Чарген замерла, закусив губу. Соблазн был велик. В документах явно содержались ответы на все её вопросы об этом украшении. Показать бы их компетентному специалисту, и тогда...
Проклятье, ну почему Ралевич не мог потащиться куда-нибудь поближе, а не в Регидон?! Там эти знакомые у неё были!
В этот момент Чара задала себе вопрос, который следовало бы задать раньше: а почему вообще такие ценные бумаги дорогой — во всех смыслах — муж бросил на столе? Мог бы и в сейф убрать, вон он. Или, что вероятнее, взять с собой. Значит, он точно уже вернулся и в любой момент может сюда войти.
Показалось или через приоткрытую дверь кабинета действительно послышались негромкие шаги?
Чарген поспешно сложила листы как были и устремилась к выходу, пока её не застигли на месте преступления. По дороге взгляд зацепился за кофейный столик между парой кресел, спрятавшийся у стены за дверью. На столике стояла початая бутылка игристого и два бокала. Неужели мужчины что-то праздновали? Так Павле вроде терпеть не может эту, как он выражается, «шипучку»...
— Павле? — окликнула она снова, уже громче, выходя в гостиную с гардеробом. Дверь в следующую комнату тоже была приоткрыта и даже не захлопнулась от сквозняка. — Ты вернулся?
Мужчина не отвечал, хотя Чара вдруг пронзительно-остро ощутила, что в соседней комнате кто-то есть. По спине скользнул холодок дурного предчувствия, но женщина тут же разозлилась себя на эти глупые чувства, решительно толкнула дверь и шагнула через порог.
— Вы?.. — ахнула она, но тут же опомнилась и исправилась: — Вы кто такой? Что вы здесь делаете?!
Стеван Шешель, следователь следственного комитета города Беряна, на мгновение прекратил обыскивать шкафы и тумбочки, бросил на Чарген оценивающий взгляд через плечо. В своём сером костюме, белобрысый, он очень походил на местного уроженца, и если бы женщина не знала этого человека, точно приняла бы за регидонца.
— Весёлая вдова? — кривовато усмехнулся господин Сыщик. — Только без воплей.
— Вдова? Да что такое вообще… — Чара сделала несколько шагов к мужчине и снова замерла, потому что заметила ноги лежащего на полу тела, которое до сих пор скрывала от неё длинная скатерть круглого обеденного стола. — Это вы его?.. — пробормотала потерянно, подходя ещё ближе.
Ралевич лежал навзничь, раскинув руки и пялясь в потолок остекленевшим взглядом. Полы расстёгнутого пиджака раскинулись, открывая густо залитую кровью рубашку. Из груди трупа торчала рукоять ножа. Кажется, для бумаг.
— Не люблю присваивать чужие подвиги, так что и хотелось бы, но — нет. А не вы ли?..
Чара мотнула головой, не в силах отвести взгляд от покойника.
Ощущение было до безумия странным. Всего несколько часов назад она разговаривала с этим человеком, мысленно ругала, питала искреннее отвращение и даже прикидывала, как можно быстро и надёжно отправить его к богам. Но ведь это было не всерьёз! Да, он неприятный, даже противный, и наверняка совсем не порядочный, но… за что его понадобилось убивать?!
Вид мертвеца вселил страх. Не перед ним самим, а перед тем, кто это сделал, и причиной, по которой Ралевича убили. Точно ведь влез в какие-то тёмные дела, и как бы те, кто это сделал, не попытались добраться до... как Шешель сказал, весёлой вдовы?
Следом за страхом шла досада, лёгкая жалость и странное чувство неловкости. Как будто она сказала про мужа какую-то гадость, неприятную ему и не предназначенную для его ушей, а он случайно услышал.
И главное, Чара никак не могла понять, что ей нужно сейчас сделать. Постараться задержать Шешеля, не поверить ему? Вызвать местную стражу? Или удрать подальше, пока не началась тщательная проверка документов, пока подлог не вскрылся и пока в этом преступлении не обвинили её?..
— Где бумаги твоего мужа? — выдернул её из суетных метаний голос следователя.
— Вы не ответили, кто вы такой и что здесь делаете! — опомнилась Чара.
