Любовь, вся что есть у жизни моей
Твоя
Твоя
Твоя
Лео Маркс
Иногда она ошибается. Манипулятор временной воронки потому и продается на черном рынке: стабильность его работы производитель не гарантирует. Претензии шлите по адресу: «Идите к черту!». Она пишет «Ты мне нужен!», скрепляет письмо поцелуйчиками, и он как всегда приходит. Манипулятор сработал криво, и он такой… молодой, такой привлекательный.
У Ривер пересыхают губы.
О, она дрянная девчонка. У себя в голове она прокрутила тысячу сцен, от которых щеки заливает румянец. Ну, не только румянец и не только щеки. У нее богатое воображение. Но, увы, Ривер отчетливо сознает, что грёзы останутся грёзами. Вот, к примеру, безумно возбуждающая идея вклиниться как-нибудь в его встречу с самим собой. Сразу двое! Какой простор для воображения! Правда Ривер подозревает, что собой же Доктор и будет занят. Самолюбивый засранец.
А еще фантазия: заполучить его в свое полное распоряжение лет на сто. В каком-нибудь скучном месте, где ничто не пищит, не нападает и не приключается. Но ей прекрасно известно, что такого места просто не существует. Доктор носит хаос с собой.
У нее есть даже фантазия о тихом семейном ужине в доме родителей. У них веранда с видом на горы, ежевичное вино и пастуший пирог. Неосуществимо. Не в этой Вселенной.
Ну и наконец, его прошлое лицо. Ривер хочет его. Любое. До тех пор, пока она не перецелует все его лица, Доктор не будет принадлежать ей. Но она не может, не имеет права. Он еще не знает ее. Нельзя нарушать естественный ход событий. Спойлеры.
Однако, она посылает зов, и вот он – стоит перед ней. Молодой, красивый, безупречный. У него прямой изящный нос, голубые глаза и пышные волосы. И он необычайно элегантен. Вот с кем следует ходить на свидания. Он не всегда элегантен, следует это признать. Иногда он такая растрепа. При этой мысли Ривер накрывает волна нежности.
- Итак, - говорит Доктор, и от звука его голоса мурашки бегут по коже. – Вам я нужен? Доктор.
Ривер не может не включиться в игру.
- Доктор Кто?
Он улыбается, и теперь взгляд Ривер прикован к его губам.
- Просто Доктор. Всего понемногу. Письмо точно пришло по адресу? Поцелуйчики…
Он наконец оглядывается. Наступает на землю, делает несколько шагов. Подпрыгивает. Облизывает палец (дыши же, Ривер, дыши!) и пробует ветер. Улыбка озаряет его лицо.
- Онейрос! Онейрос? Из всех планет Вселенной почему именно Онейрос?
Ривер берет себя в руки. У нее есть дело. Важное дело. Работа. Она – Доктор Археологии, она отыскивает древности и прячет их от греха подальше. Она как Доктор – только с пистолетом, грудью и чертовски сексуальна в галифе. Работа. Приди на зов ее Доктор, и приятное совместилось бы с полезным. Но это еще-не-ее Доктор, а проблема требует решения.
- Доктор… Уильямс, - Ривер протягивает руку. Почти не спойлер, ведь верно? – Археолог. И мне действительно нужна помощь специалиста.
- Онейролога*1? – хмыкает еще-не-ее Доктор.
- Часовщика. Парня, ладящего с будильниками.
- Часы-часы-часы, - частит Доктор, оглядываясь. – Часы – моя специальность, практически. Почему Онейрос? Почему конец сезона Сумрака? Почему?
Он замолкает, прислушиваясь. Он, как всегда, чует неприятности ище до того, как они зародились. Или – улыбается Ривер – это неприятности чуют его и зарождаются.
- Бежим, доктор Уильямс! – Доктор хватает ее за руку. И они бегут.
* * *
Доктор дал бы Онейросу по шкале занудливости… пятнадцать с половиной. Еще не Галлифрей в разгар совета старейшин, но и не Скаро времен упадка. Скучно. Монотонно. Не та планета, на которой хочется провести выходные. Но перехваченное ТАРДИС послание интригует. Послание без подписи, но с поцелуйчиками. И старушка ТАРДИС знает отправителя. Или – приходит Доктору в голову – будет знать. Для ТАРДИС тут нет разницы.
