Говорил Шимури вовсе не о погоде. Кёя никогда не интересовался, что там за история приключилась, что погнала успешного фокусника, гастролирующего по всему миру, в этот глухой угол. Все жители городка были когда-то в чем-то успешны. Но предсказания бывшего любимца публики в любом случае сбывались с пугающей частотой.
- Хорошо, когда дело идет к завершению, да?
- Что идет? – переспросил Кёя.
- Все.
Расспрашивать было бесполезно. Шимури потянулся до хруста в суставах и посмотрел на Кёю, щурясь, снизу вверх.
- Вечером дартс, Кёя-хан? Приду в семь… или в восемь.
И он растянулся прямо на песке, закрыл глаза и заснул. Шимури был одним из самых странных обитателей города. Впрочем, здесь все были странными в равной степени.
На обратном пути Кёя купил у торговки банку морской соли, и хотел уже подняться на насыпь, но сзади послышались крики. Кёя обернулся. Истошные крики в городе могли означать только одно.
Толпа зевак – все с садками и ведрами – сгрудилась вокруг того, что с расстояния казалось кучей тряпья. Кёя развернулся и собрался уходить. Трупы заставляли его чувствовать себя странно, до мурашек на коже.
Новичков всегда видно издалека. Многие приезжают в город, надеясь на полный покой, но покоя нигде нет. Девочка стояла в полном шоке, не в силах шевельнуться, а со всех сторон ее пихали зеваки.
Не его это было дело. Кёя давно уже уяснил, что от доброты одни проблемы. Будь он двадцать лет назад эгоистом, жизнь его текла бы по-другому.
Вернувшись, Кёя выдернул девчонку из толпы и потянул за собой к насыпи. Пару мгновений она шла покорно, словно кукла, а потом вырвала руку.
- Пустите!
Кёя разжал пальцы.
- Смотреть там не на что.
Девочка огляделась тревожно, старательно не глядя на кучу тряпья на песке. Она была совсем молоденькая, лет двадцать, не старше, и совсем растерянная. Ко всему прочему, она была невелика ростом – Кёе до плеча, и хотелось защитить ее ото всех бед. С этим Кёя тоже завязал.
- Новенькая в городе? – спросил он.
Девочка кое-как пришла в себя, вспомнила о вежливости – после двадцати лет вдали от родины это казалось забавным – и поклонилась.
- Мори. Мори Киноко. Ра-рада с вами познакомиться.
Все это была ложь, но очень забавная. Кёя не сдержал улыбку и протянул руку.
- Кёя
Уточнять ничего он не стал. Девочка робко улыбнулась в ответ.
- Заблудилась, барышня?
- Да, нечто вроде… Я искала магазин.
- Это пляж. Магазин в центре города, если ты ищешь универмаг.
- Да, - кивнула девушка. – Универмаг меня устроил бы.
- Идем, покажу дорогу, - Кёя сунул руки в карманы и начал подниматься по насыпи. Оставаться на пляже дольше ему не хотелось.
Мори нагнала его возле путей, чуть запыхавшись. Навстречу шли четверо полицейских, оживленно переговариваясь. Кёя кивнул и посторонился, пропуская их. Девчонка спряталась ему за спину.
- Идем.
С насыпи открывался вид на весь город, и Кёя невольно залюбовался. Ему нравилось жить здесь, несмотря на все многочисленные странности и недостатки этого места.
- Видишь красные крыши?
Девочка оглядела город.
- Они, строго говоря, все красные.
Она была языкастая, но не наглая, и Кёе это понравилось.
- Вон та, самая красная, - Кёя аккуратно развернул девочку в нужную сторону. – Или вниз по этой лестнице, дважды поверни направо, потом налево, и окажешься на месте.
- Спасибо, - девушка вновь поклонилась. Потом взгляд ее метнулся назад, к толпе. – Там…
- Просто наслаждайся тихой провинциальной жизнью, - посоветовал Кёя. – Ты ведь за этим сюда приехала, госпожа Мори.