— Спокойно, я из следственного комитета Беряны, Стеван Шешель. Можешь не представляться, тебя я и так знаю. Так…
— И почему я должна вам верить? — перебила женщина.
Сбросив оцепенение, она почувствовала, что вместе с ним ушли суетные опасения и непонятные, непривычные эмоции в адрес покойного мужа. А их место занял знакомый азарт, вызванный появлением Шешеля. Оказалось очень приятно точно знать, кто он такой, догадываться, зачем сюда пришёл, но делать вид, что первый раз его видит.
— Не верь, — легко согласился он. — Бумаги где? И щит?
— Какой щит? Да я сейчас стражу вызову! — пригрозила она и пошла к телефону.
— Вызывай, — легко согласился господин Сыщик и привалился плечом к шкафу, даже не думая её задерживать. — Я отболтаюсь, в конце концов у меня правда нет резона убивать Ралевича, а вот повесить этот труп на тебя — слишком заманчиво, чтобы они отказались от этой версии. Он ещё тёплый, слизистые даже не начали сохнуть. Я наверняка спугнул убийцу, а вот тебя или нет — большой вопрос. Так где бумаги? — добавил он с удовлетворённой улыбкой, видя, как Чара замерла, не донеся руку до трубки аппарата.
— Ты уйдёшь, а меня всё равно посадят? — Изображать дальше вежливость, когда сам мужчина и не начинал этого делать, она посчитала глупым. К тому же, они так давно знакомы, что перейти на «ты» подмывало постоянно. Почему бы не воспользоваться моментом? Главное, вернуться обратно потом, когда снова влезет в шкуру мышки Биляны Белич.
А с другой стороны, с чего бы ей возвращаться? Чара ведь решила завязать, зачем ей эта тусклая девица!
С ответом Шешель замешкался — кажется, не ждал от растерянной вдовы такого резкого перехода к хладнокровной рассудительности. А потом стало поздно, разговор прервали: распахнулась входная дверь и в гостиную решительно вошли трое. Все в костюмах и при шляпах, все рослые и крепкие, светлокожие и светловолосые, как большинство регидонцев, и все — с оружием.
Мгновение немой сцены, когда старые и новые действующие лица сознавали присутствие друг друга. А потом один из пришельцев что-то резко скомандовал. Кажется, приказал убить, потому что все трое одновременно подняли оружие. Чарген испуганно зажмурилась и вскинула руки в нелепом, инстинктивном защитном жесте, прекрасно понимая, что от пули это не спасёт. Вообще ничего не спасёт.
Хлопки выстрелов прозвучали одновременно, на удивление тихо, вместе с ними — какой-то непонятный перестук за спиной, вскрики. Со звоном лопнула стеклянная дверца одной из полок, что-то влажно просвистело и тяжело, мягко грохнулось об пол. Чара приготовилась к боли, но почему-то той не последовало. Вместо этого ещё через долю секунды прозвучали два новых хлопка, заставивших дёрнуться.
Ещё мгновение тишины — ни боли, ни приближающейся смерти. Неужели?..
— Щит! — резкий голос Шешеля отвлёк её от попыток осознать себя по-прежнему живой, твёрдая рука крепко стиснула плечо, сильно встряхнула, так что клацнули зубы. — Ну!
— Какой щит?! — Чара распахнула глаза и уставилась на следователя. — Мне больно! Кто все эти люди, что происходит?!
— Щит, артефакт. Где он? Он на тебе?
— Не знаю… Вот? — зацепившись за понятное слово, Чарген поддёрнула рукав и продемонстрировала браслет. Сыщик перехватил предплечье, вывернул его так, чтобы удобнее было рассматривать.
Чарген пришлось последовать за собственной рукой и прижаться грудью к локтю следователя, чтобы избежать травмы: хватка у того оказалась железной.
— Мне больно! — вскрикнула она, запоздало трепыхнувшись. Получила от Шешеля в ответ недовольный взгляд, но захват тот, однако, ослабил.
Опомнившись, женщина поискала взглядом нападающих, но те уже неподвижно лежали на полу. Кажется, тоже были мертвы, как и Ралевич.
