Следовало бы, конечно, прежде всего спросить отца ребенка. Но глава семьи согласился, что это прекрасное имя для внучки; и девочку окрестили в церкви, не дожидаясь возвращения Варды.
Когда тот возвратился из Константинополя, крошке Зое исполнилось уже две недели.
- Сколько здесь для меня новостей! - воскликнул Варда. Он был немного разочарован - и даже весьма: Варда Мартинак ждал наследника. Но, разумеется, он был рад, что жена не умерла в родах, что она и дитя здоровы.
Он согласился, что имя «Зоя» для девочки не хуже любого другого. Войдя в спальню роженицы, Варда умилился гримасам крошки; он протянул ей руки, и дочка крепко ухватилась за его большие пальцы. Молодой патрикий рассмеялся, поднял ее из колыбельки и покачал.
- Признала отца, глядите-ка!
Он отнес дочку матери и положил ей на колени. Феано умиротворенно улыбалась, сам Варда тоже.
- Вы уже нашли кормилицу? - спросил он.
Феано качнула головой.
- Нет. Я кормлю ее сама... и сама выкормлю. Папа говорит, и женщины мне сказали, - тут она подняла глаза на мужа, - это будет лучше всего для нашей Зои.
- Вот как?
Варда нахмурился. Он знал, что кормление грудью препятствует новой беременности. Когда он теперь дождется мальчика, продолжателя рода?..
Однако волю тестя под кровом Мелитов молодой патрикий оспаривать не стал. Все равно он не мог сейчас быть близок с женой - требовалось поберечь ее после родов; и из-за траура по отцу.
Они еще какое-то время жили все вместе в имении. А потом, уже в ноябре, когда Мелиты вместе с Вардой собирались вернуться в Константинополь, к ним неожиданно приехал на побывку Марк, старший сын Романа Мелита.
Он единственный из всей семьи был настоящим военным - уже семь лет находился в армии, и дослужился до чина хартулария*. Марк Мелит служил в феме Каппадокия, ближе к восточным границам империи, и семья редко видела его.
Марк препоручил взмыленного коня заботам конюха; подобно древнему римскому воину, он четким движением взял под мышку свой шлем с пышными перьями и прошел в триклиний. Роман Мелит находился там с зятем; при виде сына он встал, полный радости и тревоги. Отец с сыном троекратно расцеловались.
- Ты даже не предупредил! Что-то срочное? - спросил патрикий.
Марк рассмеялся, не слишком весело.
- Разве какой-то гонец доскачет быстрее меня? В Константинополе мне передали, что вы в имении, и я сразу поспешил сюда. Рад видеть вас всех в добром здравии. Я слышал, у меня появилась племянница?
Марк приветствовал мужа сестры - это была их первая встреча; он зашел взглянуть на малышку, сразу признав в ней черты Феано. За ужином старший сын Романа Мелита сообщил новости.
Ничего утешительного в них не было. На востоке империи готовилось серьезное восстание; и возглавил его некто Фома Славянин, якобы собиравшийся поднять крестьян на борьбу против своих угнетателей-динатов. Под угрозой оказались все византийские землевладельцы и знать, в том числе и они, Мелиты...
- Возможно, доля справедливости в этом есть, - говорил Марк, с жадностью бывалого солдата поедая мясо. - Многие помещики бессовестно обдирают крестьян, и не только своих, прибирая к рукам все новые вольные деревни. Но можно не сомневаться: те, кто желает свергнуть императора, меньше всего думают о положении угнетенных...
Роман Мелит рассмеялся.
- Как оно всегда и бывает! И года не прошло, как у нас новый василевс, - а эти, похоже, хотят окончательно развалить империю!
Марк только махнул рукой. Он дочиста обглодал свиные ребрышки на своей тарелке, а потом сказал:
- Я не задержусь. Скоро войска моей фемы призовут бить бунтовщиков, я вырвался только на пару дней. А тебе, отец, надо подумать, как ты поступишь, если восстание все же докатится до вас!
В наступившем молчании Роман Мелит обвел глазами домочадцев.
- Мы решим это как можно скорее.
