Не смешивай любовь с жаждой завладеть, которая приносит столько мучений. Вопреки общепринятому мнению, любовь не причиняет мук. Мучает инстинкт собственности.
Антуан де Сент-Экзюпери
Постарайтесь получить то, что любите, иначе придется полюбить то, что получили.
Джордж Бернард Шоу
Глава 1. The Piligrim.
Цветы средних размеров и крупные, розетковидные, нежно-желтые в середине и бледнее по краям. Пахнут чайными розами и миррой
Аарон чрезвычайно напоминал мне режиссера из Пиджеевского «Кинг-Конга»: мы допишем книгу! А прибыль отдадим нуждающимся. Не ради денег стараемся, не ради славы – правды ради. Справедливо, учитывая, что те книги, которые он писал ради денег и славы, нифига не продавались. Тот факт, что мы живем в эпоху интернета, Аарон игнорировал напрочь. Ему хотелось видеть свои труды в твердых, непременно твёрдых, обложках, выстроившиеся на полке. Он и полки уже заготовил – четыре. Потерпев неудачу в беллетристике (история тысячелетнего вампира и его перерожденной возлюбленной была несколько вторична и, что еще хуже – чудовищно написана), Аарон нашел себя на ниве независимой и до жути сенсационной документалистики. Истории, где много крови и секса, всегда будут приносить доход. В жизни таких хватает. В крайнем случае, их можно придумать. История, которую я сейчас просматривала, выглядела именно таковой.
- Аарон, ты наконец-то посмотрел «Мэдхаус»1?
- Что? – Аарон непонимающе посмотрел на меня.
- Довольно заурядный избитый сюжет, дорогой. Писатель убивает в соответствии со сценами своих книг. Или кто-то совершает этакие «книжные» преступления, желая ему досадить. На таких вот легендах и держится палп-фикшн.
- Я разговаривал с суперинтендантом Глобо, - обиделся Аарон. – Суперинтендант сам лично расследовал это дело. Ты ведь доверяешь суперинтендатам, Кери?
- Ты сейчас только что сказал «суперинтендант» три раза, - заметила я. – И – Керидвен, с твоего позволения. Я верю этому твоему Глобо, Аарон, но… История слишком уж фантастичная. И почему я ее первый раз слышу?
- Скандал замяли. А Хольден уехал в глушь и больше никому не показывался на глаза. Живет там анахоретом и, по словам суперинтенданта даже электричеством не пользуется.
- И ты хочешь написать об этом книгу? – я покосилась на стопку листов. Неприятная, жуткая история. Она просится на страницы. Но она – настоящая. Настоящие кошмары вдвойне страшней. – Не боишься, что этот Хольден подаст на тебя в суд за клевету, или за вмешательство в частную жизнь, или еще за что-нибудь. Он может жить хоть без электричества, хоть в пещере… Но едва ли он не знаком с юристами. Думаю, даже у неандертальцев были юристы.
- Вот поэтому ты проверишь информацию и добудешь у Хольдена разрешение на публикацию, - довольно сказал Аарон.
Я в принципе понимала, что именно к этому он и клонит.
- Я ведь именно за это тебе плачу, - добавил Аарон.
- Ты мне уже полгода не платишь, - я вновь покосилась на заметки. Заниматься этой историей страшно не хотелось. Если это байка, разгневанный Хольден вытолкает меня взашей. Если это правда, дело еще хуже.
С другой стороны, я прекрасно знала Аарона, и знала – он не отстанет. Если же произойдет чудо, и мне удастся отказаться от этого дела, Аарон поедет сам и окончательно испортит все дело. Не знаю человека более недипломатичного и трудного в общении, чем наш непризнанный гений. Кроме того, в этой истории было нечто… не привлекательное, конечно, но – притягательное. Зловеще-завораживающее. Убийца, воспользовавшийся сюжетом романа. Архетип.
