Правила Игры

08.10.2017, 11:22 Автор: Дарья Иорданская

Закрыть настройки

Показано 2 из 5 страниц

1 2 3 4 5


В конце концов, я не выношу современное искусство, которое так ценит Иоланта, а следом за ней и мой безвольный тюфяк сынок. Я достаточно стар — и зрел — чтобы признавать свои симпатии и антипатии.
       - Не составишь мне компанию, отец? - предлагает Рауль невинно. - Мы так давно никуда не ходили вдвоем.
       Я предлагал составить мне компанию в Комеди Франсез на «Тартюфе», но мальчик отчего-то отказался. И в прошлый мой поход в Лувр его рядом не было. Но, думаю я, кто старое помянет, тому и глаз вон.
       Я вижу, что мальчишка что-то задумал, а вернее всего — что-то задумала Иоланта. Без ее чуткого руководства он, кажется, и шнурки не способен завязать. Она выбирает ему галстуки, пиджаки, рубашки, друзей и врагов. И все это одинаково ужасно.
       - С удовольствием, мой мальчик, - говорю я, предпочитая придержать врагов поблизости.
       
       *Приди виолончелью
       Приди сумерками
       Моя маленькая ласточка
       Моя нежная стрекоза
       
       
       
       
        Шанталь
        Мне было чертовски интересно, под каким соусом мистер Икс - он оказался Раулем Ренаром - представит меня своему отцу. "Папа, мне надоели твои ненадежные шлюхи, поэтому я привел свою - я в ней уверен"?
        - Я хочу, чтобы встреча произошла случайно, мадмуазель Флёри, - сказал Икс с важным, даже проникновенным видом. - Галерея N подойдет. На следующей неделе там будет великолепная выставка. Мы случайно встретимся, и я представлю вас отцу, как... как студентку. Притворитесь, что изучаете историю искусств.
        В его тоне слышалось серьезное сомнение в моей способности изобразить нечто подобное. Жаль. Жаль будет его разочаровывать.
        - И прочитайте хотя бы пару книг по искусству, мадемуазель. Помните, что вы должны произвести впечатление на моего отца.
        Впечатление? Это он мне рассказывает?
        И вот, я, ввязавшаяся в эту авантюру, чтобы не жить впроголодь (ну хорошо, закусывать Пино-Нуар бруссом и дыней) и не пугать своих нервных "коллег" стою в центре зала, со всех сторон задавленная каким-то жутким экспрессионизмом. Ничего не понимаю в современном искусстве. По мне, так оно чудовищно! Вон тот контрастный лилово желтый монстр, раззявивший рот... Мунк плакал бы кровавыми слезами. От зависти, или от жалости. Творчество аутсайдеров, однако, входит в моду. А ведь этот русский... проклятье! Опять забыла фамилию! Какая-то очень русская, на -ичь... типа Ильича что-то... Этот русский написал свой черный квадрат и продекларировал, что искусство умерло. Я бы сказала - убито. А все вокруг - чистый спиритизм.
        Я присела на обитую золотой искусственной кожей банкетку, верх безвкусицы, и принялась обмахиваться ярким глянцевым буклетом. Искусство полиграфии - вот единственное, что торжествовало на этой выставке. Каталог был великолепен, но из-за качества репродукций экспрессивные и сюрреалистичные полотна еще больше резали глаз. Я отвернулась от лилово-желтого чудовища и с преувеличенным интересом стала смотреть на ставшую уже давно классической супрематическую абстракцию. Или не абстракцию. Черт его знает, что хотел сказать этими линиями художник.
        - Боже мой! Это же Шанталь! Шанталь, дорогая!
        А вот и наш Рауль... я медленно повернулась, но из-за нервически искореженной статуи увидела только рукав светлого бежевого пиджака. Не стала вставать, не заслужили пока. Секундой спустя, обогнув этого нового Лаокоона (честно, так написано на этикетке, хотя больше всего он походил на расплющенный и вытянутый вирус гриппа) показались Рауль и его отец.