Обитатели Онейроса большую часть своей жизни проводят в кататонии. Грезят, и их грёзы – редкий товар. Будет, поправляется Доктор. Через две тысячи земных лет. Но наступает момент, онейры пробуждаются, и начинается битва. Они огромны, еды и места мало. Обычная история.
Доктор избегает посещать Онейрос. Велико искушение вмешаться.
- Земная колония, - поясняет доктор Уильямс, почти не сбивая дыхание на бегу. – Ну, почти земная. Перебрались сюда из созвездия Кассиопеи лет четырнадцать назад. Онейры мирно спали,но…
- Что-то разбудило их… - Доктор прислушивается. Трепет. Гул. – Крошки в простыне.
- Или будильник, - говорит доктор Уильямс. – Надо как-то задержать их, пока людей эвакуируют.
- Онейры спят крепко… - Доктор нахмурился. – Кто их разбудил – вот проблема.
* * *
Ривер знает этот тон. После этого все обычно взрывается, и они бегут сломя голову. Кровь закипает.
Еще-не-ее Доктор развивает кипучую деятельность, и Ривер не оторвать глаз от быстрых движений его рук. Он трогает, щупает, пробует и замеряет. Это страшно отвлекает.
А еще, Ривер не знает, как сказать, что в селение придется пробираться тайком. Ей там… не очень рады. Это достаточно странно, учитывая, что у Доктора Сонг при себе аккредитация уважаемого университета и пистолет. Бумаги и пистолеты ценят во всех уголках Вселенной. Правда, тут Ривер вынуждена признать правду, она уже успела пострелять немного в местном салуне. Поставить пару парней на место.
Онейрос не зря называют «Багряным оком»: это не слишком гостеприимная планета, темная, будто покрытая запекшейся кровью, хотя и достаточно богатая и растительностью, и металлами. За четырнадцать лет здесь даже научились добывать «онейроль» - красноватую жидкость, текущую из земли и вполне пригодную в качестве топлива. Со временем земляне увидят здесь и другие достоинства: грёзы, странную субстанцию, выделяемую онейрами, субстанцию способную излечивать почти безнадежных больных. На многое способную. Но это, если Ривер не ошибалась, произойдет только через две тысячи лет. Пока же Онейрос – странная планета, где нашли свой приют изгнанники с Эты Кассиопеи*2. Сейчас им надо уходить и отсюда, чему люди отчаянно сопротивляются.
У Онейроса почти земная атмосфера, только содержание криптона и ксенона незначительно превышает земную норму, поэтому и колония больше походит не на космический Купол (как было на Сампи Эты Кассиопеи), а на обычное поселение. Есть в ней даже что-то от Дикого Запада. Доктор с любопытством осматривает заряженный электричеством частокол, огораживающий поселение, и то и дело бросает взгляд на башню с часами. Людей не видно, но Ривер все равно борется с желанием скрыться в чахлом кустарнике. Ее пугают не колонисты, а реакция Доктора. Иногда его сильно злят даже самые оправданные поступки Ривер, и тогда никакой флирт не помогает. Ривер не любит ссориться с ним, ссоры крадут у них время.
Доктор с детским энтузиазмом изучает забор, подпрыгивает, чтобы заглянуть за него, а потом – типичное поведение – спокойно направляется к воротам, кстати, распахнутым настежь. Ривер приходится следовать за ним.
- Эй! Ау! Есть тут кто? – кричит Доктор, и ответом ему служит тишина.
Поселение, в котором Ривер была всего час или чуть больше назад, где она успела поссориться с местными «ковбоями» и испортить потолок в салуне, кажется вымершим и даже давно заброшенным. Доктор достает из нагрудного кармана звуковую отвертку и исследует воздух.
- Забавно. Очень забавно. Ты знаешь, что криптон при малом содержании кислорода может привести к удушью? Конечно же знаешь…
- О нет, - ядовито парирует Ривер. – Я думала – это просто ахиллесова пята Супермена!*3
- О, чудесно! – радужно улыбается Доктор, и Ривер понимает, что дело плохо. – Бежим!