Оставив Аарона – он, кажется, надеялся на романтический ужин, но я как обычно сделала вид, что не понимаю намеков – я отправилась в библиотеку. Что-то мне подсказывало, что книги Кристофера Хольдена не стоят на полках книжных магазинов. Был еще интернет, но мне хотелось подержать эти книги в руках, понять, каковы они, если хотите, на вкус.
- Привет, Вальтер, - я постучала по стойке, отвлекая полудобровольного помощника библиотекаря от игры в Каунт Страйк.
Вальтер Грей, отрок шестнадцати лет, отрабатывал здесь многочисленные трудовые повинности: то разбитое окно, то изрисованную граффити стену, то еще какую-нибудь милую детскую шалость. Он был неплохим парнем, но библиотека – место явно не для него.
- Мисс Браунд! – Вальтер без малейшего энтузиазма посмотрел на меня. – Что вам сегодня нужно?
Запросы мои бывали чрезвычайно сложны и шестнадцатилетнему подростку попросту непонятны. И он явно не понимал, зачем копаться в старых газетах, подшивках ежегодников Садовода, картах и скучных дешевых книжках. Я однажды надеялась расширить его кругозор.
- Кристофер Хольден, Вальтер. Найди мне что-нибудь из его книг.
Паренек заморгал.
- Кто-кто?
- Кристофер Хольден. Как Рик Касл, только настоящий и не печатался лет двадцать.
- А-а, - Вальтер хмыкнул. – Нет такого.
- Посмотри в компьютере, Вальтер, - посоветовала я. – Там есть такая иконка в левом углу – база данных. Открываешь, вводишь «Хольден, К.» и нажимаешь на «Поиск».
Под моим тяжелым взглядом Вальтер все же открыл программу и запустил поиск. Через пару минут компьютер натужно пискнул.
- Говорю же, мисс Браунд! Нет его, - воскликнул мальчишка, довольный своей правотой и превосходством.
- Я посмотрю в картотеке, - зловеще пообещала я.
Поиски заняли у меня немало времени. Большая часть данных были уже занесена в компьютер, но похоже, некоторые книги сочли до такой степени несущественными, что попросту отбросили за ненадобностью. Мне пришлось перерыть гору карточек, чтобы отыскать четыре нужные. Они пожелтели от времени, но выглядели так, словно ими ни разу не пользовались. Кристофер Хольден; «Срыв», «Конгресс», «Сквозь чердачное окошко», «Клементина». Со времен Дю Морье стало модным называть романы женскими именами, как ураганы. А то и вовсе со времен Жорж Санд.
Я сунула карточки под нос Вальтеру, он неохотно взял их и удалился в хранилище. Судя по скорости, с которой он вернулся, мелкий паршивец даже не пытался ничего отыскать.
- Нету там ничего. Наверное забыли карточки выкинуть.
- Грей, - я постаралась, чтобы голос звучал как можно более угрожающе. – Я расскажу все мистеру Пулу. Или мисс Сандерс.
Если мистер Пул – директор библиотеки – не слишком-то пугал парнишку, то грозная Эмили Сандерс вгоняла его в дрожь. Она была настоящей библиотекаршей: в сером платье, с пучком и очками на остром носу. Ну, а поскольку Эмили было 27 лет, она была библиотекаршей из порнографических комиксов. Что не умаляло тот эффект, который производило произнесение ее грозного имени. Я пользовалась им, будто магическим заклинанием. Чары подействовали и на этот раз: Вальтер убежал в хранилище, и через пятнадцать минут вернулся со стопкой книг в мягких обложках. К этому времени, кстати, подошла и Эмили.
Она привыкла уже видеть в моих руках самые странные книги, но на этот раз выбор, похоже, действительно ее озадачил. Повертев их в руках, она пожала плечами.
- Где они были, мистер Грей? Они страшно пыльные!
Вальтер насупился. Стирать пыль с книг не входило в его обязанности.
- На полке книг на списание, - он посмотрел на меня. Мол, видите, мисс Браунд, а я был прав.
- И куда мы собирались их деть? – Эмили почесала острым ногтем висок.
