Ветер гулял свободно, дышалось легко. Растительность за отсутствием света почти не прижилась, лишь какой-то серый мох покрывал рваными клочками землю и камни, разбросанные на каждом шагу. Жизнь тоже нашла в чем себя воплотить здесь. Путнику пришлось окружить себя по спирали двумя гибкими струйками огня, чтобы оголодавшие комары боялись подлетать близко.
Асарт переставлял посох вровень со своим широким шагом, и ритуальные предметы внутри закольцованной вершины тихо стучали друг о друга. Путник остановился, чтобы рассмотреть вблизи и коснуться одного из поддерживающих Остров столпов, которых здесь насчитывались десятки. Они стояли на разном расстоянии друг от друга, без системы и правил. Те же легенды называли их основаниями гигантских деревьев, что в незапамятные времена вздымались до самого неба. За тысячелетия они сломались, истерлись, потеряли жизнь и обратились камнем. Откуда в таком случае на древние «пни» свалился кусок земли, легенды объяснить забыли.
Путник подошел ближе и почувствовал себя крошечным в сравнении со столпом, мелким камнем у его основания, песчинкой. Сила каменного исполина была несоизмерима и равнялась разве что силе самой земли, смертные вряд ли могли понять суть этой мощи, как не могли осознать бесконечного потока времени, в котором существуют такие явления. Асарт коснулся столпа. Тот отвечал на тепло ладони смертельным холодом. Его поверхность на ощупь оказалась шершавой, выщербленной, виднелись участки, из которых будто вырвали куски. Столпы осыпались, изнашивались, как это делают горы. И все же до краха и полного разрушения им еще бесконечно долго. Поправив на плече мешок, Асарт продолжил путь. Дорога становилась все труднее. Как столпы распадались под действием сил природы, так Остров сбрасывал с себя каменный панцирь дна.
Когда дорога стала непроходимой, с руки Асарта стекло пламя. Огненной волной оно хлынуло вперед, и все осыпалось прахом. Верная стихия неслась впереди человека, прокладывая ему путь. Пеплом обращались даже камни, чья высота превышала рост путника. Все эти действа не стоили человеку особых усилий. Разве что скопившаяся во всем теле усталость вяло подавала голос, призывая заниматься не делом, а идти отыскивать постель. Асарт затыкал ей рот и двигался дальше.
Согласно указаниям в письме, духа утащило вниз. Отсюда у Асарта и был повод сразу же изучить Подземелье. Благодаря огню он скоро отыскал заветное место. Крохотный клочок земли неохотно принимал огонь, сопротивлялся ему, отталкивал от себя. Пепел здесь не ложился, взвивался в воздух и кружил бесшумным водоворотом.
Асарт отставил посох в сторону и убрал от него руку. Магический атрибут не шелохнулся, будто сросся с землей. Сбросив заодно и заплечный мешок, человек потер ладони друг о друга. Каждая огненная сфера из сопровождавших его разделилась на две-три. и вокруг за пару мгновений стало светло так, будто в Подземелье появилось свое солнце. Путник присел на корточки и осторожно приложил одну ладонь к земле. От той тянуло могильным холодом, совершенно неестественным. Твердь на ощупь напоминала кусок льда. Если применить силу, то огонь победит. Человек не торопился. В трех шагах от путника лежала застывшая бурая масса. Тело погибшей. То, чем оно стало. Асарт даже не морщился, разглядывая его.
Скрупулезные изучения пришлось прервать, когда человек заслышал спешащих к нему хозяев территорий. Грифоны, должно быть, имели свой путь, не тот, каким пришел сюда Асарт. Судя по топоту, духи никаких препятствий на дороге - в отличие от него - не встречали. Грифоны бежали быстро и шумно, перекрикивались между собой, ругались. Асарт выпрямился и обернулся им навстречу, привычным жестом вынув из кармана легкой куртки простую стальную печать со знаком гильдии. Та острым блеском отразила свет плавающего в воздухе огня и предотвратила множество ненужных вопросов.
