Три стоящие над ним эльфийки пораженчески вздохнули. Они были очень похожи друг на друга — у всех волосы цвета карамели и светлые, как топленые сливки, глаза. Да и возраст играл свою роль: Санэль, Сивиэль и Селине Рисанэ было двадцать, девятнадцать и восемнадцать весен. Они были уже вполне взрослыми эльфийками, а их красота и темперамент, доставшийся от отца, доставлял последнему немало проблем. Сам будучи в молодости ветреным принцем, Лидэль, став отцом трех очаровательных дочек, превратился в злого дракона для всех особей мужского пола, которые вились вокруг сестер. Что, кстати, не мешало девочкам крутить романы, благо живущая неподалеку тетя Линэль научила их всему.
Однако для отца Санэль, Сивиэль и Селина всегда оставались любимыми дочками. Которые сейчас упорно пытались его разбудить.
— Папуль, ну вставай, — принялась уговаривать Селина, а Сивиэль, подтолкнув локтем Санэль, воскликнула:
— Мам!
Сестры тут же подхватили:
— О, мам, светлого дня!
Лидэль как ошпаренный подскочил на кровати, принявшись выпутываться из одеяла и оправдываться:
— Эстель, я уже встаю!
Какого же было его удивление, когда он обнаружил, что любимой жены в спальне нет и не было. Зато девочки покатились со смеху.
— Не смешно, — проворчал Лидэль, вновь заматываясь в одеяло: он демонически устал и даже увещевания его любимых красотуль не могли поднять его с кровати.
Именно в этот момент, когда сестры еще не успели отсмеяться, а их отец — заснуть, в комнату вошла Эстель.
— Светлого дня, мам, — с улыбкой поприветствовала Санэль, пока младшие кусали губы, чтобы не расхохотаться.
— Не смешно, — раздалось из-под одеяла. — Я больше не попадусь на вашу уловку…
— Лидэль, почему я должна лично подниматься и будить тебя? — холодно поинтересовалась Эстель, приближаясь к кровати.
— Эсти? Почему вы не предупредили?! — шикнул Лидэль на девочек, а те, держась за животы, вылетели из родительской спальни. — Я встаю, Эсти! Вот прямо сейчас!
— Лидэль, — обреченно вздохнула Эстель усаживаясь на край кровати, и внезапно поинтересовалась: — Может, тебе поспать до вечера?
— С чего такая щедрость? — сонно пробормотал Лидэль, силясь открыть глаза, но те предательски слипались. Он только-только закончил дела в столице и мог бы там и остаться, дожидаясь приезда семьи, но все равно отправился в поместье. Спешил, как демоны во время Великого Нашествия — и успел. Приехал вчера ночью, а на сегодняшнее утро был назначен отъезд. Зато теперь Лидэль мог провести со своими четырьмя девочками лишних две недели. И за это Эстель готова была простить ему многое. Даже его очередную глупость. Она лишь склонилась, ласково целуя.
— Мм, обожаю, когда ты проявляешь инициативу, — сквозь сон пробормотал Лидэль.
— Спи.
— Неа, старик меня проклянет… если из-за меня отложится отъезд.
— Не говори глупостей, папа давно к тебе хорошо относится. С тех самых пор, как ты на него накричал, защищая девочек.
Лидэль приоткрыл один глаз и с неимоверной иронией произнес:
— Какие же вы все ненормальные.
— Я тебя даже бить не буду, — с нежностью произнесла Эстель, поглаживая мужа по давно отросшим волосам. Ни одна из их дочерей не унаследовала этот прекрасный серебристый цвет, зато красоту и характер — пожалуйста. Хорошо еще, что справиться с девочками Эстель помогали папа с мамой. Лидэль, конечно, тоже был рядом, но он, скорее, находился по другую сторону баррикад. Такой же дурной, каким был в молодости. Может, на службе он и был незаменим — Лоренс не стал бы врать и делать поблажек даже собственному брату, — но в делах семейных Лидэль и его дочки превращали все в хаос. Три девочки подряд! А все Лидэль и его неуемный темперамент! Зато как он смеялся над предупреждением Лоренса, что после войны среди светлых эльфов поднимется рождаемость — дескать Лес благословит их, как это делал не единожды при большой смертности. Лидэль тогда знатно повеселился. Спустя три года и после рождения трех дочерей он больше не смеялся — он умилялся, стоя над колыбелями. Но от Эстель тогда получил.
С улыбкой вспоминая прошедшие годы, леди Рисанэ поднялась, наблюдая за тем, как мирно спит ее муж, и вышла, осторожно прикрыв дверь. До следующего утра его никто не беспокоил, давая выспаться, и даже "старик" не ворчал. Они давно уже стали одной семьей.