        Мда, для умирающего этот господин держался слишком хорошо. Немолодой, конечно, уже, но изумительно элегантный и уверенно держащийся мужчина. Высок, подтянут, седины практически нет, ну а та, что имеется, придает Ренару-старшему редкий шарм. Чуть сутулится из-за своего роста (Рауль ниже его почти на две головы), но и это выглядит очаровательно. На губах совершенно искренняя дружелюбная улыбка, как будто этот человек любит весь мир. Ну-ну, эту штуку можно любить, да только без взаимности.
        - Добрый день, Шанталь! - отвлекая меня от созерцания моего, гм, подопечного, завел свою пластинку Рауль. - Отец, это мадмуазель Флёри, студентка Лейденского университета. Шанталь, дорогая, это мой отец, Рене Ренар.
        Ренар-старший улыбнулся еще шире, теперь уже не всему абстрактному человечеству, а мне лично. В углах глаз и рта резче обозначились совершенно очаровательные морщинки. Вот черт! Обаятельный мужчина.
        Я тоже улыбнулась, не спеша, впрочем, пускать в ход свою тяжелую артиллерию.
        - Добрый день, мсье, - я протянула руку, которая была мягко, деликатно пожата. Хорошее прикосновение, уверенное, но неназойливое. - Добрый день, Рауль. Как вам выставка?
        Заговорил сынок, судя по всему намеривающий служить затычкой во всякой бочке. По его скромному, но громкому мнению, художники были гениями, пока неоцененными, но следовало поспешить и исправить это. В качестве примера он указал на "Лаокоона". По-моему, Рауль Ренар - идиот, и я уже опасаюсь связываться с его отцом. А вдруг яблочко от яблоньки...
        - Если это покупают, значит, это искусство, - хмыкнул Ренар-старший, скользя взглядом по скульптуре.
        Фрэнк Ллойд Райт. Аминь.
        - А что вы думаете, мадмуазель Флёри? - с прежней улыбкой он посмотрел на меня почти в упор. Впрочем, вышло это у него весьма учтиво, точно он и в самом деле интересовался моим скромным, дилетантским мнением.
        Слева семафорил Рауль, пытаясь убедить меня задействовать женские чары. Я несколько растерялась. Конечно, утверждение, что мужчины терпеть не могут умных женщин, срабатывает полностью только в одном случае из трех, но это все-таки тридцать три и три сотых процента. По-своему - внушительная величина. Рауль смертельно побледнел, еще отчаяннее замахал руками и начал меня раздражать. Не любительницу же нанял! Своей поварихе он так же под руку лезет?
        - По мне, так эта скульптура напоминает расплющенный вирус гриппа. Это мало походит на работу Агесандра.
        - Классическое образование, - кивнул Ренар старший, и я себя почувствовала школьницей, которую впервые похвалил строгий учитель. - Так что же привело вас на эту выставку, мадмуазель Флёри?
        - Эм... семинар по критике. Я должна написать обзор для одного из выставленных здесь произведений.
        По-моему, я нашлась достаточно быстро. Рауль закатил глаза и отошел в сторону, сделав вид, что внимательно читает выставленную на мольберте экспликацию.
        - Уже выбрали что-нибудь? - Ренар-старший предпочел поддержать светскую беседу.
        - М-м-м... взгляните вот на это полотно, - я указала на еще одно чудовищное лицо, растянутое в гиперболизированной истерике. - Явная, хотя и неумелая, аллюзия на "Крик" Мунка.
        За спиной у меня кашлянул Рауль. Воистину, права была Луиза де Вильморен - на свете больше дураков, чем слепых!
        - Но в целом, - жалко закончила я, - эта выставка очень утомляет.
        - Не желаете выпить кофе, Шанталь? - встрял сынок.
        А, может, я его компаньонкой стану, раз он такой активный?! Ох, я умерила свою язвительность и мило улыбнулась.
        - С удовольствием, мсье Ренар.
       
