Хоть сейчас и царила ночь, а небо полнилось облаками, случиться могло всякое. Один порыв ветра, пара обнаженных звезд на черном небосклоне –и Дархад вполне мог пострадать от блеска светил.
Поэтому они прошли по подземным коридорам. Узким, длинным и витиеватым, что соединяли большинство главных зданий на огромной территории, что принадлежала Ангарет на северо-западе Карда-Ормона.
Учебный корпус встретил их шумом, гамом, разговорами, нестройным гулом множества голосов, движением, суетой и общим возбуждением.
Мир, где каждый человек обладал магией Ночи или Дня, не имел рамок для сна или бодрствования. Время суток всегда считалось личным делом и условным в целом. Кто-то работал утром, кто-то –поздним вечером, кто-то предпочитал разгар ночи или дня. Каждый выбирал, что ему больше по душе, и выстраивал свою жизнь по своим предпочтениям.
Поэтому отбор учеников на внутреннюю линию обучения в Гильдию проводился в два часа ночи. Он повторится еще утром, днем и вечером. Чтобы предоставить равные условия всем желающим.
Учебный корпус буквально кипел. Из-за стремлений, желаний, амбиций, сил и надежд.
Появление Гильдмастера возвело пиковое состояние пришедших на экзамены в абсолют. Появление Гильдмастера вместе с одним из шести Мастеров Ночи Ангарет заставило молодых людей захлебнуться эмоциями.
В мире существовало множество разных профессий. Но Гильдии артефакторов испокон веков считались элитой из элит.
Гильдия Ангарет по праву входила в почетную пару сильнейших в Карда-Ормоне. Поэтому экзамены здесь проводились суровые, Гильдия могла себе позволить выбирать лучших из лучших среди молодого поколения.
Мужчины мало значения придали разговорам и шепоткам, что волнами накатывали отовсюду. Хотя в момент, когда особенно впечатлительные девушки что-то принялись обсуждать между собой звонкими голосками, Раирнес все-таки покосился на Дархада.
– Знаешь… все-таки слава о тебе и правда в чем-то превосходит всех.
Дархад едва заметно поморщился. Девушек он слышал, даже отчасти улавливал их эмоции, хоть и ограждался, как мог. Однако слишком сильная способность к эмпатии не позволяла полностью игнорировать чужие чувства. Поэтому Мастер Ночи различал радость, восхищение, возбуждение…
О своей внешности он знал. О реакции окружающих на свою внешность знал тоже, но предпочитал не замечать. В самом деле, разве красота – это не одна из самых относительных в мире вещей?
– Слушай, но вот этим всем точно еще не исполнилось по девятнадцать, – быстро заговорил Глава Гильдии заговорщицким шепотом, едва склонившись в сторону подчиненного. – А до порога совершеннолетия знаешь ведь… ничего нельзя. Ну вот как ты только что делал – проверять моральные принципы. И пользоваться их отсутствием, если таковое обнаружится.
Дархад шумно вздохнул и закатил глаза.
– Можно подумать, что я хоть однажды попирал честь Гильдии, – добавил он раздраженно. – И вообще… я почти женат.
Раирнес неопределённо хмыкнул. И даже решил, что больше не станет потешаться над своим собеседником.
Действительно ведь почти женат.
Женатый Дархад Форгаз – это будет то еще зрелище. Незамужние девицы, небось, уже плачут в подушки и вопрошают у своих матерей, за что к ним судьба так немилостива. Особо категоричные, возможно, уходят в Храмы Богов служить бессмертным и отрекаются от обычной жизни, дабы больше не связываться ни с кем из мужчин.
Сам жених говорил о своем изменившемся статусе без всякого удовольствия. И кажется, ему вовсе приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы держать это новое сведение в голове и не принимать его за дурную шутку или сон.
