— Жаль, что пришлось так рано уходить, — вздохнула она. — Он здорово рассказывает.
— Не сомневаюсь, — отозвалась я и всё-таки пояснила: — Но Берношалю надо спать, а не языком чесать. Даже эльфийское магическое исцеление не всесильно и не мгновенно. Как ты понимаешь, он бы не стал нас выставлять.
— Да, ты права, — слегка смутилась Табиба, помялась, подбирая слова, но потом всё же задала тот вопрос, который мучил её с самого начала: — Ярая, а как так вышло, что сын эльфа — не эльф? Он приёмный?
— Родной, — отозвалась я. — Мать Бриана была человеком, но она уже лет тридцать как умерла.
— А-а-а… — протянула она растерянно, но так и не сумела сформулировать, поэтому я сжалилась и принялась объяснять сама, тем более никакого секрета тут не было.
— Это грустная история. Берношаль встретил Эрику в Старом Абалоне, куда приехал отсюда в отпуск. Она была там на экскурсии. Обычная человеческая девушка из обычной семьи и Бель, чья родословная восходит к древним королям — можешь себе представить, что за мезальянс. Пожениться им конечно никто не позволил, но это не помешало Берношалю забрать любимую женщину с собой. Собственно, они и жили как муж с женой, просто безо всяких обрядов. Но она недолго прожила, даже по человеческим меркам, зато вот Бриан остался. Вряд ли Бель справился бы с потерей без него. У них вообще невезение какое-то в семье, Бриан тоже вдовец с двумя сыновьями-погодками, его жена погибла пять лет назад. Но он — не его отец, потерю пережил гораздо легче.
— И правда грустно, — вздохнула Табиба, хмурясь. — Берношаль всё-таки неправильный эльф. Чтобы кто-то из этих… светлоликих вот так снизошёл до человека? У них такое только в сказках было, и то, по-моему, позже дописали из политических соображений!
— Тут дело не только в снисходительности, — пожала я плечами — Эльфы тоже живые, им свойственно привязываться к близким. Может, из-за сложностей с допуском кого-то в ближний круг, привязанность даже крепче, чем у остальных. Так что некоторая их надменность в отношении инородцев — это отчасти самозащита. Другой эльф хотя бы теоретически проживёт долго, а человек — даже со всеми ухищрениями гораздо меньше. Это если мы про любовь говорим. Потомки троллей чуть более живучи, но у нас с эльфами и потомства общего быть не может, и вообще союзы такие если и случались в истории, то это надо копаться, так с ходу не вспоминается.
— У меня такое ощущение, что ты их оправдываешь, — проворчала Табиба. — Что они боятся кого-то полюбить — это не повод вести себя как сволочь и единственный жеребец в табуне!
Я хмыкнула над образным сравнением и пожала плечами:
— Не оправдываю. Что некоторые эту особенность выродили в заносчивость и презрение к окружающим — их это не красит. Но судить по таким обо всех неправильно.
— Да уж скорее Бель исключение!
— Знаешь, где сейчас сыновья Бриана?
— Нет, а какое это имеет отношение…
— Они в Старом Абалоне, у родителей Беля, и мальчишкам там очень нравится, — огорошила я стажёрку. — Бриан и его жена много путешествовали, она тоже фотографировала, и мальчики много жили у той родни. И делали это они с удовольствием, могу тебя уверить. Берношаль не стал ломать традиции и устраивать скандал ради формального свадебного обряда, но его никто не отлучал от семьи, друзья не прекратили с ним общаться. К Эрике хорошо относились и его родители, и многие его знакомые эльфы, и Беля поддерживали, когда она умерла.
— Зачем ты всё это рассказываешь? — хмуро посмотрела на меня стажёрка.