В конце концов Кёя вернулся на пляж. Хотел он того, или нет, но факт: он был одним из старожилов города, его столпов. Население все время менялось, люди приезжали в паломничество, оставались, очарованные иллюзорным покоем, разочаровавшись – уезжали. Годами здесь жили не более тридцати человек, включая мэра Эдвингтона и начальника полиции Карича. Эдвингтон убил жену в Лагнланде, а Карич на родине, в Бржызани грабил поезда, им некуда было возвращаться. Так что, он был еще и порядочным старожилом.
Все в этот город от чего-то бежали. Шин Кэ Ён, репортер местного новостного листка, от властной свекрови. Она разносила сплетни по городу уже тринадцать лет, когда-то именно она окрестила убийцу «Горной Ведьмой». Кёю журналистка раздражала, но, впрочем, ему вообще мало кто нравился.
- Что, опять наш убийца? – возбужденно спросила Шин Кэ Ён.
«Наш» неприятно резануло слух. Кёя сунул руки в карманы глубже и сгорбился.
- Понятия не имею. Така-ян, утро.
Доктор помахал рукой приветственно и сбежал с насыпи с прытью, которой не ждешь от человека его возраста. Всего в городе было семь докторов, что давало выбор: пойти к врачу своей национальности, или к чужестранцу. Кёя предпочитал Такано не из-за того, что тот тоже был мэносцем. У Таки не было темных секретов с душой. Из недостатков – одна только пышущая энтузиазмом дочь Момо, которая спускалась сейчас с насыпи следом за отцом, неся его чемоданчик.
- Кёя-сан! – молодая женщина помахала рукой. Кёя сдержанно кивнул.
И без того людный пляж заполнился народом. По большей части это были зеваки, охочие до развлечений, которые давало им свежее убийство. Помимо Шин Кэ Ён на запах новостей прилетели еще пять журналистов. В городе, несмотря на скромные размеры, действовали четыре газеты. Впрочем, одна в основном печатал объявления для паломников, и убийства ее не интересовали.
- Снова Горная Ведьма? – Шин Кэ Ён протиснулась сквозь толпу.
- Это глупое прозвище, - сказал Кёя.
Полицейские кое-как сумели разогнать зевак, и врачи смогли осмотреть тело. Постовые тем временем вогнали в песок колья и растянули веревку с красными флажками. Кёя сделал шаг назад, стискивая кулаки.
- Это госпожа Саэки, - сказал Шимури, который как всегда был в курсе. – Зря, выходит, господина Саэки арестовали.
- Не факт! – Шин Кэ Ён достала блокнот и застрочила в нем странными значками, причудливой смесью мэнского и ёнского. – Саэки вполне мог убить жену и перенести ее тело на пляж.
- Ее нашли в русалочьем гроте, - возразил Шимуре.
- Ну так тем более! – Шин Кэ Ён ткнула ручкой, так что Кёя едва успел увернуться. – Все в городе знают, насколько эти пещеры укромное место. Туда никто не ходит. Вот Саээки и спрятал там тело. Завернул ее в матрас – помните, ведь нашли только три из четырех – и ночью перенес на пляж.
- Через весь город? – усомнился Шимури.
Кёя сел на песок. Раз нашли госпожу Саэки, с ним опять будут «беседовать», а Кёя это ненавидел. Особенно, когда полицейские заявлялись к нему домой.
Саэки жили напротив четыре года, держали лавочку, торгующую блинчиками и были самыми заурядными людьми из всех, кого Кёя знал. Он никогда не спрашивал, что привело их в город, но едва ли это была трагедия. Саэки были просто слишком просты для того, чтобы в их жизни происходило хоть что-то. Они были идеалисты, и, возможно, просто хотели тихой жизни вдали от большого города, поглотившего их деревеньку вместе с полями и огородами. А может, подобно многим другим, они хотели избежать встречи с механоидами. Потом Саэки начал пить, не справившись с разочарованием: жизнь здесь оказалась точно такой же, как и везде. В результате госпожа Саэки лишилась жизни, ее муж – свободы, а Кёя – пунктуальных арендаторов. Необходимость искать новых всегда его удручала.
- Что-нибудь новое?
Кёя мрачно посмотрел на Карича.
- Ну, может быть, вы что-то вспомнили, - вкрадчиво подсказал начальник полиции.