- Выражаю свое почтение Клану. Меня зовут Асарт, - произнес обычное приветствие человек, никак не реагируя на то, что все выскочившие к нему из темноты мужчины держали в руках ножи и кинжалы. - Мистик, практик второго тэссета. Прибыл по поручению.
Воинственно настроенные грифоны запнулись, растерялись и переглянулись между собой. Стальная печать не требовала никаких иных подтверждений. Такие предметы никто и нигде не подделывает: потому что есть закон, запрещающий подобное, потому что мистики не потерпят «фальшивых» практиков и потому что ни здоровому, ни больному уму не захочется быть на этом самом месте. Мистики не в игрушки играют, а борются с одними из самых опасных магических проявлений.
Духи спешно опустили оружие, некоторые попытались незаметно спрятать его за спину.
- Немного в вас почтения, раз позволяете себе расхаживать по чужому дому до знакомства с его хозяевами! – раздался полный возмущения голос.
Вперед вышел молодой грифон. Он не имел намерений тушеваться перед неизвестным типом, посмевшим пересечь границы его клана без всякого на то разрешения. Дух, черноволосый, светлоглазый, как и вся его раса, высокий и стройный, держал свой боевой настрой ровно один вдох, пока его взгляд не скользнул по телу погибшей. Храбреца заметно повело в сторону, с красивого лица схлынули краски.
Не он один поддавался слабости, многие грифоны отступили назад, отвели глаза, отвернулись.
Асарт посмотрел себе за спину. Непривычные к подобным картинам свидетели часто проявляют чувствительность. Мистик потерял ее еще во время обучения в гильдии, там и не такие примеры показывали. А уж когда учителя полевые условия воссоздавали, то вовсе не скупились на антураж. Третий - последний - курс состоял как раз из того, что всех студентов доводили до мандража, тошноты и обмороков. Считается, что для закалки. Асарт подозревал, что извращенное желание поиздеваться над молодежью там тоже в полной мере присутствовало. Правда, обиду таить не приходилось, после обучения никакая реальность напугать не могла.
- Прошу прощения за своеволие. Не испытываю желания забираться к вам, чтобы потом снова спускаться, - рассудил Асарт, бросая многозначительный взгляд вверх. Такие прогулки рациональными не назовешь.
Остров со дна Подземелья было не видно. Чудовищно огромный пласт земли висел в кромешной тьме над головой всей своей неизмеримой массой. Расстояние между двумя мирами скрывала тьма. Понадобится много огня, чтобы разогнать ее полностью. Таких сил даже у Асарта не имелось.
- Вы должны были как-то иначе объявить о себе, - глухо проговорил молодой грифон, стоя в пол-оборота. Сдаваться и прощать чужаку смелое появление он не желал.
Дух и без того относился к человеческой расе с большим сомнением. Их нынешний конкретный представитель лишь убедил молодого грифона в худших качествах людей. Бесцеремонность и уверенность, ни намека на сострадание и абсолютное нежелание подчиняться каким-либо принятым нормам. Дух тут же решил, что даже внешность человека никак не располагала к себе. Мистик превосходил ростом его самого, отличался стройным крепким телосложением, присущим скорее тем, кто обременен тяжелым физическим трудом, нежели полагается в своей деятельности исключительно на магию. Отдавая должное, приходилось признать, что человек двигался легко, плавно и бесшумно. Правильные черты лица не добавляли ему красоты, казалось, что в уголках тонких губ таится насмешка, а в темных глазах отражалось горящее повсюду пламя. Все мысли человека прятались за его неровным светом.
«Как-то иначе? Головой о столп что ли удариться?», - тем временем подумал Асарт, почувствовав раздражение. Глупых заявлений он не любил. Мистик вернулся к прерванному занятию. Он обошел место гибели и остановился с другой стороны от тела. Снова ощупал землю. Когда человек вплотную подошел к телу, между грифонами пронеслись шепотки.