----------
*1. Онейрология – наука, изучающая сон и сновидения. Онир – греческий бог вещих и лживых сновидений, также у Гесиода упоминаются «ониры» - сонмы сновидений, рожденные богиней ночи Нюктой
*2. Эта Кассиопеи, также известная, как Ахирд – двойная звезда в созвездии Кассиопеи. Эта Кассиопеи А – желтый карлик, по характеристикам напоминающий наше солнце
*3. Криптон – инертный газ, занимающий в таблице Менделеева 36 место, он действительно содержится в атмосфере земли; используется в производстве лазеров, а также в энергосберегающих лампах, исследуются возможности его применения в анестезии. При давлении в 3,5 атмосферы вызывает галлюцинации, а его большое количество при малом количестве кислорода может привести к удушью. Криптонит – вымышленный минерал, способный ослабить или даже убить Супермена
- Интересно, интересно, очень интересно, - бормочет Доктор себе под нос. И это все действительно очень интересно. Состав атмосферы меняется каждую секунду, процент ксенона и криптона растет с неимоверной скоростью, и через десять, максимум пятнадцать минут тут просто нечем будет дышать. Доктор не говорит об этом своей спутнице, конечно, просто бежит и тянет ее за собой.
Земная колония – смешное поселение в романтическом духе Дикого Запада (Доктору нравятся романтические поселения) – кажется вымершей. Вот это Доктору совершенно не нравится. Следы пребывания здесь людей то и дело бросаются в глаза, также как и следы того, что все побросали в спешке. Люди бежали, оставив недоеденный завтрак, свежевыстиранное белье в тазу, игру в мяч и недопитый кофе. Бежали они не от удушья – у криптона или ксенона нет ни цвета, ни запаха, так что поселенцы даже не поняли бы, что убивает их, не ощутили бы нарастание этого газа в атмосфере. Нет, угроза была куда более реальной, физической.
К физическим угрозам Доктор относится относительно терпимо. Как правило, с ними можно договориться. Как правило, он пытается с ними договориться, хотя исход, конечно, непредсказуем.
- Где же все? Где же все?
Доктор смотрит по сторонам, ища признаки какого угодно убежища, куда могли бы спрятаться обитатели колонии. Это типичная колония земного типа, здесь просто не может не быть убежища и охраны. Люди просто обожают охранные структуры и сложную систему безопасности. Не может тут не быть и пары профессиональных параноиков из службы безопасности. Но поселение кажется вымершим.
- Доктор, - голос его случайной спутницы звучит хрипло и зло, она начинает задыхаться, но удивительно хорошо держится. – Придумай уже что-нибудь!
- Кондиционер!
Доктор влетает в первый же попавшийся дом, затягивая доктора Уильямс за собой, захлопывает дверь и щелкает замком. Рядом на стене висит небольшая панель «домового контроля», кнопки ее не слушаются, и приходится снимать крышку и копаться в проводах, переплетая их и соединяя заново. На мгновение гаснет свет, потом щелкают замки на окнах, и включается автономная система воздухоснабжения. Доктор Уильямс с облегчением делает глубокий вдох, смотрит на часы на своем запястье и не без сварливости замечает:
- Семь минут, Доктор.
Доктор не может отделаться от мысли, что эта женщина каким-то образом знает его. Он рассматривает ее и понимает, что едва ли смог бы позабыть, если бы видел хоть раз. Ну, это кроме того, что он вообще никогда не забывает лица.
- Кто ты? – спрашивает Доктор напрямик. – Кто ты, доктор Уильямс? Я знаю тебя? Буду знать?
- Спойлеры, милый, - улыбается женщина.
- Что, прости?
- Вещи, которые ты не хочешь знать, потому что они испортят тебе все удовольствие. Не перебивай аппетит перед едой.
Она ни за что не скажет. Доктор бы мог позакладывать свою старую шляпу и жабо от рубашки на то, что она – галлифрейка. Галлифрейцы просто обожают вмешиваться в его жизнь и вертеть им, как вздумается. Будто бы Доктор им чем-то обязан. Доктор решает не спорить. Это бесполезно – спорить, что с Повелителями Времени, что с этой женщиной с безумной прической и коварной улыбкой.
