Имфирос на грани пропасти, но выгода все равно заставляла поступаться разумными решениями, оставлять на втором плане трезвый расчет. Последний должен был заключаться в том, чтобы оставлять артефакты в городе. Многие из них содержали не просто огонь, как любой предмет, а были способны по-настоящему защитить или увеличить силу. И все это они вот-вот передадут в руки жадных богатеев, способных и без того заиметь все что им угодно. Черные аукционы выгодны лишь тем, что там нет ограничений, нет официальных договоров и нет обязательств о том, чтобы отчитываться в необходимые инстанции после приобретения предметов. Ведь некоторые из артефактов вполне могут убить или отравить, такие вещи находятся под четким контролем соответствующих ведомств, и приобрести их не так-то просто. И если произойдет преступление или другой неприятный инцидент, с владельца обязательно спросят. А некоторые люди приобретали артефакты лишь с единственной целью – чтобы совершить преступление и, конечно же, они не планировали попадаться.
Среди покупателей будут и иностранцы. Артефакты уйдут за границу и больше никогда не будут служить никому и ничему в Королевстве Афасдан.
– Кто это сделал? Кто убил Аттрактора? – тихо спросил Рантен.
Эльмин посмотрела на помощника. Чуть ниже нее ростом, крепкий и вполне симпатичный. Правильные черты лица, прямой нос, густые брови и выразительные темные глаза. Этого было достаточно, чтобы кружить головы девицам, учитывая, что помощник Главы соорус еще неплохо умел болтать и вовремя отвешивать комплименты. Иногда Эльмин казалось, что он такими вот льстивыми речами подобрался и к ней, хотя никакой романтики или чего-то более интимного между ними не случалось, потому что помощник относился достаточно трезво к своей должности и обязанностям. Все же Эльмин находилась в опасном положении и должна была держать подле себя тех, кто точно не проболтается. Примиряло лишь то, что Рантен болтал много лишь на собственных свиданиях, да в самые острые моменты. Такие, как сейчас, когда его что-то волновало, а ответов и решений он найти не мог.
Помощник огладил пуговицы своего жакета и продолжал ждать ответа от Главы. Эльмин снова отпила из фляги, поняв, что внутри осталось не так уж и много. Что-то у нее дурные привычки в последнее время ярче проявляться стали…
– Нам лучше не лезть, – бросила она, стараясь казаться небрежной.
– Не знаешь, – в утвердительной форме протянул Рантен. – Ты пьешь так много, только когда нервничаешь. А нервничаешь ты потому, что не понимаешь, что происходит вокруг тебя.
– Заткнись, – прошипела Эльмин, сверкая глазами.
– Не может же кто-то желать погубить целый регион? – продолжал рассуждать вслух помощник, которому не было никакого дела до грубости своей Главы. – Если здесь поселится агамма, никто здесь жить не сможет. Ни мы, ни пришлые, ни этот проклятый затейник!
– А если и так, то мы не сможем этому помешать.
Эльмин потерла влажный то ли от духоты, то ли от напряжения лоб. Ей тоже все это не нравилось. Не нравилось то, что она не видела уверенности даже в дэкате. Правитель региона, всегда самодовольный и властный, был сбит с толку из-за произошедшего. А если не знает он, то кто вообще может знать?
– Игна. Странно, что все случилось, когда она пропала, не правда ли? – тихо спросил Рантен.
Эльмин почувствовала, как вспотели ладони, а по позвонкам пробежал холодок. Она даже поправила темный кардиган, который как и всегда был просто наброшен на плечи, инстинктивно пытаясь укутаться.
– Она слишком слаба для этого… –Голос прозвучал так, что Эльмин сама себе не поверила.
Игна тоже соорус. Занимала невысокую позицию – для прикрытия, но играла одну из важнейших ролей в передаче артефактов. И совсем недавно она прокололась. Захотела то, что ей не принадлежало. Ее поймал дэкат. Любого другого казнили бы, но Игна отделалась строгим предупреждением. В следующий раз ее бы точно не пощадили. А теперь она пропала.
Эльмин слышала странные слова от соратницы о том, что она способна потрясти этот город так, что все забудут о ней и ее проступках. Странные слова и странное исчезновение…
– Неужели ты?..
