Яма была небольшой, и кости в ней были сложены небрежно, словно могильщики не слишком беспокоились о приличиях. Собственно, чтобы кости так перемешались, надо было запихнуть тело в сложенном – бр-р! – даже смятом состоянии.
- Надо вынуть останки, - распорядился Йорк.
- Вы проявляете не слишком много уважения к мертвым…
Мы все резко обернулись. Обэлл – или Лагросс – стоял в дверях. Истинный хозяин в своих владениях. Высокий, внушительный и пугающий.
- А вы не проявляете достаточного уважения к живым, - спокойно парировал Йорк, разгибаясь. – Я некромант. Тревожить мертвых – моя профессия. И я собираюсь внимательно осмотреть останки Элизабет Лагросс.
- Я не возражаю, - сэр Персиваль словно собирался пожать плечами, а потом решил, что это его недостойно. – Я распоряжусь, чтобы в гараж принесли яркие лампы.
- Интересно, а где прячутся слуги? – прошептала Айседора.
Мне это было совершенно неинтересно… И как-то даже боязно было узнавать.
- С чего вы взяли, что они вообще есть? – хмыкнул Йорк.
- Мой девиз, - сказал Йорк, - никогда не откладывай на завтра то, что можно вообще не делать.
Мы сидели за тем самым столиком, что и утром (теперь его перенесли к гаражу) и пили кофе. На столе за нашими спинами были разложены останки леди Элизабет, и замечание Родерика относилось главным образом к ним.
Из костей леди Элизабет сложили некое подобие скелета, но нам отчего-то не хотелось встречаться с ними взглядом. Останки именно что смотрели на нас, каждой косточкой. Наконец Йорк допил кофе, поднялся и пошел в гараж. Здоровой рукой он откинул простыню и сказал:
- Ага.
Знаете, в детстве я очень любила один фильм, он называется «Излучина реки»1. Я в детстве вообще любила игры в ковбоев и пиратов, чем и компенсировала в глазах юных соседей непомерное занудство Эдмонда. Так вот, в том фильме главный герой вот так же многозначительно говорил «ага». Данное конкретное означало: «Все очень занятно, но скверно».
Я подошла.
- Что «ага»?
- Взгляни на шейные позвонки, - Йорк провел пальцами по костям. – Этой даме свернули шею, а вероятнее всего ее вздернули.
- Вы уверены? – Вернан склонился над останками, внимательно их изучая.
- Моим детским кумиром был Бернард Спилсбери2. Ага…
Это было «ага» несколько иного сорта, но также ничего хорошего не предвещало.
- Наша леди Элизабет рожала.
- Вы и в этом уверены?
- Я проходил практику в Королевском госпитале, а тогда это что-нибудь да значило, - Родерик взял тазовую кость и повертел ее в пальцах. – Эта леди безусловно рожала.
- О чем нет записей в домовых или церковных книгах, хранящихся в поместье, - я подошла и посмотрела в пустые глазницы черепа. Какой у них бессмысленный, и вместе с тем злой взгляд.- Ночной ламией, дьяволицей, или же вампиром…
- Я могу сочинить историю, - Йорк со вздохом положил кость на стол, - о матери, младенце, о кошке, пробежавшей между Элизабет и сэром Уильямом. Любой кошке. Но будет ли эта история правдивой?
- Вы обещали пробудить сэра Уильяма, - напомнила я.
- Завтра ночью. Завтра будет полнолуние.
День седьмой
Ночь прошла без каких-либо происшествий, если не считать назойливой колыбельной. Она проникла в мой сон, и там я видела красивую женщину в платье елизаветинских времен, которая шла по берегу моря, по самой кромке обрыва, укачивая невероятно уродливого младенца, и пела. Мелодия была знакома, но вот слова совсем другие.
- Баюшки, мой мальчик,
Ты порезал пальчик.
Кровь течет рекою,
Нет тебе покоя.
Море бесновалось и билось о скалы.
Проснулась я с дикой головной болью и, кажется, походила сама на призрака. На завтрак я спустилась, цепляясь за стену, и непременно упала бы на нижней ступеньке, не подхвати меня Йорк.
- А не пойти ли тебе в постель, Фрэнни?
Он и сам выглядел не лучшим образом. Что не говори, мы не на курорте. Это часть побережья вообще мало на него похожа.
- Сейчас выпью кофе и буду в полном порядке.