- Ладно, - говорит он. – Ладно-ладно. Но как тебя зовут, доктор Уильямс? Согласись, доктор Уильямс – длинновато.
- Мэл, - отвечает женщина с улыбкой.
- Мэл? О, звучит знакомо. Мэл – это Мелани? – женщина качает головой. – Мелисса? Меллоуни?
Он продолжает перебирать имена, обследуя дом, пустой, заброшенный, мертвый.
- Мелина? Мелика? Мелва? Прекрасное имя – Мелва.
На кухне разгром, словно обитатели дома пытались найти что-то нужное, а время подгоняло. Или, - в голову приходит неприятная мысль, - словно кто-то устроил тут обыск. Гадкая это штука, обыск.
- Мелкит? – продолжает бормотать Доктор, осматривая рассыпанные по полу части кислородного баллона. Вот маска, трубки, очистительный фильтр. Самого баллона нет. – Малини? Меле?
Мэл хихикает.*4
Местные не могли знать о надвигающейся катастрофе, об изменениях в атмосфере. Но об этом знали напавшие. И им понадобился еще один кислородный баллон.
- Мэл, - говорит Доктор, освобождая табурет и выуживая из кармана набор инструментов. – Мне нужен миксер, вентилятор, шесть ярдов медной проволоки и… и… и… да, резинка для волос.
* * *
Доктор собирает какую-то непонятную штуковину, комментируя все свои действия, но Ривер особенно не прислушивается. Доктор всегда думает вслух и разговаривает сам с собой. Когда Доктор молчит, это не очень хороший знак. Ривер, пока он занят непонятным агрегатом, уже сейчас пищащим, шуршащим, звенящим и подмигивающим дюжиной лампочек, осматривает кухню. Ее хозяева уходили в страшной спешке, прихватив только самое необходимое, и было это… не больше часа назад, определяет Ривер. Хозяева забрали запас воды, три кислородных баллона с масками (в стандартный комплект входит 4 баллона) и протеиновые пилюли. Они собирались переждать неприятности и вернуться. Это немного успокаивает Ривер, уже начавшую волноваться.
- Ага! – Доктор вскакивает с табурета и несется к выходу.
Ривер выглядывает в окно, до того закрытое плотной шторой. На улице все затопили кроваво-красные сумерки, и она хочет удержать Доктора. Но он не дурак, напоминает себе Ривер.
Ну, условно говоря.
Всегда следует помнить, что Доктор – галлифреец, у него особенные понятия о безопасности.
Когда Ривер выбегает наконец в небольшую прихожую, вспомнив об этом обстоятельстве, Доктор уже стоит на пороге, а вокруг него бушует алый смерч. Мелкие красные пылинки оседают на зеленом бархате его сюртука, рука по локоть ушла в багряное облако, будто откушенная. И в облаке что-то мигает, пищит и звенит.
- О, чудесно, Доктор! – ворчит Ривер. – Ты собрал очередную звенящую штуку!
Ворчит от облегчения, и немного от страха, потому что на лице Доктора снова появляется очень знакомое выражение: азарт, восторг, предвосхищение пакости вселенских масштабов. Доктора никогда не могут удержать добрые советы и запретительные таблички.
Вытащив руку из кровавого облака, Доктор смотрит на дисплей своего странного прибора. Хмыкает.
- Уровень газов падает. Примерно через… м-м-м… через восемь минут атмосфера придет в норму.
Буря постепенно стихает, и сердце Ривер успокаивает свой ритм. Дышать все еще тяжело, но голова соображает отменно, и ситуация нравится ей все меньше и меньше.
- Самое время познакомиться с местными жителями, - говорит Доктор, запихивает прибор в свой безразмерный карман и преспокойно направляется к башне с часами, заменяющей здесь и ратушу, и межгалактический телеграф. – Где бы ты устроила убежище? Лично я – там. Идешь, Мэл?
Он двигается стремительно, и Ривер требуется почти минута, чтобы нагнать его.
- Итак, Доктор, что это было?