Марк уехал через два дня. Новости с востока начали приходить одна тревожней другой; и когда Варда с женой все же решили вернуться в столицу, они услышали, что Фома Славянин осадил Константинополь.* Попасть домой им стало невозможно.
«Третье Рождество, - подумала Феано. - Третье Рождество подряд!..»
- Вы с Феано должны уехать, - заявил Роман Мелит зятю. - Я останусь и буду блюсти нашу землю, пока могу. Но вы - будущее обеих наших семей, и моя внучка должна расти в безопасности!
Не допуская никаких возражений, глава семейства сказал, что его дочь с зятем смогут покинуть страну через Милас. «Стратигиону» с командой патрикий заблаговременно приказал оставить Константинополь и ожидать хозяев здесь, в миласском порту. Варда и Феано с ребенком найдут временное прибежище на одном из южных островов, где у Романа Мелита есть друзья...
В феврале нового 822 года «Стратигион» покинул миласский порт. Люди на борту старого мощного дромона думали уже не о прибыли - о спасении.
* Хартуларий — сравнительно высокий византийский титул и одновременно чин офицера, в чьем ведении были списки воинов фемы или тагмы. Тагма - боевая единица в византийской армии; фема - военно-административный округ.
* Исторический факт. Восстание Фомы Славянина, объявившего себя императором Константином VI, стало одной из самых крупных гражданских войн в истории империи, которая имела место в 821 - 823 гг.
Они держали курс на остров Самос, один из ближайших. У отца Феано там были давние знакомые - Роман Мелит завел друзей во многих местах, где побывал, но с этими людьми виделся и сносился чаще всего.
К тому же, Феано весьма опасалась за шестимесячную дочь, которой никогда еще не приходилось путешествовать, вдобавок, в таких неудобных условиях. Феано с мужем заняли капитанскую каюту, и Зоя постоянно была с ними, с матерью; но, все равно, дитя могло легко заболеть от тесноты, качки и грязи. Хорошо, что у Феано хотя бы не пропало молоко. Варда больше не возражал против того, чтобы жена сама кормила ребенка.
За время пути он осунулся, стал хмурым и немногословным. На поясе у него висел не только нож, который Варда постоянно брал в дорогу, но и меч: незадолго до этого молодой патрикий перешел от учебного оружия к настоящему. И даже позволял жене смотреть, как он тренируется...
Самос был уже совсем близко - супруги сидели в каюте, у небольшой жаровни, когда вошел Прокл и радостно крикнул, что видит землю. Феано рассмеялась: ее подгоняло какое-то странное нетерпение...
- Пойдем посмотрим!
Варда с женой вышли на палубу. Феано вынесла на руках дочь, за ними последовала Елена, которая помогала хозяйке с ребенком.
- Видишь, Зоя, жизнь моя? Вон там большой красивый остров, где будет наш новый дом...
Феано показывала дочке вперед. Девочка радостно гулила, сунув в рот пальчик. Глаза у нее сперва были голубые, как у всех младенцев; но теперь потемнели и стали зелеными, как у отца. И взгляд был уже совершенно осмысленный.
Некоторое время муж с женой стояли, глядя, как приближается берег, как ширится пенная полоса у скал; но потом Феано спохватилась, что дочь может застудиться на ветру. И пора было готовиться к высадке. Феано обернулась к служанке, чтобы передать ей дитя.
Но тут внезапно один из матросов крикнул:
- Пираты!.. Вэринги!
Феано вскрикнула; Варда застыл на месте, схватившись за меч. Но достать его из ножен так и не решился. Глаза молодого патрикия расширились, он глядел на летевший по волнам драккар как на воплощение судьбы. Ему ли было не узнать человека, который горделиво стоял на носу этого судна!..
Прокл Василица опомнился и хотел приказать разворачивать дромон, чтобы попытаться уйти. Но Варда отрывисто бросил:
- Стой, болван! Поздно! Мы примем бой!
И вправду, было уже слишком поздно. Феано бросилась к служанке и сунула ей ребенка.
- Беги вниз, спрячьтесь там и не высовывайтесь!..
