Было в нем что-то гадкое, как во всех юристах, не исключая и новоиспеченного Квинниного мужа. К тому же, взгляд этого типчика успел похотливо ощупать мою фигуру, каким-то образом вычислив ее под всеми слоями теплой одежды, в которую я завернулась. Я прямо-таки ощущала этот гадкий взгляд. Бр-р! Руку я украдкой вытерла.
- Мы едем к отцу?
Бюшар помрачнел.
- Дело в том, мадмуазель… - еще медленнее произнес он. Я напряглась. – Джо умер этой ночью.
- Что? Как? Почему? – я примерзла к полу. – Папа? Но мы ведь разговаривали буквально…
- Скоропостижно скончался, мадмуазель.
Выходит, я приехала на похороны. Со свадьбы на поминки. Какая ирония.
- Я хочу увидеть его.
- Джо… жил далеко отсюда. У озера …. Это два, или даже три часа на самолете, мадмуазель. Возможно, вам стоит вернуться в Париж?
- Я-хочу-его-увидеть!
Я ногой подвинула к адвокатишке свои чемоданы. И не смей указывать, что мне делать!
- Как угодно, - мрачно согласился Бюшар.
До дома отца в самом деле оказалось далековато. Сначала на машине по городу, который я и не увидела сквозь странную пелену, застилающую глаза. Потом – маленький одномоторный самолет. Внизу было что-то белое и зеленое. И мутное. Я плачу, что ли?
- Мы почти прибыли, мадмуазель Жюлиетт.
Я тряхнула головой. Что, уже столько времени прошло? Я посмотрела на солнце, на снег, на крупный, глянцево-черный внедорожник.
- Мадмуазель, почти на месте. Минут через пятнадцать мы будем дома.
Я покорно села в машину. Сейчас меня можно было увезти на край света. Хоть на Аляску. Когда наконец показался низкий дом с большими панорамными окнами (неудобно, наверное, в таком климате), я не испытала ничего. Вообще. Хотя страшновато было, но скорее от образовавшейся внутри пустоты.
- Вот и дом, мадмуазель.
Я выбралась, увязнув по щиколотку в снегу.
- Я хочу увидеть отца. Сейчас.
Бюшар на этот раз не стал со мной спорить. Проводил в дом, забрал куртку, передал какому-то англичанистому сухощавому типу. Я не рассмотрела толком его лицо. По-прежнему плохо вижу.
- Вы мадмуазель Жюлиетт, верно? – у сухощавого был очень старательный и понятный французский, несмотря на достаточно сильный английский акцент. – Я Пэтни, доверенный слуга и друг вашего отца.
- Он… там? – я посмотрела на двери. Пэтни кивнул. – Я…. Могу я его увидеть?
Рядом с невозмутимым сухими «англичанином» я чувствовала себя куда увереннее. И в то же время – спокойнее. Он с первого мгновения вызвал к себе симпатию, как Бюшар – неприязнь. Я даже позволила взять себя под локоть.
В комнате было холодно. Шторы на огромном окне были раздернуты; снег, искрящийся на солнце, выглядел удивительно чужеродно. Я отвела взгляд, чтобы не ослепнуть, и чтобы рассмотреть комнату. На одной из стен висел огромный постер с изображением моей матери. Молодой и как всегда такой холодной. Только потом я повернулась к кровати.
- Папа?...
- Выпейте чаю, мадмуазель, - мягкий голос оторвал меня от размышлений. Хотя, нет, скорее я была в трансе.
Пэтни стоял рядом, держа на небольшом подносе дымящуюся кружку, от которой пахло травами. Следом за обонянием вернулись и другие чувства. Мне было холодно, очень холодно из-за снега за окном, из-за пустых стен, из-за лежащего рядом мертвого отца, которого я увидела впервые только сейчас и только так. Я всхлипнула. Пэтни обнял меня за плечи.
- Ну-ну, мисс Джулиет, - он перешел на английский. – Выпейте чаю. Вам нужно согреться.
- Это точно, - я вытерла слезы.
- К тому же, поверьте, мисс Джулиетт, самое страшное вам еще предстоит. Пойдемте отсюда. Вы сделали для мистера Клэнси все, что смогли.
Пэтни поднял меня на ноги и вывел из отцовской спальни, завернул в плед и сунул в руки кружку.