Твоя
Твоя
Твоя
Лео Маркс
Глава 1
Иногда она ошибается. Манипулятор временной воронки потому и продается на черном рынке: стабильность его работы производитель не гарантирует. Претензии шлите по адресу: «Идите к черту!». Она пишет «Ты мне нужен!», скрепляет письмо поцелуйчиками, и он как всегда приходит. Манипулятор сработал криво, и он такой… молодой, такой привлекательный.
У Ривер пересыхают губы.
О, она дрянная девчонка. У себя в голове она прокрутила тысячу сцен, от которых щеки заливает румянец. Ну, не только румянец и не только щеки. У нее богатое воображение. Но, увы, Ривер отчетливо сознает, что грёзы останутся грёзами. Вот, к примеру, безумно возбуждающая идея вклиниться как-нибудь в его встречу с самим собой. Сразу двое! Какой простор для воображения! Правда Ривер подозревает, что собой же Доктор и будет занят. Самолюбивый засранец.
А еще фантазия: заполучить его в свое полное распоряжение лет на сто. В каком-нибудь скучном месте, где ничто не пищит, не нападает и не приключается. Но ей прекрасно известно, что такого места просто не существует. Доктор носит хаос с собой.
У нее есть даже фантазия о тихом семейном ужине в доме родителей. У них веранда с видом на горы, ежевичное вино и пастуший пирог. Неосуществимо. Не в этой Вселенной.
Ну и наконец, его прошлое лицо. Ривер хочет его. Любое. До тех пор, пока она не перецелует все его лица, Доктор не будет принадлежать ей. Но она не может, не имеет права. Он еще не знает ее. Нельзя нарушать естественный ход событий. Спойлеры.
Однако, она посылает зов, и вот он – стоит перед ней. Молодой, красивый, безупречный. У него прямой изящный нос, голубые глаза и пышные волосы. И он необычайно элегантен. Вот с кем следует ходить на свидания. Он не всегда элегантен, следует это признать. Иногда он такая растрепа. При этой мысли Ривер накрывает волна нежности.
- Итак, - говорит Доктор, и от звука его голоса мурашки бегут по коже. – Вам я нужен? Доктор.
Ривер не может не включиться в игру.
- Доктор Кто?
Он улыбается, и теперь взгляд Ривер прикован к его губам.
- Просто Доктор. Всего понемногу. Письмо точно пришло по адресу? Поцелуйчики…
Он наконец оглядывается. Наступает на землю, делает несколько шагов. Подпрыгивает. Облизывает палец (дыши же, Ривер, дыши!) и пробует ветер. Улыбка озаряет его лицо.
- Онейрос! Онейрос? Из всех планет Вселенной почему именно Онейрос?
Ривер берет себя в руки. У нее есть дело. Важное дело. Работа. Она – Доктор Археологии, она отыскивает древности и прячет их от греха подальше. Она как Доктор – только с пистолетом, грудью и чертовски сексуальна в галифе. Работа. Приди на зов ее Доктор, и приятное совместилось бы с полезным. Но это еще-не-ее Доктор, а проблема требует решения.
- Доктор… Уильямс, - Ривер протягивает руку. Почти не спойлер, ведь верно? – Археолог. И мне действительно нужна помощь специалиста.
- Онейролога*1? – хмыкает еще-не-ее Доктор.
- Часовщика. Парня, ладящего с будильниками.
- Часы-часы-часы, - частит Доктор, оглядываясь. – Часы – моя специальность, практически. Почему Онейрос? Почему конец сезона Сумрака? Почему?
Он замолкает, прислушиваясь. Он, как всегда, чует неприятности ище до того, как они зародились. Или – улыбается Ривер – это неприятности чуют его и зарождаются.
- Бежим, доктор Уильямс! – Доктор хватает ее за руку. И они бегут.
* * *
Доктор дал бы Онейросу по шкале занудливости… пятнадцать с половиной. Еще не Галлифрей в разгар совета старейшин, но и не Скаро времен упадка. Скучно. Монотонно. Не та планета, на которой хочется провести выходные. Но перехваченное ТАРДИС послание интригует. Послание без подписи, но с поцелуйчиками. И старушка ТАРДИС знает отправителя. Или – приходит Доктору в голову – будет знать. Для ТАРДИС тут нет разницы.