Елена с Зоей на руках убежала на нижнюю палубу, где у нее был закуток между скамьями гребцов. Феано вернулась к мужу. Их окружили матросы и слуги; матросы все были крепкими ребятами, большинство были вооружены тесаками, и слугам Мелитов тоже приходилось держать в руках оружие. Но Феано с первого взгляда стало понятно, что никакого боя не состоится. Драккар подошел вплотную, свистнули брошенные веревки; и борт «Стратигиона» зацепили трехлапые якоря. На палубу греческого судна один за другим запрыгивали люди, для которых война была жизнью: могучие люди с повадками матерых убийц. И их боги, как и они сами, всегда жаждали крови.
И впереди всех шел он. Феано увидела его голубые пронзительные глаза; и сам Эйрик Бьернсон, казалось, не замечал никого больше, кроме нее...
- Вот мы и встретились, хозяйка, - произнес он.
Феано, собрав все свое самообладание, кивнула. Ей сразу стало ясно, что он и его хирд явились не как простые пираты. И викинг склонил голову в ответ.
Но тут раздался пронзительный крик Варды Мартинака.
- Что вы все стоите и слушаете их?.. Это не люди, это звери в человеческом обличье! Они заберут наш корабль и его груз, украдут вашу госпожу, а остальных перебьют или обратят в рабство!
Эйрик быстро обернулся к своему врагу. Он рассмеялся.
- Ты прав. Мы можем все это сделать. Однако мы пришли, чтобы выполнить...
Тут один из людей Романа Мелита, перс Фарид, с воплем бросился на ближайшего викинга. Северянин стремительно отбил выпад, и меч выпал из руки перса; он со стоном попятился, зажимая раненое плечо.
- Никому больше не сметь! Не сопротивляться, и они никого не тронут! - крикнула Феано.
Предводитель викингов огляделся.
- Слышали? Ваша госпожа говорит разумно.
И он направился прямо к Варде. Все расступались перед захватчиком, как будто уже знали, что он замыслил, и заранее смирялись перед его требованиями...
- Я пришел за моим боевым поясом. Ведь он у тебя?
Нижняя губа Варды дрогнула. Он смотрел на викинга, белый как мел.
- Откуда...
- Я так и знал, что ты его не выбросишь и повезешь с собой. По крайней мере, на это у тебя достало мужества! Принеси пояс сюда.
Варда повернулся и, шагая как приговоренный к смерти, ушел в капитанскую каюту. Феано открыла рот, чтобы спросить, о чем речь; но тут же обо всем догадалась. Молодая женщина зажала рот рукой, чувствуя тошноту. Но она знала, что перед викингами нельзя показывать свою слабость.
Варда появился из каюты, таща какой-то мешок, будто неимоверную тяжесть. Он бросил мешок к ногам Эйрика и остановился, опустив голову.
Хевдинг с легкой усмешкой развязал мешок и достал оттуда черный воинский пояс, отделанный серебром и бирюзой. Пояс был перекручен и задубел, будто с него вовремя не отчистили кровь: похоже, он пришел в полную негодность. Эйрик поднял эту вещь над головой и показал своим людям: по толпе викингов пробежал ропот негодования.
«Не меньше двадцати у нас на борту, - лихорадочно подумала Феано. - А сколько еще осталось на драккаре?.. Господи, помоги!»
Эйрик тем временем обратился к своим людям. Он говорил по-гречески и раздельно, чтобы все собравшиеся его понимали.
- Братья мои и воины, будьте свидетелями. И вас, ромеи, я призываю в свидетели, - он обернулся к команде «Стратигиона». - Когда-то вы знали меня. Вам известно, кто я такой сейчас?
- Да, - Прокл ответил первым. - Да, известно, - нестройно подхватили остальные греки. Они следили за викингами со страхом и напряжением.
- Очень хорошо. Тогда да будет вам также известно, что этот человек, которого вы теперь называете своим господином, находясь в Херсонесе, нанял убийц, чтобы подло расправиться со мной. И он почти преуспел.
Эйрик больше не глядел на Варду, обращаясь к остальным. Но люди Романа Мелита при этом заявлении отступили от молодого хозяина, как от чумного.
