Ворон доволок Агнет до домика знахарки — своей ведьмы в этом селе не было, — а сам отправился расспрашивать местных о нужном его человеке, благо даже в тюрьме Вередона ему удалось сохранить нарисованный портрет — спасибо все тому же потайному отделению в ремне. Опрос почти ничего не дал, если не считать отрицательный результат результатом. К вечеру Ворон вернулся в домик знахарки, где его ждала отогретая и выспавшаяся Агнет. Вот зараза, он бы тоже не отказался от горячей похлебки. Впрочем, знахарка — уже довольно пожилая человеческая женщина — тут же предложила второму своему гостю ужин. Ворон бы списал ее приветливость на целый золотой, которым он пожертвовал ради Агнет (и чтобы хоть ненадолго избавиться от нее), но цепкий взгляд старухи ясно давал понять, что больше ее интересует он сам.
— Благодарю, — буркнул он, садясь за стол.
Когда хозяйка вышла, Ворон заметил внимательный взгляд Агнет. Он отличался от тех, которыми его обычно одаривали, и, наверное, впервые оборотень задумался о том, что девушка хоть и раздражала его своим неумением и неуклюжестью, но никогда не относилась к нему с предрассудками. Как и ведьмы, к слову. И почему женщина либо дура, либо стерва с магическим даром?
— Тебя раздражает их внимание, да? — понимающе спросила она. — Когда нас было четверо, ты лучше держал себя в руках… Да и там был Барст, он для людей не меньшая диковинка.
— Благодарю за комплимент. А теперь отстань.
Естественно, спокойно поесть она ему не дала. Агнет оперлась локтями о стол и наклонилась вперед.
— Ты всего лишь альбинос, в тебе нет ничего необычного, — скучающим тоном произнесла она. — Всего лишь небольшая ошибка природы, из-за которой ты так выглядишь. Но они этого не понимают.
Ворон отложил в сторону ложку, пытаясь сдержать желание придушить девчонку.
— Благодарю за поддержку, — саркастически заметил он. — Мне не хватало слов о том, что я урод.
Она на него так посмотрела — словно он сказал какую-то веселую глупость. Улыбка удивительным образом изменило ее лицо, сделав его вполне симпатичным.
— Ты не урод, а очень даже привлекательный мужчина. Если бы не вел себя как козел, был бы еще приятным.
Она поднялась, накинула на плещи плащ и вышла, по пути вскользь коснувшись его плеча.
Ворон громко хмыкнул, когда она вышла, и продолжил есть. Ее слова его хоть и не порадовали, однако и не заставили ненавидеть весь мир. А к "козлу" он привык. И все же пора ему уже расставаться с девчонкой, а то это какое-то издевательство, а не выполнение задания. Пусть возвращается в Роздон, он и так время потерял.
Ворон рассуждал вполне логично, но изнутри его грызли червячки суеверия, что девчонка — его проклятие, от которого он никак не может избавиться. Сколько раз они уже расходились и вновь сходились?
Покончив с ужином, Ворон задался серьезным вопросом: ложиться ему спать или пойти прогуляться? С одной стороны, он устал и не отказался бы вздремнуть, а с другой — куда-то запропастилась Агнет. Зная ее, можно легко было представить какую-нибудь яму во дворе, в которую она свалилась. В итоге поняв, что совесть не даст ему спокойно спать, Ворон отправился искать девушку. Особенно он удивился, когда не нашел ни ее, ни хозяйки. Дом, казалось, опустел, только во дворе слышался какой-то шум. Ну точно в яму свалилась! Вот бы еще и шею свернула, как бы Ворону легче стало жить!
Но чудо не произошло — выйдя из дома, наемник увидел нескольких всадников возле калитки. Пара из них спешилась и сейчас довольно грубо держали Агнет. Стоило им увидеть Ворона, как они тут же приставили к горлу девушки меч. Лучше бы яма.