- Хочу вам сказать кое-что, прежде, чем вы встретитесь со своими родственниками. Будьте осторожны с кузеном и кузиной. Мисс Белл можно не принимать всерьез, но вот этих двоих следует опасаться.
Я посмотрела на него в недоумении.
- Сами увидите, - пообещал Пэтни.
Я отдала ему плед и кружку и кое-как навела порядок в одежде и поправила макияж. Если придется встретиться с родственниками, то лучше сделать это как можно быстрее, пока я не оттаяла. Пэтни, видимо, тоже это почувствовал, потому что подтолкнул меня в спину.
Из заботливых рук Пэтни я тотчас же угодила в липкие потные ручонки Бюшара.
- Мадмуазель Жюлиетт, как вы?
- Нормально, - кивнула я, лишь бы от него отделаться.
- В таком случае, думаю, самое время познакомить с вами родственников.
Я обвела невидящим взглядом комнату. Обстановка еще та. Концентрированная ненависть.
- Это мисс Джулиетт Нордье, дочь нашего Джо, - по-английски объявил Бюшар. – Джулии, это мисс Белл, бывшая жена вашего отца.
У папы, видимо, была нездоровая тяга к сомнительным несвежим блондинкам. Хотя, моя мама двадцать лет назад выглядела лучше, чем эта молодящаяся дамочка, не удостоившая меня рукопожатия.
- Это мисс Саманта Клэнси, ваша кузина.
Развязная тощая выдра лет на пять старше меня. Слишком много макияжа.
- Мистер Джозеф Клэнси, ваш кузен.
Похож одновременно на выдру Саманту и на сального мсье Бюшара. И ладошка у кузена была потная, и глазки так же раздевали меня. Надо при следующей встрече надеть еще более мешковатый свитер.
- А это… - прежде, чем представить последнего, четвертого человека, Бюшар выдержал неприятную паузу. – Это Франсуа Лоран…
- Друг Джозефа.
Франсуа протянул руку. Я невольно очнулась, рассматривая незнакомца. Он того стоил: высокий, с не сказать, что красивым, но очень выразительным лицом и яркими серо-голубыми (больше - голубыми) глазами. Он мне даже понравился бы, если бы не враждебность во взгляде. Ну и черт с ним. Пэтни в союзниках мне вполне хватит. Я вытащила свою руку и села на ближайший стул. На самом деле, у меня ноги подкосились.
Франсуа
Снег сыпал всю ночь. Мне не спалось, и я просидел несколько часов на подоконнике с кружкой подогретого вина. Вокруг была темнота и тишина. Когда последняя мне надоела, я включил музыку. «Я все тот же, кого ты знала…»
Что-то такое витало в воздухе – неприятное, дрянное. Или на меня так подействовало сегодняшнее состояние Клэнси? Он сильно сдал за последние несколько недель. Еще весной из Чикаго приезжал достаточно крепкий мужчина слегка за шестьдесят, а теперь это был дряхлый старик, даже не поднимающийся с постели. Впрочем, это гнездо аспидов кого угодно доведет.
А ведь была еще и Жюлиетт, его заокеанская дочь с сомнительными занятиями. С чего Клэнси вдруг приспичило увидеть ее? И что она из себя представляет? И – главное – как к ее появлению отнесутся племянники? Ох, чую, завтра будет буря.
Я так и заснул на подоконнике и проснулся от холода. Нет, меня разбудил телефонный звонок. Хотя, безусловно, было холодно. В очаге осталась одна зала, стекло с обратной стороны совсем заледенело. Потягиваясь, я дошел до телефонного аппарата и поднял трубку.
- Мсье Франсуа? – голос Пэтни был напряжен, акцент чувствовался явственнее. – Мсье Франуса, это ужасно! Мистер Клэнси скончался!
Как же холодно в доме.
- Когда?
- Ночью. Мсье Бюшар уже уехал в Монреаль, уладить дела и забрать мадмуазель Жюлиетт. А мистер Джеффри поехал за мисс Белл. Вы приедете?
Мне не хотелось появляться больше в том доме. Не хотелось наблюдать «воссоединение семьи». И уж совсем не хотелось наблюдать, как наследники грызутся над еще не остывшим телом моего друга.
- Мсье, пожалуйста.
Голос Пэтни был настолько подавленным, что я не выдержал и согласился.
