Потом пришла пора укладывать младенца спать, и, немного покачав колыбель, королева вернулась в собственные покои. И в музыкальной гостиной совершенно неожиданно обнаружила позднего посетителя.
— Добрый вечер, ваше величество, — при появлении Олиры гость поднялся с кресла.
— Сар Тавьер, — кивнула женщина. — Я не ожидала визита.
— Понимаю, — кивнул тот. — Но мне нужно с вами поговорить, и сейчас самое подходящее время. Вы не слишком устали?
— Я бы с удовольствием поспала, но, надеюсь, сумею наверстать немного позже. Разговор ведь будет не слишком долгим? — уточнила она, занимая другое кресло.
— Не должен, — пожал плечами безопасник. Достал из кармана портсигар, вытряхнул из него папиросу — но тут сообразил, что находится не у себя в кабинете и даже не на улице, и, поморщившись, вопросительно посмотрел на королеву: — Вы не против, если я закурю?
— Честно говоря, против, — поколебавшись пару секунд, Олира всё-таки ответила правду. — Меня мутит от этого запаха.
— Прошу прощения, — вздохнул Тавьер и явно нехотя убрал серебряную коробочку обратно. Папиросу, однако, продолжил нервно вертеть в пальцах. Кажется, непроизвольно и даже не замечая этого.
— Почему вы так много курите? — спросила королева, нарушая повисшую тишину. Безопасник выглядел рассеянным и уставшим, короткие светлые волосы были почти неприлично взъерошены, и почему-то мужчина не спешил начинать тот разговор, ради которого пришёл. А Олире не нравилось сидеть в тишине в такой компании.
— Нервы, — с лёгкой усмешкой в уголках губ ответил Тавьер, фокусируя наконец взгляд на женщине. — Ну и просто старая вредная привычка, от которой не получается избавиться.
— И вас не тревожит наличие у начальника Тайной канцелярии слабости? — позволила себе королева лёгкую иронию. Наедине с этим человеком она чувствовала себя неуверенной и напряжённой едва ли не больше, чем под прицелом тысяч пар глаз на площади, и всеми силами пыталась как-то исправить эту ситуацию и разрядить обстановку.
— Это достаточно безобидная слабость. Её затруднительно использовать против меня и Турана, — пожал плечами Тавьер. — Не проще, чем привычку есть несколько раз в день и спать ночами. А вы выглядите лучше, чем утром.
— Спасибо. Я и чувствую себя гораздо лучше, — медленно кивнула она. Несколько мгновений колебалась, стоит ли подталкивать мужчину или подождать, пока он соберётся с мыслями сам. А потом в раздражении решила плюнуть на эти мелочи этикета и заявила прямо: — Почему-то мне кажется, что вы пришли говорить о чём-то более серьёзном, нежели моё самочувствие.
— Разумеется, — кивнул он. — Простите, никак не могу кратко сформулировать суть проблемы так, чтобы вы с гарантией правильно меня поняли и не оскорбились.
— А ещё у вас болит голова, — заметила Олира. — Могу предложить неплохое зелье, у меня есть.
— Какая проницательность. — Тавьер растерянно вскинул брови. — Как вы определили, вы же не маг?
— При каждом резком движении головы вы слегка морщитесь, и взгляд... соответствующий, — с лёгким смущением пояснила королева, жалея, что вообще об этом сказала. — Мой отец страдает мигренями и при каждом приступе пытается это скрывать. Мы все научились замечать мелкие детали мимики, чтобы вовремя подсунуть ему лекарство.
— Занятно, — неопределённо хмыкнул мужчина. — Спасибо за предложение, но лучше всего поможет сон. Утрясу ещё пару вопросов и займусь. Скажите, ваше величество, какой вы видите собственную роль при наследнике?
— Что вы имеете в виду? — растерялась Олира.