Тот самый беспокойный и громкоголосый дух, стоявший впереди всех, лишь краем глаза следил за действиями мистика. Человек проявлял удивительную невозмутимость. Его руки шевелились в каком-то дюйме от бурого кома, а на лице ни единой морщинки, ни единого признака отвращения. Асарт ловко и быстро чертил символы в воздухе. Вслед за его пальцами возникал огненный след. Со стороны оказалось невозможно рассмотреть письмена. А чтобы подойти ближе, пришлось бы пройти мимо Кьялги… мимо того, чем стала тетя. Молодой грифон гулко сглотнул.
Символы вспыхнули и сильно заискрили, начали падать прямо на бурый ком, из-за чего послышалось характерное шипение. Такой звук бывает, если жир капает на горячие угли.
- Эй, человек! – грифон не мог позволить и дальше творить мистику что вздумается. Ступив со своего места, он приготовился остановить его. Издевательств над телом погибшего сородича допускать нельзя.
- Угомонись, Нэрм! – одернул его резкий громкий голос, и дух замер на половине шага.
Грифоны разошлись перед внушительной фигурой. Седовласый мужчина, отличавшийся крепким телосложением и резкими чертами лица, прошел мимо тела, даже не взглянув на него.
– Я – Огаст, Глaва Клана. Благодарю вас за скорое прибытие.
Мистик снова представился и крепко пожал в ответ протянутую руку. Глaва грифонов держался уверенно, не бледнел и не покрывался холодным потом, только в глубоко посаженных светлых глазах мелькала тревога, а густые брови сошлись у переносицы, добавляя выражению лица хмурости. Что-то подсказывало Асарту, что подобное настроение у Глaвы – постоянное явление. Отвечать за клан – работа нелегкая. Огаст нетерпеливым жестом приказал сородичам убраться. Того и гляди, всех вывернет наизнанку. Стоит им потом выволочку устроить. Сородичи оказались не способны держать себя перед гостем, хотя это их долг. Нэрм заупрямился и всем видом выразил решение остаться. Под давящим строгим взглядом отца лишь отступил в сторону. Наследник клана желал видеть собственными глазами, что будет дальше, и всеми силами боролся со слабостью.
- Прошу вас, снимите проклятие с моей сестры, - сдержанно и твердо заговорил Огаст, вернув все свое внимание мистику. - Мы должны провести последнюю церемонию для Кьялги, а ее тело…
- С чего вы решили, что это проклятие? – перебил его мистик. Преждевременные решения он не любил так же, как глупость.
Асарт вернулся к посоху и слегка коснулся его. Из нутра магического атрибута выскочил черный шакал. Мистик опустил твердую руку на холку зверя – успокаивающий жест и молчаливый приказ. Шакал должен внимательно слушать своего хозяина. Тот с трудом стоял на месте. Сотканный из магии огня и полутеней, зверь скалил внушительные клыки, чуя плохую энергию. Чем бы она ни являлась, он хотел ее уничтожить.
- Если не оно, то что? - у Глaвы грифонов пересохло во рту. Огаст запустил пятерню в короткие седые волосы, стараясь справиться с нервным потрясением. Когда все случилось, когда он все осознал, то понял, что без людей его клану не справиться. Однако Глaва сохранял уверенность в том, что правильно определил явление, унесшее жизнь сестры. Простой вопрос человека выбил его из колеи.
- Оставайтесь в стороне, - предупредил Асарт вместо ответа.
Огаст отступил к сыну, сложил руки на могучей груди и принялся ждать. Нэрм шумно дышал рядом.
