- Что дальше, мэм? Отравленное яблоко?
На щеках Донны вспыхнули пятна болезненного румянца.
- Айседора! - прогрохотал отец, возникший в дверях. - Извинись перед матерью немедленно!
- Матерью?! - теперь уже Айседора повысила голос, чего никогда прежде не делала. - Матерью?! Эта женщина мне не мать! Я даже не уверена, что она — человек.
Отец прошел через комнату, печатая шаг. Высокий. Опасный. С лицом белым и гладким, как яйцо. Айседора отсутпила назад, шаг за шагом, к двери в сад, выскочила и побежала через лужайку.
Как глупо вышло.
Она бесцельно бродила по берегу, не желая возвращаться домой и разговаривать с рассерженным родителем. Очень скоро прогулка утомила ее, Айседора продрогла и потому свернула на тропинку, ведущую к деревне.
Угрызения совести ее почти не мучили, несмотря на ссору с отцом. Тот мало походил на себя, и впору было задаться вопросом: а он — человек?
Пройдя по деревне, Айседора зашла в чайную. Выбор был, возможно, не лучший, ведь ее держала Хестер Смит, тетка Лилиан. Она принесла чай и поднос с булочками и села напротив, всем видом своим показывая, что не уйдет без разговора.
- Я слышала, отец ваш уже нашел Лили замену.
Слухи по округе распространялись с огромной скоростью. Сама Айседора узнала об этом только утром. Впрочем, резона выгораживать отца она не видела. Да, в дом наняли девицу по имени Ханна. О ее сходстве с Лилиан Айседора говорить не стала, да и не была она уверена, что это сходство не померещилось спросоня. Ей в последние дни много что мерещилось.
- Мы все вас любим, мисс Дора, - нахмурилась Хестер, - но вот отец ваш — дело другое. Он в последние годы водит странные знакомства, неприятные люди к нему приезжают. Был тут в прошлом году один тип, итальянец, то ли Ферензи, то ли Фьоренти, так после его отъезда три человека пропали.
- Вы хотите сказать…
- Ничего я не хочу сказать, мисс, - покачала головой Хестер Смит. - Просто не к добру это все.
Она поднялась и отошла к прилавку. Айседора помешала чай, наблюдая вихрящийся водоворот. Отец давно уже вел себя странно. Но если его причуды начали замечать в деревне, значит дело и в самом деле плохо.
- Людям не понять, насколько в действительности опасны знакомые твоего отца.
Айседора подняла голову. Сейчас, наяву Мэб выглядела особенно странно. У нее не было возраста, по крайней мере, лицо ее оставалось гладким, а кожа имела ровный цвет, но волосы были совершенно седые. Длинные, гладкие, словно шелк, они свободно лежали на плечах и спине женщины, лишь несколько прядей завязаны узлом на затылке. Одежда на ней была причудливая: светло-голубое муслиновое платье эпохи Регенства, а сверху ярко-алая венгерка, отделанная золотым галуном.
- Я нашла ваше зеркало, - сказала Айседора.
- В самом деле?
- Большое, в вычурной раме. Оно отражает…
- Все не так? - иронично предположила Мэб.
- Да нет. Именно то, что есть. Без прикрас.
- Да, это мое зеркало, - кивнула Мэб. - Неприятная штука, правда?
- Зачем оно вам?
Мэб улыбнулась.
- Незачем. Мне его дали, и я его храню.
- Зеркало, которое отражает правду? - хмыкнула Айседора. - Скорее его прячут.
Мэб рассмеялась, громко, заливисто. И жутко.
- Прячут. Какое точное определение. Это… плохое зеркало.
- А есть хорошие?
Мэб достала из рукава небольшое ручное зеркало и протянула Айседоре. Оно было серебряное, в костяной оправе, с длинной ручкой. Айседоре не хотелось смотреть в него. Она сморгнула, и все же заглянула в серебристые глубины. Зеркало не отражало ни ее лицо, но старенькую чайную, только цветущий луг, весь поросший пушистыми белыми цветами, названия которых Айседора не знала. По траве бежал ветер, и лепестки то и дело начинали кружиться, вихриться причудливыми белыми смерчами.
- Интересно, - сказала Мэб, также заглянув в зеркало.
Айседора задумалась на мгновение, видит ли кто-нибудь за ее столиком странную женщину с белыми волосами. Или она говорит сама с собой?
