вообще сомневался, что на Фэй Брикнелл хотя бы что-то может повлиять положительно. Да хоть как-то. Для этого ей нужна была какая-то внятная личность, основа, на которую можно было повлиять. Фэй же напоминила ему медузу — такая же аморфная и, вслух бы этого Цзимо, конечно, в жизни не сказал — без мозгов.
В прежние времена она с легкой душой поднималась по лестнице, толкала дверь, белую в синюю полоску, и радостно приветствовала своего жениха. Как бы не смущалась она, какой бы не чувствовала себя неуместной, наедине с ним эта неловкость пропадала. Фэй все еще была нелепой толстушкой, но все же она чувствовала, что нравиться Артуру. Возможно, это не было неземной любовью, такой как рисуют в романах и фильмах, но это было надежное, крепкое чувство. Когда Артрур целовал ее, когда любил, Фэй знала, что он не думает ни о ком другом, во всяком случае в эту самую минуту.
Но сегодня ей тяжело было подняться наверх, к сине-белой двери. Фэй верила, что Артур любит ее, но кто знает, что за слова использовала Луиза? Какие вещи рассказала она о «сбежавшей»? Что за ложь использовала, чтобы отвратить Артрура от Фэй.
Так она и простояла на пляже до темноты, прислонившись к забору, укрытая густыми зарослями. Никого вокруг не было, место было совершенно пустынным. Обычно оживленная лодочная верфь оказалась закрыта, и должно быть, причиной тому была ее пропажа.
Мысль об этом в конце концов заставила Фэй действовать.
Она быстро, насколько позволяло ей нынешней состояние — до конца она все еще не оправилась — пересекла пляж, коснулась остывающих перил и начала подниматься. Ступени привычно поскрипывали под ногами. Возле двери Фэй замешкалась немного, собираясь с силами, и наконец толкнула ее. Сразу же за ней располагалась контора Артура, обставленная в весьма небрежной не уютной манере: несколько диванов, разномастные кресла, рабочий стол. Шкафы для документов и книги и стеллажи, на которых выстроились модели разнообразных лодок.
- Артур... - тихо и робко позвала Фэй, оглядываясь. Комната была пуста, но несомненно, в самой конторе кто-то был. На столе стоял недопитый стакан с виски, в пепельнице дымилась сигарета, и в воздухе висел привычный терпкий, очень знакомый запах одеколона.
- Артур! - позвала Фэй чуть громче.
Открылась неприметная дверь слева. За ней располагалась еще одна комната, в которой Фэй никогда прежде не бывала. Артур говорил, там нет ничего интересного, только бесконечное множество старых бумаг. Внутри сейчас было темно, и слабого света торшера в конторе хватало только на то, чтобы разглядеть замершего на пороге Артура — в белых штанах, в полурасстегнутой рубашке навыпуск, растрепанного и немного пьяного. Взгляд его скользнул по Фэй, как показалось, слегка удивленно.
- Малышка?
- Артур... - Фэй сглотнула подступающие слезы. Она не знала, какой ждет реакции, но надеялась, что их встреча будет не такой безжалостно-холодной. - Артур, я не сбегала! Ты мне веришь?
- Конечно. Конечно.
Он подошел, взял ее за подбородок и заставил запрокинуть голову. Взгляд его изучал лицо Фэй, и она прекрасно знала, что он сейчас видит. Уродство.
- Что произошло?
- Я... - Фэй обнаружила, что у нее не достает сил, чтобы все рассказать. Она не может снова вспоминать произошедшее, и не способна обвинить кузину вслух. Но что еще она могла сказать? Что это несчастный случай?
- Как ты выжила?
Слова, прозвучавшие холодно, точно свинцовая труба обрушились на Фэй. Она замерла. Затем попятилась, еще не понимая толком, что происходит, но Артур удержал ее — все еще за подбородок, больно сжав челюсть, надавив так, что только начавший заживать ожег на щеке пошел болезненными трещинами, а затем швырнул на ближайший диван. Фэй упала, раскинув руки, и Артур навалился сверху, коленом прижимая ее живот к дивану. Она попыталась оттолкнуть мужчину, но это оказалось почти невозможно. Он был такой большой, такой сильный, а Фэй всегда слишком слаба и беспомощна.