— И что здесь происходит? — лениво поинтересовался Ворон, прислонившись к косяку. Хозяйка топталась рядом, у ступенек крыльца, боязливо поглядывая на самого главного в отряде. Это был мужчина средних лет с неприятным выражением лица. Ворон знал таких — обычно они сами пытают своих пленников и не брезгую пустить кровь врагам. И не только им. Но хуже было то, что этот "чудесный" человек носил на шее медальон с уже знакомым Ворону гербом — медведь, пронзенный копьем.
— Ты! — прошипел мужчина, увидев оборотня. — Взять его! — крикнул он своим людям.
— Вы думаете, что я добровольно сдамся? — деланно удивился Ворон. — К слову, не имею чести знать вас.
— Зато знаешь мою жену, которую ты, проклятый колдун, околдовал! Я лорд Кардиш, и ты ответишь мне за свои преступления! Ты и твоя девка! А если попробуешь воспротивиться моей воли, то увидишь, как она будет орать от боли!
Он сделал знак, и один из воинов осторожно полоснул Агнет по шее, оставляя на светлой коже кровавую царапину. Девушка прикрыла глаза, не рискнув даже пискнуть.
— Не надо, я подчиняюсь вашей воле, лорд, — с досадой выплюнул Ворон, сходя с крыльца.
Топор Барста просвистел в дюйме от макушки Ларона. Эльф едва успел пригнуться, когда услышал звук удара.
— Ты? Остроухий! — сплюнул орк, добавив пару слов на своем языке. Ларон сомневался, что это не были ругательства.
— Барст, ты не видел Агнет? Я потерял ее в этой…
Договорить Ларонэль не успел — его грубо схватили за грудки и тряханули. Грязно-зеленая морда орка оказалась совсем близко, маленькие черные глазки смотрели зло. Ларон не понимал, чем разозлил Барста — кроме очевидных расовых предрассудков, — но тут его острый взор заметил кое-что более важное.
— Сзади! — заорал он совсем не по-эльфийски.
Барст отшвырнул от себя Ларона и, крутанувшись, снес топором голову подбежавшему разбойнику. Его товарищ, не успевший еще получить свою долю, увидев подобный поворот, замер, а через секунду бросился бежать прочь. Барст усмехнулся и расправил плечи. Его здоровая фигура, кажется, могла заслонить небо. Неудивительно, что легконогого и худощавого Ларона он поднял, как игрушку.
— Что ты за мной увязался? — прорычал орк, трясся одной рукой эльфа за грудки. — Думаешь, я позволю за мной следить!
— Я бежал с Агнет, но потерял ее, — спокойно ответил Ларонэль, что было весьма непросто в его положении. — Я был бы признателен тебе, Барст, если бы ты отпустил меня. Мои намерения не во зло тебе, поверь.
Орк громко дышал, его еще не отпустил азарт битвы. Но все же голос разума не стих в боевом безумии, и Барст разжал кулак, даруя Ларонэлю свободу. Эльф поправил ворот рубашки и посмотрел на товарища.
— Не знаю, где малышка, — отозвался орк. — И Ворона потеряли. Но нужно идти, арбалетчик достанет нас раньше, чем я отрублю ему голову.
— Полностью согласен, — поддержал Ларонэль в спину Барста — орк не собирался ждать его. Эльф поспешил за ним, оглядываясь по сторонам. Как и любой жить Рассветного Леса, он легко ориентировался среди высоких сосен. Ларон понимал, что сейчас они идут в прямо противоположную сторону от первоначального направления, но задавать вопросы не решался: не был воином, поэтому доверял более опытному в этом деле Барсту. А орк шел вперед, несильно обращая внимания на всякие ветки, кусты, до сих падающие с деревьев шишки и прочую ерунду. Ларон спрятал улыбку, следуя за ним. Только мысль об Агнет и Вороне вызывала в его сердце беспокойство. Причем он одинаково переживал и за девушку, и за наемника. Конечно, Ларонэль мало знал Ворона, но даже за это время он успел заметить, что оборотень привык брать на себя самые сложные задачи, часто действуя на пределе своих сил. Ему бы поберечься, но он не мог пройти мимо. Это наблюдение заинтересовало Ларона, и он обдумывал его все те часы, которые они с Барстом потратили на путь через лес. Постепенно стихла буря природы, вызванная Агнет, перестали раздаваться крики разбойников. Небо окрасилось в розово-алый, и через полчаса над макушками поднялось солнце. Только после этого Ларонэль рискнул поинтересоваться у злого орка, куда они, собственно, направляются.
