В задней, отделенной решетками, устроили темницу. Пахло бесовой кровью, напоминающей своим ароматом корицу. Янош протащил Агнессу между бочками и носом ткнул в решетку. От синего беса почти ничего не осталось; королевские маги в заляпанных синей, как чернила, кровью фартуках, кромсали плоть на равные части. Агнессу замутило. Янош же наслаждался зрелищем, потом впихнул кузину в соседнюю камеру и отступил.
Он намеревался любоваться происходящим. Если Агнесса сдастся, у него появится покорная, запуганная жена. Если Агнесса умрет, у него не будет конкурентов на трон, и никакое завещание не сможет ему угрожать. По глазам Яноша было понятно: его устраивают оба варианта.
Агнессу не устраивал ни один, и она кляла себя за то, что поддалась на уговоры Сони и приехала на праздник. И вот теперь она впервые стояла так близко к бесу.
Для своих сородичей он был, пожалуй, мелковат – те обычно превышали ростом два, а то и два с половиной метра, а этот возвышался над Агнессой всего на голову. Кожа его была густого красного цвета, и только на левом виске, где проступали линии татуировки, чуть светлела. Фиолетовые волосы надо лбом заплетены в косички. Это, а еще одежда из легких тканей и золотые серьги говорили о том, что бес все-таки разумное существо. Еще у него были рога и клыки, глянцево-черные. И он цедил что-то на своем проклятом языке, и этого было достаточно, чтобы напугать Агнессу. Она лихорадочно искала пути к спасению, прекрасно понимая, что ни бес, ни Янош ей не по зубам. Будь она масочницей, заморочила бы обоих. Заморочила бы весь город. Она была ведуньей, она больше знала, чем могла. Ее силой было чужое колдовство, но тут его не было.
Янош просунул руку через прутья решетки и потянул Агнессу на себя. Ведунья больно ударилась спиной, но не издала ни звука, не желая доставлять кузену удовольствие.
- Ну что, Агнесса? Твой выбор? Говори скорее, он, похоже, голоден.
Агнесса смолчала, раззадорив Яноша еще больше. Ему нравились сильные жертвы.
- Эй вы там! Пырните эту тварь! Пускай будет позлее!
Служитель с длиной острой пикой ткнул беса в бок. Тот даже не дрогнул, хотя по древку потекла густая кровь и закапала на пол.
Что-то изменилось. Бес не разъярился, но Агнессе вдруг безо всякой видимой причины стало страшно. Что-то было неправильно. На губы ее налип невесть откуда взявшийся пепел, и облизывать их не хотелось категорически. Пол стал вдруг сыпучим, мягким, и Агнесса почувствовала, как проваливается куда-то вниз, в пропасть. Испуганный Янош выпустил ее, а так хотелось утянуть его за собой в преисподнюю.
Агнесса рухнула вниз, в водоворот пепла, и все пропало.
Серый Мир
Агнесса оглохла и ослепла, погрузившись в легкую мягкую перину пепла. Он забил легкие, мешая дышать. Наконец желание жить взяло верх, она прокашлялась и села, опираясь на руки.
Все вокруг было серым. Невозможно было разглядеть границу между небом и землей. Горизонта попросту не было, как не было и расстояний. Только некое «пространство» и оно было серым. Агнесса поняла – другого слова не подберешь. А еще, оно было голодным, плотоядным и почти разумным.
Агнесса с трудом встала на ноги и огляделась. Единственным пятном цвета и единственной добычей был здесь бес. Он лежал ничком, и ярко красная кровь обильно вытекала из не столь уж глубокой раны в боку и впитывалась пеплом. Мир, словно упырь, пил эту кровь. Агнесса поняла – хотя и не сказала бы, откуда взялась эта уверенность, - что если бес сейчас умрет здесь, она последует за ним.
Поднявшись, ведунья с трудом преодолела небольшое, всего несколько шагов, расстояние и опустилась на колени рядом с бесчувственным телом. Распахнув на груди одежду, похожую на старинную тунику, Агнесса рассмотрела рану. На ощупь темно-красная кожа походила на хорошо выделанный сафьян, но у краев раны вдруг истончалась и становилась ломкой. Агнесса накрыла порез ладонями, приказывая краям срастись. На подобное колдовство всегда уходило много сил, но сейчас ситуация выглядела критической.