— Затем же, зачем вообще познакомила тебя с Белем. Нельзя судить обо всём народе по горстке его представителей и нынешнему внешнеполитическому курсу. И ненавидеть… Ненависть — нужное, иногда полезное чувство, но не в нашей работе. Не испытывать чувств нельзя, но не они должны определять поведение. — От тяжёлого вздоха я всё-таки сумела удержаться. И хотя могла бы очень многое рассказать насчёт конфликта чувств и долга, притом на личном примере, это определённо было не то, чем мне хотелось делиться с окружающими. — Ладно, хватит с тебя нотаций. Ты договорилась с Муниром, он возьмёт тебя завтра с собой?
— Да! — тут же оживилась Табиба, явно заскучавшая от моего брюзжания. — Он сказал, что пара быстрых ног и смышлёная голова очень ему пригодятся, — явно с удовольствием повторила она слова атташе. — Ужасно интересно! Я никогда не присутствовала на таких встречах. Министра видела, когда к маме на службу приходила, но это же не считается.
Я улыбнулась и не стала обижать юношеский пыл. Поначалу всё это, конечно, интересно, но… Я уже сейчас начала с нетерпением ждать завтрашнего вечера, когда можно будет выдохнуть.
В посольстве за время нашего отсутствия не случилось ничего нового, все были на месте, а когда вернулись последние, то есть мы, Сабир не удержался от высказывания благодарности Предкам. Как будто они могли помешать нам с Табибой вляпаться в неприятности!
Перед сном я ещё успела разобрать почту, в которой не было ничего срочного или важного, и пролистать газеты, пара самых поздних из которых успела возмутиться новым терактом «Байталы», на этот раз устроенным в воздушном порту вскоре после полудня. Подробного материала стоило ждать утром, но, судя по всему, обошлось без жертв среди служащих. А вот воздушное сообщение оказалось парализовано по меньшей мере на несколько дней. Учитывая, что дороги из города контролировались «Байталой», остался единственный способ путешествий: порталы. То есть самый дорогой, который к тому же проще всего заблокировать.
Интересно, это Шад радикально решил проблему с вывозом короны или были какие-то другие мотивы? Или теракта вообще не было, журналисты поспешили с выводами, а в порту имела место обычная авария? Очень вовремя, конечно, но и не такое случается, а нагрузка на порт в последнее время заметно возросла, что-то могло и не выдержать — то ли шайтары, то ли оборудование.
Ничего интересного и срочного моего внимания не требовало, и это слегка настораживало. Неужели мы успели всё подготовить вовремя? Вряд ли, конечно, наверняка что-то всплывёт завтра...
В десять утра делегация прибудет на центральную портальную станцию, расположенную посреди Нижнего города, оттуда местным порталом — к Внешнему Своду. А после этого график у Акзама был очень плотным.
Два часа на переговоры с главой Внешнего Свода, и это ничтожно мало для встречи такого уровня, первой за десять лет. И тоже показательно, потому что нынешний глава был из числа преданных эльфам шайтаров, и обсуждать с ним что-то серьёзное никто не собирался. Однако и откровенное пренебрежение недопустимо, поэтому было много вопросов и целый ворох бумаг на подпись, часть которых давно согласована по переписке. И не дайте Предки, что-то кто-то изменит в последний момент, и придётся готовить документ заново, но уже с изменениями!
По результатам встречи — совместная пресс-конференция ещё на час, возможно какое-то совместное заявление, но это вряд ли.
Потом — завтрак в посольстве, где опять разговоры и договоры. Меня поначалу очень забавляло, что по принятой классификации официальных приёмов дипломатический завтрак случается тогда, когда уже пора обедать, а обед и ужин — вечером с разницей в час, отличаясь некоторыми особенностями организации. Но не мне спорить со сложившимся за сотни лет протоколом.
На завтраке будет и посол гномов, и ещё несколько послов соседних государств, и с ними министру тоже надо переброситься словом-другим — дань вежливости и уважения, да-да, и ничего больше.
Эльфов на этот приём не приглашали.