- Ты должна была умереть, - холодно, не повышая голоса произнес Артрур, склоняясь ниже, так что его губы почти коснулись губ Фэй. Это напоминало приглашение к какому-то изврашенному поцелую. - Ты заслужила смерть, Брикнэлл. Луиза ничего не умеет доводить до конца.
- Ты все знал? - глупо спросила Фэй, хотя и так было понятно, что знал.
Если подумать, Луиза была достаточно умна, но едва ли у нее были приятели, способные устроить избиение беспомощной жертвы и сбрасывание ее в океан. Тут нужны были более специфические знакомые.
- Придется все сделать самому, - вздохнул Артур с сожалением, и его рука легла на горло Фэй.
Ей всегда нравились его ладони, казались такими красивыми, широкими, мужскими. Очень широкими и мужскими, их как раз хватало, чтобы обхватить все ее горло, сдавить посильнее и...
Немного придушив ее, Артур отпустил. Отступил, подошел к двери и закрыл верхнюю задвижку, до которой Фэй не могла дотянуться при всем желании.
- Это было слишком легко и слишком быстро, - покачал он головой. - Это не искупит того, что вы сделали.
- Что мы сделали? - пробормотала Фэй, следя за ним с нарастающим ужасом.
- Ты хочешь знать? - Артур подошел к столу, наклонился и открыл расположенный под ним сейф. Вытащил плотный желтый конверт, из которого достал пачку фотографий. Сунул под нос одну, черно-белую, на которой снято было надгробие с полузатертой надписью «Босси Кэндалл, Покойся в Мире».
Бэ и Ка, вспомнила Фэй. Брикнелл и Кэндалл, кто бы это ни был такой.
ГЛАВА 12.
- Смотри! - схватив Фэй за волосы на затылке, Артур оттянул ее голову назад. - Смотри, что вы сделали!
Фэй попыталась хотя бы что-то сказать, спросить о чем речь, но широкая ладонь снова сжала ее горло, перекрывая доступ воздуха. Артуру это явно нравилось: придушивать ее немного, а потом отпускать, чтобы снова лишить кислорода. Это было куда страшнее, чем любая другая пытка, потому что в минуту, когда он душил ее, Фэй не знала, переживет ли пытку на этот раз. Каждый раз она длилась чуть-чуть дольше, буквально на доли секунды, но эти доли секунды приближали ее к смерти. Она была слаба, так слаба, что едва могла шевелиться, не то что говорить о сопротивлении. А Артур уже позабыл о своих претензиях, о фотографиях, которые рассыпались по дивану, и просто наслаждался мучениями жертвы.
Лучше бы, подумала Фэй отстраненно, погружаясь в темноту, я утонула в океане.
Отпустив ее в очередной раз, оставив полулежать на диване, обессиленную, с шумящей от недостатка кислорода головой, Артрур отошел в сторону, но вскоре вернулся. В руках у него были зажигалка и знакомый предмет — газовая горелка. Фэй сглотнула.
- Для симметрии, - сказал Артур с улыбкой, поднося огонь к ее лицу с правой стороны.
Это неожиданно придало Фэй сил. Она оттолкнула мужчину всем телом, всем, что у нее было: ужасом, яростью и желанием жить, скатилась с дивана и начала отползать. Артур наступал.
- Ты заслужила это, Брикнелл, - повторил он. - Ты заслужила, и нет смысла убегать. Просто прими. И не переживай, Луиза тоже свое получит. В свой черед. Я бы начал с нее, но, знаешь, ее куда приятнее трахать, чем жирную тупую суку!