— Не знаю, — буркнул Барст, чем немало удивил эльфа. Ларонэль привык, что Ворон, как и он сам, прекрасно ориентируется в лесу и знает, куда идти. А тут…
— Ты ж эльф, остроухий, скажи… А нет, че я сам не смогу? — И Барст остановился, поднял голову к небу, потоптался на месте. В итоге он постановил: — Мы идем на юго-восток. Доволен?
— Да, но я думаю, нам стоит иметь какой-нибудь план, а не простой идти, куда глаза глядят, — внес рациональное предложение Ларонэль. Его грубо послали. Он вздохнул и укоризненно посмотрел на Барста, но тот его проигнорировал.
— Идем, пока не выйдем к дороге.
— Мы можем вовсе не выйти, здесь близко граница со степями, — осторожно заметил Ларон.
— Ушастый, ты самый умный?
— Нет конечно. Но думаю…
— Думай молча, — рыкнул Барст, поигрывая мускулами. Ларонэль решил оставить в покое орка. Пока. За ним явно надо приглядывать, но злить его почем зря не стоило. Поэтому следующие несколько часов парочка брела молча. Ларонэль радовался, что, как эльф, он наделен способностью легко ходить по лесу — ему даже нравилась эта прогулка в тени пожелтевших листьев. Только бы если не беспокойство о потерянных спутниках и об одном идущем рядом.
К обеду Барст сбавил ход, а потом и вовсе остановился.
— Жрать хочу.
Ларон вздохнул, мысленно соглашаясь.
— Надо поохотиться.
— С мечом и топором? — не удержался от скептицизма эльф. — Давай лучше я нарву ягод, вечером сварим кисель.
— Ты издеваешься, ушастый?
— Нет, я совершенно серьезен. Из имеющихся у нас вариантов этот самый лучший. Не переживай, я разбираюсь в растениях. По пути нам попалось даже пара делянок грибов, они куда вкуснее, чем ягоды, раз ты не очень рад им.
— Что ты говоришь? Ты, остроухий…
— Я предпочел бы, чтобы ты без крайней нужды не оскорблял меня. Вполне достаточно пару раз в день напомнить мне, кто я, но больше — это уже лишнее.
Барст уставился на него, словно Ларон ему только что лекцию об эльфийской словесности прочитал, а потом внезапно расхохотался.
— Лады, — "разрешил" орк. — Сготовишь вечерком что-нибудь.
И после этого "эпохального" заявления Барст продолжил путь. Ларону вновь пришлось прятать улыбку. Орк явно был еще очень молод — по меркам бессмертного светлого эльфа, — поэтому Ларон испытывал к нему нечто сродни покровительства. Барст напоминал ему молоденьких лучников на границе, которые заезжали к ним в поместье. Они были хорошими воинами, но отсутствие жизненного опыта делало их во многих вещах наивными, словно новорожденные оленята. Они всегда тянулись к Ларону, который за годы управления поместьем привык присматривать за всеми и вся. Теперь здоровенный зеленомордый орк вызывал в нем те же чувства — несмотря на грозную внешность, его молодость явно била по глазам. К тому же Ларон уже успел убедиться, что Барст хоть и вспыльчивый, но не жестокий.
Как и обещал, эльф насобирал по пути ягод и грибов и вечером сварил в котелке, который, к счастью, они не потеряли в суматохе, как бо?льшую часть вещей. Видимо, Барст был настолько голоден, что стерпел отсутствие мяса и даже сделал короткий кивок, пробуя грибной суп — это был самый невыразительный жест благодарности, но Ларона он лишь повеселил. Сам факт, что орк не стал ругаться, говорил о многом.
Ели молча, только в конце трапезы Барст грубо (как и всегда) поинтересовался:
— Нас с них не пронесет? С твоих грибочков-то?
