— Глупые предрассудки, — заметил Ворон, продолжая "вежливо" стучать. — Не трусь. Ведьма не опаснее любой злой женщины.
— Ворон знает.
— Спасибо, Барст.
Наконец настойчивый стук наемника принес свои плоды, и он с проклятиями отдернул обожженную руку.
— Больно? — невинно поинтересовалась Агнет, взмахнув ресницами.
Прежде, чем Ворон успел ответить гадость, дверь домика отворилась, и на крыльцо вышла женщина в летах. Ей можно было дать как сорок, так и все семьдесят — внешность ее была обманчива. Но то, что прожила она на свете не одно столетие, было ясно всем.
Ворон коротко поклонился ведьме — он всегда питал уважение к мастерам своего дела — и произнес:
— Доброй ночи. Не пустите ли нас переночевать? А то дождь намечается, и мы очень не хотим мокнуть. Мы вам заплатим…
— Натурой, — встряла Агнет. — Ворон любит женщин.
Ведьма запрокинула голову и расхохоталась, а затем кивнула.
— Проходи, оборотень. У тебя веселая спутница.
— Она не у меня, случайно прибилась, — мстительно заметил Ворон, проходя во двор — калитка распахнулась сама. За ним гуськом потянулись остальные.
— Хам, — понимающе кивнула ведьма.
— Но ведь обаятельный.
— Это главное, — улыбнулась женщина, впуская их в дом. За спиной Ворона вновь недовольно хмыкнула Агнет. Дурочка.
Жилище ведьмы изнутри было еще более пугающим: на стенах висели сушеные мухоморы и поганки, на столе лежали кости мелких зверьков и стояли склянки с чем-то, очень напоминающим кровь, а полог кровати украшали знаки, от которых веяло жутью. Сам дом был совсем небольшим: помимо вышеперечисленного, в нем располагались лишь котел, пара табуреток и дверца, прикрывающая вход в подпол.
Ведьма "любезно" предложила им пару драных одеял и позволила улечься рядом с очагом. Но даже это казалось четверке царскими хоромами, после ночевки на сырой холодной земле. Агнет с Барстом быстро уснули. Орк даже не захрапел, словно из уважения. Ворон долго наблюдал за ведьмой и Лароном, светлая душа которого не желала успокаиваться. Хотя оборотень доподлинно знал, что ничего особенного светлые и темные, оказавшись рядом, не ощущают, но предрассудки иногда сильнее даже собственных чувств. В конце концов, оба мужчины заснули.
Ворон поднялся рано. Солнце еще не встало над лесом, а он уже, раздевшись по пояс, колол во дворе дрова. Надо же было расплатиться за ночлег. Как раз натурой, как заявила эта наглая выскочка.
Ведьма появилась на крыльце, когда Ворон уже заканчивал. Он точно знал, что она не спала ночью, но лезть в дела почтенной женщины не собирался. Ведьмы, особенно такие опытные, пользовались его уважением. К тому же наемник сильно сомневался, что мешая травы и корешки на своем столе, хозяйка лесного домика совершала благое дело. Ведьмы — не колдуны или чернокнижники, но даже они редко когда не причиняют зло. Так что ради собственного душевного спокойствия Ворон не задумывался о действиях женщины — в отличие от того же Ларона. Вот же светлый дурак.
— Помогаешь? — заинтересовалась ведьма, подходя. В лучах восходящего солнца она смотрелась куда лучше, чем вчера ночью. Ворон с немалым мужским интересом оглядел ее и приподнял бровь.
— Почему бы не помочь красивой женщине.
— Льстец.
— Мне нравятся напористые и опытные подруги, — произнес он самоуверенно, притягивая ее к себе и довольно бесстыже лапая. — У тебя случайно нет места, где мы могли бы… отдохнуть? А то везде грязь, сырость…
— Такому, как ты, не привыкать.
— Но ведь речь идет об удобстве дамы.
Она улыбнулась, сверкнула глазами и утянула его в один неприметный уголок двора…
Барст храпел так, словно решил посоревноваться с громом. Причем ночью он вел себя тихо и примерно, Агнет даже смогла выспаться, но под утро разошелся. Кабан зеленокожий!