- Я не шпионю за жильцами, - сухо ответил Кёя. – Я сдал дом какой-то приезжей девчонке. Если вам что-то нужно уточнить, ключи у нее. Шимури, по пиву?
Весь город уже знал о теле, найденном на пляже. Пока Кёя шел домой, а для этого требовалось преодолеть две дюжины кварталов, он наслушался предположений. Поминали и Горную Ведьму, и господина Саэки, высказывались и иные, совсем уж фантастические предположения. Всплыла и обязательная страшилка о взбесившемся механоиде.
- Следует признать, это возможно, - замети Шимури. – Особенно с тех пор, как мы переняли неустойчивую Лагландскую технологию.
- Или это – простое бытовое убийство, - пожал плечами Кёя. – Убил жену в пьяном угаре и спрятал в гроте. Дело-то все равно не наше.
Он открыл магазин, вытащил пару бутылок Зеленого Коктонского из холодильника и выдвинул ящик, где хранил лучшие пластинки. Низкий, чуть хрипловатый голос Барб Морроу отлично подходил для этого дня.
Как магазин, это место приносило одни убытки. Большинство местных жителей и проигрывателя-то не имели, а лучшей музыкой здесь считалось то, что передавали по радио в программе «Час села». Но как клуб, неожиданно, магазин имел успех. Спустя минут пятнадцать после открытия здесь собирался народ со всей округи, и не только мэносцы. Кёя людей не любил, и каждый раз мучительно пытался сообразить, почему не разгонит всех или хотя бы не наймет работника.
Через четверть часа в магазине было не протолкнуться: юны, слушающие новые пластинки, пара степенных стариков (что они здесь делают, неизменно оставалось загадкой), Шин Кэ Ён, которую никто не звал, и ее блокнот, вполне способный сойти за отдельного гостя. Тема для обсуждений была одна: новая жертва Горной Ведьмы.
Кёя отхлебнул пива и прикрыл глаза.
- А Люси Нельман видела призрака.
Кёя открыл глаза.
- Призраков не существует юноша, - сказал назидательно папаша Мо, который знал все на свете. Своим непрошибаемым апломбом он напоминал Кёе тестя, человека резкого, непримиримого и неприятного, для которого не существовало обстоятельств или оправданий. Даже спустя двадцать лет Кёя ненавидел его.
- Смотря что называть призраками, - сказал Кёя, потирая переносицу. – Некоторые очень даже существуют и всегда на виду.
* * *
Первой жертвой Горной Ведьмы стала молодая лагнландка, Мэри Ли-Энн Смит. Ее нашли в самом сердце мэносского квартала, и долгое время все были убеждены, что убийца – местный. Байки о кровавых мэносских обычаях стали общем местом. Спустя полгода новая жертва оказалась мэноской, ей горло перерезхали от уха до уха, как делал знаменитый лагландский Потрошитель. С тех пор все осторожны в своих выводах.
Большую часть своих жертв Горная Ведьма оставляет на склоне горы, но нравятся ей (ему?) и другие уединенные места.
Из двадцати жертв только двое были мужчинами.
Больше десяти лет в городе живут только тридцать семь человек. Один из них может быть Горной Ведьмой.
Есть версия, что убийца – взбесившийся механоид. Не один не видели дальше, чем в полумиле от Коктона.
В Коктоне убивают несколько сотен человек ежедневно.
Самая популярная тема для обсуждения в городе – улов рыбы.
Сперва Киноко испугалась не мертвого тела – отец еще в детстве водил ее на фабрику и показывал механоидов. Киноко напугала толпа, а еще больше тот мужчина, что выдернул ее из толпы. Он был очень высокий, выше, наверное, на две головы. Его сопровождали две размытые тени, одна ростом чуть выше Киноко, а вторая маленькая, ребенок или карлик. Они не злились, но будто не одобряли что-то. Но чем больше Киноко думала о мужчине, тем менее страшными казались его тени.
Мужчина ведь спас ее. Растерявшись, Киноко заплутала бы еще больше.