Эльмин с трудом представляла, чтобы Игна могла быть замешана в смерти Аттрактора. Это слишком для любого из них, но если…
Глaва соорус именно поэтому не торопилась искать соратницу. Эльмин боялась. Боялась узнать правду или оказаться втянутой в то, что она не сможет контролировать. Черные аукционы – это просто. Магия и агамма – нет.
Возможно, Игна еще перестанет своевольничать, скоро вернется и по крайней мере с ней все станет ясно. Правда, после таких самовольных «прогулок» ее точно накажут. Дэкат не отличается милосердием, и все его исключения связаны лишь с тем, что один раз он готов простить, чтобы не искать тут же замену. Но второго шанса правитель региона не давал никому.
Эльмин отвлеклась от сумбурных мыслей, спрятала флягу во внутренний карман кардигана и пошла проверять грузовые повозки. Она чувствовала себя спокойнее, когда убеждалась сама, что все сделано правильно.
Чтица сидела в красном кресле, погруженная в свои мысли. Как и в прошлый раз, она стремилась к открытию нового Образа чтения, а потому пыталась понять и выучить слова, принадлежащие ему.
Аттрактор немного освоился в могэхе, появляясь здесь в который раз за несколько прошедших дней; он общался с Образами и, кажется, был очень этим увлечен. Магия знала, как воздействовать на свое будущее воплощение, она уже начала менять его изнутри. Даже если Дартен это замечал, то ничего не мог с этим поделать. При каждом посещении могэха Образы чтения лишали его какого-то чувства или какой-то эмоции. Злость и сожаления всегда шли в череде первых. Так было и с погибшей преемницей. Магия просто отняла у Тайты эмоции, могущие помешать человеку принять свой новый статус. Преемница имела семью и тоже очень хотела вернуться к ним, пока магия не лишила ее любви и тоски. В ту же секунду будущий сосуд стал куда послушнее.
Спустя время двое покинули могэх. Дартен все еще не стремился занять Огненный трон, предпочитая садиться возле его возвышения на пол, что тем не менее показывало, насколько ближе он стал к нему. Парень почувствовал странное и стал прислушиваться к собственным ощущениям. Потом все же обернулся на трон и, задрав голову, вгляделся в полыхающий Истинный огонь, взлетающий яростными языками к стеклянному куполу.
– Его становится меньше. Происходит что-то… не могу описать.
Дэзан оглянулась на Первую служительницу. Эртана выглядела как всегда бесстрастной, только между бровей проявилась еле заметная складка. Она понимала, с чем связаны чувства юного Аттрактора.
– Обрабатывать предметы из Красной Завесы необходимо прямо сейчас? К чему такая спешка? – спросила чтица, когда Служительница поделилась с ней сведениями.
Имфирос так беспечно тратит огонь, которого намного меньше, чем обычно…
– Вот так всегда. Есть правила. Есть разумные доводы, но люди все равно поступают в угоду собственным эгоистичным желаниям и ни на что более не обращают внимания, – произнес юный Аттрактор, подслушав беседу женщин. – И потом сами же сталкиваются с разрушительными последствиями. Что будете делать, если агамма ударит всерьез, а огня не будет?
Дартен поднялся, пересек весь зал, подошел к одному из громадных широких окон, что шли по правой стороне комнаты, и указал на Луну в небе, которую отсюда было видно. Агамма словно бы сознательно выбрала это место и напоминала Аттрактору о себе постоянно. Но у ледяной противницы тоже не существовало чувств, значит, неоткуда взяться хитрости и коварству, и все же поступала она порой чуть ли не по-человечески.
– Вы хотите, чтобы я убил ее? – обратил свой вопрос Дартен к присутствующим женщинам, выразительно на них взглянув. На того запуганного мальчишку в самый первый день он уже не походил. – Я не смогу.
– Сможете. Позже. Не вы, – произнесла Эртана.
Даже для Дэзан, не привыкшей думать о чувствах других, эти слова показались слишком холодными и безжалостными. Не зря из-за белоснежного одеяния и бесстрастности Первую Служительницу порой равняли со скульптурами.
Дартен заметно содрогнулся. И его ровная поза, и расправленные плечи утратили всякую силу, он вновь согнулся и слегка опустил голову, оперевшись рукой на широкий подоконник. Нелепая мысль пришла в голову юноши о том, что в этом зале не существовало пыли, хотя он не замечал, чтобы здесь убирали. Но на его новом наряде – простых штанах и рубашке – никогда не оседало ни соринки, когда он упорно сидел и даже лежал на полу. На подоконнике пыли, конечно же, не было тоже, а огромные стекла, свободно впускавшие в Главный зал Огненной Башни и дневной свет, и ночную темень, отличались кристальным блеском. Должно быть, какой-то артефакт.