- Это очень старое зеркало, то что у меня украли, - сказала Мэб. - Одни говорят, оно создано Дьяволом, чтобы смущать умы. По другим легендам оно упало на землю из глубин Космоса. Но не это главное. Важнее его необычайные свойства. Если смотреть в него долго…
- Что? Что произойдет?
Мэб пропала.
Вернувшись, Айседора встала перед зеркалом, так чтобы не попасть в его «поле зрения». Ей вовсе не хотелось узнать правду о себе. Зеркало отражало комнату с безжалостной правдивостью. Она была гнилой и грязной, с отвратительными пятнами плесени.
В доме было что-то неправильное.
Если ты веришь в призраков, приходится поверить и в волшебные зеркала.
- Обед подан, мисс, - сказала новенькая горничная, Ханна. Она спускалась по лестнице, ведя рукой по перилам. В зеркало отражалось ветхое дерево, растекающаяся по нему зеленоватая плесень, но Ханны не было. У нее попросту не было отражения.
Она сама — отражение — догадалась Айседора. Отражение Лилиан, краденая сущность. Вот, о чем говорила Мэб.
Или Айседора это придумала, как придумала Мэб.
Ханна подошла почти вплотную, заставляя содрогаться от отвращения. От нее, вроде бы, ничем не пахло, и в то же время, она, как губка, впитала запах плесени. Она была пустой внутри, и рыхлой, фальшивой насквозь. Тут чутье едва ли изменяло Айседоре.
Она отодвинулась подальше и от зеркала, и от горничной. Ханна шагнула к ней. Айседора опрометью бросилась вверх по лестнице.
- Я не голодна! И пусть ко мне поднимется Дженнифер.
- О нет, мисс, - Ханна улыбнулась, будто треснула яичная скорлупа. - Дженнифер пропала.
В комнате было выметено чисто, как никогда прежде. Пальцы нащупали цветок, все так же приколотый к платью и за день не потерявший своей свежести, и стало немного спокойнее. И все же — страшно. Айседора, сев на край постели, долго разглядывала порог. Что там было? Лилиан уронила поднос тем утром, расплескав кофе и кашу.
Едва ли чудовища боятся каши.
Солонка. Еще солонка разбилась, и белая дорожка соли протянулась вдоль порога. Теперь ее там не было. Айседоре доводилось слышать об этом суеверии: соль защищает от сил зла. Ночью ни мачеха, ни «Лилиан» (иди это уже была Ханна?) не могли переступить порог.
Айседора вышла в коридор быстрым шагом. Солонки хранятся в буфетной, и Фредрикс следит, чтобы они были полны.
Дойдя до лестницы, с Фредриксом она и столкнулась. Он стоял прямо, ухмылялся недобро, и лицо у него было гладкое, как яйцо.
И отец давно перестал хромать.
Айседора бегом вернулась в комнату, захлопнула дверь и подперла ее стулом, хотя сомневалась, что это послужит хорошей защитой. Помощи ждать было неоткуда.
Вернан — Айседора не сомневалась — мог бы помочь, но где искать его? Да он уже и помог, подарил розу, и цветок не давал утратить присутствие духа. Мэб — порождение кошмарного сна. Мэри Брук — призрак. Даже если они и реальны, а не плод воображения, проку от них обеих немного.
Остается только бежать.
Айседора открыла окно, прикидывая, получится ли уйти этим путем. Солнце катилось за горизонт, и небо было красным. На лужайке стоял мужчина в темном пальто. Томас Б., вспомнила Айседора. Он рыскал по округе в поисках несуществующего места и предлагал помощь.
- Помогите мне, - сказала Айседора.
Мужчина огляделся и покачал головой.
- С королевами всегда трудно иметь дело.
Он стоял внизу и говорил тихо, и между тем, голос его звучал отчетливо.
- Вы предлагали помощь, - напомнила Айседора.
- Но дать могу только совет. Держитесь правды и разбейте…
- Зеркало? - предположила Айседора.
-Маску.
На лужайку высыпали лакеи, белея лицами, и Томас Б. скрылся в кустах жасмина. Этот путь к бегству был отрезан.
Целую минуту Айседора почти всерьез рассматривала возможность выбраться на крышу через дымоход. Потом, сбросив туфли, она забралась в постель и закуталась в одеяло.
Положение казалось безвыходным.