Потом планировалось посещение музея, потому что мы же делаем акцент на культурное сотрудничество, правда? Потом директор музея сымпровизирует и пригласит министра на кофе, а тот, конечно, не откажет, потому что надо же ему как-то с глазу на глаз поговорить с дарой Шадай, он давно хотел познакомиться с ней лично. В идеале бы, конечно, познакомиться с ней вождю, но это при любом раскладе случится не сейчас и не в ближайшие годы.
А в это время, пока дипломаты будут отвлекать на себя основное внимание, уполномоченный по экономическим вопросам в обществе первого секретаря посольства Ураза Белой Гривы, как раз эти самые вопросы и курировавшего, будет очень долго, нудно и сосредоточенно делать свои дела.
Ну а после всего этого состоится самое сложное и полезное: дипломатический обед во Внешнем Своде. Там уполномоченный сумеет, наконец, немного передохнуть и отвлечься, а незаметный, похожий на секретаря орк из делегации неожиданно встретится со своим давно не виденным товарищем, много лет назад приезжавшим в Орду учиться. Который по интересному совпадению работает в оборонном ведомстве Кулаб-тана, и нам всем очень повезло, что это был не Афалай.
Потом, после кофе у Шаисты, на обед прибудет министр, и опять разговоры, переговоры, договоры…
Отбыть делегация должна в десять часов, и, надеюсь, за это время мы сумеем не захлебнуться в потоке бумаг и мелких неприятностей.
Но это министр. У меня был свой план и свои проблемы. Поприветствовав делегацию и препоручив Акзама советнику-посланнику, который должен был выполнять роль переводчика, мне предстояло вернуться в посольство, проследить там за организацией завтрака и исполнить обязанности хозяйки приёма. Благо вся предварительная подготовка была не на мне, нашлось на кого спихнуть! Ну а после я примкну к делегации, и дальше наши маршруты совпадали
Вообще, советник-посланник в роли переводчика — это слишком сильно, ранг зашкаливает. Но штатного специалиста у нас нет, не тащить же лишнего орка вместе с делегацией из дома, если тут готовые есть! Тем более Чагатай сам вызвался, чтобы не упустить ничего из переговоров, а у него имелся опыт синхрониста на заре карьеры. Давно, но не зря же он несколько недель практиковался на посольских!
Был и ещё один вариант организации общения, который допускал дипломатический этикет: воспользоваться третьим языком. Например, общим эльфийским, который знала вся нынешняя шайтарская верхушка — с хозяевами надо как-то разговаривать, не станут же эльфы учить язык дикарей! — и которым наш министр владел отлично. Он и высокий эльфийский знал как не всякий эльф. Но здесь во главу табуна вырывалась политика. Вполне жирный, но при этом удачно не нарушающий никаких правил намёк на то, что Орда предпочитает разговаривать с народом Кулаб-тана безо всяких ушастых посредников.
Дезинтермедиация — отказ
от посредников в переговорах
и некоторых правовых вопросах.
Конечно, делегацию встречали не одни мы, наша небольшая группа скромно держалась позади местных высоких чинов, немного в стороне. Среди встречающих шайтаров были глава Внешнего Свода, глава Свода Культуры, помощник главы Рабочего Свода, и хорошо, что помощник, потому что глава там… Всех достоинств — в рот эльфам заглядывает и умеет перед ними выслуживаться. Потому, наверное, и сам не явился, чтобы продемонстрировать хозяевам верность. Умение приспосабливаться в политике не такой страшный порок, а порой даже достоинство, но должно же быть что-то кроме!
Портальный зал закрыли для посторонних и выдраили до скрипа. Путь от большой арки дальних перемещений (более новой из двух) к лёгкой для внутренних был устлан шёлковыми коврами, вдоль дорожки стоял почётный караул, а за спинами встречающих — пара знаменосцев с флагами Орды и Кулаб-тана.