Маг перевернулась несколько раз, покосилась на беспокойно дремлющего Ларона и отвернулась от мужчин. Ворона и ведьмы не наблюдалась, тем лучше. Агнет порылась за пазухой и достала необычный по своей форме серебряный медальон. Он напоминал слезу, которую окутала паутина. Тонкая работа. Откуда эта прелесть у простого колдуна? Да еще и с таким секретом…
Агнет холодно улыбнулась, и, увидь ее сейчас Ворон, он бы десять раз подумал прежде, чем дерзить ей.
— Вот и рассказывайте мне потом про людскую ненависть. Ведьмам не меньше достается, только они не начинают поджигать своих гостей.
— Ворон, закрой рот, — с раздражением попросила Агнет. — Надоел своими тупыми высказываниями.
— Зато ты у нас блещешь умом. В отличие от тебя, я хотя бы знаю, о чем говорю.
— Конечно! У тебя морда нализавшегося сметаны кота. Так и лыбишься. Только не говори, что залез под юбку к ведьме… Она же старая!
— Забыл спросить мнения семнадцатилетней девчонки.
— Мне не семнадцать!
— Да, Ворон такой, — хохотнул Барст. — Помнишь Майри? Как она тебя била! А потом вы мирились на весь лагерь. Жаль, что померла.
— Умеешь порадовать, друг, — сразу посмурнел Ворон. — Что вы все ко мне привязались. Агнет, тебя вообще никто не спрашивает. Скажи спасибо, что я тебя не бросил где-нибудь на полдороги.
— Премного благодарна. Сделала бы книксен, да боюсь, ты не поймешь, чучело необразованное.
— Вижу, как тебе помогает твое образование. То лес жжешь, то нас топишь.
— Смотреть на тебя противно.
— Как я переживу, — расхохотался Ворон, ему вторил Барст. Но продолжать глупый диалог наемник не собирался. По правде говоря, весь следующий день Ворон мало внимания обращал на девушку и эльфа. Еще с Барстом мог парой слов перекинуться, но бо?льшую часть времени он пребывал в состоянии крайней задумчивости. Что-то не давало ему покоя. Такое ощущение, словно за ним опять слежка. Но как? Они идут вчетвером по лесу, здесь невозможно следить незаметно, тем более эльф и оборотень тут же вычислили бы их. Однако зуд внутри не прекращался — Ворон точно знал, что что-то изменилось. Это была не хваленая интуиция, вернее, она, но основанная не на каких-то таинственных чувствах и силах, а вполне конкретных наблюдениях. Видимо, Ворон приметил что-то важное и теперь не мог успокоиться. Что-то его насторожило, но было это столь мимолетным, что он не смог полноценно обдумать. Вот только что?
Весь день он потратил на то, что внимательно перебирал воспоминания последних часов, но никак не мог найти нужное. Это, однако, не убрало его беспокойство. Напротив, он решился на лесной переход до главного тракта без выхода на проселочную дорогу. Их путешествие затягивалось, к тому же ведьма поделилась с Вороном важными сведениями касательно человека, которого он искал. Как женщина это сделала, оборотень не знал, но не стал удивляться — ведьма могла за секунду проиграть бой магу или чернокнижнику, но с искусностью творца предсказывала будущее и творила другие, неподвластные никому заклинания. Так что Ворон мог полагаться на достоверность предоставленных ею сведений — человек, которого он искал, тоже почуял слежку и снялся с места. Теперь время было главным мерилом: кто первый успеет. Поэтому Ворон и решился пересечь немалую часть леса, чтобы поскорее выйти на главный тракт. Барст дальше справится, и можно будет продолжить выполнение задания. Что произойдет с девушкой и эльфом, его не интересовало. Ларон точно позаботится об Агнет — вместе они не должны пропасть.
Вот какими доводами руководствовался Ворон, и когда удивленный эльф поинтересовался, почему они не вышли на дорогу, а продолжают углубляться в лес, наемник честно ответил:
— Планы изменились. Ведьма посоветовала более короткий и безопасный путь.
— Через лес? — возмутилась Агнет.