А еще он был очень привлекательный. До этой поры Киноко не думала, что мужчины немногим моложе ее отца привлекательны. Муж Цубаки – Сота, ему недавно исполнилось тридцать шесть – был красив, но трудно было найти второго такого неприятного человека.
У Кёи вились немного волосы. Киноко впервые видела мэносца, у которого вились волосы, и представила его в папильотках, как лагландская барышня. Хихикнула.
Дорогу к магазину он указал верно. Минут через пятнадцать Киноко уже ходила по огромному универмагу, где было все, от рисовых булочек до леек и амулетов. На обустройство быта, весьма скромного, Киноко потратила еще сотню андзу, деньги стремительно таяли. Ей нужно найти работу.
Мама ни дня в жизни не проработала, а обе бабушки пришли бы в ужас, узнай они, что Киноко поехала куда-то одна. Цубаки получила место машинистки в «Ханива-Трейд», но едва ли это можно было назвать работой. Она просто все время была у мужа под рукой. В воображении Киноко Цубаки прибегала по первому зову, чтобы обмахнуть Соту веером.
Что за работу можно выполнять, Киноко не представляла. У нее ведь нет ни навыков, ни способностей. Печатать, к примеру, она научилась, но только на мэносском, а все увиденные ею газеты выходили на местной языковой смеси, в которой еще предстояло разобраться.
Объявления здесь предпочитали писать от руки.
Эти мысли одолевали Киноко всю дорогу, и только чудом она, не заблудившись, добралась до дома. На пороге ее ждали полицейские.
Киноко едва не выронила покупки.
- З-здра-здравствуйте…
- Вы арендовали дом? – спросил один из полицейских по-мэносски.
- Эм… Да, в-вчера. Меня зовут Мори Киноко! – выпалила Киноко.
- Откуда вы?
_ Осэ. Я вчера только приехала…
- К вам никаких претензий, госпожа Мори, - сказал полицейский. – Нам просто нужно осмотреть дом.
- Да-да, сейчас, - Киноко повернула ключ в замке и посторонилась, пропуская полицию. А?..
- Здесь произошло убийство, - любезно ответили ей. – Придется кое-что изъять. Ширму и футоны.
- Да, - повторила Киноко. – Конечно.
Футоны были залиты кровью.
Киноко постояла в стороне, но где бы она не оказалась, она все время мешала полицейским. Положив покупки под вешалку, она огляделась. Посидела немного на скамье у прилавка, но почувствовала себя глупо. Площадь между тем пустовала. Если на ней и были когда-то магазины, то теперь все они закрылись, кроме того, что торгует пластинками. Да и вообще, все соседние дама словно вымерли.
Киноко осторожно заглянула в магазин. Кажется, все собрались здесь, и оттого во всем квартале нет больше ни души. Трое молодых – возраста Киноко – людей слушали музыку, прижав к себе огромные наушники. Было здесь несколько стариков, ожесточенно спорящих между собой. Видеть их в магазине пластинок было странно. Была и совсем уж колоритная фигура: мужчина в длинном одеянии гадателя, так в храме Осэ одеваются только по праздникам. Он бурно жестикулировал, и за зажатой в руке трубкой тянулся голубоватый дымок.
- Посторонись-ка, детка!
Ощутив тычок в спину, Киноко отпрыгнула в сторону. Ослепительно красивая женщина взлетела по ступеням и громогласно объявила:
- Это точно Горная Ведьма!
- Понеслось, - вздохнул «гадатель».
Сцену обрамлял дверной проем, и Киноко почудилось, она смотрит странный кинофильм. Вошла в зал уже спустя полчаса после начала, оттого и не может разобраться в сюжете. А может, кино снято на языке, которого она не понимает.
- Не стой на дороге, девочка.
Киноко снова подпрыгнула, обернулась и вынуждена была задрать голову.
- Ой! Это вы!
Ее сегодняшний спаситель (ой, до чего же громко это звучит!) фыркнул.
- Это я. Или заходи, или…
Киноко поднялась по ступеням, мужчина – следом. Поставив коробку на прилавок, он мрачно оглядел магазин.
- А ты что здесь делаешь?
Женщина помахала блокнотом.