Самое наглядное подтверждение того, что как бы ни было сильно влияние эльфов, но решало оно не всё. Может, тех и порадовало бы нанесение оскорбления нашему министру, но его принимали с уважением, как дорогого гостя.
Тут играло роль несколько факторов, и страх за свои жизни в том числе. Это столичное население можно кормить агитацией, а в Совете многие понимали реальное положение вещей и понимали, что сила сейчас не в руках эльфов. И те, кто не бежал, пытались подстроиться. Если повезёт, не только жизнь можно сохранить, но и тёплое местечко. Учитывая, что ходили упорные слухи о поддержке «Байталы» со стороны Орды и Каганата, логика была понятна.
Так это или нет — я точно не знала. Такие вещи делаются не через официальное посольство, и у Шада я никогда не спрашивала. Это один из тех случаев, когда меньше знаешь — крепче спишь.
Не знала, но почти не сомневалась: без помощи с нашей стороны не обошлось. Слишком выгодно, чтобы эльфам сыпанули перцу под хвост для ускорения и выгнали из Кулаб-тана. Особенно, конечно, Каганату, у которого на эти земли большие транспортно-торговые планы, но и Орде — тоже.
— Ярая, а это кто такие? — шёпотом спросила Табиба, стоявшая рядом со мной. — Вон та парочка в народных одеждах, — она кивнула на юношу и девушку, тоже державшихся особняком. — Зачем им ваза?
— Это не ваза, это чаша из обсидиана, он считается у шайтаров сакральным. Дорогому гостю с дороги положено предложить напиться чистой холодной воды, традиция, — тихо пояснила я. — Подносят воду младшие дети хозяина, если они, конечно, уже могут ходить и способны удержать в руках чашу. В идеале мальчик и девочка. Символический знак доверия. Откуда этих двоих взяли — понятия не имею, я их тоже раньше не видела. Их поиском занимались шайтары. Может, чьи-то дети, может — артисты.
— А нам министра не отравят? — озабоченно спросила она.
— Надеюсь, нет, — хмыкнула я в ответ. Охрана, конечно, воду проверила, но...
Охрана была не посольская — у нас нет столько народу, да и квалификация пониже. Группа серьёзных рослых орков прибыла несколько дней назад и с нами почти не пересекалась, они сами решали вопросы безопасности с принимающей стороной, а мы и не лезли.
Воздух в арке засеребрился, и я подобралась.
— Табиба, от Мунира ни ногой, помнишь? — предупредила я.
— Помню, помню, — заверила она в очередной раз и даже выразительно отступила поближе к упомянутому. Тот только понимающе усмехнулся, а потом делегация начала прибывать, и стало не до стажёрки.
Ну, поскакали!
Орков было немного: визит краткосрочный, устраивался совместно с посольством, так что были только те, кто требовался для переговоров, и несколько молодых работников на секретарских ролях.
Пока министры улыбались друг другу и каждый на своём языке озвучивал формальные приветствия и пожелания, которые были понятны и без перевода, мы скромно стояли в стороне. Потом министру предложили чашу, и он залпом выпил её до дна — тоже знак уважения, но уже со стороны гостя. Чаша была большой, всяко не меньше литра, и хорошо, что министр — немаленький мужчина. Не здоровяк, но высокий и статный, в него столько хотя бы теоретически могло поместиться. Я бы точно утонула, пытаясь.
Потом принимающая сторона пригласила к порталу, посольские аккуратно смешались с подошедшей делегацией и организованной колонной по одному двинулись в новый портал. Очерёдность прохода также была согласована.
Портал вывел нас в холл северного крыла дворца, где начинались владения Внешнего Свода. Там дожидалась пресса, но позировать для них пока никто не стал, делегация прошла мимо под щелчки фотокристаллов. Потом миновала просторный холл, красивую лестницу и широкий мраморный коридор — тоже демонстрация уважения, невежливо сразу притащить уважаемого гостя в рабочий кабинет, даже если он пришёл по делу. И тоже — компромисс.