- Хорошо. Я приеду ближе к середине дня.
Хоть пропущу торжественную встречу дочери.
Я не спеша переоделся, выпил кофе, рассортировал вчерашние фото, отправив половину в корзину. Настроение было паршивое. Я прекрасно понимал, что Клэнси в скором времени умрет, но как-то не предполагал, что это время настолько быстро наступит.
Второй день у кофе отвратительный вкус.
Поняв, что дальше бездействовать невозможно, я поехал в дом Клэнси. На этот раз все были в сборе. Бывшая женушка расположилась на диване с бокалом мартини и не удостоила мое приветствие ответом. Однажды угодив в немилость к этой особе, нечего было надеяться на «добрый день». Вот бы еще попасть в черный список мисс Клэнси. Увы. Саманта взяла меня в оборот.
- Как хорошо, Франсуа, что вы приехали! Дядя был бы счастлив вас увидеть.
Вот ей бы сейчас платок к лицу поднести, для полного сходства со скорбящей племянницей. Но нет, Саманта обошлась без реквизита, на одной актерской игре и свела скорбно брови. – Бедный дядя. Пэтни говорит, он так хотел увидеть свою дочь. Вы знали, что у него была дочь?
Я на всякий случай отрицательно мотнул головой.
- Она уже здесь. Час сидит в комнате дяди.
В этот момент дверь раскрылась, и в гостиной объявился Бюшар под руку с молодой блондинкой. Если это и есть Жюлиетт, то, надо сказать, она мало походит и на отца, и на мать. Маленького роста, стройная, но замотанная во множество слоев одежды (сразу видно – Парижанка, приехавшая в дикий край). Длинные волосы красивого медового оттенка забраны в высокий хвост. Если их распустить, достанут где-то до середины спины. Очень весенняя девушка, снять бы ее где-нибудь на цветущем лугу. Только… глаза были совершенно ледяные, остекленевшие. И в них застыла неприязнь. Что ж, мадмуазель Жюлиетт, мы к вам в друзья не навязываемся.
Последовала церемония знакомства, навевающая тоску пополам с ужасом. Родственники не собирались принимать новоявленную дочь. Та им отвечала полной взаимностью.
Передо мной мадмуазель Нордье задержалась чуть дольше, пытлива рассматривая. По прежнему без малейшей приязни. Рука у нее была совершенно ледяная. Потом она села на ближайший стол и уставилась прямо перед собой. Пэтни внес напитки.
Получив свой стакан джина, Саманта вновь вцепилась в меня.
- Этьен сейчас будет зачитывать завещание.
- Сейчас? До похорон?
- Таково было желание дяди, - пожала плечами Саманта.
Узнаю старика. Уверен, он просто наслаждался мыслью, что его наследники передерутся в паре метров от его тела. Лично мне эта мысль была противна.
Бюшар вышел на середину комнату, поставил стул и принялся перебирать какие-то бумаги. Я взял у Пэтни чашку крепкого чая.
- Согласно решению покойного мистера Клэнси, - Бюшар откашлялся, - Согласно решению мистера Клэнси, его завещание должно быть рассмотрено немедленно.
- Обязательно делать это сейчас? – спросила Нордье слабым тихим голосом.
- Таково было распоряжение вашего отца, мисс Джулии.
Бюшар обвел комнату взглядом своих неприятных, слегка косящих глаз. И все зафиксировал. А потом начал говорить на английском, на котором было составлено завещание. Я предпочел отвлечься, чтобы поискать пути к отступлению. Будучи в здравом уме и твердой памяти… Я оглядел наследников, в число которых очень не хотел бы попасть. Мисс Белл общалась исключительно со своим мартини. Племянники обменивались взглядами, то ненавидящими, то многообещающими. Собирались заключить новый союз, или же развязать новую войну. Новоявленная дочь так и сидела, холодно смотря на Бюшара. И когда доли были объявлены, началась, как я и ожидал, настоящая буря. Наблюдать за всем было любопытно, но лучше бы я навестил какой-нибудь заповедник. Там тоже – дикие звери в естественной среде.
- Что?!
- Как такое возможно?!
- Эта выскочка?!
- Да надо еще проверить, какая она такая дочь!
За всеми этими выкриками как-то позабылось, что я тоже неведомым (и явно коварным) образом попал в число наследников. По мне так лучше бы этих денег не было. Они принесут радость только Диане.