Мистик остался возле тела несчастной и приступил к ритуалу. Асарт потянулся к посоху, сорвал подвешенный на короткой нитке внутри кольцеобразной вершины предмет. Крохотный глиняный сосуд, словно задуманный игрушкой для ребенка, помещался в ладони. Мистик раздавил его, и в воздух вместе с искрами, сорвавшимися с кончиков пальцев, взвихрился пепел камфорного дерева. Его неторопливое падение прервалось в двух ладонях над землей. Он расползся по сторонам и витиеватыми линиями обвил заледеневший комок плоти. Мистик без всякого страха вновь склонился над телом и пристально вгляделся. По пеплу пробегала мелкая рябь, в ней угадывались символы. Прочитав их, Асарт получил ответ. Пальцы немного жгло от противостоящей его магии силы, разлитой по всей округе.
Вечная борьба между людьми и духами, разные энергии всегда мешали друг другу. На территории Кланов сопротивление выходило особо сильным. Поэтому магам так нелегко работать с духами. В обычной жизни обе стороны друг против друга ничего не имеют, но на уровне сил они слишком различались, и оказывать помощь той или иной стороне всегда являлось сложной задачей.
Асарт развеял пепел по сторонам и дал свое позволение шакалу, возбужденно рычащему рядом от нетерпения. Монстр кинулся и принялся рвать клыками и когтями энергию, пропитавшую это место. Из-за нее тело погибшей сковано льдом и вся земля пронизана холодом. По мере того, как магический зверь уничтожал энергию, тело несчастной оттаивало… Мистик услышал позади себя характерный звук. Содержимое желудка у молодого грифона все-таки попросилось наружу.
- Это кара, - Асарт бросил взгляд через плечо на Глaву. Взгляд мистика полнился блеском пламени. Человек сжимал поочередно каждый палец другой рукой, гася искры на коже. - Все символы обозначили гнев.
Покажи символы ярость - было бы проклятье, а гнев – это всегда кара. Именно так выражают себя истинные чувства, когда они переходят из эмоционального спектра в материальный мир. Когда чья-то злая воля не сдерживает себя и становится всесокрушающей силой.
Эта женщина, Кьялга, – ее жертва. Кара привела в исполнение приговор. И она может не остановиться на этом. Почти никогда не останавливается.
Асарт запрокинул голову и снова посмотрел вверх. Там, во тьме, Остров. Кара переместила свою жертву оттуда сюда, потому что в силах принимать любую форму и нарушать все законы физики и пространства. Кара подчиняется карателю. Насколько буйно расцветет его фантазия и сколько жестокости он вложит в нее, так все и будет.
- Быть не может! – кинулся к мистику Глaва, испытывая потрясение и выискивая в человеке признаки насмешки. Лучше дурная шутка, чем правда. Огаст сейчас, сам того не замечая, упорно избегал смотреть на тело сестры, терявшее всякую форму. Даже не поймешь, что это совсем недавно было живым духом. – Кара не могла настигнуть мой клан!
Шакал покончил с энергией и удовлетворенно облизнулся, земля под его лапами пропеклась. Мистик дотянулся до посоха, и магический зверь исчез.
- Почему же? – искренне удивился Асарт. Он на секунду перевел взгляд в сторону Нэрма. Молодой грифон, бледный и напуганный, что-то шептал себе под нос. Сила духов становилась гуще. Маг передернул плечами. Обращение к Первопредку оборачивалось для человека неприятными ощущениями. Искры снова непроизвольно забегали по пальцам. – Вы предаете огню тела павших сородичей?
- Что? – лицо Глaвы вытянулось. - Да. При чем здесь…
Тело несчастной обернулось прахом в одно мгновение. Асарт избавил грифонов от созерцания чудовищной картины и того, чтобы пытаться соскрести это нечто с земли. Огаст поджал губы, высокий лоб разрезали глубокие морщины, ни на какие слова Глaва больше не решился. Прах Кьялги застыл в воздухе, не касаясь земли, чтобы никакая грязь не задела. Его следует поместить в погребальную урну и приступить к последней церемонии, о которой так беспокоился Глaва.