— Именно то, что сказал. Насколько я понимаю, вы желаете быть его матерью в полном смысле этого слова, участвовать в воспитании, и не хотите, чтобы его отняли у вас как сына не только прямо сейчас, пока он младенец, но и потом. Верно? — Под внимательным взглядом холодных серых глаз женщина коротко кивнула. — Прекрасно. Это закономерное и достойное желание, и я не думаю, что кто-то всерьёз решит его оспорить, за это можете быть спокойны — в известной степени. Но суть в другом. Желаете ли вы взять на себя ещё какую-то роль, кроме матери наследника?
— Вы сейчас про необходимость выйти замуж, чтобы был достойный консорт, которую обсуждали на Совете? — нахмурилась Олира.
— Это лишь один из вариантов, — пожал плечами Тавьер. — В любом случае впереди год траура и обсуждать ваше замужество прямо сейчас бесполезно. Меня интересует этот вопрос в более широком смысле. Во избежание грядущих проблем. Поясню подробнее. Вы производите впечатление достаточно разумной и решительной женщины, которая привыкла следовать чужой воле, но способна на самостоятельные действия. Правда, это лишь поверхностный взгляд. Увы, более подробным анализом ваших талантов и способностей я не озаботился раньше, его величество не любил пристального внимания к своим личным делам, а сейчас на это нет времени. Приходится спрашивать прямо.
— Я по-прежнему не уверена, что правильно понимаю, — пробормотала женщина.
— История Турана помнит примеры властвующих королев, — устало вдохнув, в лоб продолжил Тавьер. — Их немного, но достаточно, чтобы не считать случай уникальным. Законодательство страны также предусматривает подобную возможность, которая учитывает и вашу ситуацию — королеву-мать, опекуна малолетнего наследника. И мне надо знать, интересует вас власть или нет.
— Что, вот так... прямо? — недоверчиво переспросила она. — И если я скажу «да», вы поддержите моё решение? И станете подчиняться?
— Если вы ответственно подойдёте к вопросу — почему нет? — спокойно пожал плечами мужчина. Позволил себе лёгкую улыбку при виде глубокого замешательства королевы и продолжил: — Мне не нужна власть. Мне неинтересно командовать министрами и владетельными аристократами и призывать их к порядку. Мне более чем достаточно тех обязанностей, которые я выполнял при его величестве, да и то я надеялся в ближайшем будущем подать в отставку. Увы, с последним ничего не выйдет, но взваливать на себя ещё и управление государством... Нет уж, только в случае крайней необходимости. Но и пускать этот вопрос на самотёк мне не позволяет чувство долга и ответственность перед памятью короля, перед будущим страны и наследника.
— Вы какой-то неправильный министр. — Олира качнула головой и зябко повела плечами.
— Я вообще не министр, я, скорее, офицер.
— Это очень странный разговор и странный вопрос, — пробормотала женщина потерянно.
— Это простой способ избежать проблем в будущем. А то окажется, что в глубине души вы готовы заменить почившего супруга, сейчас вас отодвинут от власти, а через несколько лет вы наберёте достаточно сил и сторонников, чтобы устроить ещё один переворот... Нет, благодарю покорно. Давайте закроем этот вопрос один раз и навсегда. Да — вы становитесь королевой во всей полноте власти и ответственности, нет — приносите клятву никогда больше не возвращаться к этому вопросу.
— И кто тогда станет править?
— Полагаю, Совет, как и было решено на последнем заседании. Подобные примеры история тоже знает и, насколько я могу судить, ни к каким разрушительным последствиям это не привело. Вероятно, в этом случае вам действительно будет лучше выбрать себе сильного консорта, который сможет если не полностью взять власть в свои руки, то заработать достаточный авторитет в Совете и, желательно, стать его лидером.
— И где же его такого искать? — нервно усмехнулась женщина.
— Среди туранской аристократии, разумеется, — невозмутимо отозвался Тавьер. — Конечно, никаких чужаков и мезальянсов, но в остальном выбор достаточно широк, подходящих кандидатур много.
