Рубка оказалась просторной, светлой, наполненной перемигиванием разноцветных огоньков и какими-то странными звуками. Шорохами, тихим гудением на разные тона, почти птичьим попискиванием. По кругу был расположен ряд из десятка закутков с по виду совершенно одинаковыми экранами и управляющими панелями, посередине — ещё одно кресло, окружённое двумя разомкнутыми полукольцами пультов. Рядом с той дверью, через которую мы вошли, имелась ещё одна, по виду — совершенно такая же.
- А у вас что, неполный экипаж? - полюбопытствовала я.
- Если ты про количество пультов — они просто дублируют друг друга, а так вообще да. По штату положено шесть человек, в идеале — двенадцать, две смены, - пояснил Гудвин окидывая внимательным взглядом остальных людей.
- А почему вас так мало, даже одной смены нет? - продолжала недоумевать я.
- Людей не хватает, - пожал плечами мужчина. - Это в армию идти обязательно, а у нас всё строго добровольно, да при этом ещё отбор гораздо жёстче, особенно по психологическим показателям.
- И кого у вас не хватает?
- Механика-программиста, его ставку Нил с Чаком делят. По-настоящему незаменимы всегда медик и сканер, они всегда по первой специальности идут. Потому что медик может немного разбираться в пилотировании, а пилот не может быть немного медиком.
- А кто такой сканер? - уцепилась я за непонятное слово.
- Сканер это вообще самое незаменимое существо: он ищет выживших. В отличие от любой аппаратуры, не даёт сбоев ни от каких наводок, видит сквозь любые преграды и даже может определить тяжесть состояния того или иного человека. Плюс к тому, он ещё может отслеживать информационно-энергетические потоки, так что и в ремонте корабля без него трудно. Правда, бывает, капризничает и устаёт, но это мелочи, - весело улыбнулся мужчина. Нил, прекрасно всё слышавший, через плечо, не оборачиваясь, погрозил ему кулаком. - Ладно, иди, присядь за любой свободный пульт. Главное, ничего не трогай, а если ещё вопросы появятся — запоминай, я тебе потом объясню, - он тепло улыбнулся, потрепал меня по плечу и двинулся к пульту в центре рубки, а я присела на свободное место и с интересом огляделась.
С одной стороны, процесс управления кораблём меня немного разочаровал. Но, впрочем, я и не ожидала от него особой зрелищности: в конце концов, это только на первый взгляд приключения и романтика, а на деле — сплошная рутина.
Но, с другой стороны, было во всём этом своё очарование. Всегда приятно смотреть за работой профессионала, в любом деле, а в этих людях чувствовался опыт. Да и за их общением было невероятно интересно наблюдать, хотя и не вполне понятно.
- Филармония, твою налево, дифферент держи, гонщик хренов!
- Чак, ты мне где точку поставил, подальше не мог?
- Держи над плоскостью эклиптики; тут что-то дождливо. С градом. Оно нам надо?
- Нил, глянь потом маньку левую нижнюю, по-моему, балансировка поехала.
- Чистота и пустота первозданная, только бактерии копошатся...
- Фил, не трожь разгонные, голову оторву! Так заходи.
- Нил, левый глаз тоже косит.
- За левую сторону отвечает правое полушарие.
- Это ты только что предложил мне трепанацию сделать?
- Выхожу на точку, приготовиться!
- Ну, выдохнули!
- Нормально зашли, пойдёт.
- А можно было бы быстрее, время бы сэкономили...
- Чьё? Поисковых отрядов? Это вряд ли. Ладно, живы и хорошо, рассыпались. Нил — шаманить с правым полушарием, Чак — оказывать ему моральную поддержку и нажимать нужные кнопки, остальные отдыхать.
- Бес-вредитель, ты чего это там делаешь, а? - подозрительно осведомился доктор, поднимаясь со своего места; он оказался ко мне ближе всех.