– А что мне взамен за жизнь? – глухо спросил Дартен, зная, что ему никто не ответит.
Служительница, естественно, промолчала, лишь слегка поправила белую тунику на плечах, что являлось лишним жестом для такой выдержанной особы, а значит, она что-то чувствовала. Что именно Дартен не разбирал, его уже и не волновало. Не потому, что это чувство умерло в нем, а потому, что от него не было никакого толка. Парень лишь горько усмехнулся.
В этот момент к Эртане быстро подошел один из служителей и стал о чем-то шептать ей на ухо. Первая Служительница обратилась к еще не успевшей уйти чтице. Та имела право свободно пребывать на всей обширной территории Башни. И, кажется, Дэзан побаивалась выходить лишний раз в город. Каждый день она сначала встречалась с Аттрактором, потом обменивалась парой слов с Эртаной, но, зная, насколько занята Первая Служительница со своими летописями, спешила оставить ее и вернуться к себе в комнату, что определили ей прямо здесь, в центральной части, не так уж далеко от покоев самой Эртаны.
Пару раз за эти дни чтица прогулялась по прилегающей к Башне территории, однако это не принесло ей никакого удовольствия. Она натолкнулась в своем неспешном гулянии на кузницы и вспомнила об эрайте. Это было настолько абсурдно и глупо – находить в чем-то подобном отголосок внутренней жгучей боли, что Дэзан укоряла себя. И все равно она прекратила прогулки.
– Семья Аттрактора здесь, – коротко сообщила Эртана ей. Складка на лбу стала глубже.
– Я хочу их видеть! – возбужденно вскричал юный Аттрактор, широким шагом отходя от окна и возвращаясь к центру зала. – Немедленно! И вообще, не вам решать, принимать мою семью или нет!
Первая Служительница тем не менее не двигалась и помощника от себя не отпускала. Парень в традиционном белоснежном одеянии, оставаясь подле нее, немного бледнел и нервно поглядывал на всех присутствующих. Чтица же обернулась к юному Аттрактору.
– От этого будет только больше боли, – настойчиво предупредила его Дэзан, крутя цветное кольцо у себя на руке. То содержало условие, благодаря которому она имела право перемещаться через портальные печати по всему городу. Без всяких ограничений. Чего нельзя уж точно сказать о родителях юного Аттрактора. Должно быть, им стоило усилий прийти сюда. Вовсе не из-за дальности пути, а потому что приближаться к территории Огненной Башни никому не дозволялось, да обычным людям такое и не приходило в голову.
– Это приказ! – твердо произнес Дартен, сам удивляясь, что в голосе появились стальные ноты.
Он здесь всего шесть дней. Откуда?..
Первая Служительница тихо отдала поручение пустить людей в Огненную Башню. Такие исключения были редки. Никто не мог получить право посетить Башню ни за заслуги, ни за деньги. Только определенное положение позволяло это. Аттрактор – не некое высшее существо, которому следует поклоняться, и он не правитель, к которому можно было бы обратиться с просьбой. Поэтому смотреть на него никому не имело смысла. К тому же магия никогда не разделяла суету и навязчивость, свойственную людям.
Прошло несколько минут, когда послышался топот ног, а вездесущая тишина Башни вновь оказалась развеяна. Семья Дартена ворвалась в зал бурей. Парень выступил им навстречу, зная, что они могут войти к нему, но он выйти к ним не имел возможности. И все они смогли обнять друг друга. Мать с отцом, оба еще достаточно молодые и крепкие, но заметно вымотанные горем неизвестности последних дней, со слезами вглядывались в своего ребенка.
– Мы забираем тебя. Немедленно, – бескомпромиссно произнес небольшого роста мужчина, хватая крепкой уверенной рукой своего сына.
Дартен замялся. Он поочередно смотрел на родных с тоской и очень хотел сказать им, что действительно согласен уйти с ними, но… Он знал, что не сможет переступить порог этого зала. Он проверял. Снова и снова. Каждый день. Истинный огонь не давал ему свободы передвижения. Он пока еще не доверял ему. Хотя Эртана говорила, что это из-за слабости юного Аттрактора. В городе много агаммы, та может попытаться напасть, если Дартен окажется снаружи. Парень не знал, чему верить.