- Я долго был при смерти, но врата Вальхаллы не открылись для меня. Еще не время. Однако я узнал, кто причинил мне это зло, и теперь я и мои люди здесь, чтобы призвать Варду Мартинака к ответу.
Он повернулся к Варде и смерил его взглядом. Патрикий из последних сил старался сохранить достоинство.
- Ни один ваш суд не признает его виновным, не так ли? Что вам слово какого-то варвара!
Вэринг улыбнулся: улыбка его больше походила на оскал.
- Я бы даже понял тебя, если бы ты напал на меня из-за угла сам. Но ведь ты даже не испугался, когда покупал за золото мою смерть. Ты попросту не пожелал марать об меня руки, не так ли?..
- Хватит издеваться! Кончай с этим! - хрипло выдавил Варда.
- Я не издеваюсь - я лишь сказал тебе правду, ромей. Но я согласен, пора кончать.
Эйрик Бьернсон вытащил из ножен меч.
- Пусть нас рассудят наши мечи. Доставай свое оружие.
- Нет!.. - внезапно выкрикнула Феано. - Это будет убийство, ты намного сильнее и искуснее его! Ты тогда сделаешь не лучше него!..
- Это верно.
Эйрик что-то быстро сказал своим людям на родном языке. Феано, немного понимавшая по-датски, уловила слова «глаз» и «рука». Прежде, чем она успела опомниться, двое воинов принесли веревку и полотняную повязку. Один завязал своему вождю правый глаз, другой веревкой прикрутил к туловищу левую руку.
- Ну вот, теперь я стал одноглазым, как Один*, и не могу прикрываться щитом. - Эйрик широко ухмыльнулся. - Мы почти уравнялись с тобой, Варда Мартинак. Ты готов сразиться со мной как мужчина?
Варда вспыхнул. Он рванул из ножен свой изящный меч... и бросился на врага с мужеством отчаяния. Феано обеими руками зажала рот, чтобы не кричать. Если Варда, по какой-нибудь случайности, все же убьет Эйрика, никого из греков викинги не пощадят! Они мигом превратятся для них в рабов и добычу, как Варда и сказал!..
Противники кружили по палубе в смертоносном танце. Варда дрался лучше, чем ожидала Феано; и, кажется, лучше, чем сам от себя ожидал. Он был легче и проворнее рослого могучего викинга, и на десять лет моложе... Пару раз ромей даже чуть не достал Эйрика клинком; но ему не хватало того опьянения битвой, готовности равно убивать и умирать, которая отличала сынов северного племени. В конце концов Эйрик выбил меч из руки Варды и мощным пинком опрокинул врага на палубу. Он наклонился над ним и приставил свой клинок к его горлу.
- Ты должен теперь пощадить его! - крикнула Феано. Ее всю трясло, но она сдерживалась последним усилием. - Ведь он же тебя не убил! И он отец моего ребенка, у нас дочь!..
Последнее известие, похоже, изумило викинга. Но он сразу же скрыл свои чувства. Эйрик сорвал повязку с глаза и освободил свою левую руку, перерезав веревку. Взяв оглушенного ударом Варду за шиворот, он поднял патрикия на ноги.
- Если я остался жив, то не благодаря его великодушию. Но я не стану его убивать.
Он усмехнулся Варде в лицо.
- Жена хорошо защищает тебя. И это был хороший бой. Ты тоже способен быть мужчиной!
Он похлопал ромея по плечу и, все так же держа за шиворот, подвел к борту.
- Но я победил.
И в следующий миг Варда Мартинак полетел за борт. Все так и ахнули. Феано бросилась вперед, силясь разглядеть тонущего.
- Что ты сделал!.. Негодяй!
Эйрик не глядя поймал ее за руку и притянул к себе.
- Не бойся за него.
Через несколько мгновений все увидели, как из воды вынырнула темноволосая голова. Варда Мартинак отплевался; отчаянно работая руками и ногами, молодой патрикий поплыл к берегу. Море в это время года было еще совсем холодным, и Феано до сих пор не знала, хорошо ли ее муж умеет плавать. Но вот он встал на ноги на мелководье. Обернувшись к врагам, он хрипло выкрикнул несколько проклятий.