Заставка промелькнула перед глазами за считанные секунды, сопровождаемая причудливой «призрачной» музыкой. Айседора прошла через черноту, упруго пружинящую под ногами, и присела на ступени крыльца. Мэб, сосредоточенно делающая пассы перед странным прибором, кивнула. Наконец спустя минут десять она опустила руки, и звуки пропали.
- Да, угодила ты в передрягу, дорогая, - сказала Мэб.
Айседора натянула платье на колени и уткнулась в низ лбом.
- Что мне делать?
- Не нужно отчаиваться, все не настолько страшно. Им не удастся тебя убить, хотя ты и лакомый кусочек.
- Зачем кому-то убивать меня?!
Айседора не смогла усидеть на месте, и принялась беспокойно расхаживать. Чернота под ногами больше не пугала ее. Не так, во всяком случае, как мачеха и ее подменки.
- Это из-за денег? Из-за дома?
Мэб расхохоталась.
- Люди с масками вместо лиц хотят убить тебя ради денег, о чем предупреждает женщина из кошмарного сна?
- Да, - согласилась Айседора. - Это глупое предположение. Тогда почему?
- Чтобы построить дом.
- Дом?!
Мэб села рядом. Ее близость придавала сил, даже если эта женщина и была просто плодом воображения.
- Ты ведь слышала предания: чтобы дом стоял крепко, нужна жертва. Под порогом Дома-под-Камнем лежит сердце первой его хозяйки. Если прислушаться, оно все еще бьется.
Айседора напрягла слух. Действительно, бьется. Мэб похлопала по ступени, словно ласкала домашнее животное.
- Груох, - продолжила она, - захоронила под Олдхомом свою косу. Ее перекресток — из сильнейших. Но если принести невинную, страдающую жертву, получится Тупик. У него нет хозяина, и он не подчиняется никаким законам, кроме собственных.
- И что Донне, или как ее там, от этого тупика?
- Ее племя служит силам, которые даже я не понимаю, - качнула головой Мэб. - И дом они строят особенный. Дом Дверей, который выводит во всякое место. Чтобы открыть к нему дорогу, и жертва нужна особенная, поистине Королевская.
- И это я? - недоверчиво спросила Айседора. Она никогда не страдала от тех «невзгод», что мучили ее сверстниц, не считала себя некрасивой или глупой. Но и ничего особенного в ней не было.
Мэб без труда прочитала ее мысли.
- Разве не ты всегда узнаешь правду, моя милая? Неприятный, но все же дар.
- Хорошо, - кивнула Айседора. - Допустим. Но что мне делать?
- Убить тебя у них в любом случае не получится, - Мэб кивнула на цветок, все еще приколотый к платью. - У этой вещицы немалая сила. Но от тебя избавятся, потому что девица со способностями и связями им мешает.
- И как мне быть? - спросила Айседора.
- Не бойся зеркала, сейчас оно — не враг, - сказала Мэб. - и помни, что тебе сказал Томас Б. И вот еще, возьми это. Пригодится, когда придет срок.
Пальцы Айседоры сомкнулись на чем-то прохладном и гладком, но мир уже заволокла чернота.
Ее разбудил холод, стук оконной рамы на сквозняке. Айседора села на кровати, и взгляд ее сразу метнулся к двери. В коридоре стояли шестеро: отец, Лилиан, Дженнифер, Фредрикс, Мо и Джерри — лакеи. Они смотрели на порог, и больше ничего не мешало им войти.
Они сделали шаг к двери.
- Я сама пойду, - сказала Айседора.
Эти существа — кем бы они не были — избегали прикасаться к ней, просто шли, образуя конвой. Спустившись в холл. Айседора нос к носу столкнулась с Донной. Та смерила ее безразличным взглядом и повернулась к зеркалу. Сейчас оно отражало нечто совсем иное, бесконечно чуждое этому миру. И прикидывающееся, не без успеха, унылым, тускло освещенным больничным коридором. Существо, стоящее по ту сторону зеркала, походило на Донну: человекообразное, а вместо лица маска-вольто.
Верно, ведь и сама Донна — Венецианская Дама.*
Разбить маску, вот что сказал Томас Б. Но как это сделать?
- Девчонка не годится, - сказала Донна брезгливо. - Что мне делать?
- Мерриты пригодятся, а от нее избавься, - велела маска-вольто. - Что с другими?
- Та, мелкая англичанка, у нее надежная защита. Я чуть не попала с этой Викторией в неприятности. Но я слышала о женщине по фамилии Декстер, в нее все влюбляются. Это необычно.