— Например, кузен короля? — предположила Олира, задушив истерический смех, рвущийся из груди от нелепости ситуации и безумия этого разговора. Теперь она, кажется, понимала, в кого Тагренай такой прямолинейный и непосредственный.
— Не советовал бы, — возразил мужчина. — Урих либо совершенно бесполезен в качестве правителя, либо участвовал в заговоре, да и личность он... весьма своеобразная.
— Что?! — ахнула Олира. — Так это...
— Нет, я по-прежнему склоняюсь к версии, что он не виновен. Вы ведь с ним ещё не знакомы, да? Урих производит впечатление несколько трусливого и весьма рассеянного книжного червя, он органически не предрасположен к роли короля, как и его отец. Но если это не так и в глубине его скрывается жёсткая натура, то будет весьма вероятным его участие в заговоре. Однако, я так понимаю, кузена вы предложили скорее в шутку?
— Скорее, — вздохнула королева. — Простите. Я совершенно выбита из равновесия столь неожиданным развитием событий. Как быстро я должна дать окончательный ответ?
Этот вопрос вызвал у Тавьера лёгкую, кажется, одобрительную улыбку.
— Не прямо сейчас. Я надеялся, что вы достаточно ответственно подойдёте к решению проблемы и как следует всё взвесите. Предлагаю вернуться к этому вопросу завтра вечером.
— Я не уверена, что суток хватит на принятие решение, — призналась Олира. — Я вообще не уверена, что вопрос этот можно вот так решить...
— Для начала обдумайте всё, а там будет видно, — сказал Тавьер, поднимаясь с места. Коротко поклонился. — Спокойной ночи, ваше величество. Что-то я ещё... — пробормотал он себе под нос, уже сделав шаг к двери. — Ах да. Вам чрезвычайно идёт белый цвет.
— Благодарю, — кажется, окончательно лишившись на сегодня способности удивляться, ровно ответила Олира. — Спокойной ночи.
Безопасник вышел, а королева с минуту сидела неподвижно, глядя прямо перед собой, без единой мысли в голове. А потом вдруг осела в кресле так, словно из неё вынули какой-то стержень, и рассмеялась — нервно, с лёгким истерическим подвыванием. Так, как можно позволить себе только в одиночестве.
Когда смех оборвался, осталась тяжёлая усталость, укутавшая плечи и обручем стиснувшая голову, словно Тавьер, уходя, оставил королеве часть собственной головной боли. Небольшую, но весьма неприятную. Впрочем, отчасти ведь так и было, учитывая предмет их разговора.
Как реагировать на это, Олира не представляла. Вопрос начальника Тайной канцелярии звучал безумно, и ещё безумнее было то, что мужчина, кажется, говорил совершенно искренне. И королева отчаянно пожалела, что родители далеко и нет возможности посоветоваться с отцом. До сих пор она так отчаянно тосковала только об отсутствии рядом матери, которая могла бы посоветовать что-то в общении с сыном. Но с наследником помогали опытная няня и надёжная кормилица, а здесь... Здесь, похоже, помочь совершенно некому.
И, главное, перед тем как решать этот вопрос, нужно ответить для себя ещё на один. А действительно ли можно верить словам этого человека? Это даже не ужастик Тагренай, это начальник Тайной канцелярии, который занимает свой пост дольше, чем Олира вообще живёт на свете! Для него ложь и тонкий расчёт — воздух, он в принципе не должен быть способен на правдивость! Тогда для чего затеял этот разговор? Чтобы проверить, насколько королева управляема? И что будет, если она — пока только гипотетически — пожелает править?
Мало, мучительно мало всего — знаний, понимания окружающих, друзей. Друзей, пожалуй, особенно...
И увы, ответ на все эти вопросы не найдёшь ни в какой книге. Никто не написал пособия по общению с начальником Туранской Тайной канцелярии, нигде не перечислены его сильные и слабые места. И нет способа проверить, когда он лжёт, а когда — говорит правду. Увы. А впрочем...