– Я рад вас видеть, – произнес он с улыбкой, обнимая за плечи обоих родителей. – Вы должны знать, что со мной все в порядке.
– Нет, ты не можешь быть в порядке, – вскричала мать, судорожно цепляясь за его руку. – Это безумие! И это нужно прекратить.
Эртана и Дэзан оставались безмолвными сторонними наблюдателями. Они видели отчаяние в глазах родителей юноши, но, не имея возможности никак облегчить им судьбу, не считали нужным ни вмешиваться, ни говорить утешительные слова. Все они будут звучать фальшиво и глупо. Все уже случилось. Судьба распорядилась именно так, и переиграть ничего невозможно. Единственное, в чем мать и отец действительно заслуживают жалости, это в том, что у них никто чувства не отнимет. Их сын со временем станет равнодушен к ним, ведь он перестанет касаться своих воспоминаний вовсе. А им придется заканчивать свою жизнь с мыслью о том, что их дитя рядом, но абсолютно неприкосновенно для них.
Чтица, уже собиравшаяся незаметно уйти, почувствовала неладное. Отец Дартена использовал свое магическое Право и попытался переместить сына из Главного зала. Взгляд Дэзан распознал энергию. Право на уход – одна из самых простых магических способностей среди себе подобных. Но даже это Право считалось сложным в открытии для многих людей. Все Права шли из Истинного огня, и, чтобы заполучить каждое из них, следовало много работать над собой, контролировать свой резерв и призывать то Право, которым хотелось овладеть. В чем-то это было схоже с открытием Образов Чтения самой Дэзан. Для заполучения Права его необходимо точно осознать, призвать и удержать внутри себя. Последнее и было самым сложным. Мощные по силе и исключительные, Права могли просто не удержаться в магическом резерве человека, они могли выскользнуть, словно рыба из рук. Поэтому люди различались по силе.
Право на уход отца Дартена развеялось бесследно прежде, чем успело до конца проявить себя. Золотые прожилки в полу зала ярко вспыхивали, огонь, заключенный за стеклом в служивших украшениями комнаты колоннах, отвечал в такт.
Дартен удивился, когда увидел способность своего отца, который вновь и вновь пытался использовать Право.
– Когда ты… нет, отец, что же ты наделал!
– Ничего, мой мальчик. Я уведу тебя отсюда, – быстро проговорил мужчина с уже заметным напряжением в голосе из-за череды неудач. Женщина рядом с ним кривилась, сдерживая слезы.
Среди покупателей будут и иностранцы. Артефакты уйдут за границу и больше никогда не будут служить никому и ничему в Королевстве Афасдан.
– Кто это сделал? Кто убил Аттрактора? – тихо спросил Рантен.
Эльмин посмотрела на помощника. Чуть ниже нее ростом, крепкий и вполне симпатичный. Правильные черты лица, прямой нос, густые брови и выразительные темные глаза. Этого было достаточно, чтобы кружить головы девицам, учитывая, что помощник Главы соорус еще неплохо умел болтать и вовремя отвешивать комплименты. Иногда Эльмин казалось, что он такими вот льстивыми речами подобрался и к ней, хотя никакой романтики или чего-то более интимного между ними не случалось, потому что помощник относился достаточно трезво к своей должности и обязанностям. Все же Эльмин находилась в опасном положении и должна была держать подле себя тех, кто точно не проболтается. Примиряло лишь то, что Рантен болтал много лишь на собственных свиданиях, да в самые острые моменты. Такие, как сейчас, когда его что-то волновало, а ответов и решений он найти не мог.
Помощник огладил пуговицы своего жакета и продолжал ждать ответа от Главы. Эльмин снова отпила из фляги, поняв, что внутри осталось не так уж и много. Что-то у нее дурные привычки в последнее время ярче проявляться стали…
– Нам лучше не лезть, – бросила она, стараясь казаться небрежной.
– Не знаешь, – в утвердительной форме протянул Рантен. – Ты пьешь так много, только когда нервничаешь. А нервничаешь ты потому, что не понимаешь, что происходит вокруг тебя.
– Заткнись, – прошипела Эльмин, сверкая глазами.
