Евсевия провели в зал, усадили и налили вина. Попросили рассказать, что творится во дворце - и чего вообще можно ожидать...
- Михаила Травла венчают на царство, - ответил асикрит. - Это уже решено.
Лицо его осталось бесстрастным, но губы дрогнули от отвращения.
- И не было никаких казней... Никакого сопротивления... кровопролития? - изумленно спросил патрикий Мелит.
- Конечно, во дворце было убито несколько человек императорской гвардии и придворных, - ответил Евсевий. - Кое-кого ввергли в темницу Вуколеона*. Августу Феодосию вместе с детьми сослали на остров Халки, в монастырь Святой Троицы: всех четверых сыновей императора приказано было оскопить.* Но, похоже, этот переворот готовился давно, и потому прошел почти без шума.
Роман Мелит схватил себя за подбородок, обрамленный короткой черной бородой.
- А как же общеизвестный закон власти... что новый правитель, вступая на трон, прежде всего избавляется от сторонников старого?.. Крови было мало, это-то и плохой знак! Похоже, когда Травла коронуют, крови прольется еще гораздо больше!
- Господин, - помощник Феоктиста ответил проникновенно и серьезно. - Мне известен этот закон. Но ваш сын и мой господин очень умен. Он всего лишь китонит, один из многих, и никто теперь не вспомнит, что император Лев особенно отличал его. Ваш сын ушел в тень... а у Михаила Травла теперь найдутся куда более важные заботы и недруги.
- Это тоже верно. Ты умный и преданный юноша, - сердечно сказал патрикий. - Я бы хотел, чтобы Феоктист и впредь присылал тебя, если понадобится что передать.
- Счастлив буду послужить.
Евсевий встал с места и поклонился. Он сказал, что господин ждет его, и, простившись, торопливо ушел.
Роман Мелит с младшей дочерью вернулись домой. Варда и Феано впервые остались наедине после рокового вечера.
Феано думала, что уже второе Рождество в ее жизни получается таким трагическим... судьбоносным. Вопрос мужа вырвал ее из тревожной задумчивости.
- И давно с тобой такое?
- Что?..
Тут же Феано догадалась, о чем речь. Разумеется, она совсем забыла, что скрывала от Варды еще и это!..
- У меня бывают предчувствия... с детства. Отец и Феоктист давно осведомлены, - как можно мягче ответила она. - А тебе я не говорила, потому что не знала, как ты к этому отнесешься!
Варда взял свой костяной гребешок и медленно расчесал темные кудри. Руки его подрагивали. Потом он опять повернулся к жене.
- Ну надо же. Ты просто Кассандра.
Феано облегченно улыбнулась. Хотя знала, что Варда воспринял эту почти ведьминскую способность серьезнее, чем пытался показать. Пусть даже был не слишком богомолен.
- Мне повезло больше, чем дочери Приама... Мне вы поверили! - сказала Феано.
«Я не Кассандра, я Елена, - подумала она про себя. - Слава богу, я так и не стала Еленой!»
Имя собственной служанки с некоторых пор звучало для Феано как предостережение.
Довольно скоро - даже непристойно скоро! - шум вокруг ужасной смерти Льва Армянина улегся. Не было никаких открытых выступлений против узурпатора, и империя продолжила существовать, как и раньше. Как будто великой державе было почти безразлично, что один камень на ее вершине заменили другим.
В жизни семейства Мартинаков тем временем произошли события, заставившие их отвлечься от политических распрей. Феано почувствовала себя беременной. Она уверилась в этом в феврале, когда Варда под руководством ее отца начал всерьез готовить «Стратигион» к новому плаванию, в новом качестве торгового судна.
Варда был очень взволнован этим известием. Он даже спросил жену, не стоит ли ему отложить поездку.
- До каких пор? Пока «Стратигион» не рассохнется от старости?
Феано была, конечно, очень взволнована своим состоянием сама - но разве это не обычное дело для замужней женщины?
- Неизвестно, что может ждать нас через год, даже этой осенью. Если уж вложился в такое предприятие, грех тянуть. И отец будет тут и побережет меня.