Последняя мысль заставила Олиру собраться и выпрямиться.
Как раз против лжи лекарства придуманы. Есть же магия, в самом деле! И сложные артефакты, пропитанные ментальными чарами. Те, которые ни на кого не влияют и никого не защищают, но дают знать, когда рядом лгут. Да, их можно обмануть, но это всё же лучше, чем ничего. И раз вокруг Олиры творятся столь странные дела, пора бы вспомнить, какие полезные драгоценности есть у неё в распоряжении. Ераший Третий был щедр со своей супругой и, совершенно определённо, дарил ей не только простые драгоценности. Осталось лишь немного напрячь память.
Но — утром, на ясную голову, а сейчас нужно дать ей очиститься. И набраться сил.
Королевские покои
Следующее утро у королевы Олиры началось настолько обыденно, что первое время она старательно боролась с желанием тряхнуть головой, потереть глаза и сотворить охранное знамение. Чтобы отогнать страшный сон, в котором его величество Ераший Третий убит, где-то рядом бродят заговорщики, а начальник Тайной канцелярии навещает со странными предложениями. Останавливал только вид камеристки, на голове которой белела аккуратная косынка, прячущая волосы, а на плече — траурная лента.
Неразговорчивость служанки очень импонировала Олире, и королева в очередной раз порадовалась сегодня, что остановила выбор именно на этой серьёзной уравновешенной девушке, потому что та просто делала своё дело и не отвлекала от мыслей.
Которые, разумеется, вились вокруг вчерашнего вечера. И чуда, конечно, не случилось: ночь минула, а Олира толком не знала, что предпринять. Она нашла изобличающий обман артефакт — изящную хрустальную каплю на цепочке, мутнеющую от звучащей рядом лжи, подобрала подходящий к ней наряд — благо это оказалось несложно, драгоценность была достаточно универсальной. Но и только.
Олира привела себя в порядок, позавтракала в будуаре, потому что не хотела сейчас делить трапезу с кем-то: под любопытными взглядами незнакомых людей не особенно поешь, а в музыкальной гостиной её уже ожидали женщины из новой свиты. Что бы там ни говорил Тавьер про возможное самовластие королевы, а окружение ей пока подбирал именно он из каких-то собственных соображений.
Аристократок оказалось четыре. Как без труда определила королева по их фамилиям, тут безопасник тоже решил следовать пути равновесия: по две от каждого лагеря, одна из которых постарше, другая — помоложе. Даршарай Ла`Таир, воспитанница каяра Лестри, и супруга канцлера накари Фаль — с одной стороны, с другой — Амея Саварди, жена лакката, и Наяна Марник, незамужняя дочь министра недр. В некотором роде, почти те же лица, что сопровождали её вчера. Смешно.
Наяна была девушкой бледной и неприметной наружности, однако весьма обаятельной, с очень красивой тёплой улыбкой и исключительно женственным изяществом движений. Амея Саварди — невысокой полной особой с мягкими чертами лица и влажным взглядом, одетой строго и даже скромно.
А Лора Фаль оказалась моложе, чем Олира могла предполагать по её супругу, и настолько эффектной, что привлекала внимания больше всех остальных женщин, вместе взятых. Её асимметричное острое лицо было восхитительно некрасивым. Оно противоречило всем канонам, но при этом оказывалось удивительно гармоничным, так что менять что-то — лишь портить. Раскосые, широко посаженные глаза невыразительного, болотного цвета смотрели лукаво, по-лисьи. Вострый длинный нос и ржаво-бурые волосы только подчёркивали сходство с этим животным, как и тёмно-красный с чёрным наряд. Наконец, женщина носила совсем короткую стрижку — смело и вызывающе. Однако, глядя на неё, Олира просто не могла представить накари Фаль с другой причёской.
Поздоровавшись со своим новым близким кругом и выслушав положенные случаю слова о том, как рены польщены и насколько им приятно, Олира извинилась и попросила ещё немного подождать, пока она проведает сына. К счастью, поняли её правильно и навязывать компанию не стали.