Ворон молча закатил глаза. Отвечать на этот выпад было бессмысленно.
— Так быстрее, а я не желаю больше рисковать с людьми: и с селянами, и с колдунами, — все же пояснил Ворон.
— А с ведьмами — желаешь?
Нет, она никогда не отстанет. Впрочем, ее наглость злила только оборотня: Барст ржал над ним в голос, а Ларон шел с равнодушным видом, словно его ничего не касается. Так как наемника уже начинала серьезно подбешивать девочка, он промолчал. И упорно молчал весь день, ночь (благо она в это время спала) и следующее утро. Агнет, впрочем, тоже держать долгосрочную осаду не стремилась — отстала быстро. Оказалось, что когда идешь в тишине, можно практически не замечать спутников. Какое счастье!
На удивление, путь вышел спокойный: ни других ведьм, ни сумасшедших колдунов, ни стай ликанов им не встретилось. Тишь да гладь. Единственный странный случай произошел ближе к вечеру — они набрели на лесное озеро. Чудно? в нем было то, что гладь его напоминала зеркало. Ворон даже проморгался — решил, что почудилось. Но нет, Барст с Лароном также уставились на небольшое озерце.
— Магия, — неодобрительно пробормотал орк. Среди представителей его расы магов и других заклинателей не рождалось, были лишь шаманы — духовные наставники и повелители стихий. Поэтому неудивительно, что Барст не любил все эти "штучки".
Ларон тоже с неодобрением смотрел на кусочек природы, который выбился из гармоничного окружения.
Но никто не был так удивлен, как Агнет. Ворон вовремя обернулся, чтобы заметить на ее лице выражение крайнего изумления, неверия и даже страха. Если до этого момента наемник считал, что это всего лишь обман зрения или особенности воды в озере, то теперь его начали мучить сомнения. Он подошел ближе, присел на корточки, почти касаясь рукой зеркальной глади, а потом вспомнил, что он, вообще-то, здесь выполняет задание, которое и так отложилось из-за повисшей на его шее троицы.
Он уже собирался встать, когда к озеру подошла Агнет. Она казалась зачарованной, словно пленница прекрасного пения русалок. Ворон едва успел перехватить ее прежде, чем она коснулась воды.
— Не стоит, куда ты руки суешь?
Девушка взорвалась:
— Не смей меня останавливать! Кто вообще такой?!
— Тот, кто тебя вечно спасает, — с раздражением напомнил он.
Ее лицо закаменело и на мгновение…
— Ты не понимаешь, — пробурчала она, отводя взгляд.
В этот момент сильный порыв осеннего ветра сорвал с ближайшего дерева шишку и отправил в полет прямо в озеро. Раздался звон, и водная гладь разлетелась на осколки, упав на пересохшее дно озера. Четверка вытаращила глаза на это чудо природы. До сего момента никто до конца не верил, что озеро — это действительно зеркало. Не магия, не особенная вода и не иллюзия — тонкое зеркало, которое заменило озеру водную поверхность.
— Нам лучше уйти отсюда, — тихо заметила Агнет.
Ворон без лишних слов дернул упрямую девчонку, потащив ее в лес. Слава Забытым Богам, Барст с Лароном никуда не лезли.