– Не может же кто-то желать погубить целый регион? – продолжал рассуждать вслух помощник, которому не было никакого дела до грубости своей Главы. – Если здесь поселится агамма, никто здесь жить не сможет. Ни мы, ни пришлые, ни этот проклятый затейник!
– А если и так, то мы не сможем этому помешать.
Эльмин потерла влажный то ли от духоты, то ли от напряжения лоб. Ей тоже все это не нравилось. Не нравилось то, что она не видела уверенности даже в дэкате. Правитель региона, всегда самодовольный и властный, был сбит с толку из-за произошедшего. А если не знает он, то кто вообще может знать?
– Игна. Странно, что все случилось, когда она пропала, не правда ли? – тихо спросил Рантен.
Эльмин почувствовала, как вспотели ладони, а по позвонкам пробежал холодок. Она даже поправила темный кардиган, который как и всегда был просто наброшен на плечи, инстинктивно пытаясь укутаться.
– Она слишком слаба для этого… –Голос прозвучал так, что Эльмин сама себе не поверила.
Игна тоже соорус. Занимала невысокую позицию – для прикрытия, но играла одну из важнейших ролей в передаче артефактов. И совсем недавно она прокололась. Захотела то, что ей не принадлежало. Ее поймал дэкат. Любого другого казнили бы, но Игна отделалась строгим предупреждением. В следующий раз ее бы точно не пощадили. А теперь она пропала.
Эльмин слышала странные слова от соратницы о том, что она способна потрясти этот город так, что все забудут о ней и ее проступках. Странные слова и странное исчезновение…
– Неужели ты?..
Эльмин с трудом представляла, чтобы Игна могла быть замешана в смерти Аттрактора. Это слишком для любого из них, но если…
Глaва соорус именно поэтому не торопилась искать соратницу. Эльмин боялась. Боялась узнать правду или оказаться втянутой в то, что она не сможет контролировать. Черные аукционы – это просто. Магия и агамма – нет.
Возможно, Игна еще перестанет своевольничать, скоро вернется и по крайней мере с ней все станет ясно. Правда, после таких самовольных «прогулок» ее точно накажут. Дэкат не отличается милосердием, и все его исключения связаны лишь с тем, что один раз он готов простить, чтобы не искать тут же замену. Но второго шанса правитель региона не давал никому.
Эльмин отвлеклась от сумбурных мыслей, спрятала флягу во внутренний карман кардигана и пошла проверять грузовые повозки. Она чувствовала себя спокойнее, когда убеждалась сама, что все сделано правильно.
Чтица сидела в красном кресле, погруженная в свои мысли. Как и в прошлый раз, она стремилась к открытию нового Образа чтения, а потому пыталась понять и выучить слова, принадлежащие ему.
Аттрактор немного освоился в могэхе, появляясь здесь в который раз за несколько прошедших дней; он общался с Образами и, кажется, был очень этим увлечен. Магия знала, как воздействовать на свое будущее воплощение, она уже начала менять его изнутри. Даже если Дартен это замечал, то ничего не мог с этим поделать. При каждом посещении могэха Образы чтения лишали его какого-то чувства или какой-то эмоции. Злость и сожаления всегда шли в череде первых. Так было и с погибшей преемницей. Магия просто отняла у Тайты эмоции, могущие помешать человеку принять свой новый статус. Преемница имела семью и тоже очень хотела вернуться к ним, пока магия не лишила ее любви и тоски. В ту же секунду будущий сосуд стал куда послушнее.
Спустя время двое покинули могэх. Дартен все еще не стремился занять Огненный трон, предпочитая садиться возле его возвышения на пол, что тем не менее показывало, насколько ближе он стал к нему. Парень почувствовал странное и стал прислушиваться к собственным ощущениям. Потом все же обернулся на трон и, задрав голову, вгляделся в полыхающий Истинный огонь, взлетающий яростными языками к стеклянному куполу.
– Его становится меньше. Происходит что-то… не могу описать.
Дэзан оглянулась на Первую служительницу. Эртана выглядела как всегда бесстрастной, только между бровей проявилась еле заметная складка. Она понимала, с чем связаны чувства юного Аттрактора.
– Обрабатывать предметы из Красной Завесы необходимо прямо сейчас? К чему такая спешка? – спросила чтица, когда Служительница поделилась с ней сведениями.