— Не сомневаюсь, — отозвалась я и всё-таки пояснила: — Но Берношалю надо спать, а не языком чесать. Даже эльфийское магическое исцеление не всесильно и не мгновенно. Как ты понимаешь, он бы не стал нас выставлять.
— Да, ты права, — слегка смутилась Табиба, помялась, подбирая слова, но потом всё же задала тот вопрос, который мучил её с самого начала: — Ярая, а как так вышло, что сын эльфа — не эльф? Он приёмный?
— Родной, — отозвалась я. — Мать Бриана была человеком, но она уже лет тридцать как умерла.
— А-а-а… — протянула она растерянно, но так и не сумела сформулировать, поэтому я сжалилась и принялась объяснять сама, тем более никакого секрета тут не было.
— Это грустная история. Берношаль встретил Эрику в Старом Абалоне, куда приехал отсюда в отпуск. Она была там на экскурсии. Обычная человеческая девушка из обычной семьи и Бель, чья родословная восходит к древним королям — можешь себе представить, что за мезальянс. Пожениться им конечно никто не позволил, но это не помешало Берношалю забрать любимую женщину с собой. Собственно, они и жили как муж с женой, просто безо всяких обрядов. Но она недолго прожила, даже по человеческим меркам, зато вот Бриан остался. Вряд ли Бель справился бы с потерей без него. У них вообще невезение какое-то в семье, Бриан тоже вдовец с двумя сыновьями-погодками, его жена погибла пять лет назад. Но он — не его отец, потерю пережил гораздо легче.
— И правда грустно, — вздохнула Табиба, хмурясь. — Берношаль всё-таки неправильный эльф. Чтобы кто-то из этих… светлоликих вот так снизошёл до человека? У них такое только в сказках было, и то, по-моему, позже дописали из политических соображений!
— Тут дело не только в снисходительности, — пожала я плечами — Эльфы тоже живые, им свойственно привязываться к близким. Может, из-за сложностей с допуском кого-то в ближний круг, привязанность даже крепче, чем у остальных. Так что некоторая их надменность в отношении инородцев — это отчасти самозащита. Другой эльф хотя бы теоретически проживёт долго, а человек — даже со всеми ухищрениями гораздо меньше. Это если мы про любовь говорим. Потомки троллей чуть более живучи, но у нас с эльфами и потомства общего быть не может, и вообще союзы такие если и случались в истории, то это надо копаться, так с ходу не вспоминается.
— У меня такое ощущение, что ты их оправдываешь, — проворчала Табиба. — Что они боятся кого-то полюбить — это не повод вести себя как сволочь и единственный жеребец в табуне!
Я хмыкнула над образным сравнением и пожала плечами:
— Не оправдываю. Что некоторые эту особенность выродили в заносчивость и презрение к окружающим — их это не красит. Но судить по таким обо всех неправильно.
— Да уж скорее Бель исключение!
— Знаешь, где сейчас сыновья Бриана?
— Нет, а какое это имеет отношение…
— Они в Старом Абалоне, у родителей Беля, и мальчишкам там очень нравится, — огорошила я стажёрку. — Бриан и его жена много путешествовали, она тоже фотографировала, и мальчики много жили у той родни. И делали это они с удовольствием, могу тебя уверить. Берношаль не стал ломать традиции и устраивать скандал ради формального свадебного обряда, но его никто не отлучал от семьи, друзья не прекратили с ним общаться. К Эрике хорошо относились и его родители, и многие его знакомые эльфы, и Беля поддерживали, когда она умерла.
— Зачем ты всё это рассказываешь? — хмуро посмотрела на меня стажёрка.