- Ты права, милая.
Колебания Варды были недолгими. А Феано шепнула мужу, что, в случае чего, у нее с семьей найдется куда уехать и переждать беспорядки... Это и хорошо, с другой стороны, что владения Мелитов расположены так далеко от Константинополя.
Варда собирался сам сопровождать в Херсонес первую партию ярких узорных шелков, которыми славилась Византия, а также шафрана, имбиря и корицы из Персии. Легкий, но очень ценный груз. И рискованное дело, в которое семья Мелитов и он сам вложились еще год назад. Нет, жена была совершенно права, что торопила его!
Когда слуги закончили сборы, Феано, бдительно проследив, чтобы не забыли никакой мелочи, вышла к мужу в атриум. Она обнаружила Варду сидевшим на качелях, и это очень ее умилило; молодая женщина, улыбаясь, подошла к супругу.
Тот с радостью поднялся навстречу. Конечно, Феано проводит его на пристань, помашет ему вслед платком, - но это прощание было только для них двоих. Варда обнял ее все еще стройный стан, сцепил руки замком на спине, заглянув в карие глаза жены. И вдруг поддразнил:
- Ну-ка, Кассандра, скажи, как пройдет моя поездка? Буду ли я удачлив?
С самого трагического Рождества они не заговаривали о ее особенном даре. Феано нахмурилась, складка легла между темных бровей.
- Мне никаких видений больше не было. Я не могу видеть ничего произвольно, - пояснила она, - только как Господь пошлет.
Варда тоже перестал улыбаться.
- А ты бы хотела, чтобы я вернулся?
Феано отступила от него - и вдруг расплакалась. Хотя вообще-то была не из плаксивых. Варда совсем растерялся, глядя на нее.
- Зачем ты меня мучаешь? Конечно, я бы хотела, чтобы ты вернулся! Ты дорог мне... ты мой венчанный муж, отец моего ребенка!
- Прости, прости. Дурной мой язык, - Варда поспешно шагнул к ней и обнял жену, успокаивая. На мгновение в зеленых глазах молодого патрикия вспыхнул злой огонек. Но когда они с Феано опять посмотрели друг другу в лицо, Варда вновь ласково улыбался.
- Все хорошо? Не плачь, тебе сейчас надо беречься.
Феано кивнула. Она утерла глаза, шмыгнув носом. Сказала, что пора ужинать; и, обнявшись, супруги направились в триклиний.
Назавтра Варде предстояло отчаливать - в полдень. Погода радовала их, как всегда весной; солнце щедро рассыпало лучи, но еще не жарило немилосердно. Товары и все необходимое были заблаговременно погружены на корабль, и Варда уезжал налегке - только с парой переметных сумок, притороченных к седлу лошади.
Феано провожала супруга. Здесь, в новом доме, у нее не было своих носилок, и Роман Мелит, который тоже явился проводить зятя, привел для дочери собственных рабов с носилками. В уличной толчее, среди грубого люда, без этого было слишком опасно.
Варда, в темном дорожном плаще, сколотом на плече бронзовой пряжкой, смотрелся красивее и значительнее обычного. Феано поглядела на мужа, и сердце сжалось от боли. Она так легко могла потерять его!..
Они тронулись в путь. Охранник и черные носильщики расчищали дорогу господам, крича бедно одетым прохожим посторониться; и довольно скоро они прибыли в порт.
Там, за складами, Феано вышла из носилок. Варда и отец предлагали проститься на месте, но она настояла на том, чтобы спуститься к причалу. Отец взял дочь под руку, и все трое в сопровождении слуг сошли вниз по набережной.
Феано долгим взглядом посмотрела на «Стратигион». Она сразу отличала отцовский дромон среди других судов, не только по алому парусу с изображением Богоматери: нос корабля венчала грозная позолоченная фигура крылатого льва. Роман Мелит некогда установил это украшение во славу императора и как память о своих персидских предках.