       Рене
       
       Наблюдать за Раулем почти всегда интересно. Он обожает врать, но нельзя сказать, что это хорошо ему удается. Лет в четырнадцать от научился кое-как справляться со своим лицом, но руки… Рауль потирает нервно кончики пальцев, из чего можно заключить, что он что-то задумал. Впрочем, в этом я и не сомневался с самого начала. Мне только любопытно, в чем на этот раз заключается авантюра. Хочет познакомить меня с одним из выставленных здесь гениев? Выпросить деньги на шедевр? Утомить чудовищными экспонатами настолько, что я наконец-то умру от истощения и шока на радость всем?
       Медленно прохаживаясь вдоль стен, он нервничает все сильнее. Потом вдруг меняет направление, резко, как заяц, и топает через зал.
       - О! «Лаокоон»! Иоланта хотела приобрести что-то подобное.
       «Лаокоон» выглядит откровенно нездорово, в нем нет сходства с человеком, змеями, чем-либо еще из этого, привычного нам измерения. А еще он оранжевый. Представляю этого космического монстра в холле или гостиной их дома — буржуазный гарнитур, фарфор, картины, напольные часы в духе Гимара — мой подарок на свадьбу. И - «Лаокоон». Только через мой труп.
       Но спустя мгновение опасные восторги по поводу оранжевого уродца сменяются новыми, еще более опасными.
       - Боже мой! Это же Шанталь! Шанталь, дорогая!
       Скрытая скульптурой девушка медленно оборачивается. Ей лет двадцать пять на вид. Красивая какой-то лисьей, очень оригинальной красотой, с округлым лицом, обрамленным рыжеватыми волосами, на носу веснушки. У нее живой, и вместе с тем цепкий и острый, умный взгляд. Она совершенно не похожа на женщин, которые обычно окружают сына. Слишком хороша, и, готов спорить, слишком сложна для него.
       Кто она?
       Рауль продолжает свои восторги, знакомит нас, так механически-радушно, что не остается сомнений, что встреча подстроена.
       Шанталь Флёри, студентка Лейденского университета. Я улыбаюсь и пожимаю протянутую руку, мягкую, ухоженную, с идеальным маникюром. Ногти выкрашены в бледно-розовый, цвет чайной розы, но совсем недавно были ярко-алыми, с краю на большом пальце еще остался след прежнего лака.
       Я молчу, позволяя Раулю заполнять паузы, что у него получается с блеском. Он расписывается в своем восхищении выставкой, указывает на «Лаокоона», и тут я уже не выдерживаю и цитирую вполголоса:
       - Если это покупают, значит, это искусство, - Флёри, судя по быстрому насмешливому взгляду, узнает цитату, и на ее красивых губах появляется очаровательная улыбка. Спрашиваю: - А что вы думаете, мадмуазель Флёри?
       Краем глаза я замечаю отчаянные рожи, которые корчит Рауль. Он хочет, чтобы эта девочка ответила правильно, чтобы понравилась мне, привлекла мое внимание. Это настораживает. И я приглядываюсь к Шанталь Флёри повнимательнее. Она выглядит вполне скромно, в легком, изящном летнем платье, с волосами, перехваченными лентой, на локте висит вышитая шелком сумочка. Этакая милая стипендиатка. На профессионалку — в любой сфере — она не тянет, как и на любовницу Рауля. Мальчик предпочитает женщин тощих и длинноногих, и им одним позволяет над собой возвышаться.
       В голову приходит: не нанял ли любимый мой сын эту девочку, чтобы обезопасить наследство? Кажется, я пару раз за последние недели перегнул палку. И сейчас я думаю, кто стоит передо мной? Дорогая проститутка (настолько дорогая, что ей хватает денег выглядеть скромно и как-то… уместно)? Обворожительная убийца? Женщина с такими внимательными ореховыми глазами на многое способна.
       Шанталь Флёри открывает свой красивый, изящно накрашенный ротик и говорит строго:
       - По мне, так эта скульптура напоминает расплющенный вирус гриппа. Это мало походит на работу Агесандра.
       Она уместно упоминает имена и делает это с таким видом, словно и впрямь понимает, о чем говорит. Конечно же, она неглупа. И актриса хорошая. Я пока не могу понять, зачем Раулю устраивать эту встречу, но не могу не восхититься естественностью, с которой девушка держится.
       - Классическое образование, - киваю, продолжая ее разглядывать - Так что же привело вас на эту выставку, мадмуазель Флёри?
        - Эм... - вот здесь девушка запинается, но находится поразительно быстро. - Семинар по критике. Я должна написать обзор для одного из выставленных здесь произведений.
       Рауль едва слышно стонет. Полагаю, что-то идет не по его плану. Так он никогда и не умел планировать. И он отходит и начинает с преувеличенным интересом читать экспликацию под кислотно-ярким триптихом. Надеюсь, что подобный ужас я в гостиной не увижу. Я не без удовольствия продолжаю светскую беседу, которая больше напоминает путешествие через болото: с кочки на кочку, прощупывая нетвердую почву под ногами.
       - Уже выбрали что-нибудь?
       - М-м-м... - девушка, слегка щурясь, оглядывается по сторонам. - Взгляните вот на это полотно. Явная, хотя и неумелая, аллюзия на "Крик" Мунка.
       Рауль у меня за спиной кашляет. С намеком. Честнее было бы обвязать эту Шанталь красной лентой и запихнуть в торт, чтобы потом преподнести любимому отцу. Я себе на секунду представляю эту заманчивую картину, но мадмуазель Флёри в моем воображении почему-то выскакивает из торта не в соблазнительном белье, а вся комично измазанная кремом.
       - В целом, - скомкано заключает она, - эта выставка очень утомляет.
       Рауль, который всегда и всюду успевает, быстро говорит:
       - Не желаете ли выпить кофе, Шанталь?
       - С удовольствием, мсье Ренар, - отвечает она, и смотрит при этом на меня, мило улыбаясь. Расчетливо мило, я бы сказал.
       Да, я тоже не возражаю против кофе. Который не получу до тех пор, пока любимый сын отирается поблизости.
       