- Вы собирались отдать их мне, - я поспешила сунуть добычу в сумку. – Давай, я честно подпишу все бумаги и стану счастливой обладательницей малого собрания сочинений мистера Хольдена.
- Начерта они тебе сдались? – Эмили покачала головой. – Я понимаю, ты забрала у нас Монтегю Джеймса. Издание было ветхое, но книжка хорошая. Но этот-то мусор зачем?
- У меня свидание с автором.
- О, - Эмили снова почесала висок, была у нее такая забавная привычка. – Ланч отменяется?
- Да нет, ланч в силе. Я еду вечерним поездом.
* * *
Только оказавшись, наконец, в поезде я сумела открыть книги Хольдена. Они выглядели старомодно. Словно были изданы не двадцать, а все пятьдесят лет назад. Фотографии автора не было, и я могла только гадать, как же он выглядел. Аннотации, как водится, были бессмысленно-завлекательными, и не говорили ровным счетом ничего. Люди, которые пишут эти аннотации, должно быть, вообще ничего не читают. Я выбрала наугад – «Сквозь чердачное окошко» - и перевернула страницу. Верный способ: прочитать первый и последний абзац. Если они не разочаровали, то редко разочаровывает и то, что лежит между ними.
«Дом, который унаследовала Клара Вайц, стоял в самом конце аллеи на вершине невысокого холма. От крыльца открывался великолепный вид на городок, а, поднявшись на чердак, в небольшой мезонин, можно было разглядеть даже шпили церкви Всех Святых в Лугах». Я перелистнула страницы, любуясь красивыми длинными абзацами, и добралась наконец до финала. «Дом, который унаследовала Гонория…» это жульничество, вообще-то. Я еще раз изучила аннотацию. Леденящий душу триллер. Какие секреты таит дом на вершине холма, бросающий тень на всех, живущих окрест? Что отдаст юная Клара за то, чтобы открыть эти страшные тайны? Ну просто Ширли Джексон2 и Этель Лина Уайт3 под одной обложкой! Однако у меня было около шести часов дороги, а спать в поездах я всегда ненавидела. Поэтому я все же принялась за чтение, чтобы как-то убить время.
Очнулась я только на сотой странице, оттого, что забурчало от голода в животе. С ланча прошло уже немало времени. Я с сожалением отложила на пару минут книгу, отыскала в сумке сэндвичи и вернулась к прерванному чтению.
Книга была великолепна. Это была история женщины, выдумавшей своих собственных демонов. История невольной самоубийцы, сведшей себя с ума. Воображение Клары Вайц, подстегиваемое необычной обстановкой дома в конце аллеи, рисовало все более и более чудовищные картины, пока не рассыпалось тысячей фрагментов. Главное – книга была великолепно написана, лишена ненужный деталей и отступлений. Повествование, по мере того, как героиня сходила с ума, становилось все более бессвязным. Предложения, целые абзацы становились короче. Менялась лексика. Создавалось впечатление, что автору следом за его героиней, все труднее и труднее составлять длинные предложения, выписывать многосложные слова. Последний абзац, так меня возмутивший, был как гром среди ясного неба: снова четкий, изящный и полный деталей. Черт побери, я была влюблена!
Однако за чтением этой неожиданно великолепной книги я совсем позабыла о той истории, ради которой и поехала в далекую провинцию. Кристофер Хольден и жуткое убийство. Сойдя на станции в предрассветный туман, я обнаружила, что эта далекая провинция может предложить мне в столь раннее время только лавочку под деревьями и паршивый кофе из автомата в зале ожидания. Чайная открывалась в восемь, а на часах не было еще и пяти. Искусство определенно требует жертв, и сегодня это будет моя юбка: лавочка еще влажная от росы.
Я поискала, куда бы присесть, не нашла ничего лучше или суше, и в итоге расстелила на лавочке пакет и села, стараясь на опираться на не менее влажную спинку.