— Снимай, — велел следователь, опять привлекая к себе внимание.
— А как? — с совершенно искренним недоумением спросила женщина. — Я не знаю, его Павле надевал…
Следователь тихо ругнулся, и надежда на освобождения от этих красивых кандалов умерла, не успев родиться: похоже, правильного воздействия он тоже не знал.
— Ладно. Тогда второй вопрос, где документы? Должно быть описание!
— Там, в кабинете, — не стала дольше упираться Чара.
— Прекрасно, тут ещё и кабинет есть! — вздохнул Шешель и, не выпуская запястья женщины, поспешил в соседнюю комнату.
— Это ты их? — спросила Чарген, нервно массируя руку, когда в кабинете мужчина наконец отпустил её, чтобы быстро пролистать лежащую на столе папку.
— Одного. Двух ты рикошетом. Правда, только ранила, я добил. — Говоря это, следователь аккуратно сложил бумаги, старательно завязал верёвочки. Упёрся ладонями в стол по обе стороны от папки и смерил женщину немигающим, острым взглядом. — Как бы его с тебя теперь снять?
Чара нервно вскинула руку к груди, второй в защитном жесте обхватила запястье с браслетом. Шешель смотрел так, словно прикидывал, в каком месте пилить: ограничиться рукой или уж сразу начать с шеи. Конечно, вряд ли он прибегнет к членовредительству, всё-таки следователь и законопослушный человек…
Наверное.
Должен быть.
Чарген очень на это надеялась.
Но ни до чего додуматься они оба опять не успели, и продолжить разговор — тоже. Кто-то громко забарабанил во входную дверь и закричал на плохом ольбадском, интересуясь, всё ли у постояльцев нормально.
Женщина нервно захихикала, следователь — опять выругался.
— Сейчас я открою и постараюсь оглушить их, потом пойдём вниз, надо отсюда выбираться. Главное…
— Тут есть пожарная лестница, — перебила его Чара, кивнула на балкон.
Шешель подскочил к двери, распахнул её, выглянул.
— Иди сюда.
— Но я в тапочках! А паспорт?.. — промямлила Чарген неуверенно.
Тратить время на уговоры и объяснения следователь не стал, опять схватил её за запястье, выволок на балкон. Там задёрнул шторы и постарался плотнее прикрыть за собой дверь, после чего потащил спутницу к лестнице. Проклятые тапки так и норовили соскользнуть, и Чара мысленно отругала себя за тягу к уюту: ну что ей стоило всё-таки обуть туфли?!
С другой стороны, могла ведь и халат полениться снимать…
Сваренные из тонких круглых труб или прутьев ступеньки больно били по пяткам и пальцам, холодили стопы, тапки скользили по металлу, норовили сорваться с ног и подворачивались. А следователь настойчиво тянул за собой, не давая ни секунды передышки.
Чарген обуревала злость, окончательно вытеснившая остатки страха. Хотелось грязно ругаться и кричать, но дыхания и без того не хватало, да и голова от бега по лестнице начала кружиться. И женщине оставалось только мысленно проклинать мужа, который даже умереть спокойно не мог, хотя бы на родине, обязательно было доставить ей столько проблем!
Через несколько этажей тапка всё-таки слетела, причём совсем, неудобно отскочив куда-то в сторону и проскользнув между перилами лестницы. Чара всё же не сдержалась и выругалась вслух, не останавливаясь, скинула и вторую. Правда, намного легче от этого не стало: теперь подворачиваться начали уже собственные ступни, вскоре совершенно окоченевшие от холодного и сырого металла.
Какой бы бесконечной ни казалась лестница, но до вожделенной земли они всё же добрались. Только здесь Чара разрешила себе обернуться, запрокинуть голову и взглянуть на лестницу в поисках погони. Которой почему-то не было.
— Они что, не заметили нас? — сипло, задыхаясь, спросила она следователя.
— Это ненадолго. — Тот, всё так же на буксире, потащил её за запястье дальше, вокруг здания.
Идти босиком по асфальту было не намного приятнее, чем по ступенькам, но хотя бы не так больно. Зато гораздо противнее: узкая щель проулка между соседними небоскрёбами оказалась грязной и замусоренной, хозяева очевидно предпочитали не тратить много сил на уборку там, где всё равно никто из гостей не ходит.