- Да так, ерунда, - вздрогнув, смущённо отмахнулась я, поспешно пряча плоды своих трудов и выключая планшет. Естественно, всё это время я рисовала. Рубку, какие-то отдельные врезавшиеся в восприятие элементы: руки Филармонии на рычагах управления, сосредоточенный прищур Чака. Тонкие прядки светлых волос Нила, торчащие из-под странного непрозрачного шлема и путающиеся в проводах.
На Ниле я в итоге зациклилась также, как накануне на драконах. Но это тоже было вполне объяснимо: хотелось узнать побольше про этих загадочных «сканеров», о которых я прежде никогда не слышала. Может, потому у него такая необычная аура?
Правда, многое нарисовать я не успела, и на том недоделанном наброске, белом на чёрном, от которого меня отвлекли, мужчина парил в невесомости и дирижировал скоплениями ярких огоньков-звёздочек.
- Скажите, Ярослав, а почему вы все синхронно в какой-то момент задержали дыхание? - полюбопытствовала я, заодно отвлекая внимание мужчин от своих художеств. Вряд ли они бы, подобно сородичам, стали надо мной смеяться и брезгливо фыркать; люди к подобным развлечениям относились гораздо лояльней, это я знала точно. Но предсказать их реакцию всё равно не бралась, поэтому предпочла сменить тему.
- Вроде приметы такой, - разулыбались мужчины. - Мы же «ныряем» от звезды к звезде. Нырнули — вынырнули — вдохнули — нырнули. На боевых кораблях даже командуют «погружение» или «дифферент на нос» как раньше на подводных лодках, потому что традиция и преемственность поколений. Мы поскромнее, поэтому просто дыхание задерживаем.
На этой оптимистичной ноте мы действительно разбрелись по своим делам. Не знаю, какие планы были у людей, а я пошла рисовать и читать книжку про драконов, заодно подтягивая свои навыки чтения на человеческом языке.
В подобном режиме прошло несколько дней, на которые пришлось два прыжка, или по-местному — нырка. Мы с хозяевами корабля окончательно друг к другу притёрлись и привыкли, и я с удивлением понимала, что так легко и спокойно, как здесь, мне не было даже дома. Здесь на меня ничто не давило: ни сочувствие, ни чувство вины, ни ощущение собственной неполноценности. Люди относились ко мне очень тепло, с дружелюбными улыбками и необидной ненавязчивой опекой.
Например, Гудвин, самый старший в коллективе, подобным образом относился ко всем. Этот корабль и его обитатели были его семьёй; и если доктора и Чака он ещё не слишком опекал, то младших, Нила и Фила, воспринимал как собственных сыновей. И меня очень быстро приравнял к их сестрёнке.
Доктору я вообще не переставала удивляться. Этот высокий, очень развитый физически, сильный и порой проявляющий замашки опытного воина мужчина на поверку оказался феноменально терпеливым, очень добрым и заботливым человеком. Он тревожился из-за моего ненормального аппетита, хотя и не пытался лезть с вопросами; но я видела, что, когда это состояние пошло на убыль, док явно повеселел. С малышкой он вообще носился с видом опытной домовухи, почти не спуская её с рук: у юной альдарки резались зубки и рожки, она постоянно капризничала и успокаивалась только на руках мужчины. Порой, правда, доктора на вахте сменял Гудвин, выглядел он в такие моменты очень необычно и как будто молодел оборотов на двадцать.
Но сильнее всего моё внимание занимал всё-таки Нил и драконы. Я тем местом, откуда хвост растёт, чувствовала, что он знает о них гораздо больше, чем написано в книжке. По здравом размышлении, конечно, поняла, что моё предположение про «замаскированного дракона» было полным бредом, но как-то они точно были связаны. Может, он вместе с какими-то ещё людьми участвовал в операции по их спасению, и просто точно знал, что они живы и где находятся? Доктор с Гудвином точно были в курсе реального положения вещей, но их, как и самого Нила, я расспрашивать не рисковала. Вместо этого я рисовала: Нила и драконов, по отдельности и вместе.