- я сообщаю людям новости, это моя работа, - женщина также огляделась, и взгляд ее упал на Киноко. – Вот, барышня новенькая, она точно хочет знать новости.
- Хорошо, когда дело идет к завершению, да?
- Что идет? – переспросил Кёя.
- Все.
Расспрашивать было бесполезно. Шимури потянулся до хруста в суставах и посмотрел на Кёю, щурясь, снизу вверх.
- Вечером дартс, Кёя-хан? Приду в семь… или в восемь.
И он растянулся прямо на песке, закрыл глаза и заснул. Шимури был одним из самых странных обитателей города. Впрочем, здесь все были странными в равной степени.
На обратном пути Кёя купил у торговки банку морской соли, и хотел уже подняться на насыпь, но сзади послышались крики. Кёя обернулся. Истошные крики в городе могли означать только одно.
Толпа зевак – все с садками и ведрами – сгрудилась вокруг того, что с расстояния казалось кучей тряпья. Кёя развернулся и собрался уходить. Трупы заставляли его чувствовать себя странно, до мурашек на коже.
Новичков всегда видно издалека. Многие приезжают в город, надеясь на полный покой, но покоя нигде нет. Девочка стояла в полном шоке, не в силах шевельнуться, а со всех сторон ее пихали зеваки.
Не его это было дело. Кёя давно уже уяснил, что от доброты одни проблемы. Будь он двадцать лет назад эгоистом, жизнь его текла бы по-другому.
Вернувшись, Кёя выдернул девчонку из толпы и потянул за собой к насыпи. Пару мгновений она шла покорно, словно кукла, а потом вырвала руку.
- Пустите!
Кёя разжал пальцы.
- Смотреть там не на что.
Девочка огляделась тревожно, старательно не глядя на кучу тряпья на песке. Она была совсем молоденькая, лет двадцать, не старше, и совсем растерянная. Ко всему прочему, она была невелика ростом – Кёе до плеча, и хотелось защитить ее ото всех бед. С этим Кёя тоже завязал.
- Новенькая в городе? – спросил он.
Девочка кое-как пришла в себя, вспомнила о вежливости – после двадцати лет вдали от родины это казалось забавным – и поклонилась.
- Мори. Мори Киноко. Ра-рада с вами познакомиться.
Все это была ложь, но очень забавная. Кёя не сдержал улыбку и протянул руку.
- Кёя
Уточнять ничего он не стал. Девочка робко улыбнулась в ответ.
- Заблудилась, барышня?
- Да, нечто вроде… Я искала магазин.
- Это пляж. Магазин в центре города, если ты ищешь универмаг.
- Да, - кивнула девушка. – Универмаг меня устроил бы.
- Идем, покажу дорогу, - Кёя сунул руки в карманы и начал подниматься по насыпи. Оставаться на пляже дольше ему не хотелось.
Мори нагнала его возле путей, чуть запыхавшись. Навстречу шли четверо полицейских, оживленно переговариваясь. Кёя кивнул и посторонился, пропуская их. Девчонка спряталась ему за спину.
- Идем.
С насыпи открывался вид на весь город, и Кёя невольно залюбовался. Ему нравилось жить здесь, несмотря на все многочисленные странности и недостатки этого места.
- Видишь красные крыши?
Девочка оглядела город.
- Они, строго говоря, все красные.
Она была языкастая, но не наглая, и Кёе это понравилось.
- Вон та, самая красная, - Кёя аккуратно развернул девочку в нужную сторону. – Или вниз по этой лестнице, дважды поверни направо, потом налево, и окажешься на месте.
- Спасибо, - девушка вновь поклонилась. Потом взгляд ее метнулся назад, к толпе. – Там…
- Просто наслаждайся тихой провинциальной жизнью, - посоветовал Кёя. – Ты ведь за этим сюда приехала, госпожа Мори.
В конце концов Кёя вернулся на пляж. Хотел он того, или нет, но факт: он был одним из старожилов города, его столпов. Население все время менялось, люди приезжали в паломничество, оставались, очарованные иллюзорным покоем, разочаровавшись – уезжали. Годами здесь жили не более тридцати человек, включая мэра Эдвингтона и начальника полиции Карича. Эдвингтон убил жену в Лагнланде, а Карич на родине, в Бржызани грабил поезда, им некуда было возвращаться. Так что, он был еще и порядочным старожилом.