— Добрый вечер, ваше величество, — при появлении Олиры гость поднялся с кресла.
— Сар Тавьер, — кивнула женщина. — Я не ожидала визита.
— Понимаю, — кивнул тот. — Но мне нужно с вами поговорить, и сейчас самое подходящее время. Вы не слишком устали?
— Я бы с удовольствием поспала, но, надеюсь, сумею наверстать немного позже. Разговор ведь будет не слишком долгим? — уточнила она, занимая другое кресло.
— Не должен, — пожал плечами безопасник. Достал из кармана портсигар, вытряхнул из него папиросу — но тут сообразил, что находится не у себя в кабинете и даже не на улице, и, поморщившись, вопросительно посмотрел на королеву: — Вы не против, если я закурю?
— Честно говоря, против, — поколебавшись пару секунд, Олира всё-таки ответила правду. — Меня мутит от этого запаха.
— Прошу прощения, — вздохнул Тавьер и явно нехотя убрал серебряную коробочку обратно. Папиросу, однако, продолжил нервно вертеть в пальцах. Кажется, непроизвольно и даже не замечая этого.
— Почему вы так много курите? — спросила королева, нарушая повисшую тишину. Безопасник выглядел рассеянным и уставшим, короткие светлые волосы были почти неприлично взъерошены, и почему-то мужчина не спешил начинать тот разговор, ради которого пришёл. А Олире не нравилось сидеть в тишине в такой компании.
— Нервы, — с лёгкой усмешкой в уголках губ ответил Тавьер, фокусируя наконец взгляд на женщине. — Ну и просто старая вредная привычка, от которой не получается избавиться.
— И вас не тревожит наличие у начальника Тайной канцелярии слабости? — позволила себе королева лёгкую иронию. Наедине с этим человеком она чувствовала себя неуверенной и напряжённой едва ли не больше, чем под прицелом тысяч пар глаз на площади, и всеми силами пыталась как-то исправить эту ситуацию и разрядить обстановку.
— Это достаточно безобидная слабость. Её затруднительно использовать против меня и Турана, — пожал плечами Тавьер. — Не проще, чем привычку есть несколько раз в день и спать ночами. А вы выглядите лучше, чем утром.
— Спасибо. Я и чувствую себя гораздо лучше, — медленно кивнула она. Несколько мгновений колебалась, стоит ли подталкивать мужчину или подождать, пока он соберётся с мыслями сам. А потом в раздражении решила плюнуть на эти мелочи этикета и заявила прямо: — Почему-то мне кажется, что вы пришли говорить о чём-то более серьёзном, нежели моё самочувствие.
— Разумеется, — кивнул он. — Простите, никак не могу кратко сформулировать суть проблемы так, чтобы вы с гарантией правильно меня поняли и не оскорбились.
— А ещё у вас болит голова, — заметила Олира. — Могу предложить неплохое зелье, у меня есть.
— Какая проницательность. — Тавьер растерянно вскинул брови. — Как вы определили, вы же не маг?
— При каждом резком движении головы вы слегка морщитесь, и взгляд... соответствующий, — с лёгким смущением пояснила королева, жалея, что вообще об этом сказала. — Мой отец страдает мигренями и при каждом приступе пытается это скрывать. Мы все научились замечать мелкие детали мимики, чтобы вовремя подсунуть ему лекарство.
— Занятно, — неопределённо хмыкнул мужчина. — Спасибо за предложение, но лучше всего поможет сон. Утрясу ещё пару вопросов и займусь. Скажите, ваше величество, какой вы видите собственную роль при наследнике?
— Что вы имеете в виду? — растерялась Олира.