- Послушайте! – одернул себя Огаст, сосредотачиваясь на глaвном. Услышанное могло заставить весь его клан бояться. Оно могло погрузить грифонов в панику. – Кара – это ведь… слишком, вам так не кажется?
Асарт переставлял посох вровень со своим широким шагом, и ритуальные предметы внутри закольцованной вершины тихо стучали друг о друга. Путник остановился, чтобы рассмотреть вблизи и коснуться одного из поддерживающих Остров столпов, которых здесь насчитывались десятки. Они стояли на разном расстоянии друг от друга, без системы и правил. Те же легенды называли их основаниями гигантских деревьев, что в незапамятные времена вздымались до самого неба. За тысячелетия они сломались, истерлись, потеряли жизнь и обратились камнем. Откуда в таком случае на древние «пни» свалился кусок земли, легенды объяснить забыли.
Путник подошел ближе и почувствовал себя крошечным в сравнении со столпом, мелким камнем у его основания, песчинкой. Сила каменного исполина была несоизмерима и равнялась разве что силе самой земли, смертные вряд ли могли понять суть этой мощи, как не могли осознать бесконечного потока времени, в котором существуют такие явления. Асарт коснулся столпа. Тот отвечал на тепло ладони смертельным холодом. Его поверхность на ощупь оказалась шершавой, выщербленной, виднелись участки, из которых будто вырвали куски. Столпы осыпались, изнашивались, как это делают горы. И все же до краха и полного разрушения им еще бесконечно долго. Поправив на плече мешок, Асарт продолжил путь. Дорога становилась все труднее. Как столпы распадались под действием сил природы, так Остров сбрасывал с себя каменный панцирь дна.
Когда дорога стала непроходимой, с руки Асарта стекло пламя. Огненной волной оно хлынуло вперед, и все осыпалось прахом. Верная стихия неслась впереди человека, прокладывая ему путь. Пеплом обращались даже камни, чья высота превышала рост путника. Все эти действа не стоили человеку особых усилий. Разве что скопившаяся во всем теле усталость вяло подавала голос, призывая заниматься не делом, а идти отыскивать постель. Асарт затыкал ей рот и двигался дальше.
Согласно указаниям в письме, духа утащило вниз. Отсюда у Асарта и был повод сразу же изучить Подземелье. Благодаря огню он скоро отыскал заветное место. Крохотный клочок земли неохотно принимал огонь, сопротивлялся ему, отталкивал от себя. Пепел здесь не ложился, взвивался в воздух и кружил бесшумным водоворотом.
Асарт отставил посох в сторону и убрал от него руку. Магический атрибут не шелохнулся, будто сросся с землей. Сбросив заодно и заплечный мешок, человек потер ладони друг о друга. Каждая огненная сфера из сопровождавших его разделилась на две-три. и вокруг за пару мгновений стало светло так, будто в Подземелье появилось свое солнце. Путник присел на корточки и осторожно приложил одну ладонь к земле. От той тянуло могильным холодом, совершенно неестественным. Твердь на ощупь напоминала кусок льда. Если применить силу, то огонь победит. Человек не торопился. В трех шагах от путника лежала застывшая бурая масса. Тело погибшей. То, чем оно стало. Асарт даже не морщился, разглядывая его.
Скрупулезные изучения пришлось прервать, когда человек заслышал спешащих к нему хозяев территорий. Грифоны, должно быть, имели свой путь, не тот, каким пришел сюда Асарт. Судя по топоту, духи никаких препятствий на дороге - в отличие от него - не встречали. Грифоны бежали быстро и шумно, перекрикивались между собой, ругались. Асарт выпрямился и обернулся им навстречу, привычным жестом вынув из кармана легкой куртки простую стальную печать со знаком гильдии. Та острым блеском отразила свет плавающего в воздухе огня и предотвратила множество ненужных вопросов.