Что касается моего аппетита, он действительно через трое суток пришёл в норму, оставив мне на память большой повод для радости, а именно — отражение в зеркале. Роскошных форм Искусительницы я не обрела, но теперь это было по крайней мере тело женщины, а не ребёнка. Округлились бёдра и попа, сгладилась линия острых угловатых плечиков. Сантаров хвост, у меня появилась грудь! Небольшая, но вполне изящная и женственная. Да у меня даже, кажется, пластика движений изменилась, и рожки, и волосы как будто начали задорно блестеть. Не знаю, кого стоило благодарить за эти изменения, и с чего вдруг мой организм решил наверстать упущенное, но я была просто счастлива.
Но даже видя хорошее отношение со стороны людей, я старалась лишний раз не навязываться: стеснялась. Поэтому виделись мы в основном за едой, где я с удовольствием и интересом за ними украдкой наблюдала, не уставая удивляться лёгкости их общения и какой-то... бесцеремонности, что ли.
Моим времяпрепровождением они тоже не слишком интересовались. Причём у меня сложилось устойчивое ощущение, что делают они это из тех же соображений ненавязчивости, что и я. С одной стороны, подобное положение вещей меня полностью устраивало, а с другой — было по-детски обидно.
В общем, я коротала дни за планшетом. И в один из таких дней ко мне зашли гости; правда, зашли они странным путём. Моё внимание привлёк странный гулкий грохот над головой, потом послышался особенно сильный удар, и в комнату вместе с частью потолка провалился Нил с громкой невнятной руганью (обсценной человеческой лексики я в своём изучении языка не касалась). Встретившись с полом, он что-то тихонько простонал, а я, опомнившись, отодвинула планшет и кинулась к нему.
- Ты живой? - опустившись на колени рядом с пытающимся подняться мужчиной, тревожно спросила я. Потом аккуратно придержала за плечи руками и хвостом, помогая ему сесть. Правда, не знаю уж, сколько пользы было от моей помощи; Нил, хоть и не слишком крупный, всё-таки тяжёлый, а я — довольно слабое существо.
- Пока не знаю, - просипел он. - Кто же знал, что тут обшивка на соплях держится... Извини. Ай, чёрт! - мужчина попытался опереться на руку, но она подогнулась, и он буквально завалился на меня. - Извини, кажется, руку повредил. И колено, - добавил он с шипением, пытаясь встать.
- Давай, помогу, - я осторожно поднырнула ему под локоть, помогая подняться. Сообща мы доковыляли до дивана, я помогла сесть Нилу, аккуратно присела рядом, пока он ощупывал колено и локоть, и всё это время меня больше беспокоила не тяжесть мужчины, а собственное смущение. Некстати вспомнилось, как он меня спасал и ласковости всякие говорил, а я на нём висла. И что он меня на руках обещал поносить, тоже вспомнилось.
И, помоги Саная, какие же у него губы! Так и тянет дотронуться, попробовать на вкус, почувствовать их прикосновения...
Из странного гипнотического транса, в котором я сидела и пялилась на мужчину, даже неосознанно подавшись вперёд, как будто действительно собиралась его поцеловать, меня очень быстро вывел удивлённо-восторженный возглас объекта интереса. Я вздрогнула и, проследив за его взглядом, обнаружила, что Нил рассматривает рисунок, от которого меня оторвало его появление.
- Это ты нарисовала? - выдохнул он, переводя взгляд на меня.
- Ну... да, - я поспешно опустила глаза, заливаясь краской.
- Потрясающе красиво! Ты чего, эй? - он осторожно приподнял мою мордашку кончиками пальцев, заглядывая в глаза. - Тебе совершенно нечего стесняться, это действительно великолепно. Я понимаю, что ваши такого не любят, но это на самом деле очень, очень здорово! А остальные можно посмотреть? - чуть смущённо улыбнулся он.