Все в этот город от чего-то бежали. Шин Кэ Ён, репортер местного новостного листка, от властной свекрови. Она разносила сплетни по городу уже тринадцать лет, когда-то именно она окрестила убийцу «Горной Ведьмой». Кёю журналистка раздражала, но, впрочем, ему вообще мало кто нравился.
- Что, опять наш убийца? – возбужденно спросила Шин Кэ Ён.
«Наш» неприятно резануло слух. Кёя сунул руки в карманы глубже и сгорбился.
- Понятия не имею. Така-ян, утро.
Доктор помахал рукой приветственно и сбежал с насыпи с прытью, которой не ждешь от человека его возраста. Всего в городе было семь докторов, что давало выбор: пойти к врачу своей национальности, или к чужестранцу. Кёя предпочитал Такано не из-за того, что тот тоже был мэносцем. У Таки не было темных секретов с душой. Из недостатков – одна только пышущая энтузиазмом дочь Момо, которая спускалась сейчас с насыпи следом за отцом, неся его чемоданчик.
- Кёя-сан! – молодая женщина помахала рукой. Кёя сдержанно кивнул.
И без того людный пляж заполнился народом. По большей части это были зеваки, охочие до развлечений, которые давало им свежее убийство. Помимо Шин Кэ Ён на запах новостей прилетели еще пять журналистов. В городе, несмотря на скромные размеры, действовали четыре газеты. Впрочем, одна в основном печатал объявления для паломников, и убийства ее не интересовали.
- Снова Горная Ведьма? – Шин Кэ Ён протиснулась сквозь толпу.
- Это глупое прозвище, - сказал Кёя.
Полицейские кое-как сумели разогнать зевак, и врачи смогли осмотреть тело. Постовые тем временем вогнали в песок колья и растянули веревку с красными флажками. Кёя сделал шаг назад, стискивая кулаки.
- Это госпожа Саэки, - сказал Шимури, который как всегда был в курсе. – Зря, выходит, господина Саэки арестовали.
- Не факт! – Шин Кэ Ён достала блокнот и застрочила в нем странными значками, причудливой смесью мэнского и ёнского. – Саэки вполне мог убить жену и перенести ее тело на пляж.
- Ее нашли в русалочьем гроте, - возразил Шимуре.
- Ну так тем более! – Шин Кэ Ён ткнула ручкой, так что Кёя едва успел увернуться. – Все в городе знают, насколько эти пещеры укромное место. Туда никто не ходит. Вот Саээки и спрятал там тело. Завернул ее в матрас – помните, ведь нашли только три из четырех – и ночью перенес на пляж.
- Через весь город? – усомнился Шимури.
Кёя сел на песок. Раз нашли госпожу Саэки, с ним опять будут «беседовать», а Кёя это ненавидел. Особенно, когда полицейские заявлялись к нему домой.
Саэки жили напротив четыре года, держали лавочку, торгующую блинчиками и были самыми заурядными людьми из всех, кого Кёя знал. Он никогда не спрашивал, что привело их в город, но едва ли это была трагедия. Саэки были просто слишком просты для того, чтобы в их жизни происходило хоть что-то. Они были идеалисты, и, возможно, просто хотели тихой жизни вдали от большого города, поглотившего их деревеньку вместе с полями и огородами. А может, подобно многим другим, они хотели избежать встречи с механоидами. Потом Саэки начал пить, не справившись с разочарованием: жизнь здесь оказалась точно такой же, как и везде. В результате госпожа Саэки лишилась жизни, ее муж – свободы, а Кёя – пунктуальных арендаторов. Необходимость искать новых всегда его удручала.
- Что-нибудь новое?
Кёя мрачно посмотрел на Карича.
- Ну, может быть, вы что-то вспомнили, - вкрадчиво подсказал начальник полиции.
- Я не шпионю за жильцами, - сухо ответил Кёя. – Я сдал дом какой-то приезжей девчонке. Если вам что-то нужно уточнить, ключи у нее. Шимури, по пиву?