Обитатели Онейроса большую часть своей жизни проводят в кататонии. Грезят, и их грёзы – редкий товар. Будет, поправляется Доктор. Через две тысячи земных лет. Но наступает момент, онейры пробуждаются, и начинается битва. Они огромны, еды и места мало. Обычная история.
Доктор избегает посещать Онейрос. Велико искушение вмешаться.
- Земная колония, - поясняет доктор Уильямс, почти не сбивая дыхание на бегу. – Ну, почти земная. Перебрались сюда из созвездия Кассиопеи лет четырнадцать назад. Онейры мирно спали,но…
- Что-то разбудило их… - Доктор прислушивается. Трепет. Гул. – Крошки в простыне.
- Или будильник, - говорит доктор Уильямс. – Надо как-то задержать их, пока людей эвакуируют.
- Онейры спят крепко… - Доктор нахмурился. – Кто их разбудил – вот проблема.
* * *
Ривер знает этот тон. После этого все обычно взрывается, и они бегут сломя голову. Кровь закипает.
Еще-не-ее Доктор развивает кипучую деятельность, и Ривер не оторвать глаз от быстрых движений его рук. Он трогает, щупает, пробует и замеряет. Это страшно отвлекает.
А еще, Ривер не знает, как сказать, что в селение придется пробираться тайком. Ей там… не очень рады. Это достаточно странно, учитывая, что у Доктора Сонг при себе аккредитация уважаемого университета и пистолет. Бумаги и пистолеты ценят во всех уголках Вселенной. Правда, тут Ривер вынуждена признать правду, она уже успела пострелять немного в местном салуне. Поставить пару парней на место.
Онейрос не зря называют «Багряным оком»: это не слишком гостеприимная планета, темная, будто покрытая запекшейся кровью, хотя и достаточно богатая и растительностью, и металлами. За четырнадцать лет здесь даже научились добывать «онейроль» - красноватую жидкость, текущую из земли и вполне пригодную в качестве топлива. Со временем земляне увидят здесь и другие достоинства: грёзы, странную субстанцию, выделяемую онейрами, субстанцию способную излечивать почти безнадежных больных. На многое способную. Но это, если Ривер не ошибалась, произойдет только через две тысячи лет. Пока же Онейрос – странная планета, где нашли свой приют изгнанники с Эты Кассиопеи*2. Сейчас им надо уходить и отсюда, чему люди отчаянно сопротивляются.
У Онейроса почти земная атмосфера, только содержание криптона и ксенона незначительно превышает земную норму, поэтому и колония больше походит не на космический Купол (как было на Сампи Эты Кассиопеи), а на обычное поселение. Есть в ней даже что-то от Дикого Запада. Доктор с любопытством осматривает заряженный электричеством частокол, огораживающий поселение, и то и дело бросает взгляд на башню с часами. Людей не видно, но Ривер все равно борется с желанием скрыться в чахлом кустарнике. Ее пугают не колонисты, а реакция Доктора. Иногда его сильно злят даже самые оправданные поступки Ривер, и тогда никакой флирт не помогает. Ривер не любит ссориться с ним, ссоры крадут у них время.
Доктор с детским энтузиазмом изучает забор, подпрыгивает, чтобы заглянуть за него, а потом – типичное поведение – спокойно направляется к воротам, кстати, распахнутым настежь. Ривер приходится следовать за ним.
- Эй! Ау! Есть тут кто? – кричит Доктор, и ответом ему служит тишина.
Поселение, в котором Ривер была всего час или чуть больше назад, где она успела поссориться с местными «ковбоями» и испортить потолок в салуне, кажется вымершим и даже давно заброшенным. Доктор достает из нагрудного кармана звуковую отвертку и исследует воздух.
- Забавно. Очень забавно. Ты знаешь, что криптон при малом содержании кислорода может привести к удушью? Конечно же знаешь…
- О нет, - ядовито парирует Ривер. – Я думала – это просто ахиллесова пята Супермена!*3
- О, чудесно! – радужно улыбается Доктор, и Ривер понимает, что дело плохо. – Бежим!