Имфирос так беспечно тратит огонь, которого намного меньше, чем обычно…
– Вот так всегда. Есть правила. Есть разумные доводы, но люди все равно поступают в угоду собственным эгоистичным желаниям и ни на что более не обращают внимания, – произнес юный Аттрактор, подслушав беседу женщин. – И потом сами же сталкиваются с разрушительными последствиями. Что будете делать, если агамма ударит всерьез, а огня не будет?
Дартен поднялся, пересек весь зал, подошел к одному из громадных широких окон, что шли по правой стороне комнаты, и указал на Луну в небе, которую отсюда было видно. Агамма словно бы сознательно выбрала это место и напоминала Аттрактору о себе постоянно. Но у ледяной противницы тоже не существовало чувств, значит, неоткуда взяться хитрости и коварству, и все же поступала она порой чуть ли не по-человечески.
– Вы хотите, чтобы я убил ее? – обратил свой вопрос Дартен к присутствующим женщинам, выразительно на них взглянув. На того запуганного мальчишку в самый первый день он уже не походил. – Я не смогу.
– Сможете. Позже. Не вы, – произнесла Эртана.
Даже для Дэзан, не привыкшей думать о чувствах других, эти слова показались слишком холодными и безжалостными. Не зря из-за белоснежного одеяния и бесстрастности Первую Служительницу порой равняли со скульптурами.
Дартен заметно содрогнулся. И его ровная поза, и расправленные плечи утратили всякую силу, он вновь согнулся и слегка опустил голову, оперевшись рукой на широкий подоконник. Нелепая мысль пришла в голову юноши о том, что в этом зале не существовало пыли, хотя он не замечал, чтобы здесь убирали. Но на его новом наряде – простых штанах и рубашке – никогда не оседало ни соринки, когда он упорно сидел и даже лежал на полу. На подоконнике пыли, конечно же, не было тоже, а огромные стекла, свободно впускавшие в Главный зал Огненной Башни и дневной свет, и ночную темень, отличались кристальным блеском. Должно быть, какой-то артефакт.
– А что мне взамен за жизнь? – глухо спросил Дартен, зная, что ему никто не ответит.
Служительница, естественно, промолчала, лишь слегка поправила белую тунику на плечах, что являлось лишним жестом для такой выдержанной особы, а значит, она что-то чувствовала. Что именно Дартен не разбирал, его уже и не волновало. Не потому, что это чувство умерло в нем, а потому, что от него не было никакого толка. Парень лишь горько усмехнулся.
В этот момент к Эртане быстро подошел один из служителей и стал о чем-то шептать ей на ухо. Первая Служительница обратилась к еще не успевшей уйти чтице. Та имела право свободно пребывать на всей обширной территории Башни. И, кажется, Дэзан побаивалась выходить лишний раз в город. Каждый день она сначала встречалась с Аттрактором, потом обменивалась парой слов с Эртаной, но, зная, насколько занята Первая Служительница со своими летописями, спешила оставить ее и вернуться к себе в комнату, что определили ей прямо здесь, в центральной части, не так уж далеко от покоев самой Эртаны.
Пару раз за эти дни чтица прогулялась по прилегающей к Башне территории, однако это не принесло ей никакого удовольствия. Она натолкнулась в своем неспешном гулянии на кузницы и вспомнила об эрайте. Это было настолько абсурдно и глупо – находить в чем-то подобном отголосок внутренней жгучей боли, что Дэзан укоряла себя. И все равно она прекратила прогулки.
– Семья Аттрактора здесь, – коротко сообщила Эртана ей. Складка на лбу стала глубже.
– Я хочу их видеть! – возбужденно вскричал юный Аттрактор, широким шагом отходя от окна и возвращаясь к центру зала. – Немедленно! И вообще, не вам решать, принимать мою семью или нет!
Первая Служительница тем не менее не двигалась и помощника от себя не отпускала. Парень в традиционном белоснежном одеянии, оставаясь подле нее, немного бледнел и нервно поглядывал на всех присутствующих. Чтица же обернулась к юному Аттрактору.
– От этого будет только больше боли, – настойчиво предупредила его Дэзан, крутя цветное кольцо у себя на руке. То содержало условие, благодаря которому она имела право перемещаться через портальные печати по всему городу. Без всяких ограничений. Чего нельзя уж точно сказать о родителях юного Аттрактора. Должно быть, им стоило усилий прийти сюда. Вовсе не из-за дальности пути, а потому что приближаться к территории Огненной Башни никому не дозволялось, да обычным людям такое и не приходило в голову.