Обогнув здание, беглецы завернули на задворки отеля. Здесь тянулась ещё одна улица, заметно уже той, что вела к парадному крыльцу, но всё же поприличней покинутого переулка. Тут располагался чёрный ход здания, и прямо сейчас из небольшого потрёпанного фургона разгружали ящики, кажется, с овощами. Занимались этим трое парней в потрёпанных мешковатых штанах и майках, на которых Чара в другой ситуации с удовольствием полюбовалась бы подольше: крепкие, плечистые — картинка!
Кроме грузчиков, людей здесь было немного, пара случайных прохожих да наблюдающий за разгрузкой тип в белом фартуке — наверное, помощник повара. Так что солидный господин в костюме и шляпе, который садился в одну из машин, припаркованных на противоположной стороне улицы, сразу бросился Чарген в глаза.
— Гожкович! — ахнула она и поспешила спрятаться за Шешелем. Хоть и тощий, но всё-таки он был повыше неё и уж точно шире в плечах. Про ширину юбки она в этот момент не подумала.
— Партнёр твоего мужа? — сообразил следователь, в этот момент оценивающе разглядывающий фургон. Повернул голову, но предмет обсуждения уже захлопнул дверцу и рассмотреть его стало невозможно. — Это исключено, он не собирался никуда лететь. Ты уверена?
— Не знаю, — тут же засомневалась Чара. — Но очень, очень похож!
— Ладно, пёс с ним. Пойдём, — решив что-то для себя, Шешель потянул её в сторону, через дорогу, к ряду припаркованных автомобилей, и зашагал вдоль них, то и дело заглядывая в окна и оборачиваясь на здание отеля.
Потом остановился и торопливо стащил пиджак, продемонстрировав спрятанную под мышкой кобуру. Держащие её ремни охватывали костистые плечи следователя, контрастно выделялись на фоне белой рубашки и придавали худощавой фигуре неожиданно грозный вид. Гораздо более опасный, чем пистолет в руке, который Шешель достал из крепления.
Следователь отточенными движениями, явно не в первый раз, одним ему понятным образом намотал пиджак на руку с оружием. Ещё раз воровато оглядевшись, коротко, почти без замаха ударил рукоятью по боковому стеклу. То хрустнуло, пошло трещинами, но устояло, а вот пары следующих ударов уже не выдержало.
Открыв дверь, следователь убрал оружие и нырнул в салон, перебрался на водительское место.
— Садись, быстрее! — окликнул мужчина совершенно деморализованную увиденным Чарген, не отрываясь от непонятной возни в окрестностях приборной панели и под ней.
Чара взяла небрежно сброшенный на пассажирское место пиджак, поспешно вымела им осколки на улицу. Шешель глянул на это искоса, но только хмыкнул себе под нос и ничего не сказал.
— Мы угоняем машину, — пробормотала себе под нос Чарген, с облегчением опускаясь в кресло. Захлопнула дверь, постаравшись сделать это тихо. — Нет. Ты, следователь СК, угоняешь машину! Я схожу с ума…
— Наоборот, наконец выглянула в настоящий мир, — усмехнулся Стеван в ответ. Под его руками что-то щёлкнуло, скрежетнуло, а через мгновение автомобиль звонко затарахтел мотором. — Надеюсь, этой развалюхи хватит хотя бы на несколько кварталов. Опусти стекло, осколки же торчат, видно. И улыбайся, что ли! У тебя такой вид, как будто я тебя похитил.
— А разве нет? — огрызнулась Чарген, но ручку стеклоподъёмника покрутила и смахнула всё тем же пиджаком осколки. Даже расслабленно облокотилась на дверь, немного высовываясь в окно с таким видом, словно ей жарко.
— Можешь идти на все четыре стороны, только артефакт отдай.
— Сними и забирай!
— Пока могу забрать только с рукой, чем и занимаюсь, — отмахнулся господин Сыщик. Чихающий автомобиль, кажется, мечтал заглохнуть, но пока держался и исправно катился по улицам. — Сама понимаешь, единственная альтернатива пока — отрезать тебе кисть.