Я не стала уточнять, что стесняюсь сейчас совсем не своих художеств, а сидящего рядом мужчины. Наверное, правильней было отодвинуться и отказаться, но я не смогла. Слишком искренний восторг горел в его глазах при взгляде на неоконченную картину, чтобы я сумела отказать себе в удовольствии хоть немножко похвастаться. Не так часто меня действительно искренне хвалили, а уж с таким восторгом — и вовсе никогда.
- Да, конечно, - кивнула я, складывая планшет и беря его в руки. - А твоя рука? - опомнилась я.
- А, фиг с ней, перелома нет — и ладно. Забегу к доку потом, синяки помазать. Тут интересней, - обезоруживающе улыбнулся Нил. И опять эти его губы так близко, и опять стоит немалых усилий от них хотя бы отвлечься, просто наваждение какое-то! - Показывай свою красоту. Да ладно, давай все подряд, куда ты? Интересно же! Или у тебя там какие-то неприличности есть? Тогда тем более показывай! - рассмеялся он, когда я попыталась полностью завладеть планшетом.
И я прокляла собственную безалаберность, из-за которой все мои рисунки были свалены в одну кучу, а не рассортированы по смыслу и содержимому. Потому что за этим драконом, сидящим на скале, следовал ещё дракон. Потом шёл сидевший рядом со мной мужчина, потом он же — но в компании с драконом. В общем, Нил мог прекрасно видеть, что занимало мои мысли в последние дни. Мне было ужасно стыдно и неловко, особенно учитывая, что мы находились так близко: человек сидел чуть позади и слегка нависал над моим плечом, опираясь на руку. Одной рукой я придерживала планшет на наших коленях, второй — листала изображения, глядя практически сквозь них.
Меня уже мало беспокоило нарисованное на картинках, гораздо сильнее тревожила близость мужчины и собственная реакция на эту близость. Не было в происходящем ничего предосудительного или неприличного, мы почти не касались друг друга, но у меня, кажется, пылали даже кончики ушей. Сроду никогда никто не вызывал во мне подобных эмоций и ощущений! Может, я умудрилась влюбиться? Симптомы похожи: краснею, бледнею, а в местах, где соприкасаются наши бёдра и плечи кожа буквально зудит, и нестерпимо хочется прижаться поближе, чтобы мужчина меня обнял, прижал к себе... И это если не вспоминать про его губы!
- Погоди, - вдруг оборвал мои мысли Нил, и, поскольку я сразу не отреагировала на этот возглас, перехватил той рукой, которую до этого опирался на диван за нашими спинами, моё запястье. То есть, желание моё фактически сбылось: я очутилась в его объятьях, крепко прижатая к груди мужчины. И это оказалось настолько приятно, что я даже испугалась; но отстраниться оказалось выше моих сил. Более того, я расслабилась в его руках, и даже будто невзначай прижалась виском к его колючей щеке.
Кажется, я готова провести вот в таком положении весь оставшийся путь, а, может, и больше...
К счастью, мужчина не обратил никакого внимания на мою реакцию, попросту не заметив. Он пристально и внимательно разглядывал рисунок; скосив глаза, я обнаружила, что Нил напряжённо хмурится, не то пытаясь что-то вспомнить, не то пристальнее разглядеть. Но окончательно истолковать выражение его лица не получилось: взгляд мой опять запнулся о его губы, и я снова замерла, погрузившись в созерцание.
Тяжело быть художником. Не первый раз со мной такое; выхватишь какой-то элемент из внешности демона, и всё, кроме этого ничего не видишь. Ладно, губы; в прошлый раз меня очаровал хвост коллеги, вот где стыда было — не оберёшься! Хотя тогда до такого, чтобы выпадать из реальности, всё-таки не доходило.
- Потрясающе, - задумчиво качнув головой, проговорил Нил. - Ты как будто там была и видела всё своими глазами, - мужчина медленно, с трудом оторвав от рисунка, перевёл взгляд на меня. И мы почему-то замерли, вглядываясь друг другу в глаза и будто пытаясь там что-то отыскать. Полностью погрузившись в этот странный невербальный диалог и не видя ничего, кроме чернёного серебра его глаз, я медленно подалась вперёд, он тоже как будто потянулся мне навстречу...