Варда в последний раз поцеловал жену, крепко пожал руку тестю. Потом запрыгнул в скафос и оттолкнулся шестом от берега. Он в одиночку доплыл до корабля и взбежал по сходням на палубу.
Обернувшись, Варда помахал своей семье рукой и послал воздушный поцелуй. Феано махнула белым платком в ответ...
Они с отцом смотрели вслед «Стратигиону», пока тот не исчез в солнечных лучах на горизонте. В горле у Феано встал ком: она взглянула на патрикия Мелита.
Отец грустно улыбнулся ей, в уголках темных глаз собрались морщины. Она не знала, с чем ему жаль расставаться больше - с зятем или с любимым кораблем.
- Пойдем, Феано. Пойдем.
Роман Мелит проводил дочь обратно. В пустом атриуме он высадил Феано из носилок. Они повернулись друг к другу.
- Может, вернешься со мной домой? Поживешь у нас, пока мужа нет, - предложил патрикий.
- Нет, благодарю, папа.
Феано резко мотнула головой.
- Здесь теперь мой дом, я его хозяйка. И я должна научиться обходиться без мужа... Вы сами навещайте меня!
Когда отец оставил ее, молодая госпожа медленно подошла к качелям и села. Она долго качалась, закрыв глаза; одной рукой она поглаживала свой живот. Потом Феано встала и, не оборачиваясь, ушла со двора в комнаты.
* Вуколеон (Буколеон) - одна из резиденций константинопольских правителей, составлявшая часть Большого дворца. Вуколеон получил свое название, видимо, в честь изваяний быков и львов, украшавших гавань, куда выходил дворец.
* Исторический факт.
Варда Мартинак стоял у борта дромона, обозревая морскую ширь: ветер перебирал его кудри, солнце ласкало лицо. Он был в превосходном расположении духа.
Опытнейшая команда почти не нуждалась в его указаниях, но действовала как единое целое. Даже гребцы всех ярусов. Роман Мелит завел у себя обычай сажать на весла нижнего ряда не каторжников и не рабов, а свободных людей, хотя платили им крохи за такую тяжкую работу. Это, конечно, все равно было накладно для капитана - но и гораздо спокойнее, Варда теперь признавал. Зависеть в пути от подлых рабов, которых приходится усмирять кнутом и которые когда угодно могут устроить бунт на корабле, он бы не пожелал.
Он находился в пути уже больше недели - Варде никогда еще не приходилось совершать таких далеких морских путешествий, хотя империю от Константинополя до Миласа он изъездил вдоль и поперек.
Молодой патрикий подошел к рулевому позади.
- Далеко еще? По всем расчетам, до Херсонеса должно быть не больше суток пути!
- Так и есть, господин. Мы могли немного отклониться от курса из-за вчерашнего западного ветра, но уже завтра не позже полудня мы причалим. Слово Прокла Василицы.
Варда, улыбаясь, потрепал помощника Романа Мелита по плечу. Тот обладал благородной фамилией, кто бы мог подумать, - и, однако, уже столько лет был у своего прежнего господина прислугой за все...
- Если бросим якорь завтра до полудня, я тебя награжу, Прокл.
Варда удалился в капитанскую каюту - единственную каюту на корабле, которую теперь занимал по праву. Он какое-то время просматривал опись товаров, которую нужно будет представить стратигу города. Конечно, нотарии* всегда придирчиво описывали товары сами, - но можно представить, сколько такой работы бедолагам приходится перелопачивать ежедневно. Чиновники будут только рады, если кто-нибудь из торговых гостей облегчит их труд.
Варда свернул и прибрал свои папирусы; потом спустился в трюм - проверить, не отсырели ли драгоценные тюки тканей и ящики с пряностями, и не попортили ли их крысы. Все было в целости и сохранности. Улыбаясь, Варда вернулся в каюту и, дернув шнур звонка, приказал подавать обедать.
Вода, правда, почти вся вышла, осталось одно вино. Под дорогой туникой тело зудело: он истосковался по горячей ванне. Ну да ничего, осталось недолго.