В столовую мы вошли, подпирая друг друга. Мне пришло в голову, что еще три дня я здесь не вынесу.
- Стоит ли предавать значение снам?
Йорк хмыкнул.
- Беда в том, что ты не можешь отделить кошмар от провиденья. Где кончаются впечатления прошедшего дня и начинаются мистические видения?
- Не спорю. Вам тоже не спалось?
- Мне положено, - ухмыльнулся Родерик. – Я некромант, у меня нечистая совесть.
- Что, у мисс Вернан тоже? – я указала на сонную, квелую и зевающую Айседору.
- Мало ли у нее поводов не спать всю ночь? – Родерик ухмыльнулся особенно гадко, и я его ущипнула.
- Что бы вы не имели в виду, прекратите, - посоветовала я. – Что мы делаем сегодня?
- Отдыхаем и готовимся к сеансу некромантии. Давненько я не практиковался. А где наш общий друг мистер Флинт?
- Уехал с одним поручением, - спокойно ответил сэр Персиваль.
- Работает на вас, - вздохнул Йорк. – Ну конечно. Впрочем, так даже лучше. Не люблю работать со скептиками.
Сэр Персиваль уселся в кресло, плеснул себе кофе на самое дно наперсточных размеров чашечки (там была всего пара капель) и хмуро поинтересовался:
- Что вам потребуется для этого спиритического сеанса?
- Поднятия мертвых, - щепетильно поправил Йорк. – Есть существенная разница. Увы, профессионал в этом – мой кузен, но я сделаю все, что в моих силах. Все необходимое у меня есть, нужен еще только лунный свет и ассистент. Тут потребуются две руки.
- Я помогу вам, - пообещала я, не до конца, впрочем, уверенная. Родители не слишком жаловали сомнительное искусство, которым занимались Йорк и Ланкастер.
- До вечера еще дожить надо, - резонно заметил Родерик и занялся своим завтраком.
Я уже облазила и перефотографировала все поместье. Заняться было нечем. Погода не располагала к прогулкам: с моря дул сильный ветер, так что я села в библиотеке разбирать фотокарточки. Их было уже больше полусотни. Дом, западная башня, склеп, часовня, окрестности. Захоронения и могила Элизабет. Две карточки чудовища и снимок, сделанный в подземелье: заложенная дверь. Я поднесла его к глазам. Жаба. Или какое-то столь же гнусное земноводное. В точности, как на могиле Элизабет. Совпадение? Эти катакомбы: приказал их вырыть сэр Уильям, или они появились раньше.
Я вскарабкалась по лестнице к полке, где стояли книги по истории графства, в том числе и описи местных владений. Увы, без указания точного месторасположения усадеб. По ним невозможно было определить, кому прежде принадлежал конкретно этот кусок суши. Несколько маноров, пустые земли, монастырь… Сэнт-Тоад. Странное название для обители. Земли монастыря… столько-то акров, яблоневые сады, большая каменная церковь… захоронение мощей Святого Андрея, знать бы еще, какого. Расформирован в 1502 году и перешел во владение… я трижды перечитала имя.
- Питер Ли Дарн.
- Что ты там делаешь, Фрэнни? Изображаешь летучую мышь?
Я глянула вниз, перегнувшись через перила.
- Нашла кое-что, Йорк.
Он сощурился.
- Взгляните, - я спустилась, прижимая к груди книгу. – Вот тут, монастырь Сэнт-Тоад.
- Сэнт-Тоадского звона берегись1, - зловеще процитировал Йорк. – Питер Дарн. Вся эта история вращается вокруг двух имен: Дарны и Лагроссы. Лагроссы и Дарны.
- Интересно, какова была девичья фамилия леди Элизабет?
- На камне не написано, - покачал головой Йорк, задумчиво рассматривающий страницы книги. – Мы знаем только, что она родилась в Шордиче… И мы знаем герб Дарнов.
- Где он?!
- Вот, - Родерик ткнул пальцем в страницу.
- Жаба, - констатировала я, глядя на рисунок. – Как на надгробии и в подземелье.
Йорк захлопнул книгу и внимательно оглядел полки.
- Там должны стоять справочники под дворянским родам. Принеси том на «Д», поищем Дарнов.
Я подошла уже к книжным шкафам, когда резкий, как удар хлыста, голос приказал:
- Стоять! Ничего не трогай!