- Выражаю свое почтение Клану. Меня зовут Асарт, - произнес обычное приветствие человек, никак не реагируя на то, что все выскочившие к нему из темноты мужчины держали в руках ножи и кинжалы. - Мистик, практик второго тэссета. Прибыл по поручению.
Воинственно настроенные грифоны запнулись, растерялись и переглянулись между собой. Стальная печать не требовала никаких иных подтверждений. Такие предметы никто и нигде не подделывает: потому что есть закон, запрещающий подобное, потому что мистики не потерпят «фальшивых» практиков и потому что ни здоровому, ни больному уму не захочется быть на этом самом месте. Мистики не в игрушки играют, а борются с одними из самых опасных магических проявлений.
Духи спешно опустили оружие, некоторые попытались незаметно спрятать его за спину.
- Немного в вас почтения, раз позволяете себе расхаживать по чужому дому до знакомства с его хозяевами! – раздался полный возмущения голос.
Вперед вышел молодой грифон. Он не имел намерений тушеваться перед неизвестным типом, посмевшим пересечь границы его клана без всякого на то разрешения. Дух, черноволосый, светлоглазый, как и вся его раса, высокий и стройный, держал свой боевой настрой ровно один вдох, пока его взгляд не скользнул по телу погибшей. Храбреца заметно повело в сторону, с красивого лица схлынули краски.
Не он один поддавался слабости, многие грифоны отступили назад, отвели глаза, отвернулись.
Асарт посмотрел себе за спину. Непривычные к подобным картинам свидетели часто проявляют чувствительность. Мистик потерял ее еще во время обучения в гильдии, там и не такие примеры показывали. А уж когда учителя полевые условия воссоздавали, то вовсе не скупились на антураж. Третий - последний - курс состоял как раз из того, что всех студентов доводили до мандража, тошноты и обмороков. Считается, что для закалки. Асарт подозревал, что извращенное желание поиздеваться над молодежью там тоже в полной мере присутствовало. Правда, обиду таить не приходилось, после обучения никакая реальность напугать не могла.
- Прошу прощения за своеволие. Не испытываю желания забираться к вам, чтобы потом снова спускаться, - рассудил Асарт, бросая многозначительный взгляд вверх. Такие прогулки рациональными не назовешь.
Остров со дна Подземелья было не видно. Чудовищно огромный пласт земли висел в кромешной тьме над головой всей своей неизмеримой массой. Расстояние между двумя мирами скрывала тьма. Понадобится много огня, чтобы разогнать ее полностью. Таких сил даже у Асарта не имелось.
- Вы должны были как-то иначе объявить о себе, - глухо проговорил молодой грифон, стоя в пол-оборота. Сдаваться и прощать чужаку смелое появление он не желал.
Дух и без того относился к человеческой расе с большим сомнением. Их нынешний конкретный представитель лишь убедил молодого грифона в худших качествах людей. Бесцеремонность и уверенность, ни намека на сострадание и абсолютное нежелание подчиняться каким-либо принятым нормам. Дух тут же решил, что даже внешность человека никак не располагала к себе. Мистик превосходил ростом его самого, отличался стройным крепким телосложением, присущим скорее тем, кто обременен тяжелым физическим трудом, нежели полагается в своей деятельности исключительно на магию. Отдавая должное, приходилось признать, что человек двигался легко, плавно и бесшумно. Правильные черты лица не добавляли ему красоты, казалось, что в уголках тонких губ таится насмешка, а в темных глазах отражалось горящее повсюду пламя. Все мысли человека прятались за его неровным светом.
«Как-то иначе? Головой о столп что ли удариться?», - тем временем подумал Асарт, почувствовав раздражение. Глупых заявлений он не любил. Мистик вернулся к прерванному занятию. Он обошел место гибели и остановился с другой стороны от тела. Снова ощупал землю. Когда человек вплотную подошел к телу, между грифонами пронеслись шепотки.