Он вздремнул у себя в каюте, после чего опять вышел на палубу. И тут увидел такое, отчего сердце сразу забилось чаще, а во рту пересохло.
- Что это, драккар? Корабль северных варваров? А это что у них вдоль бортов - кажется, развешаны щиты?..
- Все верно, господин. Не беспокойтесь. В этих водах вэринги и русы бывают чаще, чем у нас.
Рулевой Прокл сам ободряюще положил патрикию руку на плечо.
- Они приезжают торговать, как и мы. И в такой близости от Херсонеса никто не посмел бы напасть на имперский дромон. Пусть они свирепые воины, их драккары появляются поодиночке, под началом разных вождей, и ромеев здесь несравненно больше.
- А что будет, если они станут являться не поодиночке?.. - пробормотал Варда.
Патрикий передернул плечами, сбрасывая участливую руку Прокла Василицы. Еще не хватало показать этому мужлану, что он испугался!
Варда проследил, как драккар проскользил мимо, вот уж воистину - как коварное многоглавое чудище. Проклу явно тоже стало не по себе, как бы он ни храбрился. И, как ни быстро идет дромон, этакая вот скорлупка может развить скорость больше, и притом драккар гораздо легче и маневренней...
- Ладно, - наконец сказал Варда, когда опасность миновала. - Помни про завтра, слышишь?.. Ты обещал, что причалим до полудня.
Прокл молча поклонился.
Варда ушел в каюту и оставался там до позднего вечера, занимаясь всякими мелочами; но чертов драккар никак не выходил у него из головы. А потом его осенило, что викинги плыли им навстречу. Уж не в Константинополь ли торопились, случаем?.. При попутном ветре, и если все эти верзилы сидят на веслах, как у них принято, они должны успеть туда дней за пять.
Варда плюнул и от души пожелал варварам утонуть. После чего наскоро поужинал и, оплеснувшись морской водой, лег спать.
Утром он поднялся в гораздо лучшем настроении. С аппетитом позавтракал, хотя остались одни сухари и вяленое мясо с сушеными фруктами. Вышел на палубу и оставался там.
Землю они увидели часу в одиннадцатом. Византийский город манил, спускаясь к самой воде, подобно Константинополю. Конечно, с Константинополем не мог сравниться ни один город мира; но ромею было где здесь отдохнуть душой и телом.
Херсонес искрился в солнечных лучах - его плоские и двускатные крыши, купола базилик, мощные белые стены, укрепленные башнями. Поверху, опираясь на копья, стояли часовые в чешуйчатых бронях. Порт был запружен народом, и разноязыкая речь, звучавшая со всех сторон, на мгновение ошеломила Варду. Надо же, как скоро отвык!
Кораблей в гавани тоже было много. Варда рассеянно скользнул по ним глазами, и внезапно напрягся: будь он волком, шерсть на загривке встала бы дыбом...
Он углядел целых два драккара, стоявших рядом. Длинные корабли вэрингов снаряжались в путь, и воины с обоих судов перекидывались шутками, споро работая. Потом засмеялись чему-то своему. Впервые Варда пожалел, что не понимает их языка.
Подойдя к Проклу, Варда толкнул его в бок и указал на варварские суда.
- Что скажешь? Нравится тебе это?..
Рулевой поджал губы.
- Это дело местного стратига, господин. А нам надо исполнить свое.
Варда удержал резкий ответ, готовый сорваться с языка. Помощник его тестя был прав. Сначала свои дела... потом уже остальное.
Они оповестили нотариев о том, кто они такие и с какой целью прибыли. Готовая опись весьма порадовала чиновников, как Варда и думал; хотя, конечно же, херсониты сами удостоверились, все ли у константинопольских гостей без обмана. После чего им указали, где можно разгрузиться. Место на рынке, где поставить палатки, им укажут позднее...
Еще до вечера они нашли себе места: команда «Стратигиона» поселилась в доходном доме, а Варда, не желая пользоваться гостиницей, где полно насекомых и никаких удобств, снял комнаты у одной вдовы в городе. С хозяином остались двое его помощников.