Кровотечение остановилось. Агнесса вытерла ладони об одежду и села на пятки, разглядывая своего товарища по несчастью. Она спасла его, веря, что спасает себя, но так ли это? Не сделала ли она хуже? Речь ведь идет о кровожадном бесе. Агнесса вспомнила девушку с полуотрубленной головой и содрогнулась. Похоже, бесов потревожили в разгар трапезы.
Краснокожий застонал. Агнесса отодвинулась. Бес медленно открыл глаза и длинно выругался. Агнесса обнаружила, что понимает общий смысл фразы, и что она немыслимо непристойна. Бес попытался сесть, но со стоном повалился на землю, взметнув пепел. Пока он был слаб, как котенок, и с ним легко было сладить. Это успокоило Агнессу.
Она поднялась и огляделась в поисках путей спасения, но кругом все было однородно серым. Врата сюда, очевидно, открыла кровь беса, но как выбраться обратно, Агнесса просто не представляла.
- Я слышал, что мир людей унылый, но чтоб настолько… - проворчал бес. Агнесса опять обнаружила, что в общих чертах понимает все, что он говорит, словно кто-то в ее голове переводит.
- Это что угодно, только не мир людей, - сказала она, чтобы понять, поймет ли ее бес.
- Конечно нет. Это Суор, страшилка из детский сказок, - бес с трудом сел, держась за бок и с некоторым удивлением оглядел себя.
- Я залечила твою рану, - пояснила Агнесса, надеясь, что это вызовет хотя бы тень благодарности. – Меня зовут Агнесса.
- Кранцингар, - сказал бес, кажется, это было имя, и встал.
* * *
Суор, о кортом ему говорили в детстве. Надо же! Как библиотекарь, хранитель памяти, Кранцингар понимал, что легенды не появляются на пустом месте. Но это первая, что оказалась столь буквально существующей. Серый, мертвый, алчущий Суор. И Кранцингар заперт здесь с человеческой женщиной. Которая спасла ему жизнь. Так и подмывало спросить: почему?
И он впервые видел свободного человека так близко. Все рабы обычно были измождены и безумны, женщина же сохраняла самообладание и уверенность. Когда ее втолкнули в камеру, то, кажется, пытались запугать. Тогда это не вполне удалось, не удалось и сейчас.
А еще, у нее были потрясающие, золотые, цвета ночного неба волосы. Перебросив тяжелую косу через плечо, женщина перебирала ее конец и оглядывалась.
Легенды гласили: из Суора нет спасения. О чем Кранцингар и сообщил, желая стереть уверенность с лица женщины. Эта уверенность отчего-то раздражала.
- У моей подруги есть любимая поговорка: даже если вас съели, всегда есть два выхода. Грубовато, не спорю, но метко. Там, вроде бы, скала.
Поднявшийся ветер взметнул пепел, создавая целую вьюгу. Кранцингар прикрыл рот рукой, опасаясь вдыхать эту дрянь. Оказавшись под выступом скалы, он принялся разматывать кушак, надеясь скрыть им лицо.
- Что за Суор? – спросила раздражающе-наблюдательная женщина.
Кранцингар, занятый сооружением чалмы, промолчал.
- Мы водной лодке, - сказала женщина. – Давай не будем ее раскачивать.
Свободный человек оказался существом забавным. И здравомыслящим. С ним даже можно было разговаривать. Эта женщина даже вызывала симпатию. Впрочем, достаточно было вспомнить юфе. Тогда и бревно казалось обаятельным.
- Что ты предлагаешь? – спросил Кранцингар.
Женщина задумалась.
- Колдовать я боюсь. И так на исцеление раны ушло больше сил, чем я думала. Но можно попытаться все же открыть врата…
- Безрассудно, - покачал головой Кранцингар. – Если верить легендам, это место поглощает магию.
Это объясняло, почему он так паршиво себя чувствует. Все тело наливалось свинцом, а порез в боку саднил.