- А у вас что, неполный экипаж? - полюбопытствовала я.
- Если ты про количество пультов — они просто дублируют друг друга, а так вообще да. По штату положено шесть человек, в идеале — двенадцать, две смены, - пояснил Гудвин окидывая внимательным взглядом остальных людей.
- А почему вас так мало, даже одной смены нет? - продолжала недоумевать я.
- Людей не хватает, - пожал плечами мужчина. - Это в армию идти обязательно, а у нас всё строго добровольно, да при этом ещё отбор гораздо жёстче, особенно по психологическим показателям.
- И кого у вас не хватает?
- Механика-программиста, его ставку Нил с Чаком делят. По-настоящему незаменимы всегда медик и сканер, они всегда по первой специальности идут. Потому что медик может немного разбираться в пилотировании, а пилот не может быть немного медиком.
- А кто такой сканер? - уцепилась я за непонятное слово.
- Сканер это вообще самое незаменимое существо: он ищет выживших. В отличие от любой аппаратуры, не даёт сбоев ни от каких наводок, видит сквозь любые преграды и даже может определить тяжесть состояния того или иного человека. Плюс к тому, он ещё может отслеживать информационно-энергетические потоки, так что и в ремонте корабля без него трудно. Правда, бывает, капризничает и устаёт, но это мелочи, - весело улыбнулся мужчина. Нил, прекрасно всё слышавший, через плечо, не оборачиваясь, погрозил ему кулаком. - Ладно, иди, присядь за любой свободный пульт. Главное, ничего не трогай, а если ещё вопросы появятся — запоминай, я тебе потом объясню, - он тепло улыбнулся, потрепал меня по плечу и двинулся к пульту в центре рубки, а я присела на свободное место и с интересом огляделась.
С одной стороны, процесс управления кораблём меня немного разочаровал. Но, впрочем, я и не ожидала от него особой зрелищности: в конце концов, это только на первый взгляд приключения и романтика, а на деле — сплошная рутина.
Но, с другой стороны, было во всём этом своё очарование. Всегда приятно смотреть за работой профессионала, в любом деле, а в этих людях чувствовался опыт. Да и за их общением было невероятно интересно наблюдать, хотя и не вполне понятно.
- Филармония, твою налево, дифферент держи, гонщик хренов!
- Чак, ты мне где точку поставил, подальше не мог?
- Держи над плоскостью эклиптики; тут что-то дождливо. С градом. Оно нам надо?
- Нил, глянь потом маньку левую нижнюю, по-моему, балансировка поехала.
- Чистота и пустота первозданная, только бактерии копошатся...
- Фил, не трожь разгонные, голову оторву! Так заходи.
- Нил, левый глаз тоже косит.
- За левую сторону отвечает правое полушарие.
- Это ты только что предложил мне трепанацию сделать?
- Выхожу на точку, приготовиться!
- Ну, выдохнули!
- Нормально зашли, пойдёт.
- А можно было бы быстрее, время бы сэкономили...
- Чьё? Поисковых отрядов? Это вряд ли. Ладно, живы и хорошо, рассыпались. Нил — шаманить с правым полушарием, Чак — оказывать ему моральную поддержку и нажимать нужные кнопки, остальные отдыхать.
- Бес-вредитель, ты чего это там делаешь, а? - подозрительно осведомился доктор, поднимаясь со своего места; он оказался ко мне ближе всех.
- Да так, ерунда, - вздрогнув, смущённо отмахнулась я, поспешно пряча плоды своих трудов и выключая планшет. Естественно, всё это время я рисовала. Рубку, какие-то отдельные врезавшиеся в восприятие элементы: руки Филармонии на рычагах управления, сосредоточенный прищур Чака. Тонкие прядки светлых волос Нила, торчащие из-под странного непрозрачного шлема и путающиеся в проводах.
