Сзади бесшумно появился Лен.
— Ты как? — шепотом спросил он.
— Не знаю, — также тихо ответил Дель. — Я и раньше видел смерть, но сейчас... Она постоянно так близко, кажется, еще чуть-чуть — и переступишь черту.
Лен запоздало вспомнил, что для Деля убийство несет не только душевные терзания, но и вполне реальное последствие в виде превращения в ликана.
— Боишься?
Дель немного помолчал.
— Да. Не хочу становиться монстром.
— Не станешь.
— Надеюсь, но сомневаюсь, — Дель горько усмехнулся и обернулся. — Спасибо Миле за попытки отсрочить этот момент, но не с нашей жизнью рассчитывать на покой. Реб прав, здесь либо ты, либо тебе.
— Не будь таким печальным. Судьба любит подкидывать неожиданные повороты. Главное помни, Дель, что у тебя всегда есть выбор.
— Ты думаешь, что я лучше умру сам, чем убью и стану ликаном? — грустно улыбнувшись, поинтересовался Дель.
— Я не думаю, я знаю.
Проклятая окраина...
Когда-то здесь стояли дома, на окнах которых располагались горшки с цветущими розами, висели расшитые занавески, а под ними, по жаркой летней улице, пробегали босоногие мальчишки. Все изменилось в одночасье. Одним жарким летним днем к восточным воротам подошла закутанная в пыльную шаль старушка. В ту пору в Рестании жил великий маг Карсен. Он как раз обходил крепостные стены, когда в открытые ворота по пустынной пыльной дороге вошла старушка. По словам единственных оставшихся в живых свидетелей — ехавшим из леса в город бригады дровосеков — не успела старушка сделать шаг за городскую черту, как перед ней оказался Карсен и взмахнул рукой, что-то крича. Стражники бросились врассыпную, но магический вихрь поглотил их, как и стену, и близлежащие дома. От мощи призванной магии дрожала земля, сходили с ума люди, бесились животные. Почти сутки над восточными воротами бушевала магическая буря, отталкивая всех, кто пытался к ней приблизиться. На утро второго дня все прекратилось: внезапно наступившая тишина была оглушительна. Люди и нелюди потянулись к восточному району, но отпрянули в ужасе — на том месте, где когда-то стояли ладные дома и бегали по улицам детишки, теперь простиралась пелена непроглядного тумана, от которого кровь стыла в жилах. Из этого тумана шатаясь вышел Карсен, абсолютно седой и с пустым взглядом. Он отмахнулся от разгневанного градоправителя и наказал горожанам никогда не приближаться к туману.
— Он погубит вас, в нем — Зло, — сказал он.
Место то, с тех пор стали называть Проклятой окраиной, а Зло, заточенное великим магом в туман, продолжало жить и сводить людей с ума.
— Веселенькая история.
— Интересно, сколько в ней правды?
Мила посмотрела на белый туман. Будучи светлой эльфийкой, она была более восприимчива к любым проявлениям магии, чем ее товарищи, и чувствовала, какая мощь таится под простенькой белесой завесой.
— Хотя нет, не интересно.
— Согласен, — поддержал ее Дель. — Идемте-ка отсюда.
Соня жила в портовом районе Квартала Бедняков, в чистенькой комнатке с кроватью, рукомойником, парой табуреток и даже книжным шкафом. Дриада была рада Миле, не прочь помочь Лену и улыбнулась Делю, зато в Реба прилетела одна из табуреток. Справедливости стоит заметить, что со стороны дракона было некорректно заявлять, чтобы она двигалась побыстрее, а то он сейчас умрет от потери крови. В итоге большую часть ночи он просидел на лестничной клетке, пока Соня пользовала Милу и Лена и слушала лаконичный рассказ Деля. Некоторая жестокость и скорая расправа с кланом убийц ее не смутила, ученица Алисии оставалась такой же спокойной, как и всегда.