И еще: кое-что беспокоило его. Юфе. Проклятый юфе, нашедший свой конец в казематах людей, разрезанный, как молодая цуварка14 (и поделом). Он провоцировал Кранцингара, он почти вызвал его на драку. Вызвал бы, не разверзнись портал. И – умри он или убей – исход был бы один. Кто-то хотел избавиться от Кранцингара.
Я скромный библиотекарь, - напомнил себе юмэн. Я слишком мелкая сошка для политических интриг. Да, внук Великого старейшины, но то ли сто двадцать восьмой, то ли сто двадцать девятый. Я ничего не значу.
Очевидно, достаточно, чтобы быть втянутым в интриги юфе.
- Должен же быть выход отсюда! – с досадой воскликнула женщина, отрывая его от размышлений.
«Метель» улеглась. Теперь пепел неспешно кружился в воздухе. Кранцингар привстал на цыпочки, осматриваясь.
- Там какой-то вход. Пошли.
Толкнув женщину в плечо, он быстро, как только мог, пошел к темнеющему провалу.
--------
14. Цуварка (юмэнск.)– крупная птица, из мяса которой обычно готовится рагу. По вкусу походит на индейку, немного жестковата
* * *
Спустившись вниз по выщербленным ступеням, Агнесса привалилась к стене. Бес и вовсе рухнул на пол, держась за бок. Это место выпивало силу. Агнесса чувствовала: если задержится здесь слишком долго – умрет. Или, произойдет даже что-то худшее, чем смерть. Она всегда представляла мать добычей бесов, а теперь подумала: а что, если мать затерялась здесь? Ее замутило.
- У тебя воды нет? – спросил бес.
- Конечно нет! – огрызнулась Агнесса.
- Плохо. Значит мы умрем от жажды.
- Это ты так оптимистично настроен, бес? – хмуро поинтересовалась Агнесса.
- Иллуэн, - поправил бес. – Я же не зову тебя вещью или мусором.
Агнесса фыркнула.
- По определению высокородного Джанавагри раб – говорящее орудие, - заметил бес. – Ну, условно говорящее; как разобрать, что вы там лапочете? Ты первая, с кем удалось поболтать по душам.
- Я не рабыня! – возмутилась Агнесса.
- Ну, Джанавагри, вообще-то, чушь нес.
Бес откинулся затылком на стену и прикрыл глаза. На веках у него были вытатуированы спирали.
- Рассуждая логически, если об этом месте сложены легенды, значит отсюда возможно выбраться, чтобы их рассказать.
- И о чем легенды? – спросила Агнесса, опускаясь на припорошенный пеплом пол.
Бес приоткрыл глаз и покосился на нее.
- Предлагаешь поболтать, орудие?
Агнесса снова фыркнула. Однако, в тоне беса не было изначально ничего оскорбительного, так что она пожала плечами.
- А что нам остается?
- Резонно, - кивнул бес, садясь прямо.
Некоторое время он приводил в порядок одежду и счищал с тонкой шелковистой ткани засохшую кровь. Потом задумчиво почесал рог. И выдал самую подробную и, возможно, самую неуместную библиографическую справку в истории.
- Самое раннее упоминание о Суоре можно найти в Больших Хрониках Кос-Унгер, написанных примерно 340 тысяч дней назад 15. В хрониках говорится о пропаже девяти членов Совета во время церемонии выбора Старейшины. Комнату обнаружили пустой, в ней был только пепел. Через четыре дня один из членов совета вернулся, но успел лишь пробормотать «соблюдать неукоснительно», впал в безумие и умер. В дальнейшей в Кос-Унгер никакие речи о Суоре не велись. Впрочем, два тома «Хроник» того же примерно времени угодили в Ваду. Есть упоминание о Суоре в Хрониках Кос-Вадамара16 и Кос-Дерен17. Последнее недостоверно, потому что юфе любят прихвастнуть. Записи других четырех родов мне недоступны, но слухи о них ходят. Есть еще изустные легенды, записанные совсем недавно, две с половиной тысячи дней назад18. Во всех них говорится одно: Суор пожирает иллуэнов, в лучшем случае забирает разум. Спастись может либо очень могущественный, либо уже безумный.
- Ты библиотекарь? – догадалась Агнесса.