— Затем же, зачем вообще познакомила тебя с Белем. Нельзя судить обо всём народе по горстке его представителей и нынешнему внешнеполитическому курсу. И ненавидеть… Ненависть — нужное, иногда полезное чувство, но не в нашей работе. Не испытывать чувств нельзя, но не они должны определять поведение. — От тяжёлого вздоха я всё-таки сумела удержаться. И хотя могла бы очень многое рассказать насчёт конфликта чувств и долга, притом на личном примере, это определённо было не то, чем мне хотелось делиться с окружающими. — Ладно, хватит с тебя нотаций. Ты договорилась с Муниром, он возьмёт тебя завтра с собой?
— Да! — тут же оживилась Табиба, явно заскучавшая от моего брюзжания. — Он сказал, что пара быстрых ног и смышлёная голова очень ему пригодятся, — явно с удовольствием повторила она слова атташе. — Ужасно интересно! Я никогда не присутствовала на таких встречах. Министра видела, когда к маме на службу приходила, но это же не считается.
Я улыбнулась и не стала обижать юношеский пыл. Поначалу всё это, конечно, интересно, но… Я уже сейчас начала с нетерпением ждать завтрашнего вечера, когда можно будет выдохнуть.
В посольстве за время нашего отсутствия не случилось ничего нового, все были на месте, а когда вернулись последние, то есть мы, Сабир не удержался от высказывания благодарности Предкам. Как будто они могли помешать нам с Табибой вляпаться в неприятности!
Перед сном я ещё успела разобрать почту, в которой не было ничего срочного или важного, и пролистать газеты, пара самых поздних из которых успела возмутиться новым терактом «Байталы», на этот раз устроенным в воздушном порту вскоре после полудня. Подробного материала стоило ждать утром, но, судя по всему, обошлось без жертв среди служащих. А вот воздушное сообщение оказалось парализовано по меньшей мере на несколько дней. Учитывая, что дороги из города контролировались «Байталой», остался единственный способ путешествий: порталы. То есть самый дорогой, который к тому же проще всего заблокировать.
Интересно, это Шад радикально решил проблему с вывозом короны или были какие-то другие мотивы? Или теракта вообще не было, журналисты поспешили с выводами, а в порту имела место обычная авария? Очень вовремя, конечно, но и не такое случается, а нагрузка на порт в последнее время заметно возросла, что-то могло и не выдержать — то ли шайтары, то ли оборудование.
Ничего интересного и срочного моего внимания не требовало, и это слегка настораживало. Неужели мы успели всё подготовить вовремя? Вряд ли, конечно, наверняка что-то всплывёт завтра...
В десять утра делегация прибудет на центральную портальную станцию, расположенную посреди Нижнего города, оттуда местным порталом — к Внешнему Своду. А после этого график у Акзама был очень плотным.
Два часа на переговоры с главой Внешнего Свода, и это ничтожно мало для встречи такого уровня, первой за десять лет. И тоже показательно, потому что нынешний глава был из числа преданных эльфам шайтаров, и обсуждать с ним что-то серьёзное никто не собирался. Однако и откровенное пренебрежение недопустимо, поэтому было много вопросов и целый ворох бумаг на подпись, часть которых давно согласована по переписке. И не дайте Предки, что-то кто-то изменит в последний момент, и придётся готовить документ заново, но уже с изменениями!
По результатам встречи — совместная пресс-конференция ещё на час, возможно какое-то совместное заявление, но это вряд ли.
Потом — завтрак в посольстве, где опять разговоры и договоры. Меня поначалу очень забавляло, что по принятой классификации официальных приёмов дипломатический завтрак случается тогда, когда уже пора обедать, а обед и ужин — вечером с разницей в час, отличаясь некоторыми особенностями организации. Но не мне спорить со сложившимся за сотни лет протоколом.
На завтраке будет и посол гномов, и ещё несколько послов соседних государств, и с ними министру тоже надо переброситься словом-другим — дань вежливости и уважения, да-да, и ничего больше.
Эльфов на этот приём не приглашали.