        Шанталь
        Едва толкнув дверь в небольшое кафе при галерее, Рауль спохватился.
        - Совсем забыл! У меня же назначена встреча! Сожалею! Мадмуазель Флёри, отец... я вынужден бежать.
        Интересно, а бизнес эти Ренары ведут с таким же неподражаемым артистизмом? Может, стоит проверить их платежеспособность лишний раз, прежде чем влезать в эту авантюру? Я, конечно, навела справки, но не следует ли мне копнуть поглубже?
        Рауль исчез, напоследок поцеловав мне руку влажными слюнявыми губами. Фу! Мы с моим потенциальным любовником остались наедине. Несколько секунд Ренар-старший смотрел на меня, а потом жестом указал на столик у окна. И отодвинул мне стул. Сделано это было так естественно, само собой разумеющимся образом, почти небрежно, что я не стала благодарить. Только кивнула.
        Здесь пахло кофе, ванилью, корицей, мускатным орехом и разогретым пластиком - от фосфорецирующих ламп на стенах. Зато в меню значилось семнадцать сортов кофе, и я решила вознаградить себя за труды. За будущие труды.
        - Кофе по-нормандски, - кивнула я.
        Ренар не стал заглядывать в меню, а только коротко бросил.
        - Эспрессо. Двойной.
        Кхм, таким манером он очень быстро отправится на тот свет. Чем бы он там не болел.
        Принесли кофе, и я принялась рассеяно помешивать его палочкой корицы. Так и тянуло сунуть ее в рот и начать грызть.
        - Мадмуазель Флёри, а как вы познакомились с моим дорогим сыном? - вскользь, достаточно безразличным тоном спросил Ренар.
        Этот вопрос мы обсудили, пока Рауль Икс пытался придумать достаточно достоверную легенду. А по мне, так дурака можно одурачить любой историей. А умного нечем почти не введешь в заблуждение. Оставалось только понять, к какому типу относится Рене Ренар.
        - Мсье Рауль был у нас на семинаре, когда обсуждался аукционный бизнес. На мой взгляд все это ужасно скучно...
        - Что? - усмехнулся Ренар.
        - Бизнес.
        Я все-таки сунула палочку корицы в рот и разжевала кончик.
        - Я предпочитаю смотреть на произведения искусства, а не торговать ими. Я не смогла бы стать коллекционеркой. К тому же, для этого у меня элементарно недостает денег.
        Я достаточно изящно переплела правду с ложью, надеясь, что Ренар почувствует первое и пропустит второе. А он смотрел на меня и улыбался.
        Проклятье! Этот человек поставил меня в ужасное положение. Точнее - подвесил. Я не могла подобрать к нему подход. Люблю простых людей. Раулю я заглядывала бы в глаза и пригибалась почаще, чтобы казаться ниже ростом, перестала бы носить каблуки (оказалась сразу на пару сантиметров ниже его).

Показано 2 из 5 страниц

1 2 3 4 5