Возвращались домой они уже под утро. У Лена вообще создалось ощущение, что они не вылезают из неприятностей. Раньше он мог приползти домой на рассвете из-за работы или наказания в Академии, а теперь жизнь его была полна разборок, иногда кровавых. И ведь, если посмотреть, ни он, ни Мила к этому не стремились. Их втягивали в свои неприглядные дела либо парочка ликана и колдуна, либо их друзья. В Катакомбы провалились Реб с Мэлом, к месту первого и третьего нападения их привел Дель, как и втянул в драку с Аспидами. Получалось, что большей частью им с Милой приходилось решать проблемы, которые создавали другие. Вернее, Миле приходилось решать его проблемы и проблемы его друзей. Все это ложилось на хрупкие женские плечи, и Лен готов был себя ненавидеть за это. Ему хотелось защитить ее, оградить от всего этого, но все, что он мог, это идти следом и прикрывать спину. Так себе перспектива... А Мила ведь не может остаться в стороне...
— Скажи только честно, она тебе нравится? — не оборачиваясь, спросил Лен у подошедшего сзади друга.
— Конечно.
— Как женщина? — Лен резко обернулся: ревность ядовитой змеей вилась внутри.
— Как сестра, Лен, — тихо ответил Дель и посмотрел понимающе. Слишком понимающе. — Она мне очень дорога. Она светлая и добрая, что бы там не говорил Мэл и не делала она сама. Я рад, что Мила нашла свое счастье с тобой.
Он тепло улыбнулся. Лен по его лучащимся счастьем глазам видел, что он радуется за друзей больше них самих. Иногда он думал, что Деля нужно канонизировать.
Она не зажгла свеч, и в спальне было темно. Свет еще не ушедшей с неба луны падал через незанавешенное окно на мягкий ковер у большой кровати. В быту Мила была неприхотлива — вместо роскошных платьев носила удобные брюки, ела бок о бок со слугами, спокойно могла вытереть окровавленный меч о рубашку, — но в одном она была принципиальна: мягкая постель. В количестве пуховых подушек, разбросанных по кровати, можно было утонуть, а матрас напоминал Лену вату.
Однако сегодня главная мебель этой комнаты пустовала. Мила сидела на подоконнике, положив голову на колени, смотрела на медленно рассветающее небо. Лен бесшумной походкой вора подошел к ней. Острое эльфийское ушко, торчащее из копны золотых волос, не дернулась, но каким-то шестым (седьмым? восьмым?) чувством Мила определила его присутствие.
— Я перегибаю палку?
— То есть?
Она неуверенно повела плечами.
— Вчера, у Аспидов.
Теперь пришла очередь Лена пожимать плечами. Ему, в принципе, стало внезапно неуютно от вида такой Милы. Он привык к ее самоуверенном виду и не допускал мысли, что за маской леди и воительницы скрывается молодая девушка, которая тоже может сомневаться в себе.
«Поздравляю, Лен, ты — баран», — подумал он и шагнул к Миле, обняв ее за плечи и притянув к себе, положив подбородок ей на макушку.
— Не особенно. Не уверен, что могу судить. Как показали недавние события, за дорогих мне нелюдей я тоже готов убивать. Я ведь прав?
— Да. Если бы не ты с Делем, я бы решила проблему по-другому и все же сыграла бы в холодную войну. Но вашими жизнями рисковать была не намерена.
Мила уткнулась носом ему в живот и тяжело вздохнула.
— Понимаю, что оправдание плохое, но меня так воспитали. В четырнадцать лет я уже держала лук и простреливала головы кочевникам. Людям, даже не оркам. В тот год южане вновь решили захватит Леса фейри, мы пришли на помощь...
— Не хочу критиковать твоих родителей, но это жестоко, поступать так с дочерью.
— Думаешь, они хотели? Будь их воля, они бы всю жизнь меня оберегали, но мама с папой слишком хорошо знают, что в жизни часто бывают моменты, когда ты можешь положиться только на себя. И меня этому научили, как выживать в одиночку... И не ври мне, ты тоже такой.
— Одинокий волк? — Лен усмехнулся в золотые локоны. — У меня трое друзей.
— Это не меняет того факта, что в момент опасности ты привык действовать один и полагаться только на себя...