Итак. 14 апреля 19ХХ года в 9 часов утра рядом с маяком на острове N (Шетландские острова) было найдено тело двадцатишестилетней Мэрион Хольден. Ее задушили ярко-розовой шелковой лентой длиной около метра и усадили на ступеньки маяка, прислонив спиной к скале. Сама лента была завязана пышным бантом. Другой подобный бант был завязан на левой щиколотке убитой. Сцена в точности повторяла эпизод из романа мужа Мэрион – Кристофера Хольдена «У маяка». Совпадало даже время обнаружения тела: констебль был вызван к девяти часам утра анонимным звонком.
По очевидным причинам муж не был среди первых подозреваемых: только идиот станет совершать преступления в соответствии с им же написанной книгой. Однако по свидетельствам из папки вел он себя странно: особой скорби не выказывал, игнорировал полицию, а также покинул остров, не взирая на подписку о невыезде. Кроме того, стало известно, что накануне, 13 апреля, он серьезно поссорился с женой. По свидетельствам очевидцев Мэрион Хольден хотела покинуть остров и перебраться в Лондон и даже собрала чемодан. Его, пустой, а также несколько платьев впоследствии выловили из моря.
Обвинения так и не были предъявлены ни Кристоферу Хольдену, ни кому-либо еще. Улики были косвенные, определить, кому была выгодна смерть Мэрион Хольден, так и не смогли. Однако общественное мнение ополчилось против Кристофера Хольдена, и как только все подозрения были снята, а дело отправлено в архив, он покинул остров и исчез в неизвестном направлении.
Из записей складывалось впечатление, что суперинтендант – тогда инспектор – Глоуб не сомневался в виновности Хольдена. Натянутые отношения с женой, ссора, тот факт, что она была богата, а муж оставался единственным наследником, нарочито обставленное преступление… Доказательств у инспектора не было, но уверенность и какая-то неприязнь к Хольдену проскальзывали в каждой строке. Должно быть, эта неприязнь сохранилась до сих пор, если он решил вытащить историю на свет божий спустя двадцать лет.
Мне стало по-настоящему любопытно, что же из себя представляет Кристофер Хольден, отошедший от дел, укрывшийся в деревне и никому на свете не известный. Был ли он убийцей, или же просто история так на него подействовала, что он перестал писать. Впрочем, как сказано в Библии, «любовь никогда не перестает», что справедливо и для творчества. Мне привиделся Кристофер Хольден за печатной машинкой, строчащий что-то, а потом складывающий рукописи в стол, где их найду лет сорок спустя его смерти и откроют для себя прекрасного писателя. А потом, как положено: семинары, литературоведческие дискуссии, перерастающие в холивары, премия имени Хольдена, голливудские экранизации и биографический фильм.
Я посмотрела на часы. Половина восьмого. Можно уже идти и развеивать свои романтические представления.
У местных жителей, собирающихся на рынок, я выяснила, что Кристофер Хольден живет на окраине деревеньки, за церковью. Хорошо, еще, не на вершине холма. Само место мне понравилось. Церковь Святого Гильберта4 (впервые такую вижу!) была построена веке в пятнадцатом и представляла из себя прекрасный образчик английской готики, очень элегантный. Церковный двор утопал в цветах, кладбище походило скорее на парк и, похоже, на нем довольно давно никого не хоронили. За церковью дорога и в самом деле поднималась в гору и углублялась в небольшую рощицу или скорее – одичавший яблонево-сливовый сад. Ветви были полны завязей и крошечных плодов. Пройдя рощу, я поднялась еще немного выше – так, что над деревьями показался шпиль церкви. И, честное слово, это было уже не смешно!
Дом Хольдена – он тут стоял один – также утопал в цветах и был отделен от дороги живой изгородью из можжевельника, совсем недавно аккуратно подстриженной. На старинном небесно-голубом почтовом ящике возле калитки сидел огромный черно-бурый котяра и неодобрительно смотрел на меня темно-желтыми глазами. Сразу же захотелось развернуться и убрать подобру-поздорову, пока этот кайт-ши не откусил мне голову. Но, Аарон обещал заплатить мне. Если он сдержит обещание, в скором времени я смогу, не завися от родителей (которые от моей идеи не в восторге) купить книжную лавку. К тому же, я любопытна.