— Именно то, что сказал. Насколько я понимаю, вы желаете быть его матерью в полном смысле этого слова, участвовать в воспитании, и не хотите, чтобы его отняли у вас как сына не только прямо сейчас, пока он младенец, но и потом. Верно? — Под внимательным взглядом холодных серых глаз женщина коротко кивнула. — Прекрасно. Это закономерное и достойное желание, и я не думаю, что кто-то всерьёз решит его оспорить, за это можете быть спокойны — в известной степени. Но суть в другом. Желаете ли вы взять на себя ещё какую-то роль, кроме матери наследника?
— Вы сейчас про необходимость выйти замуж, чтобы был достойный консорт, которую обсуждали на Совете? — нахмурилась Олира.
— Это лишь один из вариантов, — пожал плечами Тавьер. — В любом случае впереди год траура и обсуждать ваше замужество прямо сейчас бесполезно. Меня интересует этот вопрос в более широком смысле. Во избежание грядущих проблем. Поясню подробнее. Вы производите впечатление достаточно разумной и решительной женщины, которая привыкла следовать чужой воле, но способна на самостоятельные действия. Правда, это лишь поверхностный взгляд. Увы, более подробным анализом ваших талантов и способностей я не озаботился раньше, его величество не любил пристального внимания к своим личным делам, а сейчас на это нет времени. Приходится спрашивать прямо.
— Я по-прежнему не уверена, что правильно понимаю, — пробормотала женщина.
— История Турана помнит примеры властвующих королев, — устало вдохнув, в лоб продолжил Тавьер. — Их немного, но достаточно, чтобы не считать случай уникальным. Законодательство страны также предусматривает подобную возможность, которая учитывает и вашу ситуацию — королеву-мать, опекуна малолетнего наследника. И мне надо знать, интересует вас власть или нет.
— Что, вот так... прямо? — недоверчиво переспросила она. — И если я скажу «да», вы поддержите моё решение? И станете подчиняться?
— Если вы ответственно подойдёте к вопросу — почему нет? — спокойно пожал плечами мужчина. Позволил себе лёгкую улыбку при виде глубокого замешательства королевы и продолжил: — Мне не нужна власть. Мне неинтересно командовать министрами и владетельными аристократами и призывать их к порядку. Мне более чем достаточно тех обязанностей, которые я выполнял при его величестве, да и то я надеялся в ближайшем будущем подать в отставку. Увы, с последним ничего не выйдет, но взваливать на себя ещё и управление государством... Нет уж, только в случае крайней необходимости. Но и пускать этот вопрос на самотёк мне не позволяет чувство долга и ответственность перед памятью короля, перед будущим страны и наследника.
— Вы какой-то неправильный министр. — Олира качнула головой и зябко повела плечами.
— Я вообще не министр, я, скорее, офицер.
— Это очень странный разговор и странный вопрос, — пробормотала женщина потерянно.
— Это простой способ избежать проблем в будущем. А то окажется, что в глубине души вы готовы заменить почившего супруга, сейчас вас отодвинут от власти, а через несколько лет вы наберёте достаточно сил и сторонников, чтобы устроить ещё один переворот... Нет, благодарю покорно. Давайте закроем этот вопрос один раз и навсегда. Да — вы становитесь королевой во всей полноте власти и ответственности, нет — приносите клятву никогда больше не возвращаться к этому вопросу.
— И кто тогда станет править?
— Полагаю, Совет, как и было решено на последнем заседании. Подобные примеры история тоже знает и, насколько я могу судить, ни к каким разрушительным последствиям это не привело. Вероятно, в этом случае вам действительно будет лучше выбрать себе сильного консорта, который сможет если не полностью взять власть в свои руки, то заработать достаточный авторитет в Совете и, желательно, стать его лидером.
— И где же его такого искать? — нервно усмехнулась женщина.
— Среди туранской аристократии, разумеется, — невозмутимо отозвался Тавьер. — Конечно, никаких чужаков и мезальянсов, но в остальном выбор достаточно широк, подходящих кандидатур много.
— Например, кузен короля? — предположила Олира, задушив истерический смех, рвущийся из груди от нелепости ситуации и безумия этого разговора. Теперь она, кажется, понимала, в кого Тагренай такой прямолинейный и непосредственный.