Весь город уже знал о теле, найденном на пляже. Пока Кёя шел домой, а для этого требовалось преодолеть две дюжины кварталов, он наслушался предположений. Поминали и Горную Ведьму, и господина Саэки, высказывались и иные, совсем уж фантастические предположения. Всплыла и обязательная страшилка о взбесившемся механоиде.
- Следует признать, это возможно, - замети Шимури. – Особенно с тех пор, как мы переняли неустойчивую Лагландскую технологию.
- Или это – простое бытовое убийство, - пожал плечами Кёя. – Убил жену в пьяном угаре и спрятал в гроте. Дело-то все равно не наше.
Он открыл магазин, вытащил пару бутылок Зеленого Коктонского из холодильника и выдвинул ящик, где хранил лучшие пластинки. Низкий, чуть хрипловатый голос Барб Морроу отлично подходил для этого дня.
Как магазин, это место приносило одни убытки. Большинство местных жителей и проигрывателя-то не имели, а лучшей музыкой здесь считалось то, что передавали по радио в программе «Час села». Но как клуб, неожиданно, магазин имел успех. Спустя минут пятнадцать после открытия здесь собирался народ со всей округи, и не только мэносцы. Кёя людей не любил, и каждый раз мучительно пытался сообразить, почему не разгонит всех или хотя бы не наймет работника.
Через четверть часа в магазине было не протолкнуться: юны, слушающие новые пластинки, пара степенных стариков (что они здесь делают, неизменно оставалось загадкой), Шин Кэ Ён, которую никто не звал, и ее блокнот, вполне способный сойти за отдельного гостя. Тема для обсуждений была одна: новая жертва Горной Ведьмы.
Кёя отхлебнул пива и прикрыл глаза.
- А Люси Нельман видела призрака.
Кёя открыл глаза.
- Призраков не существует юноша, - сказал назидательно папаша Мо, который знал все на свете. Своим непрошибаемым апломбом он напоминал Кёе тестя, человека резкого, непримиримого и неприятного, для которого не существовало обстоятельств или оправданий. Даже спустя двадцать лет Кёя ненавидел его.
- Смотря что называть призраками, - сказал Кёя, потирая переносицу. – Некоторые очень даже существуют и всегда на виду.
* * *
Первой жертвой Горной Ведьмы стала молодая лагнландка, Мэри Ли-Энн Смит. Ее нашли в самом сердце мэносского квартала, и долгое время все были убеждены, что убийца – местный. Байки о кровавых мэносских обычаях стали общем местом. Спустя полгода новая жертва оказалась мэноской, ей горло перерезхали от уха до уха, как делал знаменитый лагландский Потрошитель. С тех пор все осторожны в своих выводах.
Большую часть своих жертв Горная Ведьма оставляет на склоне горы, но нравятся ей (ему?) и другие уединенные места.
Из двадцати жертв только двое были мужчинами.
Больше десяти лет в городе живут только тридцать семь человек. Один из них может быть Горной Ведьмой.
Есть версия, что убийца – взбесившийся механоид. Не один не видели дальше, чем в полумиле от Коктона.
В Коктоне убивают несколько сотен человек ежедневно.
Самая популярная тема для обсуждения в городе – улов рыбы.
Глава третья, в которой Киноко знакомится с Горной Ведьмой, Шимури и другими достопримечательностями, а также ищет работу
Сперва Киноко испугалась не мертвого тела – отец еще в детстве водил ее на фабрику и показывал механоидов. Киноко напугала толпа, а еще больше тот мужчина, что выдернул ее из толпы. Он был очень высокий, выше, наверное, на две головы. Его сопровождали две размытые тени, одна ростом чуть выше Киноко, а вторая маленькая, ребенок или карлик. Они не злились, но будто не одобряли что-то. Но чем больше Киноко думала о мужчине, тем менее страшными казались его тени.
Мужчина ведь спас ее. Растерявшись, Киноко заплутала бы еще больше.
А еще он был очень привлекательный. До этой поры Киноко не думала, что мужчины немногим моложе ее отца привлекательны. Муж Цубаки – Сота, ему недавно исполнилось тридцать шесть – был красив, но трудно было найти второго такого неприятного человека.