Когда тот возвратился из Константинополя, крошке Зое исполнилось уже две недели.
- Сколько здесь для меня новостей! - воскликнул Варда. Он был немного разочарован - и даже весьма: Варда Мартинак ждал наследника. Но, разумеется, он был рад, что жена не умерла в родах, что она и дитя здоровы.
Он согласился, что имя «Зоя» для девочки не хуже любого другого. Войдя в спальню роженицы, Варда умилился гримасам крошки; он протянул ей руки, и дочка крепко ухватилась за его большие пальцы. Молодой патрикий рассмеялся, поднял ее из колыбельки и покачал.
- Признала отца, глядите-ка!
Он отнес дочку матери и положил ей на колени. Феано умиротворенно улыбалась, сам Варда тоже.
- Вы уже нашли кормилицу? - спросил он.
Феано качнула головой.
- Нет. Я кормлю ее сама... и сама выкормлю. Папа говорит, и женщины мне сказали, - тут она подняла глаза на мужа, - это будет лучше всего для нашей Зои.
- Вот как?
Варда нахмурился. Он знал, что кормление грудью препятствует новой беременности. Когда он теперь дождется мальчика, продолжателя рода?..
Однако волю тестя под кровом Мелитов молодой патрикий оспаривать не стал. Все равно он не мог сейчас быть близок с женой - требовалось поберечь ее после родов; и из-за траура по отцу.
Они еще какое-то время жили все вместе в имении. А потом, уже в ноябре, когда Мелиты вместе с Вардой собирались вернуться в Константинополь, к ним неожиданно приехал на побывку Марк, старший сын Романа Мелита.
Он единственный из всей семьи был настоящим военным - уже семь лет находился в армии, и дослужился до чина хартулария*. Марк Мелит служил в феме Каппадокия, ближе к восточным границам империи, и семья редко видела его.
Марк препоручил взмыленного коня заботам конюха; подобно древнему римскому воину, он четким движением взял под мышку свой шлем с пышными перьями и прошел в триклиний. Роман Мелит находился там с зятем; при виде сына он встал, полный радости и тревоги. Отец с сыном троекратно расцеловались.
- Ты даже не предупредил! Что-то срочное? - спросил патрикий.
Марк рассмеялся, не слишком весело.
- Разве какой-то гонец доскачет быстрее меня? В Константинополе мне передали, что вы в имении, и я сразу поспешил сюда. Рад видеть вас всех в добром здравии. Я слышал, у меня появилась племянница?
Марк приветствовал мужа сестры - это была их первая встреча; он зашел взглянуть на малышку, сразу признав в ней черты Феано. За ужином старший сын Романа Мелита сообщил новости.
Ничего утешительного в них не было. На востоке империи готовилось серьезное восстание; и возглавил его некто Фома Славянин, якобы собиравшийся поднять крестьян на борьбу против своих угнетателей-динатов. Под угрозой оказались все византийские землевладельцы и знать, в том числе и они, Мелиты...
- Возможно, доля справедливости в этом есть, - говорил Марк, с жадностью бывалого солдата поедая мясо. - Многие помещики бессовестно обдирают крестьян, и не только своих, прибирая к рукам все новые вольные деревни. Но можно не сомневаться: те, кто желает свергнуть императора, меньше всего думают о положении угнетенных...
Роман Мелит рассмеялся.
- Как оно всегда и бывает! И года не прошло, как у нас новый василевс, - а эти, похоже, хотят окончательно развалить империю!
Марк только махнул рукой. Он дочиста обглодал свиные ребрышки на своей тарелке, а потом сказал:
- Я не задержусь. Скоро войска моей фемы призовут бить бунтовщиков, я вырвался только на пару дней. А тебе, отец, надо подумать, как ты поступишь, если восстание все же докатится до вас!
В наступившем молчании Роман Мелит обвел глазами домочадцев.
- Мы решим это как можно скорее.
Марк уехал через два дня. Новости с востока начали приходить одна тревожней другой; и когда Варда с женой все же решили вернуться в столицу, они услышали, что Фома Славянин осадил Константинополь.* Попасть домой им стало невозможно.