- Кстати, а Франсуа-то здесь каким боком?
Ну вот, вспомнили обо мне. Конечно же, Джеффри, питающий ко мне совершенно необъяснимую нелюбовь. Первым побуждением было тут же отказаться от своей явно незаслуженной доли и потребовать у Бюшара это засвидетельствовать. А потом я подумал: какого черта?
- Я был другом вашего дяди.
- Год! – фыркнул Джеффри. – Этьен, старик совсем выжил из ума! Мы не можем всерьез воспринимать это завещание, эту «дочь» и этого проходимца!
Вот тут я всерьез разозлился. Не из-за проходимца, из-за «выжившего из ума старика». Я подошел к Джеффри, сменив тон на вкрадчивый.
- А может быть, этот год я был ему лучшим другом, чем вы племянником предыдущие тридцать четыре? И я под присягой засвидетельствую, что до последнего дня Джозеф Клэнси обладал живым и здравым рассудком. Пэтни, налейте мне бренди.
Жюли
Слишком многое произошло одновременно: я узнала о смерти отца, познакомилась с «родственниками», получила наследство. Хотелось кричать: нет! нет! нет! Мне ничего не нужно! Заберите все это! Но после стакана мартини я все-таки немного оттаяла. Мне вспомнились наши последние посиделки с бутылкой первоклассного Асти (роскошный мускат), наш – ну, квиннин, конечно – девичник. Мы впервые за все годы нашего знакомства болтали, будто настоящие подруги, обсуждая разные по-настоящему важные вещи. Выбирали имя ребенку Шанталь.
Я до боли закусила губу.
- Прекратите, пожалуйста.
Все удивленно замолкли и посмотрели на меня. Да, я не произвожу такое впечатление, но у меня звучный властный голос. Уж не знаю, у кого я это унаследовала. Мама, когда ей нужно что-то получить, сразу же включает умилительные просительные нотки.
- Вы должны признать, что мисс Норди похожа на Джо невероятно, - ухмыльнулся адвокат и приобнял меня.
Бр-р-р! До чего же мерзкое ощущение. Я отстранилась и налила себе еще мартини. Мне определенно нужно напиться сегодня, чтобы вынести общение с этим семейством. А потом запереться и задвинуть дверь шкафом от греха подальше.
К счастью в какой-то момент они переключили свое внимание на еще одного явно нежданного наследник, а после того, как я рявкнула на них, стало немного тише. Затем в комнату вошел Пэтни.
- Обед подан.
Бюшар взял меня под локоть, заставляя содрогнуться от омерзения, и повел в столовую. Боже! Я не могу есть. Мне кусок не полезет в горло в такой обстановке, да еще когда совсем рядом мертвое тело… моего… отца…
- Я возьму на себя все хлопоты, связанные с похоронами, - объявил Бюшар, едва только вошел в столовую.
Я посмотрела на длиннвый стол матового стекла, холодный, как весь этот дом, и шепнула возникшему в дверях Пэтни:
- Только не сажайте меня рядом с адвокатом!
Пэтни галантно предложил мне стул, как оказалось, рядом с этим мутным типом, Франсуа. Час от часу не легче!
За столом говорили по-французски, видимо, чтобы я или этот Франсуа не чувствовали себя ущемленными. Понимала я с пятого на десятое. Господи, что я здесь делаю?
- И чем вы занимаетесь, мисс Норди? – спросила моя «мачеха». Экс-мачеха, если точнее.
Я этот вопрос предвидела, а вот что соврать, не придумала. Что там Шанталь своему Ренару заливала? Студентка? Нет, так не пойдет. Но нужно же соврать что-то убедительное…
- Я пою.
Франсуа слева от меня хмыкнул.
- И что?
- Ну… Разное.
Черт! Не могла соврать что-нибудь еще! Теперь попросят спеть. Хотя, всегда можно сослаться на смерть Джо… Начало глаза жечь. Неужели я все-таки расплачусь? При них? При них?!
- Где дядя познакомился с вашей матерью? – спросил кузен.
- И почему мы ничего о вас не знали? – это кузина.
- Где ваша мать? Почему не приехала? – снова кузен.
- Чем она занимается?