И Мастер Ночи совсем не выглядел, как человек, расположенный к беседе на эту тему, поэтому Раирнес ее не касался. Хотя это будет важный шаг. И он будет касаться не только самого Дархада. От Серого брака с Эрфарин Рамхеа зависит и магическая земля. А поместье Фатеас – собственность Гильдии Ангарет. Очень значимая собственность. Ее нельзя упускать, ей нельзя позволить разрушиться, ее нельзя никому отдавать.
Поэтому Главам приходилось ставить на кон жизни двух людей. Их судьбы и чувства. Несправедливая и жестокая плата, но другой не существовало.
Мужчины тем временем достигли одной из площадок для практики. Здесь уже было гораздо тише. Молодые юноши и девушки выражали крайнюю степень сосредоточенности. Сейчас им представлялось справиться с положенными задачами и показать себя достойным образом, а не отвлекаться на что-либо еще.
– Кто? – коротко спросил Дархад.
Он замер под навесом, что тянулся от одного из входов Учебного корпуса, не решаясь ступить дальше на открытое пространство. Мужчина недоверчиво покосился на небо. Оно было ночным, глухим, черным. Ни одной из лун, ни звезд. Рисков, на первый взгляд, не существовало, но все-таки он предпочитал не высовываться дальше.
Дархад знал, что это такое, – когда свет касается перенасыщенного тьмой мага. Это очень больно.
Раирнес едва заметно шевельнул пальцами и схватил часть света от ближайшего магического светильника. Свет в руках Главы стал тонким материальным лучом. Гильдмастер направил его, словно учительскую указку, вперед, и Дархад увидел среди тех, кто проходил сейчас экзамен, высвеченную фигуру.
Обычный парень, чуть старше пятнадцати. Невысокий, светловолосый, ничем не примечательный.
– Я быстро, – произнес Раирнес. – Главное, прикрой детишек.
Дархад коротко кивнул. Гильдмастер широким шагом вышел на площадку, где как раз проходили экзамены для фатрис.
Мастер Ночи невольно задумался.
Его невеста, которую еще предстояло увидеть, –тоже из них.
Фатрис – «тот, кто рисует узор». Интересная профессия. Позволяет смешивать энергии, позволяет делать артефакты устойчивее и крепче. Более сбалансированными, более совершенными.
Дархад представлял цархэс – «того, кто сковывает энергию», и фатрис ему хорошо подойдет. Ей, должно быть, будет проще справляться с тьмой, что царит в Фатеасе, и с энергией, что кипит в нем самом.
Раирнес и Теффа весьма тщательно подобрали ему пару. Грамотно. Как бы ни сложилось потом, уже за это нужно будет сказать им спасибо. Они могли отнестись более формально, могли действовать исключительно в интересах Гильдии и не учитывать чужие чувства вообще. Но они попытались. Хотя бы попытались… А остальное только Богам известно.
Дархад вынырнул из своих мыслей как раз в момент, когда Раирнес начал действовать и непримечательный парень, пришедший на экзамен в их Гильдию, попался.
Конечно же, это был шпион от упомянутых Даирнэль.
В каждом отборе непременно вылавливали по двое-трое засланных учеников. Все Гильдии хотели узнать секреты друг друга и поэтому не брезговали подобными методами. Это действительно стало «доброй» традицией.
Ангарет тоже засылала своих к извечным конкурентам, тех тоже ловили.
Успешное внедрение бывало разве что раз в лет пятьдесят-семьдесят. Гильдии тщательно проверяли тех, кто входил в их стены, и мало когда вечных коллег-конкурентов удавалось обмануть.
Ко всему прочему Гильдии вырабатывали правила для шпионов, чтобы «добрая» традиция не перешла границы и не превратилась в безумство.
Например, среди шпионов не должно быть очень сильных юных магов, иначе случалось вот такое.
«Мышеловка» Главы Ангарет захлопнулась. Шпион Даирнэль попался в магическую клетку, и, конечно же, на нем сработал артефакт, который ему заранее дала его родная Гильдия.
И Дархад понял, почему Раирнес сам занялся этим парнем.