Бес хмыкнул, показывая острые черные клыки, и спросил:
- У вас?
- Первый раз слышу про это место, - покачала головой Агнесса. – Наши хроники полны политических дрязг. Есть еще хроники магических орденов, но я их ни разу не видела, а в книгах Углева ничего кроме рецептов.
- Значит, - совершенно спокойно сказал Бес, - мы обречены. Если только не подходим под категорию безумцев.
- О да, - согласилась Агнесса. – Сидим тут и разговариваем.
Темнело. Каким бы ни был этот мир и как бы он не назывался, здесь существовала смена суток. Невольные товарищи по несчастью сидели друг против друга, а в узком дверном проеме кружился пепел. Агнесса боялась воспользоваться магией и зажечь огонь, впрочем, по счастью, настоящая тьма все не наступала.
Когда молчание затянулось – а дышать с каждым часом становилось все труднее – Агнесса спросила:
- Так что мы будем делать?
Бес приложил палец к губам, и ведунья сообразила, что он уже некоторое время напряженно к чему-то прислушивается.
- Что? Там кто-то есть, - шепнул бес и медленно поднялся.
Агнесса последовала за ним и осторожно выглянула. Равнина под тусклым небом была пуста. В воздухе, словно снег, неспешно кружились крупные хлопья пепла. А потом Агнесса увидела жуткую, урывками двигающуюся фигуру. Она закричала бы от ужаса, не зажми ей рот сафьяново-гладкая ладонь. Фигура – давешняя мужеубийца с плотью, будто изъеденной кислотой – прошла мимо. Ошарашенная, Агнесса так и застыла, не торопясь вырваться из рук беса.
Ценя за открытие врат была даже выше, чем ей казалось поначалу.
* * *
Кранцингар сообразил, что не спал уже много часов. Сперва отлавливал сбежавшие из башни книги, потом переводил разговор Старейшин, потом так по глупому попался на провокацию юфе. Рану в боку кололо, и он несказанно радовался, что женщина залечила ее. Отпустив человека, он опустился на пол и попытался вспомнить все приемы, которыми пользуются охотники в Тьереских джунглях, чтобы не заснуть. Ничего на ум так и не пришло. Его подруга по несчастью также села на пол, на этот раз рядом, и расправила юбку.
- Есть какие-нибудь идеи?
- Нет.
Женщина нарисовала в пепле спираль, а потом брезгливо вытерла руку и подол.
- Едва ли у этого места есть границы. Оно лежит, наверное, между Алатой и… и…
- Калланом, - подсказал Кранцингар.
- Значит, открыв дверь, - рассудительно сказала женщина, - мы сможем попасть домой.
- Только один из нас. Второго это место сожрет, едва почуяв кровь.
- Или обоих, - поспешно вставила женщина, явно боящаяся, что юмэн ее прирежет.
- Или обоих, - согласился Кранцингар.
Женщина покосилась на него.
- Надо отдохнуть, так мы ничего не добьёмся. Спи первый, я покараулю.
Кранцингар хмыкнул.
- Ты ранен, - пояснила женщина. – А я зла. На моей стороне явное преимущество.
Кранцингар не стал с ней спорить и закрыл глаза. Если женщина зарежет его во сне, это будет только к лучшему.
Не прошло, кажется, и получаса, как его разбудил толчок в плечо. За «дверью» снова было… светло, немного не то слово. Светло-тускло. Как в снежный полдень.
- Моя очередь, - сказала женщина и вернулась калачиком на засыпанном пеплом полу.
Кранцингар не чувствовал себя отдохнувшим, но ему было над чем подумать. Поднявшись, он прошел по пещере, чтобы размяться. Ситуация, с какой стороны на нее не смотри, выглядела абсурдной. Иллуэн и человек в воображаемом мире, и не вцепляются друг другу в глотки. Добыча и вещь в разгар мирных переговоров. Что не говори, Каллан и – как она сказала? – Алата в сложных отношениях.