«Третье Рождество, - подумала Феано. - Третье Рождество подряд!..»
- Вы с Феано должны уехать, - заявил Роман Мелит зятю. - Я останусь и буду блюсти нашу землю, пока могу. Но вы - будущее обеих наших семей, и моя внучка должна расти в безопасности!
Не допуская никаких возражений, глава семейства сказал, что его дочь с зятем смогут покинуть страну через Милас. «Стратигиону» с командой патрикий заблаговременно приказал оставить Константинополь и ожидать хозяев здесь, в миласском порту. Варда и Феано с ребенком найдут временное прибежище на одном из южных островов, где у Романа Мелита есть друзья...
В феврале нового 822 года «Стратигион» покинул миласский порт. Люди на борту старого мощного дромона думали уже не о прибыли - о спасении.
* Хартуларий — сравнительно высокий византийский титул и одновременно чин офицера, в чьем ведении были списки воинов фемы или тагмы. Тагма - боевая единица в византийской армии; фема - военно-административный округ.
* Исторический факт. Восстание Фомы Славянина, объявившего себя императором Константином VI, стало одной из самых крупных гражданских войн в истории империи, которая имела место в 821 - 823 гг.
Глава 20
Они держали курс на остров Самос, один из ближайших. У отца Феано там были давние знакомые - Роман Мелит завел друзей во многих местах, где побывал, но с этими людьми виделся и сносился чаще всего.
К тому же, Феано весьма опасалась за шестимесячную дочь, которой никогда еще не приходилось путешествовать, вдобавок, в таких неудобных условиях. Феано с мужем заняли капитанскую каюту, и Зоя постоянно была с ними, с матерью; но, все равно, дитя могло легко заболеть от тесноты, качки и грязи. Хорошо, что у Феано хотя бы не пропало молоко. Варда больше не возражал против того, чтобы жена сама кормила ребенка.
За время пути он осунулся, стал хмурым и немногословным. На поясе у него висел не только нож, который Варда постоянно брал в дорогу, но и меч: незадолго до этого молодой патрикий перешел от учебного оружия к настоящему. И даже позволял жене смотреть, как он тренируется...
Самос был уже совсем близко - супруги сидели в каюте, у небольшой жаровни, когда вошел Прокл и радостно крикнул, что видит землю. Феано рассмеялась: ее подгоняло какое-то странное нетерпение...
- Пойдем посмотрим!
Варда с женой вышли на палубу. Феано вынесла на руках дочь, за ними последовала Елена, которая помогала хозяйке с ребенком.
- Видишь, Зоя, жизнь моя? Вон там большой красивый остров, где будет наш новый дом...
Феано показывала дочке вперед. Девочка радостно гулила, сунув в рот пальчик. Глаза у нее сперва были голубые, как у всех младенцев; но теперь потемнели и стали зелеными, как у отца. И взгляд был уже совершенно осмысленный.
Некоторое время муж с женой стояли, глядя, как приближается берег, как ширится пенная полоса у скал; но потом Феано спохватилась, что дочь может застудиться на ветру. И пора было готовиться к высадке. Феано обернулась к служанке, чтобы передать ей дитя.
Но тут внезапно один из матросов крикнул:
- Пираты!.. Вэринги!
Феано вскрикнула; Варда застыл на месте, схватившись за меч. Но достать его из ножен так и не решился. Глаза молодого патрикия расширились, он глядел на летевший по волнам драккар как на воплощение судьбы. Ему ли было не узнать человека, который горделиво стоял на носу этого судна!..
Прокл Василица опомнился и хотел приказать разворачивать дромон, чтобы попытаться уйти. Но Варда отрывисто бросил:
- Стой, болван! Поздно! Мы примем бой!
И вправду, было уже слишком поздно. Феано бросилась к служанке и сунула ей ребенка.
- Беги вниз, спрячьтесь там и не высовывайтесь!..