Мало того что засланный сам по себе обладал мощной силой, так еще и артефакт при нем был слишком могущественный.
«Мышеловка» оказалась разрушена. Глава Ангарет бросился за шпионом. Тот, используя свои магические силы, попытался побыстрее сбежать. А вот сила артефакта после слома клетки рванула во все стороны, и все, кто находился на площадке для практики, оказались под угрозой.
Дархад махнул рукой, и всю свободную энергию от артефакта чужака начало сжимать под неимоверным гнетом со всех сторон.
А потом он просто сжал ее, как сделал это с энергией, что вырвалась из магических предметов Тарнана и Рааны.
Хороший артефакт у шпиона. Столько энергии. Даирнэль не поскупились.
Дархад развоплотил не успевшую разбушеваться силу за пару секунд.
Те, кто пришел на отбор, внимательно за всем этим проследили. Перепуганными, широко раскрытыми глазами. Теперь уж точно будет о чем поговорить.
– Как слава обо мне может быть больше, если Гильдмастер– главный показушник, – пробормотал Дархад, пока Глава Ангарет отдавал скрученного по рукам и ногам шпиона стражам Гильдии.
Со всей этой ситуацией могли справиться, собственно, сами стражи и экзаменаторы. Но все это время никто даже пальцем не пошевелил. Никак Раирнес отдал на это приказ. Видимо, очень уж хотел наказать представителя Даирнэль своими руками, а заодно и продемонстрировать молодежи самого себя.
– Прошу прощения за небольшой инцидент, – громогласно произнес Гильдмастер, встав в центр площадки. – Я надеюсь, это не собьёт вас с настроя и вы успешно справитесь со всеми заданиями.
Дархад быстро осмотрел присутствующих.
Да, это представление еще и имело цель проверить, кто из них справится с эмоциями. Работа в Гильдии артефакторов вовсе не похожа на спокойные воды, и лучше выявить у подчиненных определенные черты характера сразу.
Раирнес вернулся к Дархаду с весьма довольным видом.
– Даирнэль придется очень много заплатить, если хотят получить обратно своего ученичка. А то отправится он в руки законников, и Гильдии придется долго разбираться с последствиями как раз перед Фестивалем. Вот за их счет и обновим пару практических площадок…
Глaва Ангарет, кажется, сразу начал производить в уме все необходимые расчёты, потому что взгляд голубых глаз стал слегка рассеянным.
– Мне пора идти, – резко бросил Дархад. Его вдруг объяло нервное нетерпение, и он понял, что нужно покончить с предстоящим делом как можно скорее.
Пока этот раздражающий зуд, появившийся где-то в подсознании, не заполз ему под всю кожу.
Нужно встретиться с невестой.
Гильдмастер взглянул на своего подчиненного особо внимательно.
Скорее всего, Мастер Ночи пришел сюда сегодня не только чтобы показать, что он в состоянии покидать поместье, пусть и ненадолго, а чтобы потратить время до значимой встречи. На территории Фатеаса, пребывая в одиночестве, он бы увяз в мыслях о том, что все скоро изменится.
– Мы очень надеемся, что вы справитесь, – очень значимо произнес Раирнес.
Он знал, насколько весомо то решение, которое он вместе с Теффой принял о судьбе двух людей.
Дархад помолчал, глядя куда-то в пустоту. Взгляд темных глаз метался по хорошо изученным уголкам территории Гильдии. Он знал здесь все, он поступил сюда в четырнадцать и служил Ангарет уже двадцать два года.
Серый брак – это тоже часть службы.
– Одной надежды мало, да? – неожиданно произнес Дархад.
Раирнес неопределенно пожал плечами.
– Как это будет?
Дархад давным-давно не задавал подобных вопросов никому. Он считал такие слова трусостью.
Пытаться выявить из ответов и реакций людей некий намек на будущее. Стараться найти опору там, куда ступаешь впервые. Трусость, не правда ли?
Но он впервые за долгие годы чувствовал себя растерянным. И ему не нравилось.