Я посмотрела на них, сидящих рядом, локтем к локтю, и бомбардирующих меня вопросами. Как их там? Саманта и… и… Джеффри, да, Джеффри. Но я молчу, ища названье для отличья Трулляля от Тралляля.*
- Мы едем к отцу?
Бюшар помрачнел.
- Дело в том, мадмуазель… - еще медленнее произнес он. Я напряглась. – Джо умер этой ночью.
- Что? Как? Почему? – я примерзла к полу. – Папа? Но мы ведь разговаривали буквально…
- Скоропостижно скончался, мадмуазель.
Выходит, я приехала на похороны. Со свадьбы на поминки. Какая ирония.
- Я хочу увидеть его.
- Джо… жил далеко отсюда. У озера …. Это два, или даже три часа на самолете, мадмуазель. Возможно, вам стоит вернуться в Париж?
- Я-хочу-его-увидеть!
Я ногой подвинула к адвокатишке свои чемоданы. И не смей указывать, что мне делать!
- Как угодно, - мрачно согласился Бюшар.
До дома отца в самом деле оказалось далековато. Сначала на машине по городу, который я и не увидела сквозь странную пелену, застилающую глаза. Потом – маленький одномоторный самолет. Внизу было что-то белое и зеленое. И мутное. Я плачу, что ли?
- Мы почти прибыли, мадмуазель Жюлиетт.
Я тряхнула головой. Что, уже столько времени прошло? Я посмотрела на солнце, на снег, на крупный, глянцево-черный внедорожник.
- Мадмуазель, почти на месте. Минут через пятнадцать мы будем дома.
Я покорно села в машину. Сейчас меня можно было увезти на край света. Хоть на Аляску. Когда наконец показался низкий дом с большими панорамными окнами (неудобно, наверное, в таком климате), я не испытала ничего. Вообще. Хотя страшновато было, но скорее от образовавшейся внутри пустоты.
- Вот и дом, мадмуазель.
Я выбралась, увязнув по щиколотку в снегу.
- Я хочу увидеть отца. Сейчас.
Бюшар на этот раз не стал со мной спорить. Проводил в дом, забрал куртку, передал какому-то англичанистому сухощавому типу. Я не рассмотрела толком его лицо. По-прежнему плохо вижу.
- Вы мадмуазель Жюлиетт, верно? – у сухощавого был очень старательный и понятный французский, несмотря на достаточно сильный английский акцент. – Я Пэтни, доверенный слуга и друг вашего отца.
- Он… там? – я посмотрела на двери. Пэтни кивнул. – Я…. Могу я его увидеть?
Рядом с невозмутимым сухими «англичанином» я чувствовала себя куда увереннее. И в то же время – спокойнее. Он с первого мгновения вызвал к себе симпатию, как Бюшар – неприязнь. Я даже позволила взять себя под локоть.
В комнате было холодно. Шторы на огромном окне были раздернуты; снег, искрящийся на солнце, выглядел удивительно чужеродно. Я отвела взгляд, чтобы не ослепнуть, и чтобы рассмотреть комнату. На одной из стен висел огромный постер с изображением моей матери. Молодой и как всегда такой холодной. Только потом я повернулась к кровати.
- Папа?...
- Выпейте чаю, мадмуазель, - мягкий голос оторвал меня от размышлений. Хотя, нет, скорее я была в трансе.
Пэтни стоял рядом, держа на небольшом подносе дымящуюся кружку, от которой пахло травами. Следом за обонянием вернулись и другие чувства. Мне было холодно, очень холодно из-за снега за окном, из-за пустых стен, из-за лежащего рядом мертвого отца, которого я увидела впервые только сейчас и только так. Я всхлипнула. Пэтни обнял меня за плечи.
- Ну-ну, мисс Джулиет, - он перешел на английский. – Выпейте чаю. Вам нужно согреться.
- Это точно, - я вытерла слезы.
- К тому же, поверьте, мисс Джулиетт, самое страшное вам еще предстоит. Пойдемте отсюда. Вы сделали для мистера Клэнси все, что смогли.
Пэтни поднял меня на ноги и вывел из отцовской спальни, завернул в плед и сунул в руки кружку.
- Хочу вам сказать кое-что, прежде, чем вы встретитесь со своими родственниками. Будьте осторожны с кузеном и кузиной. Мисс Белл можно не принимать всерьез, но вот этих двоих следует опасаться.