В голосе звучала сталь. Обычно он сталью и поддерживается. Я обернулась. Исабель чуть повела пистолетом и заставила меня отступить.
- И вы сидите на месте, мистер Йорк. Или присоединитесь к своим мёртвым.
- Фрэнни, познакомься, - в голосе Родерика прозвучали неуместные насмешливые нотки, - с леди Элизабет Лагросс, в девичестве Дарн. Самой старшей из присутствующих среди нас дам.
- Я догадалась, - угрюмо кивнула я.
- Сядь, девочка, - велела Элизабет.
Йорк дернул меня за руку, заставив сесть к нему на колени. Его присутствие давало некоторое чувство защищенности, и все же от пули убежать никак нельзя.
- Если хотите жить, - продолжила Исабель, - молчите и не мешайте мне.
- Если хотели успеха, не нужно было позволять сэру Персивалю давать это глупое объявление, - тоном, который я прежде не слышала, сказал Йорк.
- Издержки.
- Ничего себе издержки! Хорошо, вы ненавидите сэра Уильяма. Но при чем тут сэр Персиваль?
Элизебат дернула угрожающе пистолетом.
- Не делайте вид, что понимаете хоть что-нибудь.
- Тут совершенно нечего понимать, - пожал плечами Йорк. – Вы – а вернее все же не вы, а леди Элизабет во плоти – родили ребенка,, невероятно уродливого. Сэр Уильям понял, что вы ведьма, и в порыве гнева приказал вас повесить.
- Бедняжка Уильям. Он узнал, что мое дитя зачато от Дьявола и страшно разгневался, - Элизабет самым мерзким образом хихикнула. – И самолично вздернул меня на дубу.
- Дьявол – это концепция. Он концепции нельзя забеременеть, - фыркнул Йорк. – Впрочем, при занятиях черной магией такое бывает. Но вы так и не сказали, при чем здесь сэр Персиваль.
- Он – плоть от плоти Уильяма, кровь от крови Уильяма. Уильяма и той патаскухи – Мод.
- А вот это уже интересно… - пробормотал Йорк.
- Я вошла в мою племянницу, Хелен и убила потаскуху Мод, - страстно продолжила Элизабет, или Исабель, или черт знает что, пусть хоть Великий Ктулху. Мне она была в этот момент омерзительна. А еще я боялась. – Я убила Мод, но ребенок уже родился, и Уильям увез его в Лондон. Этот ублюдок купался в роскоши, пока мой мальчик гнил в земле.
Глаза ведьму сузились.
- Не заговаривайте мне зубы! Вставайте!
- Фрэнни, ты любишь «Тварь на пороге»2? – хмыкнул Йорк.
- Я очень люблю «Тварь на пороге», Родерик, - кивнула я.
- Поднимайтесь и идите за мной.
Йорк подтолкнул меня, заставляя встать, а потом прижал к себе здоровой рукой. Мы прошли коридорами, через кухню, а потом через лужайку к западной башне. Внутри было как-то особенно холодно и сыро и пахло гнилой рыбой. Я инстинктивно прижалась к Родерику сильнее, потому что дело пахло жареным. Ну, это помимо рыбы.
- Залезайте, - Элизабет указала на колодец. В нем плескалась вонючая стоячая вода. И в нем жило нечто. Последнее место, где я желала бы очутиться. Однако, единственной доступной альтернативой была пуля.
Мы спрыгнули вниз, в холодную воды. Не так глубоко, чтобы переломать ноги. Но и выбраться невозможно. Я привалилась к стене.
- Браво, мы все умрем.
- Выше нос, Фрэнни, - посоветовал Йорк.
- Как давно вы поняли, что Исабель…
- Она мне с самого начала не понравилась, - Родерик неловко одной рукой достал сигарету и прикурил. – Но по-настоящему – только сейчас. Слишком много Дарнов вокруг. И, думаю, Сарты – их потомки.
- Как будем выбираться? – я посмотрела наверх. Два человеческих роста. Причем, речь идет о росте Йорка. Гладкие скользкие стены. Без шансов.
- Тем же путем, каким сюда попадает наш уродливый друг, - Йорк присел на корточки и принялся шарить в воде здоровой рукой. – Нашел!
- Мы несколько крупнее этого Горлума, - напомнила я.
- Хочешь жить Фрэнни, - назидательно ответил Родерик, - умей вертеться. Задержи дыхание и протискивайся в дыру. Вот и все.