– Ты спрашиваешь меня как Гильдмастера? – уточнил Раирнес.
Его собеседник хмурился все больше, взгляд темных глаз тяжелел, и вся внушительная фигура костенела и заковывалась в невидимую броню.
– Как того, кто пережил перенасыщение светом, – ответил Дархад.
Раирнес озабоченно поджал губы. Он не любил вспоминать тот период своей жизни.
Для магов Ночи, для магов Дня, перенасыщение – неприятная вещь для любого. Оно берет в свои руки жизнь человека, оно обещает разрушить силу, оно заставляет подчиняться определённым условиям и лишает многих свобод.
– Мы с Теффой тогда уже сочетались браком, – довольно сухо произнес Раирнес. Он не хотел давать своему Мастеру лишних надежд, поэтому не добавлял собственных чувств в слова. – У нас была крепкая связь… Сближение, эмоции, поддержка. Чтобы справиться с перенасыщением, все играет роль. Нам во многом повезло.
– На свадьбу не приглашаю, – сделал неопределенный взмах рукой Дархад, после чего стремительным шагом двинулся обратно по коридорам.
Трудно приглашать на то, что не будет и близко напоминать празднество душ и сердец…
Ему предстояло покинуть территорию Гильдии, сесть в карету и добраться до своей невесты. После чего забрать ее к себе в поместье. И там вместе с ней начать новую жизнь. И эта жизнь продлится полгода. Таковы условия их Серого брака.
– Выходи, – бросил Раирнес словно бы в пустоту.
Теффа вынырнула из-за одной из дверей Учебного корпуса и подошла к мужу, привычно обхватив его руку своими руками и прижавшись к боку.
– Правильно ли мы поступили? – обеспокоенно произнесла женщина.
– Мы поступили, как смогли, в тех условиях, что есть. Теперь на все воля Богов.
Она опустила голову ему на плечо.
Если воля Богов окажется беспощадна, то и они, как Главы Гильдии, будут причастны к тому, что разрушатся две жизни.
«Красного брака, белого счастья».
В этот раз ей не суждено будет услышать эти слова.
Эрфарин после недолгих размышлений выбрала серьги с сапфирами.
Ей не просыпят на раскрытую ладонь красный перец.
Девушка вплела в волосы драгоценную жемчужную нить и защелкнула красивую заколку на конце толстой косы.
Ей не будет дозволено надеть бело-золотой наряд.
Все это для других невест. Для настоящих. А она ненастоящая.
Впрочем, у жениха тоже будут одни лишь формальности. Серый брак – договорной брак. Ни чувств, ни эмоций, ни желаний, ни взглядов. Лишь обоюдные условия и обещание их выполнить.
Не то чтобы она мечтала о дне своей свадьбы. Просто иногда в голове проскальзывали мысли, а каково это – быть невестой и женой? Каково это – определиться с избранником на всю жизнь? Каково это – создать семью?
Всего лишь мысли. Мимолетные, легкие, неопределенные. Как о многих моментах жизни.
Эрфарин взглянула на себя в зеркало.
Красиво.
Она повернулась и боком, и спиной. Сзади тоже очень красиво.
Светло-бирюзовый костюм сидел идеально. Спокойный, не вызывающий цвет смотрелся нарядно с кипенно-белым кружевом блузки. А в штанах всяко удобнее, чем в юбке или в платье.
Оставалось совсем немного времени. За ней должны прибыть примерно в третьем часу ночи, в самый пик тьмы. Ее жених не может появляться под светом… даже под ночными светилами.
Брак никогда не грезился ей вершиной собственной жизни. Не представлялся тем, что окончательно заземлит, определит, сформирует, позволит найти себя, очертит правильные границы. Он просто существовал где-то рядом, где-то в привычном укладе всего общества. Эрфарин он представлялся хорошим явлением, но как будто бы едва пересекающимся с ее собственной судьбой.