— С этих? Нет. Не переживай.
— Я и не переживаю! Но с вами, остроухими, надо быть начеку.
— Безусловно, — спокойно согласился Ларон. — Я знаю много своих сородичей, которые являются весьма опасными воинами, и им не чуждо коварство. Твоя позиция разумна, ведь ты не знаешь меня.
— Ты можешь заткнуться?! Твой треп меня раздражает!
— Как пожелаешь, ведь пора спать. Нам стоит только обговорить караул.
— Боишься, что ночью перережут? А если опять какая-нибудь дриада к тебе придет? — Барст расхохотался собственной сомнительной шутке.
— И все же если не от дриад-разбойников, то от волков и других зверей это поможет. Вовремя поднять тревогу бывает важно, ты ведь убедился в этом на моем примере, — размеренно ответил Ларон, оставаясь невозмутимым.
— Вот именно! На твоем примере! Я не желаю доверять свою жизнь тебе!
— Тогда ты вынужден будешь дежурить всю ночь, потому что я тебе полностью доверяю.
— Брешешь!
— Объясняю. — Ларон не удержался от улыбки, видя, как ершится орк, и тут же понял, что совершил ошибку. Барст принял его улыбку за насмешку и разъярился.
— Что ты смеешься, остроухий?! Решил, что я не смогу всю ночь не спать?! Это только вы, неженки ушастые, вечно ноете, а мы, орки, сыны северных просторов, можем все!
Ларона снесло еще где-то в начале этой тирады, и до ее конца он удивленно молчал, после чего так же удивленно лег спать, потому что Барст действительно вознамерился дежурить всю ночь. Эльфу оставалось лишь смириться с неизбежным и дать себе на будущее зарок, впредь лучше себя контролировать.
За ночь Ларон отлично выспался и чувствовал себя донельзя бодрым, чего нельзя было сказать о Барсте. Его сонной вид еще больше усугубил душевное состояние эльфа, терзаемого чувством вины.
Сегодняшний день отличался от предыдущего только тем, что Барст вдруг решил свернуть резко на север.
— Там степи, нам туда не нужно, — буркнул он через плечо.
— Хорошо, — покорно согласился Ларон, который тоже не желал покидать пределов Ленаты. Это людское королевство хоть и кишело ликанами, разбойниками, колдунами и чернокнижниками — в общем, было достаточно опасно, — однако не шло ни в какое сравнение со степями, вотчиной кочевников. Общаться с этими жестокими существами Ларон не желал — был велик риск умереть в первую же секунду. Об опасности степных варваров он знал хорошо — Рассветный Лес граничил с Лесами фейри. Живущие там дриады, нимфы, русалки и феи были давними союзниками светлых эльфов, на протяжении веков дивным не раз приходилось защищать земли младших сестер от людей. Кочевники жили по своим диким законам и плодились быстрее, чем любые другие люди. Они напоминали саранчу, которая сметала все на своем пути. Сухие бескрайние степи лишали их пропитания и достойной жизни, поэтому они поколениями паразитировали на соседях, грабя то Ленату, то Леса фейри.
— Не пойдем в степи, — кивнул Ларон, соглашаясь.
Сам он никогда не воевал на южной границе, но от друзей жены знал, какие ужасы творят люди степей.
— Не пойдем, — повторил Ларон.
И они свернули на север. Следующую ночь дежурили оба. Ларон пошел на хитрость и заявил, что не доверяет Барсту, поэтому хочет, чтобы они делили дежурства поровну. Орк, конечно, высказал свое недовольство еще более мрачной гримасой, зато не стал упрямиться и поспал хоть полночи. Храпел безбожно, но даже сквозь этот невероятный шум Ларон своим острым слухом уловил то, что сильно встревожило его.
— Неподалеку ликан, — предупредил он своего товарища поутру. — Я слышал ночью вой.
— Брешешь.
— Я знаю, как воют ликаны — я жил на западной границе Рассветного Леса. Это были они, причем я подозреваю, что там целая стая.
— Брешешь.
Ларон мысленно вздохнул.