Я посмотрела на него в недоумении.
- Сами увидите, - пообещал Пэтни.
Я отдала ему плед и кружку и кое-как навела порядок в одежде и поправила макияж. Если придется встретиться с родственниками, то лучше сделать это как можно быстрее, пока я не оттаяла. Пэтни, видимо, тоже это почувствовал, потому что подтолкнул меня в спину.
Из заботливых рук Пэтни я тотчас же угодила в липкие потные ручонки Бюшара.
- Мадмуазель Жюлиетт, как вы?
- Нормально, - кивнула я, лишь бы от него отделаться.
- В таком случае, думаю, самое время познакомить с вами родственников.
Я обвела невидящим взглядом комнату. Обстановка еще та. Концентрированная ненависть.
- Это мисс Джулиетт Нордье, дочь нашего Джо, - по-английски объявил Бюшар. – Джулии, это мисс Белл, бывшая жена вашего отца.
У папы, видимо, была нездоровая тяга к сомнительным несвежим блондинкам. Хотя, моя мама двадцать лет назад выглядела лучше, чем эта молодящаяся дамочка, не удостоившая меня рукопожатия.
- Это мисс Саманта Клэнси, ваша кузина.
Развязная тощая выдра лет на пять старше меня. Слишком много макияжа.
- Мистер Джозеф Клэнси, ваш кузен.
Похож одновременно на выдру Саманту и на сального мсье Бюшара. И ладошка у кузена была потная, и глазки так же раздевали меня. Надо при следующей встрече надеть еще более мешковатый свитер.
- А это… - прежде, чем представить последнего, четвертого человека, Бюшар выдержал неприятную паузу. – Это Франсуа Лоран…
- Друг Джозефа.
Франсуа протянул руку. Я невольно очнулась, рассматривая незнакомца. Он того стоил: высокий, с не сказать, что красивым, но очень выразительным лицом и яркими серо-голубыми (больше - голубыми) глазами. Он мне даже понравился бы, если бы не враждебность во взгляде. Ну и черт с ним. Пэтни в союзниках мне вполне хватит. Я вытащила свою руку и села на ближайший стул. На самом деле, у меня ноги подкосились.
Франсуа
Снег сыпал всю ночь. Мне не спалось, и я просидел несколько часов на подоконнике с кружкой подогретого вина. Вокруг была темнота и тишина. Когда последняя мне надоела, я включил музыку. «Я все тот же, кого ты знала…»
Что-то такое витало в воздухе – неприятное, дрянное. Или на меня так подействовало сегодняшнее состояние Клэнси? Он сильно сдал за последние несколько недель. Еще весной из Чикаго приезжал достаточно крепкий мужчина слегка за шестьдесят, а теперь это был дряхлый старик, даже не поднимающийся с постели. Впрочем, это гнездо аспидов кого угодно доведет.
А ведь была еще и Жюлиетт, его заокеанская дочь с сомнительными занятиями. С чего Клэнси вдруг приспичило увидеть ее? И что она из себя представляет? И – главное – как к ее появлению отнесутся племянники? Ох, чую, завтра будет буря.
Я так и заснул на подоконнике и проснулся от холода. Нет, меня разбудил телефонный звонок. Хотя, безусловно, было холодно. В очаге осталась одна зала, стекло с обратной стороны совсем заледенело. Потягиваясь, я дошел до телефонного аппарата и поднял трубку.
- Мсье Франсуа? – голос Пэтни был напряжен, акцент чувствовался явственнее. – Мсье Франуса, это ужасно! Мистер Клэнси скончался!
Как же холодно в доме.
- Когда?
- Ночью. Мсье Бюшар уже уехал в Монреаль, уладить дела и забрать мадмуазель Жюлиетт. А мистер Джеффри поехал за мисс Белл. Вы приедете?
Мне не хотелось появляться больше в том доме. Не хотелось наблюдать «воссоединение семьи». И уж совсем не хотелось наблюдать, как наследники грызутся над еще не остывшим телом моего друга.
- Мсье, пожалуйста.
Голос Пэтни был настолько подавленным, что я не выдержал и согласился.
- Хорошо. Я приеду ближе к середине дня.
Хоть пропущу торжественную встречу дочери.