Как будто это было так просто.
-----------------
1. Первая строка из сонета Г.Ф. Лавкрафта «Сэнт-Тоад». Цикл сонетов «Грибы с Юггота», №25
2. «Тварь на пороге» - рассказ Г.Ф. Лавкрафта, где речь идет об обмене разумами, о переселении разума из тела в тело
Дальнейшее осталось в памяти одним долгим и тягучим кошмаром, в котором было темно и холодно, и мне не хватало воздуха. Кончился он, как и все кошмары, внезапно. Я вздохнула полной грудью. Воздух был спертый, полный отвратительных запахов, но он был.
Вспыхнул свет.
- У некромантов всегда при себе фонарик и пистолет, – улыбнулся Йорк. – Профессиональное.
Он обвел желтым лучом помещение, где мы оказались. Осветил и внимательно осмотре потолок (хотя я бы больше внимания уделила полу, покрытому крошевом костей), достал, зажав в зубах фонарик, компас. Убрал компас.
- Мы где-то под часовней.
Я прикинула расстояние и ужаснулась. Йорк продолжил невозмутимо осматриваться.
- Там море. Значит и склеп в той стороне… любопытно, что приливная волна затапливает не все тоннели. Логово «сыночка» должно быть где-то здесь. Он ведь не амфибия.
Йорк пошел вперед, в темноту, а я уцепилась за его рукав.
- Послушай, а как же Вернаны?
- Не дети. Сами о себе позаботятся.
- А что мы будем делать, если встретимся с этой тварью?
- Пристрелим ее.
- А…
Йорк развернулся и положил руки мне на плечи. Правая немного дрожала.
- Фрэнни, ты доверяешь мне?
Я кивнула.
- Тогда заткнись.
Он взял меня за локоть, и мы пошли в темноту, едва разгоняемую лучом фонарика.
- Умеешь вязать узлы? – спросил вдруг Родерик.
- Какие узлы?
- Узлы.
- А-а. Отец учил. Но тут я звезд с неба не хватаю.
- Ни ты, ни кто другой, - кивнул Йорк и потер запястье прокушенной руки. – После того, как мы разберемся с ребенком, придется заняться мамашей.
- Почему бы просто не пристрелить ее?
Йорк, сощурившись, посмотрел на меня.
- Убивала уже кого-нибудь, детка?
- Нет.
- Оно и видно. Мы не будем убивать ее. Помимо всего прочего, всяких глупых морально-этических вопросов, это бессмысленно. Элизабет просто найдет новое вместилище, родственников у нее должно хватать. Тут нужно действовать хитрее и уничтожить ее саму.
- Как?
- Фрэнни, извини, что спрашиваю, но ты точно дочь Фредерика и Беатрис Тарт? – ухмылка у него была несказанно гадкая в этот момент. – Что в таких случаях говорит твоя мать?
- Мы что-нибудь придумаем.
- Бинго, - ухмыльнулся Родерик. – Пошли, найдем сперва Гренделя, а потом уже займемся его мамашей.
Катакомбы расползались паутиной в разные стороны. Родерик как-то ориентировался по компасу, а вот я окончательно запуталась. Мы столько раз сворачивали. Из некоторых коридоров несло гнилой рыбой, а из других чем-то еще более мерзким. Ни в один из таких мы, слава богу, не свернули. Вдруг Йорк замер и остановил меня.
- Он рядом.
- Откуда?!
- Ш-ш-ш, - Родерик приложил палец к губам.
Теперь мы шли, стараясь не производить лишнего шума. Йорк задвинул меня за спину и вытащил пистолет. Внезапно я ощутила всю серьезность ситуации. До того я как-то упускала этот момент из виду. Все очень серьезно и очень опасно. И я могу погибнуть. Забавно, как осознание этого меняет людей. Я поняла, что могу умереть, и мне стало страшно. безмерно страшно. По-настоящему страшно. Я вцепилась в пиджак Родерика так, что отодрать меня смогли бы только великаны-силачи.
Потом я почувствовала запах. Мерзкий, удушающий запах. Я не знала, с чем его сравнить… вот когда Лавкрафт, мою любимый писатель, описывал мерзкое зловоние, он явно имел в виду именно это.
Йорк напрягся, опустил руку с пистолетом, а вторую – раненую – прижал к груди.