— Кстати, а откуда у твоих родителей такой опыт? У тебя ведь мать — эльфийский генерал, у нее разве не должно быть армии под боком?
Мила отстранилась, и Лен заметил, как отчаянное выражение глаз меняется на веселое. По крайне мере, она больше не хмурилась и не впивалась тонкими пальчиками в колени.
— Знаешь, сколько у Рассветного Леса врагов? Много. Ликаны из человеческих земель Фелин-Сена, кочевники у южных границ Лесов фейри, племена северных орков на севере и обычные орки с Восточных гор. Когда полвека назад с Северного Хребта сошли орды северных орков, почти все силы эльфов были брошены на защиту северных границ, остатки перераспределили по восточным и южным. Именно моей матери, тогда только капитану следопытов, было поручено командование. У нее было несколько отрядов, а против нее — тысячи орков с востока. Они почуяли слабину и напали, потом еще раз и еще. Полвека длилась война на севере, и все это время моя мать с горсткой эльфов останавливала натиск врагов на других фронтах. За свой героизм и тактику, приведшую к победе — она не просто защитила родной лес, она уничтожила почти всех орков Восточных гор, — она получила звание генерала и прозвище, неофициальное, конечно, Бич Орков.
Лен присвистну.
— Твоему отцу не страшно рядом с ней жить?
— Папа храбрый. Тем более, немалую часть войны он прошел бок о бок с ней.
Они немного помолчали. Мила в задумчивости перебирала край рукава его рубашки.
— Я иногда забываю, что не всех вокруг воспитала Бич Орков, что у других реакция на привычные мне вещи может быть совершенно иная.
— У меня также, — усмехнулся Лен. — Что? Сложно требовать от беспризорника хороших манер!
— А от тебя — и вовсе бесполезно! — кулачок слегка ударил его по плечу, он рассмеялся, и ему вторил мелодичный женский смех.
— И как вы предлагаете идти нам в патруль? Вдвоем? — неприкрытая ирония слышалась в словах Милы. Этот разговор с Сетом продолжался месяц — с тех пор, как Деля отстранили от патрулирования. Стажеров было ровно пять троиц, и добрать в недостающую было неоткуда, а ставить эту безумную парочку к постоянным патрульным Сет не хотел. Вернее, сначала он поставил, но, когда количество предотвращенных преступлений и задержанных преступников стало расти — будь проклят тот, кто обучал эту эльфийку, и лиса, выросшего на улицах Рестании, — инспектор изменил свое мнение. Он был совсем не против понижения преступности, но не доверял парочке. Они иногда перегибали палку.
«Раз вам тесно в патрульных, получите "повышение"», — с мрачным удовлетворением подумал Сет. У него было полно работы, и он хотел хотя бы один день провести без надоедливых стажеров.
— Сегодня вы не идете в патруль, — огорошил Милу с Леном инспектор. — Управление считает, что вы справитесь с более сложной задачей.
Сет прошел к столу, под которым стоял железный сейф, открыл его и достал оттуда папку.
— Месяц назад в своей постели был обнаружен лорд Родерик де Ринтар, он был отравлен. В его преклонном возрасте — пятьдесят семь лет — доза яда оказалась смертельна. Опрос домочадцев результата не дал, расследование зашло в тупик. Яд, который использовал убийца, не редкий, достать его труда не составляет, а вот кто добавил его в кувшин с водой старому лорду — неизвестно.
— Мотив? — коротко спросила Мила.
— Только у жены. Леди Риджи не Ринтар, урожденная де Кайлон, младшая сестра Миранды де Шелон, жены Верховного мага, в двадцать лет вышла замуж за пятидесяти четырехлетнего лорда де Ринтара, трех лет не пробыла в браке, как стала вдовой.
Мила хмыкнула: мужчинам больше и не нужно, чтобы осудить женщину.
— Думаю, вам, леди Феланэ, не составит труда разговорить леди де Ринтар. Лорд не оставил детей, поэтому все его имущество переходит к единственной наследнице — его жене. Она не наделена умом, но для убийства это не всегда нужно. Идите. И не забывайте соблюдать законы.