Мама и дедушка говорили, что торопиться некуда. Ей всего лишь двадцать девять лет, и у нее хорошо развиты магические способности. А значит, имеется большой шанс прожить больше столетия.
Поэтому они прошли по подземным коридорам. Узким, длинным и витиеватым, что соединяли большинство главных зданий на огромной территории, что принадлежала Ангарет на северо-западе Карда-Ормона.
Учебный корпус встретил их шумом, гамом, разговорами, нестройным гулом множества голосов, движением, суетой и общим возбуждением.
Мир, где каждый человек обладал магией Ночи или Дня, не имел рамок для сна или бодрствования. Время суток всегда считалось личным делом и условным в целом. Кто-то работал утром, кто-то –поздним вечером, кто-то предпочитал разгар ночи или дня. Каждый выбирал, что ему больше по душе, и выстраивал свою жизнь по своим предпочтениям.
Поэтому отбор учеников на внутреннюю линию обучения в Гильдию проводился в два часа ночи. Он повторится еще утром, днем и вечером. Чтобы предоставить равные условия всем желающим.
Учебный корпус буквально кипел. Из-за стремлений, желаний, амбиций, сил и надежд.
Появление Гильдмастера возвело пиковое состояние пришедших на экзамены в абсолют. Появление Гильдмастера вместе с одним из шести Мастеров Ночи Ангарет заставило молодых людей захлебнуться эмоциями.
В мире существовало множество разных профессий. Но Гильдии артефакторов испокон веков считались элитой из элит.
Гильдия Ангарет по праву входила в почетную пару сильнейших в Карда-Ормоне. Поэтому экзамены здесь проводились суровые, Гильдия могла себе позволить выбирать лучших из лучших среди молодого поколения.
Мужчины мало значения придали разговорам и шепоткам, что волнами накатывали отовсюду. Хотя в момент, когда особенно впечатлительные девушки что-то принялись обсуждать между собой звонкими голосками, Раирнес все-таки покосился на Дархада.
– Знаешь… все-таки слава о тебе и правда в чем-то превосходит всех.
Дархад едва заметно поморщился. Девушек он слышал, даже отчасти улавливал их эмоции, хоть и ограждался, как мог. Однако слишком сильная способность к эмпатии не позволяла полностью игнорировать чужие чувства. Поэтому Мастер Ночи различал радость, восхищение, возбуждение…
О своей внешности он знал. О реакции окружающих на свою внешность знал тоже, но предпочитал не замечать. В самом деле, разве красота – это не одна из самых относительных в мире вещей?
– Слушай, но вот этим всем точно еще не исполнилось по девятнадцать, – быстро заговорил Глава Гильдии заговорщицким шепотом, едва склонившись в сторону подчиненного. – А до порога совершеннолетия знаешь ведь… ничего нельзя. Ну вот как ты только что делал – проверять моральные принципы. И пользоваться их отсутствием, если таковое обнаружится.
Дархад шумно вздохнул и закатил глаза.
– Можно подумать, что я хоть однажды попирал честь Гильдии, – добавил он раздраженно. – И вообще… я почти женат.
Раирнес неопределённо хмыкнул. И даже решил, что больше не станет потешаться над своим собеседником.
Действительно ведь почти женат.
Женатый Дархад Форгаз – это будет то еще зрелище. Незамужние девицы, небось, уже плачут в подушки и вопрошают у своих матерей, за что к ним судьба так немилостива. Особо категоричные, возможно, уходят в Храмы Богов служить бессмертным и отрекаются от обычной жизни, дабы больше не связываться ни с кем из мужчин.
Сам жених говорил о своем изменившемся статусе без всякого удовольствия. И кажется, ему вовсе приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы держать это новое сведение в голове и не принимать его за дурную шутку или сон.
И Мастер Ночи совсем не выглядел, как человек, расположенный к беседе на эту тему, поэтому Раирнес ее не касался. Хотя это будет важный шаг. И он будет касаться не только самого Дархада. От Серого брака с Эрфарин Рамхеа зависит и магическая земля. А поместье Фатеас – собственность Гильдии Ангарет. Очень значимая собственность. Ее нельзя упускать, ей нельзя позволить разрушиться, ее нельзя никому отдавать.