— Барст, я понимаю твое недоверие ко мне, но, поверь, сейчас мы на одной стороне. Ликаны одинаково опасны для нас обоих, мы не сможем их победить в случае нападения.
— Ты эльф, у вас есть ваши колдовские приемчики.
Только такой невежда, как орк, мог назвать эльфийские силки, искусные чары, мерзким черным колдовством. Но Ларон в очередной раз стерпел оскорбление, продолжив напирать.
— Благодарю, — буркнул он, садясь за стол.
Когда хозяйка вышла, Ворон заметил внимательный взгляд Агнет. Он отличался от тех, которыми его обычно одаривали, и, наверное, впервые оборотень задумался о том, что девушка хоть и раздражала его своим неумением и неуклюжестью, но никогда не относилась к нему с предрассудками. Как и ведьмы, к слову. И почему женщина либо дура, либо стерва с магическим даром?
— Тебя раздражает их внимание, да? — понимающе спросила она. — Когда нас было четверо, ты лучше держал себя в руках… Да и там был Барст, он для людей не меньшая диковинка.
— Благодарю за комплимент. А теперь отстань.
Естественно, спокойно поесть она ему не дала. Агнет оперлась локтями о стол и наклонилась вперед.
— Ты всего лишь альбинос, в тебе нет ничего необычного, — скучающим тоном произнесла она. — Всего лишь небольшая ошибка природы, из-за которой ты так выглядишь. Но они этого не понимают.
Ворон отложил в сторону ложку, пытаясь сдержать желание придушить девчонку.
— Благодарю за поддержку, — саркастически заметил он. — Мне не хватало слов о том, что я урод.
Она на него так посмотрела — словно он сказал какую-то веселую глупость. Улыбка удивительным образом изменило ее лицо, сделав его вполне симпатичным.
— Ты не урод, а очень даже привлекательный мужчина. Если бы не вел себя как козел, был бы еще приятным.
Она поднялась, накинула на плещи плащ и вышла, по пути вскользь коснувшись его плеча.
Ворон громко хмыкнул, когда она вышла, и продолжил есть. Ее слова его хоть и не порадовали, однако и не заставили ненавидеть весь мир. А к "козлу" он привык. И все же пора ему уже расставаться с девчонкой, а то это какое-то издевательство, а не выполнение задания. Пусть возвращается в Роздон, он и так время потерял.
Ворон рассуждал вполне логично, но изнутри его грызли червячки суеверия, что девчонка — его проклятие, от которого он никак не может избавиться. Сколько раз они уже расходились и вновь сходились?
Покончив с ужином, Ворон задался серьезным вопросом: ложиться ему спать или пойти прогуляться? С одной стороны, он устал и не отказался бы вздремнуть, а с другой — куда-то запропастилась Агнет. Зная ее, можно легко было представить какую-нибудь яму во дворе, в которую она свалилась. В итоге поняв, что совесть не даст ему спокойно спать, Ворон отправился искать девушку. Особенно он удивился, когда не нашел ни ее, ни хозяйки. Дом, казалось, опустел, только во дворе слышался какой-то шум. Ну точно в яму свалилась! Вот бы еще и шею свернула, как бы Ворону легче стало жить!
Но чудо не произошло — выйдя из дома, наемник увидел нескольких всадников возле калитки. Пара из них спешилась и сейчас довольно грубо держали Агнет. Стоило им увидеть Ворона, как они тут же приставили к горлу девушки меч. Лучше бы яма.
— И что здесь происходит? — лениво поинтересовался Ворон, прислонившись к косяку. Хозяйка топталась рядом, у ступенек крыльца, боязливо поглядывая на самого главного в отряде. Это был мужчина средних лет с неприятным выражением лица. Ворон знал таких — обычно они сами пытают своих пленников и не брезгую пустить кровь врагам. И не только им. Но хуже было то, что этот "чудесный" человек носил на шее медальон с уже знакомым Ворону гербом — медведь, пронзенный копьем.
— Ты! — прошипел мужчина, увидев оборотня. — Взять его! — крикнул он своим людям.