Тот самый беспокойный и громкоголосый дух, стоявший впереди всех, лишь краем глаза следил за действиями мистика. Человек проявлял удивительную невозмутимость. Его руки шевелились в каком-то дюйме от бурого кома, а на лице ни единой морщинки, ни единого признака отвращения. Асарт ловко и быстро чертил символы в воздухе. Вслед за его пальцами возникал огненный след. Со стороны оказалось невозможно рассмотреть письмена. А чтобы подойти ближе, пришлось бы пройти мимо Кьялги… мимо того, чем стала тетя. Молодой грифон гулко сглотнул.
Символы вспыхнули и сильно заискрили, начали падать прямо на бурый ком, из-за чего послышалось характерное шипение. Такой звук бывает, если жир капает на горячие угли.
- Эй, человек! – грифон не мог позволить и дальше творить мистику что вздумается. Ступив со своего места, он приготовился остановить его. Издевательств над телом погибшего сородича допускать нельзя.
- Угомонись, Нэрм! – одернул его резкий громкий голос, и дух замер на половине шага.
Грифоны разошлись перед внушительной фигурой. Седовласый мужчина, отличавшийся крепким телосложением и резкими чертами лица, прошел мимо тела, даже не взглянув на него.
– Я – Огаст, Глaва Клана. Благодарю вас за скорое прибытие.
Мистик снова представился и крепко пожал в ответ протянутую руку. Глaва грифонов держался уверенно, не бледнел и не покрывался холодным потом, только в глубоко посаженных светлых глазах мелькала тревога, а густые брови сошлись у переносицы, добавляя выражению лица хмурости. Что-то подсказывало Асарту, что подобное настроение у Глaвы – постоянное явление. Отвечать за клан – работа нелегкая. Огаст нетерпеливым жестом приказал сородичам убраться. Того и гляди, всех вывернет наизнанку. Стоит им потом выволочку устроить. Сородичи оказались не способны держать себя перед гостем, хотя это их долг. Нэрм заупрямился и всем видом выразил решение остаться. Под давящим строгим взглядом отца лишь отступил в сторону. Наследник клана желал видеть собственными глазами, что будет дальше, и всеми силами боролся со слабостью.
- Прошу вас, снимите проклятие с моей сестры, - сдержанно и твердо заговорил Огаст, вернув все свое внимание мистику. - Мы должны провести последнюю церемонию для Кьялги, а ее тело…
- С чего вы решили, что это проклятие? – перебил его мистик. Преждевременные решения он не любил так же, как глупость.
Асарт вернулся к посоху и слегка коснулся его. Из нутра магического атрибута выскочил черный шакал. Мистик опустил твердую руку на холку зверя – успокаивающий жест и молчаливый приказ. Шакал должен внимательно слушать своего хозяина. Тот с трудом стоял на месте. Сотканный из магии огня и полутеней, зверь скалил внушительные клыки, чуя плохую энергию. Чем бы она ни являлась, он хотел ее уничтожить.
- Если не оно, то что? - у Глaвы грифонов пересохло во рту. Огаст запустил пятерню в короткие седые волосы, стараясь справиться с нервным потрясением. Когда все случилось, когда он все осознал, то понял, что без людей его клану не справиться. Однако Глaва сохранял уверенность в том, что правильно определил явление, унесшее жизнь сестры. Простой вопрос человека выбил его из колеи.
- Оставайтесь в стороне, - предупредил Асарт вместо ответа.
Огаст отступил к сыну, сложил руки на могучей груди и принялся ждать. Нэрм шумно дышал рядом.
Мистик остался возле тела несчастной и приступил к ритуалу. Асарт потянулся к посоху, сорвал подвешенный на короткой нитке внутри кольцеобразной вершины предмет. Крохотный глиняный сосуд, словно задуманный игрушкой для ребенка, помещался в ладони. Мистик раздавил его, и в воздух вместе с искрами, сорвавшимися с кончиков пальцев, взвихрился пепел камфорного дерева. Его неторопливое падение прервалось в двух ладонях над землей. Он расползся по сторонам и витиеватыми линиями обвил заледеневший комок плоти. Мистик без всякого страха вновь склонился над телом и пристально вгляделся. По пеплу пробегала мелкая рябь, в ней угадывались символы. Прочитав их, Асарт получил ответ. Пальцы немного жгло от противостоящей его магии силы, разлитой по всей округе.