Я не спеша переоделся, выпил кофе, рассортировал вчерашние фото, отправив половину в корзину. Настроение было паршивое. Я прекрасно понимал, что Клэнси в скором времени умрет, но как-то не предполагал, что это время настолько быстро наступит.
Второй день у кофе отвратительный вкус.
Поняв, что дальше бездействовать невозможно, я поехал в дом Клэнси. На этот раз все были в сборе. Бывшая женушка расположилась на диване с бокалом мартини и не удостоила мое приветствие ответом. Однажды угодив в немилость к этой особе, нечего было надеяться на «добрый день». Вот бы еще попасть в черный список мисс Клэнси. Увы. Саманта взяла меня в оборот.
- Как хорошо, Франсуа, что вы приехали! Дядя был бы счастлив вас увидеть.
Вот ей бы сейчас платок к лицу поднести, для полного сходства со скорбящей племянницей. Но нет, Саманта обошлась без реквизита, на одной актерской игре и свела скорбно брови. – Бедный дядя. Пэтни говорит, он так хотел увидеть свою дочь. Вы знали, что у него была дочь?
Я на всякий случай отрицательно мотнул головой.
- Она уже здесь. Час сидит в комнате дяди.
В этот момент дверь раскрылась, и в гостиной объявился Бюшар под руку с молодой блондинкой. Если это и есть Жюлиетт, то, надо сказать, она мало походит и на отца, и на мать. Маленького роста, стройная, но замотанная во множество слоев одежды (сразу видно – Парижанка, приехавшая в дикий край). Длинные волосы красивого медового оттенка забраны в высокий хвост. Если их распустить, достанут где-то до середины спины. Очень весенняя девушка, снять бы ее где-нибудь на цветущем лугу. Только… глаза были совершенно ледяные, остекленевшие. И в них застыла неприязнь. Что ж, мадмуазель Жюлиетт, мы к вам в друзья не навязываемся.
Последовала церемония знакомства, навевающая тоску пополам с ужасом. Родственники не собирались принимать новоявленную дочь. Та им отвечала полной взаимностью.
Передо мной мадмуазель Нордье задержалась чуть дольше, пытлива рассматривая. По прежнему без малейшей приязни. Рука у нее была совершенно ледяная. Потом она села на ближайший стол и уставилась прямо перед собой. Пэтни внес напитки.
Получив свой стакан джина, Саманта вновь вцепилась в меня.
- Этьен сейчас будет зачитывать завещание.
- Сейчас? До похорон?
- Таково было желание дяди, - пожала плечами Саманта.
Узнаю старика. Уверен, он просто наслаждался мыслью, что его наследники передерутся в паре метров от его тела. Лично мне эта мысль была противна.
Бюшар вышел на середину комнату, поставил стул и принялся перебирать какие-то бумаги. Я взял у Пэтни чашку крепкого чая.
- Согласно решению покойного мистера Клэнси, - Бюшар откашлялся, - Согласно решению мистера Клэнси, его завещание должно быть рассмотрено немедленно.
- Обязательно делать это сейчас? – спросила Нордье слабым тихим голосом.
- Таково было распоряжение вашего отца, мисс Джулии.
Бюшар обвел комнату взглядом своих неприятных, слегка косящих глаз. И все зафиксировал. А потом начал говорить на английском, на котором было составлено завещание. Я предпочел отвлечься, чтобы поискать пути к отступлению. Будучи в здравом уме и твердой памяти… Я оглядел наследников, в число которых очень не хотел бы попасть. Мисс Белл общалась исключительно со своим мартини. Племянники обменивались взглядами, то ненавидящими, то многообещающими. Собирались заключить новый союз, или же развязать новую войну. Новоявленная дочь так и сидела, холодно смотря на Бюшара. И когда доли были объявлены, началась, как я и ожидал, настоящая буря. Наблюдать за всем было любопытно, но лучше бы я навестил какой-нибудь заповедник. Там тоже – дикие звери в естественной среде.
- Что?!
- Как такое возможно?!
- Эта выскочка?!
- Да надо еще проверить, какая она такая дочь!
За всеми этими выкриками как-то позабылось, что я тоже неведомым (и явно коварным) образом попал в число наследников. По мне так лучше бы этих денег не было. Они принесут радость только Диане.
- Кстати, а Франсуа-то здесь каким боком?