У Кёи вились немного волосы. Киноко впервые видела мэносца, у которого вились волосы, и представила его в папильотках, как лагландская барышня. Хихикнула.
Дорогу к магазину он указал верно. Минут через пятнадцать Киноко уже ходила по огромному универмагу, где было все, от рисовых булочек до леек и амулетов. На обустройство быта, весьма скромного, Киноко потратила еще сотню андзу, деньги стремительно таяли. Ей нужно найти работу.
Мама ни дня в жизни не проработала, а обе бабушки пришли бы в ужас, узнай они, что Киноко поехала куда-то одна. Цубаки получила место машинистки в «Ханива-Трейд», но едва ли это можно было назвать работой. Она просто все время была у мужа под рукой. В воображении Киноко Цубаки прибегала по первому зову, чтобы обмахнуть Соту веером.
Что за работу можно выполнять, Киноко не представляла. У нее ведь нет ни навыков, ни способностей. Печатать, к примеру, она научилась, но только на мэносском, а все увиденные ею газеты выходили на местной языковой смеси, в которой еще предстояло разобраться.
Объявления здесь предпочитали писать от руки.
Эти мысли одолевали Киноко всю дорогу, и только чудом она, не заблудившись, добралась до дома. На пороге ее ждали полицейские.
Киноко едва не выронила покупки.
- З-здра-здравствуйте…
- Вы арендовали дом? – спросил один из полицейских по-мэносски.
- Эм… Да, в-вчера. Меня зовут Мори Киноко! – выпалила Киноко.
- Откуда вы?
_ Осэ. Я вчера только приехала…
- К вам никаких претензий, госпожа Мори, - сказал полицейский. – Нам просто нужно осмотреть дом.
- Да-да, сейчас, - Киноко повернула ключ в замке и посторонилась, пропуская полицию. А?..
- Здесь произошло убийство, - любезно ответили ей. – Придется кое-что изъять. Ширму и футоны.
- Да, - повторила Киноко. – Конечно.
Футоны были залиты кровью.
Киноко постояла в стороне, но где бы она не оказалась, она все время мешала полицейским. Положив покупки под вешалку, она огляделась. Посидела немного на скамье у прилавка, но почувствовала себя глупо. Площадь между тем пустовала. Если на ней и были когда-то магазины, то теперь все они закрылись, кроме того, что торгует пластинками. Да и вообще, все соседние дама словно вымерли.
Киноко осторожно заглянула в магазин. Кажется, все собрались здесь, и оттого во всем квартале нет больше ни души. Трое молодых – возраста Киноко – людей слушали музыку, прижав к себе огромные наушники. Было здесь несколько стариков, ожесточенно спорящих между собой. Видеть их в магазине пластинок было странно. Была и совсем уж колоритная фигура: мужчина в длинном одеянии гадателя, так в храме Осэ одеваются только по праздникам. Он бурно жестикулировал, и за зажатой в руке трубкой тянулся голубоватый дымок.
- Посторонись-ка, детка!
Ощутив тычок в спину, Киноко отпрыгнула в сторону. Ослепительно красивая женщина взлетела по ступеням и громогласно объявила:
- Это точно Горная Ведьма!
- Понеслось, - вздохнул «гадатель».
Сцену обрамлял дверной проем, и Киноко почудилось, она смотрит странный кинофильм. Вошла в зал уже спустя полчаса после начала, оттого и не может разобраться в сюжете. А может, кино снято на языке, которого она не понимает.
- Не стой на дороге, девочка.
Киноко снова подпрыгнула, обернулась и вынуждена была задрать голову.
- Ой! Это вы!
Ее сегодняшний спаситель (ой, до чего же громко это звучит!) фыркнул.
- Это я. Или заходи, или…
Киноко поднялась по ступеням, мужчина – следом. Поставив коробку на прилавок, он мрачно оглядел магазин.
- А ты что здесь делаешь?
Женщина помахала блокнотом.
- я сообщаю людям новости, это моя работа, - женщина также огляделась, и взгляд ее упал на Киноко. – Вот, барышня новенькая, она точно хочет знать новости.