Проклятье, ну почему Ралевич не мог потащиться куда-нибудь поближе, а не в Регидон?! Там эти знакомые у неё были!
В этот момент Чара задала себе вопрос, который следовало бы задать раньше: а почему вообще такие ценные бумаги дорогой — во всех смыслах — муж бросил на столе? Мог бы и в сейф убрать, вон он. Или, что вероятнее, взять с собой. Значит, он точно уже вернулся и в любой момент может сюда войти.
Показалось или через приоткрытую дверь кабинета действительно послышались негромкие шаги?
Чарген поспешно сложила листы как были и устремилась к выходу, пока её не застигли на месте преступления. По дороге взгляд зацепился за кофейный столик между парой кресел, спрятавшийся у стены за дверью. На столике стояла початая бутылка игристого и два бокала. Неужели мужчины что-то праздновали? Так Павле вроде терпеть не может эту, как он выражается, «шипучку»...
— Павле? — окликнула она снова, уже громче, выходя в гостиную с гардеробом. Дверь в следующую комнату тоже была приоткрыта и даже не захлопнулась от сквозняка. — Ты вернулся?
Мужчина не отвечал, хотя Чара вдруг пронзительно-остро ощутила, что в соседней комнате кто-то есть. По спине скользнул холодок дурного предчувствия, но женщина тут же разозлилась себя на эти глупые чувства, решительно толкнула дверь и шагнула через порог.
— Вы?.. — ахнула она, но тут же опомнилась и исправилась: — Вы кто такой? Что вы здесь делаете?!
Стеван Шешель, следователь следственного комитета города Беряна, на мгновение прекратил обыскивать шкафы и тумбочки, бросил на Чарген оценивающий взгляд через плечо. В своём сером костюме, белобрысый, он очень походил на местного уроженца, и если бы женщина не знала этого человека, точно приняла бы за регидонца.
— Весёлая вдова? — кривовато усмехнулся господин Сыщик. — Только без воплей.
— Вдова? Да что такое вообще… — Чара сделала несколько шагов к мужчине и снова замерла, потому что заметила ноги лежащего на полу тела, которое до сих пор скрывала от неё длинная скатерть круглого обеденного стола. — Это вы его?.. — пробормотала потерянно, подходя ещё ближе.
Ралевич лежал навзничь, раскинув руки и пялясь в потолок остекленевшим взглядом. Полы расстёгнутого пиджака раскинулись, открывая густо залитую кровью рубашку. Из груди трупа торчала рукоять ножа. Кажется, для бумаг.
— Не люблю присваивать чужие подвиги, так что и хотелось бы, но — нет. А не вы ли?..
Чара мотнула головой, не в силах отвести взгляд от покойника.
Ощущение было до безумия странным. Всего несколько часов назад она разговаривала с этим человеком, мысленно ругала, питала искреннее отвращение и даже прикидывала, как можно быстро и надёжно отправить его к богам. Но ведь это было не всерьёз! Да, он неприятный, даже противный, и наверняка совсем не порядочный, но… за что его понадобилось убивать?!
Вид мертвеца вселил страх. Не перед ним самим, а перед тем, кто это сделал, и причиной, по которой Ралевича убили. Точно ведь влез в какие-то тёмные дела, и как бы те, кто это сделал, не попытались добраться до... как Шешель сказал, весёлой вдовы?
Следом за страхом шла досада, лёгкая жалость и странное чувство неловкости. Как будто она сказала про мужа какую-то гадость, неприятную ему и не предназначенную для его ушей, а он случайно услышал.
И главное, Чара никак не могла понять, что ей нужно сейчас сделать. Постараться задержать Шешеля, не поверить ему? Вызвать местную стражу? Или удрать подальше, пока не началась тщательная проверка документов, пока подлог не вскрылся и пока в этом преступлении не обвинили её?..
— Где бумаги твоего мужа? — выдернул её из суетных метаний голос следователя.
— Вы не ответили, кто вы такой и что здесь делаете! — опомнилась Чара.