У Кранцингара никогда не было су, он был достаточно эксцентричен, чтобы все делать сам. К тому же, книги. Они враждебны к любому, кроме выбранного ими библиотекаря. Тут никаких рабов не напасешься. Словом, Кранцингар просто не знал, как вести себя с рабыней, с человеком. Кроме того, он подозревал, что любой из иллуэнов растерялся бы, обнаружь он у своей вещи свободную волю и способность рассуждать.
Он намеревался любоваться происходящим. Если Агнесса сдастся, у него появится покорная, запуганная жена. Если Агнесса умрет, у него не будет конкурентов на трон, и никакое завещание не сможет ему угрожать. По глазам Яноша было понятно: его устраивают оба варианта.
Агнессу не устраивал ни один, и она кляла себя за то, что поддалась на уговоры Сони и приехала на праздник. И вот теперь она впервые стояла так близко к бесу.
Для своих сородичей он был, пожалуй, мелковат – те обычно превышали ростом два, а то и два с половиной метра, а этот возвышался над Агнессой всего на голову. Кожа его была густого красного цвета, и только на левом виске, где проступали линии татуировки, чуть светлела. Фиолетовые волосы надо лбом заплетены в косички. Это, а еще одежда из легких тканей и золотые серьги говорили о том, что бес все-таки разумное существо. Еще у него были рога и клыки, глянцево-черные. И он цедил что-то на своем проклятом языке, и этого было достаточно, чтобы напугать Агнессу. Она лихорадочно искала пути к спасению, прекрасно понимая, что ни бес, ни Янош ей не по зубам. Будь она масочницей, заморочила бы обоих. Заморочила бы весь город. Она была ведуньей, она больше знала, чем могла. Ее силой было чужое колдовство, но тут его не было.
Янош просунул руку через прутья решетки и потянул Агнессу на себя. Ведунья больно ударилась спиной, но не издала ни звука, не желая доставлять кузену удовольствие.
- Ну что, Агнесса? Твой выбор? Говори скорее, он, похоже, голоден.
Агнесса смолчала, раззадорив Яноша еще больше. Ему нравились сильные жертвы.
- Эй вы там! Пырните эту тварь! Пускай будет позлее!
Служитель с длиной острой пикой ткнул беса в бок. Тот даже не дрогнул, хотя по древку потекла густая кровь и закапала на пол.
Что-то изменилось. Бес не разъярился, но Агнессе вдруг безо всякой видимой причины стало страшно. Что-то было неправильно. На губы ее налип невесть откуда взявшийся пепел, и облизывать их не хотелось категорически. Пол стал вдруг сыпучим, мягким, и Агнесса почувствовала, как проваливается куда-то вниз, в пропасть. Испуганный Янош выпустил ее, а так хотелось утянуть его за собой в преисподнюю.
Агнесса рухнула вниз, в водоворот пепла, и все пропало.
Серый Мир
Агнесса оглохла и ослепла, погрузившись в легкую мягкую перину пепла. Он забил легкие, мешая дышать. Наконец желание жить взяло верх, она прокашлялась и села, опираясь на руки.
Все вокруг было серым. Невозможно было разглядеть границу между небом и землей. Горизонта попросту не было, как не было и расстояний. Только некое «пространство» и оно было серым. Агнесса поняла – другого слова не подберешь. А еще, оно было голодным, плотоядным и почти разумным.
Агнесса с трудом встала на ноги и огляделась. Единственным пятном цвета и единственной добычей был здесь бес. Он лежал ничком, и ярко красная кровь обильно вытекала из не столь уж глубокой раны в боку и впитывалась пеплом. Мир, словно упырь, пил эту кровь. Агнесса поняла – хотя и не сказала бы, откуда взялась эта уверенность, - что если бес сейчас умрет здесь, она последует за ним.
Поднявшись, ведунья с трудом преодолела небольшое, всего несколько шагов, расстояние и опустилась на колени рядом с бесчувственным телом. Распахнув на груди одежду, похожую на старинную тунику, Агнесса рассмотрела рану. На ощупь темно-красная кожа походила на хорошо выделанный сафьян, но у краев раны вдруг истончалась и становилась ломкой. Агнесса накрыла порез ладонями, приказывая краям срастись. На подобное колдовство всегда уходило много сил, но сейчас ситуация выглядела критической.