Этот случай стал исключение в холодной отчужденности, возникшей между наемников и девушкой. Да и между эльфом тоже. Все это время Ворон мечтал поскорее отделаться от надоевших спутников. Только ради Барста он ввязался в эту авантюру — орк был старым товарищем и хорошим приятелем. Но близился счастливый момент расставания, и Ворон мысленно уже летел в небе по направлению к своей цели. Поэтому неудивительно, что в их маленьком отряде, и без того полном расовых предрассудков и взаимного недоверия, поселилась холодная отчужденность. Ворон даже рад был, что Агнет наконец заткнулась, а Барст не рычит на Ларона, пока тот читает всем мораль. Прекрасное время! И все же что-то продолжало беспокоить наемника. Это ощущение нарастало, постепенно превращаясь в уверенность. Как-то много передряг возникло на пути Ворона. Причем они не были связаны с его заданием! Это были простые случайности, которые начинали настораживать. Сначала он совершенно неожиданно (и глупо, что уж скрывать) попался стражникам в Вередоне, потом повстречал безумного колдуна-убийцу, а в довершении всего они наткнулись на озеро-зеркало, которое удивило даже Агнет, мага, пусть и недоучку. Сами по себе эти события ничего не значили, но настораживали. Жизнь наемника никогда не бывает проста. Однако Ворон заметил, что все эти события никак не связаны с его заданием. Да, разыскивая людей из списка заказчика, он не раз подвергал свою жизнь опасности — это было нелегкое задание. Наемники, в принципе, не живут просто, постоянно что-то происходит, и хорошо, если это "что-то" не пытается тебя убить. Однако сейчас они попросту бежали с эшафота, четверка никак не связанных друг с другом существ. Разная раса, возраст, пол, прошлое — они случайно встретились и скоро должны были разойтись, но за тот короткий промежуток времени, что они шли вместе, они ухитрились вляпаться во что-то нехорошее.
Либо у Ворона начинается паранойя. Тоже вариант, когда циничный и практичный оборотень-наемник вынужден нянчиться с наивной девочкой и не менее наивным эльфом.
В этот момент Барст многозначительно глянул на Ворона и почесал свою зеленую лысину. Оборотень ухмыльнулся. Нет, надо было все-таки бросить девицу и эльфа еще у стен города. Налегке им с Барстом было бы куда легче. Но ладно, осталось совсем немного.
Ночь началась спокойно. Агнет дулась, Ларон был необычайно задумчив (как бы в дерево не врезался, когда пойдет в кусты), и единственным, кто нарушил тишину заката, был Барст, вспоминающий жареного кабана. Сон медленно впустил их в свои объятия. Они по-прежнему ночью по очереди дежурили — мало ли что. Леса Ленаты уже доказали свою опасность. Первым участь страдать от бессонницы выпала Агнет. Ворон так-то был против ее участия в ночных дежурствах: у нее нет ни острого слуха, как у Ларона, ни ночного зрения, как у оборотня, ни силы, как у Барста. Что она может сделать? Она ни опасность заранее не увидит, ни отпор дать нормальный не сможет. Но Ларон вступился за девушку, а его — в виде исключения — поддержал Барст, которому банально не хотелось дежурить треть ночи вместо четверти. Вот так Агнет стала полноправным членом их отряда, со всеми вытекающими последствиями — Ворон не спал все время ее дежурства и бдел вместе с нею. Очень уж не хотелось получить стрелу в шею или быть загрызенным ликанами. Но сегодня, как и в предыдущие ночи, ничего не произошло, и скоро Агнет легла спать, разбудив Барста. Ворон тоже успокоился, поворочался — чисто для разнообразия, ему было удобно спать везде — и уснул. Снилось ему странное: словно он опять в приюте, маленький, пытается залезть на растущий во дворе каштан. Вокруг смеются старшие, но он упорно лезет вперед. И вдруг позади него раздался женский голос:
— Молодец!
Незнакомка одобрительно рассмеялась, словно гордилась его упорством, а потом — не успел Ворон обернуться — всё исчезло. Он резко проснулся и понял, что надо было ему дежурить не только за Агнет, но и за Ларона. Эльф сидел прямо, словно копье проглотил, а ему в лицо уперся арбалет. Как мило. Ворон быстро посчитал всех ночных гостей, которых видел — четверо. Слух подсказывал, что еще трое-пятеро топчутся позади. Все же Ворон очень не вовремя заснул так крепко.
Интереснее всего была даже не сама ситуация, а то, что Агнет, лежащая напротив Ворона, лицом к нему, тоже не спала. Их взгляды встретились. Бесшумно и незаметно он провел пальцем по горлу, надеясь, что она поймет намек на эшафот и день их знакомства. Наивно, конечно, это не Барст, который привык жить наемничьей жизнью и соображал побыстрее любого эльфа. Что уж говорить о человеческой девчонке. Но она поняла, он сразу увидел это — по выражению ее глаз, которые вдруг утратили юношескую наивность. Сейчас на Ворона смотрели два холодных бледно-голубых озера, готовые безжалостно карать всех вокруг.