- Заманчиво. Займись ею, - велела маска-вольто.
«Интересно, - подумала Айседора отстраненно, найдется ли надежная защита у женщины по фамилии «Декстер», в которую все влюбляются?». Она огляделась в поисках чего-то достаточно тяжелого.
Если я безумна, мелькнула мысль, я убью отца, мачеху и слуг. Если это правда, то они и так уже мертвы.
Айседора подняла вычурную бронзовую статуэтку, присланную отцу откуда-то с Востока. Донна коснулась зеркала, в нем всклубился туман, вызывая приступ тошноты, и Айседору замутило. Спустя минуту зеркало с небывалой четкостью отразило холл — во всей его неприглядности, полный теней, прикидывающихся людьми. Айседора развернулась и ударила Мо по лицу. Маска треснула и осыпалась. Под ней ничего не было.
Тени взвизгнули — все разом — и бросились на Айседору. Только Донна осталась в сторону, возле зеркала. Айседора отбивалась, как могла, уже не разбираясь, кто перед ней, и правда ли все это. Она срывала маски, топтала их ногами, уворачивалась — прикосновение к розе словно причиняло теням боль. Но их было слишком много. Ее схватили в конце-концов и потащили к зеркалу.
Та, что отражалась в нем, не была Айседорой. Она была похожа, но лицо ее, гладкое и белое, походило на маску, на яичную скорлупу. Они столкнулись — нос к носу — на зеркальной поверхности. Айседора полагала, что зеркало будет холодным, но в действительнсоти ничего не почувствовала. Она шагнула вперед, и что-то шагнуло сквозь нее. В нос ударил сильный запах плесени. Айседора открыла глаза и оглядела пустой холл, старое ветхое дерево, все в пятнах плесени и гнили. Обернулась. Та, что отражалась в зеркале, ухмыльнулась. Айседора повернулась к ней спиной, подошла и распахнула входные двери. За ними было лишь зеркало, с безжалостной точностью отражающее холл и растерянную, испуганную Айседору.
Она была жива.
Она была в зазеркалье.
* Венецианская Дама — одна из разновидностей венецианской маски-вольто
На щеках Донны вспыхнули пятна болезненного румянца.
- Айседора! - прогрохотал отец, возникший в дверях. - Извинись перед матерью немедленно!
- Матерью?! - теперь уже Айседора повысила голос, чего никогда прежде не делала. - Матерью?! Эта женщина мне не мать! Я даже не уверена, что она — человек.
Отец прошел через комнату, печатая шаг. Высокий. Опасный. С лицом белым и гладким, как яйцо. Айседора отсутпила назад, шаг за шагом, к двери в сад, выскочила и побежала через лужайку.
Как глупо вышло.
Она бесцельно бродила по берегу, не желая возвращаться домой и разговаривать с рассерженным родителем. Очень скоро прогулка утомила ее, Айседора продрогла и потому свернула на тропинку, ведущую к деревне.
Угрызения совести ее почти не мучили, несмотря на ссору с отцом. Тот мало походил на себя, и впору было задаться вопросом: а он — человек?
Пройдя по деревне, Айседора зашла в чайную. Выбор был, возможно, не лучший, ведь ее держала Хестер Смит, тетка Лилиан. Она принесла чай и поднос с булочками и села напротив, всем видом своим показывая, что не уйдет без разговора.
- Я слышала, отец ваш уже нашел Лили замену.
Слухи по округе распространялись с огромной скоростью. Сама Айседора узнала об этом только утром. Впрочем, резона выгораживать отца она не видела. Да, в дом наняли девицу по имени Ханна. О ее сходстве с Лилиан Айседора говорить не стала, да и не была она уверена, что это сходство не померещилось спросоня. Ей в последние дни много что мерещилось.
- Мы все вас любим, мисс Дора, - нахмурилась Хестер, - но вот отец ваш — дело другое. Он в последние годы водит странные знакомства, неприятные люди к нему приезжают. Был тут в прошлом году один тип, итальянец, то ли Ферензи, то ли Фьоренти, так после его отъезда три человека пропали.
- Вы хотите сказать…
- Ничего я не хочу сказать, мисс, - покачала головой Хестер Смит. - Просто не к добру это все.