----------
*1. Онейрология – наука, изучающая сон и сновидения. Онир – греческий бог вещих и лживых сновидений, также у Гесиода упоминаются «ониры» - сонмы сновидений, рожденные богиней ночи Нюктой
*2. Эта Кассиопеи, также известная, как Ахирд – двойная звезда в созвездии Кассиопеи. Эта Кассиопеи А – желтый карлик, по характеристикам напоминающий наше солнце
*3. Криптон – инертный газ, занимающий в таблице Менделеева 36 место, он действительно содержится в атмосфере земли; используется в производстве лазеров, а также в энергосберегающих лампах, исследуются возможности его применения в анестезии. При давлении в 3,5 атмосферы вызывает галлюцинации, а его большое количество при малом количестве кислорода может привести к удушью. Криптонит – вымышленный минерал, способный ослабить или даже убить Супермена
Глава 2
- Интересно, интересно, очень интересно, - бормочет Доктор себе под нос. И это все действительно очень интересно. Состав атмосферы меняется каждую секунду, процент ксенона и криптона растет с неимоверной скоростью, и через десять, максимум пятнадцать минут тут просто нечем будет дышать. Доктор не говорит об этом своей спутнице, конечно, просто бежит и тянет ее за собой.
Земная колония – смешное поселение в романтическом духе Дикого Запада (Доктору нравятся романтические поселения) – кажется вымершей. Вот это Доктору совершенно не нравится. Следы пребывания здесь людей то и дело бросаются в глаза, также как и следы того, что все побросали в спешке. Люди бежали, оставив недоеденный завтрак, свежевыстиранное белье в тазу, игру в мяч и недопитый кофе. Бежали они не от удушья – у криптона или ксенона нет ни цвета, ни запаха, так что поселенцы даже не поняли бы, что убивает их, не ощутили бы нарастание этого газа в атмосфере. Нет, угроза была куда более реальной, физической.
К физическим угрозам Доктор относится относительно терпимо. Как правило, с ними можно договориться. Как правило, он пытается с ними договориться, хотя исход, конечно, непредсказуем.
- Где же все? Где же все?
Доктор смотрит по сторонам, ища признаки какого угодно убежища, куда могли бы спрятаться обитатели колонии. Это типичная колония земного типа, здесь просто не может не быть убежища и охраны. Люди просто обожают охранные структуры и сложную систему безопасности. Не может тут не быть и пары профессиональных параноиков из службы безопасности. Но поселение кажется вымершим.
- Доктор, - голос его случайной спутницы звучит хрипло и зло, она начинает задыхаться, но удивительно хорошо держится. – Придумай уже что-нибудь!
- Кондиционер!
Доктор влетает в первый же попавшийся дом, затягивая доктора Уильямс за собой, захлопывает дверь и щелкает замком. Рядом на стене висит небольшая панель «домового контроля», кнопки ее не слушаются, и приходится снимать крышку и копаться в проводах, переплетая их и соединяя заново. На мгновение гаснет свет, потом щелкают замки на окнах, и включается автономная система воздухоснабжения. Доктор Уильямс с облегчением делает глубокий вдох, смотрит на часы на своем запястье и не без сварливости замечает:
- Семь минут, Доктор.
Доктор не может отделаться от мысли, что эта женщина каким-то образом знает его. Он рассматривает ее и понимает, что едва ли смог бы позабыть, если бы видел хоть раз. Ну, это кроме того, что он вообще никогда не забывает лица.
- Кто ты? – спрашивает Доктор напрямик. – Кто ты, доктор Уильямс? Я знаю тебя? Буду знать?
- Спойлеры, милый, - улыбается женщина.
- Что, прости?
- Вещи, которые ты не хочешь знать, потому что они испортят тебе все удовольствие. Не перебивай аппетит перед едой.
Она ни за что не скажет. Доктор бы мог позакладывать свою старую шляпу и жабо от рубашки на то, что она – галлифрейка. Галлифрейцы просто обожают вмешиваться в его жизнь и вертеть им, как вздумается. Будто бы Доктор им чем-то обязан. Доктор решает не спорить. Это бесполезно – спорить, что с Повелителями Времени, что с этой женщиной с безумной прической и коварной улыбкой.