Потом планировалось посещение музея, потому что мы же делаем акцент на культурное сотрудничество, правда? Потом директор музея сымпровизирует и пригласит министра на кофе, а тот, конечно, не откажет, потому что надо же ему как-то с глазу на глаз поговорить с дарой Шадай, он давно хотел познакомиться с ней лично. В идеале бы, конечно, познакомиться с ней вождю, но это при любом раскладе случится не сейчас и не в ближайшие годы.
А в это время, пока дипломаты будут отвлекать на себя основное внимание, уполномоченный по экономическим вопросам в обществе первого секретаря посольства Ураза Белой Гривы, как раз эти самые вопросы и курировавшего, будет очень долго, нудно и сосредоточенно делать свои дела.
Ну а после всего этого состоится самое сложное и полезное: дипломатический обед во Внешнем Своде. Там уполномоченный сумеет, наконец, немного передохнуть и отвлечься, а незаметный, похожий на секретаря орк из делегации неожиданно встретится со своим давно не виденным товарищем, много лет назад приезжавшим в Орду учиться. Который по интересному совпадению работает в оборонном ведомстве Кулаб-тана, и нам всем очень повезло, что это был не Афалай.
Потом, после кофе у Шаисты, на обед прибудет министр, и опять разговоры, переговоры, договоры…
Отбыть делегация должна в десять часов, и, надеюсь, за это время мы сумеем не захлебнуться в потоке бумаг и мелких неприятностей.
Но это министр. У меня был свой план и свои проблемы. Поприветствовав делегацию и препоручив Акзама советнику-посланнику, который должен был выполнять роль переводчика, мне предстояло вернуться в посольство, проследить там за организацией завтрака и исполнить обязанности хозяйки приёма. Благо вся предварительная подготовка была не на мне, нашлось на кого спихнуть! Ну а после я примкну к делегации, и дальше наши маршруты совпадали
Вообще, советник-посланник в роли переводчика — это слишком сильно, ранг зашкаливает. Но штатного специалиста у нас нет, не тащить же лишнего орка вместе с делегацией из дома, если тут готовые есть! Тем более Чагатай сам вызвался, чтобы не упустить ничего из переговоров, а у него имелся опыт синхрониста на заре карьеры. Давно, но не зря же он несколько недель практиковался на посольских!
Был и ещё один вариант организации общения, который допускал дипломатический этикет: воспользоваться третьим языком. Например, общим эльфийским, который знала вся нынешняя шайтарская верхушка — с хозяевами надо как-то разговаривать, не станут же эльфы учить язык дикарей! — и которым наш министр владел отлично. Он и высокий эльфийский знал как не всякий эльф. Но здесь во главу табуна вырывалась политика. Вполне жирный, но при этом удачно не нарушающий никаких правил намёк на то, что Орда предпочитает разговаривать с народом Кулаб-тана безо всяких ушастых посредников.
ГЛАВА 7. Дезинтермедиация с выходом за дверь
Дезинтермедиация — отказ
от посредников в переговорах
и некоторых правовых вопросах.
Конечно, делегацию встречали не одни мы, наша небольшая группа скромно держалась позади местных высоких чинов, немного в стороне. Среди встречающих шайтаров были глава Внешнего Свода, глава Свода Культуры, помощник главы Рабочего Свода, и хорошо, что помощник, потому что глава там… Всех достоинств — в рот эльфам заглядывает и умеет перед ними выслуживаться. Потому, наверное, и сам не явился, чтобы продемонстрировать хозяевам верность. Умение приспосабливаться в политике не такой страшный порок, а порой даже достоинство, но должно же быть что-то кроме!
Портальный зал закрыли для посторонних и выдраили до скрипа. Путь от большой арки дальних перемещений (более новой из двух) к лёгкой для внутренних был устлан шёлковыми коврами, вдоль дорожки стоял почётный караул, а за спинами встречающих — пара знаменосцев с флагами Орды и Кулаб-тана.