- Михаила Травла венчают на царство, - ответил асикрит. - Это уже решено.
Лицо его осталось бесстрастным, но губы дрогнули от отвращения.
- И не было никаких казней... Никакого сопротивления... кровопролития? - изумленно спросил патрикий Мелит.
- Конечно, во дворце было убито несколько человек императорской гвардии и придворных, - ответил Евсевий. - Кое-кого ввергли в темницу Вуколеона*. Августу Феодосию вместе с детьми сослали на остров Халки, в монастырь Святой Троицы: всех четверых сыновей императора приказано было оскопить.* Но, похоже, этот переворот готовился давно, и потому прошел почти без шума.
Роман Мелит схватил себя за подбородок, обрамленный короткой черной бородой.
- А как же общеизвестный закон власти... что новый правитель, вступая на трон, прежде всего избавляется от сторонников старого?.. Крови было мало, это-то и плохой знак! Похоже, когда Травла коронуют, крови прольется еще гораздо больше!
- Господин, - помощник Феоктиста ответил проникновенно и серьезно. - Мне известен этот закон. Но ваш сын и мой господин очень умен. Он всего лишь китонит, один из многих, и никто теперь не вспомнит, что император Лев особенно отличал его. Ваш сын ушел в тень... а у Михаила Травла теперь найдутся куда более важные заботы и недруги.
- Это тоже верно. Ты умный и преданный юноша, - сердечно сказал патрикий. - Я бы хотел, чтобы Феоктист и впредь присылал тебя, если понадобится что передать.
- Счастлив буду послужить.
Евсевий встал с места и поклонился. Он сказал, что господин ждет его, и, простившись, торопливо ушел.
Роман Мелит с младшей дочерью вернулись домой. Варда и Феано впервые остались наедине после рокового вечера.
Феано думала, что уже второе Рождество в ее жизни получается таким трагическим... судьбоносным. Вопрос мужа вырвал ее из тревожной задумчивости.
- И давно с тобой такое?
- Что?..
Тут же Феано догадалась, о чем речь. Разумеется, она совсем забыла, что скрывала от Варды еще и это!..
- У меня бывают предчувствия... с детства. Отец и Феоктист давно осведомлены, - как можно мягче ответила она. - А тебе я не говорила, потому что не знала, как ты к этому отнесешься!
Варда взял свой костяной гребешок и медленно расчесал темные кудри. Руки его подрагивали. Потом он опять повернулся к жене.
- Ну надо же. Ты просто Кассандра.
Феано облегченно улыбнулась. Хотя знала, что Варда воспринял эту почти ведьминскую способность серьезнее, чем пытался показать. Пусть даже был не слишком богомолен.
- Мне повезло больше, чем дочери Приама... Мне вы поверили! - сказала Феано.
«Я не Кассандра, я Елена, - подумала она про себя. - Слава богу, я так и не стала Еленой!»
Имя собственной служанки с некоторых пор звучало для Феано как предостережение.
Довольно скоро - даже непристойно скоро! - шум вокруг ужасной смерти Льва Армянина улегся. Не было никаких открытых выступлений против узурпатора, и империя продолжила существовать, как и раньше. Как будто великой державе было почти безразлично, что один камень на ее вершине заменили другим.
В жизни семейства Мартинаков тем временем произошли события, заставившие их отвлечься от политических распрей. Феано почувствовала себя беременной. Она уверилась в этом в феврале, когда Варда под руководством ее отца начал всерьез готовить «Стратигион» к новому плаванию, в новом качестве торгового судна.
Варда был очень взволнован этим известием. Он даже спросил жену, не стоит ли ему отложить поездку.
- До каких пор? Пока «Стратигион» не рассохнется от старости?
Феано была, конечно, очень взволнована своим состоянием сама - но разве это не обычное дело для замужней женщины?
- Неизвестно, что может ждать нас через год, даже этой осенью. Если уж вложился в такое предприятие, грех тянуть. И отец будет тут и побережет меня.