- Возьми фонарь.
Я сжала фонарь обеими руками и посветила в глубину темного, сводчатого коридора.
- Надо вынуть останки, - распорядился Йорк.
- Вы проявляете не слишком много уважения к мертвым…
Мы все резко обернулись. Обэлл – или Лагросс – стоял в дверях. Истинный хозяин в своих владениях. Высокий, внушительный и пугающий.
- А вы не проявляете достаточного уважения к живым, - спокойно парировал Йорк, разгибаясь. – Я некромант. Тревожить мертвых – моя профессия. И я собираюсь внимательно осмотреть останки Элизабет Лагросс.
- Я не возражаю, - сэр Персиваль словно собирался пожать плечами, а потом решил, что это его недостойно. – Я распоряжусь, чтобы в гараж принесли яркие лампы.
- Интересно, а где прячутся слуги? – прошептала Айседора.
Мне это было совершенно неинтересно… И как-то даже боязно было узнавать.
- С чего вы взяли, что они вообще есть? – хмыкнул Йорк.
- Мой девиз, - сказал Йорк, - никогда не откладывай на завтра то, что можно вообще не делать.
Мы сидели за тем самым столиком, что и утром (теперь его перенесли к гаражу) и пили кофе. На столе за нашими спинами были разложены останки леди Элизабет, и замечание Родерика относилось главным образом к ним.
Из костей леди Элизабет сложили некое подобие скелета, но нам отчего-то не хотелось встречаться с ними взглядом. Останки именно что смотрели на нас, каждой косточкой. Наконец Йорк допил кофе, поднялся и пошел в гараж. Здоровой рукой он откинул простыню и сказал:
- Ага.
Знаете, в детстве я очень любила один фильм, он называется «Излучина реки»1. Я в детстве вообще любила игры в ковбоев и пиратов, чем и компенсировала в глазах юных соседей непомерное занудство Эдмонда. Так вот, в том фильме главный герой вот так же многозначительно говорил «ага». Данное конкретное означало: «Все очень занятно, но скверно».
Я подошла.
- Что «ага»?
- Взгляни на шейные позвонки, - Йорк провел пальцами по костям. – Этой даме свернули шею, а вероятнее всего ее вздернули.
- Вы уверены? – Вернан склонился над останками, внимательно их изучая.
- Моим детским кумиром был Бернард Спилсбери2. Ага…
Это было «ага» несколько иного сорта, но также ничего хорошего не предвещало.
- Наша леди Элизабет рожала.
- Вы и в этом уверены?
- Я проходил практику в Королевском госпитале, а тогда это что-нибудь да значило, - Родерик взял тазовую кость и повертел ее в пальцах. – Эта леди безусловно рожала.
- О чем нет записей в домовых или церковных книгах, хранящихся в поместье, - я подошла и посмотрела в пустые глазницы черепа. Какой у них бессмысленный, и вместе с тем злой взгляд.- Ночной ламией, дьяволицей, или же вампиром…
- Я могу сочинить историю, - Йорк со вздохом положил кость на стол, - о матери, младенце, о кошке, пробежавшей между Элизабет и сэром Уильямом. Любой кошке. Но будет ли эта история правдивой?
- Вы обещали пробудить сэра Уильяма, - напомнила я.
- Завтра ночью. Завтра будет полнолуние.
День седьмой
Ночь прошла без каких-либо происшествий, если не считать назойливой колыбельной. Она проникла в мой сон, и там я видела красивую женщину в платье елизаветинских времен, которая шла по берегу моря, по самой кромке обрыва, укачивая невероятно уродливого младенца, и пела. Мелодия была знакома, но вот слова совсем другие.
- Баюшки, мой мальчик,
Ты порезал пальчик.
Кровь течет рекою,
Нет тебе покоя.
Море бесновалось и билось о скалы.
Проснулась я с дикой головной болью и, кажется, походила сама на призрака. На завтрак я спустилась, цепляясь за стену, и непременно упала бы на нижней ступеньке, не подхвати меня Йорк.
- А не пойти ли тебе в постель, Фрэнни?
Он и сам выглядел не лучшим образом. Что не говори, мы не на курорте. Это часть побережья вообще мало на него похожа.
- Сейчас выпью кофе и буду в полном порядке.
В столовую мы вошли, подпирая друг друга. Мне пришло в голову, что еще три дня я здесь не вынесу.