Ну вот, вспомнили обо мне. Конечно же, Джеффри, питающий ко мне совершенно необъяснимую нелюбовь. Первым побуждением было тут же отказаться от своей явно незаслуженной доли и потребовать у Бюшара это засвидетельствовать. А потом я подумал: какого черта?
- Я был другом вашего дяди.
- Год! – фыркнул Джеффри. – Этьен, старик совсем выжил из ума! Мы не можем всерьез воспринимать это завещание, эту «дочь» и этого проходимца!
Вот тут я всерьез разозлился. Не из-за проходимца, из-за «выжившего из ума старика». Я подошел к Джеффри, сменив тон на вкрадчивый.
- А может быть, этот год я был ему лучшим другом, чем вы племянником предыдущие тридцать четыре? И я под присягой засвидетельствую, что до последнего дня Джозеф Клэнси обладал живым и здравым рассудком. Пэтни, налейте мне бренди.
Жюли
Слишком многое произошло одновременно: я узнала о смерти отца, познакомилась с «родственниками», получила наследство. Хотелось кричать: нет! нет! нет! Мне ничего не нужно! Заберите все это! Но после стакана мартини я все-таки немного оттаяла. Мне вспомнились наши последние посиделки с бутылкой первоклассного Асти (роскошный мускат), наш – ну, квиннин, конечно – девичник. Мы впервые за все годы нашего знакомства болтали, будто настоящие подруги, обсуждая разные по-настоящему важные вещи. Выбирали имя ребенку Шанталь.
Я до боли закусила губу.
- Прекратите, пожалуйста.
Все удивленно замолкли и посмотрели на меня. Да, я не произвожу такое впечатление, но у меня звучный властный голос. Уж не знаю, у кого я это унаследовала. Мама, когда ей нужно что-то получить, сразу же включает умилительные просительные нотки.
- Вы должны признать, что мисс Норди похожа на Джо невероятно, - ухмыльнулся адвокат и приобнял меня.
Бр-р-р! До чего же мерзкое ощущение. Я отстранилась и налила себе еще мартини. Мне определенно нужно напиться сегодня, чтобы вынести общение с этим семейством. А потом запереться и задвинуть дверь шкафом от греха подальше.
К счастью в какой-то момент они переключили свое внимание на еще одного явно нежданного наследник, а после того, как я рявкнула на них, стало немного тише. Затем в комнату вошел Пэтни.
- Обед подан.
Бюшар взял меня под локоть, заставляя содрогнуться от омерзения, и повел в столовую. Боже! Я не могу есть. Мне кусок не полезет в горло в такой обстановке, да еще когда совсем рядом мертвое тело… моего… отца…
- Я возьму на себя все хлопоты, связанные с похоронами, - объявил Бюшар, едва только вошел в столовую.
Я посмотрела на длиннвый стол матового стекла, холодный, как весь этот дом, и шепнула возникшему в дверях Пэтни:
- Только не сажайте меня рядом с адвокатом!
Пэтни галантно предложил мне стул, как оказалось, рядом с этим мутным типом, Франсуа. Час от часу не легче!
За столом говорили по-французски, видимо, чтобы я или этот Франсуа не чувствовали себя ущемленными. Понимала я с пятого на десятое. Господи, что я здесь делаю?
- И чем вы занимаетесь, мисс Норди? – спросила моя «мачеха». Экс-мачеха, если точнее.
Я этот вопрос предвидела, а вот что соврать, не придумала. Что там Шанталь своему Ренару заливала? Студентка? Нет, так не пойдет. Но нужно же соврать что-то убедительное…
- Я пою.
Франсуа слева от меня хмыкнул.
- И что?
- Ну… Разное.
Черт! Не могла соврать что-нибудь еще! Теперь попросят спеть. Хотя, всегда можно сослаться на смерть Джо… Начало глаза жечь. Неужели я все-таки расплачусь? При них? При них?!
- Где дядя познакомился с вашей матерью? – спросил кузен.
- И почему мы ничего о вас не знали? – это кузина.
- Где ваша мать? Почему не приехала? – снова кузен.
- Чем она занимается?
Я посмотрела на них, сидящих рядом, локтем к локтю, и бомбардирующих меня вопросами. Как их там? Саманта и… и… Джеффри, да, Джеффри. Но я молчу, ища названье для отличья Трулляля от Тралляля.*