Эти слова что-то переключили в голове Фэй, сработали как триггер, и она, вскочив на ноги в неконтролируемой ярости бросилась на Артура. Он опешил, на секунду утратил контроль над ситуацией и выронил горелку на пол. Вспыхнул синтетический ковер, затем диван, сложенные на полу бумаги — дурацкая артурова привычка. Прошло совсем немного времени, и занялась прочая мебель, сделанная из сухого дерева или легко воспламеняемых синтетических материалов. Дым заполнил комнату. Фэй, охваченная новым приступом ужаса — на этот раз из-за того, что произошло по ее собственной вине отшатнулась, упала на диван и непроизвольно стиснула рассыпанные по плюшу фотокарточки. В ее воспаленном мозгу мелькнула мысль, что они важны. Очень важны, раз Артур прячет из в сейф, и не должны ему достаться ни при каких обстоятельствах. Сжимая их горстями, Фэй принялась запихивать их в лифчик, не сводя глаз с мужчины, которого отделяла от нее стена огня.
- Сука!
Оглядевшись, посмотрев на то, как огонь пожирает все, что он так любил, его драгоценные модели кораблей и фотографии в компании белозубых любителей океана, Артур метнулся в сторону и вскоре пропал. Очевидно, из конторы был еще один выход. Фэй обессилено повалилась на тлеющий диван, теряя сознание. Последнее, что она услышала, был треск двери.
В себя она пришла в знакомом лазарете под присмотром мрачного Ибрагима Лелуша, со сломанной ногой и новыми ожегами. И с чувством стыда, потому что добавила алжирцу работы.
И с осознанием, что жизнь ее закончена.
Детальки легли одна к другой, и Фэй удивительно ясно увидела картину, полную лжи и предательства. Артура, который никогда не любил ее, Луизу, виноградник, переплетенные буквы Бэ и Ка. Что-то произошло в далеком прошлом, связавшее их, отравившее все связи, послужившее началом большой лжи. Фэй по словам Артура заслужила все произошедшее, хотя не малейшего не имела понятия, в чем же она виновата. И спросить ей было некого. И в эту минуту не слишком-то и хотелось, потому что осознание всей сказанной лжи обрушилось на нее, придавив к койке сильнее, чем седативные препараты или наложенный на ногу гипс. Артур никогда не любил ее, Луиза никогда о ней не беспокоилась, дядя... возможно тоже не испытывал к ней теплых чувств. Этого Фэй знать не хотела. Ей хватало имеющегося нагромождения лжи и ненависти.
«Лучше трахать ее, чем тупую жирную суку», - эти слова все еще звучали в ушах и заставили Фэй понять очень важную вещь. В своей собственной жизни она всегда была проходной, неглавной героиней, и ее исчезновение не могло ни на что повлиять.
И тогда, не обращая внимание на то, что соль разъедает подживающую кожу на щеке, она заплакала.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ПЕРСОНАЖ
Трое могут сохранить секрет, если двое из них мертвы.
Бенджамин Франклин
ГЛАВА 1.
Удивительное дело, но на стометровой четырехпалубной яхте со множеством кают и прочих помещений, в число которых входили спортзал и библиотека, совершенно некуда было спрятаться от ее владельца. Эдвард Шо имел обыкновение появляться внезапно, без предупреждения, и с назойливой улыбкой на лице. Словно у него круглые сутки было исключительно хорошее настроение.
Как Сюй Цзимо прекрасно знал, это было не так, и следовательно Эдвард Шо почти постоянно лгал.
- Как успехи?
Хотелось закатить глаза, поворчать, возможно даже прикинуться мертвым, сделать что угодно, лишь бы избежать назойливого внимания своего работодателя. Но проблема была в том, что Цзимо успели заинтриговать фотокарточки. Это был самый странный набор снимков из тех, что он видел в своей жизни.
Они все были достаточно старыми, по большей части черно-белыми, не считая пары поблекших полароидов. От огня и воды они пострадали незначительно, кроме трех самых старых и самых странных, но время к ним было безжалостно: изображение постепенно исчезало, а заломы и трещины множились.
- Фотография с какого-то концерта, снимок надгробия, четыре снимка сделаны явно полицейскими, это какой-то пейзаж, семейные фото и вот это... какой-то текст, - выложив карточки в ряд, Цзимо откинулся на спинку. - Успехов, как видите, никаких.