Она поднялась и отошла к прилавку. Айседора помешала чай, наблюдая вихрящийся водоворот. Отец давно уже вел себя странно. Но если его причуды начали замечать в деревне, значит дело и в самом деле плохо.
- Людям не понять, насколько в действительности опасны знакомые твоего отца.
Айседора подняла голову. Сейчас, наяву Мэб выглядела особенно странно. У нее не было возраста, по крайней мере, лицо ее оставалось гладким, а кожа имела ровный цвет, но волосы были совершенно седые. Длинные, гладкие, словно шелк, они свободно лежали на плечах и спине женщины, лишь несколько прядей завязаны узлом на затылке. Одежда на ней была причудливая: светло-голубое муслиновое платье эпохи Регенства, а сверху ярко-алая венгерка, отделанная золотым галуном.
- Я нашла ваше зеркало, - сказала Айседора.
- В самом деле?
- Большое, в вычурной раме. Оно отражает…
- Все не так? - иронично предположила Мэб.
- Да нет. Именно то, что есть. Без прикрас.
- Да, это мое зеркало, - кивнула Мэб. - Неприятная штука, правда?
- Зачем оно вам?
Мэб улыбнулась.
- Незачем. Мне его дали, и я его храню.
- Зеркало, которое отражает правду? - хмыкнула Айседора. - Скорее его прячут.
Мэб рассмеялась, громко, заливисто. И жутко.
- Прячут. Какое точное определение. Это… плохое зеркало.
- А есть хорошие?
Мэб достала из рукава небольшое ручное зеркало и протянула Айседоре. Оно было серебряное, в костяной оправе, с длинной ручкой. Айседоре не хотелось смотреть в него. Она сморгнула, и все же заглянула в серебристые глубины. Зеркало не отражало ни ее лицо, но старенькую чайную, только цветущий луг, весь поросший пушистыми белыми цветами, названия которых Айседора не знала. По траве бежал ветер, и лепестки то и дело начинали кружиться, вихриться причудливыми белыми смерчами.
- Интересно, - сказала Мэб, также заглянув в зеркало.
Айседора задумалась на мгновение, видит ли кто-нибудь за ее столиком странную женщину с белыми волосами. Или она говорит сама с собой?
- Это очень старое зеркало, то что у меня украли, - сказала Мэб. - Одни говорят, оно создано Дьяволом, чтобы смущать умы. По другим легендам оно упало на землю из глубин Космоса. Но не это главное. Важнее его необычайные свойства. Если смотреть в него долго…
- Что? Что произойдет?
Мэб пропала.
Вернувшись, Айседора встала перед зеркалом, так чтобы не попасть в его «поле зрения». Ей вовсе не хотелось узнать правду о себе. Зеркало отражало комнату с безжалостной правдивостью. Она была гнилой и грязной, с отвратительными пятнами плесени.
В доме было что-то неправильное.
Если ты веришь в призраков, приходится поверить и в волшебные зеркала.
- Обед подан, мисс, - сказала новенькая горничная, Ханна. Она спускалась по лестнице, ведя рукой по перилам. В зеркало отражалось ветхое дерево, растекающаяся по нему зеленоватая плесень, но Ханны не было. У нее попросту не было отражения.
Она сама — отражение — догадалась Айседора. Отражение Лилиан, краденая сущность. Вот, о чем говорила Мэб.
Или Айседора это придумала, как придумала Мэб.
Ханна подошла почти вплотную, заставляя содрогаться от отвращения. От нее, вроде бы, ничем не пахло, и в то же время, она, как губка, впитала запах плесени. Она была пустой внутри, и рыхлой, фальшивой насквозь. Тут чутье едва ли изменяло Айседоре.
Она отодвинулась подальше и от зеркала, и от горничной. Ханна шагнула к ней. Айседора опрометью бросилась вверх по лестнице.
- Я не голодна! И пусть ко мне поднимется Дженнифер.
- О нет, мисс, - Ханна улыбнулась, будто треснула яичная скорлупа. - Дженнифер пропала.
В комнате было выметено чисто, как никогда прежде. Пальцы нащупали цветок, все так же приколотый к платью и за день не потерявший своей свежести, и стало немного спокойнее. И все же — страшно. Айседора, сев на край постели, долго разглядывала порог. Что там было? Лилиан уронила поднос тем утром, расплескав кофе и кашу.
Едва ли чудовища боятся каши.