— Спокойно, я из следственного комитета Беряны, Стеван Шешель. Можешь не представляться, тебя я и так знаю. Так…
— И почему я должна вам верить? — перебила женщина.
Сбросив оцепенение, она почувствовала, что вместе с ним ушли суетные опасения и непонятные, непривычные эмоции в адрес покойного мужа. А их место занял знакомый азарт, вызванный появлением Шешеля. Оказалось очень приятно точно знать, кто он такой, догадываться, зачем сюда пришёл, но делать вид, что первый раз его видит.
— Не верь, — легко согласился он. — Бумаги где? И щит?
— Какой щит? Да я сейчас стражу вызову! — пригрозила она и пошла к телефону.
— Вызывай, — легко согласился господин Сыщик и привалился плечом к шкафу, даже не думая её задерживать. — Я отболтаюсь, в конце концов у меня правда нет резона убивать Ралевича, а вот повесить этот труп на тебя — слишком заманчиво, чтобы они отказались от этой версии. Он ещё тёплый, слизистые даже не начали сохнуть. Я наверняка спугнул убийцу, а вот тебя или нет — большой вопрос. Так где бумаги? — добавил он с удовлетворённой улыбкой, видя, как Чара замерла, не донеся руку до трубки аппарата.
— Ты уйдёшь, а меня всё равно посадят? — Изображать дальше вежливость, когда сам мужчина и не начинал этого делать, она посчитала глупым. К тому же, они так давно знакомы, что перейти на «ты» подмывало постоянно. Почему бы не воспользоваться моментом? Главное, вернуться обратно потом, когда снова влезет в шкуру мышки Биляны Белич.
А с другой стороны, с чего бы ей возвращаться? Чара ведь решила завязать, зачем ей эта тусклая девица!
С ответом Шешель замешкался — кажется, не ждал от растерянной вдовы такого резкого перехода к хладнокровной рассудительности. А потом стало поздно, разговор прервали: распахнулась входная дверь и в гостиную решительно вошли трое. Все в костюмах и при шляпах, все рослые и крепкие, светлокожие и светловолосые, как большинство регидонцев, и все — с оружием.
Мгновение немой сцены, когда старые и новые действующие лица сознавали присутствие друг друга. А потом один из пришельцев что-то резко скомандовал. Кажется, приказал убить, потому что все трое одновременно подняли оружие. Чарген испуганно зажмурилась и вскинула руки в нелепом, инстинктивном защитном жесте, прекрасно понимая, что от пули это не спасёт. Вообще ничего не спасёт.
Хлопки выстрелов прозвучали одновременно, на удивление тихо, вместе с ними — какой-то непонятный перестук за спиной, вскрики. Со звоном лопнула стеклянная дверца одной из полок, что-то влажно просвистело и тяжело, мягко грохнулось об пол. Чара приготовилась к боли, но почему-то той не последовало. Вместо этого ещё через долю секунды прозвучали два новых хлопка, заставивших дёрнуться.
Ещё мгновение тишины — ни боли, ни приближающейся смерти. Неужели?..
— Щит! — резкий голос Шешеля отвлёк её от попыток осознать себя по-прежнему живой, твёрдая рука крепко стиснула плечо, сильно встряхнула, так что клацнули зубы. — Ну!
— Какой щит?! — Чара распахнула глаза и уставилась на следователя. — Мне больно! Кто все эти люди, что происходит?!
— Щит, артефакт. Где он? Он на тебе?
— Не знаю… Вот? — зацепившись за понятное слово, Чарген поддёрнула рукав и продемонстрировала браслет. Сыщик перехватил предплечье, вывернул его так, чтобы удобнее было рассматривать.
Чарген пришлось последовать за собственной рукой и прижаться грудью к локтю следователя, чтобы избежать травмы: хватка у того оказалась железной.
— Мне больно! — вскрикнула она, запоздало трепыхнувшись. Получила от Шешеля в ответ недовольный взгляд, но захват тот, однако, ослабил.
Опомнившись, женщина поискала взглядом нападающих, но те уже неподвижно лежали на полу. Кажется, тоже были мертвы, как и Ралевич.
— Снимай, — велел следователь, опять привлекая к себе внимание.