— Не советовал бы, — возразил мужчина. — Урих либо совершенно бесполезен в качестве правителя, либо участвовал в заговоре, да и личность он... весьма своеобразная.
— Что?! — ахнула Олира. — Так это...
— Нет, я по-прежнему склоняюсь к версии, что он не виновен. Вы ведь с ним ещё не знакомы, да? Урих производит впечатление несколько трусливого и весьма рассеянного книжного червя, он органически не предрасположен к роли короля, как и его отец. Но если это не так и в глубине его скрывается жёсткая натура, то будет весьма вероятным его участие в заговоре. Однако, я так понимаю, кузена вы предложили скорее в шутку?
— Скорее, — вздохнула королева. — Простите. Я совершенно выбита из равновесия столь неожиданным развитием событий. Как быстро я должна дать окончательный ответ?
Этот вопрос вызвал у Тавьера лёгкую, кажется, одобрительную улыбку.
— Не прямо сейчас. Я надеялся, что вы достаточно ответственно подойдёте к решению проблемы и как следует всё взвесите. Предлагаю вернуться к этому вопросу завтра вечером.
— Я не уверена, что суток хватит на принятие решение, — призналась Олира. — Я вообще не уверена, что вопрос этот можно вот так решить...
— Для начала обдумайте всё, а там будет видно, — сказал Тавьер, поднимаясь с места. Коротко поклонился. — Спокойной ночи, ваше величество. Что-то я ещё... — пробормотал он себе под нос, уже сделав шаг к двери. — Ах да. Вам чрезвычайно идёт белый цвет.
— Благодарю, — кажется, окончательно лишившись на сегодня способности удивляться, ровно ответила Олира. — Спокойной ночи.
Безопасник вышел, а королева с минуту сидела неподвижно, глядя прямо перед собой, без единой мысли в голове. А потом вдруг осела в кресле так, словно из неё вынули какой-то стержень, и рассмеялась — нервно, с лёгким истерическим подвыванием. Так, как можно позволить себе только в одиночестве.
Когда смех оборвался, осталась тяжёлая усталость, укутавшая плечи и обручем стиснувшая голову, словно Тавьер, уходя, оставил королеве часть собственной головной боли. Небольшую, но весьма неприятную. Впрочем, отчасти ведь так и было, учитывая предмет их разговора.
Как реагировать на это, Олира не представляла. Вопрос начальника Тайной канцелярии звучал безумно, и ещё безумнее было то, что мужчина, кажется, говорил совершенно искренне. И королева отчаянно пожалела, что родители далеко и нет возможности посоветоваться с отцом. До сих пор она так отчаянно тосковала только об отсутствии рядом матери, которая могла бы посоветовать что-то в общении с сыном. Но с наследником помогали опытная няня и надёжная кормилица, а здесь... Здесь, похоже, помочь совершенно некому.
И, главное, перед тем как решать этот вопрос, нужно ответить для себя ещё на один. А действительно ли можно верить словам этого человека? Это даже не ужастик Тагренай, это начальник Тайной канцелярии, который занимает свой пост дольше, чем Олира вообще живёт на свете! Для него ложь и тонкий расчёт — воздух, он в принципе не должен быть способен на правдивость! Тогда для чего затеял этот разговор? Чтобы проверить, насколько королева управляема? И что будет, если она — пока только гипотетически — пожелает править?
Мало, мучительно мало всего — знаний, понимания окружающих, друзей. Друзей, пожалуй, особенно...
И увы, ответ на все эти вопросы не найдёшь ни в какой книге. Никто не написал пособия по общению с начальником Туранской Тайной канцелярии, нигде не перечислены его сильные и слабые места. И нет способа проверить, когда он лжёт, а когда — говорит правду. Увы. А впрочем...
Последняя мысль заставила Олиру собраться и выпрямиться.