- Стоит ли предавать значение снам?
Йорк хмыкнул.
- Беда в том, что ты не можешь отделить кошмар от провиденья. Где кончаются впечатления прошедшего дня и начинаются мистические видения?
- Не спорю. Вам тоже не спалось?
- Мне положено, - ухмыльнулся Родерик. – Я некромант, у меня нечистая совесть.
- Что, у мисс Вернан тоже? – я указала на сонную, квелую и зевающую Айседору.
- Мало ли у нее поводов не спать всю ночь? – Родерик ухмыльнулся особенно гадко, и я его ущипнула.
- Что бы вы не имели в виду, прекратите, - посоветовала я. – Что мы делаем сегодня?
- Отдыхаем и готовимся к сеансу некромантии. Давненько я не практиковался. А где наш общий друг мистер Флинт?
- Уехал с одним поручением, - спокойно ответил сэр Персиваль.
- Работает на вас, - вздохнул Йорк. – Ну конечно. Впрочем, так даже лучше. Не люблю работать со скептиками.
Сэр Персиваль уселся в кресло, плеснул себе кофе на самое дно наперсточных размеров чашечки (там была всего пара капель) и хмуро поинтересовался:
- Что вам потребуется для этого спиритического сеанса?
- Поднятия мертвых, - щепетильно поправил Йорк. – Есть существенная разница. Увы, профессионал в этом – мой кузен, но я сделаю все, что в моих силах. Все необходимое у меня есть, нужен еще только лунный свет и ассистент. Тут потребуются две руки.
- Я помогу вам, - пообещала я, не до конца, впрочем, уверенная. Родители не слишком жаловали сомнительное искусство, которым занимались Йорк и Ланкастер.
- До вечера еще дожить надо, - резонно заметил Родерик и занялся своим завтраком.
Я уже облазила и перефотографировала все поместье. Заняться было нечем. Погода не располагала к прогулкам: с моря дул сильный ветер, так что я села в библиотеке разбирать фотокарточки. Их было уже больше полусотни. Дом, западная башня, склеп, часовня, окрестности. Захоронения и могила Элизабет. Две карточки чудовища и снимок, сделанный в подземелье: заложенная дверь. Я поднесла его к глазам. Жаба. Или какое-то столь же гнусное земноводное. В точности, как на могиле Элизабет. Совпадение? Эти катакомбы: приказал их вырыть сэр Уильям, или они появились раньше.
Я вскарабкалась по лестнице к полке, где стояли книги по истории графства, в том числе и описи местных владений. Увы, без указания точного месторасположения усадеб. По ним невозможно было определить, кому прежде принадлежал конкретно этот кусок суши. Несколько маноров, пустые земли, монастырь… Сэнт-Тоад. Странное название для обители. Земли монастыря… столько-то акров, яблоневые сады, большая каменная церковь… захоронение мощей Святого Андрея, знать бы еще, какого. Расформирован в 1502 году и перешел во владение… я трижды перечитала имя.
- Питер Ли Дарн.
- Что ты там делаешь, Фрэнни? Изображаешь летучую мышь?
Я глянула вниз, перегнувшись через перила.
- Нашла кое-что, Йорк.
Он сощурился.
- Взгляните, - я спустилась, прижимая к груди книгу. – Вот тут, монастырь Сэнт-Тоад.
- Сэнт-Тоадского звона берегись1, - зловеще процитировал Йорк. – Питер Дарн. Вся эта история вращается вокруг двух имен: Дарны и Лагроссы. Лагроссы и Дарны.
- Интересно, какова была девичья фамилия леди Элизабет?
- На камне не написано, - покачал головой Йорк, задумчиво рассматривающий страницы книги. – Мы знаем только, что она родилась в Шордиче… И мы знаем герб Дарнов.
- Где он?!
- Вот, - Родерик ткнул пальцем в страницу.
- Жаба, - констатировала я, глядя на рисунок. – Как на надгробии и в подземелье.
Йорк захлопнул книгу и внимательно оглядел полки.
- Там должны стоять справочники под дворянским родам. Принеси том на «Д», поищем Дарнов.
Я подошла уже к книжным шкафам, когда резкий, как удар хлыста, голос приказал:
- Стоять! Ничего не трогай!
В голосе звучала сталь. Обычно он сталью и поддерживается. Я обернулась. Исабель чуть повела пистолетом и заставила меня отступить.