— Обязательно, инспектор, — также холодно ответила Мила выходя из кабинета. — Как тебе? — тихо поинтересовалась она у Лена, когда они покинули Управление и неспешным шагом направлялись к особняку де Ринтар.
— Интереснее, чем думает Сет.
— Почему?
— Есть там кое-что, — Лен прищурился. — Кое-что заметил в деле, когда листал папку. Заметила, какой там на рисунке кувшин?
— Красивый.
— Да, резной, с рисунками и вычурной ручкой — причудливое творение мастера-стекольщика, и я даже знаю какого. Этот кувшин сделан так, чтобы вода из него не проливалась, подсыпать в него что-то просто невозможно: носик открывается лишь тогда, когда ты наклоняешь кувшин, чтобы налить из него воду.
— А как тогда наполнить его водой?
— Переворачиваешь и откручиваешь дно.
— Свет, зачем такие сложности?
— Да кто ж знает, причуды богатеев. Ты еще не видела самые безумные конструкции. Но не это самое главное: я в описании инспектора прочел, что он немного зеленоватый на дне. Это от долгого пользования, и я готов поспорить, что процесс открывания кувшина очень громкий — стекло должно скрипеть, его необходимо обновлять, но мало кто делает это. Знаешь, что это значит?
— Подсыпали яд раньше?
— Да, сомневаюсь, что жена. Я, конечно, не разбираюсь в повадках леди, но не думаю, что они самолично спускаются на кухню, чтобы налить воды в кувшин супругам.
— Ты уверен, что в кувшин нельзя ничего подсыпать с другой стороны?
— Почти да, рисунок мог быть неточным. Проверю на месте.
— Если это так, почему в Управлении не заметили?
— Хитрый механизм действия, если не знать, как он работает и что есть такие вещи, то не заметишь. Внешне он выглядит обычным, только когда попытаешься долить или просыпать через носик, поймешь, что что-то не так. Я говорю, стекольщик — тот еще выдумщик, его бы замки делать, а не посуду выдувать, — Лен печально вздохнул.
Мила усмехнулась.
— Не страдай. Значит, ищем среди слуг?
— Так полагаешься на мои слова?
— У меня тоже есть доказательства. Всего лишь логическое рассуждение, но я не думаю, что жена убила мужа.
— Это почему? Удиви меня.
Мила откинула назад золотой водопад волос и прищурилась от яркого весеннего солнца, бьющего по глазам.
— Если бы я была молодой женой старого больного мужа, я бы не стала использовать яд, а просто "случайно" бы увеличила дозу лекарства. Быстро, незаметно и легко списать на несчастный случай. Что? — не поняла Мила странный взгляд Лена.
— А ты опасна.
— То есть полтора десятка трупов наемных убийц тебя не убедили, а мои рассуждения об убийстве мужа — да?
— Да.
Мила лишь покачала головой. Впереди показался особняк де Ринтаров. Значок Управления и величественность, с которой вели себя светлые эльфы, позволили Миле легко попасть внутрь. Следом за ней юркнул Лен, оставшийся незамеченным старым дворецким, впустившим их.
— Леди де Ринтар примет вас через пять минут, — он глубоко поклонился Миле. Та благосклонно улыбнулась: она хорошо осознавала, какое впечатление оказывает на представителей смертных рас. Безупречно прекрасная, бессмертная всезнающая дева... Это только Лен видел в ней стерву. Правильно, конечно.
Мысли о рыжем лисе заставили ее улыбнуться. Жаль, что сейчас они на работе. Впрочем, она была готова заниматься чем угодно, главное — чтобы с Леном.
— Не переживайте, я подожду. Расскажите мне пока о покойном.
Лорда де Ринтара дворецкий знал хорошо, они выросли вместе. Эсфальф всю жизнь верой и правдой служил своему лорду, и его смерть потрясла старого дворецкого.
— Но я верю, миледи, что воздаяние всегда настигает убийцу, — внезапно жестко произнес Эсфальф. Его короткая седая бородка качнулась, а глаза тонкой оправой очков гневно сверкнули. — Всегда.
В этот момент за спиной дворецкого появился довольный Лен и прошел к Миле.