Кровотечение остановилось. Агнесса вытерла ладони об одежду и села на пятки, разглядывая своего товарища по несчастью. Она спасла его, веря, что спасает себя, но так ли это? Не сделала ли она хуже? Речь ведь идет о кровожадном бесе. Агнесса вспомнила девушку с полуотрубленной головой и содрогнулась. Похоже, бесов потревожили в разгар трапезы.
Краснокожий застонал. Агнесса отодвинулась. Бес медленно открыл глаза и длинно выругался. Агнесса обнаружила, что понимает общий смысл фразы, и что она немыслимо непристойна. Бес попытался сесть, но со стоном повалился на землю, взметнув пепел. Пока он был слаб, как котенок, и с ним легко было сладить. Это успокоило Агнессу.
Она поднялась и огляделась в поисках путей спасения, но кругом все было однородно серым. Врата сюда, очевидно, открыла кровь беса, но как выбраться обратно, Агнесса просто не представляла.
- Я слышал, что мир людей унылый, но чтоб настолько… - проворчал бес. Агнесса опять обнаружила, что в общих чертах понимает все, что он говорит, словно кто-то в ее голове переводит.
- Это что угодно, только не мир людей, - сказала она, чтобы понять, поймет ли ее бес.
- Конечно нет. Это Суор, страшилка из детский сказок, - бес с трудом сел, держась за бок и с некоторым удивлением оглядел себя.
- Я залечила твою рану, - пояснила Агнесса, надеясь, что это вызовет хотя бы тень благодарности. – Меня зовут Агнесса.
- Кранцингар, - сказал бес, кажется, это было имя, и встал.
* * *
Суор, о кортом ему говорили в детстве. Надо же! Как библиотекарь, хранитель памяти, Кранцингар понимал, что легенды не появляются на пустом месте. Но это первая, что оказалась столь буквально существующей. Серый, мертвый, алчущий Суор. И Кранцингар заперт здесь с человеческой женщиной. Которая спасла ему жизнь. Так и подмывало спросить: почему?
И он впервые видел свободного человека так близко. Все рабы обычно были измождены и безумны, женщина же сохраняла самообладание и уверенность. Когда ее втолкнули в камеру, то, кажется, пытались запугать. Тогда это не вполне удалось, не удалось и сейчас.
А еще, у нее были потрясающие, золотые, цвета ночного неба волосы. Перебросив тяжелую косу через плечо, женщина перебирала ее конец и оглядывалась.
Легенды гласили: из Суора нет спасения. О чем Кранцингар и сообщил, желая стереть уверенность с лица женщины. Эта уверенность отчего-то раздражала.
- У моей подруги есть любимая поговорка: даже если вас съели, всегда есть два выхода. Грубовато, не спорю, но метко. Там, вроде бы, скала.
Поднявшийся ветер взметнул пепел, создавая целую вьюгу. Кранцингар прикрыл рот рукой, опасаясь вдыхать эту дрянь. Оказавшись под выступом скалы, он принялся разматывать кушак, надеясь скрыть им лицо.
- Что за Суор? – спросила раздражающе-наблюдательная женщина.
Кранцингар, занятый сооружением чалмы, промолчал.
- Мы водной лодке, - сказала женщина. – Давай не будем ее раскачивать.
Свободный человек оказался существом забавным. И здравомыслящим. С ним даже можно было разговаривать. Эта женщина даже вызывала симпатию. Впрочем, достаточно было вспомнить юфе. Тогда и бревно казалось обаятельным.
- Что ты предлагаешь? – спросил Кранцингар.
Женщина задумалась.
- Колдовать я боюсь. И так на исцеление раны ушло больше сил, чем я думала. Но можно попытаться все же открыть врата…
- Безрассудно, - покачал головой Кранцингар. – Если верить легендам, это место поглощает магию.
Это объясняло, почему он так паршиво себя чувствует. Все тело наливалось свинцом, а порез в боку саднил.
И еще: кое-что беспокоило его. Юфе. Проклятый юфе, нашедший свой конец в казематах людей, разрезанный, как молодая цуварка14 (и поделом). Он провоцировал Кранцингара, он почти вызвал его на драку. Вызвал бы, не разверзнись портал. И – умри он или убей – исход был бы один. Кто-то хотел избавиться от Кранцингара.