— Ворон знает.
— Спасибо, Барст.
Наконец настойчивый стук наемника принес свои плоды, и он с проклятиями отдернул обожженную руку.
— Больно? — невинно поинтересовалась Агнет, взмахнув ресницами.
Прежде, чем Ворон успел ответить гадость, дверь домика отворилась, и на крыльцо вышла женщина в летах. Ей можно было дать как сорок, так и все семьдесят — внешность ее была обманчива. Но то, что прожила она на свете не одно столетие, было ясно всем.
Ворон коротко поклонился ведьме — он всегда питал уважение к мастерам своего дела — и произнес:
— Доброй ночи. Не пустите ли нас переночевать? А то дождь намечается, и мы очень не хотим мокнуть. Мы вам заплатим…
— Натурой, — встряла Агнет. — Ворон любит женщин.
Ведьма запрокинула голову и расхохоталась, а затем кивнула.
— Проходи, оборотень. У тебя веселая спутница.
— Она не у меня, случайно прибилась, — мстительно заметил Ворон, проходя во двор — калитка распахнулась сама. За ним гуськом потянулись остальные.
— Хам, — понимающе кивнула ведьма.
— Но ведь обаятельный.
— Это главное, — улыбнулась женщина, впуская их в дом. За спиной Ворона вновь недовольно хмыкнула Агнет. Дурочка.
Жилище ведьмы изнутри было еще более пугающим: на стенах висели сушеные мухоморы и поганки, на столе лежали кости мелких зверьков и стояли склянки с чем-то, очень напоминающим кровь, а полог кровати украшали знаки, от которых веяло жутью. Сам дом был совсем небольшим: помимо вышеперечисленного, в нем располагались лишь котел, пара табуреток и дверца, прикрывающая вход в подпол.
Ведьма "любезно" предложила им пару драных одеял и позволила улечься рядом с очагом. Но даже это казалось четверке царскими хоромами, после ночевки на сырой холодной земле. Агнет с Барстом быстро уснули. Орк даже не захрапел, словно из уважения. Ворон долго наблюдал за ведьмой и Лароном, светлая душа которого не желала успокаиваться. Хотя оборотень доподлинно знал, что ничего особенного светлые и темные, оказавшись рядом, не ощущают, но предрассудки иногда сильнее даже собственных чувств. В конце концов, оба мужчины заснули.
***
Ворон поднялся рано. Солнце еще не встало над лесом, а он уже, раздевшись по пояс, колол во дворе дрова. Надо же было расплатиться за ночлег. Как раз натурой, как заявила эта наглая выскочка.
Ведьма появилась на крыльце, когда Ворон уже заканчивал. Он точно знал, что она не спала ночью, но лезть в дела почтенной женщины не собирался. Ведьмы, особенно такие опытные, пользовались его уважением. К тому же наемник сильно сомневался, что мешая травы и корешки на своем столе, хозяйка лесного домика совершала благое дело. Ведьмы — не колдуны или чернокнижники, но даже они редко когда не причиняют зло. Так что ради собственного душевного спокойствия Ворон не задумывался о действиях женщины — в отличие от того же Ларона. Вот же светлый дурак.
— Помогаешь? — заинтересовалась ведьма, подходя. В лучах восходящего солнца она смотрелась куда лучше, чем вчера ночью. Ворон с немалым мужским интересом оглядел ее и приподнял бровь.
— Почему бы не помочь красивой женщине.
— Льстец.
— Мне нравятся напористые и опытные подруги, — произнес он самоуверенно, притягивая ее к себе и довольно бесстыже лапая. — У тебя случайно нет места, где мы могли бы… отдохнуть? А то везде грязь, сырость…
— Такому, как ты, не привыкать.
— Но ведь речь идет об удобстве дамы.
Она улыбнулась, сверкнула глазами и утянула его в один неприметный уголок двора…
***
Барст храпел так, словно решил посоревноваться с громом. Причем ночью он вел себя тихо и примерно, Агнет даже смогла выспаться, но под утро разошелся. Кабан зеленокожий!