— Ты как? — шепотом спросил он.
— Не знаю, — также тихо ответил Дель. — Я и раньше видел смерть, но сейчас... Она постоянно так близко, кажется, еще чуть-чуть — и переступишь черту.
Лен запоздало вспомнил, что для Деля убийство несет не только душевные терзания, но и вполне реальное последствие в виде превращения в ликана.
— Боишься?
Дель немного помолчал.
— Да. Не хочу становиться монстром.
— Не станешь.
— Надеюсь, но сомневаюсь, — Дель горько усмехнулся и обернулся. — Спасибо Миле за попытки отсрочить этот момент, но не с нашей жизнью рассчитывать на покой. Реб прав, здесь либо ты, либо тебе.
— Не будь таким печальным. Судьба любит подкидывать неожиданные повороты. Главное помни, Дель, что у тебя всегда есть выбор.
— Ты думаешь, что я лучше умру сам, чем убью и стану ликаном? — грустно улыбнувшись, поинтересовался Дель.
— Я не думаю, я знаю.
***
Проклятая окраина...
Когда-то здесь стояли дома, на окнах которых располагались горшки с цветущими розами, висели расшитые занавески, а под ними, по жаркой летней улице, пробегали босоногие мальчишки. Все изменилось в одночасье. Одним жарким летним днем к восточным воротам подошла закутанная в пыльную шаль старушка. В ту пору в Рестании жил великий маг Карсен. Он как раз обходил крепостные стены, когда в открытые ворота по пустынной пыльной дороге вошла старушка. По словам единственных оставшихся в живых свидетелей — ехавшим из леса в город бригады дровосеков — не успела старушка сделать шаг за городскую черту, как перед ней оказался Карсен и взмахнул рукой, что-то крича. Стражники бросились врассыпную, но магический вихрь поглотил их, как и стену, и близлежащие дома. От мощи призванной магии дрожала земля, сходили с ума люди, бесились животные. Почти сутки над восточными воротами бушевала магическая буря, отталкивая всех, кто пытался к ней приблизиться. На утро второго дня все прекратилось: внезапно наступившая тишина была оглушительна. Люди и нелюди потянулись к восточному району, но отпрянули в ужасе — на том месте, где когда-то стояли ладные дома и бегали по улицам детишки, теперь простиралась пелена непроглядного тумана, от которого кровь стыла в жилах. Из этого тумана шатаясь вышел Карсен, абсолютно седой и с пустым взглядом. Он отмахнулся от разгневанного градоправителя и наказал горожанам никогда не приближаться к туману.
— Он погубит вас, в нем — Зло, — сказал он.
Место то, с тех пор стали называть Проклятой окраиной, а Зло, заточенное великим магом в туман, продолжало жить и сводить людей с ума.
***
— Веселенькая история.
— Интересно, сколько в ней правды?
Мила посмотрела на белый туман. Будучи светлой эльфийкой, она была более восприимчива к любым проявлениям магии, чем ее товарищи, и чувствовала, какая мощь таится под простенькой белесой завесой.
— Хотя нет, не интересно.
— Согласен, — поддержал ее Дель. — Идемте-ка отсюда.
Соня жила в портовом районе Квартала Бедняков, в чистенькой комнатке с кроватью, рукомойником, парой табуреток и даже книжным шкафом. Дриада была рада Миле, не прочь помочь Лену и улыбнулась Делю, зато в Реба прилетела одна из табуреток. Справедливости стоит заметить, что со стороны дракона было некорректно заявлять, чтобы она двигалась побыстрее, а то он сейчас умрет от потери крови. В итоге большую часть ночи он просидел на лестничной клетке, пока Соня пользовала Милу и Лена и слушала лаконичный рассказ Деля. Некоторая жестокость и скорая расправа с кланом убийц ее не смутила, ученица Алисии оставалась такой же спокойной, как и всегда.