- Ты права, милая.
Колебания Варды были недолгими. А Феано шепнула мужу, что, в случае чего, у нее с семьей найдется куда уехать и переждать беспорядки... Это и хорошо, с другой стороны, что владения Мелитов расположены так далеко от Константинополя.
Варда собирался сам сопровождать в Херсонес первую партию ярких узорных шелков, которыми славилась Византия, а также шафрана, имбиря и корицы из Персии. Легкий, но очень ценный груз. И рискованное дело, в которое семья Мелитов и он сам вложились еще год назад. Нет, жена была совершенно права, что торопила его!
Когда слуги закончили сборы, Феано, бдительно проследив, чтобы не забыли никакой мелочи, вышла к мужу в атриум. Она обнаружила Варду сидевшим на качелях, и это очень ее умилило; молодая женщина, улыбаясь, подошла к супругу.
Тот с радостью поднялся навстречу. Конечно, Феано проводит его на пристань, помашет ему вслед платком, - но это прощание было только для них двоих. Варда обнял ее все еще стройный стан, сцепил руки замком на спине, заглянув в карие глаза жены. И вдруг поддразнил:
- Ну-ка, Кассандра, скажи, как пройдет моя поездка? Буду ли я удачлив?
С самого трагического Рождества они не заговаривали о ее особенном даре. Феано нахмурилась, складка легла между темных бровей.
- Мне никаких видений больше не было. Я не могу видеть ничего произвольно, - пояснила она, - только как Господь пошлет.
Варда тоже перестал улыбаться.
- А ты бы хотела, чтобы я вернулся?
Феано отступила от него - и вдруг расплакалась. Хотя вообще-то была не из плаксивых. Варда совсем растерялся, глядя на нее.
- Зачем ты меня мучаешь? Конечно, я бы хотела, чтобы ты вернулся! Ты дорог мне... ты мой венчанный муж, отец моего ребенка!
- Прости, прости. Дурной мой язык, - Варда поспешно шагнул к ней и обнял жену, успокаивая. На мгновение в зеленых глазах молодого патрикия вспыхнул злой огонек. Но когда они с Феано опять посмотрели друг другу в лицо, Варда вновь ласково улыбался.
- Все хорошо? Не плачь, тебе сейчас надо беречься.
Феано кивнула. Она утерла глаза, шмыгнув носом. Сказала, что пора ужинать; и, обнявшись, супруги направились в триклиний.
Назавтра Варде предстояло отчаливать - в полдень. Погода радовала их, как всегда весной; солнце щедро рассыпало лучи, но еще не жарило немилосердно. Товары и все необходимое были заблаговременно погружены на корабль, и Варда уезжал налегке - только с парой переметных сумок, притороченных к седлу лошади.
Феано провожала супруга. Здесь, в новом доме, у нее не было своих носилок, и Роман Мелит, который тоже явился проводить зятя, привел для дочери собственных рабов с носилками. В уличной толчее, среди грубого люда, без этого было слишком опасно.
Варда, в темном дорожном плаще, сколотом на плече бронзовой пряжкой, смотрелся красивее и значительнее обычного. Феано поглядела на мужа, и сердце сжалось от боли. Она так легко могла потерять его!..
Они тронулись в путь. Охранник и черные носильщики расчищали дорогу господам, крича бедно одетым прохожим посторониться; и довольно скоро они прибыли в порт.
Там, за складами, Феано вышла из носилок. Варда и отец предлагали проститься на месте, но она настояла на том, чтобы спуститься к причалу. Отец взял дочь под руку, и все трое в сопровождении слуг сошли вниз по набережной.
Феано долгим взглядом посмотрела на «Стратигион». Она сразу отличала отцовский дромон среди других судов, не только по алому парусу с изображением Богоматери: нос корабля венчала грозная позолоченная фигура крылатого льва. Роман Мелит некогда установил это украшение во славу императора и как память о своих персидских предках.
Варда в последний раз поцеловал жену, крепко пожал руку тестю. Потом запрыгнул в скафос и оттолкнулся шестом от берега. Он в одиночку доплыл до корабля и взбежал по сходням на палубу.