Гладь волшебного озера была похожа на зеркало, только отражались в нем не листва и ночное небо, а причудливые картины то ли будущего, то ли прошлого — не разобрать. Лаэн еще немного поломал голову, вглядываясь в воду, а потом махнул рукой и улегся на песок рядом с братом — как говорит отец, если Лес захочет, то покажет. Лиас с легкой насмешкой покосился на брата.
— Я и так могу предсказать тебе твое будущее. — Он прикусил кончик травинки и принялся крутить его в руках. — Скоро приедут дядя с тетей и их две оравы, будет бал в твою честь…
— В твою тоже!
Лиас лишь пренебрежительно хмыкнул:
— Я бы предпочел не участвовать, но не бросать же тебя. Опять же, папа расстроится.
— А мама будет ругаться, — подхватил Лаэн, и братья рассмеялись.
— Мама будет ругаться в любом случае, — вздохнув, ответил Лиас.
— Из-за чего они опять поругались?
Родители их никогда не жили мирно, часто между королем Рассветного Леса и бывшей лунной принцессой вспыхивали ссоры, которые заканчивались либо на тренировочном плаце, либо за дверьми супружеской спальни. Но последний раз явно был исключением.
— Мама хотела, чтобы я отправился на обучение к тети. К тети Ишэйне, — многозначительно пояснил Лиас, который унаследовал не только талант к рисованию от отца, но и магические способности своей второй тети. Это давно было камнем преткновения между родителями. Лет десять назад отцу удалось уговорить маму отправить Лиаса не в Лунную цитадель, а к его сестре Линэль. Так что тот все же прошел обучение мага, только в родном королевстве. Но, по-видимому, маме этого было мало.
— Папа предоставил выбор мне, — признался Лиас, поворачивая голову и глядя на брата своими пронзительными темно-зелеными глазами — такими же, как у папы. — И я выбрал вас.
— Ну и глупо, — фыркнул Лаэн, ложась рядом. — Такой шанс упустил.
— Но ты все равно рад, что я остаюсь, — проницательно заметил младший брат, на что старший лишь отмахнулся.
— Они помирятся, — предрек Лиас, глядя в ночное небо.
— Надеюсь, — отозвался Лаэн, хотя знал, что близнец всегда оказывается прав. Лиас был их солнцем: такой спокойный, уравновешенный и надежный. А еще — совершенно неамбициозный, как и их отец, и дядя, и тетя. Вот сам Лаэн внутри всегда гордился тем, что принадлежит к королевской семье.
Поняв, что мысли опять завели его не туда, кронпринц перевел взгляд на водную гладь и от неожиданности подскочил — в озеро опустился лебедь. Огромная белоснежная птица, изящно выгнув шею, смотрела на свое отражение.
— Лиас! Лиас! — прошипел Лаэн, толкая брата — кричать ему не позволяло чувство такта. Место это было настолько волшебное и пропитанное мощью Рассветного Леса, что даже кронпринц проникался уважением и — чего вампира прятать — трепетом.
— Что? — Лиас со вздохом разлепил глаза и сел, чтобы тут же пораженно выдохнуть, вцепившись в плечо брата: — Это же лебедь из сказки!
Вся магия места и момента тут же растворилась, и Лаэн с насмешкой посмотрел на мечтательного младшего брата: творческая личность, что с него взять?
— Из какой сказки? — поинтересовался кронпринц, стараясь не выдать скептицизма, и отцепил от своего плеча, как и всегда, испачканные в краске пальцы Лиаса.
— Из папиной, — укоризненный взгляд темно-зеленых глаз мог вызвать приступ совестливости даже у Повелителя Глубин. — Про лебедей, которых принц должен был отпустить, чтобы они вернулись к нему.
— И к кому же вернулся этот лебедь? — с озорной улыбкой спросил Лаэн, вглядываясь в уплывающую птицу, а Лиас лишь мечтательно пожал плечами и вновь опустился на песок.
Совсем скоро, уже завтра, к ним приедут кузены и кузины. Они будут вместе веселиться на балу, но перед этим отец обязательно соберет их вместе за одним столом в саду. Дядя с тетей опять будут вопить громче своих детей, заявляя, что она хочет дочку, а он — сына. Папа будет смеяться над ними, ведь его сестра обожает своих мальчиков, а брат — своих девочек. Потом они будут есть, пить и обсуждать новости, которых за год скопилась целая куча. Кузины опять будут подлизываться к дяде Лидэлю, выпрашивая у него все на свете, а кузены будут постоянно получать нагоняй от тети Линэль. Тетя Эстель будет обреченно говорить: "Лидэль, какой ты дурак". А дядя Нейлин обязательно первым делом поинтересуется успехами близнецов. Мама будет сидеть хмурая из-за ссоры с отцом, но совсем скоро расслабится и улыбнется ему. А папа обязательно поднимет тост за семью и за них, за Лаэна и Лиаса, за своих племянниц и племянников, за брата с сестрой и их замечательных супругов. Все будет как всегда. Все будет хорошо.