На Ниле я в итоге зациклилась также, как накануне на драконах. Но это тоже было вполне объяснимо: хотелось узнать побольше про этих загадочных «сканеров», о которых я прежде никогда не слышала. Может, потому у него такая необычная аура?
Правда, многое нарисовать я не успела, и на том недоделанном наброске, белом на чёрном, от которого меня отвлекли, мужчина парил в невесомости и дирижировал скоплениями ярких огоньков-звёздочек.
- Скажите, Ярослав, а почему вы все синхронно в какой-то момент задержали дыхание? - полюбопытствовала я, заодно отвлекая внимание мужчин от своих художеств. Вряд ли они бы, подобно сородичам, стали надо мной смеяться и брезгливо фыркать; люди к подобным развлечениям относились гораздо лояльней, это я знала точно. Но предсказать их реакцию всё равно не бралась, поэтому предпочла сменить тему.
- Вроде приметы такой, - разулыбались мужчины. - Мы же «ныряем» от звезды к звезде. Нырнули — вынырнули — вдохнули — нырнули. На боевых кораблях даже командуют «погружение» или «дифферент на нос» как раньше на подводных лодках, потому что традиция и преемственность поколений. Мы поскромнее, поэтому просто дыхание задерживаем.
На этой оптимистичной ноте мы действительно разбрелись по своим делам. Не знаю, какие планы были у людей, а я пошла рисовать и читать книжку про драконов, заодно подтягивая свои навыки чтения на человеческом языке.
В подобном режиме прошло несколько дней, на которые пришлось два прыжка, или по-местному — нырка. Мы с хозяевами корабля окончательно друг к другу притёрлись и привыкли, и я с удивлением понимала, что так легко и спокойно, как здесь, мне не было даже дома. Здесь на меня ничто не давило: ни сочувствие, ни чувство вины, ни ощущение собственной неполноценности. Люди относились ко мне очень тепло, с дружелюбными улыбками и необидной ненавязчивой опекой.
Например, Гудвин, самый старший в коллективе, подобным образом относился ко всем. Этот корабль и его обитатели были его семьёй; и если доктора и Чака он ещё не слишком опекал, то младших, Нила и Фила, воспринимал как собственных сыновей. И меня очень быстро приравнял к их сестрёнке.
Доктору я вообще не переставала удивляться. Этот высокий, очень развитый физически, сильный и порой проявляющий замашки опытного воина мужчина на поверку оказался феноменально терпеливым, очень добрым и заботливым человеком. Он тревожился из-за моего ненормального аппетита, хотя и не пытался лезть с вопросами; но я видела, что, когда это состояние пошло на убыль, док явно повеселел. С малышкой он вообще носился с видом опытной домовухи, почти не спуская её с рук: у юной альдарки резались зубки и рожки, она постоянно капризничала и успокаивалась только на руках мужчины. Порой, правда, доктора на вахте сменял Гудвин, выглядел он в такие моменты очень необычно и как будто молодел оборотов на двадцать.
Но сильнее всего моё внимание занимал всё-таки Нил и драконы. Я тем местом, откуда хвост растёт, чувствовала, что он знает о них гораздо больше, чем написано в книжке. По здравом размышлении, конечно, поняла, что моё предположение про «замаскированного дракона» было полным бредом, но как-то они точно были связаны. Может, он вместе с какими-то ещё людьми участвовал в операции по их спасению, и просто точно знал, что они живы и где находятся? Доктор с Гудвином точно были в курсе реального положения вещей, но их, как и самого Нила, я расспрашивать не рисковала. Вместо этого я рисовала: Нила и драконов, по отдельности и вместе.