Поэтому Главам приходилось ставить на кон жизни двух людей. Их судьбы и чувства. Несправедливая и жестокая плата, но другой не существовало.
Мужчины тем временем достигли одной из площадок для практики. Здесь уже было гораздо тише. Молодые юноши и девушки выражали крайнюю степень сосредоточенности. Сейчас им представлялось справиться с положенными задачами и показать себя достойным образом, а не отвлекаться на что-либо еще.
– Кто? – коротко спросил Дархад.
Он замер под навесом, что тянулся от одного из входов Учебного корпуса, не решаясь ступить дальше на открытое пространство. Мужчина недоверчиво покосился на небо. Оно было ночным, глухим, черным. Ни одной из лун, ни звезд. Рисков, на первый взгляд, не существовало, но все-таки он предпочитал не высовываться дальше.
Дархад знал, что это такое, – когда свет касается перенасыщенного тьмой мага. Это очень больно.
Раирнес едва заметно шевельнул пальцами и схватил часть света от ближайшего магического светильника. Свет в руках Главы стал тонким материальным лучом. Гильдмастер направил его, словно учительскую указку, вперед, и Дархад увидел среди тех, кто проходил сейчас экзамен, высвеченную фигуру.
Обычный парень, чуть старше пятнадцати. Невысокий, светловолосый, ничем не примечательный.
– Я быстро, – произнес Раирнес. – Главное, прикрой детишек.
Дархад коротко кивнул. Гильдмастер широким шагом вышел на площадку, где как раз проходили экзамены для фатрис.
Мастер Ночи невольно задумался.
Его невеста, которую еще предстояло увидеть, –тоже из них.
Фатрис – «тот, кто рисует узор». Интересная профессия. Позволяет смешивать энергии, позволяет делать артефакты устойчивее и крепче. Более сбалансированными, более совершенными.
Дархад представлял цархэс – «того, кто сковывает энергию», и фатрис ему хорошо подойдет. Ей, должно быть, будет проще справляться с тьмой, что царит в Фатеасе, и с энергией, что кипит в нем самом.
Раирнес и Теффа весьма тщательно подобрали ему пару. Грамотно. Как бы ни сложилось потом, уже за это нужно будет сказать им спасибо. Они могли отнестись более формально, могли действовать исключительно в интересах Гильдии и не учитывать чужие чувства вообще. Но они попытались. Хотя бы попытались… А остальное только Богам известно.
Дархад вынырнул из своих мыслей как раз в момент, когда Раирнес начал действовать и непримечательный парень, пришедший на экзамен в их Гильдию, попался.
Конечно же, это был шпион от упомянутых Даирнэль.
В каждом отборе непременно вылавливали по двое-трое засланных учеников. Все Гильдии хотели узнать секреты друг друга и поэтому не брезговали подобными методами. Это действительно стало «доброй» традицией.
Ангарет тоже засылала своих к извечным конкурентам, тех тоже ловили.
Успешное внедрение бывало разве что раз в лет пятьдесят-семьдесят. Гильдии тщательно проверяли тех, кто входил в их стены, и мало когда вечных коллег-конкурентов удавалось обмануть.
Ко всему прочему Гильдии вырабатывали правила для шпионов, чтобы «добрая» традиция не перешла границы и не превратилась в безумство.
Например, среди шпионов не должно быть очень сильных юных магов, иначе случалось вот такое.
«Мышеловка» Главы Ангарет захлопнулась. Шпион Даирнэль попался в магическую клетку, и, конечно же, на нем сработал артефакт, который ему заранее дала его родная Гильдия.
И Дархад понял, почему Раирнес сам занялся этим парнем.
Мало того что засланный сам по себе обладал мощной силой, так еще и артефакт при нем был слишком могущественный.