Антуан де Сент-Экзюпери
Постарайтесь получить то, что любите, иначе придется полюбить то, что получили.
Джордж Бернард Шоу
Глава 1. The Piligrim.
Цветы средних размеров и крупные, розетковидные, нежно-желтые в середине и бледнее по краям. Пахнут чайными розами и миррой
Аарон чрезвычайно напоминал мне режиссера из Пиджеевского «Кинг-Конга»: мы допишем книгу! А прибыль отдадим нуждающимся. Не ради денег стараемся, не ради славы – правды ради. Справедливо, учитывая, что те книги, которые он писал ради денег и славы, нифига не продавались. Тот факт, что мы живем в эпоху интернета, Аарон игнорировал напрочь. Ему хотелось видеть свои труды в твердых, непременно твёрдых, обложках, выстроившиеся на полке. Он и полки уже заготовил – четыре. Потерпев неудачу в беллетристике (история тысячелетнего вампира и его перерожденной возлюбленной была несколько вторична и, что еще хуже – чудовищно написана), Аарон нашел себя на ниве независимой и до жути сенсационной документалистики. Истории, где много крови и секса, всегда будут приносить доход. В жизни таких хватает. В крайнем случае, их можно придумать. История, которую я сейчас просматривала, выглядела именно таковой.
- Аарон, ты наконец-то посмотрел «Мэдхаус»1?
- Что? – Аарон непонимающе посмотрел на меня.
- Довольно заурядный избитый сюжет, дорогой. Писатель убивает в соответствии со сценами своих книг. Или кто-то совершает этакие «книжные» преступления, желая ему досадить. На таких вот легендах и держится палп-фикшн.
- Я разговаривал с суперинтендантом Глобо, - обиделся Аарон. – Суперинтендант сам лично расследовал это дело. Ты ведь доверяешь суперинтендатам, Кери?
- Ты сейчас только что сказал «суперинтендант» три раза, - заметила я. – И – Керидвен, с твоего позволения. Я верю этому твоему Глобо, Аарон, но… История слишком уж фантастичная. И почему я ее первый раз слышу?
- Скандал замяли. А Хольден уехал в глушь и больше никому не показывался на глаза. Живет там анахоретом и, по словам суперинтенданта даже электричеством не пользуется.
- И ты хочешь написать об этом книгу? – я покосилась на стопку листов. Неприятная, жуткая история. Она просится на страницы. Но она – настоящая. Настоящие кошмары вдвойне страшней. – Не боишься, что этот Хольден подаст на тебя в суд за клевету, или за вмешательство в частную жизнь, или еще за что-нибудь. Он может жить хоть без электричества, хоть в пещере… Но едва ли он не знаком с юристами. Думаю, даже у неандертальцев были юристы.
- Вот поэтому ты проверишь информацию и добудешь у Хольдена разрешение на публикацию, - довольно сказал Аарон.
Я в принципе понимала, что именно к этому он и клонит.
- Я ведь именно за это тебе плачу, - добавил Аарон.
- Ты мне уже полгода не платишь, - я вновь покосилась на заметки. Заниматься этой историей страшно не хотелось. Если это байка, разгневанный Хольден вытолкает меня взашей. Если это правда, дело еще хуже.
С другой стороны, я прекрасно знала Аарона, и знала – он не отстанет. Если же произойдет чудо, и мне удастся отказаться от этого дела, Аарон поедет сам и окончательно испортит все дело. Не знаю человека более недипломатичного и трудного в общении, чем наш непризнанный гений. Кроме того, в этой истории было нечто… не привлекательное, конечно, но – притягательное. Зловеще-завораживающее. Убийца, воспользовавшийся сюжетом романа. Архетип.
Оставив Аарона – он, кажется, надеялся на романтический ужин, но я как обычно сделала вид, что не понимаю намеков – я отправилась в библиотеку. Что-то мне подсказывало, что книги Кристофера Хольдена не стоят на полках книжных магазинов. Был еще интернет, но мне хотелось подержать эти книги в руках, понять, каковы они, если хотите, на вкус.