Заняв соседний стул, Шо уложил обе руки на стол и устроил на них подбородок, приняв какую-то удивительно детскую позу. Впрочем, он вообще крайне мало соответствовал тому образу, который должен создавать солидный богатый мужчина без малого пятидесяти лет, обладатель яхты и богатого прошлого. Цзимо подозревал, что Шо очень и очень нравится быть ребенком.
- Сам-то как? - спросил он, подвинув один из полароидных снимков кончиком пальца.
Цзимо поморщился и удержался от давно укоренившейся привычки растирать грудь.
- Нормально. В любом случае, девушка пострадала больше.
- Ну, девушку отговаривали, - пожал плечами Шо, распрямляясь.
Цзимо покосился на него, стараясь не слишком явно выказывать свое неодобрение. Все же, Эдвард Шо был его работодателем, платил очень неплохо, и требовал не слишком много. По бумагам это была работа телохранителя, но куда чаще Цзимо приходилось применять другие свои профессиональные навыки, он был скорее секретарем, и плаванье на яхте вполне можно было считать расширенным курсом реабилитации. От всего этого очень не хотелось отказываться.
- Говори уже! - проворчал хозяин.
- Вы ведь прекрасно знали, что она сойдет на берег, не дожидаясь новостей, и побежит к своему жениху.
Шо вздохнул.
- Знал. Ну и запретил бы я ей это делать, и что? Кто я, скажи на милость, такой? Вы, молодежь, крайне плохо воспринимаете что-либо помимо собственного болезненного опыта. Я не предусмотрел только, что этот подонок попытается ее убить. Со стороны он выглядел обыкновенным альфонсом. Что по моему делу?
Поднявшись, Цзимо вытащил из стопки распечаток несколько листов.
- Последние новости.
- Манила? - переспросил удивленно Шо, бегло пролистав распечатки.
- Яхту обнаружили неподалеку от берегов Куио-айленд, - пояснил Цзимо, уже успевший прочитать все новости несколько раз. - Ее сняли с мели и доставили в Манилу, затем связались с консульством Великобритании в Тагиге, подняли всю информацию и опубликовали сведения о розыске владельцев. Тел на борту не было.
Шо закрыл на мгновение глаза, но почти сразу же вернулся к изучению бумаг. Это короткое движение было единственным за долгие месяцы проявлением каких-либо чувств. Обычно все свои эмоции он успешно скрывал за усмешкой и бравадой.
- Официальная версия — жертвы пиратства?
- На данный момент, - кивнул Цзимо.
- Это лишено смысла, - покачал головой Шо. - Зачем бы пиратам бросать яхту, которая стоит немалых денег? На ее борту не было ничего столь уж ценного, а сами Андерсоны... Если бы их взяли в заложники, то уже потребовали бы выкуп!
- Это предварительная версия, - напомнил Цзимо. - К тому моменту, когда мы доберемся до Филиппин, она может несколько раз поменяться. Я буду следить за новостями.
- Выходит, в настоящий момент мы ничего не можем сделать? - Шо подвинул к себе планшет, в пару движений вывел карту и с некоторым недоумением изучил простор Тихого океана. - Были у берегов Калифорнии, затем вдруг затонули в море Сулу... Никакого смысла, совершенно. А, кстати, загляни в лазарет к принцессе.
- Зачем это? - нахмурился Цзимо и непроизвольно потер ожег, оставленный куском тлеющей диванной обвики.
- Она тебя раздражает, ты ее раздражаешь, - улыбнулся Шо. - Вы, молодые люди, таким образом очень благотворно влияете друг на друга.
Цзимо покачал головой. Он вообще сомневался, что на Фэй Брикнелл хотя бы что-то может повлиять положительно. Да хоть как-то. Для этого ей нужна была какая-то внятная личность, основа, на которую можно было повлиять. Фэй же напоминила ему медузу — такая же аморфная и, вслух бы этого Цзимо, конечно, в жизни не сказал — без мозгов.