Маг перевернулась несколько раз, покосилась на беспокойно дремлющего Ларона и отвернулась от мужчин. Ворона и ведьмы не наблюдалась, тем лучше. Агнет порылась за пазухой и достала необычный по своей форме серебряный медальон. Он напоминал слезу, которую окутала паутина. Тонкая работа. Откуда эта прелесть у простого колдуна? Да еще и с таким секретом…
Агнет холодно улыбнулась, и, увидь ее сейчас Ворон, он бы десять раз подумал прежде, чем дерзить ей.
Глава 8. Счастливое расставание
— Вот и рассказывайте мне потом про людскую ненависть. Ведьмам не меньше достается, только они не начинают поджигать своих гостей.
— Ворон, закрой рот, — с раздражением попросила Агнет. — Надоел своими тупыми высказываниями.
— Зато ты у нас блещешь умом. В отличие от тебя, я хотя бы знаю, о чем говорю.
— Конечно! У тебя морда нализавшегося сметаны кота. Так и лыбишься. Только не говори, что залез под юбку к ведьме… Она же старая!
— Забыл спросить мнения семнадцатилетней девчонки.
— Мне не семнадцать!
— Да, Ворон такой, — хохотнул Барст. — Помнишь Майри? Как она тебя била! А потом вы мирились на весь лагерь. Жаль, что померла.
— Умеешь порадовать, друг, — сразу посмурнел Ворон. — Что вы все ко мне привязались. Агнет, тебя вообще никто не спрашивает. Скажи спасибо, что я тебя не бросил где-нибудь на полдороги.
— Премного благодарна. Сделала бы книксен, да боюсь, ты не поймешь, чучело необразованное.
— Вижу, как тебе помогает твое образование. То лес жжешь, то нас топишь.
— Смотреть на тебя противно.
— Как я переживу, — расхохотался Ворон, ему вторил Барст. Но продолжать глупый диалог наемник не собирался. По правде говоря, весь следующий день Ворон мало внимания обращал на девушку и эльфа. Еще с Барстом мог парой слов перекинуться, но бо?льшую часть времени он пребывал в состоянии крайней задумчивости. Что-то не давало ему покоя. Такое ощущение, словно за ним опять слежка. Но как? Они идут вчетвером по лесу, здесь невозможно следить незаметно, тем более эльф и оборотень тут же вычислили бы их. Однако зуд внутри не прекращался — Ворон точно знал, что что-то изменилось. Это была не хваленая интуиция, вернее, она, но основанная не на каких-то таинственных чувствах и силах, а вполне конкретных наблюдениях. Видимо, Ворон приметил что-то важное и теперь не мог успокоиться. Что-то его насторожило, но было это столь мимолетным, что он не смог полноценно обдумать. Вот только что?
Весь день он потратил на то, что внимательно перебирал воспоминания последних часов, но никак не мог найти нужное. Это, однако, не убрало его беспокойство. Напротив, он решился на лесной переход до главного тракта без выхода на проселочную дорогу. Их путешествие затягивалось, к тому же ведьма поделилась с Вороном важными сведениями касательно человека, которого он искал. Как женщина это сделала, оборотень не знал, но не стал удивляться — ведьма могла за секунду проиграть бой магу или чернокнижнику, но с искусностью творца предсказывала будущее и творила другие, неподвластные никому заклинания. Так что Ворон мог полагаться на достоверность предоставленных ею сведений — человек, которого он искал, тоже почуял слежку и снялся с места. Теперь время было главным мерилом: кто первый успеет. Поэтому Ворон и решился пересечь немалую часть леса, чтобы поскорее выйти на главный тракт. Барст дальше справится, и можно будет продолжить выполнение задания. Что произойдет с девушкой и эльфом, его не интересовало. Ларон точно позаботится об Агнет — вместе они не должны пропасть.
Вот какими доводами руководствовался Ворон, и когда удивленный эльф поинтересовался, почему они не вышли на дорогу, а продолжают углубляться в лес, наемник честно ответил:
— Планы изменились. Ведьма посоветовала более короткий и безопасный путь.
— Через лес? — возмутилась Агнет.
Ворон молча закатил глаза. Отвечать на этот выпад было бессмысленно.