- И вы сидите на месте, мистер Йорк. Или присоединитесь к своим мёртвым.
- Фрэнни, познакомься, - в голосе Родерика прозвучали неуместные насмешливые нотки, - с леди Элизабет Лагросс, в девичестве Дарн. Самой старшей из присутствующих среди нас дам.
- Я догадалась, - угрюмо кивнула я.
- Сядь, девочка, - велела Элизабет.
Йорк дернул меня за руку, заставив сесть к нему на колени. Его присутствие давало некоторое чувство защищенности, и все же от пули убежать никак нельзя.
- Если хотите жить, - продолжила Исабель, - молчите и не мешайте мне.
- Если хотели успеха, не нужно было позволять сэру Персивалю давать это глупое объявление, - тоном, который я прежде не слышала, сказал Йорк.
- Издержки.
- Ничего себе издержки! Хорошо, вы ненавидите сэра Уильяма. Но при чем тут сэр Персиваль?
Элизебат дернула угрожающе пистолетом.
- Не делайте вид, что понимаете хоть что-нибудь.
- Тут совершенно нечего понимать, - пожал плечами Йорк. – Вы – а вернее все же не вы, а леди Элизабет во плоти – родили ребенка,, невероятно уродливого. Сэр Уильям понял, что вы ведьма, и в порыве гнева приказал вас повесить.
- Бедняжка Уильям. Он узнал, что мое дитя зачато от Дьявола и страшно разгневался, - Элизабет самым мерзким образом хихикнула. – И самолично вздернул меня на дубу.
- Дьявол – это концепция. Он концепции нельзя забеременеть, - фыркнул Йорк. – Впрочем, при занятиях черной магией такое бывает. Но вы так и не сказали, при чем здесь сэр Персиваль.
- Он – плоть от плоти Уильяма, кровь от крови Уильяма. Уильяма и той патаскухи – Мод.
- А вот это уже интересно… - пробормотал Йорк.
- Я вошла в мою племянницу, Хелен и убила потаскуху Мод, - страстно продолжила Элизабет, или Исабель, или черт знает что, пусть хоть Великий Ктулху. Мне она была в этот момент омерзительна. А еще я боялась. – Я убила Мод, но ребенок уже родился, и Уильям увез его в Лондон. Этот ублюдок купался в роскоши, пока мой мальчик гнил в земле.
Глаза ведьму сузились.
- Не заговаривайте мне зубы! Вставайте!
- Фрэнни, ты любишь «Тварь на пороге»2? – хмыкнул Йорк.
- Я очень люблю «Тварь на пороге», Родерик, - кивнула я.
- Поднимайтесь и идите за мной.
Йорк подтолкнул меня, заставляя встать, а потом прижал к себе здоровой рукой. Мы прошли коридорами, через кухню, а потом через лужайку к западной башне. Внутри было как-то особенно холодно и сыро и пахло гнилой рыбой. Я инстинктивно прижалась к Родерику сильнее, потому что дело пахло жареным. Ну, это помимо рыбы.
- Залезайте, - Элизабет указала на колодец. В нем плескалась вонючая стоячая вода. И в нем жило нечто. Последнее место, где я желала бы очутиться. Однако, единственной доступной альтернативой была пуля.
Мы спрыгнули вниз, в холодную воды. Не так глубоко, чтобы переломать ноги. Но и выбраться невозможно. Я привалилась к стене.
- Браво, мы все умрем.
- Выше нос, Фрэнни, - посоветовал Йорк.
- Как давно вы поняли, что Исабель…
- Она мне с самого начала не понравилась, - Родерик неловко одной рукой достал сигарету и прикурил. – Но по-настоящему – только сейчас. Слишком много Дарнов вокруг. И, думаю, Сарты – их потомки.
- Как будем выбираться? – я посмотрела наверх. Два человеческих роста. Причем, речь идет о росте Йорка. Гладкие скользкие стены. Без шансов.
- Тем же путем, каким сюда попадает наш уродливый друг, - Йорк присел на корточки и принялся шарить в воде здоровой рукой. – Нашел!
- Мы несколько крупнее этого Горлума, - напомнила я.
- Хочешь жить Фрэнни, - назидательно ответил Родерик, - умей вертеться. Задержи дыхание и протискивайся в дыру. Вот и все.
Как будто это было так просто.