Возвращались домой они уже под утро. У Лена вообще создалось ощущение, что они не вылезают из неприятностей. Раньше он мог приползти домой на рассвете из-за работы или наказания в Академии, а теперь жизнь его была полна разборок, иногда кровавых. И ведь, если посмотреть, ни он, ни Мила к этому не стремились. Их втягивали в свои неприглядные дела либо парочка ликана и колдуна, либо их друзья. В Катакомбы провалились Реб с Мэлом, к месту первого и третьего нападения их привел Дель, как и втянул в драку с Аспидами. Получалось, что большей частью им с Милой приходилось решать проблемы, которые создавали другие. Вернее, Миле приходилось решать его проблемы и проблемы его друзей. Все это ложилось на хрупкие женские плечи, и Лен готов был себя ненавидеть за это. Ему хотелось защитить ее, оградить от всего этого, но все, что он мог, это идти следом и прикрывать спину. Так себе перспектива... А Мила ведь не может остаться в стороне...
— Скажи только честно, она тебе нравится? — не оборачиваясь, спросил Лен у подошедшего сзади друга.
— Конечно.
— Как женщина? — Лен резко обернулся: ревность ядовитой змеей вилась внутри.
— Как сестра, Лен, — тихо ответил Дель и посмотрел понимающе. Слишком понимающе. — Она мне очень дорога. Она светлая и добрая, что бы там не говорил Мэл и не делала она сама. Я рад, что Мила нашла свое счастье с тобой.
Он тепло улыбнулся. Лен по его лучащимся счастьем глазам видел, что он радуется за друзей больше них самих. Иногда он думал, что Деля нужно канонизировать.
***
Она не зажгла свеч, и в спальне было темно. Свет еще не ушедшей с неба луны падал через незанавешенное окно на мягкий ковер у большой кровати. В быту Мила была неприхотлива — вместо роскошных платьев носила удобные брюки, ела бок о бок со слугами, спокойно могла вытереть окровавленный меч о рубашку, — но в одном она была принципиальна: мягкая постель. В количестве пуховых подушек, разбросанных по кровати, можно было утонуть, а матрас напоминал Лену вату.
Однако сегодня главная мебель этой комнаты пустовала. Мила сидела на подоконнике, положив голову на колени, смотрела на медленно рассветающее небо. Лен бесшумной походкой вора подошел к ней. Острое эльфийское ушко, торчащее из копны золотых волос, не дернулась, но каким-то шестым (седьмым? восьмым?) чувством Мила определила его присутствие.
— Я перегибаю палку?
— То есть?
Она неуверенно повела плечами.
— Вчера, у Аспидов.
Теперь пришла очередь Лена пожимать плечами. Ему, в принципе, стало внезапно неуютно от вида такой Милы. Он привык к ее самоуверенном виду и не допускал мысли, что за маской леди и воительницы скрывается молодая девушка, которая тоже может сомневаться в себе.
«Поздравляю, Лен, ты — баран», — подумал он и шагнул к Миле, обняв ее за плечи и притянув к себе, положив подбородок ей на макушку.
— Не особенно. Не уверен, что могу судить. Как показали недавние события, за дорогих мне нелюдей я тоже готов убивать. Я ведь прав?
— Да. Если бы не ты с Делем, я бы решила проблему по-другому и все же сыграла бы в холодную войну. Но вашими жизнями рисковать была не намерена.
Мила уткнулась носом ему в живот и тяжело вздохнула.
— Понимаю, что оправдание плохое, но меня так воспитали. В четырнадцать лет я уже держала лук и простреливала головы кочевникам. Людям, даже не оркам. В тот год южане вновь решили захватит Леса фейри, мы пришли на помощь...
— Не хочу критиковать твоих родителей, но это жестоко, поступать так с дочерью.
— Думаешь, они хотели? Будь их воля, они бы всю жизнь меня оберегали, но мама с папой слишком хорошо знают, что в жизни часто бывают моменты, когда ты можешь положиться только на себя. И меня этому научили, как выживать в одиночку... И не ври мне, ты тоже такой.
— Одинокий волк? — Лен усмехнулся в золотые локоны. — У меня трое друзей.
— Это не меняет того факта, что в момент опасности ты привык действовать один и полагаться только на себя...
— Кстати, а откуда у твоих родителей такой опыт? У тебя ведь мать — эльфийский генерал, у нее разве не должно быть армии под боком?