- Ладно, - говорит он. – Ладно-ладно. Но как тебя зовут, доктор Уильямс? Согласись, доктор Уильямс – длинновато.
- Мэл, - отвечает женщина с улыбкой.
- Мэл? О, звучит знакомо. Мэл – это Мелани? – женщина качает головой. – Мелисса? Меллоуни?
Он продолжает перебирать имена, обследуя дом, пустой, заброшенный, мертвый.
- Мелина? Мелика? Мелва? Прекрасное имя – Мелва.
На кухне разгром, словно обитатели дома пытались найти что-то нужное, а время подгоняло. Или, - в голову приходит неприятная мысль, - словно кто-то устроил тут обыск. Гадкая это штука, обыск.
- Мелкит? – продолжает бормотать Доктор, осматривая рассыпанные по полу части кислородного баллона. Вот маска, трубки, очистительный фильтр. Самого баллона нет. – Малини? Меле?
Мэл хихикает.*4
Местные не могли знать о надвигающейся катастрофе, об изменениях в атмосфере. Но об этом знали напавшие. И им понадобился еще один кислородный баллон.
- Мэл, - говорит Доктор, освобождая табурет и выуживая из кармана набор инструментов. – Мне нужен миксер, вентилятор, шесть ярдов медной проволоки и… и… и… да, резинка для волос.
* * *
Доктор собирает какую-то непонятную штуковину, комментируя все свои действия, но Ривер особенно не прислушивается. Доктор всегда думает вслух и разговаривает сам с собой. Когда Доктор молчит, это не очень хороший знак. Ривер, пока он занят непонятным агрегатом, уже сейчас пищащим, шуршащим, звенящим и подмигивающим дюжиной лампочек, осматривает кухню. Ее хозяева уходили в страшной спешке, прихватив только самое необходимое, и было это… не больше часа назад, определяет Ривер. Хозяева забрали запас воды, три кислородных баллона с масками (в стандартный комплект входит 4 баллона) и протеиновые пилюли. Они собирались переждать неприятности и вернуться. Это немного успокаивает Ривер, уже начавшую волноваться.
- Ага! – Доктор вскакивает с табурета и несется к выходу.
Ривер выглядывает в окно, до того закрытое плотной шторой. На улице все затопили кроваво-красные сумерки, и она хочет удержать Доктора. Но он не дурак, напоминает себе Ривер.
Ну, условно говоря.
Всегда следует помнить, что Доктор – галлифреец, у него особенные понятия о безопасности.
Когда Ривер выбегает наконец в небольшую прихожую, вспомнив об этом обстоятельстве, Доктор уже стоит на пороге, а вокруг него бушует алый смерч. Мелкие красные пылинки оседают на зеленом бархате его сюртука, рука по локоть ушла в багряное облако, будто откушенная. И в облаке что-то мигает, пищит и звенит.
- О, чудесно, Доктор! – ворчит Ривер. – Ты собрал очередную звенящую штуку!
Ворчит от облегчения, и немного от страха, потому что на лице Доктора снова появляется очень знакомое выражение: азарт, восторг, предвосхищение пакости вселенских масштабов. Доктора никогда не могут удержать добрые советы и запретительные таблички.
Вытащив руку из кровавого облака, Доктор смотрит на дисплей своего странного прибора. Хмыкает.
- Уровень газов падает. Примерно через… м-м-м… через восемь минут атмосфера придет в норму.
Буря постепенно стихает, и сердце Ривер успокаивает свой ритм. Дышать все еще тяжело, но голова соображает отменно, и ситуация нравится ей все меньше и меньше.
- Самое время познакомиться с местными жителями, - говорит Доктор, запихивает прибор в свой безразмерный карман и преспокойно направляется к башне с часами, заменяющей здесь и ратушу, и межгалактический телеграф. – Где бы ты устроила убежище? Лично я – там. Идешь, Мэл?
Он двигается стремительно, и Ривер требуется почти минута, чтобы нагнать его.
- Итак, Доктор, что это было?