- Привет, Вальтер, - я постучала по стойке, отвлекая полудобровольного помощника библиотекаря от игры в Каунт Страйк.
Вальтер Грей, отрок шестнадцати лет, отрабатывал здесь многочисленные трудовые повинности: то разбитое окно, то изрисованную граффити стену, то еще какую-нибудь милую детскую шалость. Он был неплохим парнем, но библиотека – место явно не для него.
- Мисс Браунд! – Вальтер без малейшего энтузиазма посмотрел на меня. – Что вам сегодня нужно?
Запросы мои бывали чрезвычайно сложны и шестнадцатилетнему подростку попросту непонятны. И он явно не понимал, зачем копаться в старых газетах, подшивках ежегодников Садовода, картах и скучных дешевых книжках. Я однажды надеялась расширить его кругозор.
- Кристофер Хольден, Вальтер. Найди мне что-нибудь из его книг.
Паренек заморгал.
- Кто-кто?
- Кристофер Хольден. Как Рик Касл, только настоящий и не печатался лет двадцать.
- А-а, - Вальтер хмыкнул. – Нет такого.
- Посмотри в компьютере, Вальтер, - посоветовала я. – Там есть такая иконка в левом углу – база данных. Открываешь, вводишь «Хольден, К.» и нажимаешь на «Поиск».
Под моим тяжелым взглядом Вальтер все же открыл программу и запустил поиск. Через пару минут компьютер натужно пискнул.
- Говорю же, мисс Браунд! Нет его, - воскликнул мальчишка, довольный своей правотой и превосходством.
- Я посмотрю в картотеке, - зловеще пообещала я.
Поиски заняли у меня немало времени. Большая часть данных были уже занесена в компьютер, но похоже, некоторые книги сочли до такой степени несущественными, что попросту отбросили за ненадобностью. Мне пришлось перерыть гору карточек, чтобы отыскать четыре нужные. Они пожелтели от времени, но выглядели так, словно ими ни разу не пользовались. Кристофер Хольден; «Срыв», «Конгресс», «Сквозь чердачное окошко», «Клементина». Со времен Дю Морье стало модным называть романы женскими именами, как ураганы. А то и вовсе со времен Жорж Санд.
Я сунула карточки под нос Вальтеру, он неохотно взял их и удалился в хранилище. Судя по скорости, с которой он вернулся, мелкий паршивец даже не пытался ничего отыскать.
- Нету там ничего. Наверное забыли карточки выкинуть.
- Грей, - я постаралась, чтобы голос звучал как можно более угрожающе. – Я расскажу все мистеру Пулу. Или мисс Сандерс.
Если мистер Пул – директор библиотеки – не слишком-то пугал парнишку, то грозная Эмили Сандерс вгоняла его в дрожь. Она была настоящей библиотекаршей: в сером платье, с пучком и очками на остром носу. Ну, а поскольку Эмили было 27 лет, она была библиотекаршей из порнографических комиксов. Что не умаляло тот эффект, который производило произнесение ее грозного имени. Я пользовалась им, будто магическим заклинанием. Чары подействовали и на этот раз: Вальтер убежал в хранилище, и через пятнадцать минут вернулся со стопкой книг в мягких обложках. К этому времени, кстати, подошла и Эмили.
Она привыкла уже видеть в моих руках самые странные книги, но на этот раз выбор, похоже, действительно ее озадачил. Повертев их в руках, она пожала плечами.
- Где они были, мистер Грей? Они страшно пыльные!
Вальтер насупился. Стирать пыль с книг не входило в его обязанности.
- На полке книг на списание, - он посмотрел на меня. Мол, видите, мисс Браунд, а я был прав.
- И куда мы собирались их деть? – Эмили почесала острым ногтем висок.
- Вы собирались отдать их мне, - я поспешила сунуть добычу в сумку. – Давай, я честно подпишу все бумаги и стану счастливой обладательницей малого собрания сочинений мистера Хольдена.