Самое наглядное подтверждение того, что как бы ни было сильно влияние эльфов, но решало оно не всё. Может, тех и порадовало бы нанесение оскорбления нашему министру, но его принимали с уважением, как дорогого гостя.
Тут играло роль несколько факторов, и страх за свои жизни в том числе. Это столичное население можно кормить агитацией, а в Совете многие понимали реальное положение вещей и понимали, что сила сейчас не в руках эльфов. И те, кто не бежал, пытались подстроиться. Если повезёт, не только жизнь можно сохранить, но и тёплое местечко. Учитывая, что ходили упорные слухи о поддержке «Байталы» со стороны Орды и Каганата, логика была понятна.
Так это или нет — я точно не знала. Такие вещи делаются не через официальное посольство, и у Шада я никогда не спрашивала. Это один из тех случаев, когда меньше знаешь — крепче спишь.
Не знала, но почти не сомневалась: без помощи с нашей стороны не обошлось. Слишком выгодно, чтобы эльфам сыпанули перцу под хвост для ускорения и выгнали из Кулаб-тана. Особенно, конечно, Каганату, у которого на эти земли большие транспортно-торговые планы, но и Орде — тоже.
— Ярая, а это кто такие? — шёпотом спросила Табиба, стоявшая рядом со мной. — Вон та парочка в народных одеждах, — она кивнула на юношу и девушку, тоже державшихся особняком. — Зачем им ваза?
— Это не ваза, это чаша из обсидиана, он считается у шайтаров сакральным. Дорогому гостю с дороги положено предложить напиться чистой холодной воды, традиция, — тихо пояснила я. — Подносят воду младшие дети хозяина, если они, конечно, уже могут ходить и способны удержать в руках чашу. В идеале мальчик и девочка. Символический знак доверия. Откуда этих двоих взяли — понятия не имею, я их тоже раньше не видела. Их поиском занимались шайтары. Может, чьи-то дети, может — артисты.
— А нам министра не отравят? — озабоченно спросила она.
— Надеюсь, нет, — хмыкнула я в ответ. Охрана, конечно, воду проверила, но...
Охрана была не посольская — у нас нет столько народу, да и квалификация пониже. Группа серьёзных рослых орков прибыла несколько дней назад и с нами почти не пересекалась, они сами решали вопросы безопасности с принимающей стороной, а мы и не лезли.
Воздух в арке засеребрился, и я подобралась.
— Табиба, от Мунира ни ногой, помнишь? — предупредила я.
— Помню, помню, — заверила она в очередной раз и даже выразительно отступила поближе к упомянутому. Тот только понимающе усмехнулся, а потом делегация начала прибывать, и стало не до стажёрки.
Ну, поскакали!
Орков было немного: визит краткосрочный, устраивался совместно с посольством, так что были только те, кто требовался для переговоров, и несколько молодых работников на секретарских ролях.
Пока министры улыбались друг другу и каждый на своём языке озвучивал формальные приветствия и пожелания, которые были понятны и без перевода, мы скромно стояли в стороне. Потом министру предложили чашу, и он залпом выпил её до дна — тоже знак уважения, но уже со стороны гостя. Чаша была большой, всяко не меньше литра, и хорошо, что министр — немаленький мужчина. Не здоровяк, но высокий и статный, в него столько хотя бы теоретически могло поместиться. Я бы точно утонула, пытаясь.
Потом принимающая сторона пригласила к порталу, посольские аккуратно смешались с подошедшей делегацией и организованной колонной по одному двинулись в новый портал. Очерёдность прохода также была согласована.
Портал вывел нас в холл северного крыла дворца, где начинались владения Внешнего Свода. Там дожидалась пресса, но позировать для них пока никто не стал, делегация прошла мимо под щелчки фотокристаллов. Потом миновала просторный холл, красивую лестницу и широкий мраморный коридор — тоже демонстрация уважения, невежливо сразу притащить уважаемого гостя в рабочий кабинет, даже если он пришёл по делу. И тоже — компромисс.