Солонка. Еще солонка разбилась, и белая дорожка соли протянулась вдоль порога. Теперь ее там не было. Айседоре доводилось слышать об этом суеверии: соль защищает от сил зла. Ночью ни мачеха, ни «Лилиан» (иди это уже была Ханна?) не могли переступить порог.
Айседора вышла в коридор быстрым шагом. Солонки хранятся в буфетной, и Фредрикс следит, чтобы они были полны.
Дойдя до лестницы, с Фредриксом она и столкнулась. Он стоял прямо, ухмылялся недобро, и лицо у него было гладкое, как яйцо.
И отец давно перестал хромать.
Айседора бегом вернулась в комнату, захлопнула дверь и подперла ее стулом, хотя сомневалась, что это послужит хорошей защитой. Помощи ждать было неоткуда.
Вернан — Айседора не сомневалась — мог бы помочь, но где искать его? Да он уже и помог, подарил розу, и цветок не давал утратить присутствие духа. Мэб — порождение кошмарного сна. Мэри Брук — призрак. Даже если они и реальны, а не плод воображения, проку от них обеих немного.
Остается только бежать.
Айседора открыла окно, прикидывая, получится ли уйти этим путем. Солнце катилось за горизонт, и небо было красным. На лужайке стоял мужчина в темном пальто. Томас Б., вспомнила Айседора. Он рыскал по округе в поисках несуществующего места и предлагал помощь.
- Помогите мне, - сказала Айседора.
Мужчина огляделся и покачал головой.
- С королевами всегда трудно иметь дело.
Он стоял внизу и говорил тихо, и между тем, голос его звучал отчетливо.
- Вы предлагали помощь, - напомнила Айседора.
- Но дать могу только совет. Держитесь правды и разбейте…
- Зеркало? - предположила Айседора.
-Маску.
На лужайку высыпали лакеи, белея лицами, и Томас Б. скрылся в кустах жасмина. Этот путь к бегству был отрезан.
Целую минуту Айседора почти всерьез рассматривала возможность выбраться на крышу через дымоход. Потом, сбросив туфли, она забралась в постель и закуталась в одеяло.
Положение казалось безвыходным.
Заставка промелькнула перед глазами за считанные секунды, сопровождаемая причудливой «призрачной» музыкой. Айседора прошла через черноту, упруго пружинящую под ногами, и присела на ступени крыльца. Мэб, сосредоточенно делающая пассы перед странным прибором, кивнула. Наконец спустя минут десять она опустила руки, и звуки пропали.
- Да, угодила ты в передрягу, дорогая, - сказала Мэб.
Айседора натянула платье на колени и уткнулась в низ лбом.
- Что мне делать?
- Не нужно отчаиваться, все не настолько страшно. Им не удастся тебя убить, хотя ты и лакомый кусочек.
- Зачем кому-то убивать меня?!
Айседора не смогла усидеть на месте, и принялась беспокойно расхаживать. Чернота под ногами больше не пугала ее. Не так, во всяком случае, как мачеха и ее подменки.
- Это из-за денег? Из-за дома?
Мэб расхохоталась.
- Люди с масками вместо лиц хотят убить тебя ради денег, о чем предупреждает женщина из кошмарного сна?
- Да, - согласилась Айседора. - Это глупое предположение. Тогда почему?
- Чтобы построить дом.
- Дом?!
Мэб села рядом. Ее близость придавала сил, даже если эта женщина и была просто плодом воображения.
- Ты ведь слышала предания: чтобы дом стоял крепко, нужна жертва. Под порогом Дома-под-Камнем лежит сердце первой его хозяйки. Если прислушаться, оно все еще бьется.
Айседора напрягла слух. Действительно, бьется. Мэб похлопала по ступени, словно ласкала домашнее животное.
- Груох, - продолжила она, - захоронила под Олдхомом свою косу. Ее перекресток — из сильнейших. Но если принести невинную, страдающую жертву, получится Тупик. У него нет хозяина, и он не подчиняется никаким законам, кроме собственных.
- И что Донне, или как ее там, от этого тупика?
- Ее племя служит силам, которые даже я не понимаю, - качнула головой Мэб. - И дом они строят особенный. Дом Дверей, который выводит во всякое место. Чтобы открыть к нему дорогу, и жертва нужна особенная, поистине Королевская.
- И это я? - недоверчиво спросила Айседора. Она никогда не страдала от тех «невзгод», что мучили ее сверстниц, не считала себя некрасивой или глупой. Но и ничего особенного в ней не было.