«Мышеловка» оказалась разрушена. Глава Ангарет бросился за шпионом. Тот, используя свои магические силы, попытался побыстрее сбежать. А вот сила артефакта после слома клетки рванула во все стороны, и все, кто находился на площадке для практики, оказались под угрозой.
Дархад махнул рукой, и всю свободную энергию от артефакта чужака начало сжимать под неимоверным гнетом со всех сторон.
А потом он просто сжал ее, как сделал это с энергией, что вырвалась из магических предметов Тарнана и Рааны.
Хороший артефакт у шпиона. Столько энергии. Даирнэль не поскупились.
Дархад развоплотил не успевшую разбушеваться силу за пару секунд.
Те, кто пришел на отбор, внимательно за всем этим проследили. Перепуганными, широко раскрытыми глазами. Теперь уж точно будет о чем поговорить.
– Как слава обо мне может быть больше, если Гильдмастер– главный показушник, – пробормотал Дархад, пока Глава Ангарет отдавал скрученного по рукам и ногам шпиона стражам Гильдии.
Со всей этой ситуацией могли справиться, собственно, сами стражи и экзаменаторы. Но все это время никто даже пальцем не пошевелил. Никак Раирнес отдал на это приказ. Видимо, очень уж хотел наказать представителя Даирнэль своими руками, а заодно и продемонстрировать молодежи самого себя.
– Прошу прощения за небольшой инцидент, – громогласно произнес Гильдмастер, встав в центр площадки. – Я надеюсь, это не собьёт вас с настроя и вы успешно справитесь со всеми заданиями.
Дархад быстро осмотрел присутствующих.
Да, это представление еще и имело цель проверить, кто из них справится с эмоциями. Работа в Гильдии артефакторов вовсе не похожа на спокойные воды, и лучше выявить у подчиненных определенные черты характера сразу.
Раирнес вернулся к Дархаду с весьма довольным видом.
– Даирнэль придется очень много заплатить, если хотят получить обратно своего ученичка. А то отправится он в руки законников, и Гильдии придется долго разбираться с последствиями как раз перед Фестивалем. Вот за их счет и обновим пару практических площадок…
Глaва Ангарет, кажется, сразу начал производить в уме все необходимые расчёты, потому что взгляд голубых глаз стал слегка рассеянным.
– Мне пора идти, – резко бросил Дархад. Его вдруг объяло нервное нетерпение, и он понял, что нужно покончить с предстоящим делом как можно скорее.
Пока этот раздражающий зуд, появившийся где-то в подсознании, не заполз ему под всю кожу.
Нужно встретиться с невестой.
Гильдмастер взглянул на своего подчиненного особо внимательно.
Скорее всего, Мастер Ночи пришел сюда сегодня не только чтобы показать, что он в состоянии покидать поместье, пусть и ненадолго, а чтобы потратить время до значимой встречи. На территории Фатеаса, пребывая в одиночестве, он бы увяз в мыслях о том, что все скоро изменится.
– Мы очень надеемся, что вы справитесь, – очень значимо произнес Раирнес.
Он знал, насколько весомо то решение, которое он вместе с Теффой принял о судьбе двух людей.
Дархад помолчал, глядя куда-то в пустоту. Взгляд темных глаз метался по хорошо изученным уголкам территории Гильдии. Он знал здесь все, он поступил сюда в четырнадцать и служил Ангарет уже двадцать два года.
Серый брак – это тоже часть службы.
– Одной надежды мало, да? – неожиданно произнес Дархад.
Раирнес неопределенно пожал плечами.
– Как это будет?
Дархад давным-давно не задавал подобных вопросов никому. Он считал такие слова трусостью.
Пытаться выявить из ответов и реакций людей некий намек на будущее. Стараться найти опору там, куда ступаешь впервые. Трусость, не правда ли?
Но он впервые за долгие годы чувствовал себя растерянным. И ему не нравилось.
– Ты спрашиваешь меня как Гильдмастера? – уточнил Раирнес.