Мила отстранилась, и Лен заметил, как отчаянное выражение глаз меняется на веселое. По крайне мере, она больше не хмурилась и не впивалась тонкими пальчиками в колени.
— Знаешь, сколько у Рассветного Леса врагов? Много. Ликаны из человеческих земель Фелин-Сена, кочевники у южных границ Лесов фейри, племена северных орков на севере и обычные орки с Восточных гор. Когда полвека назад с Северного Хребта сошли орды северных орков, почти все силы эльфов были брошены на защиту северных границ, остатки перераспределили по восточным и южным. Именно моей матери, тогда только капитану следопытов, было поручено командование. У нее было несколько отрядов, а против нее — тысячи орков с востока. Они почуяли слабину и напали, потом еще раз и еще. Полвека длилась война на севере, и все это время моя мать с горсткой эльфов останавливала натиск врагов на других фронтах. За свой героизм и тактику, приведшую к победе — она не просто защитила родной лес, она уничтожила почти всех орков Восточных гор, — она получила звание генерала и прозвище, неофициальное, конечно, Бич Орков.
Лен присвистну.
— Твоему отцу не страшно рядом с ней жить?
— Папа храбрый. Тем более, немалую часть войны он прошел бок о бок с ней.
Они немного помолчали. Мила в задумчивости перебирала край рукава его рубашки.
— Я иногда забываю, что не всех вокруг воспитала Бич Орков, что у других реакция на привычные мне вещи может быть совершенно иная.
— У меня также, — усмехнулся Лен. — Что? Сложно требовать от беспризорника хороших манер!
— А от тебя — и вовсе бесполезно! — кулачок слегка ударил его по плечу, он рассмеялся, и ему вторил мелодичный женский смех.
***
— И как вы предлагаете идти нам в патруль? Вдвоем? — неприкрытая ирония слышалась в словах Милы. Этот разговор с Сетом продолжался месяц — с тех пор, как Деля отстранили от патрулирования. Стажеров было ровно пять троиц, и добрать в недостающую было неоткуда, а ставить эту безумную парочку к постоянным патрульным Сет не хотел. Вернее, сначала он поставил, но, когда количество предотвращенных преступлений и задержанных преступников стало расти — будь проклят тот, кто обучал эту эльфийку, и лиса, выросшего на улицах Рестании, — инспектор изменил свое мнение. Он был совсем не против понижения преступности, но не доверял парочке. Они иногда перегибали палку.
«Раз вам тесно в патрульных, получите "повышение"», — с мрачным удовлетворением подумал Сет. У него было полно работы, и он хотел хотя бы один день провести без надоедливых стажеров.
— Сегодня вы не идете в патруль, — огорошил Милу с Леном инспектор. — Управление считает, что вы справитесь с более сложной задачей.
Сет прошел к столу, под которым стоял железный сейф, открыл его и достал оттуда папку.
— Месяц назад в своей постели был обнаружен лорд Родерик де Ринтар, он был отравлен. В его преклонном возрасте — пятьдесят семь лет — доза яда оказалась смертельна. Опрос домочадцев результата не дал, расследование зашло в тупик. Яд, который использовал убийца, не редкий, достать его труда не составляет, а вот кто добавил его в кувшин с водой старому лорду — неизвестно.
— Мотив? — коротко спросила Мила.
— Только у жены. Леди Риджи не Ринтар, урожденная де Кайлон, младшая сестра Миранды де Шелон, жены Верховного мага, в двадцать лет вышла замуж за пятидесяти четырехлетнего лорда де Ринтара, трех лет не пробыла в браке, как стала вдовой.
Мила хмыкнула: мужчинам больше и не нужно, чтобы осудить женщину.
— Думаю, вам, леди Феланэ, не составит труда разговорить леди де Ринтар. Лорд не оставил детей, поэтому все его имущество переходит к единственной наследнице — его жене. Она не наделена умом, но для убийства это не всегда нужно. Идите. И не забывайте соблюдать законы.