Мэб без труда прочитала ее мысли.
- Разве не ты всегда узнаешь правду, моя милая? Неприятный, но все же дар.
- Хорошо, - кивнула Айседора. - Допустим. Но что мне делать?
- Убить тебя у них в любом случае не получится, - Мэб кивнула на цветок, все еще приколотый к платью. - У этой вещицы немалая сила. Но от тебя избавятся, потому что девица со способностями и связями им мешает.
- И как мне быть? - спросила Айседора.
- Не бойся зеркала, сейчас оно — не враг, - сказала Мэб. - и помни, что тебе сказал Томас Б. И вот еще, возьми это. Пригодится, когда придет срок.
Пальцы Айседоры сомкнулись на чем-то прохладном и гладком, но мир уже заволокла чернота.
Ее разбудил холод, стук оконной рамы на сквозняке. Айседора села на кровати, и взгляд ее сразу метнулся к двери. В коридоре стояли шестеро: отец, Лилиан, Дженнифер, Фредрикс, Мо и Джерри — лакеи. Они смотрели на порог, и больше ничего не мешало им войти.
Они сделали шаг к двери.
- Я сама пойду, - сказала Айседора.
Эти существа — кем бы они не были — избегали прикасаться к ней, просто шли, образуя конвой. Спустившись в холл. Айседора нос к носу столкнулась с Донной. Та смерила ее безразличным взглядом и повернулась к зеркалу. Сейчас оно отражало нечто совсем иное, бесконечно чуждое этому миру. И прикидывающееся, не без успеха, унылым, тускло освещенным больничным коридором. Существо, стоящее по ту сторону зеркала, походило на Донну: человекообразное, а вместо лица маска-вольто.
Верно, ведь и сама Донна — Венецианская Дама.*
Разбить маску, вот что сказал Томас Б. Но как это сделать?
- Девчонка не годится, - сказала Донна брезгливо. - Что мне делать?
- Мерриты пригодятся, а от нее избавься, - велела маска-вольто. - Что с другими?
- Та, мелкая англичанка, у нее надежная защита. Я чуть не попала с этой Викторией в неприятности. Но я слышала о женщине по фамилии Декстер, в нее все влюбляются. Это необычно.
- Заманчиво. Займись ею, - велела маска-вольто.
«Интересно, - подумала Айседора отстраненно, найдется ли надежная защита у женщины по фамилии «Декстер», в которую все влюбляются?». Она огляделась в поисках чего-то достаточно тяжелого.
Если я безумна, мелькнула мысль, я убью отца, мачеху и слуг. Если это правда, то они и так уже мертвы.
Айседора подняла вычурную бронзовую статуэтку, присланную отцу откуда-то с Востока. Донна коснулась зеркала, в нем всклубился туман, вызывая приступ тошноты, и Айседору замутило. Спустя минуту зеркало с небывалой четкостью отразило холл — во всей его неприглядности, полный теней, прикидывающихся людьми. Айседора развернулась и ударила Мо по лицу. Маска треснула и осыпалась. Под ней ничего не было.
Тени взвизгнули — все разом — и бросились на Айседору. Только Донна осталась в сторону, возле зеркала. Айседора отбивалась, как могла, уже не разбираясь, кто перед ней, и правда ли все это. Она срывала маски, топтала их ногами, уворачивалась — прикосновение к розе словно причиняло теням боль. Но их было слишком много. Ее схватили в конце-концов и потащили к зеркалу.
Та, что отражалась в нем, не была Айседорой. Она была похожа, но лицо ее, гладкое и белое, походило на маску, на яичную скорлупу. Они столкнулись — нос к носу — на зеркальной поверхности. Айседора полагала, что зеркало будет холодным, но в действительнсоти ничего не почувствовала. Она шагнула вперед, и что-то шагнуло сквозь нее. В нос ударил сильный запах плесени. Айседора открыла глаза и оглядела пустой холл, старое ветхое дерево, все в пятнах плесени и гнили. Обернулась. Та, что отражалась в зеркале, ухмыльнулась. Айседора повернулась к ней спиной, подошла и распахнула входные двери. За ними было лишь зеркало, с безжалостной точностью отражающее холл и растерянную, испуганную Айседору.
Она была жива.
Она была в зазеркалье.
* Венецианская Дама — одна из разновидностей венецианской маски-вольто