-----------------
1. Первая строка из сонета Г.Ф. Лавкрафта «Сэнт-Тоад». Цикл сонетов «Грибы с Юггота», №25
2. «Тварь на пороге» - рассказ Г.Ф. Лавкрафта, где речь идет об обмене разумами, о переселении разума из тела в тело
Дальнейшее осталось в памяти одним долгим и тягучим кошмаром, в котором было темно и холодно, и мне не хватало воздуха. Кончился он, как и все кошмары, внезапно. Я вздохнула полной грудью. Воздух был спертый, полный отвратительных запахов, но он был.
Вспыхнул свет.
- У некромантов всегда при себе фонарик и пистолет, – улыбнулся Йорк. – Профессиональное.
Он обвел желтым лучом помещение, где мы оказались. Осветил и внимательно осмотре потолок (хотя я бы больше внимания уделила полу, покрытому крошевом костей), достал, зажав в зубах фонарик, компас. Убрал компас.
- Мы где-то под часовней.
Я прикинула расстояние и ужаснулась. Йорк продолжил невозмутимо осматриваться.
- Там море. Значит и склеп в той стороне… любопытно, что приливная волна затапливает не все тоннели. Логово «сыночка» должно быть где-то здесь. Он ведь не амфибия.
Йорк пошел вперед, в темноту, а я уцепилась за его рукав.
- Послушай, а как же Вернаны?
- Не дети. Сами о себе позаботятся.
- А что мы будем делать, если встретимся с этой тварью?
- Пристрелим ее.
- А…
Йорк развернулся и положил руки мне на плечи. Правая немного дрожала.
- Фрэнни, ты доверяешь мне?
Я кивнула.
- Тогда заткнись.
Он взял меня за локоть, и мы пошли в темноту, едва разгоняемую лучом фонарика.
- Умеешь вязать узлы? – спросил вдруг Родерик.
- Какие узлы?
- Узлы.
- А-а. Отец учил. Но тут я звезд с неба не хватаю.
- Ни ты, ни кто другой, - кивнул Йорк и потер запястье прокушенной руки. – После того, как мы разберемся с ребенком, придется заняться мамашей.
- Почему бы просто не пристрелить ее?
Йорк, сощурившись, посмотрел на меня.
- Убивала уже кого-нибудь, детка?
- Нет.
- Оно и видно. Мы не будем убивать ее. Помимо всего прочего, всяких глупых морально-этических вопросов, это бессмысленно. Элизабет просто найдет новое вместилище, родственников у нее должно хватать. Тут нужно действовать хитрее и уничтожить ее саму.
- Как?
- Фрэнни, извини, что спрашиваю, но ты точно дочь Фредерика и Беатрис Тарт? – ухмылка у него была несказанно гадкая в этот момент. – Что в таких случаях говорит твоя мать?
- Мы что-нибудь придумаем.
- Бинго, - ухмыльнулся Родерик. – Пошли, найдем сперва Гренделя, а потом уже займемся его мамашей.
Катакомбы расползались паутиной в разные стороны. Родерик как-то ориентировался по компасу, а вот я окончательно запуталась. Мы столько раз сворачивали. Из некоторых коридоров несло гнилой рыбой, а из других чем-то еще более мерзким. Ни в один из таких мы, слава богу, не свернули. Вдруг Йорк замер и остановил меня.
- Он рядом.
- Откуда?!
- Ш-ш-ш, - Родерик приложил палец к губам.
Теперь мы шли, стараясь не производить лишнего шума. Йорк задвинул меня за спину и вытащил пистолет. Внезапно я ощутила всю серьезность ситуации. До того я как-то упускала этот момент из виду. Все очень серьезно и очень опасно. И я могу погибнуть. Забавно, как осознание этого меняет людей. Я поняла, что могу умереть, и мне стало страшно. безмерно страшно. По-настоящему страшно. Я вцепилась в пиджак Родерика так, что отодрать меня смогли бы только великаны-силачи.
Потом я почувствовала запах. Мерзкий, удушающий запах. Я не знала, с чем его сравнить… вот когда Лавкрафт, мою любимый писатель, описывал мерзкое зловоние, он явно имел в виду именно это.
Йорк напрягся, опустил руку с пистолетом, а вторую – раненую – прижал к груди.
- Возьми фонарь.
Я сжала фонарь обеими руками и посветила в глубину темного, сводчатого коридора.