Елена с Зоей на руках убежала на нижнюю палубу, где у нее был закуток между скамьями гребцов. Феано вернулась к мужу. Их окружили матросы и слуги; матросы все были крепкими ребятами, большинство были вооружены тесаками, и слугам Мелитов тоже приходилось держать в руках оружие. Но Феано с первого взгляда стало понятно, что никакого боя не состоится. Драккар подошел вплотную, свистнули брошенные веревки; и борт «Стратигиона» зацепили трехлапые якоря. На палубу греческого судна один за другим запрыгивали люди, для которых война была жизнью: могучие люди с повадками матерых убийц. И их боги, как и они сами, всегда жаждали крови.
И впереди всех шел он. Феано увидела его голубые пронзительные глаза; и сам Эйрик Бьернсон, казалось, не замечал никого больше, кроме нее...
- Вот мы и встретились, хозяйка, - произнес он.
Феано, собрав все свое самообладание, кивнула. Ей сразу стало ясно, что он и его хирд явились не как простые пираты. И викинг склонил голову в ответ.
Но тут раздался пронзительный крик Варды Мартинака.
- Что вы все стоите и слушаете их?.. Это не люди, это звери в человеческом обличье! Они заберут наш корабль и его груз, украдут вашу госпожу, а остальных перебьют или обратят в рабство!
Эйрик быстро обернулся к своему врагу. Он рассмеялся.
- Ты прав. Мы можем все это сделать. Однако мы пришли, чтобы выполнить...
Тут один из людей Романа Мелита, перс Фарид, с воплем бросился на ближайшего викинга. Северянин стремительно отбил выпад, и меч выпал из руки перса; он со стоном попятился, зажимая раненое плечо.
- Никому больше не сметь! Не сопротивляться, и они никого не тронут! - крикнула Феано.
Предводитель викингов огляделся.
- Слышали? Ваша госпожа говорит разумно.
И он направился прямо к Варде. Все расступались перед захватчиком, как будто уже знали, что он замыслил, и заранее смирялись перед его требованиями...
- Я пришел за моим боевым поясом. Ведь он у тебя?
Нижняя губа Варды дрогнула. Он смотрел на викинга, белый как мел.
- Откуда...
- Я так и знал, что ты его не выбросишь и повезешь с собой. По крайней мере, на это у тебя достало мужества! Принеси пояс сюда.
Варда повернулся и, шагая как приговоренный к смерти, ушел в капитанскую каюту. Феано открыла рот, чтобы спросить, о чем речь; но тут же обо всем догадалась. Молодая женщина зажала рот рукой, чувствуя тошноту. Но она знала, что перед викингами нельзя показывать свою слабость.
Варда появился из каюты, таща какой-то мешок, будто неимоверную тяжесть. Он бросил мешок к ногам Эйрика и остановился, опустив голову.
Хевдинг с легкой усмешкой развязал мешок и достал оттуда черный воинский пояс, отделанный серебром и бирюзой. Пояс был перекручен и задубел, будто с него вовремя не отчистили кровь: похоже, он пришел в полную негодность. Эйрик поднял эту вещь над головой и показал своим людям: по толпе викингов пробежал ропот негодования.
«Не меньше двадцати у нас на борту, - лихорадочно подумала Феано. - А сколько еще осталось на драккаре?.. Господи, помоги!»
Эйрик тем временем обратился к своим людям. Он говорил по-гречески и раздельно, чтобы все собравшиеся его понимали.
- Братья мои и воины, будьте свидетелями. И вас, ромеи, я призываю в свидетели, - он обернулся к команде «Стратигиона». - Когда-то вы знали меня. Вам известно, кто я такой сейчас?
- Да, - Прокл ответил первым. - Да, известно, - нестройно подхватили остальные греки. Они следили за викингами со страхом и напряжением.
- Очень хорошо. Тогда да будет вам также известно, что этот человек, которого вы теперь называете своим господином, находясь в Херсонесе, нанял убийц, чтобы подло расправиться со мной. И он почти преуспел.
Эйрик больше не глядел на Варду, обращаясь к остальным. Но люди Романа Мелита при этом заявлении отступили от молодого хозяина, как от чумного.