Обернувшись, Варда помахал своей семье рукой и послал воздушный поцелуй. Феано махнула белым платком в ответ...
Они с отцом смотрели вслед «Стратигиону», пока тот не исчез в солнечных лучах на горизонте. В горле у Феано встал ком: она взглянула на патрикия Мелита.
Отец грустно улыбнулся ей, в уголках темных глаз собрались морщины. Она не знала, с чем ему жаль расставаться больше - с зятем или с любимым кораблем.
- Пойдем, Феано. Пойдем.
Роман Мелит проводил дочь обратно. В пустом атриуме он высадил Феано из носилок. Они повернулись друг к другу.
- Может, вернешься со мной домой? Поживешь у нас, пока мужа нет, - предложил патрикий.
- Нет, благодарю, папа.
Феано резко мотнула головой.
- Здесь теперь мой дом, я его хозяйка. И я должна научиться обходиться без мужа... Вы сами навещайте меня!
Когда отец оставил ее, молодая госпожа медленно подошла к качелям и села. Она долго качалась, закрыв глаза; одной рукой она поглаживала свой живот. Потом Феано встала и, не оборачиваясь, ушла со двора в комнаты.
* Вуколеон (Буколеон) - одна из резиденций константинопольских правителей, составлявшая часть Большого дворца. Вуколеон получил свое название, видимо, в честь изваяний быков и львов, украшавших гавань, куда выходил дворец.
* Исторический факт.
Глава 17
Варда Мартинак стоял у борта дромона, обозревая морскую ширь: ветер перебирал его кудри, солнце ласкало лицо. Он был в превосходном расположении духа.
Опытнейшая команда почти не нуждалась в его указаниях, но действовала как единое целое. Даже гребцы всех ярусов. Роман Мелит завел у себя обычай сажать на весла нижнего ряда не каторжников и не рабов, а свободных людей, хотя платили им крохи за такую тяжкую работу. Это, конечно, все равно было накладно для капитана - но и гораздо спокойнее, Варда теперь признавал. Зависеть в пути от подлых рабов, которых приходится усмирять кнутом и которые когда угодно могут устроить бунт на корабле, он бы не пожелал.
Он находился в пути уже больше недели - Варде никогда еще не приходилось совершать таких далеких морских путешествий, хотя империю от Константинополя до Миласа он изъездил вдоль и поперек.
Молодой патрикий подошел к рулевому позади.
- Далеко еще? По всем расчетам, до Херсонеса должно быть не больше суток пути!
- Так и есть, господин. Мы могли немного отклониться от курса из-за вчерашнего западного ветра, но уже завтра не позже полудня мы причалим. Слово Прокла Василицы.
Варда, улыбаясь, потрепал помощника Романа Мелита по плечу. Тот обладал благородной фамилией, кто бы мог подумать, - и, однако, уже столько лет был у своего прежнего господина прислугой за все...
- Если бросим якорь завтра до полудня, я тебя награжу, Прокл.
Варда удалился в капитанскую каюту - единственную каюту на корабле, которую теперь занимал по праву. Он какое-то время просматривал опись товаров, которую нужно будет представить стратигу города. Конечно, нотарии* всегда придирчиво описывали товары сами, - но можно представить, сколько такой работы бедолагам приходится перелопачивать ежедневно. Чиновники будут только рады, если кто-нибудь из торговых гостей облегчит их труд.
Варда свернул и прибрал свои папирусы; потом спустился в трюм - проверить, не отсырели ли драгоценные тюки тканей и ящики с пряностями, и не попортили ли их крысы. Все было в целости и сохранности. Улыбаясь, Варда вернулся в каюту и, дернув шнур звонка, приказал подавать обедать.
Вода, правда, почти вся вышла, осталось одно вино. Под дорогой туникой тело зудело: он истосковался по горячей ванне. Ну да ничего, осталось недолго.