— А как? — с совершенно искренним недоумением спросила женщина. — Я не знаю, его Павле надевал…
Следователь тихо ругнулся, и надежда на освобождения от этих красивых кандалов умерла, не успев родиться: похоже, правильного воздействия он тоже не знал.
— Ладно. Тогда второй вопрос, где документы? Должно быть описание!
— Там, в кабинете, — не стала дольше упираться Чара.
— Прекрасно, тут ещё и кабинет есть! — вздохнул Шешель и, не выпуская запястья женщины, поспешил в соседнюю комнату.
— Это ты их? — спросила Чарген, нервно массируя руку, когда в кабинете мужчина наконец отпустил её, чтобы быстро пролистать лежащую на столе папку.
— Одного. Двух ты рикошетом. Правда, только ранила, я добил. — Говоря это, следователь аккуратно сложил бумаги, старательно завязал верёвочки. Упёрся ладонями в стол по обе стороны от папки и смерил женщину немигающим, острым взглядом. — Как бы его с тебя теперь снять?
Чара нервно вскинула руку к груди, второй в защитном жесте обхватила запястье с браслетом. Шешель смотрел так, словно прикидывал, в каком месте пилить: ограничиться рукой или уж сразу начать с шеи. Конечно, вряд ли он прибегнет к членовредительству, всё-таки следователь и законопослушный человек…
Наверное.
Должен быть.
Чарген очень на это надеялась.
Прода от 16.11.2020, 19:48
Но ни до чего додуматься они оба опять не успели, и продолжить разговор — тоже. Кто-то громко забарабанил во входную дверь и закричал на плохом ольбадском, интересуясь, всё ли у постояльцев нормально.
Женщина нервно захихикала, следователь — опять выругался.
— Сейчас я открою и постараюсь оглушить их, потом пойдём вниз, надо отсюда выбираться. Главное…
— Тут есть пожарная лестница, — перебила его Чара, кивнула на балкон.
Шешель подскочил к двери, распахнул её, выглянул.
— Иди сюда.
— Но я в тапочках! А паспорт?.. — промямлила Чарген неуверенно.
Тратить время на уговоры и объяснения следователь не стал, опять схватил её за запястье, выволок на балкон. Там задёрнул шторы и постарался плотнее прикрыть за собой дверь, после чего потащил спутницу к лестнице. Проклятые тапки так и норовили соскользнуть, и Чара мысленно отругала себя за тягу к уюту: ну что ей стоило всё-таки обуть туфли?!
С другой стороны, могла ведь и халат полениться снимать…
Сваренные из тонких круглых труб или прутьев ступеньки больно били по пяткам и пальцам, холодили стопы, тапки скользили по металлу, норовили сорваться с ног и подворачивались. А следователь настойчиво тянул за собой, не давая ни секунды передышки.
Чарген обуревала злость, окончательно вытеснившая остатки страха. Хотелось грязно ругаться и кричать, но дыхания и без того не хватало, да и голова от бега по лестнице начала кружиться. И женщине оставалось только мысленно проклинать мужа, который даже умереть спокойно не мог, хотя бы на родине, обязательно было доставить ей столько проблем!
Через несколько этажей тапка всё-таки слетела, причём совсем, неудобно отскочив куда-то в сторону и проскользнув между перилами лестницы. Чара всё же не сдержалась и выругалась вслух, не останавливаясь, скинула и вторую. Правда, намного легче от этого не стало: теперь подворачиваться начали уже собственные ступни, вскоре совершенно окоченевшие от холодного и сырого металла.
Какой бы бесконечной ни казалась лестница, но до вожделенной земли они всё же добрались. Только здесь Чара разрешила себе обернуться, запрокинуть голову и взглянуть на лестницу в поисках погони. Которой почему-то не было.
— Они что, не заметили нас? — сипло, задыхаясь, спросила она следователя.
— Это ненадолго. — Тот, всё так же на буксире, потащил её за запястье дальше, вокруг здания.
Идти босиком по асфальту было не намного приятнее, чем по ступенькам, но хотя бы не так больно. Зато гораздо противнее: узкая щель проулка между соседними небоскрёбами оказалась грязной и замусоренной, хозяева очевидно предпочитали не тратить много сил на уборку там, где всё равно никто из гостей не ходит.