Я скромный библиотекарь, - напомнил себе юмэн. Я слишком мелкая сошка для политических интриг. Да, внук Великого старейшины, но то ли сто двадцать восьмой, то ли сто двадцать девятый. Я ничего не значу.
Очевидно, достаточно, чтобы быть втянутым в интриги юфе.
- Должен же быть выход отсюда! – с досадой воскликнула женщина, отрывая его от размышлений.
«Метель» улеглась. Теперь пепел неспешно кружился в воздухе. Кранцингар привстал на цыпочки, осматриваясь.
- Там какой-то вход. Пошли.
Толкнув женщину в плечо, он быстро, как только мог, пошел к темнеющему провалу.
--------
14. Цуварка (юмэнск.)– крупная птица, из мяса которой обычно готовится рагу. По вкусу походит на индейку, немного жестковата
* * *
Спустившись вниз по выщербленным ступеням, Агнесса привалилась к стене. Бес и вовсе рухнул на пол, держась за бок. Это место выпивало силу. Агнесса чувствовала: если задержится здесь слишком долго – умрет. Или, произойдет даже что-то худшее, чем смерть. Она всегда представляла мать добычей бесов, а теперь подумала: а что, если мать затерялась здесь? Ее замутило.
- У тебя воды нет? – спросил бес.
- Конечно нет! – огрызнулась Агнесса.
- Плохо. Значит мы умрем от жажды.
- Это ты так оптимистично настроен, бес? – хмуро поинтересовалась Агнесса.
- Иллуэн, - поправил бес. – Я же не зову тебя вещью или мусором.
Агнесса фыркнула.
- По определению высокородного Джанавагри раб – говорящее орудие, - заметил бес. – Ну, условно говорящее; как разобрать, что вы там лапочете? Ты первая, с кем удалось поболтать по душам.
- Я не рабыня! – возмутилась Агнесса.
- Ну, Джанавагри, вообще-то, чушь нес.
Бес откинулся затылком на стену и прикрыл глаза. На веках у него были вытатуированы спирали.
- Рассуждая логически, если об этом месте сложены легенды, значит отсюда возможно выбраться, чтобы их рассказать.
- И о чем легенды? – спросила Агнесса, опускаясь на припорошенный пеплом пол.
Бес приоткрыл глаз и покосился на нее.
- Предлагаешь поболтать, орудие?
Агнесса снова фыркнула. Однако, в тоне беса не было изначально ничего оскорбительного, так что она пожала плечами.
- А что нам остается?
- Резонно, - кивнул бес, садясь прямо.
Некоторое время он приводил в порядок одежду и счищал с тонкой шелковистой ткани засохшую кровь. Потом задумчиво почесал рог. И выдал самую подробную и, возможно, самую неуместную библиографическую справку в истории.
- Самое раннее упоминание о Суоре можно найти в Больших Хрониках Кос-Унгер, написанных примерно 340 тысяч дней назад 15. В хрониках говорится о пропаже девяти членов Совета во время церемонии выбора Старейшины. Комнату обнаружили пустой, в ней был только пепел. Через четыре дня один из членов совета вернулся, но успел лишь пробормотать «соблюдать неукоснительно», впал в безумие и умер. В дальнейшей в Кос-Унгер никакие речи о Суоре не велись. Впрочем, два тома «Хроник» того же примерно времени угодили в Ваду. Есть упоминание о Суоре в Хрониках Кос-Вадамара16 и Кос-Дерен17. Последнее недостоверно, потому что юфе любят прихвастнуть. Записи других четырех родов мне недоступны, но слухи о них ходят. Есть еще изустные легенды, записанные совсем недавно, две с половиной тысячи дней назад18. Во всех них говорится одно: Суор пожирает иллуэнов, в лучшем случае забирает разум. Спастись может либо очень могущественный, либо уже безумный.
- Ты библиотекарь? – догадалась Агнесса.
Бес хмыкнул, показывая острые черные клыки, и спросил:
- У вас?
- Первый раз слышу про это место, - покачала головой Агнесса. – Наши хроники полны политических дрязг. Есть еще хроники магических орденов, но я их ни разу не видела, а в книгах Углева ничего кроме рецептов.