Вечная борьба между людьми и духами, разные энергии всегда мешали друг другу. На территории Кланов сопротивление выходило особо сильным. Поэтому магам так нелегко работать с духами. В обычной жизни обе стороны друг против друга ничего не имеют, но на уровне сил они слишком различались, и оказывать помощь той или иной стороне всегда являлось сложной задачей.
Асарт развеял пепел по сторонам и дал свое позволение шакалу, возбужденно рычащему рядом от нетерпения. Монстр кинулся и принялся рвать клыками и когтями энергию, пропитавшую это место. Из-за нее тело погибшей сковано льдом и вся земля пронизана холодом. По мере того, как магический зверь уничтожал энергию, тело несчастной оттаивало… Мистик услышал позади себя характерный звук. Содержимое желудка у молодого грифона все-таки попросилось наружу.
- Это кара, - Асарт бросил взгляд через плечо на Глaву. Взгляд мистика полнился блеском пламени. Человек сжимал поочередно каждый палец другой рукой, гася искры на коже. - Все символы обозначили гнев.
Покажи символы ярость - было бы проклятье, а гнев – это всегда кара. Именно так выражают себя истинные чувства, когда они переходят из эмоционального спектра в материальный мир. Когда чья-то злая воля не сдерживает себя и становится всесокрушающей силой.
Эта женщина, Кьялга, – ее жертва. Кара привела в исполнение приговор. И она может не остановиться на этом. Почти никогда не останавливается.
Асарт запрокинул голову и снова посмотрел вверх. Там, во тьме, Остров. Кара переместила свою жертву оттуда сюда, потому что в силах принимать любую форму и нарушать все законы физики и пространства. Кара подчиняется карателю. Насколько буйно расцветет его фантазия и сколько жестокости он вложит в нее, так все и будет.
- Быть не может! – кинулся к мистику Глaва, испытывая потрясение и выискивая в человеке признаки насмешки. Лучше дурная шутка, чем правда. Огаст сейчас, сам того не замечая, упорно избегал смотреть на тело сестры, терявшее всякую форму. Даже не поймешь, что это совсем недавно было живым духом. – Кара не могла настигнуть мой клан!
Шакал покончил с энергией и удовлетворенно облизнулся, земля под его лапами пропеклась. Мистик дотянулся до посоха, и магический зверь исчез.
- Почему же? – искренне удивился Асарт. Он на секунду перевел взгляд в сторону Нэрма. Молодой грифон, бледный и напуганный, что-то шептал себе под нос. Сила духов становилась гуще. Маг передернул плечами. Обращение к Первопредку оборачивалось для человека неприятными ощущениями. Искры снова непроизвольно забегали по пальцам. – Вы предаете огню тела павших сородичей?
- Что? – лицо Глaвы вытянулось. - Да. При чем здесь…
Тело несчастной обернулось прахом в одно мгновение. Асарт избавил грифонов от созерцания чудовищной картины и того, чтобы пытаться соскрести это нечто с земли. Огаст поджал губы, высокий лоб разрезали глубокие морщины, ни на какие слова Глaва больше не решился. Прах Кьялги застыл в воздухе, не касаясь земли, чтобы никакая грязь не задела. Его следует поместить в погребальную урну и приступить к последней церемонии, о которой так беспокоился Глaва.
- Послушайте! – одернул себя Огаст, сосредотачиваясь на глaвном. Услышанное могло заставить весь его клан бояться. Оно могло погрузить грифонов в панику. – Кара – это ведь… слишком, вам так не кажется?