Его собеседник хмурился все больше, взгляд темных глаз тяжелел, и вся внушительная фигура костенела и заковывалась в невидимую броню.
– Как того, кто пережил перенасыщение светом, – ответил Дархад.
Раирнес озабоченно поджал губы. Он не любил вспоминать тот период своей жизни.
Для магов Ночи, для магов Дня, перенасыщение – неприятная вещь для любого. Оно берет в свои руки жизнь человека, оно обещает разрушить силу, оно заставляет подчиняться определённым условиям и лишает многих свобод.
– Мы с Теффой тогда уже сочетались браком, – довольно сухо произнес Раирнес. Он не хотел давать своему Мастеру лишних надежд, поэтому не добавлял собственных чувств в слова. – У нас была крепкая связь… Сближение, эмоции, поддержка. Чтобы справиться с перенасыщением, все играет роль. Нам во многом повезло.
– На свадьбу не приглашаю, – сделал неопределенный взмах рукой Дархад, после чего стремительным шагом двинулся обратно по коридорам.
Трудно приглашать на то, что не будет и близко напоминать празднество душ и сердец…
Ему предстояло покинуть территорию Гильдии, сесть в карету и добраться до своей невесты. После чего забрать ее к себе в поместье. И там вместе с ней начать новую жизнь. И эта жизнь продлится полгода. Таковы условия их Серого брака.
– Выходи, – бросил Раирнес словно бы в пустоту.
Теффа вынырнула из-за одной из дверей Учебного корпуса и подошла к мужу, привычно обхватив его руку своими руками и прижавшись к боку.
– Правильно ли мы поступили? – обеспокоенно произнесла женщина.
– Мы поступили, как смогли, в тех условиях, что есть. Теперь на все воля Богов.
Она опустила голову ему на плечо.
Если воля Богов окажется беспощадна, то и они, как Главы Гильдии, будут причастны к тому, что разрушатся две жизни.
Глава 4.
«Красного брака, белого счастья».
В этот раз ей не суждено будет услышать эти слова.
Эрфарин после недолгих размышлений выбрала серьги с сапфирами.
Ей не просыпят на раскрытую ладонь красный перец.
Девушка вплела в волосы драгоценную жемчужную нить и защелкнула красивую заколку на конце толстой косы.
Ей не будет дозволено надеть бело-золотой наряд.
Все это для других невест. Для настоящих. А она ненастоящая.
Впрочем, у жениха тоже будут одни лишь формальности. Серый брак – договорной брак. Ни чувств, ни эмоций, ни желаний, ни взглядов. Лишь обоюдные условия и обещание их выполнить.
Не то чтобы она мечтала о дне своей свадьбы. Просто иногда в голове проскальзывали мысли, а каково это – быть невестой и женой? Каково это – определиться с избранником на всю жизнь? Каково это – создать семью?
Всего лишь мысли. Мимолетные, легкие, неопределенные. Как о многих моментах жизни.
Эрфарин взглянула на себя в зеркало.
Красиво.
Она повернулась и боком, и спиной. Сзади тоже очень красиво.
Светло-бирюзовый костюм сидел идеально. Спокойный, не вызывающий цвет смотрелся нарядно с кипенно-белым кружевом блузки. А в штанах всяко удобнее, чем в юбке или в платье.
Оставалось совсем немного времени. За ней должны прибыть примерно в третьем часу ночи, в самый пик тьмы. Ее жених не может появляться под светом… даже под ночными светилами.
Брак никогда не грезился ей вершиной собственной жизни. Не представлялся тем, что окончательно заземлит, определит, сформирует, позволит найти себя, очертит правильные границы. Он просто существовал где-то рядом, где-то в привычном укладе всего общества. Эрфарин он представлялся хорошим явлением, но как будто бы едва пересекающимся с ее собственной судьбой.
Мама и дедушка говорили, что торопиться некуда. Ей всего лишь двадцать девять лет, и у нее хорошо развиты магические способности. А значит, имеется большой шанс прожить больше столетия.