— Обязательно, инспектор, — также холодно ответила Мила выходя из кабинета. — Как тебе? — тихо поинтересовалась она у Лена, когда они покинули Управление и неспешным шагом направлялись к особняку де Ринтар.
— Интереснее, чем думает Сет.
— Почему?
— Есть там кое-что, — Лен прищурился. — Кое-что заметил в деле, когда листал папку. Заметила, какой там на рисунке кувшин?
— Красивый.
— Да, резной, с рисунками и вычурной ручкой — причудливое творение мастера-стекольщика, и я даже знаю какого. Этот кувшин сделан так, чтобы вода из него не проливалась, подсыпать в него что-то просто невозможно: носик открывается лишь тогда, когда ты наклоняешь кувшин, чтобы налить из него воду.
— А как тогда наполнить его водой?
— Переворачиваешь и откручиваешь дно.
— Свет, зачем такие сложности?
— Да кто ж знает, причуды богатеев. Ты еще не видела самые безумные конструкции. Но не это самое главное: я в описании инспектора прочел, что он немного зеленоватый на дне. Это от долгого пользования, и я готов поспорить, что процесс открывания кувшина очень громкий — стекло должно скрипеть, его необходимо обновлять, но мало кто делает это. Знаешь, что это значит?
— Подсыпали яд раньше?
— Да, сомневаюсь, что жена. Я, конечно, не разбираюсь в повадках леди, но не думаю, что они самолично спускаются на кухню, чтобы налить воды в кувшин супругам.
— Ты уверен, что в кувшин нельзя ничего подсыпать с другой стороны?
— Почти да, рисунок мог быть неточным. Проверю на месте.
— Если это так, почему в Управлении не заметили?
— Хитрый механизм действия, если не знать, как он работает и что есть такие вещи, то не заметишь. Внешне он выглядит обычным, только когда попытаешься долить или просыпать через носик, поймешь, что что-то не так. Я говорю, стекольщик — тот еще выдумщик, его бы замки делать, а не посуду выдувать, — Лен печально вздохнул.
Мила усмехнулась.
— Не страдай. Значит, ищем среди слуг?
— Так полагаешься на мои слова?
— У меня тоже есть доказательства. Всего лишь логическое рассуждение, но я не думаю, что жена убила мужа.
— Это почему? Удиви меня.
Мила откинула назад золотой водопад волос и прищурилась от яркого весеннего солнца, бьющего по глазам.
— Если бы я была молодой женой старого больного мужа, я бы не стала использовать яд, а просто "случайно" бы увеличила дозу лекарства. Быстро, незаметно и легко списать на несчастный случай. Что? — не поняла Мила странный взгляд Лена.
— А ты опасна.
— То есть полтора десятка трупов наемных убийц тебя не убедили, а мои рассуждения об убийстве мужа — да?
— Да.
Мила лишь покачала головой. Впереди показался особняк де Ринтаров. Значок Управления и величественность, с которой вели себя светлые эльфы, позволили Миле легко попасть внутрь. Следом за ней юркнул Лен, оставшийся незамеченным старым дворецким, впустившим их.
— Леди де Ринтар примет вас через пять минут, — он глубоко поклонился Миле. Та благосклонно улыбнулась: она хорошо осознавала, какое впечатление оказывает на представителей смертных рас. Безупречно прекрасная, бессмертная всезнающая дева... Это только Лен видел в ней стерву. Правильно, конечно.
Мысли о рыжем лисе заставили ее улыбнуться. Жаль, что сейчас они на работе. Впрочем, она была готова заниматься чем угодно, главное — чтобы с Леном.
— Не переживайте, я подожду. Расскажите мне пока о покойном.
Лорда де Ринтара дворецкий знал хорошо, они выросли вместе. Эсфальф всю жизнь верой и правдой служил своему лорду, и его смерть потрясла старого дворецкого.
— Но я верю, миледи, что воздаяние всегда настигает убийцу, — внезапно жестко произнес Эсфальф. Его короткая седая бородка качнулась, а глаза тонкой оправой очков гневно сверкнули. — Всегда.
В этот момент за спиной дворецкого появился довольный Лен и прошел к Миле.