Он вздремнул у себя в каюте, после чего опять вышел на палубу. И тут увидел такое, отчего сердце сразу забилось чаще, а во рту пересохло.
- Что это, драккар? Корабль северных варваров? А это что у них вдоль бортов - кажется, развешаны щиты?..
- Все верно, господин. Не беспокойтесь. В этих водах вэринги и русы бывают чаще, чем у нас.
Рулевой Прокл сам ободряюще положил патрикию руку на плечо.
- Они приезжают торговать, как и мы. И в такой близости от Херсонеса никто не посмел бы напасть на имперский дромон. Пусть они свирепые воины, их драккары появляются поодиночке, под началом разных вождей, и ромеев здесь несравненно больше.
- А что будет, если они станут являться не поодиночке?.. - пробормотал Варда.
Патрикий передернул плечами, сбрасывая участливую руку Прокла Василицы. Еще не хватало показать этому мужлану, что он испугался!
Варда проследил, как драккар проскользил мимо, вот уж воистину - как коварное многоглавое чудище. Проклу явно тоже стало не по себе, как бы он ни храбрился. И, как ни быстро идет дромон, этакая вот скорлупка может развить скорость больше, и притом драккар гораздо легче и маневренней...
- Ладно, - наконец сказал Варда, когда опасность миновала. - Помни про завтра, слышишь?.. Ты обещал, что причалим до полудня.
Прокл молча поклонился.
Варда ушел в каюту и оставался там до позднего вечера, занимаясь всякими мелочами; но чертов драккар никак не выходил у него из головы. А потом его осенило, что викинги плыли им навстречу. Уж не в Константинополь ли торопились, случаем?.. При попутном ветре, и если все эти верзилы сидят на веслах, как у них принято, они должны успеть туда дней за пять.
Варда плюнул и от души пожелал варварам утонуть. После чего наскоро поужинал и, оплеснувшись морской водой, лег спать.
Утром он поднялся в гораздо лучшем настроении. С аппетитом позавтракал, хотя остались одни сухари и вяленое мясо с сушеными фруктами. Вышел на палубу и оставался там.
Землю они увидели часу в одиннадцатом. Византийский город манил, спускаясь к самой воде, подобно Константинополю. Конечно, с Константинополем не мог сравниться ни один город мира; но ромею было где здесь отдохнуть душой и телом.
Херсонес искрился в солнечных лучах - его плоские и двускатные крыши, купола базилик, мощные белые стены, укрепленные башнями. Поверху, опираясь на копья, стояли часовые в чешуйчатых бронях. Порт был запружен народом, и разноязыкая речь, звучавшая со всех сторон, на мгновение ошеломила Варду. Надо же, как скоро отвык!
Кораблей в гавани тоже было много. Варда рассеянно скользнул по ним глазами, и внезапно напрягся: будь он волком, шерсть на загривке встала бы дыбом...
Он углядел целых два драккара, стоявших рядом. Длинные корабли вэрингов снаряжались в путь, и воины с обоих судов перекидывались шутками, споро работая. Потом засмеялись чему-то своему. Впервые Варда пожалел, что не понимает их языка.
Подойдя к Проклу, Варда толкнул его в бок и указал на варварские суда.
- Что скажешь? Нравится тебе это?..
Рулевой поджал губы.
- Это дело местного стратига, господин. А нам надо исполнить свое.
Варда удержал резкий ответ, готовый сорваться с языка. Помощник его тестя был прав. Сначала свои дела... потом уже остальное.
Они оповестили нотариев о том, кто они такие и с какой целью прибыли. Готовая опись весьма порадовала чиновников, как Варда и думал; хотя, конечно же, херсониты сами удостоверились, все ли у константинопольских гостей без обмана. После чего им указали, где можно разгрузиться. Место на рынке, где поставить палатки, им укажут позднее...
Еще до вечера они нашли себе места: команда «Стратигиона» поселилась в доходном доме, а Варда, не желая пользоваться гостиницей, где полно насекомых и никаких удобств, снял комнаты у одной вдовы в городе. С хозяином остались двое его помощников.