- Начерта они тебе сдались? – Эмили покачала головой. – Я понимаю, ты забрала у нас Монтегю Джеймса. Издание было ветхое, но книжка хорошая. Но этот-то мусор зачем?
- У меня свидание с автором.
- О, - Эмили снова почесала висок, была у нее такая забавная привычка. – Ланч отменяется?
- Да нет, ланч в силе. Я еду вечерним поездом.
* * *
Только оказавшись, наконец, в поезде я сумела открыть книги Хольдена. Они выглядели старомодно. Словно были изданы не двадцать, а все пятьдесят лет назад. Фотографии автора не было, и я могла только гадать, как же он выглядел. Аннотации, как водится, были бессмысленно-завлекательными, и не говорили ровным счетом ничего. Люди, которые пишут эти аннотации, должно быть, вообще ничего не читают. Я выбрала наугад – «Сквозь чердачное окошко» - и перевернула страницу. Верный способ: прочитать первый и последний абзац. Если они не разочаровали, то редко разочаровывает и то, что лежит между ними.
«Дом, который унаследовала Клара Вайц, стоял в самом конце аллеи на вершине невысокого холма. От крыльца открывался великолепный вид на городок, а, поднявшись на чердак, в небольшой мезонин, можно было разглядеть даже шпили церкви Всех Святых в Лугах». Я перелистнула страницы, любуясь красивыми длинными абзацами, и добралась наконец до финала. «Дом, который унаследовала Гонория…» это жульничество, вообще-то. Я еще раз изучила аннотацию. Леденящий душу триллер. Какие секреты таит дом на вершине холма, бросающий тень на всех, живущих окрест? Что отдаст юная Клара за то, чтобы открыть эти страшные тайны? Ну просто Ширли Джексон2 и Этель Лина Уайт3 под одной обложкой! Однако у меня было около шести часов дороги, а спать в поездах я всегда ненавидела. Поэтому я все же принялась за чтение, чтобы как-то убить время.
Очнулась я только на сотой странице, оттого, что забурчало от голода в животе. С ланча прошло уже немало времени. Я с сожалением отложила на пару минут книгу, отыскала в сумке сэндвичи и вернулась к прерванному чтению.
Книга была великолепна. Это была история женщины, выдумавшей своих собственных демонов. История невольной самоубийцы, сведшей себя с ума. Воображение Клары Вайц, подстегиваемое необычной обстановкой дома в конце аллеи, рисовало все более и более чудовищные картины, пока не рассыпалось тысячей фрагментов. Главное – книга была великолепно написана, лишена ненужный деталей и отступлений. Повествование, по мере того, как героиня сходила с ума, становилось все более бессвязным. Предложения, целые абзацы становились короче. Менялась лексика. Создавалось впечатление, что автору следом за его героиней, все труднее и труднее составлять длинные предложения, выписывать многосложные слова. Последний абзац, так меня возмутивший, был как гром среди ясного неба: снова четкий, изящный и полный деталей. Черт побери, я была влюблена!
Однако за чтением этой неожиданно великолепной книги я совсем позабыла о той истории, ради которой и поехала в далекую провинцию. Кристофер Хольден и жуткое убийство. Сойдя на станции в предрассветный туман, я обнаружила, что эта далекая провинция может предложить мне в столь раннее время только лавочку под деревьями и паршивый кофе из автомата в зале ожидания. Чайная открывалась в восемь, а на часах не было еще и пяти. Искусство определенно требует жертв, и сегодня это будет моя юбка: лавочка еще влажная от росы.
Я поискала, куда бы присесть, не нашла ничего лучше или суше, и в итоге расстелила на лавочке пакет и села, стараясь на опираться на не менее влажную спинку.