Обогнув здание, беглецы завернули на задворки отеля. Здесь тянулась ещё одна улица, заметно уже той, что вела к парадному крыльцу, но всё же поприличней покинутого переулка. Тут располагался чёрный ход здания, и прямо сейчас из небольшого потрёпанного фургона разгружали ящики, кажется, с овощами. Занимались этим трое парней в потрёпанных мешковатых штанах и майках, на которых Чара в другой ситуации с удовольствием полюбовалась бы подольше: крепкие, плечистые — картинка!
Кроме грузчиков, людей здесь было немного, пара случайных прохожих да наблюдающий за разгрузкой тип в белом фартуке — наверное, помощник повара. Так что солидный господин в костюме и шляпе, который садился в одну из машин, припаркованных на противоположной стороне улицы, сразу бросился Чарген в глаза.
— Гожкович! — ахнула она и поспешила спрятаться за Шешелем. Хоть и тощий, но всё-таки он был повыше неё и уж точно шире в плечах. Про ширину юбки она в этот момент не подумала.
— Партнёр твоего мужа? — сообразил следователь, в этот момент оценивающе разглядывающий фургон. Повернул голову, но предмет обсуждения уже захлопнул дверцу и рассмотреть его стало невозможно. — Это исключено, он не собирался никуда лететь. Ты уверена?
— Не знаю, — тут же засомневалась Чара. — Но очень, очень похож!
— Ладно, пёс с ним. Пойдём, — решив что-то для себя, Шешель потянул её в сторону, через дорогу, к ряду припаркованных автомобилей, и зашагал вдоль них, то и дело заглядывая в окна и оборачиваясь на здание отеля.
Потом остановился и торопливо стащил пиджак, продемонстрировав спрятанную под мышкой кобуру. Держащие её ремни охватывали костистые плечи следователя, контрастно выделялись на фоне белой рубашки и придавали худощавой фигуре неожиданно грозный вид. Гораздо более опасный, чем пистолет в руке, который Шешель достал из крепления.
Следователь отточенными движениями, явно не в первый раз, одним ему понятным образом намотал пиджак на руку с оружием. Ещё раз воровато оглядевшись, коротко, почти без замаха ударил рукоятью по боковому стеклу. То хрустнуло, пошло трещинами, но устояло, а вот пары следующих ударов уже не выдержало.
Открыв дверь, следователь убрал оружие и нырнул в салон, перебрался на водительское место.
— Садись, быстрее! — окликнул мужчина совершенно деморализованную увиденным Чарген, не отрываясь от непонятной возни в окрестностях приборной панели и под ней.
Чара взяла небрежно сброшенный на пассажирское место пиджак, поспешно вымела им осколки на улицу. Шешель глянул на это искоса, но только хмыкнул себе под нос и ничего не сказал.
— Мы угоняем машину, — пробормотала себе под нос Чарген, с облегчением опускаясь в кресло. Захлопнула дверь, постаравшись сделать это тихо. — Нет. Ты, следователь СК, угоняешь машину! Я схожу с ума…
— Наоборот, наконец выглянула в настоящий мир, — усмехнулся Стеван в ответ. Под его руками что-то щёлкнуло, скрежетнуло, а через мгновение автомобиль звонко затарахтел мотором. — Надеюсь, этой развалюхи хватит хотя бы на несколько кварталов. Опусти стекло, осколки же торчат, видно. И улыбайся, что ли! У тебя такой вид, как будто я тебя похитил.
— А разве нет? — огрызнулась Чарген, но ручку стеклоподъёмника покрутила и смахнула всё тем же пиджаком осколки. Даже расслабленно облокотилась на дверь, немного высовываясь в окно с таким видом, словно ей жарко.
— Можешь идти на все четыре стороны, только артефакт отдай.
— Сними и забирай!
— Пока могу забрать только с рукой, чем и занимаюсь, — отмахнулся господин Сыщик. Чихающий автомобиль, кажется, мечтал заглохнуть, но пока держался и исправно катился по улицам. — Сама понимаешь, единственная альтернатива пока — отрезать тебе кисть.