Что касается моего аппетита, он действительно через трое суток пришёл в норму, оставив мне на память большой повод для радости, а именно — отражение в зеркале. Роскошных форм Искусительницы я не обрела, но теперь это было по крайней мере тело женщины, а не ребёнка. Округлились бёдра и попа, сгладилась линия острых угловатых плечиков. Сантаров хвост, у меня появилась грудь! Небольшая, но вполне изящная и женственная. Да у меня даже, кажется, пластика движений изменилась, и рожки, и волосы как будто начали задорно блестеть. Не знаю, кого стоило благодарить за эти изменения, и с чего вдруг мой организм решил наверстать упущенное, но я была просто счастлива.
Но даже видя хорошее отношение со стороны людей, я старалась лишний раз не навязываться: стеснялась. Поэтому виделись мы в основном за едой, где я с удовольствием и интересом за ними украдкой наблюдала, не уставая удивляться лёгкости их общения и какой-то... бесцеремонности, что ли.
Моим времяпрепровождением они тоже не слишком интересовались. Причём у меня сложилось устойчивое ощущение, что делают они это из тех же соображений ненавязчивости, что и я. С одной стороны, подобное положение вещей меня полностью устраивало, а с другой — было по-детски обидно.
В общем, я коротала дни за планшетом. И в один из таких дней ко мне зашли гости; правда, зашли они странным путём. Моё внимание привлёк странный гулкий грохот над головой, потом послышался особенно сильный удар, и в комнату вместе с частью потолка провалился Нил с громкой невнятной руганью (обсценной человеческой лексики я в своём изучении языка не касалась). Встретившись с полом, он что-то тихонько простонал, а я, опомнившись, отодвинула планшет и кинулась к нему.
- Ты живой? - опустившись на колени рядом с пытающимся подняться мужчиной, тревожно спросила я. Потом аккуратно придержала за плечи руками и хвостом, помогая ему сесть. Правда, не знаю уж, сколько пользы было от моей помощи; Нил, хоть и не слишком крупный, всё-таки тяжёлый, а я — довольно слабое существо.
- Пока не знаю, - просипел он. - Кто же знал, что тут обшивка на соплях держится... Извини. Ай, чёрт! - мужчина попытался опереться на руку, но она подогнулась, и он буквально завалился на меня. - Извини, кажется, руку повредил. И колено, - добавил он с шипением, пытаясь встать.
- Давай, помогу, - я осторожно поднырнула ему под локоть, помогая подняться. Сообща мы доковыляли до дивана, я помогла сесть Нилу, аккуратно присела рядом, пока он ощупывал колено и локоть, и всё это время меня больше беспокоила не тяжесть мужчины, а собственное смущение. Некстати вспомнилось, как он меня спасал и ласковости всякие говорил, а я на нём висла. И что он меня на руках обещал поносить, тоже вспомнилось.
И, помоги Саная, какие же у него губы! Так и тянет дотронуться, попробовать на вкус, почувствовать их прикосновения...
Из странного гипнотического транса, в котором я сидела и пялилась на мужчину, даже неосознанно подавшись вперёд, как будто действительно собиралась его поцеловать, меня очень быстро вывел удивлённо-восторженный возглас объекта интереса. Я вздрогнула и, проследив за его взглядом, обнаружила, что Нил рассматривает рисунок, от которого меня оторвало его появление.
- Это ты нарисовала? - выдохнул он, переводя взгляд на меня.
- Ну... да, - я поспешно опустила глаза, заливаясь краской.
- Потрясающе красиво! Ты чего, эй? - он осторожно приподнял мою мордашку кончиками пальцев, заглядывая в глаза. - Тебе совершенно нечего стесняться, это действительно великолепно. Я понимаю, что ваши такого не любят, но это на самом деле очень, очень здорово! А остальные можно посмотреть? - чуть смущённо улыбнулся он.
Я не стала уточнять, что стесняюсь сейчас совсем не своих художеств, а сидящего рядом мужчины. Наверное, правильней было отодвинуться и отказаться, но я не смогла. Слишком искренний восторг горел в его глазах при взгляде на неоконченную картину, чтобы я сумела отказать себе в удовольствии хоть немножко похвастаться. Не так часто меня действительно искренне хвалили, а уж с таким восторгом — и вовсе никогда.