— Так быстрее, а я не желаю больше рисковать с людьми: и с селянами, и с колдунами, — все же пояснил Ворон.
— А с ведьмами — желаешь?
Нет, она никогда не отстанет. Впрочем, ее наглость злила только оборотня: Барст ржал над ним в голос, а Ларон шел с равнодушным видом, словно его ничего не касается. Так как наемника уже начинала серьезно подбешивать девочка, он промолчал. И упорно молчал весь день, ночь (благо она в это время спала) и следующее утро. Агнет, впрочем, тоже держать долгосрочную осаду не стремилась — отстала быстро. Оказалось, что когда идешь в тишине, можно практически не замечать спутников. Какое счастье!
На удивление, путь вышел спокойный: ни других ведьм, ни сумасшедших колдунов, ни стай ликанов им не встретилось. Тишь да гладь. Единственный странный случай произошел ближе к вечеру — они набрели на лесное озеро. Чудно? в нем было то, что гладь его напоминала зеркало. Ворон даже проморгался — решил, что почудилось. Но нет, Барст с Лароном также уставились на небольшое озерце.
— Магия, — неодобрительно пробормотал орк. Среди представителей его расы магов и других заклинателей не рождалось, были лишь шаманы — духовные наставники и повелители стихий. Поэтому неудивительно, что Барст не любил все эти "штучки".
Ларон тоже с неодобрением смотрел на кусочек природы, который выбился из гармоничного окружения.
Но никто не был так удивлен, как Агнет. Ворон вовремя обернулся, чтобы заметить на ее лице выражение крайнего изумления, неверия и даже страха. Если до этого момента наемник считал, что это всего лишь обман зрения или особенности воды в озере, то теперь его начали мучить сомнения. Он подошел ближе, присел на корточки, почти касаясь рукой зеркальной глади, а потом вспомнил, что он, вообще-то, здесь выполняет задание, которое и так отложилось из-за повисшей на его шее троицы.
Он уже собирался встать, когда к озеру подошла Агнет. Она казалась зачарованной, словно пленница прекрасного пения русалок. Ворон едва успел перехватить ее прежде, чем она коснулась воды.
— Не стоит, куда ты руки суешь?
Девушка взорвалась:
— Не смей меня останавливать! Кто вообще такой?!
— Тот, кто тебя вечно спасает, — с раздражением напомнил он.
Ее лицо закаменело и на мгновение…
— Ты не понимаешь, — пробурчала она, отводя взгляд.
В этот момент сильный порыв осеннего ветра сорвал с ближайшего дерева шишку и отправил в полет прямо в озеро. Раздался звон, и водная гладь разлетелась на осколки, упав на пересохшее дно озера. Четверка вытаращила глаза на это чудо природы. До сего момента никто до конца не верил, что озеро — это действительно зеркало. Не магия, не особенная вода и не иллюзия — тонкое зеркало, которое заменило озеру водную поверхность.
— Нам лучше уйти отсюда, — тихо заметила Агнет.
Ворон без лишних слов дернул упрямую девчонку, потащив ее в лес. Слава Забытым Богам, Барст с Лароном никуда не лезли.
Этот случай стал исключение в холодной отчужденности, возникшей между наемников и девушкой. Да и между эльфом тоже. Все это время Ворон мечтал поскорее отделаться от надоевших спутников. Только ради Барста он ввязался в эту авантюру — орк был старым товарищем и хорошим приятелем. Но близился счастливый момент расставания, и Ворон мысленно уже летел в небе по направлению к своей цели. Поэтому неудивительно, что в их маленьком отряде, и без того полном расовых предрассудков и взаимного недоверия, поселилась холодная отчужденность. Ворон даже рад был, что Агнет наконец заткнулась, а Барст не рычит на Ларона, пока тот читает всем мораль. Прекрасное время! И все же что-то продолжало беспокоить наемника. Это ощущение нарастало, постепенно превращаясь в уверенность. Как-то много передряг возникло на пути Ворона. Причем они не были связаны с его заданием! Это были простые случайности, которые начинали настораживать. Сначала он совершенно неожиданно (и глупо, что уж скрывать) попался стражникам в Вередоне, потом повстречал безумного колдуна-убийцу, а в довершении всего они наткнулись на озеро-зеркало, которое удивило даже Агнет, мага, пусть и недоучку. Сами по себе эти события ничего не значили, но настораживали. Жизнь наемника никогда не бывает проста. Однако Ворон заметил, что все эти события никак не связаны с его заданием. Да, разыскивая людей из списка заказчика, он не раз подвергал свою жизнь опасности — это было нелегкое задание. Наемники, в принципе, не живут просто, постоянно что-то происходит, и хорошо, если это "что-то" не пытается тебя убить. Однако сейчас они попросту бежали с эшафота, четверка никак не связанных друг с другом существ. Разная раса, возраст, пол, прошлое — они случайно встретились и скоро должны были разойтись, но за тот короткий промежуток времени, что они шли вместе, они ухитрились вляпаться во что-то нехорошее.