Однако для отца Санэль, Сивиэль и Селина всегда оставались любимыми дочками. Которые сейчас упорно пытались его разбудить.
— Папуль, ну вставай, — принялась уговаривать Селина, а Сивиэль, подтолкнув локтем Санэль, воскликнула:
— Мам!
Сестры тут же подхватили:
— О, мам, светлого дня!
Лидэль как ошпаренный подскочил на кровати, принявшись выпутываться из одеяла и оправдываться:
— Эстель, я уже встаю!
Какого же было его удивление, когда он обнаружил, что любимой жены в спальне нет и не было. Зато девочки покатились со смеху.
— Не смешно, — проворчал Лидэль, вновь заматываясь в одеяло: он демонически устал и даже увещевания его любимых красотуль не могли поднять его с кровати.
Именно в этот момент, когда сестры еще не успели отсмеяться, а их отец — заснуть, в комнату вошла Эстель.
— Светлого дня, мам, — с улыбкой поприветствовала Санэль, пока младшие кусали губы, чтобы не расхохотаться.
— Не смешно, — раздалось из-под одеяла. — Я больше не попадусь на вашу уловку…
— Лидэль, почему я должна лично подниматься и будить тебя? — холодно поинтересовалась Эстель, приближаясь к кровати.
— Эсти? Почему вы не предупредили?! — шикнул Лидэль на девочек, а те, держась за животы, вылетели из родительской спальни. — Я встаю, Эсти! Вот прямо сейчас!
— Лидэль, — обреченно вздохнула Эстель усаживаясь на край кровати, и внезапно поинтересовалась: — Может, тебе поспать до вечера?
— С чего такая щедрость? — сонно пробормотал Лидэль, силясь открыть глаза, но те предательски слипались. Он только-только закончил дела в столице и мог бы там и остаться, дожидаясь приезда семьи, но все равно отправился в поместье. Спешил, как демоны во время Великого Нашествия — и успел. Приехал вчера ночью, а на сегодняшнее утро был назначен отъезд. Зато теперь Лидэль мог провести со своими четырьмя девочками лишних две недели. И за это Эстель готова была простить ему многое. Даже его очередную глупость. Она лишь склонилась, ласково целуя.
— Мм, обожаю, когда ты проявляешь инициативу, — сквозь сон пробормотал Лидэль.
— Спи.
— Неа, старик меня проклянет… если из-за меня отложится отъезд.
— Не говори глупостей, папа давно к тебе хорошо относится. С тех самых пор, как ты на него накричал, защищая девочек.
Лидэль приоткрыл один глаз и с неимоверной иронией произнес:
— Какие же вы все ненормальные.
— Я тебя даже бить не буду, — с нежностью произнесла Эстель, поглаживая мужа по давно отросшим волосам. Ни одна из их дочерей не унаследовала этот прекрасный серебристый цвет, зато красоту и характер — пожалуйста. Хорошо еще, что справиться с девочками Эстель помогали папа с мамой. Лидэль, конечно, тоже был рядом, но он, скорее, находился по другую сторону баррикад. Такой же дурной, каким был в молодости. Может, на службе он и был незаменим — Лоренс не стал бы врать и делать поблажек даже собственному брату, — но в делах семейных Лидэль и его дочки превращали все в хаос. Три девочки подряд! А все Лидэль и его неуемный темперамент! Зато как он смеялся над предупреждением Лоренса, что после войны среди светлых эльфов поднимется рождаемость — дескать Лес благословит их, как это делал не единожды при большой смертности. Лидэль тогда знатно повеселился. Спустя три года и после рождения трех дочерей он больше не смеялся — он умилялся, стоя над колыбелями. Но от Эстель тогда получил.
С улыбкой вспоминая прошедшие годы, леди Рисанэ поднялась, наблюдая за тем, как мирно спит ее муж, и вышла, осторожно прикрыв дверь. До следующего утра его никто не беспокоил, давая выспаться, и даже "старик" не ворчал. Они давно уже стали одной семьей.
***
Гладь волшебного озера была похожа на зеркало, только отражались в нем не листва и ночное небо, а причудливые картины то ли будущего, то ли прошлого — не разобрать. Лаэн еще немного поломал голову, вглядываясь в воду, а потом махнул рукой и улегся на песок рядом с братом — как говорит отец, если Лес захочет, то покажет. Лиас с легкой насмешкой покосился на брата.