— Вы думаете, что я добровольно сдамся? — деланно удивился Ворон. — К слову, не имею чести знать вас.
— Зато знаешь мою жену, которую ты, проклятый колдун, околдовал! Я лорд Кардиш, и ты ответишь мне за свои преступления! Ты и твоя девка! А если попробуешь воспротивиться моей воли, то увидишь, как она будет орать от боли!
Он сделал знак, и один из воинов осторожно полоснул Агнет по шее, оставляя на светлой коже кровавую царапину. Девушка прикрыла глаза, не рискнув даже пискнуть.
— Не надо, я подчиняюсь вашей воле, лорд, — с досадой выплюнул Ворон, сходя с крыльца.
Глава 3. Степи
Топор Барста просвистел в дюйме от макушки Ларона. Эльф едва успел пригнуться, когда услышал звук удара.
— Ты? Остроухий! — сплюнул орк, добавив пару слов на своем языке. Ларон сомневался, что это не были ругательства.
— Барст, ты не видел Агнет? Я потерял ее в этой…
Договорить Ларонэль не успел — его грубо схватили за грудки и тряханули. Грязно-зеленая морда орка оказалась совсем близко, маленькие черные глазки смотрели зло. Ларон не понимал, чем разозлил Барста — кроме очевидных расовых предрассудков, — но тут его острый взор заметил кое-что более важное.
— Сзади! — заорал он совсем не по-эльфийски.
Барст отшвырнул от себя Ларона и, крутанувшись, снес топором голову подбежавшему разбойнику. Его товарищ, не успевший еще получить свою долю, увидев подобный поворот, замер, а через секунду бросился бежать прочь. Барст усмехнулся и расправил плечи. Его здоровая фигура, кажется, могла заслонить небо. Неудивительно, что легконогого и худощавого Ларона он поднял, как игрушку.
— Что ты за мной увязался? — прорычал орк, трясся одной рукой эльфа за грудки. — Думаешь, я позволю за мной следить!
— Я бежал с Агнет, но потерял ее, — спокойно ответил Ларонэль, что было весьма непросто в его положении. — Я был бы признателен тебе, Барст, если бы ты отпустил меня. Мои намерения не во зло тебе, поверь.
Орк громко дышал, его еще не отпустил азарт битвы. Но все же голос разума не стих в боевом безумии, и Барст разжал кулак, даруя Ларонэлю свободу. Эльф поправил ворот рубашки и посмотрел на товарища.
— Не знаю, где малышка, — отозвался орк. — И Ворона потеряли. Но нужно идти, арбалетчик достанет нас раньше, чем я отрублю ему голову.
— Полностью согласен, — поддержал Ларонэль в спину Барста — орк не собирался ждать его. Эльф поспешил за ним, оглядываясь по сторонам. Как и любой жить Рассветного Леса, он легко ориентировался среди высоких сосен. Ларон понимал, что сейчас они идут в прямо противоположную сторону от первоначального направления, но задавать вопросы не решался: не был воином, поэтому доверял более опытному в этом деле Барсту. А орк шел вперед, несильно обращая внимания на всякие ветки, кусты, до сих падающие с деревьев шишки и прочую ерунду. Ларон спрятал улыбку, следуя за ним. Только мысль об Агнет и Вороне вызывала в его сердце беспокойство. Причем он одинаково переживал и за девушку, и за наемника. Конечно, Ларонэль мало знал Ворона, но даже за это время он успел заметить, что оборотень привык брать на себя самые сложные задачи, часто действуя на пределе своих сил. Ему бы поберечься, но он не мог пройти мимо. Это наблюдение заинтересовало Ларона, и он обдумывал его все те часы, которые они с Барстом потратили на путь через лес. Постепенно стихла буря природы, вызванная Агнет, перестали раздаваться крики разбойников. Небо окрасилось в розово-алый, и через полчаса над макушками поднялось солнце. Только после этого Ларонэль рискнул поинтересоваться у злого орка, куда они, собственно, направляются.