Либо у Ворона начинается паранойя. Тоже вариант, когда циничный и практичный оборотень-наемник вынужден нянчиться с наивной девочкой и не менее наивным эльфом.
В этот момент Барст многозначительно глянул на Ворона и почесал свою зеленую лысину. Оборотень ухмыльнулся. Нет, надо было все-таки бросить девицу и эльфа еще у стен города. Налегке им с Барстом было бы куда легче. Но ладно, осталось совсем немного.
Ночь началась спокойно. Агнет дулась, Ларон был необычайно задумчив (как бы в дерево не врезался, когда пойдет в кусты), и единственным, кто нарушил тишину заката, был Барст, вспоминающий жареного кабана. Сон медленно впустил их в свои объятия. Они по-прежнему ночью по очереди дежурили — мало ли что. Леса Ленаты уже доказали свою опасность. Первым участь страдать от бессонницы выпала Агнет. Ворон так-то был против ее участия в ночных дежурствах: у нее нет ни острого слуха, как у Ларона, ни ночного зрения, как у оборотня, ни силы, как у Барста. Что она может сделать? Она ни опасность заранее не увидит, ни отпор дать нормальный не сможет. Но Ларон вступился за девушку, а его — в виде исключения — поддержал Барст, которому банально не хотелось дежурить треть ночи вместо четверти. Вот так Агнет стала полноправным членом их отряда, со всеми вытекающими последствиями — Ворон не спал все время ее дежурства и бдел вместе с нею. Очень уж не хотелось получить стрелу в шею или быть загрызенным ликанами. Но сегодня, как и в предыдущие ночи, ничего не произошло, и скоро Агнет легла спать, разбудив Барста. Ворон тоже успокоился, поворочался — чисто для разнообразия, ему было удобно спать везде — и уснул. Снилось ему странное: словно он опять в приюте, маленький, пытается залезть на растущий во дворе каштан. Вокруг смеются старшие, но он упорно лезет вперед. И вдруг позади него раздался женский голос:
— Молодец!
Незнакомка одобрительно рассмеялась, словно гордилась его упорством, а потом — не успел Ворон обернуться — всё исчезло. Он резко проснулся и понял, что надо было ему дежурить не только за Агнет, но и за Ларона. Эльф сидел прямо, словно копье проглотил, а ему в лицо уперся арбалет. Как мило. Ворон быстро посчитал всех ночных гостей, которых видел — четверо. Слух подсказывал, что еще трое-пятеро топчутся позади. Все же Ворон очень не вовремя заснул так крепко.
Интереснее всего была даже не сама ситуация, а то, что Агнет, лежащая напротив Ворона, лицом к нему, тоже не спала. Их взгляды встретились. Бесшумно и незаметно он провел пальцем по горлу, надеясь, что она поймет намек на эшафот и день их знакомства. Наивно, конечно, это не Барст, который привык жить наемничьей жизнью и соображал побыстрее любого эльфа. Что уж говорить о человеческой девчонке. Но она поняла, он сразу увидел это — по выражению ее глаз, которые вдруг утратили юношескую наивность. Сейчас на Ворона смотрели два холодных бледно-голубых озера, готовые безжалостно карать всех вокруг.