— Я и так могу предсказать тебе твое будущее. — Он прикусил кончик травинки и принялся крутить его в руках. — Скоро приедут дядя с тетей и их две оравы, будет бал в твою честь…
— В твою тоже!
Лиас лишь пренебрежительно хмыкнул:
— Я бы предпочел не участвовать, но не бросать же тебя. Опять же, папа расстроится.
— А мама будет ругаться, — подхватил Лаэн, и братья рассмеялись.
— Мама будет ругаться в любом случае, — вздохнув, ответил Лиас.
— Из-за чего они опять поругались?
Родители их никогда не жили мирно, часто между королем Рассветного Леса и бывшей лунной принцессой вспыхивали ссоры, которые заканчивались либо на тренировочном плаце, либо за дверьми супружеской спальни. Но последний раз явно был исключением.
— Мама хотела, чтобы я отправился на обучение к тети. К тети Ишэйне, — многозначительно пояснил Лиас, который унаследовал не только талант к рисованию от отца, но и магические способности своей второй тети. Это давно было камнем преткновения между родителями. Лет десять назад отцу удалось уговорить маму отправить Лиаса не в Лунную цитадель, а к его сестре Линэль. Так что тот все же прошел обучение мага, только в родном королевстве. Но, по-видимому, маме этого было мало.
— Папа предоставил выбор мне, — признался Лиас, поворачивая голову и глядя на брата своими пронзительными темно-зелеными глазами — такими же, как у папы. — И я выбрал вас.
— Ну и глупо, — фыркнул Лаэн, ложась рядом. — Такой шанс упустил.
— Но ты все равно рад, что я остаюсь, — проницательно заметил младший брат, на что старший лишь отмахнулся.
— Они помирятся, — предрек Лиас, глядя в ночное небо.
— Надеюсь, — отозвался Лаэн, хотя знал, что близнец всегда оказывается прав. Лиас был их солнцем: такой спокойный, уравновешенный и надежный. А еще — совершенно неамбициозный, как и их отец, и дядя, и тетя. Вот сам Лаэн внутри всегда гордился тем, что принадлежит к королевской семье.
Поняв, что мысли опять завели его не туда, кронпринц перевел взгляд на водную гладь и от неожиданности подскочил — в озеро опустился лебедь. Огромная белоснежная птица, изящно выгнув шею, смотрела на свое отражение.
— Лиас! Лиас! — прошипел Лаэн, толкая брата — кричать ему не позволяло чувство такта. Место это было настолько волшебное и пропитанное мощью Рассветного Леса, что даже кронпринц проникался уважением и — чего вампира прятать — трепетом.
— Что? — Лиас со вздохом разлепил глаза и сел, чтобы тут же пораженно выдохнуть, вцепившись в плечо брата: — Это же лебедь из сказки!
Вся магия места и момента тут же растворилась, и Лаэн с насмешкой посмотрел на мечтательного младшего брата: творческая личность, что с него взять?
— Из какой сказки? — поинтересовался кронпринц, стараясь не выдать скептицизма, и отцепил от своего плеча, как и всегда, испачканные в краске пальцы Лиаса.
— Из папиной, — укоризненный взгляд темно-зеленых глаз мог вызвать приступ совестливости даже у Повелителя Глубин. — Про лебедей, которых принц должен был отпустить, чтобы они вернулись к нему.
— И к кому же вернулся этот лебедь? — с озорной улыбкой спросил Лаэн, вглядываясь в уплывающую птицу, а Лиас лишь мечтательно пожал плечами и вновь опустился на песок.
Совсем скоро, уже завтра, к ним приедут кузены и кузины. Они будут вместе веселиться на балу, но перед этим отец обязательно соберет их вместе за одним столом в саду. Дядя с тетей опять будут вопить громче своих детей, заявляя, что она хочет дочку, а он — сына. Папа будет смеяться над ними, ведь его сестра обожает своих мальчиков, а брат — своих девочек. Потом они будут есть, пить и обсуждать новости, которых за год скопилась целая куча. Кузины опять будут подлизываться к дяде Лидэлю, выпрашивая у него все на свете, а кузены будут постоянно получать нагоняй от тети Линэль. Тетя Эстель будет обреченно говорить: "Лидэль, какой ты дурак". А дядя Нейлин обязательно первым делом поинтересуется успехами близнецов. Мама будет сидеть хмурая из-за ссоры с отцом, но совсем скоро расслабится и улыбнется ему. А папа обязательно поднимет тост за семью и за них, за Лаэна и Лиаса, за своих племянниц и племянников, за брата с сестрой и их замечательных супругов. Все будет как всегда. Все будет хорошо.