Итак. 14 апреля 19ХХ года в 9 часов утра рядом с маяком на острове N (Шетландские острова) было найдено тело двадцатишестилетней Мэрион Хольден. Ее задушили ярко-розовой шелковой лентой длиной около метра и усадили на ступеньки маяка, прислонив спиной к скале. Сама лента была завязана пышным бантом. Другой подобный бант был завязан на левой щиколотке убитой. Сцена в точности повторяла эпизод из романа мужа Мэрион – Кристофера Хольдена «У маяка». Совпадало даже время обнаружения тела: констебль был вызван к девяти часам утра анонимным звонком.
По очевидным причинам муж не был среди первых подозреваемых: только идиот станет совершать преступления в соответствии с им же написанной книгой. Однако по свидетельствам из папки вел он себя странно: особой скорби не выказывал, игнорировал полицию, а также покинул остров, не взирая на подписку о невыезде. Кроме того, стало известно, что накануне, 13 апреля, он серьезно поссорился с женой. По свидетельствам очевидцев Мэрион Хольден хотела покинуть остров и перебраться в Лондон и даже собрала чемодан. Его, пустой, а также несколько платьев впоследствии выловили из моря.
Обвинения так и не были предъявлены ни Кристоферу Хольдену, ни кому-либо еще. Улики были косвенные, определить, кому была выгодна смерть Мэрион Хольден, так и не смогли. Однако общественное мнение ополчилось против Кристофера Хольдена, и как только все подозрения были снята, а дело отправлено в архив, он покинул остров и исчез в неизвестном направлении.
Из записей складывалось впечатление, что суперинтендант – тогда инспектор – Глоуб не сомневался в виновности Хольдена. Натянутые отношения с женой, ссора, тот факт, что она была богата, а муж оставался единственным наследником, нарочито обставленное преступление… Доказательств у инспектора не было, но уверенность и какая-то неприязнь к Хольдену проскальзывали в каждой строке. Должно быть, эта неприязнь сохранилась до сих пор, если он решил вытащить историю на свет божий спустя двадцать лет.
Мне стало по-настоящему любопытно, что же из себя представляет Кристофер Хольден, отошедший от дел, укрывшийся в деревне и никому на свете не известный. Был ли он убийцей, или же просто история так на него подействовала, что он перестал писать. Впрочем, как сказано в Библии, «любовь никогда не перестает», что справедливо и для творчества. Мне привиделся Кристофер Хольден за печатной машинкой, строчащий что-то, а потом складывающий рукописи в стол, где их найду лет сорок спустя его смерти и откроют для себя прекрасного писателя. А потом, как положено: семинары, литературоведческие дискуссии, перерастающие в холивары, премия имени Хольдена, голливудские экранизации и биографический фильм.
Я посмотрела на часы. Половина восьмого. Можно уже идти и развеивать свои романтические представления.
У местных жителей, собирающихся на рынок, я выяснила, что Кристофер Хольден живет на окраине деревеньки, за церковью. Хорошо, еще, не на вершине холма. Само место мне понравилось. Церковь Святого Гильберта4 (впервые такую вижу!) была построена веке в пятнадцатом и представляла из себя прекрасный образчик английской готики, очень элегантный. Церковный двор утопал в цветах, кладбище походило скорее на парк и, похоже, на нем довольно давно никого не хоронили. За церковью дорога и в самом деле поднималась в гору и углублялась в небольшую рощицу или скорее – одичавший яблонево-сливовый сад. Ветви были полны завязей и крошечных плодов. Пройдя рощу, я поднялась еще немного выше – так, что над деревьями показался шпиль церкви. И, честное слово, это было уже не смешно!
Дом Хольдена – он тут стоял один – также утопал в цветах и был отделен от дороги живой изгородью из можжевельника, совсем недавно аккуратно подстриженной. На старинном небесно-голубом почтовом ящике возле калитки сидел огромный черно-бурый котяра и неодобрительно смотрел на меня темно-желтыми глазами. Сразу же захотелось развернуться и убрать подобру-поздорову, пока этот кайт-ши не откусил мне голову. Но, Аарон обещал заплатить мне. Если он сдержит обещание, в скором времени я смогу, не завися от родителей (которые от моей идеи не в восторге) купить книжную лавку. К тому же, я любопытна.