– Это приказ! – твердо произнес Дартен, сам удивляясь, что в голосе появились стальные ноты.
Он здесь всего шесть дней. Откуда?..
Первая Служительница тихо отдала поручение пустить людей в Огненную Башню. Такие исключения были редки. Никто не мог получить право посетить Башню ни за заслуги, ни за деньги. Только определенное положение позволяло это. Аттрактор – не некое высшее существо, которому следует поклоняться, и он не правитель, к которому можно было бы обратиться с просьбой. Поэтому смотреть на него никому не имело смысла. К тому же магия никогда не разделяла суету и навязчивость, свойственную людям.
Прошло несколько минут, когда послышался топот ног, а вездесущая тишина Башни вновь оказалась развеяна. Семья Дартена ворвалась в зал бурей. Парень выступил им навстречу, зная, что они могут войти к нему, но он выйти к ним не имел возможности. И все они смогли обнять друг друга. Мать с отцом, оба еще достаточно молодые и крепкие, но заметно вымотанные горем неизвестности последних дней, со слезами вглядывались в своего ребенка.
– Мы забираем тебя. Немедленно, – бескомпромиссно произнес небольшого роста мужчина, хватая крепкой уверенной рукой своего сына.
Дартен замялся. Он поочередно смотрел на родных с тоской и очень хотел сказать им, что действительно согласен уйти с ними, но… Он знал, что не сможет переступить порог этого зала. Он проверял. Снова и снова. Каждый день. Истинный огонь не давал ему свободы передвижения. Он пока еще не доверял ему. Хотя Эртана говорила, что это из-за слабости юного Аттрактора. В городе много агаммы, та может попытаться напасть, если Дартен окажется снаружи. Парень не знал, чему верить.
– Я рад вас видеть, – произнес он с улыбкой, обнимая за плечи обоих родителей. – Вы должны знать, что со мной все в порядке.
– Нет, ты не можешь быть в порядке, – вскричала мать, судорожно цепляясь за его руку. – Это безумие! И это нужно прекратить.
Эртана и Дэзан оставались безмолвными сторонними наблюдателями. Они видели отчаяние в глазах родителей юноши, но, не имея возможности никак облегчить им судьбу, не считали нужным ни вмешиваться, ни говорить утешительные слова. Все они будут звучать фальшиво и глупо. Все уже случилось. Судьба распорядилась именно так, и переиграть ничего невозможно. Единственное, в чем мать и отец действительно заслуживают жалости, это в том, что у них никто чувства не отнимет. Их сын со временем станет равнодушен к ним, ведь он перестанет касаться своих воспоминаний вовсе. А им придется заканчивать свою жизнь с мыслью о том, что их дитя рядом, но абсолютно неприкосновенно для них.
Чтица, уже собиравшаяся незаметно уйти, почувствовала неладное. Отец Дартена использовал свое магическое Право и попытался переместить сына из Главного зала. Взгляд Дэзан распознал энергию. Право на уход – одна из самых простых магических способностей среди себе подобных. Но даже это Право считалось сложным в открытии для многих людей. Все Права шли из Истинного огня, и, чтобы заполучить каждое из них, следовало много работать над собой, контролировать свой резерв и призывать то Право, которым хотелось овладеть. В чем-то это было схоже с открытием Образов Чтения самой Дэзан. Для заполучения Права его необходимо точно осознать, призвать и удержать внутри себя. Последнее и было самым сложным. Мощные по силе и исключительные, Права могли просто не удержаться в магическом резерве человека, они могли выскользнуть, словно рыба из рук. Поэтому люди различались по силе.
Право на уход отца Дартена развеялось бесследно прежде, чем успело до конца проявить себя. Золотые прожилки в полу зала ярко вспыхивали, огонь, заключенный за стеклом в служивших украшениями комнаты колоннах, отвечал в такт.
Дартен удивился, когда увидел способность своего отца, который вновь и вновь пытался использовать Право.
– Когда ты… нет, отец, что же ты наделал!
– Ничего, мой мальчик. Я уведу тебя отсюда, – быстро проговорил мужчина с уже заметным напряжением в голосе из-за череды неудач. Женщина рядом с ним кривилась, сдерживая слезы.