- Значит, - совершенно спокойно сказал Бес, - мы обречены. Если только не подходим под категорию безумцев.
- О да, - согласилась Агнесса. – Сидим тут и разговариваем.
Темнело. Каким бы ни был этот мир и как бы он не назывался, здесь существовала смена суток. Невольные товарищи по несчастью сидели друг против друга, а в узком дверном проеме кружился пепел. Агнесса боялась воспользоваться магией и зажечь огонь, впрочем, по счастью, настоящая тьма все не наступала.
Когда молчание затянулось – а дышать с каждым часом становилось все труднее – Агнесса спросила:
- Так что мы будем делать?
Бес приложил палец к губам, и ведунья сообразила, что он уже некоторое время напряженно к чему-то прислушивается.
- Что? Там кто-то есть, - шепнул бес и медленно поднялся.
Агнесса последовала за ним и осторожно выглянула. Равнина под тусклым небом была пуста. В воздухе, словно снег, неспешно кружились крупные хлопья пепла. А потом Агнесса увидела жуткую, урывками двигающуюся фигуру. Она закричала бы от ужаса, не зажми ей рот сафьяново-гладкая ладонь. Фигура – давешняя мужеубийца с плотью, будто изъеденной кислотой – прошла мимо. Ошарашенная, Агнесса так и застыла, не торопясь вырваться из рук беса.
Ценя за открытие врат была даже выше, чем ей казалось поначалу.
* * *
Кранцингар сообразил, что не спал уже много часов. Сперва отлавливал сбежавшие из башни книги, потом переводил разговор Старейшин, потом так по глупому попался на провокацию юфе. Рану в боку кололо, и он несказанно радовался, что женщина залечила ее. Отпустив человека, он опустился на пол и попытался вспомнить все приемы, которыми пользуются охотники в Тьереских джунглях, чтобы не заснуть. Ничего на ум так и не пришло. Его подруга по несчастью также села на пол, на этот раз рядом, и расправила юбку.
- Есть какие-нибудь идеи?
- Нет.
Женщина нарисовала в пепле спираль, а потом брезгливо вытерла руку и подол.
- Едва ли у этого места есть границы. Оно лежит, наверное, между Алатой и… и…
- Калланом, - подсказал Кранцингар.
- Значит, открыв дверь, - рассудительно сказала женщина, - мы сможем попасть домой.
- Только один из нас. Второго это место сожрет, едва почуяв кровь.
- Или обоих, - поспешно вставила женщина, явно боящаяся, что юмэн ее прирежет.
- Или обоих, - согласился Кранцингар.
Женщина покосилась на него.
- Надо отдохнуть, так мы ничего не добьёмся. Спи первый, я покараулю.
Кранцингар хмыкнул.
- Ты ранен, - пояснила женщина. – А я зла. На моей стороне явное преимущество.
Кранцингар не стал с ней спорить и закрыл глаза. Если женщина зарежет его во сне, это будет только к лучшему.
Не прошло, кажется, и получаса, как его разбудил толчок в плечо. За «дверью» снова было… светло, немного не то слово. Светло-тускло. Как в снежный полдень.
- Моя очередь, - сказала женщина и вернулась калачиком на засыпанном пеплом полу.
Кранцингар не чувствовал себя отдохнувшим, но ему было над чем подумать. Поднявшись, он прошел по пещере, чтобы размяться. Ситуация, с какой стороны на нее не смотри, выглядела абсурдной. Иллуэн и человек в воображаемом мире, и не вцепляются друг другу в глотки. Добыча и вещь в разгар мирных переговоров. Что не говори, Каллан и – как она сказала? – Алата в сложных отношениях.
У Кранцингара никогда не было су, он был достаточно эксцентричен, чтобы все делать сам. К тому же, книги. Они враждебны к любому, кроме выбранного ими библиотекаря. Тут никаких рабов не напасешься. Словом, Кранцингар просто не знал, как вести себя с рабыней, с человеком. Кроме того, он подозревал, что любой из иллуэнов растерялся бы, обнаружь он у своей вещи свободную волю и способность рассуждать.