Как раз против лжи лекарства придуманы. Есть же магия, в самом деле! И сложные артефакты, пропитанные ментальными чарами. Те, которые ни на кого не влияют и никого не защищают, но дают знать, когда рядом лгут. Да, их можно обмануть, но это всё же лучше, чем ничего. И раз вокруг Олиры творятся столь странные дела, пора бы вспомнить, какие полезные драгоценности есть у неё в распоряжении. Ераший Третий был щедр со своей супругой и, совершенно определённо, дарил ей не только простые драгоценности. Осталось лишь немного напрячь память.
Но — утром, на ясную голову, а сейчас нужно дать ей очиститься. И набраться сил.
ГЛАВА 4, в которой королева пытается сделать выбор
Королевские покои
Следующее утро у королевы Олиры началось настолько обыденно, что первое время она старательно боролась с желанием тряхнуть головой, потереть глаза и сотворить охранное знамение. Чтобы отогнать страшный сон, в котором его величество Ераший Третий убит, где-то рядом бродят заговорщики, а начальник Тайной канцелярии навещает со странными предложениями. Останавливал только вид камеристки, на голове которой белела аккуратная косынка, прячущая волосы, а на плече — траурная лента.
Неразговорчивость служанки очень импонировала Олире, и королева в очередной раз порадовалась сегодня, что остановила выбор именно на этой серьёзной уравновешенной девушке, потому что та просто делала своё дело и не отвлекала от мыслей.
Которые, разумеется, вились вокруг вчерашнего вечера. И чуда, конечно, не случилось: ночь минула, а Олира толком не знала, что предпринять. Она нашла изобличающий обман артефакт — изящную хрустальную каплю на цепочке, мутнеющую от звучащей рядом лжи, подобрала подходящий к ней наряд — благо это оказалось несложно, драгоценность была достаточно универсальной. Но и только.
Олира привела себя в порядок, позавтракала в будуаре, потому что не хотела сейчас делить трапезу с кем-то: под любопытными взглядами незнакомых людей не особенно поешь, а в музыкальной гостиной её уже ожидали женщины из новой свиты. Что бы там ни говорил Тавьер про возможное самовластие королевы, а окружение ей пока подбирал именно он из каких-то собственных соображений.
Аристократок оказалось четыре. Как без труда определила королева по их фамилиям, тут безопасник тоже решил следовать пути равновесия: по две от каждого лагеря, одна из которых постарше, другая — помоложе. Даршарай Ла`Таир, воспитанница каяра Лестри, и супруга канцлера накари Фаль — с одной стороны, с другой — Амея Саварди, жена лакката, и Наяна Марник, незамужняя дочь министра недр. В некотором роде, почти те же лица, что сопровождали её вчера. Смешно.
Наяна была девушкой бледной и неприметной наружности, однако весьма обаятельной, с очень красивой тёплой улыбкой и исключительно женственным изяществом движений. Амея Саварди — невысокой полной особой с мягкими чертами лица и влажным взглядом, одетой строго и даже скромно.
А Лора Фаль оказалась моложе, чем Олира могла предполагать по её супругу, и настолько эффектной, что привлекала внимания больше всех остальных женщин, вместе взятых. Её асимметричное острое лицо было восхитительно некрасивым. Оно противоречило всем канонам, но при этом оказывалось удивительно гармоничным, так что менять что-то — лишь портить. Раскосые, широко посаженные глаза невыразительного, болотного цвета смотрели лукаво, по-лисьи. Вострый длинный нос и ржаво-бурые волосы только подчёркивали сходство с этим животным, как и тёмно-красный с чёрным наряд. Наконец, женщина носила совсем короткую стрижку — смело и вызывающе. Однако, глядя на неё, Олира просто не могла представить накари Фаль с другой причёской.
Поздоровавшись со своим новым близким кругом и выслушав положенные случаю слова о том, как рены польщены и насколько им приятно, Олира извинилась и попросила ещё немного подождать, пока она проведает сына. К счастью, поняли её правильно и навязывать компанию не стали.