— Не знаю, — буркнул Барст, чем немало удивил эльфа. Ларонэль привык, что Ворон, как и он сам, прекрасно ориентируется в лесу и знает, куда идти. А тут…
— Ты ж эльф, остроухий, скажи… А нет, че я сам не смогу? — И Барст остановился, поднял голову к небу, потоптался на месте. В итоге он постановил: — Мы идем на юго-восток. Доволен?
— Да, но я думаю, нам стоит иметь какой-нибудь план, а не простой идти, куда глаза глядят, — внес рациональное предложение Ларонэль. Его грубо послали. Он вздохнул и укоризненно посмотрел на Барста, но тот его проигнорировал.
— Идем, пока не выйдем к дороге.
— Мы можем вовсе не выйти, здесь близко граница со степями, — осторожно заметил Ларон.
— Ушастый, ты самый умный?
— Нет конечно. Но думаю…
— Думай молча, — рыкнул Барст, поигрывая мускулами. Ларонэль решил оставить в покое орка. Пока. За ним явно надо приглядывать, но злить его почем зря не стоило. Поэтому следующие несколько часов парочка брела молча. Ларонэль радовался, что, как эльф, он наделен способностью легко ходить по лесу — ему даже нравилась эта прогулка в тени пожелтевших листьев. Только бы если не беспокойство о потерянных спутниках и об одном идущем рядом.
К обеду Барст сбавил ход, а потом и вовсе остановился.
— Жрать хочу.
Ларон вздохнул, мысленно соглашаясь.
— Надо поохотиться.
— С мечом и топором? — не удержался от скептицизма эльф. — Давай лучше я нарву ягод, вечером сварим кисель.
— Ты издеваешься, ушастый?
— Нет, я совершенно серьезен. Из имеющихся у нас вариантов этот самый лучший. Не переживай, я разбираюсь в растениях. По пути нам попалось даже пара делянок грибов, они куда вкуснее, чем ягоды, раз ты не очень рад им.
— Что ты говоришь? Ты, остроухий…
— Я предпочел бы, чтобы ты без крайней нужды не оскорблял меня. Вполне достаточно пару раз в день напомнить мне, кто я, но больше — это уже лишнее.
Барст уставился на него, словно Ларон ему только что лекцию об эльфийской словесности прочитал, а потом внезапно расхохотался.
— Лады, — "разрешил" орк. — Сготовишь вечерком что-нибудь.
И после этого "эпохального" заявления Барст продолжил путь. Ларону вновь пришлось прятать улыбку. Орк явно был еще очень молод — по меркам бессмертного светлого эльфа, — поэтому Ларон испытывал к нему нечто сродни покровительства. Барст напоминал ему молоденьких лучников на границе, которые заезжали к ним в поместье. Они были хорошими воинами, но отсутствие жизненного опыта делало их во многих вещах наивными, словно новорожденные оленята. Они всегда тянулись к Ларону, который за годы управления поместьем привык присматривать за всеми и вся. Теперь здоровенный зеленомордый орк вызывал в нем те же чувства — несмотря на грозную внешность, его молодость явно била по глазам. К тому же Ларон уже успел убедиться, что Барст хоть и вспыльчивый, но не жестокий.
Как и обещал, эльф насобирал по пути ягод и грибов и вечером сварил в котелке, который, к счастью, они не потеряли в суматохе, как бо?льшую часть вещей. Видимо, Барст был настолько голоден, что стерпел отсутствие мяса и даже сделал короткий кивок, пробуя грибной суп — это был самый невыразительный жест благодарности, но Ларона он лишь повеселил. Сам факт, что орк не стал ругаться, говорил о многом.
Ели молча, только в конце трапезы Барст грубо (как и всегда) поинтересовался:
— Нас с них не пронесет? С твоих грибочков-то?
— С этих? Нет. Не переживай.
— Я и не переживаю! Но с вами, остроухими, надо быть начеку.
— Безусловно, — спокойно согласился Ларон. — Я знаю много своих сородичей, которые являются весьма опасными воинами, и им не чуждо коварство. Твоя позиция разумна, ведь ты не знаешь меня.
— Ты можешь заткнуться?! Твой треп меня раздражает!