- Да, конечно, - кивнула я, складывая планшет и беря его в руки. - А твоя рука? - опомнилась я.
- А, фиг с ней, перелома нет — и ладно. Забегу к доку потом, синяки помазать. Тут интересней, - обезоруживающе улыбнулся Нил. И опять эти его губы так близко, и опять стоит немалых усилий от них хотя бы отвлечься, просто наваждение какое-то! - Показывай свою красоту. Да ладно, давай все подряд, куда ты? Интересно же! Или у тебя там какие-то неприличности есть? Тогда тем более показывай! - рассмеялся он, когда я попыталась полностью завладеть планшетом.
И я прокляла собственную безалаберность, из-за которой все мои рисунки были свалены в одну кучу, а не рассортированы по смыслу и содержимому. Потому что за этим драконом, сидящим на скале, следовал ещё дракон. Потом шёл сидевший рядом со мной мужчина, потом он же — но в компании с драконом. В общем, Нил мог прекрасно видеть, что занимало мои мысли в последние дни. Мне было ужасно стыдно и неловко, особенно учитывая, что мы находились так близко: человек сидел чуть позади и слегка нависал над моим плечом, опираясь на руку. Одной рукой я придерживала планшет на наших коленях, второй — листала изображения, глядя практически сквозь них.
Меня уже мало беспокоило нарисованное на картинках, гораздо сильнее тревожила близость мужчины и собственная реакция на эту близость. Не было в происходящем ничего предосудительного или неприличного, мы почти не касались друг друга, но у меня, кажется, пылали даже кончики ушей. Сроду никогда никто не вызывал во мне подобных эмоций и ощущений! Может, я умудрилась влюбиться? Симптомы похожи: краснею, бледнею, а в местах, где соприкасаются наши бёдра и плечи кожа буквально зудит, и нестерпимо хочется прижаться поближе, чтобы мужчина меня обнял, прижал к себе... И это если не вспоминать про его губы!
- Погоди, - вдруг оборвал мои мысли Нил, и, поскольку я сразу не отреагировала на этот возглас, перехватил той рукой, которую до этого опирался на диван за нашими спинами, моё запястье. То есть, желание моё фактически сбылось: я очутилась в его объятьях, крепко прижатая к груди мужчины. И это оказалось настолько приятно, что я даже испугалась; но отстраниться оказалось выше моих сил. Более того, я расслабилась в его руках, и даже будто невзначай прижалась виском к его колючей щеке.
Кажется, я готова провести вот в таком положении весь оставшийся путь, а, может, и больше...
К счастью, мужчина не обратил никакого внимания на мою реакцию, попросту не заметив. Он пристально и внимательно разглядывал рисунок; скосив глаза, я обнаружила, что Нил напряжённо хмурится, не то пытаясь что-то вспомнить, не то пристальнее разглядеть. Но окончательно истолковать выражение его лица не получилось: взгляд мой опять запнулся о его губы, и я снова замерла, погрузившись в созерцание.
Тяжело быть художником. Не первый раз со мной такое; выхватишь какой-то элемент из внешности демона, и всё, кроме этого ничего не видишь. Ладно, губы; в прошлый раз меня очаровал хвост коллеги, вот где стыда было — не оберёшься! Хотя тогда до такого, чтобы выпадать из реальности, всё-таки не доходило.
- Потрясающе, - задумчиво качнув головой, проговорил Нил. - Ты как будто там была и видела всё своими глазами, - мужчина медленно, с трудом оторвав от рисунка, перевёл взгляд на меня. И мы почему-то замерли, вглядываясь друг другу в глаза и будто пытаясь там что-то отыскать. Полностью погрузившись в этот странный невербальный диалог и не видя ничего, кроме чернёного серебра его глаз, я медленно подалась вперёд, он тоже как будто потянулся мне навстречу...