- Я долго был при смерти, но врата Вальхаллы не открылись для меня. Еще не время. Однако я узнал, кто причинил мне это зло, и теперь я и мои люди здесь, чтобы призвать Варду Мартинака к ответу.
Он повернулся к Варде и смерил его взглядом. Патрикий из последних сил старался сохранить достоинство.
- Ни один ваш суд не признает его виновным, не так ли? Что вам слово какого-то варвара!
Вэринг улыбнулся: улыбка его больше походила на оскал.
- Я бы даже понял тебя, если бы ты напал на меня из-за угла сам. Но ведь ты даже не испугался, когда покупал за золото мою смерть. Ты попросту не пожелал марать об меня руки, не так ли?..
- Хватит издеваться! Кончай с этим! - хрипло выдавил Варда.
- Я не издеваюсь - я лишь сказал тебе правду, ромей. Но я согласен, пора кончать.
Эйрик Бьернсон вытащил из ножен меч.
- Пусть нас рассудят наши мечи. Доставай свое оружие.
- Нет!.. - внезапно выкрикнула Феано. - Это будет убийство, ты намного сильнее и искуснее его! Ты тогда сделаешь не лучше него!..
- Это верно.
Эйрик что-то быстро сказал своим людям на родном языке. Феано, немного понимавшая по-датски, уловила слова «глаз» и «рука». Прежде, чем она успела опомниться, двое воинов принесли веревку и полотняную повязку. Один завязал своему вождю правый глаз, другой веревкой прикрутил к туловищу левую руку.
- Ну вот, теперь я стал одноглазым, как Один*, и не могу прикрываться щитом. - Эйрик широко ухмыльнулся. - Мы почти уравнялись с тобой, Варда Мартинак. Ты готов сразиться со мной как мужчина?
Варда вспыхнул. Он рванул из ножен свой изящный меч... и бросился на врага с мужеством отчаяния. Феано обеими руками зажала рот, чтобы не кричать. Если Варда, по какой-нибудь случайности, все же убьет Эйрика, никого из греков викинги не пощадят! Они мигом превратятся для них в рабов и добычу, как Варда и сказал!..
Противники кружили по палубе в смертоносном танце. Варда дрался лучше, чем ожидала Феано; и, кажется, лучше, чем сам от себя ожидал. Он был легче и проворнее рослого могучего викинга, и на десять лет моложе... Пару раз ромей даже чуть не достал Эйрика клинком; но ему не хватало того опьянения битвой, готовности равно убивать и умирать, которая отличала сынов северного племени. В конце концов Эйрик выбил меч из руки Варды и мощным пинком опрокинул врага на палубу. Он наклонился над ним и приставил свой клинок к его горлу.
- Ты должен теперь пощадить его! - крикнула Феано. Ее всю трясло, но она сдерживалась последним усилием. - Ведь он же тебя не убил! И он отец моего ребенка, у нас дочь!..
Последнее известие, похоже, изумило викинга. Но он сразу же скрыл свои чувства. Эйрик сорвал повязку с глаза и освободил свою левую руку, перерезав веревку. Взяв оглушенного ударом Варду за шиворот, он поднял патрикия на ноги.
- Если я остался жив, то не благодаря его великодушию. Но я не стану его убивать.
Он усмехнулся Варде в лицо.
- Жена хорошо защищает тебя. И это был хороший бой. Ты тоже способен быть мужчиной!
Он похлопал ромея по плечу и, все так же держа за шиворот, подвел к борту.
- Но я победил.
И в следующий миг Варда Мартинак полетел за борт. Все так и ахнули. Феано бросилась вперед, силясь разглядеть тонущего.
- Что ты сделал!.. Негодяй!
Эйрик не глядя поймал ее за руку и притянул к себе.
- Не бойся за него.
Через несколько мгновений все увидели, как из воды вынырнула темноволосая голова. Варда Мартинак отплевался; отчаянно работая руками и ногами, молодой патрикий поплыл к берегу. Море в это время года было еще совсем холодным, и Феано до сих пор не знала, хорошо ли ее муж умеет плавать. Но вот он встал на ноги на мелководье. Обернувшись к врагам, он хрипло выкрикнул несколько проклятий.