— Как пожелаешь, ведь пора спать. Нам стоит только обговорить караул.
— Боишься, что ночью перережут? А если опять какая-нибудь дриада к тебе придет? — Барст расхохотался собственной сомнительной шутке.
— И все же если не от дриад-разбойников, то от волков и других зверей это поможет. Вовремя поднять тревогу бывает важно, ты ведь убедился в этом на моем примере, — размеренно ответил Ларон, оставаясь невозмутимым.
— Вот именно! На твоем примере! Я не желаю доверять свою жизнь тебе!
— Тогда ты вынужден будешь дежурить всю ночь, потому что я тебе полностью доверяю.
— Брешешь!
— Объясняю. — Ларон не удержался от улыбки, видя, как ершится орк, и тут же понял, что совершил ошибку. Барст принял его улыбку за насмешку и разъярился.
— Что ты смеешься, остроухий?! Решил, что я не смогу всю ночь не спать?! Это только вы, неженки ушастые, вечно ноете, а мы, орки, сыны северных просторов, можем все!
Ларона снесло еще где-то в начале этой тирады, и до ее конца он удивленно молчал, после чего так же удивленно лег спать, потому что Барст действительно вознамерился дежурить всю ночь. Эльфу оставалось лишь смириться с неизбежным и дать себе на будущее зарок, впредь лучше себя контролировать.
За ночь Ларон отлично выспался и чувствовал себя донельзя бодрым, чего нельзя было сказать о Барсте. Его сонной вид еще больше усугубил душевное состояние эльфа, терзаемого чувством вины.
Сегодняшний день отличался от предыдущего только тем, что Барст вдруг решил свернуть резко на север.
— Там степи, нам туда не нужно, — буркнул он через плечо.
— Хорошо, — покорно согласился Ларон, который тоже не желал покидать пределов Ленаты. Это людское королевство хоть и кишело ликанами, разбойниками, колдунами и чернокнижниками — в общем, было достаточно опасно, — однако не шло ни в какое сравнение со степями, вотчиной кочевников. Общаться с этими жестокими существами Ларон не желал — был велик риск умереть в первую же секунду. Об опасности степных варваров он знал хорошо — Рассветный Лес граничил с Лесами фейри. Живущие там дриады, нимфы, русалки и феи были давними союзниками светлых эльфов, на протяжении веков дивным не раз приходилось защищать земли младших сестер от людей. Кочевники жили по своим диким законам и плодились быстрее, чем любые другие люди. Они напоминали саранчу, которая сметала все на своем пути. Сухие бескрайние степи лишали их пропитания и достойной жизни, поэтому они поколениями паразитировали на соседях, грабя то Ленату, то Леса фейри.
— Не пойдем в степи, — кивнул Ларон, соглашаясь.
Сам он никогда не воевал на южной границе, но от друзей жены знал, какие ужасы творят люди степей.
— Не пойдем, — повторил Ларон.
И они свернули на север. Следующую ночь дежурили оба. Ларон пошел на хитрость и заявил, что не доверяет Барсту, поэтому хочет, чтобы они делили дежурства поровну. Орк, конечно, высказал свое недовольство еще более мрачной гримасой, зато не стал упрямиться и поспал хоть полночи. Храпел безбожно, но даже сквозь этот невероятный шум Ларон своим острым слухом уловил то, что сильно встревожило его.
— Неподалеку ликан, — предупредил он своего товарища поутру. — Я слышал ночью вой.
— Брешешь.
— Я знаю, как воют ликаны — я жил на западной границе Рассветного Леса. Это были они, причем я подозреваю, что там целая стая.
— Брешешь.
Ларон мысленно вздохнул.
— Барст, я понимаю твое недоверие ко мне, но, поверь, сейчас мы на одной стороне. Ликаны одинаково опасны для нас обоих, мы не сможем их победить в случае нападения.
— Ты эльф, у вас есть ваши колдовские приемчики.
Только такой невежда, как орк, мог назвать эльфийские силки, искусные чары, мерзким черным колдовством. Но Ларон в очередной раз стерпел оскорбление, продолжив напирать.
